|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Герои поневоле Дмитрий Сидоров © 2011 Сало в шоколаде Питер размеренно шагал, стараясь не останавливаться. Ноги по щиколотку погружались в раскаленный песок, мелкий как мука и жгущий словно угли. Пот сох, едва успев выступить на теле, воздух обжигал легкие, в горле першило. Питер снова был один на один с пустыней, и, как всегда, пустыня безжалостно убивала его. Поборов приступ дурноты, он заставил себя двигаться дальше. Он всегда шёл, пока не подкашивались ноги. Не было никаких ориентиров, поэтому Питер не знал, проходил он здесь в прошлый раз или нет. Зачем надо куда-то идти, он не смог бы объяснить. Возможно, он боялся остановиться и не слышать ничего, даже шуршания песка под ногами. Или просто по очереди выдергивал ноги из жаровни, где его хотели испечь живьем. Скоро силы иссякнут, и он скорчится, умирая в этом пекле. Тогда явятся Тени, которые и теперь, должно быть, неподалеку. Терпеливые и бесшумные, они дожидаются своего часа.
Питер огляделся. Пустыня раскинулась от горизонта до горизонта, сколько хватало глаз. Кое-где из песка торчали обломки скал, словно древние корабли, севшие на мель и оставшиеся здесь навсегда. Они не могли дать ни малейшего укрытия от зноя, ведь синее, без единого облачка небо было лишено солнца, и нестерпимый жар был повсюду. Глаза слезились от яркого света, шедшего, казалось, со всех сторон.
— Господи, пошли мне мужества, вынести это испытание! — бормотал Питер.
Молитва помогала ему беречь силы, преодолевая искушение прямо сейчас упасть лицом вниз и ждать, когда все закончится. «Господь помогает мне каждый раз возвращаться домой из этого ада. Если моя вера ослабеет, неизвестно, что станет со мной, и где я окажусь», — эта мысль подхлестнула Питера, заставив быстрее переставлять ноги. Однако, не успел он сделать и дюжины шагов, как голова закружилась. Питер опустился на одно колено, уперев кулаки в песок. «Ты в нокдауне, парень, сожми зубы и поднимайся», — так сказал бы сейчас Ганс. Крен, которому подвергалось всё кругом, выравнивался. Питер чувствовал это и готовился встать на ноги. Неожиданно он увидел впереди то, что на миг заставило забыть обо всем.
Прямо перед ним по песку шла цепочка человеческих следов. Тот, кто оставил их, был измождён до предела. Он шатался из стороны в сторону, падал, поднимался и снова падал, затем полз вперед. Питер пошел, а потом почти побежал по следам. Он боялся свалиться раньше, чем настигнет незнакомца, эта мысль немного сдерживала его. Сердце бухало, как бешеное. Накатывала тошнота, в ушах шумело.
Раньше Питеру встречались здесь только отвратительные существа, которых он называл Тенями. Никого иного тут не могло быть. Ни человека, ни зверя, ни мельчайшей букашки. Не было даже растений. Самая неприхотливая колючка, и та не смогла бы здесь выжить. Откуда взялась эта пустыня? Расположенная за гранью привычного мира, она имела обыкновение притягивать к себе Питера. Раз от раза он ощущал притяжение, которому нечего было противопоставить. Поначалу незаметное, оно усиливалось, искривляло ткань повседневности, образуя гигантскую впадину. По мере того, как зов пустыни становился более властным, Питер всё быстрее скользил по наклонной плоскости, проваливаясь в ощерившуюся скалами жаркую пасть. Как он падал в эту пасть, Питер не мог бы объяснить, но чем сильнее был Зов, тем проще в ней было оказаться. Она подстерегала за каждым углом, любой шаг вёл в раскаленный ад. Какое-то время еще удавалось цепляться за привычный мир, но под конец невозможно было сделать ничего, что не открыло бы портал в пекло. Всякое движение и даже мысль разрушали тонкую преграду, за которой таился ужас. Питер сопротивлялся до последнего, но пустыня всегда получала его. Потом он погибал, а Тени как ангелы смерти слетались, чтобы выпить жизнь, покидавшую его...
Двигаясь по следам, Питер обогнул невысокий песчаный холм и увидел распростертое на песке человеческое тело, облепленное полупрозрачными пульсирующими сгустками. Они сгрудились над лежащим человеком, совершая беспорядочные движения. Каждый пытался, растолкав других, оказаться поближе к умирающему. Обессиленный, Питер подошел ближе, махнул руками и закричал так громко, как только мог:
— Прочь!
При звуках его хриплого голоса Тени плавно скользнули в сторону, словно подхваченные невидимым течением, и нерешительно закружились неподалёку, а человек сделал попытку повернуть лицо к Питеру. Теперь Питер видел, что это девушка. Она была при смерти, но заметила появление Питера. Её взор на миг прояснился, отражая мелькнувшие чувства. Сухие губы пришли в движение.
— Как твое имя? — сжав девушку за плечи, крикнул Питер.
Она что-то простонала в ответ и обмякла в его руках. Питер отпустил её и, тяжело отвалившись, огляделся. Тени осторожно приближались. Одну добычу они упустили, но от другой отказываться не собирались. «Вам недолго осталось ждать», — подумал Питер. Встав на четвереньки, он зачерпнул в пригоршню раскаленный песок и бросил в ближайшую Тень, не причинив ей ни малейшего вреда. Не изменяя направления, та медленно подплывала, покачиваясь в воздухе...
***
Запах нашатыря привёл Питера в чувство.
— Хватит, Ганс! Убери, я уже в норме, — сказал он, моргая и с трудом усаживаясь на кушетке. Его бил озноб. — Дай мне скорее карандаш и бумагу.
— Хочешь написать завещание? На, слюни подотри, — Ганс бросил другу полотенце.
— Не смешно! — Питер дрожащими руками отер подбородок и щеки. Затем поднялся и через комнату проковылял к письменному столу Ганса. Отодвинув в сторону хлам, лежащий на столе, взял первый попавшийся лист бумаги, карандаш, и быстрыми штрихами начал рисовать женское лицо. Время от времени он прикрывал глаза, сверяясь с образом, запечатленным памятью. Ганс настороженно наблюдал за Питером, прислушиваясь к его торопливому бормотанью.
— Регулярные отключки скрыть невозможно, начинать надо с этого. Отключки помогут нам её отыскать. Ведь не у всех есть такой надёжный, заботливый друг как ты, Ганс, правда? Друг, который помогает, когда тебе плохо, а не поднимает переполох и не звонит в службу спасения, чтобы поскорее сбыть тебя с рук.
Стационары, неотложка... Они должны предоставлять информацию, как ты думаешь? Даже если нет, что-то, наверное, можно придумать? Ведь как-то работают частные детективы? Кстати, может нам нанять детектива? Или в семнадцать лет это запрещено законом? Она сама немногим старше. Может, лет двадцать... Ты слышишь, Ганс? И самое главное, она сказала «Шкойдиц», точнее мне так показалось, ведь она была при смерти. Но, если я правильно её понял, это огромная удача! Ведь Шкойдиц совсем недалеко, и население там никак не больше тридцати тысяч или даже двадцати...
Питер оторвался от рисунка и поднял глаза на Ганса, который, набычившись, навис над ним, двигая челюстью.
— Будет огромной удачей, — медленно сказал Ганс, — если ты притормозишь на минуту и объяснишь, чего это ты засуетился? Ты что, Пит, во время своего путешествия к иным мирам склеил какую-то полумертвую милашку из Шкойдица?
Не проходит и месяца, чтобы ты не ворвался в мой дом с такой поспешностью, будто тебе немедленно надо в туалет. Затем ты плюхаешься на кушетку и отдыхаешь, пуская слюни в полном отрубе, как будто тебя от души приложили правой в челюсть. Я держу тебя за руку и молюсь, чтобы все обошлось. Стараюсь устроить так, чтобы никто не знал о происходящем. Заметь, я никогда не задавал лишних вопросов, хотя кое-что мне стало ясно. Мне казалась убедительной твоя песня о том, что ты не хочешь заделаться психом в больничку. Что тебе там всё равно не помогут, а предки станут переживать... Только знаешь Пит, сейчас ты похож на самого настоящего психа, и мне очень хочется сдать тебя ребятам в белых халатах. Пусть они накачают тебе полную задницу лекарств. Тогда уж, поверь, тебе не захочется никаких баб — ни живых, ни мертвых.
— Пожалуйста, Ганс, перестань, у меня голова кругом идёт. Если я чего-то не рассказывал, это не скрытность. Я доверяю тебе, просто сам не знаю как всё описать... Ты ведь не представляешь... Когда эти подонки напали на меня... Ты мне спас жизнь... А потом всё началось, и длится второй год! Лучше бы они меня добили...
Питер, обхватив голову руками, склонился над столом.
— Зря ты сразу вскочил, иди, приляг, — сказал Ганс.
— Погоди, я уже в порядке.
Питер придержал рисунок, который Ганс хотел заграбастать своей лапищей.
— Ведь я там умираю, Ганс, я там каждый раз умираю! Если это иллюзия, она совершенна. Мне кажется, я и сейчас ощущаю песок, в который погружается мое тело, чувствую, как он обжигает, и вижу мерзких тварей, караулящих миг моей смерти. Я иду по пустыне и не могу никуда прийти. С таким же успехом можно топтаться на месте. Какая разница — сдохнуть у того камня, или другого. А я иду, Ганс, и мне страшно. Боже мой, как мне страшно! Там неправильное небо. Оно совершенно пустое, и, кажется, даже Господь не смотрит на меня оттуда, как будто его там нет, хотя как такое возможно? Я прощаюсь со всеми — и с родителями, и с тобой, Ганс, ведь я не знаю наверняка, увижу ли вас снова. Да, я был в пустыне неоднократно, и умирал, и воскресал снова, но кто обещал, что мне будет всегда везти? Каждый раз, возвращаясь оттуда, я знаю, что пройдет немного времени и пустыня опять призовет меня. Это ужасно!
Питер вскочил с места, жестикулируя.
— Знаешь, Ганс, почему ты не задаёшь мне лишних вопросов? — продолжил он. — Ты считаешь пустыню галлюцинацией. Выдумкой, миражом...«Крепко парня стукнули по голове, ничем ему уже не поможешь», — вот, что я читаю в твоих глазах.
Ганс отвел взгляд и, молча, придвинул другу бутылку с минеральной водой. Не обращая на неё внимания, Питер продолжал.
— Я тебя не виню, ведь и сам сомневаюсь. Но вот она, — Питер кивнул на рисунок, — может развеять сомнения. Она была там, и если мы разыщем её, то получим ответы на многие вопросы, Шкойдиц это хорошая зацепка. Кроме того, левая рука у неё сильно изуродована — не хватает одного или двух пальцев. Это сразу бросается в глаза и запоминается. Ты поможешь мне?
— Ну, ты псих! — протянул Ганс и, отхлебнув минералки, посмотрел на рисунок. — Не представляю, как мы её найдем?
***
— Не представляю, как вы меня нашли? — Клара, поджав ноги, сидела на лужайке парка и вопросительно смотрела на Ганса и Питера, расположившихся напротив. — Ваши фамилии Холмс и Уотсон?
Рисунок, сделанный Питером, она все ещё держала в руке, неуклюже оттопырив безымянный палец. Мизинца на руке вообще не было.
— Я никогда не видела себя... такой. Можно, я заберу рисунок?
— Конечно, — сказал Питер. — Я сделал его по памяти сразу после того, как вернулся оттуда.
— С вами это давно происходит? Когда вы впервые оказались в пустыне?
— Лично я не был ни в какой пустыне! — воскликнул Ганс, — Если хотите знать, я не могу до конца поверить в эту историю. Вы, ребята, могли видеться раньше и просто решили меня разыграть. Что скажите?
— Нам не до розыгрышей, — нахмурился Питер. — Думаю, Клара скажет тебе то же самое.
— Два года назад я попала в автомобильную катастрофу, — Клара провела пальцем по кромке листка, — погибли люди. В больницу меня доставили в состоянии клинической смерти. В тот день я впервые побывала в пустыне. Меня откачали, но предстояли серьезные операции. Рука осталась вот такой, впрочем, это была не самая большая проблема. Так или иначе, все постепенно стало налаживаться. Я выжила. Хотя, на самом деле, я умерла там, в пустыне. И пустыня снова позвала меня, а потом снова и снова.
Клара сжала здоровую руку в кулак и стукнула по коленке.
— Со мной — то же самое! — взволнованно подхватил Питер.
— Ты побывал в катастрофе?
— Это было нападение, но моя жизнь тоже висела на волоске. Я был практически за гранью. Всё выглядит так, будто Небеса дали нам отсрочку, за которую приходится дорого платить.
— Может быть... — задумчиво произнесла Клара. — Но мне кажется, дело в другом. Просто кое-кому, с кем ты хорошо знаком, хочется жрать. И они научились добираться до нас. Ключевую роль сыграло пограничное состояние между жизнью и смертью. Как это происходит, никто не объяснит, на своей шкуре мы ощущаем лишь результат. Почём знать, может все покойники попадают в эту чёртову пустыню, просто мы счастливчики, которых отпускают на время?
— Чтобы нагуляли жирок, — мрачно усмехнулся Ганс.
— По-моему, насчет жирка ты попал в точку, — сказала Клара. — Эти твари явно сосут из нас что-то в момент умирания. Что-то нематериальное, для чего у нас даже слова нет. Об этом мерзко думать, но если попытаться разобраться, мы даем им пищу снова и снова.
— Я понял! — сказал Ганс. — Вы куры, несущие яйца. А чтобы яйцо получилось хорошим и качественным, вас отпускают побродить по травке. Недельки три — четыре.
— И где же находится курятник? — спросил Питер.
— На обратной стороне Луны, в соседней галактике, в пятом измерении — какая тебе разница? — откликнулась Клара. — Нам надо думать о другом.
— О чем же?
— Как сделать подкоп под стенку и удрать. Или, как нести тухлые яйца. Тогда, возможно, нас выкинут и без подкопа.
— Предварительно свернув шеи, — добавил Ганс.
— Ничего нельзя исключать, — согласилась Клара. — Обнадеживает то, что эти Тени не выглядят разумными. Чуя пищу, они идут на запах и действуют на уровне простых стимулов. Механизм, с помощью которого нас выдергивают в этот ад, может быть тоже простой, только пока нам неизвестный.
— Если Тени убивают вас, почему бы не попробовать убить их? — спросил Ганс.
— Ты не понял, Ганс, убивает пустыня, Тени лишь ждут, когда жаркое приготовится, — сказал Питер. — И как убить Тень? Она бесплотная — клочья густого тумана, сгусток неизвестной энергии. Невозможно сражаться с призраком.
— Кроме того, Тени слетаются, когда ты и пальцем пошевелить уже не можешь, — добавила Клара.
— Клара, а ты пробовала... ну это... нести тухлые яйца? — спросил Питер.
Ганс заржал, рассмеялась и Клара, а за ней и сам Питер. Затем Клара сказала уже серьезно:
— Пробовала разное. Экспериментировала с диетой, не спала по нескольку суток. Даже накачивала себя алкоголем, почувствовав Зов. По-моему, я искала не там, а где надо — не знаю.
— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил Ганс.
— Надо все хорошо обдумать, — сказал Питер, — постараться найти людей, которые оказались в сходной ситуации. Вряд ли их много, иначе появились бы слухи о пустыне. Но, возможно, кто-то уже нашел средство от этого кошмара. Теперь я уверен, что пустыня не бред, а значит, можно изучать это явление, искать выход...
— Я не об этом, Пит. У меня куча дел. Я должен возвращаться домой, а вам с Кларой наверняка надо еще много чего обсудить. Ты со мной, или остаёшься?
Питер вопросительно посмотрел на Клару.
— Я никуда не тороплюсь, — сказала та. — Мы с Питером можем проводить тебя до автобуса.
***
Клара и Питер медленно шли вдоль улицы.
— Кому ты рассказывала о том, что происходит с тобой? — спросил Питер.
— Я пробовала лечиться, когда ещё думала, что всё случается у меня в голове...
— Поэтому мы и смогли тебя отыскать.
— Хорошо, что вы это сделали... Врачи мне помочь не смогли, да они и не понимали ничего. Препараты, которые мне назначили, делали возвращения из пустыни мучительными, так что я поспешила расстаться с медициной. Сейчас никого из близких нет рядом, приходится справляться самой.
— А кто находится с тобой во время отключек?
— Никого. Сначала я боялась. Думала, вдруг случатся конвульсии, язык западет и я задохнусь... Но знаешь, по-моему невозможно умереть и там и здесь. Во всяком случае, это было бы ужасно глупо. Теперь страх прошёл. Я никогда не удаляюсь далеко от дома, работаю также дома, и когда чувствую Зов, успеваю приготовиться. Но знаешь, Питер, я очень устала противостоять всему в одиночку. Когда я увидела тебя там... Не представляешь, что я испытала! До сих пор не могу поверить, что ты нашел меня здесь. Первый раз я могу открыться человеку, который меня понимает. С тобой легко, и дело не только в том, что ты тоже бываешь в пустыне... — Клара оборвала себя на полуслове.
— Я польщен... и смущен, — улыбнулся Питер, но тут же спохватился. — Почему ты замолчала?
— Скорее лови такси, мне надо домой. Я чувствую Зов.
***
— Питер, не глупи, я тебе доверяю, оставайся здесь. Присмотришь за мной, а когда все кончится, заваришь крепкий чай, от него мне всегда легче.
— Сколько ты еще сможешь продержаться, пока пустыня не возьмет тебя? — Питер встал со стула и прошелся по комнате.
Клара поставила на столик возле дивана стакан с водой, положила рядом чистое полотенце и коробочку с лекарством, затем обернулась к Питеру.
— Часа три–четыре, но в последнее время я особенно не сопротивляюсь. Трепыхайся — не трепыхайся, всё равно там окажешься, лучше поберечь силы. Кроме того, когда идешь навстречу врагу, больше шансов победить. В идеале, стоило бы попробовать заявиться в песочницу вообще без спроса. Тебе такое не приходило в голову?
— По своей воле в это пекло?
— Штука в том, чтобы застать их врасплох. Но, во-первых, неизвестно как открывается дверца туда, если ты не чувствуешь Зов, а во-вторых, страшно очутиться не просто в пекле, а в непредсказуемом пекле. Ведь согласись, мы уже отчасти свыклись с происходящим.
— Да, возможно ты права, — сказал Питер. — А что, если... — он в раздумье потёр подбородок. — Как думаешь, Клара, тебе удастся протащить меня с собой?
— Ты серьезно?
— А разве не об этом ты только что говорила?
— Я не говорила о том, чтобы идти туда вдвоем... Но Питер, — Клара взяла его за руку, — я не хочу туда одна.
Питер сжал её руку.
— Попробуем сделать это вместе. Думаю, держаться за руки — хорошая идея.
***
Они очнулись почти одновременно. Клара осторожно разжала пальцы Питера, стискивающие её ладони, и с трудом поднялась с пола, где они лежали. Добравшись до столика, сунула в рот таблетку и запила водой, затем протянула стакан Питеру. Тот сел, опершись спиной о шкаф, и принял стакан из её рук.
— Они ведь нас не тронули? — спросил он.
— Даже не приблизились.
— И как ты думаешь, почему?
— А пошли они! Сейчас чай заварю.
Клара проковыляла на кухню, по пути стукнувшись бедром о косяк, и Питер услышал, как она набирает воду в чайник.
— Но это явно связано с тем, что мы были вместе, — крикнул Питер.
— Это было твоё предложение, и оно дало результат. Ты хочешь шоколада?
— Я бы не отказался, — сказал Питер, заходя на кухню. — Думаю, стоит повторить то же самое и в следующий раз. Что бы ни помешало Теням нас обсасывать, нам это на руку. Если несколько раз подряд они не получат желаемого, согласно твоей теории, есть шанс, что нас оставят в покое.
— Если теория верна, если сегодняшний случай закономерен, если они не затеют что-то новое... Миллион «если», о которых не хочется даже думать, — Клара достала из шкафчика чашки. — Но, боже мой, Питер, как мне хочется тебе верить. — Она бросила быстрый взгляд на Питера. — Чтобы твой план сработал, нам надо постоянно находиться рядом, иначе мы упустим Зов.
— Откровенно говоря, я этому очень рад, — сказал Питер.
Клара улыбнулась, поправляя волосы рукой. — Иди в комнату, я принесу чай туда, — произнесла она.
Питер направился в ванную и долго поливал лицо водой, потом прошёл в комнату. Клара ставила поднос с чаем на журнальный столик, придвинутый к дивану.
— Держи, это тебе, — сказала она Питеру, подавая дымящуюся чашку и блюдце, на котором мелко накрошенный шоколад был перемешан с небольшими кусочками чего-то белого. Питер поднял блюдце, удивленно его разглядывая, и вдруг расхохотался.
— Клара, что это за хреновина? Шоколад с салом?! — продолжая смеяться, он поставил блюдце на столик и отодвинул от себя. — Я не ем сало в шоколаде, дай мне лучше это, и он протянул руку к другому блюдцу, на котором лежало пол плитки шоколада. Клара быстро прикрыла блюдце рукой.
— Эта хреновина — ответ на твой вопрос. Ну, точнее моя версия, один из возможных вариантов.
Питер перестал смеяться и внимательно посмотрел на Клару. Она убрала ладонь с блюдца, отломила кусочек шоколада и положила Питеру в рот.
— Всё очень просто. Ты хотел съесть шоколад, но не стал пробовать сало в шоколаде. Тени хотели съесть меня, по крайней мере, меня пригласили на обед, а ты пошел без приглашения.
— То есть я — сало, — почесал макушку Питер.
— Именно! Кто бы ни были эти Тени, возможно, они любят шоколад, любят сало, но нас с тобой вдвоем они не переносят. И меня, признаться, это устраивает.
Клара смотрела на Питера, который обхватил чашку руками и дул на горячий чай, обдумывая услышанное. Потом серьезное выражение на его лице сменилось лукавым, и он спросил:
— Клара, ты всегда держишь дома шоколад?
— Выяснишь, когда узнаешь меня получше, — со смехом ответила она.
Дмитрий Сидоров © 2011
Обсудить на форуме |
|
