|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2007 Алко Зельтцер © 2007 Дорогой Иван Андреевич! (альтернативная история)
— Дорогой Иван Андреевич!
Гость шел на него широко раскинув руки. Невысокий, в коротком сюртучке. Иван Андреевич радушно обнял, провел в кабинет. По дороге задержался в коридоре, попросил подать чаю.
В кабинете сел против гостя с хмурой миной. Радоваться было особенно нечему. Утром пришел к выводу, что до смерти надоел свой жанр, что пора переключиться на прозу, стать серьезнее. Он только-только начал обдумывать роман, только набросал на бумаге опорные точки. Готов был с головой уже кувырнуться в работу. И тут на тебе! Принесла нелегкая посетителя.
— Что-то вы не в духе сегодня, — жизнерадостно прощебетал гость.
— Я работал, — поддержал разговор Иван Андреевич. — Роман затеял писать. Надоели знаете ли все эти рифмы.
— А о чем роман? — заинтересовался гость.
А может и не так бесполезен этот посетитель, подумал Иван Андреевич и ухватился за листы, на которых набросал основные пункты будущей книги для памяти.
— История про дворянскую семью. Отставной офицер берет в жены скромную девушку, и она распускается, как бутон. Как Золушка. Они живут счастливо. Балы, кутерьма, веселье. Но есть маленькое но.
— Что же? — подался вперед гость.
— Деньги, — благоговейно произнес Иван Андреевич. — Его дела не так хороши, как кажется. Вскоре он разоряется и пускает себе пулю в лоб.
— Естественно. Он же офицер. Ну-ну, — подбодрил гость. — А что же девушка?
— Она возвращается к тому, с чего начинала. К простой сельской жизни. Но после балов, приемов и французских платьев она не может принять прежнюю жизнь.
Постучали. Иван Андреевич разрешил войти, и Дуняша внесла поднос. Накрыла чай и тихонько вышла. Гость проводил взглядом округлые бедра служанки.
— А может наоборот? — предположил гость, подвигая фаянсовую чашечку.
— Что наоборот? — не понял Иван Андреевич, размешивая сахар.
— Ее не приняла старая жизнь. Вы подумайте, этакая фифа из грязи в князи выпрыгивает. Это же зависть. Вы представляете как к ней должны относиться после этого?
— Может и так, может и так.
Иван Андреевич сел к столу и сделал пометку. Нет, гость все-таки очень даже кстати. И вообще роман это слишком. Можно сделать повесть. Если это уместить в повесть, то будет ярче и насыщенней.
— Как вам в целом? — повернулся Иван Андреевич к гостю.
— В целом интересно. Но...
— Говорите, говорите, — подбодрил Иван Андреевич.
— Чего-то не хватает. Может быть она не селянка?
— А кто?
— Певичка. Может же офицер полюбить певичку? И пусть он разориться из-за нее.
— Это как? — оторвался от пометок Иван Андреевич.
— Ну, из-за ее балов и приемов. И французских туалетов. Она живет не по средствам.
Иван Андреевич потер руки. Позабыв приличия одним глотком заглонул чай и с азартом посмотрел на гостя.
— Так-так-так. А он?
— Офицер?
— Полковник. Пусть он будет полковник. Так ярче. А то офицер как-то безлико.
— А он стреляется, потому что готов ради нее на все. Но не может расплатиться с кредиторами.
— И она снова становится певичкой, — решительно взмахнул пером Иван Андреевич. — Нет. Не так. Представьте. Она идет по дороге, кутается в полушубок. Ветер, мокрый снег. Экипаж сломался. Она идет к ближайшей деревне, чтобы попроситься на ночлег.
— Откуда идет? — заинтересовался гость.
— Ну как... А она возвращалась с похорон мужа, — не растеря Иван Андреевич. — Он завещал похоронить себя в фамильном имении. Кстати оно уже давно заложено. Так вот она идет и встречает крестьянина, а он...
— Стоп, — подскочил гость. — Не так. Она знала этого крестьянина и пришла к нему специально.
— Как знала? — раскрыл рот Иван Андреевич.
— Она изменяла с ним мужу! — гордо возвестил гость.
— Какой конфуз! Полковнику?
— Да!
— С крестьянином?
— Да! В его имении.
Иван Андреевич вскочил и принялся мерять комнату шагами:
— Смело. Ново. Неожиданно. Но тогда он не разорялся и не стрелялся. Он их застукал, вот что.
— И застрелил из охотничьего ружья, — подытожил гость.
— Нет! — азартно выпалил Иван Андреевич. — Он ее выгнал. И она пришла к крестьянину. Приходит, просит помощи. А он не может ее содержать. И спрашивает, чем она может заниматься. Чем может заработать на жизнь.
— А она что же?
— А она говорит, что она прежде пела.
— Ах да, — шлепнул себя по лбу ладонью гость. — Она же певичка.
— Нет, пусть она не будет певичкой. Просто брала уроки пения. И вот она приходит к нему и говорит, что прежде пела. А он радуется, одобряет. Это дело, говорит, пойдешь петь и плясать. В варьете.
— Варьете в деревне? — усомнился гость.
— Нет, в городе. Ведь после всего этого они не смогут остаться в имении. Они бегут в город. А крестьянин в городе двоих не прокормит. И она идет в варьете.
— И изменяет своему крестьянину с местным директором.
— Нет, это уж слишком, — покачал головой Иван Андреевич и грузно опустился на стул. — Вобще это надо показать по-другому. Надо дать две встречи с крестьянином. До и после. Сперва она блистает. Французские наряды, духи, украшения. А вконце кутается в полушубок и дрожит от навалившегося кошмара. А впереди неизвестность.
— Гениально! — похвалил гость и встал. — Дорогой Иван Андреевич, не стану вам мешать, творите. И разрешите откланяться.
Иван Андреевич проводил гостя и полный сил вернулся к столу. История полилась на чистый лист, но слова были какие-то не такие. Не о том. Иван Андреевич скомкал страничку и бросил на пол. Нет, не так, не так рисовалась ему эта история. И не рассказ это вовсе, и не роман.
И вообще ну ее к черту эту прозу, решил Иван Андреевич. Вернусь-ка я к родным рифмам. Прийдя к такому выводу он улыбнулся и, взяв чистый лист, написал:
«Попрыгунья стрекоза лето красное пропела...»
Алко Зельтцер © 2007
Обсудить на форуме |
|
