|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Город, которого нет Филипп Ли © 2015 Секунда Крипп прервал работу из-за неожиданного оповещения. Главный компьютер информировал, что в системе формируется точка выхода и неизвестный корабль появится примерно через три часа. Такое событие несколько озадачило капитана, потому что вся строительная партия прибыла ещё неделю назад. Баржи уже успели расползтись по системе: какие-то Крипп направил в пояс астероидов бурить и плавить, остальные к ближайшему газовому гиганту для строительства орбитального экстрактора жидких фракций. Только громадный материнский сборщик остался висеть над планетой в ожидании пока заготовят достаточно материалов, чтобы приступить к возведению первого орбитального комплекса.
Сначала Криппу пришло в голову, что комитет решил ускорить строительство и посылает дополнительную инженерную эскадру, но потом его взгляд упал на татуировку хохочущего черепа на левом запястье и неприятная догадка кольнула сердце — они послали кого-то с проверкой. Лично. Почему-то сразу вспомнился старый слоган: «Старикам везде у нас забота, старикам везде у нас почёт».
А ведь он специально старался как можно дальше улететь от внимательных взглядов партийных психологов. Они же и так видят работу его нейро-корректора — имплант шлёт отчёты об эмоциональном фоне раз в секунду. За последний год не было ни одной вспышки агрессии. Но, видимо, старый Крипп настолько непостижим для нынешних мозгоправов, что они не верят приборам и посылают какого-то юнца собственными глазами убедиться, что он не сошёл с ума в одиночестве и, в целом, ведёт себя прилично. Как на последнего живого льва в опустевшем зоопарке.
Выйдя из душевой кабины Крипп задержался у зеркала — стоит ли побриться и не пугать гостя, исчезнувшей из современного мира, мужской щетиной. Хотя, даже выбритая физиономия сорокалетнего заставляла оборачиваться на него вечно двадцатилетних соплеменников. Что уж говорить о самовольно растущих из лица волосах. «Пусть поудивляется», — проворчал про себя бывший вояка.
На самом деле Крипп тоже мог омолодиться до общепринятого тонуса, но не хотел этого делать из принципа. Он ещё помнил мир, где старших можно было распознать по внешнему облику, а не только по инфо-визитке коммуникационного импланта. А с этой модой последних лет убирать данные о возрасте даже из личных коммуникаторов наступила полная неопределённость — с равной вероятностью твой собеседник мог оказаться и студентом-первокурсником, и столетним профессором.
Но справедливости ради, где-то в глубине души, несмотря на брюзжание, Крипп был весьма рад, что его не мучают боли и немощь стариков прошлого. А тем более беспомощный ужас надвигающегося умирания.
После душа Крипп заглянул на камбуз поесть. По здравому рассуждению он решил не шокировать проверяющего жутким древним способом приёма питательных элементов через рот. Хватит с него и щетины. Когда он только начинал свою реабилитацию, его первый партийный психиатр всячески поддерживал желание пациента не подвергать физиологические процессы «дикого» организма серьёзной генной модификации. Ежедневный приём пищи, действительно, стал для Криппа неким ритуалом из прошлого, на который он смог опереться в новой реальности.
После завтрака оставалось ещё два часа, и единственный живой обитатель этой звёздной системы, а по совместительству капитан стройотряда 657-645, вернулся к своей работе: проверять телеметрию бурения в поясе астероидов и изучать наиболее подходящие участки планеты для возведения основного купола.
Он как раз составлял список зданий первой очереди, когда в системе из струны вынырнул ожидаемый гость. Пропинговав друг друга за долю секунды, огромный самодостаточный промышленный комплекс и, появившийся из облака квантовой неопределённости, крошечный кораблик, автоматически согласовали режим посадки. Материнский сборщик плавно открыл шлюз 1-1, поглотив прибывшего как кашалот крохотную рыбку.
Крипп не пошёл встречать проверяющего, ограничившись сообщением, что находится на главном мостике и опять вернулся к планированию застройки.
Посему, когда дверь открылась, он абсолютно не был готов к тому, что за этим последует.
На мостик стремительно вошла белокурая коротковолосая девушка в чёрном комбинезоне с пионерской эмблемой на груди и с напором, деловито отчеканила:
— Будь готов, дядя, подставляй разъёмы!
Она толкнула Криппа обратно в кресло и села на него сверху, запечатав губы энергичным поцелуем. Её коммуникационный имплант затопил инфоканал капитана входящей информацией — за мгновение он узнал о ней всё.
Её звали Ини, но она предпочитала позывной Секунда. Она пионер-пилот дальней разведки и имеет за плечами две экспедиции. Закончила лётную академию на Луне, но предпочитает жить на Земле. Рост метр семьдесят, цвет глаз голубой, размер груди... цвет кожи... генетические модификаты... любит, чтобы ускорение от трёх до шести единиц... нравится пилотировать по приборам на экстремальных режимах... не любит массивные экзоскелеты и скафандры белого цвета... хочет крылья... Затем пошёл длинный список друзей, любимых мест, неслужебных хобби и Крипп чуть не отключился от перегрузки. Под таким напором у него не смог оказать хоть какое-нибудь сопротивление.
Ини на секунду оторвалась от его губ и выдохнула какую-то неразборчивую команду — её комбинезон моментально расползся на съёжившиеся лоскуты и опал, оставив полностью обнажённой. Затем она потянулась к застёжке комбинезона Криппа, но не справившись с ней, прильнула к шее, зажав зубами утолщение на вороте. К его немалому удивлению комбинезон тут же развалился на части.
Возникло некое замешательство, поскольку Крипп не был настолько готов, чтобы соответствовать энтузиазму ворвавшейся пионерии. Секунда с удивлением отстранилась, глянула вниз, оценила ситуацию и, чуть покачав головой, весело подмигнула. В мозг Криппа ворвался новый поток информации. Только теперь это были не анкетные факты, а личное. Очень, очень личное. Всё самое-самое, что женщина знает о собственном теле и о чём далеко не всегда может догадаться мужчина.
А Крипп теперь знал... Он узнал, что Секунда любит, когда ей покусывают мочку уха... Что сосок левой груди значительно чувствительнее, чем правый и поэтому больше внимания надо уделять именно правому... Что она просто обожает сверху, откинувшись далеко назад, чтобы без рук, интуитивно ловя точку равновесия одновременно с точкой опоры... И самое главное — как это всё вместе органично совместить.
Это была максимальная, до бессознательного предела открытость, порождающая истинную близость между двумя, мгновение назад незнакомыми, людьми. Крипп утонул в этом знании, даже не попытавшись сопротивляться.
Через какое-то время с капитанского мостика они переместились в его каюту, где продолжили с новой силой. Потом ещё. И ещё. В какой-то момент Криппу открылась истинная причина моды современного человечества на молодые двадцатилетние тела. Выносливость!
Каждый раз девушка давала ему всего несколько секунд перевести дыхание, а потом снова принималась за своё, обрушивая на него лавину эротического инфопотока, противостоять которому не могло даже его сорокалетнее тело.
Через три часа, после очередного «восхождения», когда Крипп на миг потерял сознание, Секунда наконец сжалилась и слезла с него. Она улеглась рядом, свернувшись калачиком.
— Что это было? — спросил Крипп, едва смог говорить.
— Пионерский салют, дядя, — сонно сказала Секунда. — Соскучилась я в одиночном, жуть как охота помять что-то живое.
— Привет, меня зовут Крипп, — спохватился он.
— Я ж знаю, — сказала она сквозь зевок и добавила, окончательно засыпая. — Ты странный.
Полежав полчаса рядом со спящей, Крипп решил вернуться на мостик. Его шатало, ноги постыдно дрожали от пережитого физического напряжения. По пути он заглянул в каптёрку за тюбиком с нанитами нового комбинезона, а потом на камбуз за порцией горячего кофе. И только плюхнувшись в своё привычное кресло, он наконец-то со всей чёткостью смог задать себе главный вопрос: что это было?!
Если Центр Психического Здоровья с недавних пор ТАК проверяет вменяемость подопечных, то он должен выразить им своё официальное восхищение! Остаётся надеяться, что он не провалил тест.
Но, будучи пожилым пессимистом, Крипп всё таки решил рассмотреть другие варианты. Секунда не была сотрудницей ЦПЗ. У ребят из дальней разведки полно своих дел, чтобы летать по второстепенным стройкам по указке докторов. Значит она здесь сама по себе.
Крипп обратил внимание на её космический корабль, проходящий послеполётку в ангаре. Это был универсальный малый разведчик класса «Мангуст». Согласно классификатору он рассчитан на одного-трёх человек и действует в составе звена из пяти единиц при поддержке крейсера снабжения. Корабль именно с этим бортовым номером на данный момент числился в экспедиции по исследованию Тау-сектора.
«Её не должно быть здесь», — осознал Крипп. — «Она в самоволке».
Впервые за долгое время у него появились вопросы к кому-то в этом прозрачном простодушном мире, где все норовили задать вопрос ему.
Секунда проспала двенадцать часов. Крипп несколько раз порывался разбудить её, но останавливал себя. Нейро-корректор мог воспринять это как агрессию. Поэтому, устав ждать, он просто повысил температуру в каюте, где она спала до тридцати градусов, а сам остался наблюдать через камеры с капитанского мостика.
Через несколько минут Секунда открыла глаза. Почти сразу резво встала с кровати и огляделась. Нажав незаметную кнопку на своём браслете, она на мгновение застыла, подождав пока покрытие нового комбинезона не расползётся от руки по всему телу, а затем вышла из каюты.
Наблюдающий за ней Крипп получил на комм-имплант поисковый запрос о местонахождении и с неохотой обозначился. Вдруг он поймал себя на мысли, что в глубине души надеется, что Секунда заберётся в свой корабль и улетит. Не так уж сильно нужны ему ответы. Зато всё непонятное закончится и он опять останется в гордом одиночестве вспоминать минувшие дни.
Секунда уверенно вошла на мостик и вскинула руку в официальном салюте:
— От лица всех пионеров дальней разведки выражаю благодарность за помощь и сотрудничество! Будь готов!
— Всегда готов, — привычно отозвался Крипп, вяло махнув в ответ.
Цепкий взгляд разведчицы сразу отметил татуировку на руке Криппа. Через несколько мгновений, ушедших на обращение в данным инфосети, её глаза вспыхнули неподдельным интересом.
— Ты же этот, реликт, да? — спросила она.
— Он самый, — с неохотой согласился Крипп, готовясь к лавине поверхностных вопросов о прошлом.
— А чего здесь, а не в музее? — лукаво улыбнулась она.
— Не готов ещё, — серьёзно сообщил Крипп.
— Тебе уже под триста годков, дядя — пора, пора, — определила за него Секунда, радуясь интересному знакомству и собственному озорству.
— Я готов. Музей ещё не готов. Даже площадку не выбрал.
Через мгновение озадаченность на лице Секунды вновь сменила улыбка. Он смог удивить её ещё раз.
— Ты сам строишь собственный музей? Интересный дядя.
— Город музей, — уточнил Крипп.
— И там будет всё как раньше? До коммунизма? Точно-точно?
— Не совсем, — нехотя признался он. — Никакого оружия, боевых звездолётов и прочих средств уничтожения.
— Да зачем они нужны, — отмахнулась Секунда.
— Потому что это тоже история! Нельзя её забывать, даже если она больше никогда не вернётся, — горячо возразил Крипп как и десятки раз до этого на бесчисленных партийных заседаниях.
— Зачем тебя из карантина отпустили? Ты же дикий, — удивилась вдруг Секунда.
— Это я дикий?! А сама то кака... тьфу, — Крипп аж запнулся от возмущения, — сама то какая?!
— У меня служебная необходимость, я восемь лет в одиночном! — довольно лыбясь, оправдалась Секунда, плюхнувшись в соседнее кресло. — Случай первой необходимости — всё по уставу.
— Какие восемь лет, экспедиция стартовала три месяца назад. Ты не одна инфосетью пользоваться можешь!
— Туда три месяца, обратно восемь лет, — тихо ответила Секунда. Она всё ещё продолжала улыбаться, но Крипп безошибочно узнал промелькнувшие во взгляде горечь и боль.
— Эффект Рикардо, — пробормотал он и всё возмущение сразу же сползло с него, как отработавший своё комбинезон.
Повисло долгое молчание. Эффект Рикардо был частным уточнением общей релятивисткой теории для перемещений в подпространстве, который Крипп испытал на собственной шкуре. Обычное путешествие по устойчивой струне, где в квантовой неопределённости пространство и время сплавлены в неразъединимое нечто, осуществляется с коэффициентом единица. В этом случае час полёта в подпространстве соответствует часу, прошедшему в четырёхмерном континууме.
С увеличением коэффициента из-за замедления субъективного времени полёта ускорится течение времени «снаружи». Когда-то, повреждённый диверсантом, БК штурмового бомбера, на котором лейтенант Крипп выдвигался на прорыв блокады Сигма Лебедя, «слегка ошибся». Он провёл в подпространстве всего двенадцать часов вместо трёх дней. И вынырнул через двести лет после той войны, на которую спешил.
Но чаще отчаянные головы пользовались обратным действием эффекта Рикардо. За счёт увеличения субъективного времени они сокращали объективное время полёта. Эта девчонка намеренно установила коэффициент меньше единицы, сэкономив несколько дней в объективном мире, но проведя на корабле, летящем в подпространстве, восемь лет в полном одиночестве.
— Зачем? — только и смог произнести Крипп.
— Мы нашли их, — загадочно улыбнулась Секунда.
— Кого?
— Других, — в её глазах начал разгораться прежний азарт. — Мы нашли братьев по разуму!
— И это стоило восьми лет? — удивился Крипп.
— Да хоть сто восемь! Как ты не понимаешь, после стольких лет мы нашли их! Они летят прямо к нам в обитаемые миры. Они летят к человечеству, — заметив скептический взгляд Криппа, она пояснила. — Наша экспедиция наблюдала за ними три прыжка по трём системам. Аналитики вычислили траекторию — они точно летят к Земле. Даже несмотря на первый неудачный контакт.
— Не смогли расшифровать язык?
— До этого даже не дошло. У них автоматика на примитивном уровне — приняла наши корабли за астероиды и стала стрелять.
— И что?
— Маневрировали пока щиты держались, думали заметят, опомнятся. А потом полопались все. Даже крейсер.
— А ты?
— Я на краю периметра была — общие данные снимала. Сначала кинулась своих спасать, но слишком поздно, даже спасательные капсулы уничтожили. Вот я и прыгнула наперегонки, чтобы Земля успела подготовить новую группу контакта. Мои данные должны помочь.
— Они на вас напали, глупая.
Крипп произнёс эту фразу спокойно и даже безразлично, уже зная последующий ответ.
— Вот ты странный дядя. Зачем разумным существам нападать друг на друга? — искренне удивилась Секунда.
Двадцать лет назад, когда Крипп только появился в этом детском беззубом будущем, он мог часами спорить о разумности и необходимости насилия, упреждающих ударов, вечной логики войны. Он до сих пор помнил как снисходительно улыбались его многочисленные собеседники, раз за разом повторяя догму о невозможности агрессии в рамках технологического изобилия.
Вот и сейчас самая очевидная причина смерти товарищей даже не приходила Секунде в голову. И вместо того, чтобы готовить отпор новому врагу, она торопится организовать новую бойню.
Крипп не стал возражать. Он уже знал, что не будет услышан. Вместо этого он лишь спросил:
— Покажешь данные?
— Конечно! — с готовностью отозвалась она.
Как только Крипп увидел нечёткие силуэты дредноутов он сразу всё понял. Да, они были сильно изменены, но давняя конструкторская традиция расположения десантных ангаров на носу, а основных орудий в кормовой части выдавала в них принадлежность к повстанческому фронту. Он хорошо знал этих «братьев по разуму».
Ту войну Крипп не застал — она отгремела лет за тридцать до его рождения. Но он часами изучал записи космических баталий в военной академии. Тогда после десятилетий упорной борьбы в битве у Сатурна адмирал Ли нанёс повстанцам сокрушительное поражение. По условиям капитуляции остатки выживших покинули обитаемые миры в направлении края галактического рукава.
И вот теперь почти через триста лет их гневные потомки вернулись. К этим невоевавшим детям. И скоро дети будут сражаться с детьми.
— На сколько ты их обогнала? — спросил Крипп.
— Недели на две, если они идут стандартным ходом, — ответила Секунда.
— Корабль готов, — сказал он, — заправлен и отремонтирован.
— Ты меня прогоняешь? — приподняла бровь девушка.
— Есть ещё какие-то пожелания? — удивился Крипп. — Тебе же надо спешить.
— Готовь разъёмы, ветеран, — хохотнула пионерка, стряхивая с себя остатки комбинезона.
Счастливая Секунда улетела только через шесть часов. Всё это время они не вылезали из каюты Криппа. В перерывах она рассказывала ему удивительные истории очевидца: о гаснущих звёздах и кипящих планетах, о горящих таинственным огнём газовых облаках и взаимоистощающих друг друга гравитационных воронках. О своих друзьях, как будто они были живы и расстались с ней всего пару дней назад. О волнующем будущем людей, встретивших братьев по разуму.
А затем она с интересом слушала его воспоминания о старой жизни. О временах, когда люди занимались сексом без имплантов. Или, по крайней мере, это были специальные импланты, не связанные с коммуникаторами. О том, как после нескольких веков забвения стала возрождаться Партия и его личной встрече с новыми вождями — Огненнобородым и Пламенеющим, уже тогда ставших легендами. Она заворожено наблюдала, как он ест в тело через рот еду и очень расстраивалась, что не может попробовать вместе с ним без серьёзной генной ремодификации.
Крипп даже влюбился в неё. Той грустной, заранее обречённой любовью человека, которому не в первый раз предстоит пережить смерть близких. Возможно ей повезёт, думал он, и она погибнет в бою — быстро и благородно. Глядя как «Мангуст» уходит в разгон на струну, он искренне желал ей такого воинского почёта.
Следующая неделя прошла в активных хлопотах. Криппу едва ли удавалось поспать. Он стянул весь инженерный флот к единственной пригодной для колонизации планете. Решив наплевать на экологию, он начал добывать руду прямо из недр, чтобы оптимизировать техцепочку и приступить к возведению города без промедлений. Судя по данным Секунды, флот вторжения насчитывал сорок дредноутов — примерно по сто тысяч бойцов в каждом плюс команда. Значит всего их как минимум пять миллионов. Крипп решил строить город сразу на десять.
Но первоочередным проектом стало возведение ремонтных ангаров на месте недостроенного орбитального экстрактора. После долгого путешествия с края рукава всегда найдётся что починить и подлатать.
Крипп почти успел. На планете под куполом уже высились башни гарнизонов — будущий музей превратился в отличный плацдарм, а в космосе поблёскивали отражателями ремонтные верфи, но внутренняя отделка всё ещё кипела и там, и там. До полной готовности оставалось двое суток, когда детекторы зафиксировали формирование воронки. Главный компьютер сообщил, что воинственные собратья Криппа должны вынырнуть в системе через тридцать восемь часов.
Ещё через сутки пришло сообщение от Секунды. Она смеялась и рассказывала ему что-то ни о чём, как будто это был обычный звонок вежливости двух, случайно познакомившихся, чужаков. А потом, как бы между прочим, словно только что вспомнив, сказала, что скоро прилетит. Конечно же, чтобы пораньше встретить пришельцев. Но по дрогнувшему на мгновение голосу и проскользнувшей неуверенности во взгляде, тщательно скрываемой весёлостью и болтовнёй, Крипп вдруг понял, что она летит не ради них. Она летит к нему! К забытому, злому, трусливому старику, мечтающему о реванше у наступившего.
Он вспомнил их прощание. Уже в ангаре, бодро шагнув к своему кораблю, Секунда внезапно остановилась и одиноко заплакала. Крипп инстинктивно шагнул к ней и обнял. Она зашептала ему, сдерживая слёзы, что не понимает как он может жить столько лет один, зная, что все его друзья и родные погибли. Что она живёт с этим грузом всего восемь лет, но ей уже невыносимо и она не может быть пионером. Она больше не сможет никого потерять. А как же он? Столько времени быть одному и помнить погибших!
Крипп успел согнать весь инженерный флот к точке выхода за два часа. Последним туда дополз материнский сборщик. От детонации его нейтронного реактора вблизи воронки образовалась антиворонка. Благодаря той массе вещества, что дали добывающие баржи, она благополучно аннигилировала, пробив Предел Курленевой и оборвав струну. Дредноуты навсегда рассеялись в квантовой неопределённости. А звёздная система стала надолго недоступна для прохода.
Вспышку взрыва было видно даже с планеты, но купол надёжно поглотил всё нежелательное излучение. Крипп оглядел хозяйским взглядом свой десятимиллионный пустой город, который так и не успел назвать.
Бывший лейтенант представил, как ржали бы и подтрунивали над ним ребята из эскадрильи за то, что он меняет свои планы как гадальный шар. Вместо того, чтобы вернуться к своему доблестному боевому прошлому и старым добрым временам, он пожалел пионерку.
Крипп беззлобно рявкнул бы им заткнуться. Он бы сказал, что ещё никто не освобождал его от долга защищать Партию и этих людей. И ему стыдно, что он чуть не опорочил их память, побратавшись, пусть с духовно близким, но врагом.
Ему предстояло прожить тут долгие годы, создавая с нуля военный флот, в ожидании пока его заново не найдут пионеры, чтобы вместе отправиться на край галактики.
Ему предстояло ещё немного пождать свою Секунду.
Филипп Ли © 2015
Обсудить на форуме |
|
