|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Игра! Тиграша иKo © 2007 Жизни игра продолжится... Прощальная смска подруги застала Тима на пороге квартиры. Несколько холодных слов, словно ледяной водопад. Полупустые шкафы, оброненный в спешке платок в коридоре — всё говорило об окончании счастливой почти семейной жизни. Неожиданностью это не стало, но...
Да в последнее время он был не самым лучшим спутником. С ним творилось что-то неладное. Всегда уравновешенный и рассудительный он стал раздражаться по пустякам, на работе перессорился с коллегами. На смену пунктуальности и аккуратности до педантизма пришла рассеянность. Тим опаздывал в офис, в отчётах появились ошибки. Более того, любимая некогда профессия экономиста разонравилась и вызывала теперь лишь скуку и злость.
Любимый параплан уныло валялся в кладовке. Тим чувствовал себя птицей с обрезанными крыльями. Вот оно небо, вот свобода — близко и вместе с тем невозможно далеко.
Ко всем бедам, присоединились странные приступы боли между лопатками. Причём невозможно было понять — что именно болит. Прихватывало внезапно и сильно, казалось — вот-вот что-то треснет внутри. Приступ длился не больше минуты, но изматывал жутко. От холодного пота одежда промокала чуть не насквозь. И самое странное — после того, как проходила боль, на недолгое время появлялось ощущение радости, даже восторга.
Тим чувствовал, что всё это как-то связано между собой — внезапное охлаждение к работе несвобода и боль в костях — но объяснить не мог. А врачи только удивлённо разводили руками. Поставить диагноз никто не смог.
— И за что мне все эти напасти! — воскликнул Тим и отшвырнул телефон. Сотовый проехал по тумбочке, по пути задев фотографию, которая грохотом обрушилась на пол.
Тим чертыхнулся. Подняв фото, он увидел, что стекло раскололось. Трещина пересекла надменное лицо Линды, раскроила улыбку Тима, превратив в хищный оскал.
— Вот дрянь. — горестно вздохнул Тим. — В отпуск что ли отпроситься.
От созерцания осколков, отвлёк звонок.
— Алло!
— Привет, потомок брахманов, — услышал Тим весёлый голос Марата, — как делишки? Всё экономику Британии поднимаешь?
— Поднимаю, — уныло ответил Тим.
— А мы тут в Индию собрались! Полетать, попутешествовать. Ты с нами?
Сердце ухнуло и застучало часто-часто. Глаза отыскали на полке фиолетовую шкатулку — подарок деда. Индия! Страна его предков, которую Тим так и не удосужился посетить.
— С удовольствием! Но вы же, по-моему, в Турцию собирались?
— Турция хорошо. Но Гималаи — выше, — хохотнул друг, — как у тебя параплан ещё кузнечики не слопали?
— Немножко осталось, — сказал Тим. — Для полётов хватит. А в памяти уже всплывал образ деда в белоснежной чалме...
— Ну и чудненько. Оторвёмся как в прежние времена. Помнишь?
— Конечно, до сих пор удивляюсь, как вас из страны не выгнали, — рассмеялся Тим.
— Вот и хорошо. Заказывай билет до Москвы, в Дели вылетим вместе!
Марат положил трубку. Тим снял с полки ларец. Со дня смерти деда он не открывал его. Крышка подалась с трудом, раздался мелодичный звон. Тим вздрогнул. Он точно помнил, раньше ларчик отворялся без звука? А впрочем, кто знает. Последний раз Тим открывал его лет восемь назад.
Лежащий внутри лоскуток, покрытый рисунками, казался тёплым. Тим погладил его. Давным-давно, будто в другой жизни, в день рождения дед подарил шкатулочку с лоскутом внутри.
«Что это дедуль?» — спросил тогда Тим.
«Эту шкатулку мне передал когда-то отец. Она давно хранится в нашей семье. Придёт время, и ты тоже поймёшь, какое величайшее сокровище содержится внутри».
«А как я об этом узнаю?»
«Жди, судьба подаст тебе знак». — Дед помолчал и добавил. — «Когда попадёшь в Индию, обязательно навести храм Шивы. Не забудь: тысячелетний храм Шивы в Безнате».
Воспоминания прервал сотовый — пришло сообщение. «От Линди», — подумал Тим, поспешно открывая смску.
«Бешено мчатся и люди и боги...
Майя! О, Майя! Лучистый обман!
Жизнь для незнающих, призрак для йоги,
Майя — бездушный немой океан»!
— Что ещё за бред?
Тим взглянул на номер. На экране светилось: 6666-6666-6666-6666.
«Первый раз такое вижу. Майя какая-то... Развелось шутников», — пожав плечами, Тим сунул мобильник в карман.
***
Жизнь — это Игра, в которой каждый из нас исполняет свою роль. Эту игру в Индии называют Лилой, а играет в нее ваше Высшее «Я», создающее весь мир имен и форм. Сущность игрока заключена в его способности принять свою роль и играть. Для вступления в игру приглашённый должен выбросить шестёрку.
***
Чантинг — чашечка с восковым составом — чуть дрожит в руке. Воск ложится на ткань медленно, ровными мазками. Осталось последний раз опустить изделие в цветовой раствор — и Шива готов, только высушить. Отбросив назад тяжёлые косы, Майя сняла лоскут с рамы и опустила в чан. Краску девушка готовила сама по древним рецептам, перетирая высушенные плоды шиповника, кизила, яркие травы и лепестки ноготков, лазурит и малахит. Подождав, Майя достала ткань и разложила для просушки.
— Что скажете, диди*?
Мира внимательно осмотрела рисунок. И грустно покачала головой:
— Думаю, сама видишь, дочка. Неживой у тебя Шива, неяркий, холодный.
— Но почему? Что я делаю не так, скажите? — с отчаяньем воскликнула Майя.
Сколько месяцев она пыталась создать настоящий — тёплый, живой батик! Сколько времени потратила, чтобы создать свой, уникальный рецепт краски! Но индийские божества, сказочные райские птицы, даже геометрические рисунки — будто смеялись над ней. Словно говорили: «Нет в тебе индийской крови. Только там, в стране великой культуры владеют этим искусством».
— Я ведь говорила: смотри в себя. Ищи разумом, душой. Ты всё делаешь правильно — но не чувствуешь истины. В каждом творце должна быть искра.
— Как мне узнать истину? Даже йога не помогает, — вздохнула девушка, собирая кисти.
— Cлишком торопишься дочка, упуская главное. Терпение, воля. И тогда подобно богине Майя ты сможешь творить иллюзии.
Верхушки гор за окном потемнели и казались плоскими, будто декорации. С востока надвигалась ночь.
— Поезжай на выставку в Индию, может, там ты обнаружишь секрет настоящего мастерства. Возьми это.
Наставница протянула девушке крошечную аметистовую шкатулку.
– Фиолетовый — цвет просветления. Постарайся найти и увидеть его.
***
Аэропорт в Дели встретил запахом сероводорода и хлорки. Смуглые индусы с грохотом катали длинные вереницы тележек для багажа. Среди рейсовых автобусов, у многих почему-то отсутствовали двери, бродили горбатые, тощие коровёнки.
На стоянке парапланеристов ждал микроавтобус. Водитель помог загрузиться. Вырулил со стоянки и, ловко лавируя по узким улочкам, выехал на трассу. На перекрёстках расторопные мальчишки бойко торговали гирляндами, сделанными из оранжевых бархатцев и ноготков. Вдоль улиц лежали на продажу горы кокосов. Несмотря на раннее утро, жизнь в Дели кипела. Мчались на работу мотоциклисты. Иногда по трое на одном сидении. Деловито толпились мужчины в клетчатых рубашках, так близко, что можно было любого дружески похлопать по плечу. Полуголые нищие разных возрастов шныряли глазами по проезжающим машинам, выискивая пассажиров побогаче. В руках они сжимали дымящиеся курильни. И конечно же коровы — везде в самых неожиданных местах, разнообразных мастей и размеров.
Сквозь плотную удушливую дымку, поднимающуюся с каналов, проглядывало солнце.
Когда микроавтобус покидал город, Тим даже успел заметить слонов в красных попонах. Могучие животные ставшие развлечением для туристов величаво вышагивали по улице.
Дорога оказалась длинной. Проходила то по горам, то по долинам, то петляла по маленьким городкам. Мимо проносились оранжевые грузовики расписанные узорами.
— А почему у каждого большегруза и автобуса написано сзади «Сигнальте»? — спросил Тим у водителя.
— На случай если машина захочет обогнать.
— А как же зеркала заднего вида? — удивился Тим.
— Да они их снимают. Улицы узкие трудно проезжать.
Тим поёжился, но как ни странно, ни одной аварии по дороге не встретилось. В гостиницу группа прибыла вечером, когда солнце окрасило розовым острые вершины гор. Хозяин гостиницы приветливо встретил гостей и показал номера.
Утомлённый дорогой и впечатлениями, Тим быстро уснул.
А на следующий день были полёты. Как приятно было окунуться в забытую атмосферу свободы! Тим, наконец, задышал полной грудью, освободившись от своих страхов. Парение под облаками. Полёты над скалами, с крошечными храмами, прятавшимися в соснах. Горы в лёгкой синеватой дымке и упоительный свист ветра в стропах...
В гости к Шиве Тим попал только к вечеру. Обитель богов не походила ни на одно из христианских и мусульманских святилищ. Благодаря своеобразным, затейливым барельефам, издали храм казался вылепленным из мокрого песка. С подножья холма, на котором он стоял, стены казались деревянными. И только подойдя вплотную, Тим убедился, что храм всё-таки каменный. Позади него раскинулся аккуратно подстриженный газон, поделённый изгородью из кустов чайного дерева на большие ровные квадраты. На траве сидели индианки в разноцветных сари, чуть поодаль парни с книгами, должно быть, студенты. Под гигантскими тополями, не обращая внимания на посетителей, лениво бродили нахальные рыжие обезьяны. Тим снял ботинки и вошёл на территорию храма. И здесь не обошлось без священной коровы, правда, каменной. Она стояла напротив входа и словно бы пристально заглядывала внутрь. Со стен на Тима внимательно смотрели боги, в основном танцующий Шива и грозная Кали с оружием в многочисленных руках. Подаренный хмурым жрецом цветок Тим пристроил у ног Ганеши. Уж очень симпатичным показался этот странный бог со слоновьей головой.
Разгуливая по храму, Тим не заметил, как наступила ночь. Люди разошлись, пересчитав полученные за день монеты, удалились и жрецы. В небе взошла полная луна. И опять внутри зашевелилось неведомое, словно иное существо просилось наружу. Снова заныла спина.
***
Люди могут присоединяться к игре, получив приглашение. Пригласить нового человека в игру может тот, кто вступил в игру или уже закончил её. Приглашения должны быть персональными, то есть конкретный игрок приглашает конкретного кандидата в игроки, поскольку приглашающий несёт ответственность за вступившего. Между ними устанавливаются некоторая кармическая взаимосвязь, и если приглашённый бросает игру на полпути, это может замедлить продвижение самого пригласившего
***
В темноте храм казался больше. Узкий купол походил на космический корабль и казалось, дрожал от нетерпения в стремлении унестись в небо. Если залитый солнцем он выглядел безобидным, то сейчас всё вокруг трепетало от могучей силы, исходящей от каждого камушка. Майя поёжилась, по спине пробежал противный холодок. Босиком — пройти в обуви девушка так и не решилась — поднялась по холодным ступеням. Показался жёлтый глаз луны. Из ниш по бокам недобро таращились изваяния. Майя покосилась на них и, осторожно ступая, направилась ко входу в храм. Шаг, другой... Вдруг из темноты блеснули жёлтым сатанинские глаза, пронзительный, леденящий душу визг эхом отразился от каменных стен. «Оборотень», — почти теряя сознание от страха, подумала девушка и с воплем рухнула на землю. От входа в храм метнулась тень.
— Кыш, хулиганка, — рявкнул мужской голос.
«Охранник, наверное», — подумала Майя. «Влепит мне сейчас штраф. Может нельзя здесь по ночам расхаживать. И чего мне не терпелось. Можно было и завтра прийти».
Но незнакомец стоял к девушке спиной.
– Ну, пошла!
Потом повернулся и сказал:
— Не бойтесь, это всего лишь обезьяна.
— Обезьяна? — пролепетала Майя.
— Да, я видел, они тут постоянно шныряют. Воруют то, что в дар богам за день принесли. Вставайте, она уже убежала.
Незнакомец помог Майя подняться. При свете луны девушка разглядела, что спаситель выглядел лет на двадцать-двадцать пять. Ровесник. Похож на индуса — смуглый, черноволосый — хотя явно не местный. Майя кокетливо улыбнулась, но тут же насторожилась.
— А вы, что тут делаете? — грозно спросила она. Незнакомец рассмеялся.
— Наверное, то же, что и вы. Наслаждаюсь местной экзотикой.
— Гм, — Майя смешалась.
— Войдём в храм? — спросил незнакомец. — Или вначале познакомимся?
— Даже не знаю, — протянула Майя недоверчиво.
— Меня зовут Тимур. Живу неподалёку в лагере парапланеристов.
— Да, слышала. А я Майя.
— Красивое имя, — задумчиво сказал Тим, пытаясь вспомнить, где он слышал его раньше.
— А индусы считают Майю недоброй богиней иллюзий.
— «Жизнь для незнающих, призрак для йоги», — пробормотал Тим.
— Что?
— Так просто, вспомнилось...
По бокам у входа висело два больших медных колокола.
— Предупредим богов о том, что пришли? — спросил Тим, протягивая руку к одному из них.
— Ещё чего, — испугалась Майя, — мало ли кто заявится на звон.
Она поёжилась.
— Как хочешь.
Они прошли внутрь. Стало совсем темно, только слабый свет проникал в длинные окна.
Вдоль стен в разных позах танца застыли небесные красавицы апсары. Возле входа в жертвенник грозно выпрямились изваяния йогинь — безжалостных защитниц храма. Между ними висели ещё два колокола. Майя отвела взгляд, прекрасные воительницы словно бы вглядывались из глубины веков, готовые поразить любого осквернителя храма.
Тим, не останавливаясь, прошёл прямо к жертвеннику. Слабо мигнул голубой свет, и Майя отшатнулась. Изображения изменились. Там, где днём на стенах сплетались причудливые узоры, теперь выступили рисунки. Множество фигурок. Девушка могла поклясться, что раньше их здесь не было. Она судорожно сглотнула. Присмотревшись можно было увидеть, что фигурки определённо склонялись над какой-то игрой. Майя прикоснулась пальцами к каменным завиткам, неожиданно тёплым. Чудесная иллюзия не исчезала. Майя решила позвать Тима, заглянула через плечо и не удержалась от вскрика. Тим вздрогнул и поспешно погасил фонарик. Но перед внутренним взором успело отпечататься увиденное. Вокруг чёрной полусферы в середине жертвенника, мерцала надпись.
— Включи ещё раз, — попросила Майя.
— Зачем? — насторожился Тим.
— Ну, пожалуйста.
Свет выделил бледные буквы, присмотревшись, девушка прочитала:
«А ночь, как всегда, наступит, и в ярких лучах сиять
В проснувшуюся вселенную утро придет опять.
Жизни игра продолжится, шумная, как всегда,
Под каждую крышу явится радость или беда».
— Откуда они знали русский? — удивилась она.
— Русский? Надпись на английском, — возразил Тим.
— Но как же, — Майя ещё раз посмотрела.
— Понятно. Думаю, каждый видит надпись на своём языке. Если она вообще есть.
— Посвети на стены.
И здесь узоры сложились в картины. Одни фигурки играли, другие вели за руку новых желающих вступить в игру. Изображение повторялось ряд за рядом, а венчали его статуи Шивы и Кали. Тим несколько раз включал и выключал фонарь, ощупывал стены и, наконец, сказал.
— Поразительно, как древние мастера смогли создать такой эффект.
— Завтра обязательно вернусь сюда с фотоаппаратом.
— Это запрещено. — предупредил законопослушный Тим.
— Ну и что. — беспечно отмахнулась Майя. — Никто ж не увидит. Пойдём ещё снаружи поглядим, может там тоже интересно.
Но их ждало разочарование. Как ни шарил Тим фонариком по стенам, ничего нового не открылось.
— Всё фокус не получился, факир сгорел, — констатировала Майя.
— Давай хоть звякну на дорожку, — сказал Тим и потянулся к большому медному колоколу.
«Бам-м-м», — гулко разнеслось по храму и отразилось от потемневших от времени стен.
Пол под ногами содрогнулся, прокатился гул.
— Что это? — вздрогнув, спросил Тим.
— Землетрясение, — ответила Майя. — Я живу в горах, знаю.
— Да я, собственно, тоже бывал, но...
Они спустились по ступеням и ахнули.
— Чувствовала: нельзя в колокол звонить, — сипло проговорила Майя.
— Ты же не хочешь сказать, что это от землетрясения!
— Тогда это, должно быть, последнее стихийное бедствие в мире. — потрясённо ответила девушка.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась бездонная пропасть. И только на горизонте вырисовывались силуэты гор.
— А это что? — вскрикнула Майя. Она пришла в храм в юбке и блузке, сейчас же на ней было сари бирюзового цвета.
— А тебе идёт, — заметил Тим.
— Ой, а ты-то!
На юноше появилась длинная белая рубаха и широкие штаны. Лоб украшала красная полоска — знак брахманов. Девушка пошарила в рюкзачке — он, слава Шиве, не исчез — разыскивая зеркало.
— Полюбуйся.
Тим взглянул на своё отражение и вздрогнул.
— Ну и причёска. Как у ганстера из старых фильмов.
— Ущипни меня, — прошептала Майя.
— Бесполезно, я вижу то же самое.
— Пойдём назад?
Тим оглянулся и со свистом втянул воздух.
— Боюсь, это невозможно.
Храм исчезал прямо на глазах, оставалась только стена и лестница. От неё узкой светлой ленточкой тянулась тропинка. Вдалеке маячила одинокая скала. Тим померил, дорожка оказалась чуть шире ступни. Лестница стремительно таяла.
— Я пойду впереди, — решился Тим.
Задержав дыхание, он ступил на тропинку. Справа появились алые языки пламени, слева выросли ледяные иглы. Шажок за шажком, миг за мигом. Сзади слышалось дыхание Майи. До скалы оставалось совсем немного, когда неожиданно огонь поднялся так высоко, что задел ступню Тима. Он охнул от боли и разозлился. Где-то оглушительно загрохотало, словно обрушилась каменная стена. Тропа закачалась и стала сужаться.
— Спокойно! — отчаянно крикнула сзади Майя. — Забудь о боли, сосредоточься, пожалуйста.
Тим сжал кулаки, балансируя. Несколько раз вздохнул. Дорожка перестала колыхаться и вернулась к прежним размерам.
— Уф, чуть не влипли, — сказал он.
Несмотря на пронизывающий ветер, Тим вспотел, аж рубашка прилипла к спине. Дальше, правда, прошло без происшествий. Они достигли скалы и обнаружили в ней грот. — Здесь можно неудобно отдохнуть до утра. Если верить стихам, с рассветом ситуация должна измениться.
— Если рассвет наступит. — вздохнула Майя. — Страшно. — Дрожащим голосом добавила она.
— Не бойся. Давай подождём.
Из рюкзака Майя достала цветастый, потёртый по краям коврик.
— Я хотела сегодня помедитировать. Так и не успела. Садись, маловата подстилка, но на двоих хватит.
— Пара индейца как известно не замёрзнут, — сказал Тим опускаясь рядом. — Правда, одеяла сожалению нет.
Камни больно впивались в бока. Тим поворочался, вынул из кармана шкатулку и положил рядом.
— Что это? — спросила Майя.
— Так, подарок деда. Потом покажу.
Они прижались спиной к спине. Несмотря на неудобства, Тим умудрился заснуть.
***
Нет для птицы ничего роднее небес, нет для рыбы ничего ближе воды. Оторви наземных и подземных тварей от земли и её недр, и они погибнут. И лишь человек не имеет своей стихии.
Круглая луна, на которой обычно видны шероховатости и контуры рельефа, светила в фиолетовом, как чернила, небе — блестящая и гладкая, словно метательный диск. Она притягивала, и Тим не мог оторвать от неё взгляд. Вдруг она стала расти, всё больше, больше и, что самое удивительное, начала опускаться прямо в руки. Тим протянул к ней раскрытые ладони, как вдруг — острая боль пронзила спину, и он вскрикнул.
***
— Тим, проснись что с тобой? — Майя тревожно трясла его за плечо.
Тим открыл глаза и не сразу понял, что находится в пещере. Спина болела, особенно между лопаток. Снаружи ярко светило солнышко.
— Уже утро?
— Да.
— Уф, тяжко то как, всё болит и сны какие-то бредовые.
— Везёт, — грустно усмехнулась Майя, — у меня в последнее время проблемы с красочными снами. Словно барьер появился. — Она махнула рукой. — Кстати, всё вернулось на место: и храм, и наша одежда. Даже Интернет появился. Извини, я в твою шкатулку заглянула. Дело в том, что у меня есть похожая. Смотри.
Девушка развернула кусочек из шкатулки Тима и рядом положила свой, подаренный наставницей.
— Вот, две части одного целого.
— Интересно, — протянул Тим.
Картинка на ткани представляла собой поле, разделённое на квадраты. По девять в каждом из восьми вертикальных рядов. От одних квадратов к другим снизу вверх тянулись стрелы, некоторые — совсем короткие — соединяли соседние квадраты. Другие пересекали половину поля. А ещё Тим разглядел змей. Все они располагались головами вверх, хвосты тянулись к нижним рядам. Самой большой и страшной была фиолетовая змея, почти по диагонали пересекающая всё поле справа налево. Голова её находилась во второй клетке сверху, где Тим, приглядевшись, сумел прочитать слово: «Тамас». Числа и надписи были в каждом квадрате — увы, слишком затёртые.
— Жаль они грязные, плохо видно, — будто прочитала его мысли Майя.
— Может их постирать? — пошутил Тим.
— Не стоит, — покачала головой девушка, — мне тут платочек в храме подарили разноцветный. Так после стирки он стал девственно белым. Будто покрывало Майи, захотел — написал, захотел — стёр.
— Знаешь, по-моему, картинка напоминает какую-то игру.
— Мне тоже так показалось. У племянника похожая была. И раз нам любезно вернули назад наш мир и его блага, то я поспешила воспользоваться Интернетом.
— Нашла?
— Ага, — улыбнулась Майя, — называется — «Лила». По ходу игроки должны найти своё предназначение и слиться с космическим сознанием.
— Ни больше, ни меньше? Хорошая игра, — фыркнул Тим.
— Вот это, — Майя показала на обрывки, — игровое поле. Каждый ход сопровождает стихотворное изречение, дающееся в помощь.
— Постой ты хочешь сказать... — перебил девушку Тим.
— Но не можем же мы на самом деле стать участниками игры, — пожала плечами Майя.
— А то, что было ночью, а стихи? — разгорячился Тим, — мне ещё в Лондоне пришло четверостишие. — Он открыл сообщение и прочитал.
— Так значит, это ты пригласил меня в игру? Вот этот да!
У входа в грот возник худенький черноголовый мальчик.
— Чего тебе, малыш?
— Вам записка мэм.
— От кого интересно? — удивилась девушка. Но парнишки и след простыл. Майя развернула записку, вчиталась.
— Что там? — поинтересовался Тим.
— Опять стихи, посмотри.
Тим взял листок и прочёл вслух:
— Ужель твой голос скроет ликованье?
Неужто в пляске, в грозном колыханье
Браслетам на ногах не зазвучать?
Игра, которой носишь ты печать,
Сама судьба. Забудь, что было прежде!
В кроваво-красной приходи одежде,
Как ты пришла невестою тогда.
— Очередное послание. Не нравится мне это, — покачала головой Майя.
— Да уж. Лучше держаться вместе. Неизвестно какие ещё сюрпризы нас ожидают. — согласился Тим.
До гостиницы они решили прогуляться пешком. Улочка им была знакома. С украшенных цветами балконов лениво тявкали собачонки. Солнце приятно согревало. Впереди шли индианки с цветами жасмина в чёрных волосах. Девушки весело переговаривались, придерживая на голове корзинки с песком. Откуда-то снизу слышалось журчание речки. Потом город закончился, потянулись низкие заборчики и рисовые чеки, с пробивающимися зелёными ростками. Тим улыбнулся и взял Майю за руку. Девушка поправила на плече рюкзачок. И уже собралась расспросить Тима о полётах. Но слова застряли в горле.
Прямо над изгородью поднималась кобра гигантских размеров. Круглые глаза величиной с теннисные мячики, не мигая, уставились на них. Майя сделала шаг назад, змея разинула пасть и сипло зашипела, мелькнул раздвоенный язык. Тим, не спуская взгляда с чудовища, наклонился и нащупал булыжник. Змея качнулась и, казалось, выросла в размерах.
— Посмотри, — прошептала Майя с ужасом.
Тим бросил взгляд туда, куда указывала девушка.
— О, господи!
На поле позади кобры лежали тела людей. Полуприкрытые глаза их влажно блестели, иссохшие губы, словно молили о пощаде.
— Беги, Майя! — скомандовал Тим.
— Но как же...
— Прячься, это мужское дело, — рявкнул Тим.
Майя отбежала и спряталась за дерево. Змея легко увернулась от камня и, не медля ни секунды, ударила. В стороны разлетелись комья бурой грязи. Тим перекувыркнулся и, кашляя, вскочил. Кобра нависла над ним, Майя с ужасом увидела, что скользкая тварь стала размером почти с двухэтажный дом. Змея била не преставая, разъярённый свист чудовища оглушал. Тим еле успевал спасаться от ударов огромного чешуйчатого хвоста. Девушка оглянулась и увидела здоровенный кол. Она выдернула его и бросила другу. Он схватил оружие и с криком всадил в бок кобры. Мощным ударом змея далеко отбросила Тима. Он приподнялся, готовясь к битве. И вдруг Майя вспомнила записку. Девушка опустила глаза. Ноги её скрыло красное сари, на ногах звякнули браслеты.
— Стой! — закричала она, — подожди. С ней бесполезно бороться. Чем больше, сражаешься тем она сильнее. Я читала, думаю это Кундалини.
Майя подбежала к змее.
– Оставь его.
Кобра зашипела и медленно поднялась. Огромный капюшон, казалось, заслонил небо. Майя подняла руки и тихонько запела мелодию. Она слышала её на занятиях йогой — «Танец нагов». Майя была необычайно хороша в ярко-красном сари. На запястьях и щиколотках блестели золотые браслеты. Девушка тянула мотив, раскачивая руками. Змея изогнулась и стала ниже. Подражая ей, Майя в такт музыке согнулась в талии. Кобра зашипела, девушка в ответ вплела в мелодию ритмичный свист.
Тим не верил глазам: чудовищная кобра уменьшалась. Гибкий стан девушки раскачивался, напев звучал завораживающе. Синие глаза Майи потемнели, словно вселенная стояла за ней. Змея съёжилась и застыла на уровне груди. «Сейчас укусит», — мелькнула тревожная мысль. Тим вскочил, готовый броситься на помощь, но хриплый голос Майи остановил его.
— Я принимаю силу Кундалини, и пусть воссияют семь божественных цветов.
На секунду девушку с ног до головы окутало лёгкое разноцветное покрывало света. А когда сияние угасло, змея исчезла. Майя медленно выдохнула, без сил опускаясь прямо на землю. Тим бросился, поддержав девушку под локоть. Майя подняла потускневшие глаза.
— Будто огнём обожгло, — прошептала она. — Погоди секунду, сейчас.
Тим обнял девушку.
— Всё, всё хорошо уже пойдём. — Тим повёл Майю. Но вдруг она остановилась и оглянулась.
— А где люди? — удивилась она.
— Может, сбежали, — предположил Тим.
— Наверное, они исчезли, это опять были иллюзии, — устало ответила Майя.
— А я-то думал, игра продолжится только ночью... Кстати что такое «кундалини»?
— Индусы считают, что в каждом человеке спрятана могучая энергия. Они представляют её в виде свернувшейся змеи. Сильная и опасная. Подавлять и бороться с ней нельзя. Это и есть Кундалини. Человек, который сможет развернуть кольца и направить их через все семь чакр вверх, станет равен богам и сможет творить чудеса.
— А ты можешь их творить? — поинтересовался Тим. Майя прислушалась, но кроме бурчания в желудке ничего нового не ощутила.
— Есть хочу, умираю. — жалобно сказала она.
— Потерпи. Пойдём, вон там, через дорогу кафешка. Надеюсь, в ней не будет так пахнуть их любимыми ароматическими палочками.
— А мне нравиться. И, между прочим, в глянцевых журналах пишут: у мужчин слабое обоняние.
— Бессовестно врут, — засмеялся Тим.
Они устроились за деревянными столиками и заказали по солидной порции чили-чикен с вкуснейшими лепёшками чапати. Острая курятина прибавила сил, день заиграл новыми красками. А после имбирного чая жизнь показалась великолепной.
— Хорошо, — с наслаждением протянула Майя.
— Поддерживаю. Приятно расслабиться, особенно после встречи с гигантской змеёй.
— Тебе неплохо бы почиститься, одежда вся в пыли.
Тим оглядел себя и присвистнул.
— Сейчас, — сказал он.
Почистив рубашку и джинсы, Тим вернулся. Возле их столика топтался полноватый индус с узким деревянным ящичком в руках. Когда Тим подошёл ближе, увидел, что один глаз у незнакомца скрыт бельмом. Чёрные волосы беспорядочно торчали вверх. На плече у неопрятного индуса сидел крупный зелёный попугай.
— Всего десять рупий и мой попугай предскажет будущее. — обратился мужчина к Тиму.
— Нет, спасибо не надо, — ответил Тим, бросая взгляд на Майю. Та со смешанным чувством ужаса и отвращения смотрела на индуса.
— Май, это просто гадальщик. — Попугай взмахнул короткими крыльями и перепорхнул на стол.
— Никто не знает, что кроется внутри. Какая бездна таится за безобидной внешностью. — Нараспев сказал гадальщик.
— Что, простите? — переспросил Тим. Во рту пересохло, пошарив в кармане, он протянул индусу деньги.
Тот поклонился, открыл ящик. В нём обнаружилось множество разноцветных карточек. Попугай, переваливаясь на толстеньких лапках, подскочил и вытянул одну. Гадальщик развернул её и протянул Тиму. Это оказалась потёртая картинка с изображением странного человека. Одна половина его была мужская, другая женская. Вокруг них тянулись округлые буковки.
«Нигде ничего ничтожного не видят глаза мои,
Кажется мне бесценною каждая пядь земли.
Сердцу любые малости дороги и нужны,
Душе — бесполезной самой — нет все равно цены!
Мне нужно все, что имел я, и все, чего не имел,
И что отвергал когда-то, что видеть я не умел».
Тим молча протянул карточку Майе.
— Что всё это значит? — обратился он к гадальщику.
— Всё в руках богов. Следуйте зову судьбы. — Индус свистнул, попугай перескочил на руку и вскарабкался на плечо хозяина. Гадальщик захлопнул ящик и, прихрамывая, направился к выходу. Официант с поклоном проводил посетителя.
— Новое предупреждение, — задумчиво сказала Майя.
— Как всегда непонятное. К сожалению, я глух к зовам судьбы. — пожал плечами Тим.
— Мы должны что-то отыскать, но где и как... Ладно, что гадать. Нужно вернуться в гостиницу, завтра меня ждут в Шринагаре.
— Зачем? — полюбопытствовал Тим.
— Знакомая на выставку позвала.
— Там тоже есть храмы?
— Да, огромный комплекс.
— Зов судьбы, не он ли это. — Тим вскочил. — Едем сейчас.
И опять дорога. Крошечная легковушка, отчаянно сигналя перед каждым поворотом, мчала их по серпантину. Из кустов испуганно вспархивали серые пташки со смешными хохолками. Местами склон достигал почти девяноста градусов, и стволы деревьев, стремясь за солнцем, причудливо изгибались над пропастью. Сверху свешивались лианы, кое-где торчали кактусы.
Наконец горы закончились, такси въехало в долину. Водитель подвёз их прямо к храмам. Майя с Тимом поднялись по ступеням. Перед ними открылся великолепный вид. Множество храмовых куполов вздымалось ввысь. Майя с восторгом осматривала божественное собрание статуй. Грозная Кали верхом на муле. Обольстительная Лакшми приветливо улыбается путникам. Кришна беспечно гладит тонконогую лань. Посередине комплекса сидели величественные статуи богов тримурти — Брахма, Вишну и Шива. Величиной с двухэтажный дом каждая.
— Ищем что-нибудь необычное, знак? — спросил Тим.
— Думаю да. В первую очередь Шиву и Майю.
Изображений Шивы здесь было предостаточно. Куда ни глянь везде он. С неизменной улыбкой в буйном безудержном танце, олицетворяющем развитие вселенной. Через час в глазах уже рябило от множества статуй и храмовых барельефов. Солнце припекало, раскалённый воздух дрожал над бурыми плитами.
Тим подозвал Майю.
— Глянь-ка, на эту парочку.
Изображение отличалось от остальных. Шива восседал на огромной крылатой птице Гаруде, победно раскрывшей изогнутый клюв. Рядом, с нежным цветком лотоса в руке, стояло одно из воплощений его второй половины — Деви Майя.
— Как красиво — заворожено прошептала Майя. — Знаешь, по-моему, это оно.
— Думаешь.
— Да, посмотри. Шива — он летает, а у Майи причёска отличается от других богинь. Погляди на косы, совсем как у меня, а ещё жезл. Тебе не кажется, что он похож на кисточку.
— М-м-м и правда сходство есть. А дальше что?
Майя пожала плечами. В её рюкзаке запищал карманный комп,
– Надо же, письмо пришло. — Девушка открыла сообщение. — Ну, вот ещё одна подсказка.
«Ищет смутное чувство и форму, и четкие грани.
Форма меркнет в тумане и тает в бесформенном сне.
Безграничное просит границ и тугих очертаний,
И предел растворяется вновь в беспредельной волне».
— Совсем ничего не понятно. «В беспредельной волне» — водоем, наверное, должен быть? А «бесформенный сон» — это что? — спросил Тим.
— Водоём, говоришь? — задумалась Майя, — океан бездействия, вот что это. Тамас.
— Где-то я видел этот Тамас, — Тим развернул игровое поле, — ох, да вот же он. На него самая страшная змея указывает. Опять змеи будут, что ли?
— Не думаю, — с сомнением произнесла Майя, — но место опасное, может быть, самое опасное в игре. Нужна защита.
— А где её брать? Может, у них попросить? — Тим кивнул на изображение богов.
— Пожалуй, допросишься. Хотя... — Девушка в задумчивости покусала губы. — Шива-Майя вдвоём олицетворяют единство и гармонию. Может, здесь нужна мантра гармонии?
— А ты её знаешь?
— Их довольно много. Но именно эту напомнила на прощание Мира. Её называют шесть истинных слов.
Майя встала и громко произнесла:
— Ом. Ма. Не. Пад. Ме. Хум.
Ничего не произошло.
– Может, ты попробуешь, — озадаченно сказала девушка.
Но и от голоса Тима камни не содрогнулись.
— Наверное, другая должна быть, — сказал он.
— Подожди, я поняла. Шива-Майя две стороны одного целого гармония во всём, слияние энергий и мужской и женской. Вспомни карточку, которую тебе гадальщик дал.
— Значит, произнесём её вместе! — воскликнул Тим.
— Начинай.
— Ом! — нараспев сказал Тим.
— Ма! — подхватила Майя.
— Не.
— Пад.
— Ме!
— Хум!
И статуи ожили. Шива грозно взмахнул жезлом. Деви Майя предостерегающе нахмурилась. Земля под ногами разверзлась. Мир раскололся на куски и осыпался. Остались лишь чёрные клубы тумана.
***
— Как хорошо! — Майя покачивалась на глади прозрачной реки.
Медленно, лениво плыли облака. Покой и безмятежность. Тело растворялось, пропадали мысли. Майя постепенно исчезала. Распадались иллюзии, оставался покой и бездействие.
***
— Майя очнись! — хрипло кричал Тим. Девушка лежала на плитах и улыбалась, но эта безмятежная улыбка пугала до дрожи.
— Майя, пожалуйста, открой глаза! Игра не окончена!
Тим взял девушку за плечи с силой потряс. Голова её качнулась. Тело обмякло как у тряпичной куклы. Тим с ужасом увидел, что Майя растворяется, превращаясь в туман. А вместе с ней таяли очертания храмов. «Я должен спасти её», — в отчаянии думал Тим. «Помогите! Всесильный Шива, дай мне крылья! Я перенесу её через пучину Тамаса».
И ответ пришёл:
— Ты сам не знаешь способностей, таящихся в тебе. Не знаешь своих корней. Не ведаешь, где твоё место. Не осознаёшь предназначенья. Но я могу в этом тебе помочь.
Страшная, нестерпимая боль пронзила грудную клетку, затем словно двумя широкими отточенными лезвиями поползла вдоль спины вниз, и Тима словно бы сдавило с боков. Крича во всё горло, он готов был поклясться, что невидимые клинки режут его на три части, а неведомая сила плющит с двух сторон. Внезапно всё прекратилось.
Чувствовал Тим себя странно. Сердце стучало так быстро, будто он только что бежал. Тим часто дышал, поднялась температура, но при этом он абсолютно не ощущал себя больным. Казалось, так и должно быть.
Ему вдруг стало легко-легко. Хотелось петь, смеяться. Появилось острое желание взлететь. Причём мозг воспринял это как нечто естественное. С таким же успехом он мог бы захотеть пить или спать.
Скорее ощущая инстинктивно, чем понимая разумом происходящее, Тим прыгнул и, подхватив девушку на руки, с ликующим криком взмыл в поднебесье.
Он парил. Чувство полёта было знакомо ему и раньше — Тим давно освоил параплан. Но собственные крылья — это совсем иное. Больше счастья, больше свободы.
Тиму казалось, что он плывёт, только под ним не было воды. Как он держался в воздухе? Он будто танцевал с ним. Мог повернуть, снизиться, подняться выше. Тим понял: его страхи ушли безвозвратно, он теперь хозяин своей судьбы. Отныне и навсегда.
Юноша бережно прижимал к груди Майю, и не было большего счастья для него.
А потом снова зазвучал голос. Тот же мягкий, текучий голос:
— Первый этап игры закончен. Перед вами теперь лежит две дороги. Вы сможете улететь домой. И там у далёкой звезды найти вечный покой. А есть и второй путь. Рука об руку пойдёте по жизни, силой творчества вовлекая людей в игру. Но запомните, те, кого соединили Майя-Шива, никогда не смогут расстаться. Выбирайте.
Майя открыла глаза, они встретились взглядами.
— На Землю, — прошелестела девушка.
— На Землю, — повторил Тим.
— Да будет так, — прогремел голос.
Они очнулись на опушке возле горной дороги. У Тима побаливала спина, и чесалось между лопаток. Майя с удивлением разглядывала пантеру, терпеливо сидевшую рядом с рюкзачком в зубах.
— Как мы тут очутились? — спросил Тим, с опаской поглядев на пантеру.
— Понятия не имею. Слушай, как мне у этой животины рюкзак забрать? Потянешь — полруки отхватит.
— Не бойся, — рассмеялся Тим, — мы же теперь почти боги. Спасибо игре.
— Думаешь, всё закончилось?
— Наверное...
— Странное чувство, будто мне и вправду всё теперь подвластно, — сказала Майя, забирая рюкзак у пантеры. — Хорошо, что я взяла кисти и краски.
— Марату сегодня пиво поставлю. Ведь это он меня сюда вытащил. — Тим раскинул руки. — Слава Шиве!
— Слава Майе! — добавила девушка.
Две недели спустя
Тим стоял перед полотном невиданной красоты. Лучезарная улыбка Шивы согревала живым теплом. Ноги его скрывались в сплетении трав и цветов. За спиной трепетали радужные крылья. А чуть позади, стояла Майя Деви. Из-за плеча богини выглядывала кобра с раскрытым капюшоном. О ноги тёрлась чёрная пантера. В руке богини раскрывался цветок лотоса. Тиму даже показалось, что цветок колышется на ветру.
— А индусы не возмущаются столь вольной интерпретацией образа Шивы? Что-то не припомню у него крыльев.
— Пока строгих блюстителей канонов мне не попадалось, — улыбнулась Майя. — Я всем объявила, что ночью в храме мне было видение нового божественного облика. И это почти правда.
— Спорить не буду, — подтвердил Тим. — Очень красиво.
...Они возвращались домой. В оранжево-розовом обрамлении облаков над верхушкой храма поблёскивали слова:
О, всеединство разума, духа и бренной плоти!
Тайна жизни, которая в вечном круговороте...
...О, красота беспредельная! О, царь земли и небес!
Я создан тобою, как самое чудесное из чудес.
***
*Диди — обращение к наставнице.
В тексте использованы стихи Р. Тагора, К.Д. Бальмонта.
Тиграша иKo © 2007
Обсудить на форуме |
|
