|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2006 Андрей Рузанкин © 2006 Старый крест Текст вашего произведения
— Бабушка, а что-нибудь необычное, в вашем селе есть? — спросил Андрей пожилую, сгорбленную годами, женщину. Волосы хозяйки давно вылиняли, и утратили цвет. Но, вот взгляд.... Взгляд серых глаз, оставался острым, неподвластным времени.
— Необычного, ищешь? — уточнила старуха, наливая парное молоко в банку. — А, чего именно?
Андрей несколько отвлёкся, наблюдая за белой пенной струёй, и хозяйка, не удосужившись выслушать ответ, сбилась на привычные вопросы:
— Что, сама тётка Рита не пришла? Болеет, что ли?
— Да нет, здоровье в порядке. Просто, понаехало гостей, вот, и закружилась в заботах. То, да сё.... Чухнулась, а время подпирает. Вот, и попросила, сходить за молоком, — вежливо объяснил неожиданный визитёр. — Так, как на счёт необычного? Колдунов там, ведьм, живых росстаней. Может, привидения пошаливают, или ещё какая чертовщина встречается?
Вопросы, задавались неспроста. В свои сорок, Андрей перепробовал, и примерил на себя, множество увлечений. От безобидного коллекционирования, до обливания ледяной водой. Высшее образование, тоже оставило глубокий след.
Начав с философских трудов, и плавно перейдя к религии, он неожиданно увлёкся эзотерикой, и паранормальными явлениями. Личная библиотека, существенно пополнилась. Монро, и Моуди, обосновались на главной полке. Чуть позже, внимание начинающего исследователя, привлекли труды Приймы. Изучив теорию, Андрей взялся за дело.
Много километров пешком, отмахал он по областному захолустью. Пытался найти «работающую росстань». Но, сколько не принюхивался, на пересечениях малохоженных просёлочных дорог, так и не учуял запаха серы.
Общение с жителями вымирающих деревень, и странные вопросы «о необычном», вошли в привычку. Андрей, не отступил от неё, и сейчас, когда замотавшаяся по хозяйству тётушка, послала племяша за молоком.
— Необычное? — слегка задумавшись, и пожевав губами, переспросила хозяйка.
— Да. Необычное, странное, необъяснимое....
— Есть, как не быть. Почитай, треть села, ведьмы да колдуны.
— Не может быть! — искренне усомнился исследователь.
— Возьми, хоть соседку мою, Настасью. Всё у неё, хорошо. Муж — не пьёт. Дети — учатся. Корова — не болеет. Боров — жиреет. Урожай — отменный. Дом — полная чаша. Неспроста это.... Колдунья она, и что-то знает.
Последняя фраза прозвучала, как: «Чё-то знат». Особенный колорит рассказу селянки, придавало сильное оканье. «Странно...», — подумал Андрей: «Вся область акает, а в селе Великий Буян, мало того, что окают, ещё и выговор, странный. Явно, нездешний».
Насчёт колдуньи, сомнений не возникло — наговаривает бабка. Зависть к удачливому соседу, дело обычное. Тётка Рита, так рассказывала о Настасье:
— Пашет, баба, на двух работах. Плюс дом, и хозяйство. Мужа в ежовых рукавицах держит. Детей обиходит. А, соседи твердят: «Ведьма».
Уяснив, что с колдунами — не выгорит, любопытный горожанин сменил тему:
— Кого, сегодня, удивишь колдовством? Никого. Как, на счёт остального? — продолжал гнуть свою линию, настырный гость.
— О росстанях, уж извини, милок, ничего не слыхала. Даже, не знаю, что за зверь такой. А уж, как работает, и вовсе помыслить не могу.
Андрей, с трудом сдержал улыбку. Спрятал в густых усах. Увидит бабка, и, обидевшись, умолкнет. Или, что гораздо хуже, наплетёт небылиц. Прецеденты бывали. Трать потом время, на пустые поиски.
— Есть привидение, — неожиданно заявила хозяйка. — Вредное, и злое.
Андрей мгновенно напрягся, словно собака, взявшая след:
— Где, оно появляется?
— Старый крест, между дубравой, и дорогой к скотным дворам, знаешь?
— Конечно! — исходив округу вдоль, и поперёк, Андрей мог припомнить, где находятся, ещё три креста. Этот, ближний, находился рядом. Можно сказать — под боком.
— Там, и появляется. Многие, его видели.
... Майский вечер, накрыл Великий Буян тёплым покрывалом. Заходящее солнце, зацепившись за купола церкви, застыло на небосклоне, даря сельчанам лишний час.
— Айда, в футбол сыгранём. — предложил скучающей ребятне Артём, черноволосый, вихрастый паренёк.
Уговаривать не пришлось. Прихватив мяч, ватага шустро двинулась за околицу.
Село, раскинулось на склонах громадного оврага, пробитого в незапамятные времена бурной рекой. Сейчас, она обмелела. Превратилась в ручеёк, гордо именуемый речкой Буянкой. Но, память о былом величии — осталась. Ровное место, для футбольного сражения, можно найти лишь за дорогой. Той, что ведёт к скотным дворам.
Ребята вышли на «стадион». Так, величали небольшое поле, окружённое невысокой дамбой. Потемневшие от времени ворота, сбитые из берёзовых стволов, безошибочно указывали, что поле футбольное. Когда-то, местный барин, устраивал здесь конные бега. У лучших конезаводчиков, приобретал стремительных рысаков. Много событий пронеслось над страной за эти годы.... О былой славе села, напоминает немногое. Полуразрушенная дамба, да кирпичные развалины огромной конюшни.
Если ты, двенадцатилетний пацан, что может быть увлекательнее футбола? Упругий мяч резво скачет, подпрыгивая на кочках, или получив резкий удар в клетчатый бок, пушечным ядром влетает в ворота. Твои закадычные друганы, становятся не просто единой командой, а скорее дружиной витязей, сокрушающих половецкие орды. Пусть, вместо предводителя иноземных захватчиков, Ванька Зарешкин, заводила сорванцов с соседней улицы. Сути дела, это не меняет. Нужна победа! Нужен полный разгром противника! А, полученные в пылу схватки синяки, и царапины, ещё долго демонстрируются, как знаки доблести.
Всем хороша захватывающая игра. Кроме одного. В азарте, совершенно забываешь о времени.
Ребята опомнились, когда стемнело. Ещё какое-то время, пытались играть в темноте, но игра вслепую, быстро наскучила. Немного передохнув, бывшие соперники гурьбой двинулись обратно.
— Ребята, — неожиданно прервал футбольные споры Артём. — Иногда, здесь появляется привидение. Слыхали?
— Ладно, заливать! — оборвал друга Ванька Зарешкин. — откуда ему здесь взяться?
— Ты послушай! — возмутился, оскорблённый недоверием, Артём. — Мне бабка рассказывала....
— И, что же она, болезная, рассказывала? — ехидно перебил Ванька.
Решив не отвечать на подначку, Артём обратился к ребятам:
— Старый крест, в ложбине, все знают?
— Да..., знаем..., видели..., — подтверждения посыпались со всех сторон.
— Так вот, — продолжал ободрённый рассказчик. — Бабка сказывала, что давно, ещё до революции, здесь сбило девушку. Лошадью. На бегах. Прямо измолотило всю копытами. — добившись внимания сверстников, Артём не смог остановиться вовремя, и не приврать. — Она, и сказала перед смертью: «Жизнь мою отобрали, по барской прихоти. И я, спокойной жизни живым не дам!». Барин, чтобы грехи искупить, крест дубовый поставил. Не помогло. Она, сказывали люди, преследовала его ночами. Да так, что барин не выдержал, и повесился.
Артём наслаждался произведённым впечатлением. Обычно, навешать длинной лапши, на лопоухие уши, было, ой, как не просто. А сегодня — выгорело. Прямо, как пятилетние детишки, услышав страшную сказку, уши поразвесили.
Кайф от триумфа, нарушил всё тот же Ванька. Он саркастически захохотал, для пущей убедительности схватившись за живот, а потом издевательски переспросил:
— Где, говоришь, привидение показывалось? Там, что ли? На нашем футбольном поле? — и он, обернувшись, протянул руку в сторону бывшего ристалища, желая уличить рассказчика во вранье.
Смех оборвался, и вытянутая рука застыла, будто парализованная. Отвисшая от удивления челюсть, выпустила струйку слюны, а вытаращенные глаза, тупо уставились на что-то. Вся компания знала, что Зарешкин, редкостный хохмач, и не упустит случая попугать друзей, а потом, едко поиздеваться над ними. Но, любопытство взяло вверх. Футболисты обернулись....
Словно пахнуло ледяным ветром. Вмиг ослабшие ноги, приклеились к росистой траве. Слова застряли, в мгновенно пересохших глотках.
Из центра поля, прямо вверх, бил ослепительный луч белого света. Скорее даже, не луч, а столб, подпирающий звёздный небосклон. Вокруг, тюлевой занавеской, колыхалось неясное марево. Медленно сгущаясь, и принимая очертания человека, оно двинулось к оцепеневшим ребятам.
— Линяем! — бешено заорал, пришедший в себя, Артём.
Уговаривать не пришлось. Демонами ночи, неслись сорванцы по пустынным улицам. Пятки утыкались в худые задницы, позволяя совершать огромные прыжки. Только, полная луна, безучастно смотрела на рекордный забег, по засыпающему Великому Буяну.
— Интересный случай, — вежливо поддакнул Андрей, пожилой рассказчице. Работа внештатным журналистом, приучила к выдержке, и терпению. Уловит рассказчик, хоть тень сомнения, пиши — пропало. Сразу замкнётся. Клещами, слова не вытянешь. Мысли, тем временем, текли своей чередой: «Пацаны, они всегда приврать горазды. Может, и не было ничего, одни глупые ночные страхи. Нужно выспрашивать дальше».
— А, взрослые? Кто-нибудь из них, видел?
Бабка ненадолго задумалась, но вскоре, морщинистое лицо просияло:
— Видели. Верка Тепляшина, да Танька Смирнова, доярки с заречной слободки.
...Дождливый осенний вечер. Холодно. Ноябрь вступил в свои права. Предзимье. Мерзостная погода. То дождь, переходящий в ледяную крошку, то снег, оборачивающийся на накидке, ледяными каплями. До ночи ещё далеко, но короткий день уже угас, отдав село во власть тьмы. Полная луна плотно укрыта свинцовыми тучами. Лишь иногда, успевает выглянуть, и осветить землю тусклым отблеском, сквозь небольшой разрыв в плотной пелене.
По окружной дороге, идут двое. Доярки. Спешат на вечернюю дойку. Спасибо председателю колхоза — асфальт, а то, месили бы, липкую грязь.
Танька Смирнова, и Верка Тепляшина. Погодки, и старые подруги. Вместе росли в заречной слободке, вместе учились, и вместе бегали на танцы. Вместе рвались в город, и вместе вернулись, провалив экзамен в сельскохозяйственный институт. Сейчас, вместе работают доярками.
Плохо, что скотный двор, у чёрта на куличках. Плюхать до него, от родимой слободки, с полчаса. Не шибко далеко, но и не близко. Танька, только что покормила корову, и, проверив уроки у детишек, договорилась с мужем о поездке в город. Верка, отнесла затируху цепному кобелю, и, отвесив подзатыльник сыну двоечнику, сцепилась с пьяницей мужем. Алкаш проклятый. Всякую копейку из дома тянет.
Хлюпают лужи, под тяжёлым шагом. Откуда, взяться лёгкости? Сорок лет — не двадцать. И, погода гнёт. И, думы. И телогрейка, под набухшим от холодной влаги, плащом.
Благо, кое-где на околице, и вдали, над скотным двором, горят фонари. С дороги, не собьешься. А то, совсем беда.
Дорога повернула, и доярки пошли вдоль футбольного поля. Здесь, местные оболтусы, целыми днями гоняли мяч, вместо того, чтобы делать уроки, или помогать старшим по хозяйству.
«Муторно, и тоскливо», — шлёпая по стылым лужам, думала Верка: «Подруга молчит, как воды в рот набрала. Дай, попугаю её. Встряхнётся. Глядишь, и дойка пройдёт веселее».
Надо сказать, что Татьяна, отличалась наивностью, и поражающей собеседников, простотой. Услышав любую небылицу, она искренне удивлялась, широко раскрыв глаза, и наивно спрашивала: «Правда, что ли?». Затем, ошеломлённо отмечала: «Ну, и дела творятся!». Именно, из-за простодушной искренности, с ней не хотелось шутить. Какой смысл разыгрывать человека, если он не в состоянии понять, что его накалывают?
Но, сегодня, Вера решила отойти от правила:
— Тань, — обратилась она к подруге, ткнув ту локтем в бок. — Ты, старый крест в ложбине, знаешь?
— Знаю, — неохотно, ответила Татьяна, выбитая из колеи домашних мыслей.
— Мрачное, там место, страшное. — продолжала розыгрыш Верка.
— Чем же, страшное? — вяло, только чтобы отмахнуться от цепляющейся подруги, бросила Таня.
— Лет сто назад, там ужасное злодеяние случилось.
— Какое? — Танька, слегка замедлив шаг, внимательно посмотрела на подругу, своим знаменитым, полным искреннего удивления, взглядом.
«Наконец-то, попалась», — удовлетворённо отметила рассказчица: «Сейчас я тебя, слегка, попугаю!».
— Поймали, сказывают, пятеро мужиков, молодую бабу. Ну, и снасильничали её, всем скопом.
— А, она?
— Та, погоревала, погоревала, и от смертельной тоски, да от позора, пошла в дубраву. Там, и повесилась, на первом суку. Прямо на косынке. Мужиков, кого в Сибирь, кого в солдаты. Барин, на месте преступления, дубовый крест поставил. В назидание другим. С тех пор, возле креста, привидение, и появляется. Несчастье людям предсказывает. Увидит кто, обязательно скотины лишится. Сдохнет коровёнка, или цыгане уведут.
Увлёкшись рассказом, Верка не заметила, как миновали поле.
— Там, и появляется. — удостоверила она. Желая убедить подругу, показала в темень рукой.
Татьяна послушно обернулась....
Сердце прыгнуло к горлу, и бешено заколотилось, затрудняя дыхание. Не смотря на холод, пробило испариной. В животе, возникла сосущая, пугающая пустота. Глаза смотрели, но мозг отказывался воспринимать увиденное. Ноги парализовало, словно втянув в застывающий бетон.
От центра поля, прямо к оцепеневшим женщинам, медленно приближался призрак. Возникнув из вспышки света, привидение рассыпалось светлой пеленой. Затем, сконденсировалось в кокон. Окончательно приняло облик молодой женщины, и неистово размахивая руками, устремилось к дороге.
— А-а-а-а...! — заорала рассказчица.
— И-и-и-и...! — тонко завизжала недавняя слушательница.
— Бежим! — крикнула Верка, и, толкнув оцепеневшую подругу, припустила, что есть мочи.
— Караул! Убивают! — душераздирающе заголосила Татьяна, и рванула за подругой.
— Занятно,... занятно..., — в раздумье повторял Андрей, выслушав рассказ бабки. Сиротливо стояла, забытая банка с молоком, а хозяйка, довольная растерянным видом гостя, лукаво улыбалась.
«Похоже, что старый крест, обзавёлся множеством легенд», — размышлял Андрей: «Наслушались подруги страшилок, вот, и привиделось, чёрт-те что, в темноте. Да, и погода способствовала, нагнетала ужас. Так что призрак, просто не мог не появиться. Он, и возник — в их воспалённом воображении».
— Скажите, бабушка, — обратился он к хозяйке. — Мужчинам, привидение является? Или, только, женщин пугает?
На этот раз, владелица коровы ответила без раздумий:
— И, мужикам — является! — гордо сообщила она, видимо довольная, что сильный пол, не избежал общей участи. — Давным-давно, это было. Лет десять после революции, не больше. Мой прадед про это рассказывал. Отчаянный человек был. Чуть, где свара, он туда. На Германскую войну, ещё пацаном сбёг. Вернули.... Во время революции, с мужиками, помещичий дом громил.... После Гражданской, как Советская власть прижимать стала, в банду подался.... Забубённая головушка, прости Господи! — старуха полуобернувшись, перекрестилась на образок в углу.
— Интересно, где закончил жизненный путь, этот достойный человек? — со скрытым ехидством, поинтересовался Андрей.
— Сгинул, где-то на Колыме, в аккурат, перед смертью Сталина. — старуха нахмурилась. Непочтительный вопрос, заданный чужим человеком о близком, хоть и непутёвом родственнике, показался ей оскорбительным. — Ты слушать, будешь? — свирепо зыркнула глазом.
— Конечно, конечно..., — поспешил пойти на попятную, исследователь неведомого.
...Зима. Чертовски холодно. Вьюга недавно утихла, но резкие порывы ветра, время от времени, швыряют колючий снег в лицо. Сквозь пелену облаков, проглядывают редкие звёзды, и холодный овал луны.
Матвей Егоршин, вышел из редкого дубняка, и неторопливо осмотрелся. В полукилометре от него, прямо через поле, темнели избы. Ни огонька, ни отсвета. Великий Буян, впал в спячку. Затаился, перед неведомой бедой.
«Надо идти», — решился Матвей: «Ночь короткая, а дел невпроворот. Жену побаловать, отца навестить, со связным встретиться. Не успеешь оглянуться, пора возвращаться в отряд».
Идущий размышлял, а ноги уверенно несли его меж сугробов, по чуть заметной тропке. Ещё утром, Санька Крюк, главарь банды, вызвал Матвея к себе в землянку. Угостив копчёным сальцем, под стакан самогона, послал в разведку:
— Ты, Матвей, уроженец Великого Буяна. Тебе, и карты в руки. — Крюк повидал не одну тюрьму, и как тёртый урка, выражался странно, не по-местному. — Сходишь в село. Ходят слухи, что для ликвидации нашего соединения, — Санька принципиально избегал слова «банда», — прибыл отряд конной милиции. Двадцать всадников, и сани, с «Максимом». Плюс, местные активисты. В общем, сила серьёзная. Повидай связного, Лазарева Петра. Он за чекистами, постоянный догляд ведёт. Подтвердятся слухи, не мешкай. Живо назад. Придётся, в Еремеевский лес уходить. — Крюк, выдохнув, опрокинул внутрь стакан самогонки, и вкусно захрустел луковицей. — Ждать тебя, будут завтра, в Кривой Дубраве. Весь день. Смотри, не задерживайся.
Снег тихонько поскрипывал, под уверенными шагами. Вот уж, и ложбинка, со старым крестом, показалась. А там, всего ничего: бега, огороды, и тёплый дом, с соскучившейся по мужниной ласке, женой.
Матвей прибавил шагу. Тёмный крест, наполовину выросший, из засыпанной снегом ложбины, притягивал взгляд.
«Сказывают сельчане, здесь привидение озорует. Пугает одиноких прохожих», — не ко времени, вспомнил ночной путник. Отчётливо всплыл в памяти, рассказ матери:
— Явится оно кому, жди несчастья. Обиделось на людей, вот и изгаляется.
— Мама, а откуда оно взялось? — спросил пятилетний Матвейка, зачарованно глядя на огонёк свечи. Тусклые отсветы метались, освещая кухонный стол, и вечно шьющую мать.
— Гутарят люди, влюблённая пара гуляла по полю. Целовались, венки из васильков плели.... Налетела гроза, летняя, буйная. А они, знай, под дождём бегают, и на всполохи зарниц любуются. Ударила шальная молния, да прямо в девушку.... Её суженный, поставил дубовый крест, в память о любимой. Сам же, уехал в город. С тех пор, каждое полнолуние, призрак выходит, и ищет своего избранника. А, не найдя, начинает злиться, и прохожих пугать. — увидев, что у Матвейки слипаются глаза, мать заканчивает — Ты не бойся, спи. Оно, только за дамбой шастает.
Крест остался далеко позади, когда Матвей ощутил смутное беспокойство. Машинально оглянулся, и ... застыл, с выпученными от удивления глазами.
Возле креста, вились огненные змейки, сплетаясь в светлый, мерцающий холодным светом, кокон. Неожиданно, пылающий овал съёжился, превратившись в женский силуэт. Призрак зазывно протянул руки, стараясь завлечь в объятия, невидимого партнёра. Не нашёл, и уверенно зашагал, к застывшему в оцепенении путнику.
В сердце, загнали ледяную иглу. Потёртая ушанка приподнялась, под напором вздыбившихся волос. Даже, на Германской, не было так страшно. В голове, враз опустевшей до звонкости, одинокой горошиной скакала трусливая мыслишка: «Господи! За что? Почему, именно я?». Матвей, застывший ледяной статуей, уже ощущал лёгкий треск разрядов, когда очнувшийся от наваждения мозг, дал резкую команду: «Беги!».
Взметая снежные вихри, испуганный путник нёсся по полю. Стремясь оказаться в селе, ломился прямо сквозь сугробы. Ночному скитальцу повезло. Удачно проскочив огороды, он очутился на узкой улочке.
Напуганная внезапным появлением чужака, взлаяла собака. Из соседних дворов ответили, и над слободкой разлился злобный перелай. Сидящий в засаде чекист, вскинул винтовку....
— Поймали, прадеда? — без особого интереса спросил Андрей, готовый к бесславному окончанию истории.
— Как же! Держи карман шире. — неожиданно закончила бабка. — Утёк, он. По всему Великому Буяну гонялись, поймать не смогли.
— Однако....
Над селом сгущались сумерки. Андрей понял, что слишком задержался с расспросами. Тётка будет ворчать. Подхватил банку, и, направившись к выходу, неожиданно для себя, спросил:
— Вы сами, знаете, чей это крест?
— Конечно, — уверенно подтвердила старуха. — Ещё при крепостном праве, жила здесь колдунья. Всё село в страхе держала. Мужики собрались, да забили её кольями. И, чтоб другому колдовскому отребью, пакостить неповадно было — крест поставили. Как напоминание.
— Спасибо за рассказ, Евграфия Петровна.
— Иди с Богом, милок. Тётке Рите, привет передавай.
...Ужин, удался на славу. К вечеру, приехал из города Лёнька. Сын тётки Риты. Не один, с семьёй. На радостях, не обошлось без возлияний.
Осилив поллитровку перцовки, сильно охмелевший Андрей, предложил двоюродному брату:
— Здесь недалече, крест стоит. Старинный. Лет сто, не меньше. Местные твердят, что в полнолуние, там появляется призрак. Бесчинствует, поганец. Пошли, попытаемся поймать....
Следует отметить, была у Андрея, странная черта. Находясь вне города, и сильно «приняв на грудь», он порывался вести собутыльников, на заброшенное кладбище. Причём, непременно ночью. За неимением кладбища, соглашался на одинокий крест, благо, их по округе — хватало. Обычно, порыв затухал, не найдя поддержки в компании. Но, сегодня, произошло неожиданное....
Леонид, слывший серьёзным человеком, и занимающий важный пост, в городской бюрократии, вдруг согласился. После поллитровки, он сильно пьянел, и легко соглашался на чужие авантюры.
— Ночь на дворе. Куда, вас, черти несут? — пыталась урезонить буянов тётушка.
— Оставь моего мужа в покое. — требовала Светочка, жена Леонида.
Но, народ уже завёлся. Клятвенно обещая, что глянут, мол, одним глазком, и назад, Андрей выволок брата из-за стола. Светочка пыталась загородить путь, своим объёмным, напоминающим округлый холодильник, телом. Не преуспела. Алкоголь делал своё дело, и авантюристы не растерялись. Они легко миновали живое препятствие, неожиданно возникшее на пути.
Тёплая ночь, опустилась на село. Недавно прошёл дождь, и полная луна, ещё не сумела вырваться из объятий свинцовых туч. Свет редких фонарей, игриво бликовал в зеркалах луж. По раскисшей дороге, качаясь, и поминутно поскальзываясь, брели двое.
— Девушка любимого — в город отпустила. «Не приедешь», — говорит: «Через месяц, от тоски — с собой покончу». — самозабвенно врал Андрей. После стольких версий, услышанных днём, грех было не придумать ещё одну. — Он, естественно, не приехал. То ли болел, то ли в околоток загребли, не знаю. В общем, когда вернулся, узнал, что любимая — удавилась.
— А, он? — вяло полюбопытствовал, ни слову не поверивший, Леонид.
— Крест поставил. На память. Возле креста, призрак и шурует. Появляется в полнолуние, и пугает прохожих.
— Уверен, что увидим его?
— Конечно. Есть у меня теория, о многомерности мира....
— Чего, чего? — от неожиданности, Леонид даже приостановился.
— Того самого! — невежливо откликнулся зачинщик авантюры. — Призрак, это энергетическая сущность. Живёт в своём, не видимом нам мире. Иногда, преодолевает границу, и попадает в зону восприятия человеческого зрения.
— Когда захочет сам?
— Именно! — довольный сообразительностью собеседника, подтвердил Андрей. — Но мы, тоже можем пересечь границу привычного мира, и увидеть призрака своими глазами.
— Как это?
— Алкоголь, или погружение в транс, вот ворота в другие миры.
— Да ладно..., — с сомнением протянул Леонид.
— Не веришь? Хорошо. — Андрей приготовил убийственный довод. — Тогда объясни, почему все алкоголики, видят одинаковых зелёных чёртиков? Даже, выражение существует: «Допиться до чёртиков».
— Не смогу.
— Это же элементарно, Ватсон! Они входят в алкогольный транс, и уходят за несколько миров. Туда, где обитают зелёные черти.
— Не улавливаю смысла....
— Мы с тобой, слегка врезали, и находимся в одном из ближайших миров. Именно в нём, я и надеюсь увидеть наше привидение. Так сказать, в естественных усло..., — Андрей поскользнулся, и нелепо взмахнув руками, стал заваливаться вбок. По законам физики, он должен был рухнуть в лужу. Но, неожиданно восстановил равновесие, и зашагал дальше, как ни в чем не бывало. Видимо, в соседнем мире, куда на мгновение забросило искателя приключений, дорога оказалась сухой.
— Далеко ещё? — напитанный влагой воздух, не способствовал улучшению настроения. В голосе Леонида прозвучало раздражение.
— Совсем рядом.
Сойдя с дороги, они стали продираться сквозь мокрую траву. Брючины джинсов намокли, и отяжелели. Чертыхаясь, перелезли бугор, и оказались в ложбине. Креста не было!
— Где, этот чёртов крест?! — начиная закипать, спросил Лёня.
— Должен быть здесь. — признать, что сбился с пути, не было сил. — Как сквозь землю провалился..., — наконец, в замутнённых водкой мозгах, мелькнула спасительная мысль. — Может, чуток правее взяли? Пойдём, прямо по ложбине. Авось, отыщется....
Крест появился внезапно. Вынырнул из тьмы, явив путникам строгое пересечение чернеющих балясин.
Ночные путники приблизились. Леонид потрогал дубовую перекладину:
— Старый. Дерево шершавое. Лет сто, точно есть.
Андрей суетливо осматривался, но, даже намёка, указывающего на существование призрака, не заметил.
— Где оно? — Леонид продолжал пытать зачинщика авантюры.
— Что-то не видать. Может, его погода не устраивает? — попытался выкрутиться Андрей. — Сыро, волгло, вот, и не показывается.
Внезапно, его рука вскинулась, указывая на основание креста:
— Смотри! Кажись, светлое марево появляется....
Леонид всмотрелся. Ничего.
— Не пудри мне мозги! Лучше, протри глаза. Нет же ничего. — он постучал по кресту, словно по створке входной двери. — Эй, выходи!
Тишина....
— Выходи, не тронем!
Нет ответа....
Немного подождав, неудачливые охотники отправились восвояси. Слегка проветрившийся Леонид, бушевал:
— Аферист! — высказывал он. — Упоил, до потери памяти, и утащил в ночь, шляться по грязи. Бабка, напевшая тебе небылиц — трепло, и балаболка. А, я — дурак. Поверил в россказни, как зелёный пацан....
Андрей пытался возражать, но вклиниться в обличающий монолог, так и не сумел.
Они миновали футбольное поле. Случись на ночной дороге прохожий, он увидел бы странную, сюрреалистическую картину:
По ночному просёлку, идут двое, сильно выпивших мужчин. Один, поминутно размахивая руками, что-то вещает. Другой, постоянно поскальзываясь, вяло отнекивается. Прямо перед ними, на расстоянии вытянутой руки, беснуется призрак. Приняв облик молодой женщины, привидение пытается привлечь внимание. Оно призывно протягивает руки, гримасничает, даже пытается остановить идущих. Тщётно. Его не замечают. Вяло, переругиваясь, путники проходят сквозь бестелесное существо, и следуют дальше....
Андрей добрался до кровати. Не раздеваясь, рухнул в неё. Хмельной сон, мгновенно сморил неудачливого исследователя.
Он не слышал, как жалобно скулили собаки, забившиеся в темноту будок. Не видел кошек, затаившихся в глубине подвалов. Не дрожал от ветра, терзавшего кроны деревьев, и с неистовством бьющего в закрытые ворота.
Над слободкой, бушевало привидение. Металось, ярилось, и вымещало досаду, обиженное презрительным невниманием. Больше столетия, оно исправно пугало прохожих, и впервые столкнулась с тем, что его откровенно игнорировали. Оно бесилось, и буйствовало, как обычная, обманутая в лучших чувствах, женщина.
без названия Андрей Рузанкин © 2006
Обсудить на форуме |
|
