|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2006 Наталья Артюшенко © 2006 Армагеддон «Вас приветствует Галактический дозор!» Галактический дозор — заманчиво, правда? Сразу представляешь другие планеты, новые миры, борьбу с преступностью в космосе, или на худой конец, работу регулировщика межпланетных трасс. Круто!...
На самом деле все гораздо прозаичнее — такое звучное название носит организация, занимающаяся всего лишь сбором и утилизацией мусора, правда, не обычного, а космического.
Я, тогда безусый юнец, клюнул на броское название, когда на нашу богом забытую планету заглянул вербовщик. Весь такой загорелый, подтянутый, в серебристой форме, с плазмером у пояса, а как он пел про романтику космоса. Эх... Молодость да глупость — почти синонимы. Даже первой строчки контракта не прочитал, дурак, а так сразу подмахнул. Кстати, с тех пор никогда и ничего не подписываю, внимательно не изучив от первого до последнего знака. Каково же было мое разочарование, когда уже при выходе из атмосферы стало понятно, какого рода работу предстоит выполнять! Но возвращаться домой не было возможности — оказывается, в случае отказа от контракта надо было выплатить неустойку, а такой крупной суммы у меня не было. Это тоже было прописано в контракте, который я не удосужился прочитать. Вербовщик меня носом в этот пункт и ткнул.
— Отработаешь неустойку и вали, — просипел он, убирая бумагу в корабельный сейф.
Как его тогда не прихлопнул, до сих пор удивляюсь. Еле сдержался. Как дошел до своей койки — не помню. Рухнул на нее и два часа рыдал белугой, так ребята потом рассказывали. К новой жизни привыкал трудно. Особенно поначалу, а потом ничего, втянулся, и вот уже сорок лет, как я — космический мусорщик.
Дома до сих пор считают, что я чуть ли не секретный агент и жизнь моя полна романтики и приключений, не хотелось разочаровывать своих родных, невесту, поэтому посылал весточки, расписывал, какую полную опасностей и героических поступков жизнь приходится мне вести. Многие завидовали, но, слава богу, моему примеру никто не последовал, вот было бы позору!
«Галактический дозор» организация — полувоенная, потому что, при такой нудной работе, нужна очень твердая дисциплина. Завербовали меня еще бестолковым мальчишкой, в шестнадцать лет. А сейчас мне чуть больше полвека. Путь от рядового мусорщика до командира дозорного крейсера оказался не так долог. Можно было продолжить карьеру дальше, но просиживать штаны в конторе не по мне, лучше уж должность капитан крейсера. Раньше под моим началом ходило до двадцати человек, но в последние годы все переменилось. Наладили новую систему утилизации и теперь вместо кучи людей, в моем подчинении всего один человек и море всякой автоматики. Когда наступили эти перемены, мне предложили или-или... средств я накопил достаточно, и конечно, мог свободно уйти. Но куда?
...Семьи, увы, у меня не было — моя невеста посчитала, что недостойна меня и вышла замуж за другого. Естественно, я сильно тогда переживал и едва не бросил работу, а потом плюнул...
Так и не женился, не то, чтобы все еще любил свою бывшую, просто подходящей пары не нашлось. Женщины, конечно, были, но ни одной стоящей, так чтобы зацепила. Да поздно. Короче, я подумал, подумал, все взвесил, и решил: куда мне идти, моя жизнь-то ведь здесь! Вот так на старости лет вновь пришлось сесть на школьную скамью, конечно, фигурально выражаясь.
Две недели учебы, потом неделя практики на полигоне, и Виктор Шеин был готов приступить к выполнению своих обязанностей. Между прочим, не смотря на мой возраст, неуклюжесть и медленную речь, освоил я все гораздо быстрее, чем многие ученики помоложе.
Руководство дало неделю отпуска. Лететь домой не хотелось. Мать с отцом уже умерли, а у сестер свои семьи и свои проблемы. И вот пять дней слонялся около космопорта. Поселок здесь небольшой, все население в основном служащие порта, да еще мы, как здесь нас называют, звездные санитары. Я обошел все местные бары и начал по новой. Свою норму спиртного знаю, иногда так хочется расслабиться... В такие моменты утром просыпаюсь и обнаруживаю, что рядом кто-то спит, а помнить ничего не помню. Дашь денег, а она и рада, бедняжка, местные мужики ведь не очень-то раскошеливаются. Таких мне обычно жаль, сбились с пути и топчутся на месте.
Последние два дня никуда не ходил, побоялся вляпаться во что-нибудь, пил в номере. Утром перед стартом встал пораньше, принял холодный душ, черный кофе с тостом, в космосе ведь всего этого не попьешь и не поешь. Там, даже хлеб имеет другой вкус, а тем более сейчас. Раньше мы летали на больших кораблях с искусственной гравитацией, равной идеальной земной, а теперь кораблик малюсенький — куча приборов и всего две каюты: для командира и помощника. Плюс еще отсек управления, и без всякой гравитации, одна сплошная невесомость. Придется упражнениями поддерживать себя в норме.
Привел себя в порядок, одел новый с иголочки мундир, и потопал к начальнику знал бы, какой меня сюрприз ожидает, уволился бы!
Прошел генную идентификацию, стою в приемной и жду вызова, секретарша попросила обождать. Тут следом заходит девчушка, ростом кнопка кнопкой, нос пуговкой, в конопушках щеки, волосы бронзовой россыпью по плечам. Я еще поразился — на вид ей лет десять, а уже в мундире. Впрочем, долго на эту тему мне размышлять не пришлось, пригласили к начальнику.
Захожу, смотрю — малявка следом пристраивается, только хотел указать ей на место, как раздался голос начальника:
— Входите, Шеин! Ваш корабль готов, я надеюсь, вы рады, что станете первым?
Честно скажу, не знал, что ответить и как всегда промолчал. Шеф, тем временем, продолжал:
— Хочу познакомить вас с вашим помощником. Вы уже командовали большим количеством людей, так что наладить отношения с одним, я думаю, — он сделал особый акцент на эти слова, — вам не составит труда.
При этом он указал рукой на пигалицу, пристроившуюся за моей спиной. На лице начальника мелькнула едва заметная ухмылка, которую, надо сказать, я впервые разглядел:
— Это ваш помощник прошу любить и жаловать — Линда.
Про то, что я дара речи лишился и говорить не стоит. Уж и не знаю, как руку девчушке пожал. Начальник приказал Линде отправляться на корабль и готовиться к старту, мол, ему еще надо дать мне последние указания. Она вышла, а я только и смог из себя выдавить:
— С ребенком никуда не полечу!
— Почему же с ребенком, — удивленно поднял брови начальник, — Линде уже двадцать лет. Вы-то сами пришли к нам, если мне не изменяет память, когда вам было всего лишь шестнадцать! К тому же, как вам известно, приказы не обсуждаются.
Шеф отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Я только открыл рот, чтобы возразить, как он указал мне на дверь:
— Идите и исполняйте свои обязанности!
Я закрыл рот и поплелся к стартовой площадке. Настроение было хуже некуда. Как с ней разговаривать, с соплячкой этой?..
Слава богу, все оказалось гораздо проще, Линда оказалась — замечательной. Она заменила мне семью. Мы около двух лет патрулировали с ней сектор «С», приземляясь только чтобы пополнить запас горючего. Работником Линда оказалась хоть куда, с техникой будто разговаривала. Кроме того, таких честных и открытых людей, честно скажу, за свою жизнь не встречал. Она любила весь мир, и он отвечал ей взаимностью. У меня сердце сжалось, когда я узнал, что девчушка осталась одна в девять лет, родители ее погибли, а близнец-братишка потерялся. Родителей, конечно, вернуть ей не смогу, а вот брата найти...
Нам дали отпуск. Ей лететь был некуда, да и мне тоже, договорились вместе провести его совместно. Замечательный был отпуск! Мы слетали на центральную планету Восьми Миров, побывали там в местном развлекательном центре. Я стал подумывать, как бы удочерить ее, да и жениха надо бы хорошего. Про удочерение так и не решился ничего сказать, а про жениха намекнул. Как она меня разнесла! Даже дверью хлопнула, выскакивая из номера. Ну да, ничего, я человек упорный, решил — подожду немного, подыщу хорошего парня, и тогда ей не отвертеться. Там же по секрету от нее нанял частного детектива, чтобы сыскать брата.
Отпуск пролетел, как один день, и надо было возвращаться к работе. Перед отлетом я вновь связался с детективом, оказалось, результат был. Правда, не совсем такой, какой я ожидал. Брат Линды оказался жив, но по работе находился на другом конце галактики. Детектив многое выяснил и обещал с ним связаться, как только это станет возможно. По прибытии на службу я обратился к нашему начальнику с просьбой, чтобы нас перевели в сектор, граничащий с теми местами. Перевести нас перевели, только совсем в другое место...
Тогда я про брата Линде ничего не сказал, хотел сделать сюрприз. Теперь очень жалею об этом.
Мы вернулись на планету Zиttи, центральную базу всех Галактических дозоров. Неделя ушла на полную подготовку и обкатку корабля. За сутки до старта меня вызвали к начальнику. И началось...
Тот мне сказал, приказом правительства границы патрулирования расширены, чего уже не было лет двадцать. Нам, как одному из лучших экипажей, приказано перебазироваться в сектор «Q». Сектор этот новый, плохо разведанный, поэтому мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Обитаемых планет практически нет, но уже были готовы планы по освоению трех из них, а на восьми ближайших к границе обитаемого сектора установлены автоматические заправочные станции. На этих планетах обнаружена вода, значит, проблем с топливом не будет.
Я как всегда не возражал, даже немного обрадовался. Новый сектор сулил много интересного. На ближайшее время скука отменялась. Линда тоже этому обрадовалась, ее, как и меня, угнетало однообразие.
Какой я был тогда дурак! Одно знаю точно — соглашаться не надо было. Если бы я тогда знал, чем все это обернется...
Гнали к месту на предельных скоростях. Надо было проскочить четырнадцать обитаемых секторов, чтобы приступить к работе строго по графику.
Когда прибыли на место, то сразу стало понятно, что скучать точно не придется. Действительно, два месяца вели непрерывную работу, сектор оказался просто забит всяким мусором. Здесь в основном был хлам естественного происхождения — обломки любой величины и формы метеоритов, астероидов, пыль, смешанная со всякими аморфными взвесями. Хотя однажды удалось выудить... что бы вы думали? Банку из-под пива, самую обычную, земную. Это было как раз в дежурство Линды. Хотя сектор был настолько опасен, что приходилось дежурить нам обоим лично, наряду с техникой. Линда тогда никак не могла идентифицировать предмет, на который наткнулась, осматривая пространство энергетическим щупом. Ей пришло в голову не утилизировать неопознанный предмет, а выловить, чтобы посмотреть, в конце концов, какую же находку не смог распознать бортовой компьютер. Как она смеялась, когда эта банка оказалась у нее в руках, даже меня разбудила. Я сначала тоже присоединился к ее смеху, а когда сам взял бутылку в руки, подумал, что встреться с ней какой-нибудь другой корабль, и тогда, возможно, им было бы не до смеха.
Так в работе и проходил день за днем, пока, наконец, топливо не стола кончаться. как раз в мое дежурство замигал датчик. Не знаю, почему же выбрал в качестве заправочной станции именно эту планету. Лучше бы этого не делал, хотя после драки кулаками не машут.
Мы сначала вышли на низкую орбиту, а потом по наводке квантовых маяков очень удачно сели. Когда касание поверхности было полным, я включил систему, которая должна была подготовить нас к местной гравитации. Хотя сам процесс заправки должен был происходить в автоматическом режиме, я все-таки решил проконтролировать его снаружи. Линда в это время спала, и я сам лег на адаптацию. В режиме сна она проходит безболезненно
Когда проснулись, Линда обнаружила, что кто-то пытался с нами связаться. Я-то думал, что планета полностью необитаема, как нам и объявляли ранее, а оказалось, что тут кроме заправки есть еще и небольшая исследовательская станция. С нее и поступил сигнал на наш корабль, видать, одиночество придавило ее обитателей не на шутку. Вообще-то, я не любитель поболтать, может, поэтому и не ответил бы, однако Линда тот час же связалась с их базой. Я не прислушивался к разговору, не имею такой привычки. Не спеша готовился к выходу на поверхность.
— Вик, — так она ко мне обращалась, я сейчас помогу тебе наладить заправку, а перед вылетом заглянем на базу. А то я пообещала этому бедняге, что мы его навестим.
Я ничего не сказал, только пожал плечами. Линда переспросила:
— Ну, ты согласен?
На этот раз мне пришлось ответить:
— Если я не соглашусь, ты ведь пойдешь одна. А одну я тебя не пущу бродить по этой планете.
Дальше мы молча одевались. Костюмы представляли собой новейшую разработку. Ходили слухи, что они могут выдержать любой катаклизм, даже ядерный взрыв. Про это ничего сказать не могу, но то, что эти штуки очень удобны, абсолютная правда. Перед выходом я врубил анализатор за бортом. Тот показал, что гравитация снаружи почти равна идеальной, а атмосфера отличается лишь количественным составом. Что-то новенькое учуял наш нюхач. Он сообщил, что опасных для жизни и здоровья человека жизненных форм на данной планете нет. И отрубился начав срочно проводить тесты по новому веществу. Я немного успокоился.
Мы через шлюз вышли на поверхность. Снаружи по глазам полоснул яркий свет, который через секунду померк, а по шлему дало порывом ветра с песком. Потом все резко утихло, освещение стало нормальным, правда, с каким-то фиолетовым оттенком.
Пейзаж вокруг был характерен для большинства планет такого класса — серые скалы. Пустые серые скалы.
С настройкой мы справились быстро. Новая автоматика делала все настолько оперативно и четко, что наблюдать за этим процессом не имело смысла. Линда засобиралась к научной станции, но по координатам, которые дал тот парень, выбрать направление было очень сложно. И пока мы рассчитывали параметры пути, подлетел скутер. Из него выскочил достаточно резвый человек, в таком же облачении, только наши костюмы серые, а у него со странным багряным отливом, и бегом направился к нам.
— Здравствуйте! Как я рад вас видеть! Не утерпел, видите ли, и сам к вам наведался. Очень уж одиночество замучило, — суетливо проговорил он, пожимая поочередно руку мне и Линде, — меня зовут Сейл Беркут, я — наблюдатель.
Сквозь прозрачный шлем я хорошо рассмотрел его лицо. Красные глаза и кожа, а так же белоснежные брови и волосы рассказали о том, что он альбинос, рожденный в космосе. Но мне все равно...
— Очень приятно, я — Линда Мак-Нор, а это мой командир и напарник Виктор Шеин.
— По эмблеме я вижу, вы из «Галактического дозора»?
— Да. У нас закончилось горючее, пришлось совершить вынужденную посадку.
— Так вы заправитесь и вновь улетите?
— Да.
Этот Беркут прямо запрыгал на месте:
— А я-то думал, у вас поломка, и вы здесь хоть немного задержитесь. Ну да ладно, все равно вы обещали быть моими гостями. Я хочу показать вам планету, и приглашаю на станцию отобедать. Вы ведь не откажетесь?
При этом они оба, и Сейл, и Линда вопросительно посмотрели на меня. Я был не против. Заправка шла своим чередом, а мы погрузились в скутер. Он оказался четырехместным. Я тогда еще подумал: зачем одному четырехместный скутер?
Сейл долго катал нас, показывая самые разные места. Но везде было одно и то же — серые безжизненные скалы. Потом мы отправились обедать.
Со скутером оказалось все просто. Оказывается, изначально эта научная станция была рассчитана на пятнадцать человек. Два года подряд ученые изучали эту планету вдоль и поперек, и не нашли ничего интересного, поэтому, оставив тут одного наблюдателя, основная часть экспедиции тронулась дальше, в глубь сектора.
— Уже после их отлета я обнаружил здесь кое-что, что остальные пропустили. Я вам это покажу перед самым вашим отлетом, — объяснял нам Сейл, — кстати, по планете можно разгуливать без шлема. Дышать местным воздухом можно, только если переборщить, то будет страшно болеть голова.
Обед был замечательный, хотя и почти все было консервированное. Но как приятно было есть без невесомости! После обеда Сейл хотел показать нам всю станцию, но я отказался. Мне хотелось расслабиться в тишине, а он трещал, как сто сорок вместе взятых. Линда пошла. Я в тишине незаметно для себя уснул, сам бы ни за что не проснулся бы, если бы не разбудили. Автоматика сообщила, что заправка закончена.
Мы вновь погрузились в скутер, а Сейл, как и обещал, повез нас смотреть свое открытие. Место, надо прямо сказать, меня не впечатлило. Конечно, среди скал увидеть абсолютно ровную площадку достаточно необычно, но не настолько, чтобы поразиться. А вот Линда отреагировала как-то странно. Еще когда мы кружили над этим местом, она все ерзала и дергалась, а когда приземлились, буквально выпорхнула из скутера. Я не мог понять, что с ней... Ну что из того, что посреди скал, покрытых странной россыпь чего-то очень похожего на сухие кусты, абсолютно ровная площадка, кстати, очень похожая на наш космодром? В центре постамент из ступенек, как у древних пирамид на матушке земле. видел я на какой-то картинке такие, только верхушка не острая, а обрубленная. Вроде как площадка, а на ней ступка, у меня мать такой пользовалась, когда травы для отваров толкла. Только ступка полая, а эта штуковина целая, целиком из камня, что ли. А из ступки торчит огромный четырехгранный шпиль.
Когда я вылез, то споткнулся о что-то. Нагнулся, подобрал. Тяжелый... Шарами, размером с бильярдные усеяно было все от скутера до ступенек. Кстати, бильярд — моя любимая игра. Я поинтересовался у Сейла:
— Что это?
— Не знаю, — пожав плечами, ответил он.
Линда тем временем подошла к ступеням, наклонилась и погладила холодный камень, потом оглянулась и сказала:
— Как это все замечательно — это похоже на Армагеддон.
У меня вырвалось:
— Ты что спятила? Армагеддон — это что-то о конце света...
Линда будто не услышала меня. Она повернулась к ступке и громко крикнула:
— Нет, я ошиблась, не похоже, а это и есть настоящий Армагеддон!
Ни я, ни Сейл не поняли, что она хотела этим сказать, и в один голос переспросили:
— Что?
Ответить Линда не успела. Шпиль засветился изнутри. Мы остолбенели. И ни я, ни Сейл не заметили, что Линда сняла защиту со своего шлема. Когда же шпиль стал похож на светящийся клинок, то из ступки засочился жидкий свет. Вы, наверно, сейчас думаете, что я свихнулся, но это правда... И я в первый момент подумал, что спятил, глюк все это, даже глаза закрыл. А когда открыл — свет уже разливался и тек по бокам ступки, жирными струйками, прямо как со свечи воск.
Я хотел подбежать и оттащить мою девочку оттуда, но ноги не слушались. Только и смог, что крикнуть:
— Линда!
Она оглянулась. Лицо было открыто, у меня мелькнула мысль, что она спятила, это ее погубит! Линда же улыбнулась, и стала быстро снимать защитный костюм.
Световая лужа растекалась все сильней и сильней. Пока Линда снимала скафандр, свет был уже у наших ног, и, огибая их, потек дальше. Когда костюм уже валялся на шарах, она не остановилась. Еще быстрее она стянула с себя белье, и как только обнажилась, свет, обволакивая, заструился вверх по ее телу.
Между тем свет все прибывал и прибывал, скоро его было уже по колено. Он затопил собой всю площадку, огибая лишь наши ноги и скутер. Тот самый кустарник, который в изобилии был здесь вокруг, особенно по краям площадки, то ли в отблесках этого света, то ли на самом деле мгновенно покрылся блестящими листьями и цветами. Никогда не видел ничего подобного! И листья, и цветы из света.
Тем временем свет стал таким ярким, но не слепил и не резал глаз. На какое-то мгновение я отвлекся от моей девочки, рассматривая преобразившийся кустарник. Потом посмотрел на нее. Ее кожа удивительным образом впитывала в себя свет. Она вся стала светиться, но каким-то особенным красным. Линда улыбалась.
Когда свет затопил нас уже по пояс, мы все еще стояли парализованные. Линда смеясь стала играть с ним, как дети играют с водой на морском берегу. И хотя она сняла микрофон вместе с костюмом, мне казалось, что я слышу ее смех. Позже я спросил у Сейла о смехе, оказалось, что, и он тоже его слышал.
Как только свет залил нас полностью, мы потеряли способность различать что-либо. Честно скажу, меня охватил ужас! Потом резко все померкло, свет исчез неизвестно куда, и мы увидели на том месте, где только что стояла Линда, примерно на уровне ее груди завис в воздухе шар, такой же, какими было усыпано все вокруг. Только этот шар светился, светился красным светом, как и секунды назад Линда. Дальше как-то неожиданно резко, будто кто-то его отпустил, он упал и со стуком покатился по кучке таких же шаров. И у меня, и у Сейла вырвался одновременно вопль:
— Линда!!!
То, что нас сковывало, мгновенно отпустило. Мы, спотыкаясь, побежали к этому месту. Сейл упал на колени рядом с шаром, и, не оборачиваясь, громко сказал:
— Теперь я могу ответить, что это! — он указал на красный шар, — Это Линда!
Он осторожно, обеими руками поднял его. У меня вырвалось:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Еще сам не знаю. Кажется, что-то или кто-то преобразовал ее в чистую энергию, а после, перекроив пространство, законсервировал.
— Что?
— Это еще не точно, но... Давайте перенесем ее на базу. Мне срочно надо связаться со своими.
Тут я не выдержал, схватил его за грудки и начал трясти:
— Какая к черту база?! Какие «свои»?! Верни мне мою девочку, молокосос!
— Это не в моей власти! Как я могу повернуть вспять процесс, истоков и причин которого не понимаю! Послушайте, нам срочно необходимо связаться с учеными, может, что и удастся сделать.
Уж и не знаю, как мне удалось совладать с собой. Мы быстро, насколько только могли, погрузились в скутер и рванули на базу. Сейл был за штурвалом, а шар я держал в руках, он был теплый и живой. У меня непроизвольно наворачивались слезы, Линда, Линда... моя бедная девочка! Было заметно, что и Сейлу тоже не по себе.
На базе он сразу занялся Линдой, а я попытался через наш корабль связаться с центральной станцией в соседнем секторе. Благо, связь наладилась быстро, но похоже, оператор не поверил мне, когда я, конечно, сбивчиво и невнятно изложил ему, что произошло. Он лишь ответил, что в свое время доложит вышестоящему начальству об этом, и возможно, к нам вышлют инспектора. От материв его на чем свет стоит, я плюнул и помчался на другой конец базы, где Сейл оставил шар.
Он тоже попытался связаться со своими, не получилось. Тогда он занялся шаром. Я плохо понимал, что он именно делает, и до сих пор не понимаю многого. Знаю лишь одно — датчики, установленные на планете, показали выброс огромного количества энергии неизвестного происхождения, но откуда взялась энергия и куда потом она делась, так никто и не выяснил. Протестировав шар всеми доступными ему средствами, Сейл сказал, что расконсервировать его теоретически возможно, но соответствующих технических возможностей на этой базе нет. Тогда я спросил:
— А что будет, если ты вскроешь шар, а Линда? В каком она виде там внутри?
— Не знаю.
Меня это ответ взбесил, и я рявкнул на него:
— Черта с два я позволю вам вскрывать его без полной уверенности, что Линда вернется!
А он опять:
— Это, дескать, ненаучный подход!
— Научный — ненаучный, зато человеческий! — был мой ответ.
Пять часов беготни от узла связи до лаборатории и Сейлу удалось связаться с главной группой экспедиции. Не могу повторить дословно, больше половины того, что говорил, я не понял, но он впечатление произвел. На другом конце засуетились, забегали, ответили, что начнут сбор, и как только будет возможно, то прибудут сюда в полном составе, а пока велели вести наблюдения. Не приятный разговор. Всем этим дядям и тетям с их научными степенями по большому счету наплевать на Линду. Как пить дать, прибудет аппаратура, они непременно вскроют шар, чего бы это не стоило. Черт бы побрал Сейла вместе с его открытиями!
С такими невеселыми мыслями я вернулся к шару. Тот висел зажатый гравитационными когтями в центре зала. Шар начал тускнеть, я почему-то решил, что это дело рук Сейла, тем более он бегал вокруг и чем-то щелкал. И вцепился в горло. На этот раз ему стоило больших усилий вырваться, как он выразился, из моих «медвежьих объятий». Оказалось, он и сам удивлен, тем, что происходит с шаром. Мы с ним вновь провели тестирование, но пробиться сквозь оболочку так и не удалось. Казалось, что бы мы ни делали, все напрасно. Он жил по своим законам, то тускнел, словно его покидала жизнь, то вдруг выбрасывал в разные стороны языки света, ярко при этом загораясь. Все, что с ним происходило, не зависело от внешних воздействий, шар имел свой собственный ритм.
Сутки пролетели, как одно мгновение. Потом поступило сообщение от его друзей, что через шесть часов их корабли прибудут в назначенный район и выйдут на нашу орбиту, а потом и от моего начальства. Инспектор должен был прибыть приблизительно в то же время. Поговорив, мы оба поняли, валимся с ног. Есть не хотелось, хотелось только спать. Сейл предложил мне пройти в спальню, но я отказался, не хотелось бросать мою девочку одну. Тогда он принес из жилого отсека два одеяла и помог устроиться на полу. Парень выглядел виноватым. Перед тем как уйти, он сказал:
— Я думаю теперь, вы правы! И если появится возможность вскрыть шар, то без полной уверенности, что удастся вернуть Линду, я тоже не позволю этого делать! Скажите, она ведь очень хороший человек?
— Самый лучший!
В тот момент мне показалось, что в его глазах стоят слезы. Он резко вышел.
Я устроился на полу так, чтобы не упускать из поля зрения шар. Это был единственный источник света в помещении, и я еще раз поразился его красоте, тут уже у меня навернулись слезы. Пришлось собирать всю волю в кулак. Я закрыл глаза, стал про себя считать овец, чтобы уснуть. Наверно, все-таки уснул, хотя ощущения при этом были совершенно другие. В начале мне показалось, будто я лечу в черную бездонную яму, потом от резкого удара, то ли еще от чего я как будто очнулся, но уже не на полу лаборатории, а у этого проклятого постамента. Я стоял и смотрел на кончик шпиля, и вдруг почувствовал, как кто-то положил мне руку на плечо. Оглядываюсь — это Линда, моя девочка! Она стоит рядом и улыбается. А потом я слышу ее голос, но не вижу, чтобы при этом она раскрывала рот:
— Вик, — она показала вокруг, — это Армагеддон!
— Армагеддон?! — отвечаю я, — Какой такой Армагеддон? Черт с ним, слава богу, ты вернулась, девочка!
Протягиваю к ней руку, а она, то стояла совсем рядом, а теперь уже метрах в двух от меня. Делаю к ней шаг, Линда жестом останавливает меня:
— Ты не понял, Шеин! Я никогда не смогу вернуться. Я сделала свой выбор!..
— О чем ты говоришь, девочка?!
— У каждой цивилизации в нашей Вселенной есть свой миф о Конце Света. Помнишь, я тебе рассказывала. И у нас, и у железных скол, и у брегол, уж я не говорю о гуманоидных расах. Только все произойдет не совсем так, как написано.
— Я ничего не понимаю, девочка! При чем здесь конец Света?
— Это, — Линда указала рукой вокруг, — Армагеддон! Я называю так, что бы было понятно, о чем речь.
— Я уже понял...
— Это то место, где и будет конец Света. Система путешествует во времени и пространстве, собирает мозаику из всего, что по ее разумению важно. Когда набор будет полным, Армагеддон займет свое место в центре всех миров и освободит нас, смешивая энергии и массы в одно. Появится новые и пространство, и время. Там все будет иным. Наступит Новая Эра, это будет концом всего старого и началом нового.
— А ты?
— Я часть нового мира! Таков выбор! Крупица мозаики...
— Но как же так?
— Мне очень жаль, Вик... Это наша последняя встреча. Завтра и тебе, и Сейлу придется покинуть это место. Но перед этим ты должен вернуть меня на место. Если этого не сделать, он сметет вас. Хотя я уже не та прежняя Линда, но все еще люблю тебя, и мне хочется, чтобы ты завершил свой путь иначе!
Я вдруг подумал, что ведь спал. А как тут очутился ?.. Помню, спросил:
— Я сплю?
— Не совсем, — ответила Линда, — система погрузила тебя в особое состояние, граничащее между сном и явью. Иначе наш с тобой контакт окончился бы твоей смертью.
— Так значит, все, что ты мне говоришь, не сон?
— Нет. И завтра ты в этом убедишься. Вам придется срочно покинуть планету.
— Но почему?
— Армагеддон начал свое движение. Скоро вокруг начнет меняться и время, и пространство.
— Почему?
— Он уходит. Получил то, что искал. Теперь начинаются новые поиски. Прощай, Вик!
Я только и успел крикнуть: «Прощай!», как очнулся на полу. Над головой мигал огонек вызова по экстренной связи. Я не сразу понял, но когда затрещал еще и звуковой сигнал, пришлось встать. Включил режим обратной связи, а оттуда мой шеф только увидел меня, и в крик:
— Где вы, Шеин? Черт бы вас побрал!
— Здесь, — как обычно ответил я, удивляясь глупому вопросу, — и я, и Сейл сообщали свои полные координаты.
— Как это «здесь»? Вас нет по указанным координатам! Здесь ничего нет! — не унимался шеф, — Голое пространство! Нет даже намека на звездно-планетарную систему!
— Как это нет?! Не могли же мы оба ошибиться? И я, и Сейл передали независимо друг от друга одни и те же координаты.
— Правильно, — был ответ, — три экспедиционных корабля здесь. С одним из них мы даже стыковались! Только вас здесь нет и в помине!
— Ничего не понимаю! Пойду разбужу Сейла, вместе покумекаем, — ответил я, временно отключая связь.
По дороге я вспомнил то ли сон, то ли явь. Линда же говорила, что система тронулась в путь, похоже, это могло быть единственным объяснением происходящего. Додумать я не успел, дошел до спальни Сейла. Растолкав его, принялся рассказывать и про свой сон, и про то что нас не найдут никак. Спросонья Беркут не сразу врубился, а когда начал понимать, его глаза стали все круглеть и круглеть.
— Господи, — произнес он и помчался в сторону лаборатории, я побежал за ним следом.
Когда он включил автономный определитель местонахождения в пространстве, то оказалось, что вся окружавшая нас звездно-планетарная система пришла в движение. И судя по показаниям приборов, движется с такой скоростью, что ей может позавидовать любой современный космический аппарат. Мало того, она продолжала набирать скорость!
Появилась еще одна плохая новость — прервалась связь. Потом еще одна — гравитация стала расти. Короче, если не свалить сразу потом не оторвемся от поверхности.
Можно было отправиться на рообе Сейла, но он оказался не заправлен. Мой корабль — вот куда нужно было спешить, а по дороге еще и вернуть на место шар.
Сейл пытался собрать хоть что-то из аппаратуры и исследовательских архивов, но времени не хватило, гравитация довольно-таки ощутимо росла. Это было очень заметно — ходить и даже дышать стало труднее. Скутер еле оторвался от земли. Так и плелись всю дорогу цепляя пузом за скалы.
Я все-таки настоял, чтобы шар вернулся на место. Сейл был против, уверял, что рано или поздно удастся повернуть процесс вспять. А я... Если моя девочка не хочет, чтобы я тут погиб, значит, так тому и быть! Поэтому, когда Сейл заспорил со мной в скутере, я посмотрел на него так, что он понял — спорить бесполезно, силовое превосходство явно на моей стороне. Он еще не забыл, как я его тряс.
Шар покатился к своим собратьям. Скутер покатил дальше к кораблю. Когда я завел двигатели, гравитация была в пять раз сильнее земной. Трижды мы пытались оторваться от поверхности, но ничего не получалось. И я, и Сейл уже чувствовали себя буквально расплющенными в креслах. У нас оставалась последняя попытка, если не сейчас, то вообще никогда. Вновь завел двигатели, дал команду старта, и в этот момент нас как будто отпустили, да еще и пинка под зад дали.
Корабль оторвался от поверхности, за считанные секунды преодолел атмосферу и стрелой полетел в сторону, противоположную движению чертовой системы. Перегрузка была бешеная, у Сейла даже кровь носом пошла. Я начал экстренно тормозить, чтобы привести значение скорости корабля к обычной норме, чуть выше световой.
Мы вырвались! Но оказались в пустоте, связи не было. Оставалась одна надежда ¬ — лететь в прежнем направлении в расчете на то, что не промахнемся, и что эта сволочь не успела преобразовать пространство. Около суток мы провели в неизвестности, пока, наконец, не поймали слабый сигнал наводящего маяка.
Дописываю. Сейл только что подошел сказал — есть связь. Но лететь, до своих еще около двух суток, но это ничего.
Не знаю, как я буду смотреть в глаза тебе, когда встретимся. Сейл сказал, что ты сейчас на борту инспекционного судна. Написать мне посоветовал Сейл, когда я ему признался, что очень боюсь этой встречи.
Мальчик, я конечно же не смогу заменить тебе сестру, однако тебя не брошу. Ты не останешься один в этом мире. А то, что случилось, случилось бы все равно. Давай просто пожелаем Линде удачи.
Удачи тебе, Линда! И прощай, моя девочка!
Наталья Артюшенко © 2006
Обсудить на форуме |
|
