|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2007 Роман Змеев © 2007 Спросить Маргонау Ба-ааааа-бах!
И через секунду в небе раскрылся первый, сверкающий разными цветами, букет ярких звёзд.
Чуть по от даль ещё и ещё... По всему горизонту то здесь, то там вспыхивали всё новые кружева разлетающихся в разные стороны цветных огоньков, озаряя чёрное небо причудливыми оттенками от своего сияния.
И вновь — бааа-баахх! Да так, что в ушах отдало.
— Уурааааааа-ра-рааа! — нестройно затянула толпа, приветствуя новые небесные букеты.
— Урраааа! — подхватил общий настрой Ромка.
— Смотри какой красивый! — восторженно закричала Ольга, притягивая за рукав Ромку.
Новый букет раскрылся прямо над головами. Вся толпа окунулась сначала в зелёный цвет, и тут же в фиолетовый и чуть позже, уже на исходе полёта сверкающих огней, в красный.
— Уууу-ррряяя, — затянул пьяный голос прямо над ухом у Андрея.
— У-уу-раа-рааа-аааааа... — разрозненно подхватила толпа.
Цветки салюта раскрывались так низко, что, казалось, до них можно дотянуться руками. Тысячи глаз восторженно смотрели, как небо разукрашивают цветные огни, кружащиеся в причудливом хороводе.
Медленно, степенно огоньки один за другим начали меркнуть. И здесь и там, и там. И вот на небе остался только одна тлеющая искорка. Яркая, привлекающая глаз, меняющая цвета из красного в белый, затем в синий, в зелёный...
Баааа-ааа-бах, ... бах...бах...
И небо вновь раскрасили тысячи разноцветных огоньков в невероятные узоры, скрывая ту последнюю, одинокую, самую стойкую искру.
И снова небо померкло. Но искра не сдалась. Она продолжала свой путь, переливаясь разными цветами. И уже было видно, что это и не искорка вообще, а огонёк. И что с каждой секундой он увеличивался, привлекая к себе всё больше и больше внимания.
— Ромка, смотри-иии! — от радости завизжала Ольга,
указывая своим тонким изящным пальчиком в каком направлении смотреть.
— Кто-то из ракетницы пальнул, — пожав плечами, авторитетно заявил Андрей. Уж по части «пальнуть из ракетницы» он был специалист.
— Да, нуу-уу. — не согласился с его мнением Ромка. — Не бывает таких многоцветных и долгоживущих ракет.
— Как же не бывает? — возмутился Андрей. И что-то хотел привести в доказательство, но...
— Урааааа-аааа, — заорала толпа новому залпу.
— Ребята не спорьте! — попыталась перекричать толпу Ольга. — Всё равно красиво!
— Ща погаснет, — небрежно бросил Андрей, уверенный в своей правоте.
Но огонёк не погас, а наоборот, стал ещё больше и ещё ярче.
— Пошли! — Ромка решительно схватил Ольгу за запястье и двинулся сквозь толпу, которая с неподдельным интересом гадала, что это за явление такое.
— Куда? Салют ещё же не закончился! — начала упираться Ольга.
Ромка ещё раз взглянул на небо. Что-то прикинул.
— Туда, — решительно заявил он. — Андрей ты идёшь?
Новый залп окатил очередной порцией красок весеннее ночное небо. Но даже ему не удалось скрыть в своём салюте яркое сияние непослушного огонька.
Сквозь толпу пробирались долго. Ещё и недовольная Ольга постоянно останавливалась, чтобы посмотреть на каждый новый залп.
— Идём, идём же! — торопил её Роман. Ольга гневно сверкала глазами, недовольно вскидывала голову, от чего хвостик из туго стянутых тёмных волос норовил хлестнуть хозяйку между лопаток, но всё же покорно шла.
Андрей, спрятав руки в карманы ветровки, замыкал процессию, почему-то улыбаясь.
Наконец-то им удалось покинуть, заполненную до отказа, пришедшими посмотреть салют, площадь.
Ромка вновь взглянул на небо. Огонёк заметно вырос и практически уже доставал верхние ветки деревьев.
— Сюда, — скомандовал Ромка и решительно шагнул в переулок.
Переулок не освещался, зато был заполнен до отказа припаркованными машинами, часть которых от залпов салюта взрывались различными трелями сигнализации. Фары включались и выключались, совершенно асинхронно мигали поворотники. В какой-то машине даже играла музыка.
Переулок одолели быстро — хаос из различных тональностей и частот способствовал этому.
Тем временем крики восторга потихоньку стали сходить на нет, по видимому народ просто выдохся. А необычный огонёк уже мелькал где-то в реденькой кроне деревьев, которые, благодаря ранней и тёплой весне, только — только стали обзаводиться своей зелёной шевелюрой.
Асфальт вдруг закончился и под ногами зашуршал мелкий гравий. Темнота мешала ориентироваться, и на какой-то момент Ромке показалось, что огонёк уже не найти.
Растерянный он остановился на каком-то перекрёстке, образованный двумя перпендикулярно пересекающимися тропинками.
— Вниз, через поляну, — подсказал ему Андрей.
— Я туда не пойду, — сразу же заупиралась Ольга. — Я сломаю себе каблуки.
— Там ровно.
— Я провалюсь в мягкую землю.
— Она уже подсохла.
— Мне страшно, — выложила свой последний довод Ольга.
— Нам тоже, — подбодрил её Роман и первый шагнул на траву.
— Вот видишь, он не упал и не провалился, — подначил подругу Андрей.
Ольга глубоко вздохнула и шагнула следом. На замшевых сапожках тут же появились капельки влаги.
— Я промочу ноги.
— Здесь недолго.
— Если что-то случиться с моими сапогами, вы мне купите новые каждый по паре!
— Кирзовых, — съязвил Ромка и устремился вниз по старой прошлогодней траве, ведя за собой Ольгу.
Поляна на самом деле оказалось небольшой, и скоро троица упёрлась в небольшой кустарник за которым виднелись аккуратные ряды деревьев, по-видимому, яблонь.
Огонёк уже покинул небо, но продолжал переливаться различными красками где-то среди деревьев, в траве.
Кустарник угрожающе покачивал ветвями с колючками.
Ах! Цель так близка, но придётся намного повременить, чтобы обойти это естественное препятствие.
Обойдя кустарник, который, некстати, разросся в диаметре около пяти метров, компания наконец-то получила возможность рассмотреть источник, распространяющий такое яркое сияние.
По-видимому это была какая-то капсула. Длиной сантиметров двадцать, в диаметре сантиметров пять или чуть больше. Чуть поодаль валялась какая-то тряпка тёмно-серого цвета — скорее всего парашют. Если это был парашют, то именно он не позволил капсуле вонзиться в землю, и она, играя различными цветами, небрежно привалилась к стволу дерева.
Так как воронки от приземления не образовалось, то свет распространялся равномерно по опушки, встречая препятствие лишь в виде деревьев.
— Как красиво! — заворожено прошептала Ольга.
— Я же говорил, что это ни какая не ракета, — напомнил Ромка.
Андрей вместо ответа решительно направился к капсуле.
— Стой! Ты куда? — в один голос закричали Ольга с Ромкой.
— Надо же узнать, что это такое?
— Вдруг она радиоактивная? Или взорвётся сейчас? — попытался вразумить друга Ромка.
— Уже бы взорвалась...
На расстоянии где-то в метр от капсулы Андрей почувствовал распространяемое ею тепло. Он остановился. Задумался.
— Андрей! Не трогай её! — кричала Ольга ему в спину.
— Надо вызвать специалистов, — вторил ей Ромка.
Но Андрей их не слушал. Он сделал шаг, потом ещё шаг...
Что — то тяжёлое оглушило его. Сразу же пропал свет и стало трудно дышать.
Андрей Николаевич, директор Московского отделения Федеральной Службы Безопасности, равнодушно разглядывал как его сотрудники обтягивают сигнальными ленточками место падения неизвестного предмета. Пальцы его рук перебирали мелочь, рассыпанную по карманам пальто. Это было его дурной привычкой — во время обдумывания чего-то важного, руки норовили что — либо разобрать, развинтить, смять или просто переломить, пока мозг был отвлечён. Полы расстегнутого пальто касались влажной травы. Несколько тёмно жёлтых травинок прицепились к серым брюкам, которые под-стать хозяину были безупречно ровными, без складок, благодаря безукоризненно-отглаженным, острым, словно лезвие гильотины, стрелкам.
Такой же серый, как брюки, блестящий пиджак так же был расстёгнут, что позволяло разглядеть чёрную — в тон пальто, а также аккуратно подстриженным волосам на голове, шёлковую рубашку. Что скрывать? В свои сорок пять лет Андрею Николаевичу нравилось быть элегантным, и он таким несомненно был.
Зато начальник местного отделения милиции, майор Щербаков, таким не был. Он, в противоположность Андрею Николаевичу, мало того что обладал лишним весом, так ещё был каким-то помятым и скомканным. И это всё шло в довесок к его не высокому росту.
Тяжело дыша и неуклюже ковыляя, майор спешил с докладом к полковнику ФСБ.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — приблизившись, запыхавшимся голосом, спросил майор Щербаков.
— Слушаю, майор.
— Только что закончили допрос той троицы, что первыми успели к месту падения.
— Как тот парень, что решил дотронуться до предмета? Вроде даже мой тёска?
— Да. Да. Андрей... Немного ошарашен, но уже пришёл в себя...
— Поблагодарите вашего сержанта за правильно оценённую ситуацию. Сам сержант не пострадал?
— Небольшой синяк на предплечье от жёсткого падения.
— Ну так что говорят ребята?
— Всё то же, что и другие свидетели. Сначала думали, что это салют, потом — световая ракета. В итоге решили проверить.
— Мало того ещё и потрогать. Хорошо, что ваш сержант успел сбить с ног этого смельчака. Что-нибудь ещё, майор?
— Вроде всё. Разрешите задействовать робота?
— Минутку, — полковник повернулся в сторону сверкающей капсулы, около которой ходила группа людей с какими-то приборами. — Сергей Константинович, что у вас там?
— Всё в порядке, товарищ полковник. Радиоактивный фон в норме, наблюдаются слабые электромагнитные колебания, но это нормально.
— Приступайте, майор.
Щербаков тут же неуклюже заспешил к припаркованной неподалёку грузовой машине, по пути размахивая руками — давая знать своим подчинённым, чтобы те выгружали робота, не дожидаясь пока он подойдёт.
Площадка заметно оживилась, когда по перекинутой с борта машины доске начал съезжать робот-сапёр на гусеничном ходу.
Какое-то время робота сопровождал человек с пультом управления и наушниками на голове. Но тот вскоре остановился около молодой яблони, растущей в метрах пятнадцати от места падения капсулы. Робот, проехав ещё метров десять в сторону капсулы, замер и перестал проявлять хоть какие-то признаки своей работоспособности.
— Андрей Николаевич, вы бы отошли на всякий случай на пару шагов, — это к полковнику обратился тот самый Сергей Константинович, директор лаборатории ФСБ.
— Да-да, — и Андрей Николаевич, не вынимая рук из карманов пальто, развернувшись на каблуках, направился к человеку с пультом.
— Всем покинуть площадку за ограничительную ленту! — Хабибулин и тоже направился следом за полковником.
— Можно приступать, — доложил подполковник ФСБ, убедившись, что его подчинённые вышли за огороженную территорию.
— Ну приступай, сержант, — дал команду полковник.
Робот также неожиданно ожил и, оставляя две борозды в чахлой прошлогодней траве, двинулся к мигающей капсуле. Не доезжая метров пяти, он остановился. Зашевелился его левый манипулятор, выдвинулся, выпрямился и неожиданно выстрелил в капсулу струёй воды под большим напором. Капсула подлетела где-то на метр над землёй и вновь спланировала вниз, приземлившись в метрах трёх от места первой посадки. Так как там дерева не оказалось, то она, завалившись на жёсткую старую траву, ещё и прокатилась по ней. Парашют отлетел в другую сторону и, растелившись на старой траве, принял форму неровной поверхности.
Капсула так и не прекратила переливаться различными цветами.
— Молодец, — подбодрил сержанта Андрей Николаевич. — Продолжай.
Робот двинулся следом за капсулой по пути складывая свою гидропушку. Аккуратно подъехав к капсуле, выдвинутым справой стороны манипулятором, робот зацепил капсулы и пошевелил её.
Ничего. Только сияние.
Робот приподнял капсулу и разжал стальной захват.
Капсула упала. Покатилась. Остановилась. И продолжила вновь переливаться разноцветными красками.
— Ещё, товарищ полковник?
— Да, возьми её и провези метров пять.
— Есть!
Робот вновь зашевелил манипулятором, приподнял капсулу, развернулся на месте на девяносто градусов, проехал метров семь и остановился.
— Бросать? — спросил сержант.
— Бросай, сержант.
Капсула упала, на этот раз никуда не покатилась и продолжила свой замысловатый танец красок в темноте.
— Спасибо, сержант, убирай робота. Ну что ж, — обратился он к Хабибулину, — давай своего сапёра.
Из недр того же грузовика, в котором приехал робот-сапёр, неуклюже двигаясь, как утка по льду, появился уже человек-сапёр.
В своём бронекостюме он смотрелся словно Страшила из мультика про Изумрудный город. Маленькая голова на фоне толстого-толстого жилета с такими же толстыми и, казалось, не сгибаемыми штанами. Всё это громоздилось на стальных ботинках с двадцатисантиметровой подошвой. Шлем от костюма несли следом двое человек.
— Никит, по аккуратней там с ней, если чего не понятно или не уверен, лучше не трогай, — дал напутствие Хабибулин.
— Слушаюсь!
— Надеть шлем! — скомандовал Хабибуллин.
В шлем аккуратно поместили голову — именно так могло показаться, и, провернув пару раз сначала влево, затем вправо, закрепили двумя специальными зажимами.
— Можно приступать, — дал команду полковник.
Человек неуклюже побрёл к капсуле. Какое-то время сапёр разглядывал источник сияния, затем, не смотря на свою громоздкость, присел на корточки и медленно взял капсулу своими огромными перчатками.
Красный, белый, жёлтый, зелёный, синий цвет поочерёдно сменяли друг друга на защитном костюме сапёра.
Ещё какое-то время сапёр разглядывал необычный предмет...
Жёлтый, зелёный, синий, красный — играли цвета на защитной пластине шлема.
Затем сапёр перевернул его в рукавицах...
Синий, красный, белый, зелёный...
...и открутил верхнюю часть капсулы.
Синий, красный, белый...
Между неуклюжими пальцами на сухую траву выпал свёрнутый в трубочку листок вроде как бумаги.
Малухин Николай Григорьевич решил воспользоваться тем, что его жена уехала на выходные за город и лечь спать пораньше.
Двадцать минут назад в его окне перестали буйствовать краски салюта — зрелище бесспорно красивое и необходимое.
Ещё минут тридцать Николай Григорьевич потратил на листание подборки периодики за неделю английских СМИ. Не обнаружив ничего, что могло бы изменить его план лечь пораньше, профессор направился было в ванную комнату, но где-то в недрах одной из двух комнат заиграла музыка мобильного телефона, призывая уделить аппарату внимание.
В принципе, можно было и не отвечать, но вдруг жена звонит или кто-то сыновей, коих судьба раскидала по разным странам этой планеты?
Николай Григорьевич торопливо развернулся и с максимальной быстротой, на которую был способен в свои неполные шестьдесят лет, направился искать мобильный телефон.
Нет. Это звонила не жена. И не сыновья. И даже не друг, то же профессор, преподающий сейчас в одном из технических институтов.
Это звонили из Управления.
— Слушаю вас...
— Малухин Николай Григорьевич? — на всякий случай осведомился голос в трубке.
— Слушаю вас, Андрей Николаевич...
— Вы случайно сейчас не в Москве?
— Случайно в Москве.
— Вы не очень заняты? Есть одно интересное дело...
— Умеете вы заинтриговать меня, Андрей Николаевич.
— Тогда я высылаю за вами машину. Минут через двадцать будьте, пожалуйста, готовы.
— Что-то очень срочное?
— Скорее да, чем нет, Николай Григорьевич. Всё. Буду ждать вас.
Трубка вновь предалась внутреннему созерцанию обряда молчания.
Н иколай Григорьевич бережно положил аппарат на видное место — чтобы не забыть его дома, и направился к зеркалу расчёсывать свои, пепельного цвета, короткие кудри.
Водитель набрал номер нужной квартиры на кнопках домофона и приготовился представиться, когда за спиной раздался приятный, бодрый голос:
— Вы не в сорок четвёртую квартиру звоните?
Водитель неспешно стал разворачиваться, чтобы успеть справится с растерянностью.
Когда, наконец, он развернулся на сто восемьдесят градусов, то встретился лицом к лицу с беззубой улыбкой, с большим носом и с парой добрых и веселых глаз.
— Малухин Николай Григорьевич? — осведомился водитель.
— Он самый.
— Лейтенант Разуваев к вашим услугам. У меня есть приказ доставить вас немедленно в Управление.
— Ну так выполняйте, лейтенант, — Малухин ещё больше расплылся в ужасной улыбке и первым направился к служебной машине.
Удивительный человек.
Первый сюрприз ожидал Малухина при въезде на территорию Управления. Конечно глагол «ожидал» не совсем корректен к зданию, которое стоит здесь уже более века.
Вопреки ожиданиям профессора, здание находилось почти в полной темноте. Нет, кое-где конечно проглядывался дежурный свет, проникающий из коридора в кабинеты. Но в самом здании явно никакой работы не велось.
На проходной не было никакого усиленного наряда. Он предъявил своё удостоверение двум дежурным. Там же ему сообщили, что полковник ждёт его в подвале лаборатории и выделили ему сопровождающего.
И это являлось вторым сюрпризом.
В подвале, в крыле лаборатории, и вправду шла оживлённая работа. В центральном зале, куда его привёл сопровождающий, внимание Малухина привлёк необычный предмет, лежащий на лабораторном столе за стеклом в изолируемом боксе. С одной стороны предмет был полым, а с другой открыт. И этот предмет постоянно мигал разными цветами. Его так заинтересовала эта необычная штуковина, что он даже не заметил, как к нему подошёл полковник.
— Необычная штука, не правда ли? — поинтересовался Андрей Николаевич, протягивая руку.
— Да, завораживает, — согласился профессор, пожимая руку.
Несмотря на некоторую разницу в возрасте, Малухину импонировал новый директор Московского отделения Федеральной Службы Безопасности. Ему по долгу службы, а сам он являлся руководителем отдела информационных технологий, постоянно приходилось посещать планёрки, проводимые под руководством полковника. Да и само воинское звание «полковник», полученное в возрасте сорока двух лет о многом говорит.
— Этим феноменом, пока назовём его так, сейчас займётся Сергей Константинович со своей ватагой, — продолжил Андрей Николаевич, — а вам предстоит узнать, что содержалось внутри этого феномена.
— Позвольте спросить, а откуда у вас этот «феномен»?
— Представляете? С неба упал, — улыбнулся полковник. — В прямом смысле этого слова.
— Но кто-то же должен на небо был его поднять? — в свою очередь улыбнулся профессор.
— Вот это сейчас попытается узнать Хабибуллин. Что это? Розыгрыш? Провокация? Агитация? Кто послал? Американцы, европейцы, азиаты или ... — Андрей Николаевич многозначительно приподнял вверх свои густые чёрные брови.
— Даже так?
— Ну не будем спешить с выводами, может это всего лишь детская шалость. А вот что находилось внутри этого переливающегося предмета, — Андрей Николаевич протянул файл, внутри которого лежало несколько бумажек с какими-то квадратами.
— Это ксерокопия с того «манускрипта», что хранилась внутри этого «феномена». Над самим манускриптом сейчас колдуют подчиненные Хабибуллина, пытаясь узнать его состав. Если он будет вам нужен и если от него чего-нибудь останется — вам сразу же его пришлют, — полковник вновь благодушно улыбнулся. — Вот на этом листе двухсторонняя ксерокопия в масштабе один к одному, вот на этом увеличенная копия примерно в пол раза. Какие-нибудь вопросы?
— Какие могут быть вопросы? Расшифровать и доложить. Ну разве что... сколько у меня есть времени?
— Как можно скорее! Думаю и вам также натерпится узнать содержание, как и премьер министру.
— Даже так?
Андрей Николаевич вновь улыбнулся.
— Он как раз ждёт моего отчёта, так что, извините. Я вынужден вас покинуть. Вам предоставить здесь стол?
— А можно мне у себя в кабинете. Там справочники... Вдруг понадобятся?
— Как вам будет угодно, Николай Григорьевич. Вас проводят. Всё. С нетерпением ждём вашего отчёта, — полковник по-дружески обнял профессора за плечи и своей фирменной, уверенной в себе человека походкой, покинул зал.
Малухин вскользь просмотрел материал и тоже направился к выходу. За дверьми его ждал всё тот же сопровождающий, что привёл его сюда.
— Николай Григорьевич, поднимемся на лифте или предпочитаете пешком? — вежливо осведомился сопровождающий.
— На лифте, конечно, — вздохнул профессор и направился в фойе.
Сопровождающий, младший лейтенант Агеев, как узнал от него в лифте Малухин, наотрез отказался заходить в кабинет и остался в коридоре.
Николай Григорьевич прошёл к своему рабочему столу, включил лампу, надел очки — зрение уже не то — возраст берёт своё, и сосредоточился на бумагах.
Уже через пять минут он думал, что его разыгрывают, но, вспомнив разноцветный предмет, решил всё-таки перепроверить себя.
Через семь — начал злиться, что из-за такой ерунды его вытащили из дома.
Через десять — тихо посмеиваться от одной мысли: какое же будет лицо у полковника, когда Малухин принесёт ему расшифровку текста.
Полковнику стоило больших усилий подавить удивление.
— Вы уверены, что не ошиблись, Николай Григорьевич?
— Ну как в этом можно ошибиться, если ключ к шифру приложен на обратной стороне в таблице? — улыбнулся профессор. Теперь пришла его очередь улыбаться. — Обыкновенная шестнадцатеричная система исчисления. Каждый знак пронумерован, типа А-1, Б-2 и так до восьмой буквы «Ж» индекс «8», девятой букве, в нашем случае букве «З» присвоен индекс «А», «И«-«В». Семнадцатая буква имеет индекс «А1». Всего двадцать три буквы. Все знаки занесены в таблицу по возрастания сверху вниз. Далее читается всё просто на ура. Это что-то типа эсперанто.
— Ладно, спасибо, — полковник нехотя отложил бумаги в сторону. — Что у тебя, Сергей?
Ни для кого не было тайной, что Хабибуллин учился вместе с нынешним директором в одном институте, да ещё и в одной группе и с той ещё поры крепко дружили. С Хабибуллиным вообще трудно было не дружить. Этот человек, наполовину татарин, обладал невероятной силой обаяния. Его улыбка в купе с лысеющей головой обезоруживали с первого раза. А фирменный добродушный прищур на правый глаз не позволял таить обиду на этого, всегда готового помочь, человека.
Сергей Константинович неспешно потушил бычок в пепельнице и со свойственным ему прищуром стал доставать бумаги из кожаной папки.
— Да тоже всё элементарно просто. Колба, длиной сто восемьдесят миллиметров, внешний диаметр не более семидесяти миллиметров, толщина стенки немногим больше шести миллиметров. Сама колба выполнена из обычного стекла со свойствами линзы. Стекло закалённое, прошито металлической сеткой, ячейки которой имеют размер примерно два с половиной миллиметра на два миллиметра. Сетка является как усилением конструкции, так и теплоотводом — она вся замкнута на полую спираль внутри колбы. Самое интересное, что каждая ячейка покрашена в определённый цвет. Шаг покраски примерно семь миллиметров.
Хабибулин прервался, протягивая лист полковнику.
— Вот здесь все точные размеры капсулы и другие технические данные. Изнутри колба покрыта оксидом алюминия, проще говоря, искуственным сапфиром, который придаёт дополнительную прочность. Капсула разделена на две части винтовой резьбой в примерном соотношении два к трём.
В основании той части, что больше, расположен отсек для парашюта, отсек оборудован примитивным датчиком давления и пружиной. При давлении в четверть атмосферы датчик вжимается в стенку капсулы, и пружина выталкивает парашют. Просто и эффективно. Сам парашют изготовлен из капрона. Ничего особенного. Секция с парашютом плотно изолирована перегородкой от оставшейся свободной части капсулы. В изолирующей металлической стенке имеется клапан. Секция для парашюта занимает где-то восемьдесят процентов этой части капсулы.
Во второй части, длиной примерно шесть сантиметров внутри находится та самая теплоотводящая металлическая спираль. К спирали на алюминиевом кольце прикреплен светодиод. Кольцо имеет свободный ход по спирали. Само кольцо затянуто тем же капроном, из которого сделан парашют. В центре отверстие диаметром под спираль. Светодиод соединён алюминиевым проводом с электрической ёмкостью, расположенной в другом конце капсулы. Там же, в основании капсулы находится ещё один клапан.
Подполковник вновь прервался, чтобы протянуть очередной листок с каким-то чертежом.
— Это эскиз внутреннего устройства капсулы, — пояснил Хабибулин.
— Итак, — продолжил директор испытательной лаборатории. — Теперь самое интересное. Как вся эта штука работает.
При попадание в плотные слои атмосферы срабатывает датчик давления. Выбрасывается парашют. Капсула начинает тормозить. Тут же освободившуюся от парашюта секцию начинает заполнять воздух. Чем ниже опускается капсула, тем больше давление, и когда оно достигает примерно ноль три десятых атмосферы открывается первый клапан, запуская воздух во внутрь капсулы. Во время падения стенки капсулы греются от сопротивления воздуха. По армирующим теплоотводным сеточкам тепло поступает на спираль. Спираль начинает излучать тепло. Воздух в капсуле начинает расширяться и как следствие — начинает расти давление внутри капсулы. Первый клапан под этим давление захлопывается. Тепло продолжает поступать на спираль, давление продолжает расти, что заставляет двигаться кольцо с лампочкой к концу капсулы, где воздух ещё не достаточно прогрет. Лапочка крутиться по спирали хаотично, её свет преломляясь через цветные стекла, пробивается наружу из-за чего сама капсула начинает светиться различными цветами.
В определённый момент давление внутри становится настолько велико, что открывается второй клапан, который расположен на другом конце капсулы. Давление внутри начинает падать, и лампочка начинает двигаться назад — к секции с парашютом. В капсуле возникает равновесие, и тогда нижний клапан под действием встречного потока захлопывается. Открывается верхний, так как с каждой секундой наружное давление увеличивается, и цикл повторяется вновь.
Всё очень просто.
Возникла пауза, во время которой Андрей Николаевич внимательно разглядывал эскиз. Его пальцы развинчивали и завинчивали колпачок шариковой ручки.
— Почему же капсула продолжала светиться лёжа на земле? — наконец спросил полковник.
— Дело в том, что капсула со смещённым центром тяжести — внутренний диаметр не совсем равномерен, а имеет форму эллипса. Это, во-первых: позволяет капсуле падать не вертикально, а по касательной к земле, что увеличивает время полёта, а во-вторых: клапан расположен в тонкой части стенки капсулы, поэтому при приземлении он всегда оказывается сверху.
Так вот. Даже в статическом состоянии капсулы светодиод продолжает нагревать воздух в камере, что приводит к повышению давления, дальше опять приоткрывается клапан, сбрасывает избыточное давление, под собственным весом закрывается и процесс повторяется вновь, пока не закончится заряд элетроёмкости.
— Можно узнать с какой высоты сброшена капсула? — спросил Андрей Николаевич, откладывая разобранную ручку в сторону.
— Судя по тому, что поверхность стекла местами всё-таки оплавилась, то смело можно сделать вывод, что капсула запущена из открытого космоса.
— И на сколько рассчитана батарейка?
— Примерно на пять, шесть часов беспрерывной работы. Но здесь тоже есть маленький нюанс: изначально батарейка плотно не посажена в рабочее гнездо. Туда батарейку загоняет избыточное давление, появляющиеся при падении капсулы в плотных слоях атмосферы, и только тогда она начинает вырабатывать ток.
— Срок достаточно велик, чтобы быть обнаруженным, да при таком ярком сиянии... Ну и какой вывод, Сергей?
Хабибулин потёр левой рукой подбородок в задумчивости.
— Этот предмет можно было сделать в земных условиях? — уточнил свой вопрос полковник ФСБ.
— Дело в том, — начал подполковник, — что этот прибор можно сделать в любой стране, где умеют делать цветные армированные линзы.
— Это дорого?
— В том-то и дело, что одна капсула обойдётся очень дорого, к тому же её надо ещё и поднять. Но есть два «но».
Первое: если сделать, к примеру, тысячу таких капсул, а лучше десять тысяч, то цена возрастёт в десятки раз, но она разделится на общее количество капсул...
— А второе?
Хабибулин вновь прищурился и прежде чем ответить, достал ещё один лист бумаги.
— Это анализ армокаркаса капсулы. Металл, из чего сделана теплоотводящая проволока ни больше, ни меньше празеодим — редкоземельный, а, следовательно, очень дорогой металл, принадлежащий группе лантаноидов. И если на одну капсулу ещё можно потратиться, хотя использовать этот редкий металл в таких целях преступление, то делать тысячи подобных капсул — дорого даже для самых могущественных разведок мира. На сумму, которая набегает, можно вполне организовать пару оппозиционных партий не на один избирательный цикл. В конце концов, сплав вольфрама и никеля в десятки раз дешевле и эффективнее. Таким образом, можно смело признать, что капсула сделана не в земных условиях, а там, где этого празеодима в избытке.
Подполковник вновь потёр свой подбородок двумя пальцами.
— Можно ли определить возраст предмета? — спросил Андрей Николаевич после небольшой паузы, во время которой пальцы его рук вновь нашли разобранную ручку и принялись играть с ней.
— Очень не просто. Главным образом из-за того, что капсула находилась в вакууме, под действием прямых солнечных лучей — радиации и абсолютного нуля. Воздействие радиации исказит показания химанализа, а абсолютный ноль заморозил жизнедеятельность всех бактерий, пока капсула находилась в открытом космосе. Сколько она там находилась ответить не возможно.
Полковник вновь отложил ручку и потёр лоб в задумчивости.
— Ладно, спасибо Сергей. Вернёмся к вам, Николай Григорьевич. Скажите, язык, каким написан текс, есть ли что-то похожее на Земле.
— Видите ли, Андрей Николаевич. Я уже говорил, что это типа эсперанто. То есть из каждого языка взято наиболее созвучные суффиксы корни приставки... В этом тексте можно увидеть, как славянские, так и германские и романские корни. При желании, конечно.
Есть и новые звуки, но интуитивно понятные. Любой малограмотный человек при должном терпении смог бы прочитать написанный в этом послании текст.
Полковник ещё раз посмотрел полученные листки бумаги.
— Значит, ошибки быть не может? — уточнил он, вставая. — Это послание от внеземной цивилизации?
— Да, можно смело так утверждать, — согласился с ним профессор, тоже покидая своё кресло.
— Всё указывает на это, — подвёл итог Хабибулин.
— Ну что ж... По крайней мере у нас есть вещественное доказательство, что внеземная цивилизация либо существовала, либо до сих пор существует...
— Да какая, — вновь улыбнулся Малухин.
— Всем спасибо, господа, — Андрей Николаевич посмотрел на часы, — всех с прошедшим праздником. Спасибо за работу.
На прощание он пожал ещё раз всем руки.
Андрей Николаевич сидел в своём кресле за рабочим столом и в задумчивости сгибал и разгибал канцелярскую скрепку. Перед ним лежал перевод текста.
«Надо же!» — размышлял полковник. — «Моего отчёта ждёт правительство чуть ли не в полном составе, а что я могу им доложить? Только что внеземная цивилизация реальна. Сказать жива ли она сейчас или её уже нет — не могу. Откуда прилетела капсула — то же не могу. Я даже не могу определить пол автора! И содержание послания... Ну надо же какая ирония судьбы!»
Директор Московского отделения Федеральной Службы Безопасности в очередной раз принялся читать перевод. Он мог бы этого и не делать — он выучил его уже наизусть...
«Горячие путёвки на лучшие курорты планеты Терафлекс!
От элит, до эконом-класса!
Цены снижены на 20%
1514-33333-1415. Спросить Маргонау»
Первое послание от внеземной цивилизации, которое так долго ждало человечество, оказалось обыкновенным спамом.
Роман Змеев © 2007
Обсудить на форуме |
|
