|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Игра! Максим Хорсун © 2007 Исход Два Исход Два
Глава 1
1. Моисей встречает утро; 10. Эсэтнифер не доверяет Аарону; 21. Моисей толкует с Аароном о предназначении.
1. Прозрачные, как слезы младенца, воды жадно впитывают рассеянное в воздухе золото утренних лучей. Огромные стрекозы со слюдяными крыльями кружат в неспешном танце над дрожащим зеркалом поверхности пруда. В придворцовом саду фараона — покой и тишина. Осторожно светит сквозь кудлатые кроны финиковых пальм солнце, — пока еще нежное и теплое, словно женские губы. Пользуйся его лаской, пока Ра милостив. Но помни, что ближе к полудню его прикосновение превратится из поцелуя в жестокий удар плетью.
2. Пользуйся гостеприимством брата, но помни, что он во власти одним словом, одним движением накрашенных бровей отправить тебя под солнцепек карнакских строек в оковах «живого убитого» или и вовсе лишит головы цепной пес — раб-нубиец.
3. Вот, кстати, и нубиец. Замер в смешанной тени фигового дерева и сикоморы. Темнокожий воин в белой юбке до колен, верхнюю часть его мускулистой груди прикрывает широкий воротник из разноцветных бус. В правой руке он сжимает древко копья, левая же лежит на поясе, к которому приторочен бронзовый клинок.
4. И не понять, — то ли он хранит твой покой, то ли стережет покой царя египетского от тебя.
5. Моисей вытянул худую, поджарую ногу и прикоснулся пальцами к воде. В разные стороны прочь от ее тени брызнули меднобокие мальки. По воде пошла ленивая рябь. В этом сказочном месте трудно поверить, что уже вторую дюжину дней Египет стонет от суховея, регулярно приходящего в эту пору года со стороны Великой пустыни. Здесь за глинобитными стенами, самыми высокими стенами в Египте, — вечный оазис.
6. Моисей ложится спиной на шелковистую траву и закидывает голову назад. В тридцати шагах от себя он видит обвитую виноградом деревянную беседку. В ней он провел ночь. С края низкого ложа свисают две пары глянцевых ног. Моисей смотрит на розовые подошвы, привыкшие к соломенным циновкам и ароматным маслам. Сестрам Руфи и Ракели вольготно жить среди рабов фараона.
7. Он с тоской вспоминает свою скромную жену Сепфору, ждущую мужа в доме отца своего в земле Мадиамской. Он вспоминает сына — Гирсама, что в этом году научился ездить на лошади. Увидит ли он когда-нибудь лица своих родных?
8. На лице Моисея появляется гримаса муки. Он жмурится и трет высокий лоб. Вчера они здорово начудили со змеями. Рамсес, оказывается, падок на забавы. Больше так не нужно.
9. Что же вчера было?.. Потом еще жрецы какие-то пришли... И куда делся Аарон?
10. В это время сонный Рамсес любуется точеной фигуркой Эсэтнифер, что склонилась у окна с видом на сад. Она же наблюдает за тем, как внизу нежится на травке Моисей.
11. «Не жди от этих двух хорошего ни для себя, ни для земли своей, о муж мой», — едва слышно шепчет царица.
12. «Отчего же? — Рамсес приподнялся на локтях и поправил деревянную подставку под голову. Опустился вновь на ложе. — Я давно так не веселился, как вчера».
13. «Боги не любят, когда с ними играют в игры, господин, — молвит Эсэтнифер, — твой азарт идти наперекор воле высших не простится, чую. Наша жизнь — лишь комочек в лапках священного жука, что из года в год растет все больше, больше...»
14. «Что шепчешь ты, жена? Ведь Моисей...»
15. «Моисей безвреден, как дитя!»
16. »...и я вскормлены грудью одной служанки! Жаль мать, ушла вслед за отцом, Рамсесом Первым, она была ль не рада возвращению подкидыша родного!»
17. «Берегись спутника его, у него не добрый глаз, я это чувствую», — и Эсетнифер вдруг трет живот пониже впадины пупка. — «И жест дурной».
18. Рамсес кличет слуг. Пора день начать владыке «страны Кеми».
19. Черную и зеленую краску — под глаза, на брови и ресницы. На покрытую короткой щетиной голову — парик из длинных черных волос. Затем двойную корону Верхнего и Нижнего Египта, увенчанную коброй. Юбка и сандалии, в руки — жезл и плеть. Браслеты на широкие запястья, на персты — кольца, на шею — амулеты: Глаз Ра и Хвост Анубиса.
20. Эсэтнифер тоже скрыла наготу под накидкой из тончайшей ткани. Она красива, как луна, и надменна, словно лед на вершинах Арарата. И не вспоминает о недавней слабости своей.
21. «Куда ты пропадал, Аарон?»
22. «И что? — Аарон собой доволен. Веселый бородач с крепкими натруженными руками. — Что-то новое... Оттуда?»
23. «Мы не на прогулке, Аарон», — Моисей морщится. В беседке они одни. На столике — куропатка, овощи и запотевший кувшин с ячменным пивом.
24. «Не переживай так, сын Израилев. Вспомни наш уговор, я толкую с твоим братцем, а ты толкуешь с Ним. Каждый знает свое дело».
25. «Я не хочу, чтобы ты пропадал среди покоев фараона! Ведь не затем же я покинул Мадиам и свою Сепфору!»
26. «Не горячись! Вспомни — робок ты и косноязычен. Одному тебя не выполнить предназначения. Успокойся, друг, брат твой нравом крут и непреклонен. Нам еще ни раз придется сойтись с ним в споре».
27. Моисей зябко потирает руки, хотя на улице жара и даже птиц не слышно. Все замерло и все схоронилось. А где-то в Карнаке тысячи рабов возводят немыслимый дворец. Их обжигает ветром, их пропекает солнцем, их точит пылью. Они — кувшины в великой гончарной мастерской пустыни.
28. Моисей видит, как песок краснеет. Краснеет все вокруг. Краснеют даже воды в вене Нила.
29. «Будет еще одно чудо, — молвит Моисей, — И скоро. Ты — приготовься!»
30. «Раз, — выбрасывает вперед руку Аарон, растопырив пальцы, — и все тут! Я уже готов!» Смеется.
Глава 2.
1. Аарон и Моисей повторяют Рамсесу свои требования; 21. Сенет. 40. Чудо оборачивается трагедией.
1. Главный зал Рамсес приказал украсить гирляндами из пахучих цветков лотоса. Плавится ароматная смола на бронзовых жаровнях, благородный дымок рисует в воздухе фигурки. У дальней стены застыли музыканты. Наготове — арфы, флейты, лиры, лютни. Царь все еще рад чудесному возвращению потерянного брата.
2. Моисей и Аарон сидят у подножья трона. Аарон — в хитоне сером, бородат, Моисей — побрит и одет, как египтянин. Они решили, что так он больше расположит к себе сердце фараона. С обоих не сводит черных глаз Эсеэтнифер. И они бы рады поглядеть на красавицу, но робеют.
3. Моисей залюбовался яркой росписью на стенах. Легко вспоминались забытые сюжеты. Вот крылатый змей — Атум, создает Шу и Тефнат из ничего, мир только готовится родиться. Вот коварный Сет разит Осириса клинком. Вот Анубис, в лапе анк сжимает.
4. О, сытое и безоблачное детство! Воспоминания подхватывают тебя, словно любящие руки отца и матери, поднимают над землей. Возвращают в мир, где все так идеально. Где все существует только для тебя.
5. Как изменился Рамсес! — Моисей в глубине души рад тоже видеть брата. Хотя боится и его, и миссии своей, самой тяжелой из всех, что когда-либо брались выполнять рожденные под солнцем. Куда девался тот сорванец, гроза хорошеньких служанок? Как посуровел, как погрузнел! Как он походит на отца! На отца...
6. На проклятого Рамсеса Первого, приказавшего убить всех новорожденных мальчиков еврейских. Такая была уготована судьба и Моисею. И если бы не воля Его, не Провидение...
7. «У нас к тебе, того... есть дело, б-брат», — говорит, запинаясь, Моисей. Рамсес делает вид, что он внимателен и слушает. Аарон подхватывает, привычно:
8. «Праздник у нас, о владыка Верхнего и Нижнего Египта. Просим отпустить евреев дня на три в пустыню. Сделаем жертвоприношение Богу нашему, то да се, вы же понимаете, владыка, потом вернемся, здоровьем мамы, говорю я вам, вернемся».
9. Рамсес глядит на Моисея:
10. «Я всегда знал что ты — из этих. Ну, да ладно. Никто не идеален! Как любил говаривать наш папа: «И великий Апис писает, как бык — коряво». Знай же, брат, твоя кровь — для любви моей не есть помеха. Только не нужно бить себе в грудь и делать политику на том».
11. «Ты отпустишь нас, о фараон?» — чуть слышно шепчет Моисей.
12. «За храмом Тота есть пустырь. Там места вдоволь. Раздолье для ваших дикарских игрищ. Празднуйте, жертвоприноситесь».
13. «Эээ... Великий! — вновь встрял Аарон, — Обычаи нашего народа столь дики и быть могут показаться мерзкими для египтянина простого, что рабочий люд нас тут же похоронит под горами камней».
14. «Что, Моисей, и ты предаешься тем же святотатствам?!» — возмущенно круглит рот Рамсес.
15. «Ты уж выпусти нас, Рамсес, туда, где нет людей. Позволь забрать скот и скарб. Отгуляем дня три и назад, что скажешь, — а?» — не сдается Аарон.
16. «Да мы б, того...» — мнется Моисей.
17. «С севера и запада — ассирийцы и ливийцы, уж скоро вторгнутся в страну. На юге нубийцы, как саранча, плодятся. А вам бы все, евреям, — гулять и веселиться», — вздыхает фараон.
18. Моисей повесил голову. «Фараон! Фараон!» — не прекращает Аарон.
19. «Молчать!» — как рявкнет вдруг Рамсес. — «Есть одна мысль, — продолжает он спокойно, — моя любимая жена, царица Верхнего и Нижнего Египта Эсэтнифер говорит, что я борюсь с судьбой, и перечу воле я богов. Хорошо, путь все решат они!» — и Рамсес подозвал к себе слугу. Что-то на ухо шепнул. Затем дал знак вельможе. Тот кивнул слуге, а тот рабу, а раб — музыкантам. Зазвучала музыка.
20. С тревогой следил Моисей за тем, как слуга внес в зал деревянную коробку. На ней — резные аисты, павлины. И вновь какое-то воспоминание проклюнулось из глубины сознания его.
21. «Наш сенет! — говорит Рамсес. — Ты помнишь, брат? Сколько времени с тобой мы провели за потемневшей от времени доской? Ты помнишь, как играть?»
22. «Сколько времени прошло, я, брат, не помню ничего...» — шепчет Моисей.
23. «Ничего, я дам тебе попытки... скажем, три. Да, три! Выиграешь, — отпущу рабов-евреев хоть на три дня, хоть на десять».
24. «Давай! Я играть с тобой согласен!» — восклицает Аарон.
25. «Нет, — наотмашь словом бьет Рамсес, — играть буду с братом я, как с равным. А ты — всего лишь раб без ошейника пока. Сиди, помалкивай, скотина!»
26. Скованный волненьем, смотрит Моисей на деревянную дощечку. На ней — змея нанесена богатой краской. Змея извивается три раза. Три квадрата в ширину, десять — вдоль, разлиновано все четко. Слуга достает и выкладывает на средину поля шесть палочек недлинных. Деловито расставляет костяные фишки на языкатой голове змеи.
27. Другой слуга несет скамью резную. На нее сам фараон садится. Эсетнефер остается по праву руку от пустого трона.
28. «Смотри, Моисей, — все просто, — говорит Рамсес. — Игра сия означает проход сквозь жизнь, все опасности ее и, что важно, — сквозь саму смерть. В дальней части игрового поля наши фишки возродятся... для загробной жизни. Пока все ясно?»
29. Моисей глотает комок тягучий и кивает.
30. «Хорошо! — одобряет фараон, — Дальше. Кидаем палочки, — вперед! Твой ход — число сторон цвета белого, все понял? Хорошо. Если лягут черным все — ходишь на шесть клеток, становишься сюда, на анк, — он тычет пальцем в клетку, — еще шесть ходов. Попадаешь на мою фишку, будь добр — на самое начало».
31. Моисей хмурит густые брови и кивает. Он вспомнил. Он кидает палочки. Пошел вперед. Рамсес ходит, толкает сфинкса вслед за скарабеем.
32. Аарон кусает губы. Гложет что-то Эсэтнифер.
33. Все замерли, ни звука громкого, ни прыти. С видом, переполненным достоинства, лишь слуги водят опахалами вверх и вниз, вверх и вниз...
34. «Вот и все! — потирает руки фараон, — под этими сводами правят боги египтян, — ты видишь? Ты видишь, Эсэтнифер? Пусть будет так, как говорит судьба. Твои люди, Моисей, пока останутся все в царстве. Но я дам тебе возможность отыграться», — подмигивает Рамсес.
35. «Играй еще, — толкает в бок Моисея Аарон и шепчет, — Играй еще, я подскажу!»
36. «Пришел Пталамун с отчетом о сборах и налогах!» — объявляет вельможа.
37. «Государственная жизнь! — Рамсес занимает трон. — До вечера, евреи!»
38. «Бог с тобой, — отвечает Моисей, — Аарон!..»
39. «Да! Мы должны вам передать, что наказанье следует, за то, что не послушал ты сынов Авраама, Исаака и Якова!» — Аарон смел и дерзок, — как всегда...
40. А вечером Рамсес любил Эсэтнифер в бассейне. Любил же он, как правил, — своевольно и азартно, временами грубо и жестоко. Живот к спине, Эсэтнифер руками упиралась в край бассейна. Иногда клала на кулаки свой разгоряченный лоб.
41. Над водой клубится пар, замерли рабы вдоль стен, где-то тихонько тянут ноты на свирели. Вот еще чан несут с горячим.
42. «Подливай смелее, раб!» — кричит Рамсес, не отрываясь от царицы.
43. И в этот миг она кричит. И вода враз красится кровавым. Рамсес отступает удивленно, Эсэтнифер сползает по борту бассейна и уходит под воду с головой. Она неподвижна.
44. Рамсес бросается вперед и подхватывает царицу. Бегут слуги и рабы. У всех на лицах — лишь испуг. Страх за хозяйку и боязнь показаться Рамсесу не ловкими, пустыми. Не расторопными. Но ее достают, кладут на прохладный мрамор пола. Ее лоно обильно кровоточит. Ведут жрецов, — они помогут! Эсэтнифер жива... пока еще.
Глава 3
1. День смеха в Фивах, — пошел дождь из лягушек. 12. Прилетели мухи. 15. Моисей: «Пусть мои люди идут, Рамсес!!!» 29. Жрецы высказывают теорию.
1. Странная розовая туча повисла над Фивами. И крестьянин, корпящий на пшеничной ниве, и ремесленник усталый, и воин, стоящий в карауле, и вельможа, поднявшийся на крышу плоскую своей усадьбы, — все смотрят в небо. Там клубится то, чему нет места в мире нашем. Жрецы поспешно совещаются с богами. Но Ра молчит, и Птах безмолвен...
2. И Моисей, и Аарон взирают на небыль из сада фараона. Аарон присмирел после случая с царицей. Он надеется, что никто его там не заметил, среди рабов и слуг, стоявших с маслами и полотенцами в руках. Ведь это он повел рукою — так! И вода кровью обратилась. Но он делает лишь то, что велит ему Моисей, а с Моисеем Сам ведет беседы...
3. «Вот тебе и длань Господня», — вздыхает вдруг пророк. И тут что-то хлесткое, крепкое и серое бьет Аарона прямо в лоб. Моисей глядит на друга, — у того лицо в крови. «Что это за напасть! — восклицает бородач. — Бежим под укрытие навеса!»
4. «Того деревянного, в тридцати шагах отсюда?»
5. «Да, мой заоблачный товарищ!»
6. Стоя под виноградной аркой, они наблюдали, как землю укрывает слой... лягушек.
7. Весь город, все царственные Фивы и окраины глядят на чудо из чудес. Бедные создания расшибаются в лепешку. Брызжет кровь, и потроха пружинят от земли. Первыми пришли в себя детишки, и давай смеяться! Конечно, где им еще увидеть столь забавное, как небо, источающее гадов? И как гады мрут, разлетаясь, как кувшины, на мокрые осколки. Смех их подхватили дурачки, а за дурачками — просто недалекие людишки, не важно, к какому общественному слою принадлежат они.
8. Было омерзительно Моисею слышать сырые, скользкие шлепки. Его пальцы теребили подаренные Рамсесом бусы. Аарон пиво пил и помалкивал, что странно. Вместе они пережидали, когда закончится ненастье.
9. Но не докарабкалось солнце до зенита, как престранная туча вся иссякла. Было все же боязно выходить людям из убежищ на залитую кровью землю. И никто не хотел работать в тот день, и все искали источник свалившейся беды.
10. Тогда Рамсес велел приготовить колесницу и, в окружении воинов, сам поехал в город.
11. Что делал там фараон, — Моисей не знал. Быть может, видом величавым поднимал людей на подвиг трудовой? Много нужно ли терпенья соскребать с крыш и площадей склизкие ошметки? Зато Моисею было Сказано, что случится дальше.
12. Не пришло еще обеденное время, как тушки лягушачьи приобрели все гадкий запах. И на эту вонь в Фивы слетелись мухи со всей округи. Зеленые, серые, черные мелкие и крупные, бычьи слепни... Их было больше, чем звезд на небе, чем капель воды в Ниле. Воздух гудел, воздух вибрировал. И если правы мудрецы, говорящие, что взмах крыла бабочки приводит к урагану на другом конце Земного диска, то там, за Красным морем, очевидно, настал Конец Света.
13. Каждая муха, словно обезумев, стремилась насажать червей побольше на гниющее лягушачье мясо.
14. Палило солнце. Горожане счищали скверну с улиц. Но жабы попали и в каналы, и в колодцы, и просто — в труднодоступные места. Еще долго Фивы не могли избавиться от смрада.
15. «Пусть мои люди идут, Рамсес!!!» — встретил такими словами брата Моисей.
16. «Опять ты за свое!» — скривил мину фараон.
17. «Тебе ль не достаточно знамений?»
18. «Пойму, что колдовство — всех усеку мечом евреев!»
19. «Нет колдовства, лишь воля Божья!»
20. Фараон дышит тяжело, его могучие бока блестят от пота. Он срывает с головы парик, ему подают кувшин. Он льет на бритую макушку воду, его окружают с опахалами в руках рабы.
21. «Ступайте же, несчастные, в пустыню. Но пусть женщины и дети останутся все здесь. Их труд сейчас нужен Фивам и Египту», — чуть отдышавшись, произносит фараон.
22. «Нет, мы все пойдем», — вступился за Моисея Аарон.
23. «Кто так решил?»
24. «Главы родов».
25. «Лишь я, Рамсес, — есть царь Египта!»
26. «Сенет! Сенет!» — шепчет в сторону Аарон.
27. «А? Что? О да, — сенет! Сенет рассудит, ты готов играть?»
28. «Готов», — отвечает Моисей.
29. Склоняясь в поклоне низком, подходит к ним вереница служителей богов. Жрецы в смущеньи. Но по их лицам видно, — не с пустыми руками предстают пред очами фараона. Вперед выходит старший — лысый, дряхлый Имхотеп из храма Ра. И молвит голосом скрипучим:
30. «Мы изучили суть явленья. Нет ничего чудесного, — лишь случай. Ураган втянул на небо небольшое озеро, лягушек... Рыбы не было, а жаль. Все же приятней, чем лягушки... Не переживай, наш царь. Сыграй, действительно, в сенет. Проследуй по пути души. От рождения и до загробной жизни. По нашему, по-египтянски. На то тебе — благословение Ра. Держи, мой господин!»
31. Рамсес ликует: «Действительно, все просто! Ясно и правдиво! А то, — на что ни гляну, всюду вижу я умысел еврейский. Совсем мне, братец, голову замучил!»
Глава 4.
1. Снова сенет; 12. Первые известия о море.
1. «Играть в сенет — есть наслаждение. Сколько раз еще народы сия забава будет вдохновлять искать свое, изобретать другие игры... Да... Ходи!»
2. Моисей кидает палочки. Он бледен. Он знает, что может не играть. Он видит наперед, что фараонов сфинкс достигнет конца доски, прежде, чем скарабей доползет до ее средины. Громко чешет бороду Аарон. Трон Эсэтнифер пуст. Царица не здорова. В глубине покоев плачет несмышленыш.
3. «Что за слуги? Сет им всем в печенку! — бросает гневно фараон, — успокоит кто-нибудь ребенка или мне вас всех — в Карнак на стройку века?» Суета и топот босых ног... «Так то лучше», — он опять доволен.
4. «Слушай, отпустил бы нас, — говорит вдруг Моисей. — Ну, сколько тех евреев? Ну, сто, ну, двести тысяч. Что это для великого Египта?»
5. «Легко тебе сказать! Чем евреи лучше хеттеев? аморреев? евеев? А те не просятся «дня на три в пустыню вместе со скарбом и детьми». Если каждый раб станет требовать поблажек, то, какое это будет рабство? Не станет рабства — прохудится и фундамент царства. Рухнет весь социальный строй. Нет, Моисей! Не при мне! Я в руки получил страну из рук великих предков. И буду я нести страду, пока не стану мумией», — он смеется.
6. «Аарон!»
7. «Страны может и не стать! — отзывается Аарон. — И очень скоро, поскольку упрямство — есть достоинство ослов, не фараонов. И сколько нужно вам еще чудес, чтоб поняли, что наш Бог — есть!»
8. «Ты проиграл вновь, Моисей, — Рамсес поднялся, — вы мне наскучили. Музыкантов, акробатов и шутов — немедля! Хочу отвлечься, — он проводит утяжеленной перстнями рукой перед лицом, — всё жабы в очах моих стоят!»
9. «Так берегись же, царь надменный! Нет Бога, кроме Сущего, и Моисей — пророк его!»
10. Так провозгласил Аарон. «Потому что Аарон и Моисей — это те, которым сказал Господь: выведите сынов Израилевых из земли египетской по ополчениям их.
11. Они-то говорили фараону, царю Египетскому, чтобы вывести сынов Израилевых из Египта; это — Моисей и Аарон».
12. Позже, когда опал цветок заката и взялись за свой концерт цикады, Эсэтнифер и говорит:
13. «Отпустил бы ты евреев служения свои служить, муж мой. Все равно, рабы из них — хуже ни сказать, ни сделать. Едят много, все праздники им, песни, пляски; кирпичи приловчились делать без соломы... и продавать нам же, хозяевам своим. Отпусти, пускай идут общаться со своим Богом».
14. И тут войти в покои просят. Вельможа, склонив главу, излагает печальное известье, мол, от всей воды в округе разит мертвечиной. И уже есть человек, ее испивший и умерший. И было это лишь начало.
15. До глупых ли пророчеств мужа из народа малого, когда на столицу большого царства наступает мор?
Глава 5
1. Мор. 20. Последняя игра
1. Слезами омывается Египет день и ночь. Страшный мор не щадит ни человека, ни скотину. Ни стариков и ни младенцев. Ни дочерей, ни сыновей. Не до похоронных церемоний тем, кто всю жизнь готовился уйти в закат. Хоронят наспех, все чаще — свозят в пустыню, и сваливают в ямы изъеденные язвами тела. Не разберешь, — по воде, по воздуху или человек через человека распространяется напасть.
2. По случайности счастливой, вода есть только лишь в земле Гесем, где Израилевы живут сыны. И мор там не прижился.
3. Пустеют улицы в великих Фивах. Бродят лишь могильщики, укутаны в одежды, в масках страшных Анубиса и Сета. Стоят безмолвны храмы. Поблекли росписи с богами. На ступенях лежат мертвые жрецы. Лица их искажены. Заперты дворцовые ворота. Мертвым стражникам нет смены. Безмолвно жжет городскую пустошь солнце. Гуляет смрадный ветер.
4. А по ночам истошно воют духи мертвых и заглядывают в окна.
5. «Господь Великий! Какое это бремя!» — Аарон по иному теперь глядит на Моисея.
6. «Я чувствую Его во всем, — Моисей гладит листья винограда, — Он говорит со мной. Он показывает мне вещи. Страшные порой».
7. «Ты все ЭТО видел?..»
8. «Я думал — ненавижу египтян, я думал — поделом, я думал — за столько веков рабства мы вправе с ними расквитаться».
9. «И что же?»
10. «Наверное, так и есть. Единожды шагнув, мы должны пройти весь этот путь», — Моисей опускает взор.
11. «Какой длины он?»
12. «На наши жизни хватит, Аарон».
13. «И все-таки мне...»
14. «Мне тоже!» — и Моисей срывает с себя египтянскую одежду. Дорожный посох и хитон, пропахший домом, Мадиамом. «Я хочу увидеться с Рамсесом!»
15. «Мне помочь поговорить?»
16. «Нет, только он и я. Мы все решим».
17. «Ну, Бог с тобою».
18. С востока, кажется, натянут тучи. «Наверное, будет дождь и град», — так думает пророк. «Мне нужно, к фараону я», — говорит Моисей маджаям хмурым. Его пропускают, удостоив мрачным взглядом. Моисей шагает в главный зал. И обрывок фразы услыхал: «Египет гибнет, разве ты не видишь?». Рамсес и Эсэтнифер в окружении вельмож и слуг ведут беседу о судьбе страны. Увидели его, переглянулись. Конечно, он в израильтянина рванье... Борода чернит лицо Египта принца. Он теперь — не желанный гость, он ощущает это.
19. «Где твой горластый друг?» — вопрошает фараон. Властным жестом он приказывает челяди убраться.
20. «Я пришел играть в сенет», — отвечает Моисей, — «Только ты да я. Решим все навсегда».
21. «Похвально рвение твое, о Моисей. Но что-то мне играть нет совсем уж настроения. Беды всё у нас, ты не заметил?»
22. «Заметил, как же! Эй, раб! Да! Ты — черный! Подать сюда доску!»
23. «Моисей!» — скривился фараон. «Ну, ладно. Что ты хочешь?» — задает вопрос Рамсес, когда скарабей за сфинксом начал вновь погоню.
24. «Я тебе уже сказал. Чтить мы Господа евреев собрались в глубине пустыни. Если не уйдем туда, — страна твоя погибнет».
25. Рамсес кидает палочки. «Почему ты так уверен, брат?»
26. «Господь наш молод всё еще и жесток, и жёсток. Это он потом провозгласит любовь. А сейчас он борется за то, чтоб быть. И какой-то там Египет для него, — словно таракан под сандалией моей. Он пойдет на все, чтобы покорились его воле и рабы, и... даже фараоны. Он затмит собою Ра, — пусть не величием и светом, но страданием и горем. Он заставит говорить вас о себе».
27. «Видишь — анк, мне еще на шесть ходов вперед... Слушай, ты и сам во все то веришь? Что может уничтожить великую страну, взлелеянную под ликом Ра?»
28. «Помнишь... — Моисей задумался и палочек не стал бросать. — Отец наш говорил... Ковчег из храма Сета... Смерть в нем томится... Он ее назвал «ползущей смертью». Помнишь ты?»
29. Рамсес молчит. Но по его лицу понятно — помнит. Страшное создание из царства мертвых. Хладный свет или же ночной душитель, — так его зовут жрецы в Египте.
30. «Еще, наш отец хотел напустить ее на нас, евреев. Но не удалось. У Сета свои цели».
31. «Что этим хочешь ты сказать?»
32. «Он одолел владыку мертвых — Сета. Хладный свет теперь в рабах у... у Него. Я видел это, — Моисей коснулся убеленных сединой висков, — вот здесь и здесь. Оно приходит ко мне, а вместе с ним — и ужас. Я видел хладный свет, — шепчет Моисей, — он входит в спящие дома верноподданных твоих. Он убивает их, беспомощных, слепых. От «ползущей смерти» нет спасенья. Это — тот же мор, но всеобщий и мгновенный...»
33. Сужаются зрачки Рамсеса. Он зовет слугу. «В храм Сета и немедля... проверь, что там, затем, обратно в тот же час. Да, не пожалею колесницы. Но, чтоб быстро мне! Туда-сюда!» Глядит сурово на пророка. «Вновь я победил в сенет! Убирайся с глаз долой! Если я тебя увижу рядом, — отдам приказ лишить главы. Учти!»
34. Моисей уходит. Рамсес спешит к окну. Но свежий воздух ведь — несвеж. И пахнет смрадом. Фараону жжет в груди. Он кашляет, плюется. Там за окном, — сумрак, и гроза идет. Излюбленное время для «ползущей смерти». Да будут прокляты и боги, люди! Предки, бывшие на «ты» с богами. Поднявшие из глубин тлена душителя ночного. Плачет вновь ребенок где-то. Его сын. Этот звук — приманка для потустороннего убийцы. Фараон вдруг понимает, что боится. Если же евреям в руки попал ковчег с исчадьем Сета... Нет! Не может того быть! Бойцов-жрецов не победить!
35. Может ли человек противостоять богам? Даже тем, в которых и не верит? Фараон приказал подать ему медовое питье. Он чувствует, что болен. Все также хнычет сын...
36. Может ли он рискнуть народом и семьей, поставить их на кон в том споре, что затеял он и с Моисеем, и с самим собой?
37. В зал врывается слуга. Он от пыли темен городской и пропитан смертью. «Мой фараон! Там все мертвы! Ковчег открыт!»
38. «О, Ра...»
Глава 6
1. Моисей; 5. Рамсес
1. Их не держал никто. Перед ними все были открыты двери. Они брали золото и серебро, дорогие ткани, вина... Никто не чинил препятствий. Все, — или мертвы или не верят в то, что до сих пор вдыхают воздух.
2. Они ушли в глубокой тьме. На небе — тучи, луна скользит в разрывах... Застывает хладный свет на кронах пальм, на вершинах обелисков храмов. Они с опаскою глядят на тварь. Бог ведь может и передумать...
3. Они ушли. А с ними — и другие племена, не захотевшие оставаться в рабстве. Великая война их началась. Великое ночное странствие...
4. Прощай, Египет. Прощай, Мадиам. Прощай Сепфора и Гирсам. Теперь племена — его семья. Он помог им скинуть цепи рабства, но набросил на себя оковы, что в стократ тяжелее, чем пирамиды в Гизе. Теперь вся его жизнь принадлежит лишь одному... Ему.
5. Лишь золотая маска скроет язвы. Руки слабеют. Вскоре плеть и жезл не удержать. Принес с собой слуга из храма Сета мор.
6. Взяли жрецы Анубиса Эсэтнифер раздувшееся тело. Сын не доживет и до рассвета. Раб и фараон, — и кто сейчас счастливее?
7. Скорее сесть бы в колесницу...
8. Куда же?
9. Вслед за ними — мстить, карать?
10. Или же в Абу-Симбаль, молиться Ра пока еще есть время?
11. Опять — жестокий спор с самим собой! Ничто Рамсеса не исправит, — ни время, ни потери. Сыграть в сенет? Но с кем же?
12. «Колесницу мне! Немедля, колесницу!»
Максим Хорсун © 2007
Обсудить на форуме |
|
