|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Игра! Николай Диянчук © 2007 Редчайшее качество Внезапно корабль встряхнуло так сильно, что капитана, стоявшего у центрального экрана, швырнуло через весь зал, будто тряпичную куклу. Другому человеку, работавшему в рубке управления, повезло намного больше. Кресло амортизировало удар, и штурман только на несколько минут потерял сознание. Когда он, наконец, стал приходить в себя и темный мрак небытия сменился болью, уши просто оглохли от неистового завывания сирен тревоги. Казалось, корабль разрывается на части и как живое существо оглашает мир предсмертными криками.
Штурман инстинктивно закрыл руками уши, наклонился к пульту и кинул испуганный взгляд на мониторы. Но те безжизненно чернели, словно застывшие глаза покойника. Агонизирующий звездолет сделал еще несколько слабых судорожных рывков и затих. Через мгновение умолк вой сирен, вроде система оповещения поняла ненужность дальнейших возгласов.
Наступившая тишина и спокойствие было намного страшнее прежнего трепыхания. Штурман Юрий Новиков затравленно оглянулся и увидел грязную лужу под неестественно распростертым телом капитана. Юрий хотел подняться, но почему-то ноги отказывались подчиняться, точно вросли в пол. Вдруг ему пришла спасительная мысль, что все это только сон. Ужасный сон и ничего больше. Ведь такое не должно было случиться. Просто не имело права. Только не с ними.
Но боль во всем теле убеждала в обратном. Стон отчаяния запутался в голосовых связках, как муха в паутине. Штурман понял, что ему надо сбросить оцепенение и попытаться что-то сделать. Сердце, прежде казалось замершее, теперь забилось как сумасшедшее. Со второй попытки Новиков сумел подняться и шатаясь побрел к капитану. Про себя он отметил, что ни температура, ни подача воздуха, ни освещение, как впрочем, и искусственное гравитационное поле в помещении существенно не изменились. И в целом рубка не очень пострадала, а значит не надо думать только о наихудшем.
Юрий очень не хотел смотреть на тело капитана, однако заставил себя нагнуться. Одного взгляда на проломленный череп было достаточно, чтобы сделать окончательные выводы.
Неподалеку послышалась какая-то возня и спустя пару секунд дверь в рубку с лязгом открылась. На пороге стоял корабельный врач Илар Гарт. Увидев штурмана, его брови поднялись. Но потом добродушная улыбка вмиг расползлась по лицу врача:
— Как я рад, что хоть кто-то остался жив.
— Я тоже, — ответил Новиков хмуро.
— А как капитан? — спохватился Гарт, увидев изуродованное тело.
— Сам посмотри.
— А ты как? — поинтересовался врач, убедившись в том, что капитан уже не нуждается в помощи.
— Терпимо.
— А что с управлением?
— Проблемы. Надо попробовать оживить центральный компьютер. Кибертехника позвать бы, — деловито сказал штурман, удивляясь желанию скрыть от Илара былой страх и показать себя невозмутимым. — Как там команда? Не очень пострадала? Никого не видел?
— Никак, — потупил взгляд врач. — Я не смог к ним пробиться.
— Что? — недоброе предчувствие кольнуло прямо в середину сердца.
— Ты же знаешь, пол часа назад дежурная смена начала заниматься профилактикой в реакторном отсеке. А две другие отдыхали в жилом. После встряски я кинулся к ним, но двери туда заблокированы из-за разгерметизации. Я очень не хочу быть правым, но, по-моему, все, что случилось можно объяснить или вражеской атакой, или взрывом нашего реактора. Последнее намного вероятнее. Вспомни, какие неполадки у нас начались сразу после отправления с Аростеры.
— Ничего, что-нибудь придумаем, — сказал неуверенно штурман, ощущая, как с каждым словом Гарта былая надежда улетучивалась в бесконечность, словно дым брошенного окурка. — Не мы первые, не мы последние.
***
Рубка освещалась только у пульта управления. Отчего на стенах плавно колыхались длинные тени. Один из мониторов демонстрировал то, что, по мнению компьютера, осталось от транспортного судна «Гермес — 212». Сейчас в этом развороченном обрубке даже конструкторы не смогли бы, наверное, узнать свое детище. Только центр управления и еще несколько помещений уцелели от чудовищной силы взрыва, оттянув тем самым гибель двух человек. Благодаря выносливости автономной системы жизнеобеспечения да аварийным аккумуляторам люди отстрочили время перехода в мир иной.
Второй, и он же последний из рабочих мониторов, пестрел мелкими столбиками цифр вперемешку с замысловатыми диаграммами.
— Видишь, — сказал Гарт. — Если еще немного сэкономить, то мы сможем спокойно продержаться лишнее сутки.
— И что нам это дает? — без особого энтузиазма спросил Юрий.
— В суме почти девятнадцать дней. Но если тебе что-то не нравиться, то сам проверь.
— Да нет. Я не о том, — поспешил заверить штурман, заметив в голосе врача нотки обиды. — Просто...
— Просто что?
— Да какая разница днем больше или меньше? — сорвалось у Новикова. — Все равно поблизости никого нет. А когда наш сигнал дойдет к ближайшему поселению, пройдет много лет.
— Может, какой-нибудь корабль перехватит наш маячок и придет на помощь?
— Ты сам то хоть веришь в это?
— Но во что-то же верить надо?
Люди смолкли, погрузившись в обдумывание ближайшей перспективы. Жалкие остатки жизни без будущего казались не намного лучшей участью, чем мгновенная смерть остальной команды корабля. Штурман незаметно посмотрел на руки — они слегка дрожали. Он потянулся за сигаретами в карман, но тут же отдернул себе, вспомнив о необходимости экономить кислород. Потом он посмотрел на врача — тот о чем-то напряженно думал, пошатываясь из стороны в сторону, отчего его тень стала напоминать дерево, качаемое под дуновением ветра.
Мелодическая трель заставила Юрий снова сосредоточиться на мониторе. То, что он увидел, вызвало у него непродолжительный приступ истерического смеха.
— Что случилось? — подозрительно поглядывая на Новикова, спросил Гарт.
— Ты знаешь, — выдавил штурман в паузе между припадками смеха, — у нас не будет ни восемнадцати, ни тем более девятнадцати дней.
— Это ж почему? — спросил врач, терпеливо выждав, когда штурман, наконец, успокоиться.
— Ты помнишь, в каком районе мы находились, когда случилась авария?
— Нет. А что?
— Мы были в нейтральном квадранте, граничащем с зоной Х. Надеюсь, слышал о такой?
— Да так, немного. Байки разные, — передернул плечами Илар. — Говорят, там обитала какая-то старая-престарая сверхцивилизация. Но за последнее столетие от них ни слуху, ни духу. Может, вымерли уже? Такое часто бывает у тех, кто вариться в собственном соку.
— Два столетия тому назад правительство Земной Федерации заключили с ними договор. В нем был всего один пункт: категорический запрет вторгаться в зону Х. Иные подробности переговоров остались в секрете.
— Я слышал, что и другие более-менее высокоразвитые миры заключили подобные соглашения.
— Да. Насколько мне известно, для всех рас и народов Галактики зона Х закрыта для посещения под страхом немедленного уничтожения.
— Какой-то старый и глупый закон. Ты меня извини, однако только сущие дикари могут ставить подобные условия, определяя только для себя пространство объемом в тысячи кубических световых лет, — заметил врач. — Или это просто чья-то злая шутка. Никто ведь этого не проверял. Или поверял?
— С той поры, когда в зоне Х пропал шелветский боевой флот, укомплектованный тяжелыми элитными крейсерами, по-моему, никто.
— Но это же просто легенда столетней давности, — усомнился врач. — Страшилка для непослушных детей...
— А может и правда. После инцидента шелветская империя прекратила военную экспансию, а в скором времени вообще распалась.
— Они все это могли выдумать, чтобы оправдаться перед историей, — возразил Гарт, улыбаясь. — На самом деле шелветы, наверное, просто не смогли усмирить освободительную борьбу колоний. Вот подхалимы былого величия империи и придумали трогательную сказку о погибели «непобедимого» флота в лапах древних титанов.
— Так обстояло дело или иначе, а нам придется на собственной шкуре проверить.
— Ты хочешь сказать, что нас относит в запрещенную зону? — уточнил врач.
— Совершенно верно.
***
Немногие уцелевшие сенсоры непрестанно трудились, старательно улавливая и передавая собранную по крупинкам информацию людям. А те, впитывали ее, практически не смыкая глаз. Ведь каждая деталь окружающего мира могла быть очень важной и сильно повлиять на дальнейшую судьбу потерпевших бедствие. Однако минуты шли за минутами, часы за часами, а ничего экстраординарного, к счастью или к беде, не обнаруживалось.
— Я уже порядком устал, — признался врач. — Да и ты вижу еще больше. Давай отдыхать?
— Ты ложись. Я тебя потом разбужу, — предложил штурман, не отрывая пытливый взгляд от монитора.
— Да не напрягайся так. Глаза вон какие красные. Мы уже и так много узнали. Звезды тут как звезды, планеты как планеты, пыль как пыль. Не лучше и не хуже чем у нас. Даже атомы водорода ничем не отличаются от среднестатистических.
— Это еще ничего не значит.
— И никакого тебе скопища антиматерии, супертяжелых частиц, липкого поля, белых дыр или скажем гигантских астроинженерных сооружений. Ничего подобного. Даже время, и то течет не вспять.
— Ты надеялся увидеть тут что-то наподобие страны чудес?
— А ты вроде нет? Эти хитроумные динозавры за миллионы лет до освоения человечеством огня уже, наверняка, могли творить чудеса, в полном понимании этого слова. Ну а сейчас, то и подавно.
— Умение что-то сделать еще не означает обязательность действия, — заметил Новиков, потирая пальцами глаза.
— К чему ты клонишь? — поинтересовался Илар, покосившись на собеседника.
— К тому, что и человечество даже теперь может очень многое, но почему-то не спешит воплотить это в реальность. Например, нам не очень то сложно было бы обсадить обитаемые планеты красивой и полезной растительностью, тем самым, превратив их в современные райские сады. С точки зрения наших предков с эпохи покорения огня, чем это не чудо? Или вот, наше дражайшее правительство могло хотя бы вдвое сократить финансирование бюрократического аппарата и отдать деньги нуждающимся. Это было бы несравненно эффективнее для общественного благополучия, так как от последствий нищеты умирает намного больше, чем от последствий жирования.
— В чем-то ты конечно прав. Тем не менее, какие-то проявления жизнедеятельности должны наблюдаться, — возразил Илар. — За столько лет они должны были хоть немного преобразовать окружающую среду. Надо же откуда-то брать вещество и энергию, а куда-нибудь выбрасывать отходы.
— Возможно, надо просто не сорить, чтобы не потонуть в собственной грязи. Или хотя бы убирать за собой почаще, а не так как мы...
— Ладно, что толку в этом трепе? Все равно от нас сейчас ничего не зависит. Главное, мы в запретной зоне и пока живы. Чем не повод для счастья? — улыбнулся врач зевая. — Ну, я прилягу. Если что — буди.
Новиков остался один на один с неизвестностью. Ему очень хотелось узнать тайну запретной зоны, которая являлась, наверное, не намного меньшей загадкой, чем сама Вселенная — вечно юная и одновременно древняя. Постоянно рождающая и убивающая своих детей. Дарующая секунды наслаждения и наказывающая годами страдания. Всегда готовая поделиться с любознательными, но вместе с тем надежно пряча сокровенное. Самая правдивая и самая лживая. Несправедливая в своей справедливости и неравнодушная в своей равнодушности.
Юрию пришла мысль, что и он сам, являясь частью Вселенной, тоже есть загадкой, несмотря на то, что наукой уяснены до мелочей строение и функции органов человека, а особенности умственной и психической деятельности разложены по полочкам. Однако все эти изыскания еще больше отдалили исследователей от создания цельного и однозначного представления о том, кто такой человек и какое место он занимает в замыслах породившей его реальности.
На фоне таких размышлений собственная судьба уже не казалась такой трагической. Штурман почти смирился с участью. Вот только узнать бы кто скрывается в зоне Х, а дальше... А дальше пускай будь что будет. Семью он еще не успел завести, а родственники и друзья погорюют и забудут. Юрий повернул голову и подмигнул собственному отражению на блестящем изгибе кожуха. Небритая личность в ответ тоже подмигнула. Но как-то кисло, мол, не стоит обманывать себя. Жизнь есть жизнь и с ней всегда трудно расставаться. Даже если разочарования в ней занимают несравнимо больше места, чем надеж на лучшее.
Приглушенный стук где-то вне рубки подействовал, словно громкий крик. Штурман подпрыгнул от неожиданности с кресла и напряг до предела слух. В углу на импровизированном ложе приподнялся врач. Стук затих. Протекло времени не больше, чем нужно, чтобы, прикусив губу ощутить вкус крови, и дверь, ведущая в центральный коридор, неспешно отворилась. На пороге возникла закутанная в темный плащ, горбатая фигура.
***
Первым нарушил неприятно затянувшуюся тишину Гарт, который, казалось, совсем не потерял самообладание. Он поднялся из ложа, поправил одежду и обратился к гостью:
— Приветствую вас в этом скромном помещении от имени всего человечества. Прошу, прежде всего, выслушать, а потом принимать решение как с нами поступить, — врач сделал паузу, но неизвестный никак не среагировал. — Извините, пожалуйста, за вторжение. Трагические обстоятельства стали тому причиной. По случайности я и мой друг спаслись от катастрофы постигшей наш корабль и превратившей его в изуродованный обрубок, когда как остальные члены экипажа погибли ужаснейшей из смертей, — голос Илара дрогнул, как будто горло сдавило от невыносимого горя.
Скудное освещение было плохим помощником штурману в попытке разглядеть в деталях непрошеного визитера. Тем не менее, Новиков сразу отметил большие, почти человеческие глаза, в которых было так много печали, словно Существо знало что-то такое, чего не следовало знать простым смертным и это знание приносило тягчайшие страдания. А может, это только показалось Юрию? Как иногда кажется чувствительным людям, что листья на деревьях шепчут о чем-то важном и если хорошенько прислушаться, то можно разобрать отдельные слова или даже целые фразы...
Штурман также заметил длинный корявый посох, на который опирался гость, сжимая его совсем уже нечеловеческой трехпалой конечностью. Новиков хотел, было, снова посмотреть в лицо Существа, но отдернул себя, страшась притягательной силы взгляда.
— Наши скудные запасы жизненно важных ресурсов очень скоро будут исчерпаны, — продолжил Илар. — И если вы не проявите милосердие, то нас также неминуемо ждет мучительный конец.
Штурман подумал о том, как хорошо, что врач умеет так красноречиво и логично изъяснятся. Вроде наперед подготовил речь. Сам Новиков, не смог бы сказать и половины этого в такой ответственный момент из-за волнения.
— Я и мой друг очень надеемся, что вы разделяете постигшее нас горе, — говорил дальше Гарт, — и ваше сочувствие к потерпевшим обязательно должно проявится в виде снисхождения и братской помощи.
Пришедший извне, казалось, внимательно слушал Илара и когда тот, наконец, умолк, картинно прижав руки к груди в жесте мольбы, ответил:
— Приветствую и вас о чужеземные странники. Пускай ваши души будут чисты, как ступни младенцев, а сердца открыты, как распустившиеся цветы.
Существо сделало большую паузу. Юрий про себя отметил феноменальную правильность речи и удивительную приятность тембра голоса.
— Ми видим, в каком плачевном состоянии вы находитесь, и сожалеем о случившимся. Примите наши искрение соболезнования.
— Благодарю Вас, — слегка поклонился врач. — Приятно вдали от родины встретить таких мудрых и гостеприимных...
— Поэтому мы не будем применять к вам обусловленную договором, о котором вы наверняка знаете, процедуру. Даже больше. Чтобы хоть немного уравновесить несправедливость, случившуюся у границ нашей территории, мы дадим возможность выиграть бесценные дары, которые, несомненно, помогут занять вам достойное место среди общества.
— Огромное спасибо, — поблагодарил от души Новиков и удивился тому, как легко стало вдруг на сердце. — Нам бы только аккумулятор подзарядить, немного еды и подтолкнуть назад. А больше ничего не нуж...
— Извините моего друга. Он немного поспешил, — быстро перебил Гарт. — Правда? Ведь не красиво будет не уважить гостеприимных хозяев? — вопросы адресовались штурману и были сказаны с явным нажимом. — Мы же культурный народ?
— Ладно, — без особого энтузиазма согласился Юрий. — Пускай будет так.
— А что это за игра? Мы не можем знать ее правила? — поинтересовался Илар, делая шаг к Существу.
— Не надо приближаться, — остерег пришелец. — Это не совсем безопасно для вас.
Врач отступил назад недоумевая.
— Теперь об игре. Конечно, вы бы предпочли что-нибудь известное вашей расе. Например, шахматы, шашки, го, нарды или что-то в этом роде.
— Вы отлично разбираетесь в нашей культуре, — сделал комплимент Илар.
Существо не придало ему значения и спокойно продолжало:
— Но такие игры изначально ставят вас в неравное положение исходя из разницы в нашем интеллектуальном развитии. Или, быть может, вы не согласны? — спросило Существо.
— Согласны, — ответил штурман. — А как же быть?
— Поэтому мы предлагаем сыграть в очень древнюю игру, придуманную еще во времена младенчества нашей цивилизации. Она очень проста и доступна, то есть как раз подходит вам. Итак, вы готовы?
— Как, уже начинать? — удивился штурман.
— Готовы, — сказал врач.
***
Новиков не ощутил никакого перехода или движения, как в следующее мгновение оказался на краю ярко освещенной большой площади. С конца противоположной стороны к ней примыкало чудное сооружение, похожее на высокую башню, а остальное пространство до самого горизонта было покрытым невысокой травой или чем-то похожим на траву темного зеленого оттенка. Рядом стоял врач, который тоже оживленно крутил головою. Сзади выстроился ряд маленьких статуэток с различными мордочками. Существо находилось поодаль. В лучах оранжевого светила оно казалось еще уродливым, чем в сумерках рубки. Правда, серый плащ скрывал почти все тело, но открытая часть лица, усеянная морщинами и буграми, да еще и странные глаза — этого было вполне достаточно для того, чтобы испытывать как минимум неловкость. Тем более, что ни носа, ни рта не оказалось на привычном для людей месте.
— Вы находитесь на одной из очень старых планет. Перед вами расположена площадь, выложенная камнем двух цветов: желтого и серого. Камни выложены так, что представляют собою своеобразный лабиринт желтых тропинок на сером фоне. Возьмите каждый в руки по фигурке и ведите строго по тропинкам с места входа в лабиринт, у которого вы сейчас стоите, и до выхода. Выход из лабиринта расположен у дверей здания — храма Воздаяния. Это цель вашей игры. Тот, кто первым зайдет во внутрь, получит заслуженное воздаяние.
— А второй? — спросил Илар. — Что получит он?
— Я все сказал и на этом должен покинуть вас, — невозмутимо ответило Существо, будто не слышало вопроса. — Не торопитесь, и ничего не бойтесь: на целой планете живых, кроме вас, нет. И давно. Удачи.
С этими словами Существо пропало, будто его и вовсе не было. Люди, недоумевая, переглянулись.
— Ладно, — сказал Юрий, подходя к статуэтке с мордой невиданного животного или совсем даже не животного, а какого-нибудь из прежних местных жителей. — Раз мы здесь, то давай поиграем.
— Давай дорогой, — поддержал Гарт, выбирая и себе игровую фишку в виде статуэтки крокодилообразного типа. — Скорее начнем, может, скорее и закончим. Надеюсь, мы не умрем с голоду и не состаримся, пока разгадаем их головоломку.
— Будем надеяться. Хорошо хоть дышать можно и тепло, — отметил Новиков, ставя фишку на стартовую позицию у входа игры-лабиринта.
— Подвинься, друг, — попросил врач.
***
Сколько прошло времени, Новиков не знал. Ведь когда слишком чем-нибудь занят, то время протекает как-то незаметно и быстро. Оранжевое светило тоже ничего не подсказывало. Оно также как и раньше находилось в зените, словно бессменный часовой или надсмотрщик. Иногда штурману казалось, что местное солнце беззвучно насмехается над неумелостью людей, ползающих жучками по каменных узорах площади. Ноги у Юрия давно сильно болели, а штаны на коленях вот-вот должны были протереться насквозь. Хитросплетенная паутина ходов лабиринта стояла перед глазами, даже когда штурман закрывал веки. Чувство голода и еще больше жажды не позволяли расслабиться, и отдохнуть. Настроение было словно у грызуна попавшего в изысканную мышеловку.
Несколько раз Новикову удавалось довести фишку на тропинки расположенные буквально в десятке метров от заветной двери храма. Однако те ветви лабиринта заканчивались тупиками, и неудачливому игроку доводилось возвращаться обратно в поисках нового варианта пути. С каждым промахом возрастал досада на собственную глупоту. И все больше волновал вопрос: что будет когда он так и не найдет выход?
Однажды Юрию пришла в голову мысли как-то метить исследуемые ответвления. Но вокруг не нашлось ничего подходящего. Да и в карманах, на удивление, было пусто. Отсутствовал даже миниатюрный персональный компьютер, с которым штурман никогда не расставался и который постоянно болтался у него на шее. Новиков сделал вывод, что так было задумано Существом. Значит, полагаться нужно на собственные силы, удачу и терпение. Хотя запомнить все пройденные раньше участки было просто нереально.
Вдруг штурман услышал протяжный скрип и поднял голову. Он увидел врача открывающего дверь храма. Их глаза встретились. Гарт отвернулся и решительно вошел в башню. Через секунду дверь с грохотом закрылась, оставив Новикова наедине с черными мыслями.
«Как он мог? — ужаснулся Юрий. — Мы же договорись, что если кто-то раньше доберется до выхода, то вернется и поможет другому. Чтобы зайти в храм вместе, плечо о плечо, тем самым, снимая проклятую проблему первенства. Как я был туп, когда поддержал его предложение о разделении наших усилий, дабы побыстрее найти этот чертов выход».
Несколько минут штурман стоял, прислушиваясь, но ничего, кроме порывистого стука собственного сердца, не нарушало окружающее спокойствие. Планета казалась одним колоссальным кладбищем, где ему предстояло остаться навсегда. Серьезного смысла в продолжение игры Новиков не находил. Однако он привык доводить любое дело до конца, к тому же тлела слабая надежда, что и второму хоть что-нибудь да достанется. Стакан воды — и тот был бы очень кстати. Поэтому человек снова стал на колени, и уже не спеша, стараясь максимально сосредоточиться, продолжил путь по древнему орнаменту в поисках верного маршрута.
***
Штурман лежал на спине, закрыв глаза. Очень хотелось пить. Колючий язык царапал пересохшее небо в поисках живительной влаги. Мысли плавно проносились сознанием, словно нарочно медленно терзали уставшего человека. Юрий пробовал думать о чем-то нейтральном. Например, о том насколько умственно отстал, раз докатился до такого состояния. Со времени, когда он себя помнил как личность, ему хотелось ни в чем не уступать другим, тем, кто много добился в жизни. Тем, кто имел большой дом, дорогие вещи, много денег. Тем, кого все уважали и даже боялись. Тем, кто любыми способами добивался поставленных целей. Но время шло, и Юрий так ничего из этого не достиг. Он подозревал, что дело тут не в отсутствии трудолюбия или старания, а совсем в ином. Но поделать ничего не мог. Тогда он махнул рукой на прежние желания и был самим собой, хотя иногда, как, например, сейчас, жалел об этом.
Неожиданно сквозь неспокойную дремоту Новиков ощутил на теле тяжелый взгляд. Он медленно открыл глаза и увидел на почтительном расстоянии Существо. Человеку в положении лежа, оно казалось намного выше, чем прежде. Из последних сил Юрий заставил себя сесть и стал молча смотреть на хозяина планеты. Не дождавшись вопроса Существо, наконец, сказало:
— Вы выиграли!
— Вы шутите? — не поверил человек.
— Нисколько.
— Но я же не нашел путь из лабиринта, — напомнил человек. — А вот Илар нашел и вошел в храм. Он и есть победитель. А я так, неудачник...
— А вы действительно думали, что этой игрой мы проверяли ваши интеллектуальные или волевые качества?
— Я вас не очень понимаю, — признался штурман.
— А вы подумайте. Кстати, как мы и обещали, первый уже получил по заслугам. Но я очень рад, что второго там не было, — в голосе Существа послышалась неожиданная теплота. — В противном случае его бы ждала участь первого.
— Есть только единственное объяснение, когда ваши слова имеют смысл, — вдруг понял Юрий. — Но зачем такая жестокость?
— Каждый сам делает свой выбор, — печально сказало Существо.
— Все равно, это как-то не по совести, — вырвалось у Новикова. — Вы говорили, что тот, кто выиграет, имеет право на вознаграждение?
— Верно. Все что в наших силах и что не нанесет вред окружающему.
— Тогда я знаю, что попрошу.
***
— Шеф, — позвал извиняющийся голос. Грузный мужчина с двойным подбородком нехотя повернулся вместе с креслом. Его лицо обвисало, напоминая надетую не по размеру маску. Маленькие черные глазки насквозь сверлили худощавого человека, словно желали просчитать каждый диск позвоночника.
— Шеф, — снова сказал худощавый. — Мы сделали все, что требовалось. И как подтверждают станции слежения, расположенные поблизости интересующего нас района, «Гермес — 212» действительно потерпел аварию, и его отнесло в запретную зону. А через...
— А через трое суток вдруг появился целый и невредимый, — сердито продолжил грузный мужчина, — на том же месте, где перед этим взорвался. Так?
— Да, — виновато подтвердил собеседник. — И что самое невероятно — вся команда жива. Правда, ничего не помнит о катастрофе. Как будто для них того времени не существовало.
— Как память компьютеров?
— Чиста.
— А что с нашим агентом?
— Тоже ничего. Амнезия. Хотя мы испробовали на нем все возможные способы исследования, — оправдался худощавый.
— Ладно... — неопределенно протянул грузный.
— Может попробовать снова?
— Нет. Эту партию мы проиграли. Проследи за уничтожением компрометирующих материалов. Нужно подождать пока все уляжется.
— А потом?
— Новая игра.
Николай Диянчук © 2007
Обсудить на форуме |
|
