|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2007 Елена Жарова © 2007 Не помня себя Еще не проснувшиеся полевые цветы всколыхнулись и погибли под ногами тысячи воинов. С севера и юга змеями войны подползли армии. Воины остановились друг против друга, и грянул гром. Звуки барабанов заглушили и конский топот, и крики людей. Дерзкий ветер, уносивший с поля сечи запах страха, ненависти и разгоряченных тел, рвал пестрые стяги. Ощетинившаяся копьями и трезубцами людская масса вздрагивала, тряслась и, когда барабанщики вскинули к еще темным небесам руки, заорала, надрывая глотки:
— Смерть! Смерть! Смерть!
Туман, изодранный в клочья, принял в себя зыбкий пар возбужденного дыханья людей, животных, и умер.
С великой неохотой Солнце взобралось на небосклон...
Участилась барабанная дробь. И ритм множества сердец слился в унисон с дикой песней. Песней безумства, страха и ярости.
Одновременно к светлеющему небу взмыли желтые флаги и войска стали обретать форму. Лучники вышли вперед, готовя металлические стрелы в полет. Воины с ростовыми щитами становились между лучниками, чтобы прикрыть их от вражеских стрел. Копейщики пристраивались чуть позади в ровные колонны. Конные воины выстраивались в сплошную линию, готовили «большие мечи» — хепто к атаке и поправляли длинные как халаты, заклепанные изнутри металлическими пластинами доспехи.
Руки барабанщиков уже мелькали с такой скоростью, что бой превратился в единый звук, мечущийся на грани грома и вселенского шума. Впереди одной из армий выступил шаман. Закрыв глаза, старик стал метаться напротив своих, подбадривая их безумным танцем и пугая чужих. Он прыгал, крутился, призывно тянул руки к восходящему светилу. Но тут шаман споткнулся и остановился. Сперва разгоряченные воины не заметили этого. Но барабанщики стали сбиваться с ритма. Сердца воинов, как единый механизм, дернулись и замерли. Один за другим все уставились на шамана, а затем перевели взгляд в ту сторону, куда неотрывно смотрел безумный старец. Барабаны окончательно смолкли. И последний, не самый расторопный барабанщик, стукнул по барабану. В повисшей тишине одинокий гул пронесся над поляной как крик о помощи. В сердцах воинов родилось новое, неприятное чувство — трусливый страх.
С западной стороны, на высоком холме, где еще царствовал ночной туман, темными силуэтами вырисовывался конный отряд. Всадники двигались не спеша, точно ехали в гости на праздник. И с каждым шагом силуэты становились все более четкими и страшными. На черных конях, в черных одеяниях перед двумя армиями предстала Она и сотня вестников...
... Она не помнила своего имени...
Как же это было давно. В уже такой далекой Москве... Вернулась после работы усталая, голодная. Но на кухне сидела хозяйка с новым любовником и тремя бутылками водки. Незаметно проскользнув в комнату и заперев дверь на ключ и засов, она легла в постель. Но все никак не могла уснуть. Пустой живот требовал внимания, и нараставший конфликт на кухне не давал покоя. Плюс ко всему дождь барабанил мелкой дребезжащей дробью по отливам и отдавался монотонным стуком в ушах. Натянула одеяло до макушки, закрыла глаза и постаралась уснуть. Следом на голову пошла подушка. Было душно, но тихо. И обманчивое ощущение безопасности стало укачивать чувства. Незаметно сон накрыл ее сознание...
Проснулась уже в этом мире. Прямо на большом, неестественно зеленом поле. Подумала, что все еще спит, но птичий хор, шум леса за спиной и назойливое приставание комаров убеждали ее в реальности произошедшей с ней метаморфозы. Как человек эмоциональный, она не стала сдерживать своих чувств. Мысли метались, пытаясь найти объяснение всему произошедшему, но только окончательно запутывали. И тут, в одно мгновение ясно поняла, что не помнит кто она, как ее зовут. Прекрасно помнит, где работает, где живет, что ела на обед, как зовут хозяйку квартиры, где она снимала комнату, но своего имени и того, кто она есть — не помнила. И все в ее душе остановилось, замерло. Сколько так простояла — не знала. Только ехавшая на большую городскую ярмарку крестьянская семья приняла ее за безумную. Члены семьи посоветовались и решили отвезти в город к местному священнику. По пути накормили, напоили, одели по-человечески. А на ночь остановились на лугу при дороге. Разбили лагерь, распрягли лошадей. Пожилая, дородная крестьянка заварила в кружке трав, напоила ее, успокоила.
Мужчины, три брата и отец, сидели у костра и тихо переговаривались о предстоящих торгах. Смеялись, подкалывали друг друга шутками. Женщины уложили спать детей и присоединились к мужьям. Все выглядели довольными жизнью.
Есть не хотелось. Потихоньку, не привлекая лишнего внимания, она отползла к телегам, пристроилась у колеса и заснула.
Все проснулись как по команде. Солнце еще не вынырнуло из-за светлеющего горизонта, туман не уполз в леса. И было плохо видно, но прекрасно слышен топот копыт. Мужчины молча столпились у телег, прикрывая спинами жен и детей. Они вглядывались в густой туман, пытаясь разглядеть всадников. Сперва, появились нечеткие силуэты, а потом, разрывая серую пелену, выехали люди в черных плащах. Женщины запричитали, дети заплакали, мужчины плотнее сомкнули круг. От конного ряда отделился всадник, оглядел всех присутствующих и вскинул ладонь в успокаивающем жесте.
— Не бойтесь, — тихо сказал он. Но его слова разнеслись по лугу как гром по небу, — Мы пришли не за вами.
Однако это ни как не успокоило крестьян, продолжавших взирать на всадников со страхом. Она же все так и сидела у колеса, равнодушно взирая на происходящее. Эти черные всадники совсем не испугали ее. Ей даже показалось, что от них шли волны доброжелательности и безопасности. А еще уверенности в своих действиях, поступках. Такие идеалы мужской доблести, уверенности в черных одеждах и на черных, великолепных лошадях.
Говоривший всадник поймал ее взгляд и добавил:
— Нам нужна она.
Кто — она? Она?! Зачем? Но если они искали ее, значит знают, что произошло с ней. Она молча встала. Отвлекли ее усилившиеся причитания крестьянок. Пока смотрела на их побелевшие от страха лица, не заметила, как подъехал всадник. Он нагнулся, без особых усилий подхватил ее и посадил перед собой. Незваные гости развернули коней и въехали в туман. Ей показалось, что они проехали всего несколько метров, но вот сизая дымка разбежалась, и перед ними не оказалось ни дороги, ни леса. Под копытами коней тихо шуршал золотой песок пустыни. На глубоком синем небосклоне ни перышка облаков. Жаркий воздух ворвался в легкие, заставляя откашливаться. Прямо на пути стоял огромный ярко-полосатый шатер с поднятым и укрепленным в виде козырька пологом. А вокруг... вокруг стояли люди в одинаковой черной одежде. Это были не арабы. Нет. Это была смесь всех народов, разных рас и наций. Но всех этих воинов объединяло одно и тоже спокойное, даже задумчивое, оценивающее ситуацию выражение на лицах. Они стояли у шатра и ждали именно их. Ее все так же легко спустили на песок.
— Иди в шатер. ОНА ждет тебя, — тихо сказал всадник, развернул коня и отъехал. Она сглотнула слюну, чтобы в пересохшем горле не першило, и неуверенно пошла в шатер. Солнце слепило, все казалось белым и зыбким от духоты. Но стоило войти в тень шатра, как глаза моментально ослепли.
... Перед ней предстали многотысячные войска, со страхом взирающие на Черных всадников. Она зябко поежилась и плотнее укуталась в шерстяной плащ, что бы дрожащие руки не выдали ее. За долгое время путешествий по бескрайнему миру Она научилась не показывать своего страха. Ее лицо оставалось бесстрастным в любой ситуации, но руки не желали слушаться. Дрожали, что заячьи хвосты. От вида этой многочисленной компании, готовой перерезать друг другу глотки, у нее подозрительно заворчало в животе. Смешно и грустно — Она страдает медвежьей болезнью.
— Похоже, они все здесь, — услышала Она тихий шепот Первого. Того самого, который нашел ее. Она еле заметно кивнула на его слова. Тысячи замерших лиц смотрели на нее в ожидании. И все они родичи, в той или иной степени. Но давным-давно два царевича близнеца не поладили друг с другом, а потом поделили свою страну. И до сих пор упрямо собираются на этом поле, что бы доказать через резню и море крови свою правоту. В прошлые разы ей удавалось остановить их старым, давно испытанным способом. Она отправляла со стрелой послание, в котором говорилось, что победителей посетит Смерть. Работало безотказно. Войска молча разворачивались и уходили, не успев скрестить оружия. Но людская память короткая, и цари — близнецы вновь и вновь начинали братоубийственную войну. Надо было кончать со всем этим безобразием. Зная законы этой земли, Она решила поступить иначе и направила коня к полю. Ее сотня вестников тихо, точно тени, стекающие темной массой с холма, отправились вслед за ней. У поля образовался треугольник. Но внешне очень неравный: две многотысячные армии противостояли маленькому отряду.
— Что ты задумала? — спросил Первый.
— Самоубийство. Если такое возможно, — с усмешкой ответила Она и обратилась к враждующим царям: — Рано или поздно всему приходит конец. И моему терпению в том числе. Поэтому я решила уничтожить вас раз и навсегда. Готовьтесь! Кто верует — пусть молится. Остальные перед лицом смерти могут сделать то, что считают важным в данный момент!
«Да, Зрячий был прав — все получится, ведь они только думают, что боятся»...
... — Ты только думаешь, что ослепла, — раздался низкий, хриплый голос откуда-то слева. И стоило подумать, что в шатре светло, как зрение вернулось. «Чудеса!» — удивилась она.
— Если на все, что будет с тобой здесь происходить, смотреть как на чудо, то можно и остатки разума растерять, — посмеиваясь, проговорил все тот же голос, — Подойди!
На этот раз она увидела широкую лежанку, покрытую ковром и тонким покрывалом, под которым лежала женщина. Она была удивительно красива. Такими на миниатюрах изображали персиянок. Черная копна волос и темные как ночь глаза контрастировали с призрачной бледностью лица.
— Подойди ближе, — приказала она, — У меня осталось совсем мало времени. Впрочем, как и у тебя. Чем больше я успею рассказать тебе, тем легче тебе будет справиться с этой миссией. Не морщись от этого слова. Теперь это все станет смыслом твоего существования здесь. Вот я не справилась. Нет, я не умираю. Я не могу умереть, но эта миссия давит на меня хуже смертельной болезни. Я постоянно руководствовалась своими эмоциями, а не разумом. Теперь расплачиваюсь за это. Если я не передам тебе весь груз этой непростой ответственности, то просто исчезну...
— А если мне этого не хочется? Если мне это не надо?! — переходя на фальцет, воскликнула она.
— Миссия все равно перейдет к тебе. Хочешь ты того или нет. Но ты не будешь знать, что со всем этим делать. И еще быстрее исчезнешь, в отличии от меня. А так, ты не позволишь исчезнуть мне. Я, наконец, вернусь к своему роду.
— Что же получается, я оказалась в этом мире, что бы заменить тебя?
— Правильно.
— И чем ты занимаешься?
— Занималась, — поправила ее бледная красавица, — Теперь это твоя работа. Работа не простая. Ты должна сохранять баланс в этом бескрайнем мире. И отправлять в Великий переход тех, кто обладает Знанием. То есть, кто понял себя, а также причину появления в этом мире.
— Очень интересно. Как я это сделаю, если сама не знаю кто я такая?
Красавица недовольно прицыкнула языком.
— Не перебивай! Тебе незачем помнить и знать о себе. Только если ты захочешь пуститься по Великому переходу в Светлые земли, тогда тебе стоит найти Убежище, а в нем саму себя. Тогда ты будешь свободной от миссии. Но не раньше, чем найдешь себе замену. Вот я нашла себя в Убежище. И поняла, что посвятила тысячи лет на поиск освобождения от миссии. Но она меня не освобождала все это долгое время. Я была одержима мыслями о себе, а мир вокруг то пускался в хаос, то замирал от страха за свое будущее. Ха! Как будто у этого мира есть будущее! — и красавица расхохоталась, — Я не любила эту миссию, за что поплатилась своей молодостью. Как только я скажу главные слова, то тут же постарею и уйду к своим родичам. Так что не удивляйся, когда я исчезну. Относись к этому как к еще одному чуду. Подойди ближе. Дай мне руку. Я передаю тебе эту... миссию. Отныне ты...
Крик ужаса заполнил мир пустынного поднебесного мира.
... Первый оценил противников и их шансы, но ничего так и не понял. И только после того, как от войска к войску заспешили гонцы, а потом и сами цари встретились посреди поля, Первый догадался о цели такого поступка.
— Но они это сделают под страхом смерти, — возразил он.
— Конечно, я не могу их отправить в Светлые земли, но их жизнь изменится. Так уже давно решил Зрячий, — ответила Смерть и стала ждать дальнейшей развязки. События же развивались со стремительностью охотящегося ястреба. Цари спустились с коней, сделали пару шагов навстречу, но остановились. Постояли и еще приблизились. Потом — еще. Они просто смотрели друг на друга, и заговорили. Говорили, спорили, размахивали руками. Смерти стало интересно услышать их разговор. Она щелкнула пальцами, пространство дрогнуло и сложилось втрое. Голоса царевичей раздались совсем близко.
— Отец всегда считал тебя слабаком! И он был трижды прав! Из-за тебя погибли все! И мать, и сестра, и моя жена! Только потому, что тебе вздумалось поплакаться на горе! Богам помолиться! — кричал северный царь.
— И это грех?! — орал в ответ южный царь.
— Молиться не грех, а вот ворота оставлять открытыми — больше чем грех!
Южный царь оцепенел, открыл рот, но так и не смог произнести ни слова. Он смотрел на брата, как будто только сейчас увидел. Так долго они борются друг с другом, а брат все такой же молодой. Почему он до сих пор этого не замечал? Посмотрел на свои руки. Грубая, мозолистая кожа на ладонях и молодая на тыльной стороне. Почему так? От размышлений его прервал брат:
— Даже на пороге смерти я не смогу простить тебя!
... — Я всего лишь проводник, — прошептала Она, закрыла глаза и разделила сознание. Первый подъехал ближе и подхватил ее поводья.
Она стояла на перекрестке Безымянных дорог. Вокруг возвышался дремучий лес, который так пряно пах листвой и хвоей. С удовольствием вдохнула, вбирая в себя часть этого мира, и выдохнула, упоенная совершенством образа.
— Я всего лишь проводник. Вас должен увидеть Зрячий, — сообщила она пришедшим принявшим Знание. Люди закивали, точно боялись проронить малейший звук. Она отошла в сторону и обернулась. Зрячий вышел из леса, приветствовал ее взмахом руки, и пристально посмотрел на людей. Его взгляд не задерживался на каждом человеке более секунды, но он видел их суть так же ясно, как и эти дороги, и лес. Люди от тяжкого ожидания даже дышать позабыли. Она знала, что в эти мгновения вся история их жизни пролетала в памяти.
Зрячий развел руками и, наконец, молвил:
— Да вы и сами все прекрасно понимаете, — заявил он, а потом исчез. Люди уже совсем поникли, и ей стало неуютно. Плотнее укуталась в плащ и надела на лицо маску равнодушия, пряча за ней отчаяние. Если бы только эти люди знали, что их чувства, эмоции, страхи и радости строят пути в их собственные миры. Все так просто, и все так сложно одновременно! Что бы не терзаться понапрасну, она быстро прошла мимо них, еле касаясь.
Когда дорога опустела, Она села на придорожный камень и тихо заплакала. Не могла Она перестать быть человеком...
Столько лет прошло с того первого дня. Может одно мгновение, а может и тысяча лет. Ей проходилось быть в нескольких местах одновременно. Интересные чувства и ассоциации были при этом. Как многоликая Хатхор, она видела мир с разных сторон, ощущала в одно мгновение разные эмоции и впечатления. Разные ситуации заставляли нестандартно думать и принимать одновременно несколько важных решений.
Еще не отзвучали ее слова у поля битвы, и не плакала Она на перекрестке Безымянных дорог, как уже стояла у Пограничной реки. И куталась в плащ, пряча руки. Надо было срочно успокоиться, ведь делала это миллионы раз! Подошла вплотную к воде и краем глаза заметила приближающихся Слуг. Их было пятеро. Одеты были в просторные светлые одежды. И сами они были очень похожи, как братья. Слуги были намного проворнее ее вестников. В местной иерархии они были следующими после Зрячих, а потом уже шла Она.
— Сегодня — твоя очередь. Ты готова? — спросил один из них.
Кивнула, сосредоточилась, подняла руки, и раскинула их, точно желала объять всю реку. Громко хлопнула и соединенными ладонями повела по кругу. Вода спокойной, чистой реки всколыхнулась и сначала лениво, потом уж проснувшись, лихо закрутилась, превращаясь в стихию. Еще одно движение рук и образовался проход. Точнее — туннель. Она дунула на свое творение, и оно замерло как причудливое стекольное литье. Зрячий пошел первым. Слуги и вестники выстроились полукругом у входа.
С противоположной стороны неслись крики боли и страха. Люди были одеты легко, как и полагается простому африканскому племени. Многие все еще держали в руках ассагаи и простые луки с вложенными в них стрелами. Многие ли из них захотят уйти в Светлые земли?
Никаких пустынь и шатров! Это Она решила в первый же день. И вот уже бесконечное число лет она останавливалась в придорожном трактире. Конечно, после того как они впервые туда вошли, трактирщик лишился всех постояльцев. По простой, вполне банальной причине: люди разбежались от страха. Да и самого трактирщика пришлось долго уговаривать не покидать уставших и голодных новых клиентов. Она использовала все свое красноречие и описала все блага, которые свалятся на несчастного, если он подружится с ней и ее людьми. Решающим фактором его согласия было обещание помочь ему в скором будущем открыть новый трактир в Светлых землях. С тех пор трактирщик ждал своих новых и единственных клиентов как манну Небесную.
Солнце стало клониться к закату, отметившись на пике небес. Чувства трактирщика не подвели. Нынче надо ждать гостей! Покрякивая от удовольствия и потирая пухлые руки от предвкушения наплыва долгожданных клиентов, он вперевалочку вышел во двор, затем в обширные конюшни. Проверил все ли готово для сотни коней и вернулся в дом. В нос ударил приятный запах готовой еды. Еще минуту назад пустые котлы и чаны уже были наполнены различной горячей пищей. Это еще раз доказывало правильность предчувствий. Трактирщик разложил на подносе плошки, сколько уместилось, наполнил их едой. Вытер платком пот с лысины, сделал глубокий вдох — выдох и вошел в трапезную. И как обычно все сидели тихо, обдумывая прошедшие мгновения жизни. Сто вестников в черном и Она.
— Батюшки! Кого я вижу! — расплылся в самой радушной улыбке трактирщик, — Давно вас не было.
— Успел соскучиться? — поинтересовался Первый.
— А то! Сижу тут один-одинешенек, сам себе готовлю. Скукотища! — и потихоньку стал подбираться к ней. Поставил рядом с ней плошку, положил ложку, по центру стола водрузил деревянную миску полную душистого, теплого хлеба. Она без особого энтузиазма стала мешать похлебку. Впрочем, как обычно.
— Госпожа, — вкрадчиво начал трактирщик, — Мне вот интересно тут стало... Вы поймите меня правильно: тут такая глушь, кроме вас ко мне больше никто не приходит. Когда-то все было по другому... Нет, вы только правильно меня поймите: я здесь совсем один, прибылей никаких. Умру, только вы и заметите. А я ведь к семье хочу. Вот вы обещали, что я трактир свой смогу иметь в Светлых землях. Так вот мне и стало интересно, когда все это сбудется?
— Когда жаловаться перестанешь, — ответила Она.
Трактирщик охнул от разочарования, не выдержал и высказался:
— Скучная вы какая-то, госпожа.
— А где ты веселую смерть видел? — парировала Она.
Больше ее не беспокоил трактирщик, но напротив сел Первый.
— И как не стыдно тебе обманывать бедного трактирщика, — покачал он головой.
— А чем он занимался половину жизни? — усмехнулась Она, — Обманывал меня, держа трактир у разбойничьей дороги.
— Нет, он играл с тобой, — возразил Первый.
— Ну что ж, тогда и я играю с ним.
Первый только пожал плечами и уткнулся в свою плошку.
— Тебе разрешили найти замену, — услышала рядом голос Зрячего.
Опрокинув плошку, Она резко встала, несколько мгновений смотрела в глаза Зрячему, а потом села, и расплакалась. Наконец.
Давно ее стали посещать мысли о том, что пора отправиться по Великому переходу. Встретить своих родных и жить вместе с ними. Вот только бы вспомнить кто она, кто ее родные.
Первый встал из-за стола и оставил ее одну. Она вытерла слезы, закрыла глаза и стала обозревать весь бескрайний мир.
Когда весь мир становится светлым, когда все краски насыщаются яркостью и блеском, когда запахи густеют и становятся плотными, когда звуки утончаются и вдруг взрываются на тысячи звонких нот, понимаешь, что жизнь переворачивается на сто восемьдесят градусов и наполняется новым смыслом. Или наоборот. Понимаешь, и все меняется и становится прекрасным. Вот так чувствовала себя Она, когда пребывала в поиске Убежища. Порой ей казалось, что вот тут, за лесным поворотом ее ждет конец пути. Но каждый раз путь удлинялся. Она невидимкой пролетала через знакомые большие города, переполненные машинами и высотными зданиями, через маленькие благоустроенные фермы. В одно мгновение Она прошла пустыню эмоций и пересекла океан пустых знаний. А потом, стоя у горы, топнула ногой и ткнула в холодный камень пальцем.
— Мое Убежище здесь! — заявила она. Точно вздохнув, камни разошлись в стороны, открывая темную пасть пещеры.
Открыла глаза.
Сухие листья шуршали под ногами, ветер гулял среди гигантских валунов. Сотня вестников выстроилась напротив нее. Кони нетерпеливо били копытами по камням, высекая искры. Воины же были как всегда спокойны и терпеливо ждали приказа. Первый подъехал ближе.
— Пора, Первый, — прошептала она, — Найди ее.
Иногда темнота и замкнутое пространство может очень тяжко сказываться на человеке. Подавлять его эмоции, убивать не хуже яда гюрзы. Но не на этот раз. Сейчас темнота укутывала, успокаивала. В темноте можно было сосредоточиться на своих мыслях, чтобы они не рождали бесплодных образов. Здесь Она собиралась вспомнить себя. Пробыв в Срединных землях бесконечное количество лет, она уже научилась ощущать течение времени. Впрочем, его можно было и остановить.
С того момента, как она вошла внутрь небольшой пещеры, прошло уже достаточно времени, но она так и не приблизилась ни на йоту в своих воспоминаниях. Что же делать?
Она в растерянности ковыряла пальцем камень в стене.
Подперев щеку, как великая статуя, размышляла о том, что ей делать.
Слушала звуки капель.
Свое Знание Она получила еще в ярко-полосатом шатре. И кричала она не от ужаса от предстоящей миссии, а от осознания случившейся с ней трагедии. Ей стало жаль саму себя. До чертиков. До ужаса. И вышла она тогда из шатра такой похожей на исчезнувшую персиянку. Отправляясь в очередной рейд, она каждый раз убивала в себе желание все бросить и отправиться искать Убежище. А, придя к очередным, непонимающим своего существа, людям, вырывала из сердца желание отправить всех без разбора к чертям. Много времени потребовалось, прежде чем она вернула себе прежний облик. Слишком много времени.
И почему-то ей вспомнились цари-близнецы.
— Знаешь, — тихо ответил южный царь, — Мне кажется, что мы уже давно переступили порог смерти.
Северный царь замер, недоуменно взирая на брата, а потом медленно обернулся к своему войску. И стал внимательно оглядывать воинов. Многих из них он знал очень хорошо, и многих из них он... терял в битвах. Но все они тут: стоят в ряду, напряженные ждут его приказа. И точно туман растаял в душе, пришло озарение. Он вновь обратился к брату, но теперь в его глазах горел огонь безумного веселья.
— Послушай, раз мы уже мертвы, то смерть нам больше не грозит во второй раз!
— А значит, нам нечего бояться! Вдвоем мы как-нибудь одолеем этого ангела смерти!
— На этот раз — да!
Давно Она так не наслаждалась представшей перед ней картиной: тысячи людей, забыв о распрях и ненависти, слились в едином порыве противостоять ей. Кое-где в рядах начались братания. И теперь против нее стояла одна огромная армия. Построившись в сплошную стену, воины выставили ростовые щиты, чтобы защитится от предполагаемых стрел черных вестников. За щитами выстроились лучники и конные воины с мечами на изготовку. И за всем этим шумом нельзя было расслышать слова южного царя. Удивленный брат смотрел на него, а потом похлопал по спине.
И грянул гром барабанов. Звук разлетелся над проснувшимся лесом, легким касанием задел небеса и опустился на пустое поле.
Почему это вспомнилось именно сейчас? В чем суть? Где разгадка? И почему ее назвали ангелом смерти? Ведь они не знали кто Она.
Ангел смерти.
И вот тут память покорно вернулась на авансцену, освещенная множеством софитов.
— Анжела.
Именно так бывает просветление в памяти?!
— Боже мой! Меня так зовут — Анжела! АНЖЕЛА!
А потом села, успокоилась, задумалась и еще минут десять сидела в темноте на холодном камне и хаотично вспоминала всех своих родственников. Отдельным списком пошли те родственники, которые давно уже обитали в этих землях. Родители в том числе. Когда Она наконец, поняла, что ей надо и чем займется, маленькая пещерка осветилась белым светом, а рядом появился Зрячий. Сел рядом с ней на камень и улыбнулся.
— Знаешь, Твое имя сейчас очень редко попадается.
— Оно редким было и в мое время. Не удивительно, что я так долго вспоминала его. Анжела. Кто бы мог подумать! Только в свете всего произошедшего имя приобретает какой-то мрачный смысл. Не находишь?
— Ангел смерти? Х-м, тебе осталось не так уж и долго быть Смертью. Первый уже везет замену. Надеюсь, нам повезет с ней, как и с тобой. Ты была неплохой Смертью. Легкой, ответственной, спокойной. И я бы сказал: человечной была. За это тебе разрешают найти родителей. Они в Срединной земле. Хочешь услышать мое мнение? Зря ты не любила свое временное имя. Ты была безликой. Удачи, Анжела.
Зрячий исчез, оставив после себя белый свет. Смерть оглядела пещерку — не интересная, каменная, без маломальских сталактитов. Вот если бы на сводах заиграли всеми цветами радуги мелкие алмазы! И яркий блеск драгоценного свода отразился цветными зайчиками на угрюмых камнях. Все вокруг стало веселым, легкомысленным. Довольно потирая руки, Смерть закуталась в плащ и стала ждать. Но не долго. У входа послышались шаги, мелкие камешки зашуршали, а вскоре свет обрисовал силуэт в темном проходе. Она почувствовала предательскую дрожь в руках и еще плотнее укуталась в плащ. Живот свело. Вот сейчас она уйдет, оставит за спиной столь долгий путь Смерти, и начнет с нуля. Анжелой. Силуэт оформился в конкретные формы молодой высокой девушки, с поразительно густой копной рыжих волос. Это в первую очередь привлекало внимание. А только потом Смерть натолкнулась на абсолютно скептическое выражение лица. Плотно сжатые, искривленные в ухмылке губы, чуть сощуренные карие глаза. Очень даже отталкивающий вид. Смерть вздохнула и произнесла:
— Хочу я того или нет, но ты здесь для того, что бы перенять у меня миссию.
Девица усмехнулась, развернулась и пошла к выходу. С гонором. Но очень скоро она вернулась. На этот раз на лице нарисовалось удивление:
— Почему я опять пришла сюда? — наконец подала она голос.
— Потому что культурные люди слушают старших до конца. А я хотела сказать, что у тебя так же мало выбора, как и у меня. Ты можешь плутать в этой мизерной пещерке до скончания веков, но рано или поздно ты все равно примешь эту миссию, — менторским тоном ответила Она.
— У меня совершенно нет выбора?!
— Точно.
— И что же это за миссия?
— Ты должна сохранять баланс в этом бескрайнем мире. И отправлять в Великий переход тех, кто обладает Знанием. То есть, кто понял себя, свою жизнь и ее смысл.
— Погоди! Есть одна загвоздка — я, наверное, заболела или чего хуже, но забыла свое имя и еще что-то очень важное. Все помню, а это забыла. Так как же я буду заниматься столь важными делами, не помня себя? — возмутилась преемница.
Смерть улыбнулась на это. Как же весь этот разговор ей был знаком! И ответ тогда звучал так же:
— Тебе незачем помнить и знать о себе. Только если ты захочешь пуститься по Великому переходу в Светлые земли, тогда тебе стоит найти Убежище, а в нем саму себя. Тогда ты будешь свободной от миссии, — и уточнила, — Если ты будешь достойна этой милости.
Конечно, это было лишним. Хотя, знание главного преимущества может подстегнуть новенькую хорошо выполнять свои обязанности. Не плохая идея. Да и девушка задумалась. Но уже стоило перейти к главному.
— Как только я скажу нужные слова, то тут же исчезну. Так что не удивляйся. Такие чудеса будут постоянно тебя окружать. А теперь подойди и дай мне руку. Я передаю тебе эту миссию. Отныне ты, будучи уже мертвой, становишься новой Смертью.
Крик вырвался наружу и заставил вестников подойти ближе к темному зеву пещеры. И отступить на шаг, когда оттуда, пошатываясь, вышла Смерть.
— И что мне теперь делать? — чуть не плача прошептала она.
Воины уже не раз сталкивались с подобной реакцией новенькой, а потому поступили так, как и всегда. Ведь ничто так не приводит в чувство как уважение и чувство уверенности в себе. Они опустились на одно колено, склонили головы в поклоне, а Первый произнес:
— Веди нас, Смерть!
— Куда? — не поняла Смерть.
Первый на мгновение задумался, и, вспомнив кое-что важное, ответил улыбаясь:
— Есть тут один хороший трактир. Там небольшой долг за тобой остался...
Елена Жарова © 2007
Обсудить на форуме |
|
