|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Наследие древних цивилизаций Жан Моруа © 2015 Марбас Острые шпили вздымались ввысь над лесом, указывая путь одинокому страннику, оказавшемуся в этих негостеприимных местах. Близилась ночь, солнце ещё не закатилось за небосклон, но уже уступило луне и звёздам право наблюдателя земной жизни.
Старая каурая кляча, шатаясь и то и дело путаясь в длинном плаще всадника, кое-как брела, понурив голову, лишь чудом удерживающуюся на тощей шее. Да и сам странник, клонясь вперёд, толи дремал, толи пытался из последних сил не упасть с лошади.
Так они и въехали в город — пустой, но не заброшенный. Узкие петляющие улочки сменялись крошечными площадями. А звук удара копыт по брусчатке отдавался звенящим гулом в каждой подворотне. И ни души. Наконец странник остановился у маленького родника. Кобыла жадно припала к источнику, а путник, прислонившись к стене, уснул.
Проснулся он от страшного гомона. И, открыв глаза, увидел разномастную толпу, собравшуюся вокруг него и что-то оживлённо обсуждающую. Во всём этом гвалте странник не смог разобрать ни слова. А потому, взяв под уздцы свою спутницу, поспешно растворился в глубине улочек.
Но и там ему не удалось скрыться от любопытных. Где бы ни появился странник, все начинали показывать на него и что-то оживлённо обсуждать.
Кое-как путнику удалось найти тихое место на задворках старой покосившейся харчевни. И только он достал из поясной сумки свой весьма скромный завтрак, как на него буквально налетел взъерошенный парнишка.
— Дядя, дядя — задыхаясь, выпалил мальчуган — вы видели его!?
Странник взглянул на мальчика и по-отечески улыбнулся:
— Успокойся, дружок, о ком ты говоришь?
— Вы видели Бледную тень? — отдышавшись, спросил парнишка.
— Нет, дружок, не встречал я никого — ответил путник, и, увидев разочарование на лице мальчика, спросил:
— А что это за тень такая?
И мальчик рассказал ему, что несколько лет назад, в городе появилась Бледная тень — жуткий призрак, приходящий только в лунное время, одно лишь прикосновение которого способно убить. Все, кого он коснулся, умирали в тяжких муках, истекая кровью и гноем из бесчисленных язв, в считанные минуты. Потому ночью никто не осмеливается выйти на улицу, даже городская стража.
Выслушав рассказ и пожелав удачи мальчугану, странник, быстро прикончив свой завтрак, направился вглубь города, на дворцовую площадь, где высился губернаторский дворец.
Уже давно правитель этих земель искал специалиста по разным тварям, предлагая несметные богатства достойнейшему из соискателей, но ни один из них так и не был принят на службу.
Ударив пару раз дверным молотком о массивные ворота, странник стал ждать. И вот к нему вышел человек в наряде придворного и спросил:
— Что нужно здесь столь ободранному бездельнику?
Путник ответил, что он ловчий и может приручить любого зверя, а потому хотел бы поступить на службу к губернатору.
Придворный смерил странника презрительным взглядом, но всё-таки отправил гонца к правителю, ведь было приказано впускать всякого, кто захочет служить у него.
Долго ждал путник у ворот под бдительными взорами стражи. Но примчавшийся гонец сказал, что примут его только через семь дней.
Целый день странник бродил по городу, в поисках бесплатного ночлега, но никто не захотел впустить к себе в дом незнакомого бродягу, а хозяева постоялых дворов не желали сдавать комнату задарма.
Всё же, к вечеру путник нашёл на задворках какой-то конюшни немного сена, которого было вполне достаточно для более-менее комфортного сна усталого человека и ужина для измотанной лошади.
Наутро, проснувшись от ярких солнечных лучей, пробившихся сквозь черепичные крыши, странник обнаружил, что его лошадь куда-то пропала. Целый день бродил он в напрасных поисках своей спутницы.
На следующий день путник решил найти себе хоть какой-нибудь заработок, дабы хоть как-то протянуть неделю ожидания и скопить денег на новую лошадь. Здесь ему улыбнулась удача, и он нанялся в котельную одного постоялого двора, обеспечив себе и доход, и ночлег с ужином, правда весьма скудным.
Неделя пролетела быстро, но за неё странник сменил не одну работу, хотя, всё же и скопил достаточно монет, что бы купить пускай и не статного скакуна, но относительно крепкую лошадь. Однако, путник решил подождать с этим до аудиенции с губернатором: ведь если его примут на службу, он сможет скопить на настоящего коня, да и на службе ему лошадь вряд ли пригодится.
И вот странник вновь стоит перед воротами дворца. Но на этот раз, как и было обещано, его пустили внутрь.
Огромные залы сменялись узкими коридорами, а те, в свою очередь, уступали место застеклённым оранжереям и роскошным лестницам.
Путник с неподдельным интересом разглядывал диковинные картины, гобелены, фрески, доспехи...
Ему казалось, что он попал в отдельный от всего и всему чуждый мир, в котором нет места обычному человеку, а потому страннику чудилось, что статуи святых и воинов, в изобилии расставленные по дворцу, недобро глядят на наглеца, чьи башмаки прерывают вековую тишину величественного сооружения.
Засмотревшись, путник едва не налетел на придворного, остановившегося около массивных чугунных дверей, украшенных золотой ковкой тонкой работы со множеством инкрустированных драгоценных камней.
Придворный ударил ровно два раза дверным молотком, настолько тяжёлым, что ему пришлось приложить немало усилий, что бы поднять его двумя руками.
Звук потонул в чугунном массиве, однако, благодаря конструкции двери, воздух, вибрируя, стал осязаем, и, отражаясь от стен, гудящим эхом устремился куда-то в глубь дворца.
Двери медленно растворились, и странник вошёл в огромную залу с колоннами, и узкими многочисленными окнами по обеим сторонам. Впереди была другая дверь, меньше предыдущей. Над ней располагался небольшой балкон, вход на который был задёрнут колыхающейся полупрозрачной тканью.
Только странник переступил порог, как двери за ним закрылись, но он успел услышать: «Ждите» от придворного, оставшегося с другой стороны.
Однако странника это не сильно смутило, и он принялся осматривать помещение, в котором очутился.
Его шаги, гулко отражались от мраморного пола, эхом взмывая под купольный свод. Из многочисленных окон проникал свет, отражаясь в огромных зеркалах, развешенных по стенам, создавая яркую пелену, отчего зал казался настолько чистым и светлым, словно был создан божественным проведением.
— Здравствуй, путник, — донеслось откуда-то сверху. Голос был далеко не молод, однако это был голос сильного и мудрого человека, которому годы принесли не болезни и увядание, а знания и благородство.
Странник огляделся в поисках говорящего. На балконе, опершись на перила, стоял старик с царственной осанкой в богатых одеждах. Его густая серебряная борода, как и длинные волосы, была аккуратно убрана и украшена, на тонких ухоженных пальцах красовались роскошные перстни, а на шее висело пластинчатое золотое ожерелье с гербом города — головой льва.
Старик слегка улыбнулся.
— Я губернатор Марбас, урождённый Прэфо. Как твоё имя, откуда ты, что привело тебя в мой город?
Странник поклонился, и ответил:
— Здравствуй, правитель сих земель, боюсь, что моё имя давно утеряно и позабыто даже его хозяином, но там, откуда я родом, меня называли Итем, что означает — «Лесник». Я пришёл из земель к востоку от сюда, что простираются за Ридденмил, что означает — «Хребет до небес», где великие равнины, покрытые древними лесами, дают жизнь множеству дивных зверей. Я всей душой люблю свой родной край, но тяга к странствиям, и непреодолимое желание познать этот мир заставляют меня путешествовать по разным землям. В своих странствиях я прослышал, что некий правитель ищет человека, разбирающегося в различных тварях. Потому я и пришёл к тебе, дабы предложить свои знания, а заодно, в надежде получить здесь новые.
Губернатор, задумчиво выслушал речь незнакомца, и пристально взглянул на него, а тот, склонившись в почтительном поклоне, рассматривал узоры на мраморе пола.
Странник смотрел вниз, в поклоне ожидая, что скажет Прэфо. Наверху раздались шаги. Итем поднял голову, но Губернатора уже не было на балконе.
Теперь шаги, гулко отдающиеся от стен и мраморного пола, послышались уже по ту сторону двери. Та распахнулась, и властитель, испытующе взглянув на путника, направился вглубь дворца, увлекая Итема за собой.
Чем дальше странник углублялся в недра дворца, тем древнее казались гобелены, картины мрачнее, мраморные статуи сменялись каменными, да и облик самого здания постепенно менялся, превращаясь из грандиозной обители властелина в таинственный и монументальный замок, тем не менее не лишённый некоего изящества.
Казалось, что само время поворачивает вспять, открывая дорогу в тёмные века минувшего. Даже звуки шагов стали глуше, будто боясь спугнуть наваждение, прервав таинство, пропитавшее древние стены. И это не были подземелья дворца, ведь Губернатор практически не спускался вниз, а если это и случалось, то почти всегда находилась лестница, ведущая наверх.
Хотя и прошло немало времени, хозяин дворца, казалось, совсем не устал, да и Странник довольно-таки бодро поспевал за ним, не забывая, однако, не без интереса рассматривать всё, что встречалось у них на пути. А они шли и шли...
P.M.A.
Годы неумолимо прогорели, оставив лишь горсть памяти, да покрыв пеленой тайны былое. Тоска и смерть пропитали каждый дюйм брусчатки, просочились в каждую трещину, прокрались в души людей.
Теперь День стал Ночью, а Ночь — непроглядной трясиной из горя и отчаяния. Тяжёлые смоляные тучи застлали небо, мешая Солнцу разгнать губительный морок.
Город теперь был окончательно покинут его обитателями: кто ушёл за горы, кто подался в соседние города, а кто осел прямо здесь, под стенами того, что они раньше называли своим домом. А таких оказалось много. Постепенно те, кто остался, построили новые дома, и вокруг города вырос ещё один, разделив его на старый и новый.
Каждый первый месяц зимы, когда начинал падать первый снег, а первая полная луна как днём освещала хмурую землю, жители нового города собирались в поле, окружённые непроходимыми лесами, откуда ясно можно было разглядеть оба города. Они разжигали огромные костры, чей свет, казалось, озарял само небо. Костры полыхали, образуя танец теней вокруг сидящих, а искры уносились вверх, забирая с собой истории судеб людей, собравшихся на поминании былого.
Дети беззаботно веселились, шумно носясь между взрослыми, которые хоть и улыбались, наблюдая за играми младших, но в их глазах чаще читалась тоска и боль, ведь время ещё не успело сгладить минувшего — слишком была сильна горечь потерь, и слишком свежи раны в сердцах.
И они говорили, делились откровенными воспоминаниями, тяжкими слухами, лихими догадками и многочисленными выдумками. Они говорили о том что было, что происходит сейчас, и что, по их мнению, должно наступить. Они смеялись, шутили. Но насколько радостной, ни была атмосфера, всегда находился тот, кто с печальной решимостью, глядя на танец пламени, начинал рассказ о минувшем...
...Давным-давно, когда я был ребёнком, старый город был ещё полон жизни, а к власти пришёл губернатор Марбас, появилась Бледная Тень. Она бродила ночами по городу, насылая самые страшные болезни на бедолаг, которым не посчастливилось оказаться вне спасительных стен дома, ведь Тень не мола перейти ни один порог.
Никто ничего не мог сделать, а губернатор, казалось, просто исчез. Его никто не видел, и он ни с кем не встречался, кроме узкой группы приближённых: пяти рыцарей, советника, смотрителя дворца, и хранителя знаний.
Вскоре поползли слухи, что губернатор исчез, или того хуже — убит, а его приближённые захватили власть в городе, потому-де Марбас и не появляется за пределами своих покоев. Постепенно ропот становился всё более явным, и вскоре волнения захлестнули город. Восстание поднялось подобно пламени на сухом поле в жаркий полдень, а во главе его, говорят, стоял один из приближённых губернатора.
Сопротивление городской стражи оказалось весьма непродолжительным, и, когда толпа ворвалась в покои Марбаса, тело его было в кресле, а над ним стояла Бледная Тень. И те, кто её увидел, умерли первыми, успев лишь поведать остальным о произошедшем. А потом, потом день стал ночью, а ночь — непроглядной тьмой. Ядовитый смоляной смог, сгустился над городом.
Не многим удалось выжить в тот день. Я тогда был на этом самом месте, помогал матери собирать травы, потому и спасся, я видел, как мрак окутал дома, слышал крики сотен гибнущих людей, видел ужас на лице матери.
Не знаю — почему это случилось, но могу точно сказать, что мы сами навлекли на себя это проклятие...
Reditum
...Пламя горело, тлеющие искры уносились ввысь, розовеющую от восходящего солнца, постепенно освещая дорогу Страннику, осторожно идущему меж срубов к городской стене. Он лишь на мгновение замешкался у ворот, задумчиво вглядываясь в дома за ними, и шагнул вперёд.
Впервые за тридцать лет древняя брусчатка приняла на себя тяжесть человека. Старый город, будто бы ожил, всем своим древним существом потянувшись к долгожданному гостю.
Странник шёл осторожно, прощупывая тонкий лёд памяти, с каждым шагом грозящий треснуть и утащить путника в пучину воспоминаний. Обветшалые улицы словно сошли со старой облезлой картины; жуткие пустые дома с вожделением наблюдали за человеком, с упоением внимая глухим ударам башмаков.
Ни птицы, ни зверька, всё живое давно покинуло это место. И, хотя от леса доносился запах хвои, его перебивало прение самого города; казалось, сами камни гниют заживо.
Губернаторский дворец по-прежнему высился на центральной площади. В знак уважения странник скинул капюшон. Хоть седая борода и дорожная пыль скрыли многие черты лица, главного смотрителя невозможно было ни с кем спутать.
Итем буквально превратился в изваяние. Мириады мыслей, пожирая друг друга, плодили новые, и новые. Всего один шаг, один шаг до завершения пути, самый тяжёлый. Но сделать его он был уже не в силах.
Много лет назад, Итем так же пришёл в это место — один, ни с чем, в поисках себя и истины жизни. Он надеялся поступить на службу к губернатору этого города. Так он стал смотрителем дворца и окрестностей. Итем должен был знать все ходы, лазы, выучить расположение залов и лестниц, следить за работой слуг, и выполнять личные поручения правителя. Однако, была ещё одна обязанность, о которой не знал никто.
После самой первой аудиенции у губернатора, тот провёл Итема в самую глубь дворца — древнее строение, послужившее началом основания самого города. Оно представляло собой древнюю цитадель, большей своей частью уходящую глубоко под землю, но освещённую путём сложного зеркально механизма так, что днём в ней было так же светло, как и на поверхности, а хитрая система переходов создавала ощущение отсутствия спуска. Потому, Итем сперва счёл, что дворец заколдован и не имеет границ.
Но то, что оказалось в конце пути, поистине поражало. Перед последним порталом, за которым начинался конец их нисхождения, губернатор остановился. На самом дне цитадели был разбит сад, в который Марбас войти не мог, потому Итему пришлось завершить путь одному.
Диковинные растения, светясь, притягивали взгляд, а наиболее высокие из них, закрывали собой своды пещеры. Казалось, что вокруг, в свете, разлитом повсюду, звучит музыка, тихая и лёгкая, завораживая неискушённого слушателя. И среди этого таинства бродили диковинные звери, не показываясь, но ощутимо присутствуя повсюду. Их силуэты мелькали то здесь, то там, внушая трепет Итему.
Отныне, его обязанностью стало следить за садом и его обитателями. Предыдущие смотрители не смогли снести сотни мороков, витающих в этом диковинном месте. Но Итем сумел их побороть, да и взгляды зверей, как ему казалось, стали менее угрожающими.
Со временем звери приняли странника. Они позволяли ему подходить к себе всё ближе и ближе, и, в конце концов, он сумел их разглядеть. И каково было его удивление, когда вместо невиданных существ к нему подошли искажённые люди, уродливые, с длинными тонкими конечностями и лысыми головами, с лёгкими набросками черт человеческого лица. Они были подобны детям в своём поведении — лишь зачатки разума читались в их блёклых глазах.
После увиденного Итемом, Марбас поведал Итему длинную, и крайне невероятную историю своей жизни.
...Давным-давно, когда Марбас только принял бразды правления, он бродил по дворцу, размышляя о делах государственных. И не заметил, как попал в незнакомые коридоры. То была древняя цитадель, тогда сокрытая и неизведанная. Марбас долго блуждал в поисках выхода, неудержимо спускаясь всё ниже и ниже.
Там он, как и Итем, впервые увидел пещеру, полную диковинных растений. В центре пещеры располагался постамент из чёрного мрамора, на котором лежало пластинчатое золотое ожерелье в виде головы льва.
Когда Марбас подошёл к нему, мрак в пещере сгустился, и демон — жуткое созданье Флегетона, явился ему. Страшными мороками он вынудил губернатора взять ожерелье и надеть его. И только это свершилось, как сознание Марбаса померкло, но он успел увидеть бледную тень, проскользнувшую наружу из пещеры.
С тех пор, губернатор ни разу не покидал дворца — стоило ему выйти, как бледная тень появлялась даже среди дня, стремительно приближаясь к губернатору.
А ожерелье, его снять так и не получилось, казалось, украшение намертво приросло к хозяину...
Выслушав рассказ, Итем поклялся беречь тайну своего господина. И он продолжал следить за Садом ещё долгое время, пока однажды Смута не разрушила устоявшийся порядок, пока вослед ворвавшимся во дворец не проскользнула бледная тень.
В ту ночь, Итем и немногие придворные выбрались по тайным ходам, напоследок запечатлев в своей памяти город, канувший во мрак.
Годы скитался бывший смотритель дворца в поисках ответов на бесконечные вопросы.
И вот Итем снова стоит на главной площади города, перед ним распахнутые двери дворца, покрытые, впрочем как и всё здесь, вековой пылью, и паутиной.
Шаг, ещё один и ещё. С трудом, оглохнув от стука собственного сердца, продираясь сквозь полубред, Странник всё-таки вошёл внутрь. Облезлые ковры и разбитые статуи — вот что осталось от величия правившего здесь человека.
Тело Марбаса было там же, где его видели в последний раз. Хоть он и не истлел, хоть время обошло стороной тронный зал, жизни больше в одиноко сидящей фигуре не было.
Подойдя к телу Губернатора, Итем осторожно, словно боясь потревожить покой правителя, снял с него пластинчатое ожерелье с головой льва, и поспешно ринулся вниз.
Дворец буквально почувствовал возвращение своего смотрителя: двери, казалось, сами открывались, указывая путь страннику, и он спускался всё ниже и ниже.
Сад, так же как и много лет назад, был полон растений, освещавших всё вокруг, и неведомые существа вышли навстречу тому, к кому успели привыкнуть за долгие годы.
Итем шёл сквозь них, и его взгляд был устремлён только в одну точку — на чёрный постамент посреди Сада. Ещё минута, и его рука, судорожно сжимающая ожерелье, повисла над мрамором. Минута, и глухой звук удара золота о мрамор, и звонкий — от сочленений ожерелья, наполнили собой своды...
Conpletus
Скитания Итема были долгими и тяжёлыми, но труднее было ему принять то, что он нашёл.
Прочтя сотни забытых книг, и выслушав десятки старцев, Странник узнал, что много лет назад, появился странствующий волшебник. Он мог с лёгкостью как вылечить смертельную болезнь, так и наслать тяжкий недуг. Был он ни злым и ни добрым, и была у него одна особенная сила — этот волшебник мог разделить себя, на нужное ему количество себе подобных, и изучать таким образом мир. При этом его части разумом оставались едины.
Однажды, этот волшебник узнал что под одним городом есть крайне могущественный артефакт. Он сделал всё, что бы его заполучить, и, наконец, эта вещь оказалась в его руках. Но судьба сыграла с волшебником злую шутку. Артефакт оказался проклят, разделив несчастного на две сущности — добрую, принявшую облик старца, и злую, ставшую тенью. Одна из них получила искажённое прошлое, утратив возможность вновь обрести себя, другая же наделилась желанием извести свою половину, убивая всех, кто попадётся ей на пути, меняя их, и заставляя сторожить артефакт.
Однако волшебник был уже разделён, и его части растерялись, забыв себя, и не помня пути назад. Но их естество тянуло их к изначальному, и они — заблудшие, потерянные постепенно стали возвращаться.
Но судьба славится своим коварством, и однажды тень нашла дорогу в покои волшебника. А вместе с его смертью исчезли все его сущности, включая Бледную тень.
Revelation
Эта история пролила свет на многое, но, как и остальные похожие легенды, она хоть и имела подоплёку, многое оказалось совершенно иным.
Действительно, давно жил человек, имевший подобную силу, и он действительно нашёл некий артефакт, что разделил его на две сущности, помимо других, что были разбросаны по всем уголкам мира.
Одной из них был Итем. Его постоянно манили странствия, словно некий зов требовал найти что-то. И, в конце концов, он встретил Марбаса, став одним из его приближённых, таких же, как он — сущностями одного целого, не ведающих этого, но неудержимо связанных между собой единой волей. Но волей им чуждой, ибо проклятие всё искажает лишь в худшую сторону. И злая сущность получила тело и силы изначального, а добрая сущность, обратившись в Бледную тень, была способна лишь в отчаянии наблюдать за распадом того, что она звала своим домом.
Всё что было нужно — лишь положить назад ожерелье, ставшее камнем преткновения и роковой ошибкой Марбаса, но Тень не могла перейти порог ни одного дома, и только её вторая сущность могла провести её. Губернатор знал это, и потому не покидал дворец, разрушая город буквально изнутри. Поскольку он получил силы Изначального, остальные сущности беспрекословно подчинялись ему. Кроме одного.
Итем оказался единственным, кто соприкоснулся с Тенью в свою первую ночь в городе, тем самым слившись с ней разумом, а потому, потеряв связь с телом Марбаса.
Сам же Марбас не потерял связи с ним, а потому счел, что Итем будет столь же верен ему, как другие. И это стоило ему жизни. Ибо в день восстания именно главный Смотритель провёл мятежников в город и пустил Тень во дворец. Однако разразившийся магический катаклизм вынудил его покинуть город на долгое время, пока остатки проклятия не развеялись окончательно.
Bellum
Пресечь тьму можно было, лишь вернув артефакт в купель, тем самым прервав поток, разбивший Марбаса на две сути, и поддерживающий его в равновесии. Но ожерелье осталось у Телесной сущности, которая сама её снять была не в силах, да и не позволила бы этому случиться. А потому, единственным выходом было убить её. Что и было сделано, однако, проклятие оказалось слишком сильно. И неконтролируемая тьма, вырвавшись, поглотила обе сути Марбаса, уничтожая город и истребляя его жителей.
Лишь через долгих тридцать лет Итем вновь вошёл в горд, движимый одним желанием — разорвать остатки связи с Марбасом, или же принять своё прошлое, пока ему не ведомое и вновь стать частью целого, собрав то немного, что осталось от Изначального.
Но много ли осталось от целого? Осталось ли хоть что-нибудь, готовое принять назад затерявшийся осколок души, или он просто исчезнет, разобьётся о гранит купели, разлившись очищающим эфиром среди золотых пластин, храня покой двуликого льва?
Жан Моруа © 2015
Обсудить на форуме |
|
