|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Конкурс короткого рассказа Ужас Лучезарный © 2007 Сказка мертвых К Макару вернулась собака. Тихой ночью безошибочно миновала полдеревни, проскользнула в заборную щель и забилась под крыльцо макарова дома, где свернувшись калачиком и пролежала до самого восхода солнца. На рассвете же, стоило только хозяину отворить дверь, с радостным лаем кинулась ему под ноги. Заелозила, заюлила, хвостом взметая пыль, заскулила, перевернулась на спину, протянув вверх лапы.
И, разумеется, напугала Макара до смерти.
Старая сука, самолично им пристреленная год назад.
В начисто обглоданном скелете трудно было узнать когда-то упитанную и ухоженную псицу, однако повадки и чудом уцелевший ошейник безошибочно указывали на то, что собака не обозналась ни домом, ни хозяином.
Макар, побелев от ужаса помчался в церковь.
В церкви по причине раннего времени находился лишь отец Варений, как раз деливший вчерашнюю добычу с Богом. И сколь бы не перекладывал с кучки в кучку медные гроши, всякий раз с горечью понимал, что Господу приходится больше. Печально от этого было отцу Варению и лишь початая бутылка вина, к которой он то и дело прикладывался, помогала в борьбе с неуемной грустью.
Завидев взмыленного Макара, распахивающего двери, священник поспешил сгрести милостыню в одну горку и с трудом встал.
— Бог в помощь! — слегка заикаясь произнес он.
За что получил по шее и в согнутом состоянии был выведен прочь — Макар на всю округу славился недюжинной силой, посему скрутить дряхлого священника для него не составило никакого труда. Приволоченный в макаров двор слуга божий чуть отошел и немедля принялся грозить хозяину небесной карой.
— Уже, — ответил на это Макар и указал Варению на странно притихшую суку.
Минуту священник осоловевшим взглядом пялился на собаку, после чего икнул, перекрестился и стремглав помчался прочь из деревни.
Больше его и не видали. Сказывают, в болоте потоп, но разве то проверишь — в болото не полезешь...
Макар же, плюнув вслед Варению, схватил собаку за ошейник и потащил к реке, где привязав камень побольше, пустил суку навстречу волнам. Когда гладь воды успокоилась, круги разбились о берег, он отправился домой и просидел до вечера у окна, глядя во двор.
А к ночи собака вернулась.
Сука перегрызала цепи, которыми Макар ее привязывал в лесу, кости ее легко срастались после могучих ударов, наносимых хозяином. Гореть не горела, тонуть не тонула, лишь хвостом крутила да радовалась всякий раз, завидев Макара.
А по деревни слухи один другого страшней ползли. Мол, проклят Макар, а за что — уж придумать нетрудно: молодость Макарова была богата на события. И воевал, и грабил, и насильничал — чего только не делал. Добра, разве что, не творил. Да и дом отстроил — не дом, а хоромы, а на какие такие богатства, скажите? Уж явно путем неправедным нажитыми.
Словом, не любили Макара в деревни, но боялись, оттого и молчали.
Молчал и Макар. Сидел вечерами и на собаку свою ожившую смотрел, а та — на него. Долго так шло, пока однажды не спросил Макар:
— Что же мне с тобой, тварь такая, делать-то?
А сука возьми и ответь:
— На Гнилой Ручей сходи.
Макар, как сидел, так и рухнул на пол.
Гнилой Ручей находился верстах в трех от деревни, тек с севера на запад, с болот в болота, оттого и вкусом, и запахом вода в нем отличалась от привычной. Гнильцой отдавала.
А уж почему недобрым местом тот ручей считался, уж никто окрест и не помнил. Сказ был, что души мертвецкие в том ручье текут, но в то разве ж поверишь. А дедами еще заведено было — не ходить, вот и не ходили.
Макар тоже не пошел. День безвылазно дома просидел, второй просидел, а к исходу дня третьего в дверь постучали.
Открыл, глянул на гостя и, окрестившись, посторонился.
Аладья, жена бывшая, молча вошла, села на скамью у печки, руки на колени сложила и на Макара пустыми глазницами уставилась.
Три года, как в могилу слегла, а теперь, — нате вам! — явилась.
— По душу мою? — поинтересовался Макар. — Так и забирай, не нужна!
Покачала головой Аладья.
— На Гнилой Ручей иди. До послезавтрашнего утра тебе срок.
— А иначе?
— Увидишь, — и более Аладья не произнесла ни слова, как не допытывался Макар.
Так и осталась сидеть.
На следующее утро Макар проснулся злым и невыспавшимся. Встал, плюнул на Аладью, пнул собаку, взнуздал коня и помчался в город, где жил его друг Рукав. Рукав служил на таможне и был охоч до наживы. Редкий товар проходил через его руки без убытка для хозяина. Однако, узнав о Макаровой беде по старой дружбе взялся помочь почти задаром. Взял, что нужно, и вдвоем они отправились обратно.
Загнали трех лошадей, но поспели к закату.
Рукав, вооружившись револьвером, пошел первым. Кинувшегося на него пса уложил с двух выстрелов. Дома же Аладью — одним.
— Как так? — подивился Макар, разглядывая осколки аладьинова черепа.
— Пули золотые, — хвастанул Рукав. — Заговоренные.
Сгрузили кости в мешок да вдвоем закопали их на могильнике, а как закопали, расплатился Макар с другом, распрощался.
Пошел довольный спать.
А как светать стало, вернулся Рукав обратно. Без головы, голый.
— На Гнилой Ручей пора, — говорит, а чем говорит и не поймешь. То ли пузом, то ли чем похуже.
Струхнул тут Макар, да так, что пошевелиться не может. Мямлит, головой трясет — ничего не разобрать.
Закинул тогда Рукав Макара на плечо, да так и пошел. Прошел деревню, вброд через реку перебрался, опушку миновал, буреломами да оврагами без устали шагая скоро добрался до Гнилого Ручья.
Отхлестал Макара по мордасам, в чувство привел.
— Пей, — сказал.
Макар головой помотал — мол, не буду.
— Дурак, — Рукав руками замахал. — Души в тебе нет. Вот души мертвые к тебе и тянутся. Пей! Вода сия душу мертвецам живым возвращает.
— Не буду! — заорал Макар, схватил корягу, под ногой оказавшуюся, да хватанул друга безголового по плечу. От богатырского удара тот аж пополам преломился.
А Макар без оглядки обратно побежал. По буреломам да оврагам продрался, сквозь опушку проломился, реку переплыл, деревню прополз, до дома добрался.
Открыл дверь, а за порогом Сатана. Ужас Лучезарный © 2007
Обсудить на форуме |
|
