|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Игра! Змеев Роман © 2007 необычный репортаж Из обыкновенного учебника по астрономии можно узнать, что атмосфера Земли подразделяется на слои. Самый нижний — тропосфера, а самый верхний — экзосфера. Но ни в одном учебники и даже ни в одной энциклопедии вы не узнаете, что где-то там, в далёкой экзосфере, практически на самой границе с открытым космосом, существует ещё один, не видимый обычным взглядом и не поддающийся ни каким законам, а, следовательно, и ни каким приборам, удивительный слой.
Честно говоря, назвать его «атмосферным» будет не совсем правильным. Потому как именно там собираются, рождаются и погибают все страхи, надежды или просто суеверия обитателей планеты Земля.
Некоторые, называют этот слой «эфиром». Кто-то «нирваной», а кто-то даже «комой». И всё это правильно, потому как, только оказавшись в таких состояниях можно попасть в этот удивительный слой.
И даже богам он не доступен. Ну разве, если кто-то их туда пригласит или какое-то событие их туда перенесёт.
Хотя нет... Есть и более простой способ попасть в этот слой — обыкновенный, крепкий сон.
И так как обитатели этого слоя продукт мысленной деятельности человека, то и их поступки присущи поступкам человека. Единственное, что отличает поведение этих существ от человеческого — отсутствие времени. То есть, время там бывает. Оно заходит, но редко — ему, как правило, некогда, потому что основная задача времени — постоянно куда-то уходить. И поэтому все поступки обитателей того загадочного слоя «размазаны» и «перемешаны» в ходе истории.
— Здравствуйте дамы и господа! Мы продолжаем наш прямой репортаж с финала по теннису с Первых Олимпийских Паранормальных игр. Сегодня для вас работают комментаторы спортивного канала «Паронормал» — Внутренний Голос...
— И Личный Опыт. Здравствуйте, дорогие телезрители. Для тех, кто не успел подключиться с самого начала, скажу, что сегодня в финале встретились два непримиримых соперника, если можно так сказать, два антипода, две Великих личности, которым есть чего доказывать друг другу... — Что они постоянно и делают...
— Да-да, вы верно подметили... Итак, решающая пятая партия между Жизнью и Смертью!
— Надо сказать, что предыдущие четыре партии прошли в очень напряжённой борьбе, но когда встречаются эти два соперника — по другому и не бывает...
— Сначала две партии выиграла Жизнь...Причём, согласитесь Голос, что первую партию очень легко, о чём свидетельствует счёт 6-1...
— Да и мы даже подумали, что Смерть не найдёт никакого противоядия и финал легко выиграет Жизнь, однако в третий партии Смерть собралась, и ей удалось навязать борьбу. — Прежде всего, у Смерти стали получаться подачи на вылет. Мы видим, что пока Жизнь не смогла приспособиться к таким мощным и нацеленным ударам...
— Ну и не только подачами, хотелось бы отметить, что Смерти удалось перестроить свою манеру игры. Она чаще стала подходить к сетке, что не делала первые две партии, стараясь играть на дальней линии...
— Словом, нас ждёт увлекательная решающая партия. К тому же по Регламенту в пятой партии разыгрывается шесть очков. За точное попадание сразу начисляется очко. При равенстве очков, назначаются ещё два сета, до тех пор, пока кто-то не выиграет оба сета.
— Да, согласитесь, очень строгие правила. Видно было, что Жизнь не хотела доводить дело до этой, своеобразной лотереи...
— Внутренний Голос, мы с тобой забыли представить судей этого матча!
— Ну что ж, Личный Опыт, давай исправляться. Сегодня все судья представлены людьми, чьи теории или изобретения переворачивали обычный быт человека, иногда ставя на грань жизни и смерти судьбу всей цивилизации.
— Итак, главный судья матча Альберт Эйнштейн. Думаю заслуг представлять не надо.
— Представлю помощников судьи в поле. На дальней половине от нас за левую линию будет отвечать изобретатель первых стенобитных машин и военных механизмов — Архимед, за правую линию — основоположник главных законов физики — Исаак Ньютон.
— На ближней к нам половине за правой линей смотрит изобретатель парашюта, вертолёта, акваланга и множества других машин — Леонардо Да Винчи, за левой — автор великого изобретения, которое он рассчитывал использовать в мирных целях, прежде всего в горной промышленности — Альфред Нобель, владелец патента на нитроглицерин....
— Или, проще говоря, динамита. Думаю никто не будет спорить, что все эти люди в своё время своими идеями и открытиями как следует перетряхнули мир. А инспектором сегодняшнего матча назначен Андрей Дмитриевич Сахаров, изобретатель водородной бомбы.
— Ближе к нам в прозрачном балахоне с золотистым отливом — Жизнь. Она и начинает. На противоположной половине в привычном чёрном балахоне — Смерть.
Им было хорошо. Их было множество. И даже больше. Они не куда не спешили, не торопились, не текли. Они просто висели на месте, ощущая необыкновенную лёгкость. Каждый он — целый мир в себе.
Не было ничего, что могло бы заставить их сдвинуться с места.
Других тоже было много. Достаточно много, хотя и в два раза меньше, чем первых. Они также спокойно клубились в своей впадине. И хотя они были в шестнадцать раз тяжелее, но это им не мешало размеренно плавать, парить или вальсировать.
Но что-то изменилось, плавно и одновременно быстро, словно чья-то тень закрыло лучи солнца. И сразу захотелось плыть туда и только туда.
И они поплыли.
Их было много, хотя в два раза меньше. Все они в два раза крупнее и поэтому притягивали к себе сразу двух. Это очень тяжело — летать втроём. И они упали...
Они встретились. Кислород и водород. И раздался очень сильный взрыв.
А на безжизненную Землю стали падать, сверкая и переливаясь в ярких лучах солнца, первые капли абсолютно чистой воды.
Так образовался океан.
— Итак, на подаче Жизнь. Подаёт...
— Ну-уууу, такие подачи не берутся. Просто никаких шансов Жизнь не оставила Смерти. 1-0.
— Что ж, посмотрим, чем ответит Смерть. Её подача.
Трава здесь очень высокая и сочная. И ёё было много. Диплодок снова наклонился к земле и своим шершавым языком срезал очередную партию сладкой осоки, после чего поднял голову и начал неспешно, как будто смакуя, её пережёвывать. Что-то его насторожило. Ноздри зашевелились, пытаясь уловить запах потенциальной угрозы.
Но нет, всё спокойно. Только яркий круг, стал просто огромным, слепя своим огненным светом, мешая смотреть. И он стремительно приближался.
Сначала сильно громыхнуло, а потом земля подпрыгнула и куда-то ушла из-под лап. Диплодок свалился в траву, тут же вскочил и оглушённый, ослеплённый и насмерть перепуганный помчался прочь.
А в небо устремились множество частичек золы, пепла и пыли. Они взлетали и взлетали. И в какой-то момент им удалось покрыть собой всё небо. Они кружили в потоках воздуха, принимая солнечное тепло на себя, впитывая ультрафиолет в себя, загораживая свет собой.
И Земля стала остывать. Растительность, лишённая необходимого ультрафиолета, вянуть, а теплолюбивое живое — замерзать. Жизнь на планете замерла.
— Какой сильный удар! Но что делает Жизнь?!
— Она тянет, тянет этот неописуемый по силе удар!
— Кажется, Смерть так была уверенна в своей подаче...
— Но всё-таки и Смерть отбивает мяч... подрезает прям под сетку...
Холод заставил слезть его дальних предков с дерева. А что там делать? Вся пища теперь под снегом. На дереве теперь можно было только спать, да и то, рискуя замёрзнуть. Намного комфортней спать теперь в пещерах.
Это потом учёные будут спорить: являлся ли тогда предок хомосапиенсом или ещё нет, а сейчас ему, палеолитическому человеку, надо найти себе обед под толстым слоем снега.
Каким-то, ведомым только ему, образом, примат выбрал место под сухим деревом и начал копать. Вскоре его когти заскребли по корке льда, который никак не хотел поддаваться.
Это заставило его задуматься. Приняв решение, он схватился за ветку и потянул на себя. Ветка нагнулось, но не сломалась. Тогда варвар резко подпрыгнул и повис. Не выдержав такого веса, сук переломился.
Внимательно оглядев свою добычу, первобытный человек отломал отросток попрочнее и принялся им ковырять лёд.
Вскоре лёд поддался, палеолитик за ненадобностью откинул палку и привычно, лапами, выдернул корень из мёрзлой земли. Убедившись, что никто ему не угрожает, принялся смаковать свою добычу.
Однако длилось это не долго. Чуткие уши уловили знакомые звуки. Человек насторожился и принялся внимательно следить за долиной. Вскоре показалось небольшое стадо мамонтов. К волосатому примату под сухим деревом они не проявляли ровно никакого интереса.
Когда слоны стали удаляться, варвар вспомнил о палке. Найдя её, он поочерёдно стал смотреть то на неё, то на уходящих животных.
Что-то ему подсказывало, что скоро он будет есть не только мёрзлые корни...
— ... но Жизнь успевает переместиться к сетке и изящно перекидывает мяч прямо за спину Смерти...
— Какой упорный сет! Попал мяч в поле или приземлился за линией? Смерть подзывает Ньютона и показывает, что мяч приземлился за пределами поля...
— Давайте посмотрим повтор... даже на повторе не понятно, попал ли мяч в поле? Исаак просит, чтоб ему принесли карандаш и лист бумаги? Ага. Зачем?
— Ну, видимо, он попробует рассчитать траекторию мяча, чтобы выяснить, попал мяч в поле или нет.
— Ну вот, по всей видимости, рассчитал. Показывает главному судье свои расчёты.
— Эйнштейн внимательно смотрит, что-то правит, объясняет Ньютону его ошибки... Ньютон внимательно слушает и соглашается с главным судьёй!
— Ну на то он и главный! И всё-таки, каково окончательное решение?
— Засчитан! Очко в пользу Жизни! 2-0...
— И на подаче Жизнь! 2-0 это солидное преимущество — Смерти обязательно надо брать очко на чужой подаче.
— С досады Смерть меняет покрытие своей половины с грунта на траву.
— Что ж, имеет полное право...
— А Жизнь тщательно выбирает мяч. Напомню, что каждый мяч — это уменьшенная копия планеты Земля, только разного периода времени... Подача!
— Господин, разрешите войти? — коренастый человек неловко просунулся в узкую щель между дверью и проёмом и не решительно замер в полупозиции — голова уже здесь, а ноги ещё за дверью.
Тот у кого спрашивали разрешения брезгливо поморщился и благодушно махнул рукой.
— Ну какой я тебе господин, Фелиций? «Господин» — это уже прошлый век! А у нас сейчас эпоха расцвета.
— Как скажите. И как же мне теперь обращаться к Вам? — коренастый полностью протиснулся в комнату и теперь нерешительно топтался в дверях. Хоть ростом он был и не высок, зато обладал завидной статью, ровной осанкой и мужественным лицом. Щёки были гладко выбриты, что позволяло разглядеть множество шрамов, складывающихся в разнообразные узоры, в зависимости от угла падения света. Волосы пепельного цвета затянуты в тугой хвост, а на месте левого пробора в волосы был вставлен свежий цветок фиалки.
— Ну... скажем... уважаемый..., — «уже не господин» ещё раз строго оглядел себя в зеркало. В стати он заметно проигрывал Фелиции, зато ростом был наделён в полном объёме. В возрасте он также уступал, зато по социальной лестнице успел подняться намного выше, — Да! Точно! Уважаемый!
Так высоко, что выше больше не было ступенек, ну если только для богов широкая площадка, куда Корелий пока не стремился подниматься.
Теперь «уважаемый» Корелий являлся правителем Минойского царства — могущественного, промышленного, научного и социально-развитого государства.
— Как тебе мой новый наряд? — Корелий покрутился на одном месте, дав возможность гостю разглядеть изыск с разных сторон.
— Вам, уважаемый, Карелий, всё к лицу. И цвет, вижу самый сейчас модный — жёлтый.
— Спасибо, Фелиций. Надеюсь, так оно и есть. А ты заметил вот это, — и Корелий медленно расстегнул застёжку молнии, а затем также медленно застегнул её.
— Да, это новое изобретение нашей лёгкой промышленности «молния». Говорят удобная штука, правда, я пока по старинке — на пуговицах...
— Ну, Фелиций! Ну, молодец! Во всём в курсе — ни чем тебя не удивишь! — Корелий неспешно сел за стол, поправил правой рукой длинные, чёрные и блестящие как вороньи глаза, волосы, достал блокнот и ручку и только после этого вновь удостоил взглядом своего преданного министра.
— Присаживайся, что же ты там всё топчешься? Надеюсь, у тебя есть чем меня удивить?
— Боюсь, новости будут не самые радостные, — вздохнул Фелиций, усаживаясь в кожаное кресло.
— Что-то серьёзное?
— Калант пропал.
— Это тот учёный, который последние две недели твердил, что всем надо срочно покинуть город?
— Да, уважаемый. Только не город, а всю страну...
— Не удивительно, если помню, он предлагал всем оставить у него своих мулов и коз, а самим бежать из страны, — усмехнулся Карелий. — Набрал у доверчивых граждан добра и бежал. Хотел же я его арестовать, но не верил, что такой заслуженный учёный страны превратится в мелкого авантюриста. Всё же надеялся, что Калант проводит какое-нибудь социальное исследование... И куда он сбежал?
— Сегодня ранним утром он пересёк Восточный контрольный пост, на повозке из четырёх мулов, с четырьмя козами. Согласно таможенной декларации, в повозке вывез: четыре индюка, четыре курицы, столько же уток, два поросёнка, пятнадцать запечатанных кувшинов пресной воды мешок пшена, гречи, риса и шесть буханок хлеба. Остальную живность он оставил у себя во дворе дома. И деньги, кстати, тоже.
— Постой-постой, то есть он направился в горы? Но он же и всем туда говорил бежать?
— Да. Но те, кто ему поверили просто переехали на наши острова — сателлиты, к своим родственникам.
— Очень интересно...
И повисла тишина.
Тишина накрыла Каланта на горной дороге на высоте примерно 400 метров от уровня моря.
«Всё. Не успел.» — просто подумал он.
«Раньше, раньше надо было уходить, а не стараться спасти бестолковых жителей!»
В абсолютной тишине он спешно распряг насторожившихся мулов, развязал коз и выпустил птиц — может им удастся спастись.
С утра он прошёл лишь треть пути до поляны в горах, где он надеялся пережить катастрофу. Придётся резать путь.
Калант вытер вспотевшие руки об платье, и, было, собрался лезть на скалу, как увидел невероятную картину: внизу, в долине лежал прекрасный, родной ему город — Миноя. И вдруг весь город в один момент разрезало множество трещин. Они распространялись с невероятной скоростью в хаотическом направлении, оставляя за собой рухнувшие постройки, что попадались на их пути.
И здесь случился первый акустический удар, который вдавил Каланта в скалу. Сверху посыпались камни. Козы, жалобно блея, не разбирая дороги, бросились удирать.
Карелий первый выскочил на балкон и увидел, как невероятная, невидимая сила просто разрывает в разные стороны дома. Акустический удар сбил его с ног и поволок назад в комнату, где он столкнулся с Фелицием, который вцепился обеими руками в колонну.
— Бежим, великий! — орал Фелиций. — Нас раздавит здесь!
Где-то сбоку, за левой стенкой, что-то тяжёлое рухнуло.
— Поздно, Фелиций, слишком поздно!
Он снова рискнул выйти на шаткий балкон и увидел, как потоки насмерть перепуганных людей текли к гавани, стараясь успеть на корабли. С балкона Карелию хорошо было видно, что большинство судов перевёрнуто и тонет в море.
— В горы! Бегите в горы! — заорал Карелий толпе.
— Поздно, Карелий, — тихо произнёс за спиной Фелиций, кладя свою руку на плечо царю Минои.
Последние, что они смогли увидеть, прежде чем их раздавило обломками балкона, это как город стал проваливаться под землю, а наверх вылетать первые куски магмы...
Люди прыгали в воду, некоторые пытались вплавь догнать спешно покидающие гавань корабли. Самые отчаявшиеся спастись с испугом наблюдали, как со стороны города к ним приближается волна огня, поглощающая всё, что ни попадя. Вода в гавани бурлила, дома вспыхивали, словно облитые маслом чучела, всё это перемешалось с воплями и невообразимым шумом от погибающего города.
И люди начали молиться. Казалось, Бог услышал их — вода стала быстро отступать, оголяя морское дно.
— И мяч попадает в сетку!
— Жизнь пыталась подать на вылет, но мяч зацепился за кромку сетки. Первая ошибка.
— Вторая подача...
Люди молились, многие упали на колени при виде этого чуда. И вдруг солнце померкло. Когда люди подняли головы, то увидели лишь гигантскую стену серой воды, спешно надвигающуюся на берег.
— Цунами! — закричал ошеломлённый Калант. — Гигантский цунами!
Он достал «козью ножку» и померил высоту волны. Затем прикинул расстояние до острова Крита, присвистнул, и сел ждать своей смерти, наблюдая, как огненные слои вырываются из-под земли на всём протяжении суши, что ему было можно отсюда видеть.
— Мы жили в кратере гигантского вулкана, — пробормотал он. — И как же я не подумал про цунами! Я совсем забыл про море...
Прежде чем скала, на которой сидел Калант, ушла под воду, учёному посчастливилось увидеть борьбу двух стихий — огня и воды, в эпицентре которой находилось более двух миллионов людей.
Огромная волна смела близлежащие острова и со всей своей невероятной силой обрушилась на пылающий берег. Ослабленный вулканом, полуостров не выдержал гидравлического удара и раскололся на мелкие куски, которые скрылись под водой...
Так не стало великой цивилизации...
— Вы смотрите, что происходит! Вторая ошибка...
— Да, жизнь рискнула и снова подала со всей силы. На этот раз мяч перелетел и сетку, и поле противника.
— И счёт становится 2-1! Вот так Жизнь рискнула и проиграла!
— Тем интереснее матч! Теперь на подаче Смерть.
— Как она? — тёмная фигура в капюшоне при свете факела казалось зловещей.
— С ума сошёл? — недовольно зашептал хозяин дома. — Разбудишь Марку! Хлопот не оберёшься.
— Я волнуюсь, ты не представляешь как это сейчас важно!
— Живая-живая, думаю переживёт и нас с тобой. — хозяин раздосадовано сплюнул на пол.
— Вчера последнего Сольника похоронили. Десятый с вашей улицы и двести пятьдесят восьмой из села.
— Иди-иди к себе, услышит же! — всё беспокоился хозяин.
— За две недели почти две третьих населения схоронили..., не уж то даже не покажешь?
— Сказал же! Нет! Иди с богом.
— Вчера старый Марк приходил. Говорит, что видел рыжего дьявола...
— Сумасшедших ещё не хватало! Чумы ему мало? За что же он так нас? Чем прогневали?
— Гжеба, это он! Понимаешь, он тоже выжил! Как бы нам словить его, пока его не прибили?
В ответ прозвучало лишь шуршание на чердаке в конец обнаглевших крыс.
Страшная пандемия «бубонной» чумы гостила в Европе. Люди боялись выходить на улицу, при встрече расходились по разным сторонам дороги, не глядя и не здороваясь, кутаясь с головой в одежды, заматывая лицом тряпками. Но это не спасало. Чума забирала всех без разбора...
— Марка! Марка! Глянь чудо-то какое! — орал Гжебик. — Пойди, глупая, сюда. Не бойся!
Марка, тощая, бледная девушка со впалыми глазами и черными разводами под ними боязливо зашла в хлев. Раньше здесь жили куры, но их погрызли крысы. От этих исчадий ничего не помогало. Отрава их не брала, ловушки он избегали, а если и попадались, то это было лишь каплей в море.
— Ты сума сошёл!! — увидев причину радости мужа, затараторила девушка. — Уберёг бог от чумы, так, дурак, лезет в сам в петлю к инквизиции!
— Марка, это наше спасение!
— Ага, сейчас отец Морен узнает — жди завтра гостей с раскаленными щипцами! Тебе жить надоело — меня не впутывай! — и девушка бросилась бежать из хлева.
Но в дверях натолкнулась на такую же тощую фигуру в капюшоне.
— Отец Морен, это всё он, я ничего не ведала! — завопила Марка, падая на колени. — Пощади нас! Чёрт его попутал. Не губи дурака! Он сейчас же их всех утопит!
— Встань, глупенькая, — ласково произнёс Морен и бережно потянул её за кисти рук. — Это я ему принёс. У меня в храме семнадцать сирот живёт — не где и некогда было её выхаживать. Гжеба сколько?
Отстранив девушку, отец Морен подошёл к её мужу, который бережно раскладывал сено вокруг совсем недавно окатившийся кошки.
— Четыре вроде... А нет — вон он, ещё один!
— Отлично! Пять котят! — воскликнул священник и обратился к испуганной девушке — Иди сюда, Марка. Посмотри, какие они красивые, милые, маленькие!
Марка боязливо подошла поближе. Серая кошка лежала на сене, а рядом с ней копошились два рыжих, один белый с рыжими вставками и два, черепашьей окраски, котёнка — явно кошечки.
— Я чего пришёл-то! — вспомнил отец Морен. — Я же поймал его!
— Кого? — удивился Гжеба.
— Ну, дьявола, про которого старый Марк говорил! Точнее он сам его и поймал. Соорудил ловушку и поймал.
— Вы оба с ума сошли что ли? — боязливо глядя на священника, спросил Гжеба.
— Слава богу, сам не смог его придушить — меня позвал. Это кот, Гжеба, понимаешь кот?! Может даже отец их! — довольный собой, восклицал Морен. — А значит у нас месяца через четыре — пять буду тещё котята. Знаешь как кусается? Всю руку мне в кровь разодрал! Но ничего, я его приручу.
— Этих надо ещё раздать людям. Ты договорился с кем-нибудь?
— Да, с тремя уже. Старая Полька согласилась, говорит, терять ей нечего, ни чума, так возраст своё возьмёт, ещё Корейнчуки возьмут себе двоих сразу и Малок согласился, но я ему не доверяю, как напьётся, так может и придушить с дуру.
— А как же инквизиция? — подала голос Марка. — Поди, прознают и всех на дыбу посадят.
— Не прознают, милая, — успокоил Морен. — Вчерась нашего уездного схоронили — больше никто сюда не едет, сидят у себя в Риме, молятся за спасение наших душ и помощь у Бога просят.
— Видно плохо просят или Бог прогневал нас, — съязвила Марка.
— Нет, дурочка, Бог помогает нам, просто и нам надо помочь ему сделать чудо. Эти идиоты уже поняли, что натворили, возгласив кошку дьявольским существом и начав компанию по их истреблению, но пока бояться признаться самим себе, — и священник обратился к котятам. — Вот вы какие — наши спасители.
— И верно, — подтвердил Гжеба, — как я её сюда перенёс, так крысы вмиг ушли только от запаха одного кошки.
— Крысы — главные разносчики чумы, — сказал Морен, нежно поглаживая урчащую от удовольствия кошку.
— Пережить бы нам год другой, а там и ребёнка родим, — мечтая, Гжеба нежно обнял прослезившуюся жену.
— Ну вы всё видели сами! — после паузы произнёс Внутренний голос.
— Да! Прекрасно разыгранная партия! — согласился Личный опыт. — Прекрасный приём продемонстрировала Жизнь, и последовал затяжной розыгрыш...
— ...победителем из которого вышла Жизнь! 3-1 и вновь Её подача.
— Посмотрим, будет ли вновь рисковать она на своей подаче?
Громадный танкер показался на горизонте. По мере его приближения, становилось видно его огромные размеры.
Его ждали... Ждали с нетерпением. Танкер попал в шторм, который не только сильно потрепал судно, но и чуть не переломав его по полам, откинул на лишних пятьсот километров севернее пути следования. Оголодавшая команда, борясь с усталостью и постоянными поломками, сотворила настоящий подвиг, приняв решение и доставив всё-таки груз.
Они знали, как это важно. Они знали, что тысячи людей на «чёрном» континенте ждут плазму. Плазму, которая поможет многим выжить, вновь увидеть свет, поиграть футбол с друзьями, почувствовать тёплые лучи солнца.
В порту уже собрались тысячи встречающих спасительный груз из Европы и Америки.
Громадные контейнеры, с консервированной кровью полдня выгружали из безграничных трюмов корабля и развозили по госпиталям Красного Креста. Новая жизнь всё-таки достигла точки назначения. А вместе с ней приехал и он.
Герметизация нескольких контейнеров нарушилась во время шторма. Попавшая в трюм солёная вода начало свое действие, палящие лучи солнца, что нагревали палубу, а следом и трюм, ускорили мутацию.
Здравствуй Африка, я пришёл! Через лет тридцать я покорю Америку, а следом и весь мир! А сейчас... Сейчас я затаюсь в перелитой крови.
Штамп СПИДа мирно ехал в расконсервированном контейнере в полевой госпиталь.
— Ну что ж... Ситуация повторилась с точностью на оборот.
— На этот раз не получилась подача у Жизни и Смерть точным, резаным ударом выиграло очередное очко!
— 3-2. На подаче Смерть.
— Напомню, что это последние разыгрываемое очко. И если его выиграет Смерть, то дальше каждому будет позволено сделать по подаче.
Это был приказ, а он не обсуждается.
Тяжёлый бомбардировщик, неспешно разогнавшись, взмыл в голубое небо. Вскоре он будет на месте.
Через три дня отсюда же вновь взлетит такой же самолёт...
Ослабленная войной страна, не спешно отходила ото сна. Боевые действия сходили на нет — было ясно, что они проиграли. Понадеявшись на разрушенную экономику, а так же на то, что все войска противника сейчас находятся в Европе, правительство Японии приняло решение напасть на СССР.
Тишину нарушил медленно нарастающий гул в небе. Вскоре над городом показался тяжёлый самолёт в сопровождении истребителей.
Лётчик доложил об обстановке. Подполковник ВВС США Клод Изэрли, обращаясь к экипажу бомбардировщика БЭ-29, отдал короткий приказ: «Бомбите первую цель!».
«Малыш» выпал из бомболюка.
Ядерная бомба мощностью в двадцать килотонн, взорвалась, не долетев до земли шестьсот метров.
И вмиг на планете не стало двести тысяч человек. 6 сентября 1945г. весь город Хирасима превратился в руины.
Через три дня в небе над Нагосаки вновь появился БЭ-29...
Но она выжила. Она запомнила. Она не таила злобу — она лишь мечтала, чтобы от невиданной болезни перестали гибнуть одноклассники, родные и близкие.
И первый бумажный журавлик взлетел в небо. Осталось ещё 999.
Она обязательно их сложит, и тогда сбудется её мечта: ядерная смерть уйдёт.
— Всё! Победа! 4-2!
— Невероятный по накалу сет! Смерть просто загоняла Жизнь по корту. Но та выдержала...
— ... и нанесла разящий удар! Под самую заднюю линию. Смерть была бессильно принять такой мяч!...
Что-то его разбудило.
Ромка лениво открыл глаза. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы сосредоточится и отыскать на экране строчку со счётом.
0-0. Шла семьдесят пятая минута матча. Команды нехотя пинали мячик по плешивому полю, перемещаясь пешком следом за пятнистым.
Ромка вновь заснул.
— Мы приветствуем вновь вас на нашем телеканале!
— И приглашаем вас насладится боем в тяжёлом весе за звание Абсолютного Паранормального Чемпиона по боксу.
— В левом углу в белых трусах и белой майке — Иисус Христос...
— В правом углу в чёрных трусах и чёрной майке — пророк Мухамед...
— И судья сегодняшнего боя, известный атеист, Чарлз Дарвин, приглашает боксёров начать бой...
Уборщица как раз собиралась помыть ступеньки, когда в дверях показалась женщина. В её длинных юбках застенчиво прятался мальчик.
— Скажите, где тут записывают в первый класс? — спросила женщина
— Вон, дочка, видишь дверь приоткрыта? — указала в конец коридора пожилая уборщица. — Туда тебе, милая.
— Спасибо, — поблагодарила женщина. И потянула малыша за собой.
— Заходите, заходите, — ободрила заведующая растерявшеюся в дверях мамашу. — В первый класс записываться?
— Да, — ответила женщина и расположилась на стуле. Мальчик боязливо встал рядом, пытаясь спрятаться от взгляда заведующей за спиной мамы.
— И как же тебя зову? — попыталась наладить контакт учительница, с улыбкой обращаясь к бедующему ученику.
Мальчик покраснел и попытался зарыться в складках маминого платья.
— Давай, скажи тёте как тебя зовут, — подбодрила мальчика мама, нежно отодвигая сына от себя.
Мальчик совсем растерялся. Опустил глаза и куда-то в пол тихо и невнятно произнёс:
— Шамиль... Босаев Шамиль...
Змеев Роман © 2007
Обсудить на форуме |
|
