|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Игра! Джон Золотов © 2007 Они приходят, и наступает ночь Серебряный колокол на здании Парламента пронгов как раз начал отбивать двенадцать часов, когда тяжелые дубовые двери с легкостью разъехались в стороны, и в зал заседаний твердым, чуть ли не военным шагом, вошла делегация землян.
Ряженый в белый мундир глашатай театрально откашлялся и, набрав в легкие побольше воздуха, приступил к своей работе:
— Парламентеры Терры! Министр международных отношений, Севолд Арфелий Сенурович! Генерал армии Терры, трижды Герой, кавалер ордена Нострадамуса первой степени, Скоросвет Нерон Дариевич! Профессор психологии нечеловеческих созданий, Шелла Илора Лин-ра! Майо!... — начал было герольд выкрикивать должность последнего представителя землян, но осекся на полуслове, заметив, что в зал вошли только трое.
Делегация остановилась посреди просторного круглого помещения. Половину зала заседаний занимали, диагонально поднимающиеся вверх трибуны, но сейчас они были почти пусты. В зале присутствовало всего три человека, не считая герольда (охрана покинули помещение), они сидели за трибунами на разной высоте и смотрели на визитеров остекленевшими глазами. Солнечный свет заливал весь зал, проходя сквозь стеклянный потолок.
За кажущимся спокойствием землян скрывался подсознательный страх. Их не обманули ни красная ковровая дорожка, ни отсутствие охраны, ни рассаженные в горшках вдоль стен помещения Аклийские фикусы — символ мира. Каждый знал, что они на территории врага.
Первым решился нарушить тишину Арфелий Сенурович. Седоволосому министру приходилось бывать и не в таких ситуациях.
— Прошу простить нас за прибытие не в полном составе, — начал он издалека, — майор Манри задержался по неотложному делу. Он прибудет позже. А пока, я хочу лично поприветствовать Великого Кесаря и изложить ему суть дела.
На несколько секунд повисло молчание. Потом раздался надменный голос одного из заседающих на трибунах:
— Кесарь Геллион не придет, но вы можете говорить — он все слышит.
Земляне переглянулись, но не обмолвились ни словом. Министр кивнул головой, соглашаясь, видимо, с самим собой и быстро перешел к делу:
— От имени Терры и Демократического Совета, мы пришли заключить мир между нашими странами. Хватит кровопролития, ведь мы же, и терры и пронги — в первую очередь Люди, нашими поступками должна руководить не жажда мести или корысть, а Разум! Разум, который...
— Вы хотите мира!? — оборвал надменный голос речь министра. — Вы, столько лет отвергавшие наши предложения? Вы, вероломно забрасывающие бомбами наши планеты? — В голосе стали все сильнее проступать ноты гнева. — И вот, когда пронги переломили ход Вековой войны, террам вдруг захотелось мира?
— Это возмутительно! — Воскликнул ехидный женский голос с самого дальнего ряда.
— Да как они смеют!? — Поддержал коллег третий член парламента, что сидел ближе к стене и был облачен в черный плащ.
Арфелий Сенурович не обратил внимания на откровенную издевку, стой на его месте какая-нибудь важная шишка из Совета, она (шишка) уже развернулась бы и ушла, а война затянулась бы еще лет на сто. Но Министр международных отношений был не из таких, и ситуация сейчас была не та.
— Да. Мы много лет вели войну и загубили немало человеческих жизней. Да, мы много раз отвергали предложения о мире. Нас можно понять, мы были очень близки к победе.
— Теперь вы ощутите на себе... — вновь попытался перебить человек в лиловом мундире пронгского офицера, но у него ничего не вышло. Министр продолжал речь:
— «Но времена меняются, остаются только люди», как говорил ваш великий философ, Эрклан, кажется. Но сегодня это утверждение не кажется актуальным, так как на весы бытия встало само существование человечества в целом.
Член парламента в плаще фыркнул, женщина на заднем ряду засмеялась, и все-таки в их глазах появился интерес.
— Сейчас мы на ваших глазах снимем гриф «секретно» с событий последних лет. — Министр повернулся к своим спутникам и произнес так тихо, чтобы слышали только они. — Нерон, теперь твоя часть.
Молодой по меркам армии Терры генерал сделал шаг вперед, эффектно щелкнув каблуками. Снял фуражку, провел рукой по черным волосам и продолжил речь министра:
— Двенадцать лет назад после битвы за Фрестон-5 мы столкнулись с новой угрозой. Угрозой необычной и очень серьезной. Тогда мы даже не успели понять, что произошло. Мы просто потеряли целую систему и дело не в том, что ее захватили нечеловеческие создания и даже не в почти одновременной потере связи с двумя обитаемыми планетами и всеми спутниками и станциями, а в том, что звезда Центурион-бета пропала с экранов радаров и из объективов телескопов. Она просто исчезла... по крайней мере, мы так подумали.
Через четыре месяца картина повторилась на Прима-дельта, с той лишь разницей, что произошло это медленнее, и мы успели получить некоторые обрывки информации.
— С вашего позволения мы включим некоторые записи. — Сказал Арфелий Синурович, поставив на первый ряд столов небольшой черный саквояж.
Человек в мундире, сидевший ближе всех еле заметно кивнул в знак согласия. И министр одну за одной стал извлекать из саквояжа детали и складывать их в сложный оптический прибор.
— Не нравится мне это. — Шепнул Нерон на ухо министру.
— Что именно? — Спросил Арфелий Сенурович, не на секунду не отвлекаясь от работы.
— Почему парламент не в полном составе? Почему нет Кесаря? И почему мы должны распинаться перед... неизвестно перед кем?
— Ну, во-первых, — все так же, не оборачиваясь и не повышая голоса, отвечал министр, — пронгский Парламент не заседал в полном составе вот уже сто тридцать девять лет, с тех пор, как в четыре тысячи сто восемьдесят восьмом партия «Первых колонистов» ушла в оппозицию.
— Но не три же человека из двухсот. — Заметил генерал.
— Что поделать? — Еле заметно пожал плечами министр. — Мы попали в период отпусков. Может оно и к лучшему. Во-вторых, это не неизвестно кто, а вполне узнаваемые люди. На заднем ряду, Лера Лаврова Мирингросс — ярая активистка и на редкость стервозная личность. Вон тот мрачный молодой человек справа — это, должно быть, Урин Вайро Эксимович, Парламентский Судья, за ним последнее слово в решении спорных вопросов, в отсутствии Кесаря, разумеется. Имеет репутацию Судьи строгого, но справедливого. Думаю, с ним нам повезло. А вот третьего я не знаю. Судя по мундиру — военный, а значит — это уже по вашей части. — Министр присоединил последнюю деталь, нажал на кнопку, и под потолком зала заседаний появилась размытая трехмерная настроечная таблица. Министр взялся за ручки настройки и стал слегка их поворачивать.
— Вы абсолютно правы, Арфелий Сенурович — по моей. И судя по цвету формы и нашивкам — второй Направляющий у морпехов. Всего пронгская армия насчитывает восемь вторых Направляющих. Из них, трое сейчас завязаны в боях на Ротиноре-3. Один в плену. Один ранен, в тяжелом состоянии, требуется пересадка пробитой печени. Один выполняет секретное поручение за сотни парсек отсюда. Да-да, мы знаем и это! Остаются двое. Из них один правша, другой левша. Этот же уже пять минут постукивает по столу костяшками левой руки. Следовательно, мы имеем дело с Фангрофом Кранви Кастером, военный в седьмом поколении. Я лично сталкивался с его отрядами и знаю, как он хитер и жесток.
— Вот и разобрались со вторым вопросом. — Сказал министр, не сводя глаз с настроечной таблицы, которая тем временем становилась все четче и четче. — В-третьих, Великий Кесарь крайне редко удостаивает кого-либо удовольствия видеть себя воочию.
Голограф был настроен и в зале зазвучал механический голос:
— Совершенно секретно! Последний рапорт третьей ударной дивизии армии Метеор. Система Прима-дельта, планета Насфен. Сто третий десан Четыре тысячи триста пятнадцатого года. Четыре часа двадцать восемь минут по местному времени.
Под потолком появилось перекошенное от ужаса лицо штурмовика Терры. Шлем съехал набекрень, зубы стучали барабанной дробью.
— Пом-могите! — Кричал он, бессмысленно жестикулируя. — Нас-ступает ночь! Наступ-пает ночь! Все пропадают! Они там! Наступает ночь! А-а-а!!!
Лицо солдата внезапно исчезло из кадра, и несколько секунд голограф показывал только кромешную темноту. Потом и она исчезла, и металлический голос объявил:
— Обрыв сообщения!
В зале заседаний воцарилась тишина, нарушить которую отважился только Арфелий Синурович:
— Вы видели первое поступившее сообщение. Через полчаса поступило второе. — Он нажал на кнопку и вновь раздался механический голос:
— Совершенно секретно! Последний рапорт оборонительной группы Цитадель-137. Система Прима-дельта, планета Гекса третья луна. Сто третий десан Четыре тысячи триста пятнадцатого года. Пять часов три минуты по местному времени.
В воздухе появился живописный вид освоенного спутника. Снимали со стены укрепления, по которой, чеканя шаг, ходили часовые.
— Вот ведь нашел игрушку, — ехидно заметил один из солдат, проходя мимо снимавшего.
— Пронов, смир-р-рно! — Рявкнул, подошедший сзади командир. Снимающий замер на месте, камера опустилась в пол. — Вести съемку на секретном объекте! Да ты у меня за это из нарядов до конца контракта не вылезешь! А в последний день под трибунал пойдешь! Понял, солдат!?
— Так точно!
— Диск уничтожить! Камеру мне сдать! И шагом марш к коменданту Рубанову, он из тебя быстро дурь выбьет!
— Есть!
— Что это!? — Раздались крики на заднем плане.
Камера взметнулась вверх, и в глаза ударил яркий свет Примы-дельта. Либо глаза привыкли к свету, либо камера снизила чувствительность, но все увидели на фоне яркого оранжевого диска несколько больших черных пятен. Они расползались в стороны, становясь все больше и больше. Потом снова открылся вид на луну. Раздались новые удивленные возгласы. Казалось, что все было как обычно, только линия горизонта стала чернее и толще. Она все росла, все приближалась. Стало темнеть. Камера вновь показала светило — черные пятна закрыли почти половину.
Затрещали пулеметы на башнях, заворочалась большая пушка, солдаты подбежали к стене и встали на изготовку. Чернота приближалась, теперь она стала больше похожа на непроглядный черный туман, скрывший равнину. Отдельные клубы черного дыма взметнулись в воздух.
— Огонь! — Разнеслась по рядам команда, тут же потонувшая в автоматном гвалте.
Оглушительно пальнула пушка, тьма взметнулась вверх и в стороны, но дыра тут же затянулась.
— Пронов, камеру на меня! — Раздался крик командира и сам он появился в кадре. — Я, командующий оборонительной группы Цитадель-137! Докладываю о нападении на третью луну Гексы неизвестного врага. Пришлите помощь, черт побери! Пронов, шементом отснятый материал переслать в Военное управление! Беги!
Изображение перевернулось, и камера затряслась, но было видно, как волна тьмы переваливает через стену, и в ней исчезают солдаты и все вокруг. Несколько секунд безумной тряски и все стихло. Не громыхала пушка, не трещали пулеметы. А голос объявил:
— Конец съемки.
— Еще через пол часа нас буквально засыпали подобными сообщениями. — Сказал генерал Нерон. — Но это было самым подробным.
— И какие у вас есть теории на этот счет? — Спросила Лера Мирингросс, подняв на лоб очки.
— Это не теории. — Твердо заявил Арфелий Синурович. — Теперь мы знаем точно. Но обо всем по порядку. Продолжай, Нерон.
— Нападения продолжались и за пол года мы потеряли еще два десятка систем. Мы не знали, куда они пропадают до тех пор, пока в четыре тысячи триста каком-то году наш астролог доктор Линган не выдвинул по тем временам абсурдную теорию. Научный мир отвергал ее еще пол года, пока Линганг не смог ее экспериментально подтвердить.
— И в чем же эта теория заключается? — Поинтересовался доселе молчавший Вайро.
— Не вдаваясь в детали, — ответил на вопрос судьи Арфелий Синурович, — скажу только, что Линганг считал, что звезды никуда не деваются, а только перестают излучать свет в том виде, в котором мы его себе представляем. А так же перестают отражать все виды известных нам волн. — В зале заволновались. Было видно, как члены парламента шевелят губами. «Занервничали, совещаются — подумал министр — это только кажется, что они друг от друга далеко сидят. Слышат-то они все прекрасно по коммуникаторам. Сейчас я им еще раз шарахну». — Более того, Линганг доказал и то, что такие черные звезды были и раньше и их намного больше, чем звезд, к которым мы привыкли. Просто мы по понятным причинам не могли их засечь. Если вам интересно, вся теория доктора Лингана с доказательствами и ходом эксперимента есть на диске. А пока прошу поверить нам на слово.
— Мы, конечно, предприняли меры, которые, конечно, привели к результатам. — Не без гордости в голосе объявил генерал Скоросвет. — Я тогда был еще сержантом. — Ударился было Нерон в воспоминания, но осекся, получив локтем в бок от Илоры. — Короче, все войска в той области были мобилизованы, часть даже была отозвана из зоны конфликта с этими прокля... — Еще один толчок, на этот раз и от психолога и от министра одновременно. — С пронгами. В итоге нам удалось отбить несколько атак и даже взять пленника.
— Пленника? — Изумился Направляющий Фангроф. — И как же он выглядел?
Министр нажал на кнопку голографа, и в воздухе возникло изображение. С первого взгляда могло показаться, что это дым не затушенного костра, но, приглядевшись можно было увидеть скрывающийся в клубах этого дыма силуэт, похожий на человеческий.
— Мисс Шелла представит отчет об исследовании пленника. — Сказал министр, и Илора вышла вперед.
— Плененное существо имело явно не человеческую природу. Детально его описать мешает постоянно выделяющийся из тела эфирный газ черного цвета и без запаха. Химическая формула этого газа расшифровывается до сих пор. Проведя ряд тестов мы доказали наличие разума. Более того, это существо, названное «Чернь», издавало горловые звуки, характеризуемые как речь. Позднее были обнаружены и телепатические способности.
Наши лингвисты немедля приступили к изучению их языка. Что же касается психологической части, Чернь вел себя весьма агрессивно, совершал несколько попыток побега. Часто повторял одни и те же фразы. Умел распознавать только два цвета — черное и все остальное. Питался почти всеми видами органических соединений.
— А почему вы говорите об этом Черни в прошедшем времени. — Поинтересовался Судья.
— Потому, что через два года изучения Чернь был убит в порядке эксперимента. После гибели его тело испарилось в течение получаса, что объясняет, почему после атак не было найдено ни одного труппа.
— И мы предприняли ответные действия. — Вновь заговорил министр. — В то время, когда наши ученые определяли места положения других черных звезд, мы нанесли удар по уже нам известной Прима-дельта. Генерал Скоросвет, вам слово.
— Восемьдесят космолетоносителей, тысяча тяжелых космолетов и двенадцать тысяч малых и средних, высадка ста тысяч десантников под прикрытием бронетехники одновременно на двух планетах и одном спутнике. Естественно, после ядерной артподготовки, все как полагается.
— Похоже, генерал, наконец, оказался в своей колее. — Заметила Илора.
— Все без толку. — Генерал виновато опустил голову. — Они как будто знали о нашем появлении заранее. Артподготовка не дала результата, и атака захлебнулась в бессчетном множестве Черни. Потери были огромны. Более того, из-за резкого снижения нашего контингента в зоне конфликтов с... вами, мы и начали проигрывать Вековую войну.
— Судя по мимике и жестам, — тихо заметила Илора, — ни Лера, ни Фангроф нам ни на йоту не верят.
— А как насчет Вайро? — Спросил министр. Судья казался абсолютно непроницаемым.
— Он сомневается, это видно по его глазам. А вот герольд, что стоит у двери, ловит каждое слово.
— Мисс Шелла, я то думал, что вы эксперт только по нечеловеческим существам. — Ехидно заметил Нерон.
— Нельзя познать нелюдей, не узнав перед этим людей. — Процедила психолог сквозь зубы, но щеки ее порозовели.
— Мы переходим к главному свидетельству. — Объявил министр. — Неотложные дела задержали нашего друга, но он скоро прибудет. А пока посмотрим его дневник. Дело в том, что майор Манри, тогда еще прапорщик Манри, участвовал в битве за Приму-дельта в качестве пилота космолета и был сбит. Много лет его считали погибшим. Но оказалось, что он все это время жил на планете Насфен среди Черни, выучил их язык и многое узнал.
— Да, не зря Арфелий Синурович слывет отличным оратором. — Сказала Илора на ухо Нерону. — Даже Фангроф сменил насмешку на любопытство.
Министр нажал несколько кнопок на голографе, и под потолком появилось изображение человека в форме военного летчика Терры. На вид он был не стар, но волосы его были седы, а глаза выражали крайнюю усталость.
— Совершенно секретно! — Вновь возвестил невидимый диктор. — Показания Манри Марко Митена, прапорщика армии Штурм. Система Солнце, планета Венера, Военное управление армии Терры. Сто третий десан Четыре тысячи триста двадцать седьмого года. Двенадцать часов двадцать две минуты по местному времени.
— Я, Манхри Митехн, солдат армии Тхерры, даю присьхягу в том, что гховорю только чистую пхавду. — Начал прапорщик. Слова он подбирал с трудом, в речи проскакивал ярко выраженный, но неизвестный акцент. — Я почти разхучился говорить по человхечески. Последние одиннадцать лет я говорил на языкхе Тхимхо Тхорнов, как они себя называли. Я же про себя прозвал их Безликими.
Нет, у них есть лица, но мы их не вхидим. У них есть кхультура, чуждая нам, но кхультура. Но обо всем по пхорядку.
Мой космолет упхал на равнине, не далеко от строящегося города. Я выжил чудом. Как все там бхыло странно. Над головой светила черная звезда. Именно светила! Я не знаю, как, но я вхидел все вокруг до мелочей. Тхолько этот черный свет делал все вокруг черным. Там бхыли черные камни и черный пхесок, черная трава и черная река. Черные существа, постоянно купающиеся в дыму, стхоили свой угловатый, все такой же черный и страшный город. Тхимх — так на их языке будет черный.
Почему они не убхили меня, а разрешили жить среди них, до сих пор остается загхадкой для меня. Их растения, колючие и жесткие, тем не менее, окхазались пригодными в пищу.
Я стал жить среди них и слушать их разгховоры, наблюдать за пховедением. Они вхели себя во многом как люди — разгховаривали, ссорились, гуляли вдоль реки. В храме они поклонялись своим Богам. Но были и особенности — обхычно после спора они садились дхуг против дхуга и несколько часов просто смотхели в глаза. После этого спор решался в пользу тхого или инхого. Что это бхыл за рхитуал, долгое время оставалось для меня загхадкой. Но пхеред ним Безликие часто пхоизносили: «Нохро Тхор».
Не знаю, скхолько прошло времени, прежде чем я стал понимать их. Безликие говорили о ходе войны с Имхимо Тхорнами, то есть с нами. Имхимо Тхорн — так они называли и меня. Гховорили о захватах новых схистем и о неудхавшихся попытках, о передвижении их войск. Их не волновало, что они бхудут завтра есть и где проведут эту ночь, как бхудто в их жизни не бхыло ничего, кроме этой войны.
Иногда на бхольших черных кораблях прилетали новые Безликие, иногда они улетали. Однажды я спросил у одного Безликого, кхуда они летят? Он скхазал:
— Нохро Тхор?
Я уже много раз это слышал — это бхыло начало спора. И я ответил:
— Нохро Тхор!
Мы сели на землю и перед моими глазами появились шарики. Маленькие белые шарики. Тхысячи и тхысячи шариков. Первой моей мыслью бхыло: «Откуда?» Ведь я никогда не вхидел ничего подобного, хоть жил у Безликих, навьхерное, уже несколько лет. Тхолько потом, прокручивая эту ситуацию в памяти, вспоминая, как Тхимхо Тхорны часами сидели дхуг против дхуга, я сообразил, что это бхыло у меня в голове.
Это бхыла игра, и правил я не знал. Белые шарики стали пропадать один за дхугим, а когда пропали все, я проиграл. Безликий скхазал мне, что он не бхудет отвечать на мои вопросы, пока я не выиграю.
Тогда я решил узнать об этой игре как мхожно больше, но никто из Тхимо Тхорнов не отвечал мне. Я пхонял, что единственное решение — проникнуть в их бхиблиотеку. Да, у них была бхиблиотека, это было второе по размерам здание пхосле храма. И посещали Безликие его с тхакой же постоянностью. Меня не пхускали в нее привратники.
Я залез туда ночью, кхогда черная звезда скхылась за горизонтом, и стхало совсем темно. У самих Безликих бхыли фонари, они светили таким же черным светом, как и светила. Я укхал один такой...
— И как по-вашему, они верят или нет? — Спросил Арфелий Сенурович у Илоры, пока члены парламента как завороженные слушали рассказы голограммы.
— Трудно сказать, во всяком случае, ни один, ни на секунду не отвлекается, не вздыхает и не зевает. Это хорошие признаки. Арфелий Сенурович. А что будет, если они не поверят?
— Скорее всего, они возьмут нас в плен и обменяют на своих пленных, содержащихся у нас под стражей. Решения, принятые на Венерской конвенция, в отношении парламентеров уже давно перестали действовать. Прискорбно, но первыми ее нарушили именно мы. Но не волнуйтесь так, у нашего друга Манри есть какой-то план. В детали он не посвятил даже меня, но ему я верю.
— Моя догхадка оказалась верна, — продолжал свой рассказ солдат, — вся бхиблиотека, нхасколько хватало тусклого света фонаря, была запхолнена книгами, на переплете которых в числе прочих значились слова: «Нохро Тхор». Все книги были пхосвящены этой игре, она была центром жизни Безликих наряду с войной и пхоклонением Богам. Я взял одну из книг наугад и пхокинул бхиблиотеку.
Еще много времени у меня ушло на расшифровку книги. Пхопадалось много неизвестных тхерминов и знаков. Из книги я узнал, что Нохро Тхор означает что-то вроде Божественная Игра, а Тхимо Тхорны — Черные игроки.
Даже пхосто описать эту Игру очень сложно, не гховоря уже о правилах. Раньше я увлекался шахматами и неплохо в них преуспел, но по схавнению с Нохро Тхор, шахматы со всеми миллионами комбинаций и множеством тактик — дьхетская забава.
Книга говорила, что Божественная Игра — не что иное, как дар Богов. Миллионы лет назад для нее строили огхомные здания. Игроки находились в разных залах, чтобы не вхидеть Пхотов дхуг дхуга. Пхоты — это те самые шарики, как окхазалось, они бхыли не только белые, но и черные, но черные бхыли от меня скрыты, как бхыли скрыты белые Пхоты от моего соперника. Мхежду залами ходил судья, только он знал положение всех Пхотов. Сложные механизмы позволяли перестраивать поле, одинаковых партий не было. Одна партия длилась несколько дней, а иногда и мхесяцев. Очереди в Залы Божественной Игры выстраивались на гходы вперед, лучшие игроки имели положение в обществе.
Так было дхавно, но что-то произошло, Тхимхо Тхорны называют это «Вторым Даром Богов». У Безликих развились тхелепатические способности. По началу они были слабыми и использовались исключительно для бхудничных дел, но нашлись двое Безликих (я не буду называть имена — они слишком сложны), кхоторым надоело ждать своей очереди в Зал Игры, и они совместными усилиями представили небольшое поле для Нохро Тхор и стали играть мысленно. На свою беду, они расскхазали об этом Жрецу и тот, сочтя это богохульством, вхелел казнить обоих. Но шло время, и их эксперимент стали повторять другие, в том числе очень влиятельные Безликие. Только тогда церковь была вынуждена признать этот способ Игры Божественным Даром, ведь он сделал Нохро Тхор быстрее и дхоступным в любое время. Мастерство создания иллюзий росло, и вскоре Залы Игр стали совсем не нужны. Каждый смог вхообразить поле любой сложности, а те двое, кто проделали это впхервые, были признаны Святыми Мучениками.
Я так пходробно останавливаюсь на этой Игре, потому, что это очень важно, и вы скхоро поймете почему. Тхимхо Тхорнам пхомогает играть их способность предвидеть события. Первая сложность Нохро Тхор — определить мхеста нахождения Пхотов соперника. Как и в шахматах, один игрок играет белыми, другой — черными, на этом сходства заканчиваются. Далее нужно создавать и пхеремещать «Гхато Нохмон» — в моем пхереводе Живая Сила. Она перемещается по Пхотам, на кхаком Шарике больше Живой Силы, тот становится бхольше в размере. На прирост Гхато Нохмон влияют множество факторов, начиная от взаимного распхоложения Пхотов до нелепой случайности. Правильное распределение Живой Силы — пхоловина победы. Игрок не знает распределение Силы соперника, и это — вторая сложность. Определив место нахождения Шарика соперника можно попхобовать произвести «Хархор» — Захват. Результат зхависит от количества Живой Силы пхоблизости и опять же от случайностей. Третья сложность — случайные события такие, как внезапное исчезновение Шариков или неожиданный прирост Живой Силы.
Это только поверхностные сведения об Игре Богов. Скажу тхолько, что существуют миллиарды тактик игры, хитрых приемов и кхомбинаций. Безликие тратят всю жизнь на изучение закхономерностей и способов предугадывания случайностей Нохро Тхор. Самые великие мудрецы запхисывают свои познания в книги и по ним учатся другие.
Нохро Тхор — единственный спхособ решения конфликтов среди Тхимхо Тхорнов. Кто выиграл, тот мудрее, кто мудрее, тот и прав — так они считают.
Я изучил всю книгу и украл еще несколько. Я стал тренироваться, вызывать на Игру самых слабых соперников. Это бхыли низшие слои общества Безликих. Я терпел пхоражение за пхоражением, и каждый раз учился чему-то новому.
Так продолжалось несколько лет, до тех пор, пока меня не осенило. Я стал «видеть»! В бхуквальном смысле видеть каждый возможный ход и его последствия. В тот же день я обыграл Безликого, потом еще и еще. Теперь я мог требовать от них ответов. Я узнал, что их миром правит Гхемихо Тхорн — Великий Игрок. Узнал, что войну пхотив всего живого они нхачали уже миллионы лет назад.
Вхесть о Белом Игроке, обыгрывающим Черных распространилась как лесной пожар и скоро со мной захотели поиграть схамые влиятельные из Безликих. Как они играли! Я бился днями и ночами с теми, кого на Венере называли бы Мэрами, Бхаронами, Графами и Понтификами. Борьба шла с переменным успехом — я проигрывал, учился на ошибках и возвращался, чтобы обыграть.
Наконец, за мной пришли Безликие и велели сесть в «ракету». На огхомном черном чудище меня пховезли на другую планету. Летели мы несколько дней.
Не знаю, кхак далеко меня завезли, но, похоже, это была Родина Тхимхо Тхорнов. По крайней мере, тот город, где я жил раньше теперь кхазался мне жалкой деревней. Все такая же черная звезда «освещала» этот черный город, но кхак он был огромен и кхасив! По широким улицам передвигались (не катались, а именно передвигались) странные механизмы, в черное небо упхирались высокие и кривые шпили, храм занимал площадь, наверное, с десяток Венерских космопортов, но было здхание и куда больше — это был дворец.
Со мной захотел сыграть сам Гхемихо Тхорн — Великий Игрок. Пхоединок был долгим и очень, нет ОЧЕНЬ тяжелым. Этот Безликий не зря был Великим, он видел Игру нхамного дальше меня. Поединок длился не меньше недели, и я бы обязательно проиграл, если бы Гхемихо Тхорн не отвлекался. Но он отвлекался, он прерывал Игру на несколько часов, уходил куда-то, а когда возвращался, дхопускал хоть и мелкие, но ошибки, и я ими умело пользовался. Наконец, на поле не осталось ни одного черного Шарика.
Он спхосил меня, чего я хочу. Я сказал: «Ответов!»
— Скхолько вас? — Спросил я.
Он ответил:
— Триллионы. Намного больше чем вас.
— Возможен ли между нами мир?
— Нет. Никогда. Мира не будет НИКОГДА. — Отвечал он, но в его гхолосе не было злости.
— Чего вы хотите?
— Чего? А ты как думаешь, Имхимо Тхорн ? Победить.
— Когда вы победите?
— Ты задаешь слишком глупые вопхосы для человека, обыгравшего Гхемихо Тхорна. — Голос его был спокойным, без малейшего раздражения, присущего людям в пходобной ситуации. — Ты знаешь пхавила Божественной Игры. Мы победим, кхогда не останется Белых Игроков, то есть вас.
— Так вы играете в Нохро Тхор?
— Не только мы, вы тхоже. Пойдем, я покажу.
Мы пхошли через дверь и пошли по коридору. Он был очень длинным, в свете черных фонарей на его стенах и пхотолке я различал рисунки, изображающие Богов, в момент, когда они дхаровали Безликому Игру. Только он не был Безликим — это был обхычный человек, а не сгусток черного дыма. Коридор пошел под углом вниз, фонари стхали встречаться реже. Барельефы и фрески по пути изображали разные сцены из истории Тхимхо Тхорнов, но вхезде они были изображены как обхычные люди. Мое внимание привлекла одна кахтина, бросившаяся в глаза белым пятном, единственным белым пятном под черным солнцем! На стене был изображен Бог, разрубивший мечом человека вдоль, и одна его половина была черной и испускала черный дым, а другая, белая — светилась ослепительным белым светом.
— Что это? — Спросил я Великого Игрока.
— Это наш Бог, Хшихносшехс. — Ответил он мне (Я пхедупреждал, что имена у Безликих весьма сложны в произношении). — Меч в его руках символизирует Игру. Это мы, — пхоказал он на черную половинку, — а это вы, — он указал на единственное белое пятно. — Эта кахтина показывает, как, дав нам Игру, Бог разделил людей на черных и белых.
Тут я пхонял, что как мы не видим их лиц, так и они не видят наших! Мы для них — сгустки ненавистного им белого света.
— Довольно! — Крикнул Фангроф, заглушая голос голограммы. — Думаю, мы видели достаточно.
Арфелий Сенурович щелкнул кнопкой и голографический докладчик исчез. Министр произнес с хорошо скрываемым сарказмом:
— Смею надеяться, достаточно, чтобы заключить мирный договор?
— Нет, — отрезал военный. — Достаточно, чтобы арестовать вас за попытку ввести пронгский Парламент в заблуждение, а потом вдоволь посмеяться над этой жалкой попыткой!
— В оправдание себе хочу заметить, — парировал министр, — что даже если бы мы и хотели, то не смогли бы ввести в заблуждение более трех человек.
Фангроф уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но двери разъехались в стороны, и герольд объявил:
— Майор Манри, особый посол Терры!
В зал заседаний твердой поступью вошел тот самый седой человек, которого все присутствующие только что лицезрели в виде голограммы, только мундир на нем был майорский и осанка стала прямее.
— Майор, а мы вас заждались! — Приветствовал посла министр. — Мы начали без вас, но прервались. Может быть, вы лично расскажете нам, куда привел вас Великий Игрок.
— Охотно, Арфелий Синурович. Я приветствую пронгов и прошу прощения за зхадержку. С вашего позволения я продолжу. — Говорил майор уже намного быстрее и чище, но хрипящие звуки еще проскакивали в его речи.
— А вот и главный комедиант! — Зло съехидничал Фангроф. — Хватит, я считаю...
— А мне было бы интересно дослушать. — Вступилась Лера с последнего ряда.
— К тому же, Фангроф, ты пока даже не полноправный член Парламента. — Сказал Вайро. — Ты можешь только высказывать свои доводы, а в отсутствии Великого Кесаря, решение выносит Судья. Продолжайте, майор.
— Благодарю, Судья. Так вот, — подхватил рассказ голограммы оригинал, — Спускались мы очень долго и все время прямо, пока не подошли к двери, и кхогда она открылась, моему взору предстало нечто удивительное — Зал для Божественной Игры, как те, которые описывали книги, но больше. В тысячи и тысячи раз больше. Я не видел его стен, пхола и потолка, только Шары. Они висели в воздухе, большие и маленькие, черные и белые их были миллионы, нет, миллиарды. Мы встали на каменную платформу, и она вознесла нас над Залом. И я пхонял — это наша галактика. По крайней мере белые Пхоты, уже известные Игроку — точь-в-точь известная нам часть галактики, а другая, черная — во много раз больше. Не нужно было особых познаний, чтобы понять, что черные выигрывают.
— Не я начал эту Игру, — сказал Великий Игрок, — и не я ее закхончу. Факт в том, что она будет закхончена в ту или иную пользу, рано или поздно. — Голос его был очень спокоен. — Вы обыграли Великого Игрока и попросили только ответов. Вы их получили, но этого мало.
И он послал меня домой. Вот я и здесь.
Ваше Кхоролевское Величество, я хочу, чтобы вы поняли...
— К кому он обращается? — Спросила Илора у министра, тот только пожал плечами.
— ...Тхимхо Тхорны не остановятся на нас. Вы тоже «играете за белых». И я смогу вам это доказать.
— С кем ты разговариваешь? — Изумленно спросил Судья.
— Вы же сами сказали, что Кесарь все слышит, — припомнил министр фразу, услышанную в самом начале приема.
— Нет-нет, я обращаюсь к Кесарю лично, — сказал майор и повернулся в сторону двери.
Молодой герольд в белом мундире сначала было опешил, но потом по его лицу растеклась довольная улыбка.
— Как вы меня узнали?
— Скажем так, я десять лет играл в игру, смысл кхоторой заключается в предсказании событий. — Майор отвесил сдержанный поклон. — А теперь по поводу доказательства. Проанализировав все варианты, я считаю, что вхаше Королевство подвергнется нападению: через два дня — с вероятностью восемьдесят шесть и сорок семь тысячных процента, через три дня — с вероятностью девяносто девять и девятьсот девяносто шесть тысячных процента. Расчеты, конечно грубоваты. Наши шансы на успешное отражение в случае, если начать действовать немедленно... Джон Золотов © 2007
Обсудить на форуме |
|
