|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Наследие древних цивилизаций Андрей Рябцев © 2015 Сказки округа Клэр 1
Ветер был везде. Сдувал брызги с барашков на волнах и нёс их к берегу, толкал волны о прибрежные ползучие камни, прижимал жёлтую траву прошлого лета к мартовской земле, залезал под воротник куртки, пел прямо в ухо ругательские пиратские песни и дул, образуя рябь на кофе в алюминиевой кружке, притворяясь, что он заботится о том чтобы кофе не обжёг губы человеку, который разглядывал море, стоя у края стометрового обрыва.
Между серым небом и асфальтовым морем была нечёткая линия.
Эта линия отражалась на поверхностях зрачков человека, пьющего в таком неподходящем месте кофе, деля зрачки пополам, и белая заноза далёкого судна на линии горизонта тоже отражалась в зрачках, и даже находилась в самых их центрах.
Зрачок был похож на крохотный гербовый щит на сером поле. Когда в чёрном гербовом щите отражался намёк на Галлоуэй, город вдали, на берегу бухты севернее, то этот герб вдруг увеличивался в размерах.
Говорят, что зрачки у человека становятся больше, когда ему что-то нравится. Или от физической боли.
Был прилив, серые волны докатывались до подножия стометрового обрыва, и облизывая желтоватый песчаник, будто он был сахарный.
Человек закурил, прикрыв от ветра зажигалку, и сел в машину, джип с небольшим кузовом, и тронул её с места в сторону шоссе.
Пока он ехал, океан оставался по правую руку. Ветер с Атлантики вдувал в боковое окно воздух, разбавленный запахом водорослей и криками чаек.
На обочине дороги человек увидел девочку лет одиннадцати, которая возилась с большим не по росту дамским велосипедом.
Мужчина притормозил и приоткрыл дверцу.
— Авария?
Девочка смерила его взглядом.
— Цепь соскочила.
— Леди, могу подвезти вас до ближайшей цивилизации.
— Какую цивилизацию вы имеете в виду, сэр?
— Навигатор показывает, что поблизости город Дулин.
— И вы считаете, что в Дулине есть цивилизация? — Девочка улыбнулась. Темноволосая, симпатичная, а когда вырастет, наверняка будет красавицей. — Это просто комплимент для Дулина. Вы там упомяните про цивилизацию, им понравится.
Девочка в свою очередь рассматривала мужчину, как новую зверушку в зоопарке. Он не улыбался, лицо не сияло добродушием, резкие черты. Но она решила, что велосипед, пожалуй, ему доверить можно.
— Вы турист?
— Вроде того.
— Будьте любезны, положите велосипед в кузов.
Девочка уселась в кабину, пока мужчина загрузил велосипед.
— Издалека?
— Очень.
— Ануир? — прозвучало с вопросительной интонацией.
— С востока от тебя, не так ли? — он тронул машину с места.
— Да. Кадис анэм дуит?
— Здорово. Ты говоришь по-ирландски. Я месяц учил ваш язык, а тут все говорят по-английски... Глеб ис анэм дом... Меня зовут Глеб.
— Сейчас учат ирландский язык в школе. Поэтому дети лучше его знают, чем родители... Бригитт ис анэм дом.
Глаза у Бригитт смотрят жизнерадостно, голубые, с золотинкой в центре.
— Бригитт, ты не слышала в Дулине о человеке по имени Фланнеган?
— Слышала.
— Как мне его найти?
— У людей поспрашивать.
— У вас в школе преподают дипломатию.
Машина въехала на Фиш-стрит.
— Здесь ты не узнаешь, езжай через мостик.
Под руководством Бригитт машина доехала до домика с вывеской «Паб Мак-Дермота».
— Можете навести справки здесь. И выгрузите, пожалуйста, мой велосипед. Я вам признательна.
Паб Мак-Дермота выглядел дружелюбно, малость потрепанный временем, но старина потрепала его, будто похлопала по плечу. Несколько посетителей, в основном мужчины, обстановка обыкновенная.
Глеб буркнул приветствие и направился под взгляд седого бармена, к стойке. Заказал самую обычную еду — сосиски, чай, булочки. Расплатился и спросил, где ему найти Фланнегана.
— Кто видел Фланнегана? — бармен огласил на весь зал. Немногочисленная публика обернулась, чтобы посмотреть. Не на бармена, а на чужака.
В паб вошла Бригитт и постучала пальцами по стойке.
— Привет, Энгюс. Мне мороженого.
— Нет здесь Фланнегана, — прогудел здоровенный рыжий детина.
— Его вчера линчевали, — добавил чей-то высокий голос.
Бригитт снова постучала пальцами по стойке и сказала вполголоса:
— Линч, Глеб, на ирландском, значит, отправить в море... Энгюс, мне со слвками.
— Так он ушёл ловить рыбу? — Глеб окинул взглядом посетителей.
— Вижу, ты понимаешь по-человечьи, — пробурчал детина уже мягче. — А что у вас к нему за дело?
— Говорят, у него пропала овца.
— А вы ищете заблудших овечек?
— Она приходилась мне родственницей.
Раздались смешки.
— У Фланнегана не пропадали никакие овцы, — сказал бармен. — Когда он появится, мы передадим ему, что вы его искали.
— Будьте любезны. Собираюсь остановиться поблизости.
— Энгюс, позвоните Кэйси, — и Бригитт отошла с мороженым к столику.
Бармен расплылся ей вслед в улыбке и набрал телефонный номер.
За пять минут всё было улажено. Хостел с двумя номерами, оба пустуют. Глеб заказал номер на три дня, без завтрака. Через десять минут хозяин подвёз ключи.
Дом этот одиноко стоял у дороги, в стороне от города. Если воспринимать расстояния между домами в Дулине, как улицы, дома разбросаны на большой площади, иногда совсем одинокие, с лугами и полями вперемешку. Можно было бы сказать, что это кооперация отдельных хуторов, с двумя более — менее настоящими улочками в центре.
Издали дом показался ему сложенным из шлакоблоков, но вблизи ужас рассеялся, цвет был обязан облицовке камнями. Глеб выгрузил оборудование и поднял на второй этаж.
2
— Кто там?
— Открывай, Финн, чёрт тебя побери!
— Я не Финн.
— Мне лучше знать, чёрт побери, Финн ты или не Финн!
Глеб открыл дверь.
— Ну как теперь?
— Я же говорил, Финн, — стоящий перед дверью, на границе света и ночи мужчина ухмыльнулся. Чёрные прямые волосы до плеч с седыми нитями, чёрный длинный плащ. — Что так и будешь, загородив дверь, на меня таращиться, старина, пока я тут мокну? Или может, чёрт побери, ты занял все номера под этой крышей?
— Прошу прощения. Добро пожаловать, сэр. Моя комната наверху слева от лестницы, ваш номер, значит, справа.
— Американец? — незнакомец шагнул на порог, окинул быстрым взглядом пронзительных чёрных глаз.
— From Russia. — сказал Глеб после секундного колебания.
— With love?
— Without.
— А где тогда твой танк?
— Во дворе, слева.
— Да, да, видел, гнусная машина, стоит на четвереньках. Родилась оттого, что какой-то грузовичок трахнул легковушку. — Он заглянул в прихожую. — Ну-ка давай заведём сюда моего коня. Ты ведь не хочешь, чтобы лошадь простояла всю ночь под дождём?
— А как на это посмотрят хозяева?
— Чёрт побери, как они посмотрят, когда спят? У тебя найдётся свежая пресса для коня? Давай, тащи сюда.
— Он что у вас, жрёт газеты?
Но гость не ответил и вернулся в темноту. Через минуту он вкатил в коридор чоппер, «Харлей», с горбатой спинкой заднего сиденья.
— Что уставился, приятель, стели прессу!
Корпус мотоцикла покрыт бисеринками дождевых капель, кажется, он сейчас встанет в углу и отряхнётся, как собака.
— Запри дверь, приятель, сегодня больше никто не появится. — И незнакомец уверенно отправился в холл.
Не снимая плаща, он принялся забрасывать в камин брикеты торфа и угля.
— Остались ещё газеты? Есть какая-нибудь особо зажигательная новость?
— Выбирайте сами, — Глеб протянул «Independent».
Мужчина чиркнул зажигалкой и сунул свёрнутую трубочку газеты в камин.
— Просушить кости и одежду у камина, что ещё нужно путнику в такую погоду! — он снял плащ и бросил его на ручку кресла. — Тащи стаканы.
Глеб бросил взгляд на стол, но не тронулся с места.
Незнакомец достал из кармана покрытого диковинной вышивкой жилета флягу.
— Огонь снаружи и виски внутри согреют любого, — мужчина протянул руки к разгорающемуся огню. Камин загудел. Мужчина обернулся. — Ты что приятель, занял место и боишься с него сойти? Пометь крестиком на полу и тащи стаканы, его никто не займёт... Чёрт побери, я тебе предлагаю настоящий ирландский виски, а не ту мятную водичку, в которую верят шотландцы.
Над рукавами рубашки мужчины начал подниматься пар.
Глеб забрал со стола один стакан и протянул мужчине.
Тот наполнил его до половины и протянул Глебу.
— Мы изобрели виски, а шотландцы у нас передрали. Потом ирландцы придумали волынку, и шотландцы с нас собезьянничали. Тогда мы для смеха нацепили юбки, а шотландцы тоже надели. Только ирландцы пошутили, а шотландцы так ходят и до сих пор... Ты что, не собираешься пить? — мужчина приподнял бровь. — Сейчас особенная ночь, сынок, ночь королевы Эйри. Если за неё сегодня не поднять бокал, потом весь год стоять не будет. Проверено.
Глеб хмыкнул и заглянул в холодильник, нет ли льда? Но тот пуст и отключен.
— Присаживайся, дружок, не дави на оглобли.
— Так за королев пьют стоя.
— Это ты за английскую королеву стоя пей. А за Эйри — садись, да весело потягивай.
Глеб опустился в кресло и вытянул ноги к камину.
Мужчина поднёс свою флягу к носу и принюхался.
— Не пахнет дымком, — сделал глоток. — Да, похоже, мне что-то не то в бак залили.
— Резковат, но я пил и похуже, — успокоил его Глеб.
— Не сомневаюсь, — Мужчина налил в крышечку фляги виски и пригубил. — Да резковато... Можешь звать меня Дуган.
— Глеб.
— Шоннахи Дуган. Знаешь, какой была королева туатов — Эйри?
— Я думал, это королева Ирландии.
— Какая, чёрт, тебе разница? ... Когда гэлы впервые приплыли в Ирландию, на восточном побережье они нашли замок королевы Эйри, одной из трёх королев сидов... Глаза её были, как два больших голубых ириса с золотистой сердцевиной, губы её были, как ягоды рябины, улыбка ожерелье жемчуга.
Глядя на неё, гэлы изумлялись, потому что перед их глазами она была то в виде прекрасной женщины, то в виде серо-чёрной вороны с острым клювом. Она владела таким волшебством... Но гэлы тогда ничего не боялись и не разбирались в красоте. Они направили свои корабли, чтобы завоевать земли Эриу. Короли туатов использовали чары и напустили бурю. Буря кипятила море три дня, и отгоняла корабли на девять волн, и потопила много упрямых гэлов. Но потом чары ослабли и гэлы высадились, и стали воевать с туатами, и загнали их в полые холмы... В такую ночь, как эта, иногда выходят на землю девы сидов, и если им понравится какой-нибудь парень, они могут заманить его себе в холмы, и тогда никто его уже никогда не увидит...
— Замечательно. Красота — страшная сила, Дуган. Извини, мне завтра рано вставать, я пойду спать. Выпейте уж сами за королеву.
Дуган уставился в огонь. Глеб поднялся и ушёл к себе в номер.
Проснулся Глеб от собственного кашля. Щёлкнул выключателем. В комнате стояла дымка. Он впрыгнул в джинсы и скатился по лестнице, из камина валил дым, Дуган лежал в кресле.
Глеб подошёл к камину и, поняв, в чём дело, отодвинул заслонку тяги. Похлопал Дугана по щекам. Тот приоткрыл глаз.
— Ты не... — Глеб не мог подобрать слова «угорел» на английском. — Ты в порядке?
Тот встряхнул головой и что-то неразборчиво пробормотал.
Глеб открыл окно. Там абсолютная темень, ни звездочки, моросит дождь.
— Гха. Что-то я вздремнул, приятель, — проворчал Дуган. — Это мы так накурили?... Старый дурень. Мне нравится, чтобы виски пах дымком, вот прикрыл заслонку на пару минут и задремал... Какая тёмная ночь... Я говорил тебе, что я последний Чёрный Разбойник?
Глеб не ответил.
— Чёрные Разбойники — это странствующие рассказчики, парень. Они приходят зимними вечерами и отбирают у людей тоску и мрак.
Мужчина сидел и смотрел на огонь в камине, и Глеб видел, что он не здесь, а душа его идёт по каким-то далёким дорогам.
— Когда последнего Чёрного Разбойника отнесут на кладбище, на земле наступит долгая ночь и некому будет прийти, чтобы забрать её темноту.
— Шли бы вы спать, сэр.
Дуган невесело уставился на свои обветренные пальцы.
— Нет уж. Мне лучше здесь, чем идти сейчас в холодную постель... — Глаза у мужчины были совсем уж невесёлые. — Ты иди, а я буду здесь караулить.
Глеб прикрыл окно.
— Вы только, пожалуйста, больше не закрывайте заслонку.
Дуган кивнул и Глеб ушёл спать. А утром, когда он в семь часов спустился в холл, Дугана уже не было. Не осталось даже газет на полу со следами шин мотоцикла. Только в камине серела кучка пепла.
3
Когда Глеб выглянул наружу, он сразу догадался, что ветер рехнулся. Вместо того, чтобы дуть с Атлантики на остров, он изо всех сил гнал тучи с берега в сторону моря.
Глеб положил в кузов снаряжение и затянул брезентом. И после полуторачасового катания по холмам, наконец-то обнаружил то, о чём ходили слухи.
Поля по краям были огорожены камнями, они были принесены сюда ледниками и крестьяне оттаскивали их с полей на протяжении десятилетий, если не сотен лет. У одного из таких импровизированных бордюров, он увидел цветовое пятно, отличное от окружения. Подъехав ближе, обнаружил несколько небольших камней, выложенных в круг диаметром в пять метров, поверх которого натянута чёрная полиэтиленовая пленка, на неё положены сверху доски, и ещё несколько камней поменьше.
Несколько ворон сидело на ограде, наблюдая за чужаком.
Убрав доски, отогнул плёнку. Глянуло из земли чёрное око провала. Посветил внутрь — метров двенадцать.
Развернув джип, Глеб закрепил консоли на бортах кузова и установил штангу с блоками внавес над отверстием колодца. Техника одной верёвки с устройством Селиванова.
Особо любопытная ворона прошлась рядом, сбоку поблескивала глазом на Глеба. Тот достал из сумки бутерброд и сняв с него сыр, бросил птице.
— Вороне как-то бог послал кусочек сыру... — продекламировал он.
Птица отскочила боком в строну.
— Кажись, у меня маня величия, — заметил про себя Глеб.
— Ха! — согласилась ворона.
— Плюс, с воронами беседую.
Переоделся, закрепил снаряжение, пристегнул карабин, и привесил к поясу ещё одну связку и начал спуск. У края склона он вбил в стену стальной полукрюк, и пропустил сквозь него трос, чтобы избежать раскачки.
Глубина колодца оказалась в двадцать два метра. На девяти метрах отверстие в стене, боковой ход. Стены из песчаника, с вкраплениями шпата и кварца. Несколько крупных камней на дне, поверх которых валялось туша овцы. При падении череп животного был разбит, шкура разорвана в нескольких местах, судя по ране на шее, кровь из неё вытекла. Дно было сухое, даже если колодец и имел сообщение с морем, приливная вода так высоко не поднималась. Но среди камней был намёк на сток в глубину. Глеб поднялся обратно на девятиметровую отметку и закрепил узлом ещё один канат на основную верёвку. Перестегнул карабин и углубился в боковой проход. Ширина его позволяла проникновение только ползком, фонарь на шлеме бросал свет, который упирался в преграду метрах в пяти по прямой.
После секундного колебания, Глеб двинулся по лазу вперёд головой. Это только разведка, сказал он себе, загляну за поворот и обратно.
Поворот оказался не боковым, внизу было отверстие, уводящее по склону вниз. Он просунул голову, и огонь фонарика заходил по огромному гроту, свет только чуть доставал до стен и колонн. Луч отразился от поверхности воды, в сумраке вода отразилась в небольшой чаше диметром, на глаз так метров в пять. Свет не касался этой поверхности вероятно десятки тысяч лет. Отражённые от воды, по стенкам пробежали световые зайчики, и он не сразу понял, что движение среди колонн, это не игра света.
Он увидел человеческий силуэт. Это продолжалось несколько мгновений, он успел разглядеть длинную белую одежду до полу, округлые очертания фигуры, длинные темные волосы спадающие на плечи, овал лица, глаза, дуги бровей... Вздрогнув, он ослабил упор и чуть не вылетел из лаза в грот, упершись рукой в выступ, застрял, высунувшись по пояс. Когда головной фонарь снова высветил пространство грота, никакой фигуры там уже не было.
Что это было? Тебе померещилось?
Подождав с минуту и тщетно прислушиваясь, нет ли звука шагов, он окрикнул:
— Эй, есть тут кто-нибудь?
И эхо побежало по отдалённым коридорам, в поисках кого-нибудь, кто может отозваться, но так и замерло в глубинах подземелья.
Ладно, это здорово, но надо вернуться в исходное положение.
Это не получилось. Туловище застряло, повиснув под потолком грота, в отверстии, как в горлышке разбитой бутылки — сюда можно, а обратно не получается. Проблема была в отсутствие упора для рук. Маленького неустойчивого выступа, в который упиралась левая рука, хватало, чтобы удержаться, на весу, но было недостаточно для точки опоры, чтобы толкать туловище обратно. Выступ казался явно малоперспективным — он немного пошатывался даже при статической нагрузке.
Оставалось висеть, пока рука может держать, но это будет не вечно. Упасть вниз Глеб не боялся, верёвка была закреплена и страховочный карабин позволит опуститься плавно. Но перспективы найти выход из этой пещеры были маловероятны. Глеб старался не думать о человеческой фигуре, которую он видел. Даже если это не мираж, помощи отсюда ждать не приходится, кто бы здесь не обитал.
Но можно использовать другую возможность — выскользнуть в грот, спуститься на длину верёвки, а потом подняться по ней же вверх, но уже развернувшись головой вперёд. Это был шанс. Страх затянул под ложечкой, Глеб постарался отогнать его подальше, вон туда, вглубь пещеры. Сколько у него времени до времени принятия решения? Аккумулятора на лампе хватит на 2 часа. Но мышцам в руке для упора не устоять более сорока минут. Дополнительные крючья закреплены в кармане комбинезона на бедре. Кстати и мобильный телефон тоже, хотя даже если бы он сейчас и мог позвонить, толку можно было бы ждать только через несколько дней.
«Ладно, будем думать, минут двадцать ещё есть. Давай устраивай мозговой штурм, самое время, когда вниз головой кровь-то к мозгам приливает, если уж не хватило ума соблюдать правила безопасности. Самонадеянный осёл, висящий на верёвке»!
Тут кто вцепился в грудь Глеба, так что сердце подскочило внутри стукнувшись башкой об рёбра. Но тут никто не мог схватить его, тут никого нет, кроме... Ещё один рывок — это вёрёвка! Кто — то дёргал верёвку снаружи. Потом ещё пару раз, видимо, ожидая ответа. Но Глеб подать такой же сигнал в ответ не мог.
Но надежда появилась. Кто там наверху? Если он додумается конец пропущенной через блок верёвки к крюку встроенной во внедорожник лебёдки, то можно потихоньку подтягивая, раскачать отверстие и вытащить его из лаза...
Но тот, наверху не стал заморачиваться с тонкостями. Глеб почувствовал, как верёвка сильно натянулась, туловище пошло наверх застряло рвущимся комбинезоном в узком месте, а потом, вместе с куском отломившейся породы влетело внутрь лаза. Глеба проволокло по лазу, сдирая кожу с выставленных рук и с подбородка, потом он вылетел в трубу колодца и, совершив несколько замысловатых кульбитов в воздухе, ударился в страховочный полукрюк, в долю секунды сообразил, что надо выдернуть вбок канат, но не успел, крюк просто вырвало из стены и Глеб с этим крюком в руке вылетел из колодца, совершив полёт над землёй метра в два высотой метра три в длину, упал на грунт и тут же вскочил, побежал влекомый канатом за «тойотой».
Машина остановилась, из кабины выпрыгнула маленькая фигурка, побежала к нему на встречу. Глеб остановился, переводя дыхание, потом опустился на землю и отстегнул карабин, пока девочка снова не решила сесть за руль.
Улыбка у Бригитт сияла на пол-лица:
— Это было так здорово! Это было просто фениально [/i! Вы гнались за машиной, в шлеме, размахивая железякой, как древний воин! Что у вас на подбородке, кровь? У-у. Нате платок.
Глеб посмотрел на свои разодранные перчатки, разбитые в кровь руки.
— Извините, вас так долго не было. Я подёргала за верёвку, никто не вылезал и никто не ответил, я подумала, что вы может быть угорели. Я больше не буду.
Глеб посмотрел на её озадаченную рожицу.
— Девочка, ты мне жизнь спасла....
— Здорово! Тогда давайте ещё разок!
— Хватит.
4
Глеб счёл необходимым подкрепить силы. Налив кофе в крышку для Бригитт, он сам делал обжигающие глотки из термоса,
— Я думала, вы турист, — Бригитт разговаривала жуя бутерброд. — А ты, оказывается, русский пелеолог и теолог.
— Спелеолог и геолог, — поправил её Глеб.
— Вот-вот, я так и говорю. Так и написано в сегодняшней газете, — девочка вытащила из кармана в восемь раз сложенную газету.
Глеб развернул. Там была статья о пресс-конференции, которая прошла вчера утром. Линн О’Сгеллах. Фото автора над колонкой.
— Твоя подружка? — спросила Бригитт. — Красивая.
— Нет. В смысле, не подружка.
— Тогда откуда она о тебе столько знает?
— Журналисты, они должны всё знать.
— Она не журналист. Вот тут написано, что она бакалавр Университетского колледжа в Галлоуэе по специальности искусствоведение, социальные отношения и кельтоведение. Пишет, что в Ирландии должна развиваться экологическая энергетика.
Глеб тогда и не думал, что на эту, так называемую, пресс-конференцию, кто-нибудь припрётся. Но народу в зале было человек сорок.
Тройка из правления Частной Нефтяной Компании, включая завхоза, с солидным видом восседала за длинным столом в обществе переводчика.
Репортёр из «Forbs» интересовался, повлияет ли возможный отзыв лицензии у «Dea» в связи с присутствием российских активов на риски российской кампании при разведке нефтегазовых месторождений у побережья Ирландии.
— ... Нет мы пока не планируем участие во вновь открытом месторождении у побережья графства Корк. Но мы ведём переговоры о возможности выкупа у «Lansdowne Oil and Gas» десяти процентов лицензии на право проводить на геологоразведку месторождений нефти в регионе...
Глеб наблюдал за всей процедурой сидя в зале. Неужели есть люди, которым это интересно? Ну ладно, экономический новостной блок, но вот что тут делает эта группа молодых людей, одетых явно не в деловом стиле? Журналисты? Из какого-нибудь Ирландского аналога «Мурзилки»?
Девушка была необычной внешности, наверное, красивая, раз на неё всё время хотелось смотреть. Волосы яркого пшеничного цвета с красноватым отливом, для ирландцев характерно, более светло — рыжее. У девушки был необычный цвет кожи. Глеб встречал такой цвет кожи только третий раз в своей жизни. Красноватый, но не как у индейцев, а такая, будто на кожу надета капроновая сетка красноватого оттенка, которая переливается из светло-коричневого цвета загара, в цвет медной проволоки. Нежно голубой пушистый свитер с закатанными рукавами до локтя, светло-голубые джинсы. Девушка повернулась и посмотрела на Глеба, подчёркнуто спокойно, но внимательно. Сидевшие рядом с ней молодые люди тоже посмотрели на Глеба, но вовсе не так спокойно, а скорее даже многообещающе. На случай, если он не перестанет неё таращиться. Глаза у девушки яркого зелёно-карего цвета. На неё конечно, интереснее было смотреть, чем на типов на «подиуме», но из приличия надо смотреть именно на них, что Глеб, со скучающим видом и сделал.
Когда эта девушка задала вопрос представителям нефтяной кампании, Глеб напряг слух, но из-за неважного знания английского не понял о чём в точности идёт речь и вздрогнул, когда по ходу вопроса она повернулась и посмотрела на него. То что говорил переводчик, Глеб слышать не мог, тот бубнил на ухо сидящим за столом. Он услышал только ответ замдиректора по нефтеразведке.
— Мы планируем проводить разведку нефтегазовых месторождений только на береговом шельфе республики Ирландия. Разведка и пробное бурение на суше в наши планы пока не входит, хотя у нас и заключено на этот счёт соглашение с правительством республики Ирландия. А Глеб Селиванов, о котором вы говорите — профессиональный геолог, спелеология — его хобби, он занимается этим в свободное время. Никакой геологической разведки на сухопутной части Ирландии он не проводит, по крайней мере, насколько это нам известно.
Замдир врал не краснея, Глеб бы так не смог. Да, собственно, он и не понимал, зачем скрывать то, что под запретом не находится. Экологи против? Ну так с ними и решайте, что из меня партизана делать... В контракте, кстати ничего такого, даже о запрете общения с прессой не было...
— Она рыжая? — отвлекла его от мыслей и кофе Бригитт.
— У неё очень редкий цвет волос. Пшенично-золотистый. В Ирландии я таких не встречал. И оттенок кожи редкий, медный оттенок...
— Она-а тебе нра-а-авится, —улыбнулась Бригитт.
— Ну вот ещё... Мало ли что мне нравится. Пора собираться. Надо пробы собрать, да ещё эту овцу Фланнегана вытащить. Ты только машину больше не заводи.
Глеб подошёл к «Тойоте» и пропустил верёвку через систему блоков. Он заказывал «ниссан» с лебедкой, а начальник по хозяйственной части Глеба подвёл.
Глеб поднял овцу, положил в полиэтиленовый мешок и забросил в кузов. Загрузил велосипед Бригитт и ящик с образцами. Закрыл отверстие колодца.
— Теперь обедать. С меня любые вкусности на обед.
5
— Нет, не у Коннора, — попросила Бригитт, когда он остановил машину на Фиш-стрит. — Давай к Мак-Дермоту, я там всех знаю. А здесь одни туристы.
— Я только до магазина и обратно. Не могу же я обедать с дамой в рваном комбинезоне, да ещё и на людях.
— Добрый день, миссис Фитцджеральд, — Бригитт вошла первой. Этому джентльмену надо приодеться к ужину.
Старушка просияла, не от перспективы продаж, а от появления Бригитт.
Пока Глеб выбирал себе что-нибудь попрактичнее, на случай, если завтра снова придётся лезть в пещеру, пожилая женщина и девочка что-то весело обсуждали.
В этом магазине была всякая всячина, Глеб даже обнаружил грузинскую национальную папаху. Он нашёл свитер из синтетического, плотного материала, который будет мало цеплять и утеплённые брезентовые джинсы. Там же он переоделся в примерочной кабинке.
Бригитт критически оценила его внешний вид.
— Ну что ж наряд не самый подходящий для ужина, но лучше, чем было, в любом случае, сэр.
Глеб втащил мешок в паб МакДермота и опустил на пол прямо за стойку.
— Эта та самая овца Фланнегана, которая никогда не пропадала. Передайте ему, когда он появится. Скажите, что кровь сошла и мясо годное.
Лицо у Энгюса вытянулось. В пабе было полно народу, все притихли.
— Вы достали её из колодца?
— Привет, Энгюс, — поздоровалась Бригитт.
Бармен не удержался и улыбнулся в ответ.
— Добрый день, леди.
— Мы хотим набить себе животы самым вкусным, что у тебя сегодня есть.
— Начиная, конечно, с мороженого?
— У тебя сегодня есть , как пить дать стью с бараниной, нам обоим, потом рублёные котлеты, твоя благоверная сегодня готовила ведь, не так ли? Блинчики на «Гиннесе» с мёдом, мне чай и апельсиновый джюс, этот фений, наверное себе пива возьмёт, он сегодня заслужил. Ну, одним, словом, ни в чём себе не отказывай, нас угощая!
Бармен просиял так, будто его наградили. Потом вернулся с порциями рулетов из ветчины с начинкой из картофельного пюре с жареным шпиком, кружкой Гиннеса и бокалом Севан-апа.
— Это от заведения.
— Молодец, Энгюс, — сказала Бригитт.
— Как ночевали, сэр? — вежливо осведомился Энгюс.
— Неважно. Постоялец по имени Шоннахи Дуган колобродил всю ночь.
— Кэйси больше никого не селили.
— Значит, он меня надул. Одно слово, чёрный разбойник.
— Чёрный разбойник, сэр?
— Видишь ли, — сказала Бригитт. — Шоннахи, это не имя. Это профессия. Так у нас с давнених времён называли рассказчиков фольклора. Сказок, там всяких, легенд. Есть легенда о Чёрном Разбойнике, который был таким мастером рассказчиком, что спас однажды от смерти своим искусством трёх сыновей короля Ирландии, когда их хотел казнить король Конелл. Но заслушавшись сказками Чёрного Разбойника, всех простил.
— Так он то не был профессиональным рассказчиком?
— Определённо. Он был разбойником. Рассказывать истории было его хобби. Легенды говорят, что он до сих пор бродит по земле и рассказывает сказки тем, кто в этом больше всех нуждается...
— Скорее всего, это был у вас в хостеле, какой-нибудь проезжий актёр. У нас бывают всякие фольклорные фестивали, наверное, возвращался с фестиваля.
Через стол семья отмечала чей-то день рождения и, сначала притихнув от присутствия чужака, сейчас немного отошла и принялась петь, «Дорогу на Дублин» и «Вольный Дождь.
Энгюс вернулся за стойку.
— Ты ко всему очень серьёзно относишься, Глеб, — сообщила Бригитт. — Тебе нужно перестать заниматься всякими скучными делами, вроде того, как ты бегаешь на веревочке за своей машиной, размахивая железякой, а бегать, например, за девушками. Давай съездим в Бру на Бойн. Легенда говорит, кто выпьет воды из реки Бойн, тот станет поэтом. Тебе бы не помешало немного поэтичности.
— Тебе рано разъезжать по стране без разрешения родителей, это раз. И ты вообще-то мне кажется, уроки в школе пропускаешь, а этого делать не следует, это два.
— И ты очень, очень серьёзен, это три.
Ветер по прежнему завывал в полях, когда Глеб Селиванов подъезжал к дому, в котором он устроился на ночлег.
В номере он достал пробирки с пробами грунта, высыпал их на дощечки и раскрыв маленький чемоданчик, освещал их ультрафиолетовой лампой и что-то бурчал под нос. Значительное количество тёмного Гиннеса не позволяло ему бурчать отчётливо.
Когда раздался вызов его мобильного телефона, он также неразборчивопробурчалчтотовтрубку...
— Селиванов. Судно не может зайти в Галлоуэй из-за шторма. Ветер относит в Атлантику. Мы попробуем зайти с востока, в Корк, и разгрузиться там.
Ответ Селиванова был по-прежнему неразборчив:
— И разметали чарами их суда, и отогнали от берегов за девять волн...
Но в восемь утра он уже был свеж, когда услышал шорох шин под окном. Глеб выглянул в окно, на подъездной дорожке остановилась красненькая «тошиба».
Вровень с «тошибой» подкатил велосипед. Бригитт свистнула, засунув пальцы в рот, а наверняка ведь не мытые, подумал Глеб и вышел наружу.
Дверца со стороны водителя открылась появилась девушка, чей силуэт показался ему знакомым. Он подошёл поближе. Девушка в голубом свитере развела руками, кивнув на Бригитт. Это Линн, как её там, та что напечатала статью о пресс-конференции.
— Я нашла человека, который тебе покажет Бру На Бойн, раз ты не хочешь брать меня. Линн в этом деле разбирается. Она почти эксперт по Ирландской культуре...
На ней был тот же нежно голубой свитер и те же светлые джинсы. Было только одно отличие — жёлтая шёлковая лента в волосах.
— Доброе утро. Польщен, но не хотел утруждать...
— Прекрати, — Бригитт протянула Глебу бутылку с завинченной крышкой. — Это вода из Бойна, немедленно выпей, пока не превратился в зануду.
— Сырая?
— Конечно, сырая. Пей, тебе говорю, я тебе не для того жизнь спасала, чтоб ты стал занудой, как старуха баньши.
Глеб понял свои обязательства и сделал несколько больших глотков.
— Как ей удалось вас уговорить? — спросил Глеб.
— Она обладает прекрасными дипломатическими способностями, — улыбнулась Линн.
— Ну ладно, раз вы тут обо мне говорите, мне при этом присутствовать не стоит. — Бригитт оседлала велосипед. — Раз поездка в долину Бойн — дело решённое, я пожалуй вас оставлю, у меня ещё есть дела. Счастливого пути.
И Бригитт покатила в сторону городка.
— Я вообще-то планировал поехать в округ Корк... — начал было Глеб. — Но думаю, он без меня обойдётся. Бру на Бойн важнее.
Глеб сел за руль.
— Судя по навигатору, удобнее проехать через Шэннон, а вы как считаете?
— Я не спорю с техникой.
Какой у неё приятный мягкий мятный голос. Или это уже вода из Бойна подействовала?
— Я прилетел рейсом через Шеннон. Таможенник в аэропорту спросил, не везу ли я в багаже фильмов ужасов. Я думал, он пошутил, но оказывается, это правда, в вашу страну запрещёны к ввозу ужастики. И тогда я подумал, что Ирландия, наверное, хорошая страна.
— Хорошая. — подтвердила Линн и глазом не моргнув.
— Как вы меня вычислили на пресс-конференции?
— Мы к ней готовились. Нас беспокоит экология.
— О как, — Глеб проследил взглядом, как ветер гонит над шоссе облака в сторону моря и одобрительно кивнул, было непонятно, он одобряет экологию или эту погоду.
— Мы узнали, что нефтяная кампания заключила контракт с известным спелеологом Селивановым. Задались вопросом — зачем? Исходя из того, что даже право на разведку стоит денег, сделали вывод, что кампания хочет провести так сказать, предварительную разведку о целесообразности разведки.
— У вас очень правильный образ мыслей.
— То есть кампания собирается неофициально собрать предварительные сведения о шансах геологоразведки. А вы конфидециант этой разведки.
— Что делать, если геологическая служба у вас в Ирландии не развита. А вы что-то имеете против добычи нефти?
— В этих местах много пещер. Видели пещеру Эйллви в Клэр? Всё это может разрушиться.
Глеб встретился с Линн глазами в зеркальце.
— Вы часто говорите «мы»...
— Мы, это университет в Галлоуэе. По крайней мере, большая его часть... И я не употребляю слово «Вы», когда говорю о нефтяной кампании.
— Правильно делаете. Вы уже завтракали?
— Я да. А вы, судя по тону, нет.
— Как вы отнесётесь, если мы сделаем десятиминутную остановку на кофе?
Они заглянули в небольшое кафе в Шэнноне.
Девушка заказала только чёрный кофе, а Глеб всего понемногу, да ещё попросил завернуть с собой.
Глеб откусил огромный кусок гамбургера, Линн только помешивала ложечкой сахар.
— Когда мы изучали прессу про нефтяную кампанию, мы... Я прочитала прессу и о вас. Поэтому я вас опознала в зале, я видела вашу фотографию в газете. Известный спелеолог и всё такое...
— Известный спелеолог и хороший — не одно и тоже, — пробубнил Глеб. — Извините...
Девушка пила кофе маленькими глотками. Соприкосновения губ с краями чашки были деликатными и наводили мысли Глеба о воде из Бойна, которую он хлебнул и воздействие на романтическое восприятие действительности.
— Вы подняли из пещеры в Эквадоре какую-то редкую пластину с письменами.
— Мне повезло.
— Она была из золота и вы сдали её властям Эквадора. Вы ведь могли оставить её себе и, как это называется... ухватить куш?
— Во первых, инкское золото, оно пополам с медью, а во-вторых... Извините, а у вас не контактные линзы, Линн?
— Нет. Почему вы спрашиваете?
— Цвет глаз очень яркий.
Она приподняла бровь.
— Я знаю. Это не моя заслуга. Это спасибо маме... Пишут, что эта пластина — уникальная находка, и что у инков не было письменности.
— Была. Но они её уничтожили. Перешли на узелковое письмо. У нас в России есть такое выражение — завязать узелок на память. Чтобы потом, когда на него упадёт взгляд, вспомнить что-то важное. Вот и инков была целая такая система шифрования депеш...
Глеб заметил, что чашка Линн пуста.
— О, нам пора.
— Я могу вас подождать.
— Мне это лестно, но время не ждёт.
Время не хотело их ждать и на каменном мосту в Лимерике, где возникла, пробка, не обозначенная на карте.
Глеб покосился на девушку.
— Мне нравится цвет ваших джинс. Джинсы «Lee», как человеческая душа, постепенно светлеют и приобретают цвет неба.
— Да, я вижу, водичка из Бойна действует, — у Линн улыбка тоже очень мягкая, неторопливая. — И, как человеческая душа, местами протираются.
— Я смотрю, вы оттуда тоже хлебнули! — пробка на мосту разошлась и машина двинулась дальше. — Что мы там должны посмотреть в Бри на Бойн, Бригитт давала точные указания?
— Там есть древние гробницы в искусственных холмах, окружностью по девятьсот метров. Были построены лет за 500 до пирамиды Хеопса. И за три тысячи лет до того, как в эту долину пришли кельты.
— Мне тут один человек, который называл себя последним чёрным разбойником, что-то говорил о полых холмах. Эти сказки имеют под собой основания?
— Ты такой большой, а ещё в сказки не веришь, — улыбнулась Линн. — Легенды говорят о нескольких волнах заселения Ирландии. Первое население острова были фоморы, «сумрачные великаны», которые строили каменные башни. Потом приплыл народ, который назывался Партолоняне, они воевали с фоморами, и погибли от эпидемии моровой язвы. Земля после этого пустовала тридцать лет.
Потом пришли немедяне. «Большая волна» смыла всё население острова. Земля пустовала ещё триста лет.
Потом, предположительно из Греции, сюда переселился, избегая притеснений со стороны ахейцев, народ который называли «болг».Они были опытные земледельцы и превратили глиняные пустоши в цветущие поля. Позже на территорию современного Коннахта на севере Ирландии, прибыл народ, который называл себя детьми богини Данну или туатами. У них был очень развита магия. Потом на остров прибыли кельты и победили в войне туатов — кельты называли их сидами и эльфами. У туатов была цивилизация основанная на магии. Она исчезла, по легенде ушла в полые холмы.
В преданиях кельты говорят о туатах иногда даже не как о другом народе, а как об особой расе. Хотя несколько потомки от смешанных браков с туатами было, среди королевских фамилий... Всё скрыто в глубине веков. Милая эта девушка, Бригитт, правда? Она так тепло к вам относится...
Вечером того же дня Глеб перебирая в «тойоте» снаряжение, обнаружил, что вокруг альпинистской веревки повязана узлом жёлтая шёлковая лента. Задумчиво глядя на этот узелок, Глеб набрал номер, забитый в его телефоне как служебный.
— Я посмотрел пробы. Там нет признаков нефтенесущих слоёв. Никаких битумов. Совершенно бесперспективно. О сейсморазведке не может быть и речи... Да уверен.
Глеб подъехал к пабу Мак Дермота ближе к вечеру.
— Энгюс, если ваш Фланнеган разделал тушу свой несчастной овечки, я её куплю. Устроим маленьким праздник дружбы народов, я замочу баранину, разведём огонь на заднем дворе вашего заведения и я приготовлю грузинский шашлык, и проставлю под него русской водки... И как родителей Бригитт, их надо пригласить тоже, вместе девочкой, конечно.
— Родители Бригитт?
— Ну девочки, которая со мной приходила.
— Я думаю вам это лучше знать.
— То есть как? Она вас всех тут по именам знает.
— То-то и удивительно, когда она с вами пришла, она нас всех знала по именам, а мы познакомились с Бригитт только в вашем присутствии, очень приятная девушка. Настоящая леди...
Энгюс отвлекся на входящего посетителя.
— Добрый вечер, Эйлфрид. Как вчера посидели, голова не болит?
Седой мужчина ухмыльнулся.
— Особенно не с чего. От песен болят только глотки да уши. Хороший день рождения. Вот дочка фото напечатала, держи. И вы тут есть, кстати, сэр.
Глеб смотрел одну фотографию с собой, другую, третью, и что-то холодело в груди и сердце опускалось в темноту. На снимках рядом с Глебом не было девочки. Рядом сидела высокая темноволосая молодая женщина, красивая, с волосами тёмно каштанового отлива, с красивыми голубыми глазами, в центре которых были золотистые кружки вокруг глаз.
Глеб показал на девушку Энгюсу.
—Это...
— Это Бригитт, славно вышла на снимке.
— Красавца. И очень милая в разговоре, — добавил старик Эйлфрид.
Глеб доехал до Фиш-стрит. Камера внешнего наблюдения оказалась только в отеле рядом с пабом О’Коннора. Глеб хорошо заплатил и персонал оживился. Он нашел запись, когда в край поля обзоры попал его джип. Вот он выходит из машины и заходит в магазин, а вслед за ним высокая молодая женщина, с уверенной и красивой походкой.
Глеб отогнал машину к берегу и закурил, глядя на море. И улыбнулся.
«...Глаза королевы Эйрин были, как два больших голубых ириса с золотистой сердцевиной, а улыбка — ожерелье жемчуга...»
Андрей Рябцев © 2015
Обсудить на форуме |
|
