|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2006 Татьяна Минасян © 2006 Ангел и муза Человек спал, завалившись на диван прямо в одежде и завернувшись в старый клетчатый плед. Напротив него телевизор с отключенным звуком мигал сменяющими друг друга рекламными роликами. Но спящему это мельтешение перед глазами нисколько не мешало: он уже начал довольно громко похрапывать, и даже если бы телевизор работал со звуком, скорее всего, не проснулся бы. После тяжелого рабочего дня, завершившегося бурной пьянкой с коллегами, он вообще должен был крепко проспать до утра, не реагируя ни на какие внешние раздражители.
Однако кое-кто думал иначе.
Неожиданно на письменном столе рядом с диваном прямо из воздуха возникла маленькая, но удивительно изящная женская фигурка, завернутая в кусок полупрозрачной белой ткани. У нее был красивый прямой нос, длинные прямые черные волосы и такие же черные глаза, а в руках она держала стопку тоненьких дощечек и заостренную с обоих концов палочку. Таинственная гостья озабоченно посмотрела на висящие на стене часы и, облегченно вздохнув, неслышными шагами подошла к самому краю стола. Наклонилась над спящим хозяином дома и демонстративно зажала уши, когда из-под пледа раздался особенно громкий всхрап. А потом, чуть наигранно вздохнув, вытянула вперед руку, от которой к голове человека устремилось легкое светло-золотистое сияние.
— Давай-давай, просыпайся, бездельник, — пробормотала она себе под нос. — Великие дела тебя уже заждались...
Не тут-то было! Не успела девушка с дощечками как следует сосредоточиться и разбудить храпящего человека, как с потолка на нее спикировал крылатый юноша такого же «игрушечного» роста с золотисто-желтыми кудряшками и блестящим нимбом вокруг головы.
— Ты опять здесь?! — он ловко ударил девушку снизу вверх по руке, одновременно отпихивая ее от края стола при помощи крыльев. Та испуганно вскрикнула, уронив и палочку для письма, и деревянные таблички, но уже в следующий момент взяла себя в руки и возмущенно зашипела на крылатого красавца:
— Хранитель, какого черта?!
— Такого, что я тебя предупреждал — никаких действий, которые могут ему повредить.
— От того, что он не поспит одну ночь, с ним ничего плохого не случится. Он — здоровый мужик, а не кисейная барышня!
Золотоволосый нахмурился. Несколько секунд он стоял молча, сложив крылья на спине и словно бы напряженно к чему-то прислушиваясь. Потом перевел взгляд на работающий телевизор, с него — на часы, а с часов на лицо своей собеседницы, которая, почуяв неладное, попыталась придать ему самое что ни на есть невинное выражение.
— Каллиопа, — обвиняющим тоном заговорил крошечный юноша, — кого ты пытаешься обмануть? Через десять минут начнется документальный фильм про альпинистов, и если он сейчас проснется, то обязательно захочет его посмотреть.
— Ну и что с того? — с вызывающим видом шагнула к нему брюнетка.
— Ты что думаешь, если я ангел, так обязательно наивный дурачок? — вспыхнул тот. — В конце фильма будут телефоны питерского альпинистского клуба. И он их запишет! А потом сам туда запишется и полезет к черту на рога в горы! И не смей отпираться, ты именно это запланировала, я умею предвидеть не хуже тебя!
Раздосадованно плюнув, Каллиопа принялась собирать свои дощечки, бросая на ангела злобные взгляды.
— Ну запланировала, — буркнула она недовольным голосом. — А что тут такого? Он там, в горах, такого насмотрится, с такими людьми познакомится, столько всего переживет, что потом мне даже приходить к нему не надо будет — сам начнет роман писать. И хороший роман, между прочим!
— «Столько всего переживет»! — передразнил ее ангел-хранитель. — А если не переживет? Если сверзится с какой-нибудь скалы в пропасть?!
— А это уже твоя забота сделать так, чтобы не сверзился.
— Ну конечно! А ты знаешь, чем мудрый ангел-хранитель отличается от умного?
— Понятия не имею. Ни тех, ни других ни разу не встречала.
— Умный хранитель знает, как вытащить своего подопечного из опасной ситуации, а мудрый — как его вообще туда не пустить.
— Скажи лучше, что тебе самому в горы тащиться лень. Привык вместе с ним на диване валяться и телек смотреть. И из-за этого лишаешь его любых интересных ощущений.
— Что?! Я на диване валяюсь?! А кто его в детстве три раза из леса выводил? Кто его за две минуты плавать научил, когда он из лодки вывалился? Кто его с той мымрой поссорил до того, как ее муж вернулся?! Да я ни с одним подопечным столько не мучился, сколько с этим любителем приключений!
— Знаю-знаю, каждый раз от тебя одно и то же слышу. Если ты такой опытный спасатель, значит, и в горах справишься.
— Могу и не справиться. Я, знаешь ли, не Юлий Цезарь, чтобы и за обвалами следить, и снаряжение проверять, и аптечку...
— Через дорогу переводить сложнее, а ты каждый день это делаешь.
— Я сказал — нет. Нечего ему в горах делать, пусть дома сидит.
— Неужели ты хочешь, чтобы его жизнь была скучной и однообразной?
— А развлекать его в мои обязанности вообще-то не входит!
— А если он от тоски сопьется и где-нибудь замерзнет?
— Не сопьется, уж этого-то я точно не допущу.
Ангел и муза уставились друг на друга: она — черными глазами, он — небесно-голубыми. Ни один из них не собирался уступать, и оба прекрасно это понимали. Наконец, Каллиопа решила попробовать сменить тактику.
— Хранитель, послушай, — заговорила она ласковым елейным голоском, — у этого парня действительно есть талант. Если он начнет писать, то почти наверняка станет знаменитым. Но просто так, от нечего делать, он сочинять не станет, ему для этого нужен толчок, нужны сильные переживания. А ты его от них ограждаешь. Ну подумай, какого счастья ты пытаешься его лишить — радости от творчества, гордости за законченную работу, волнения от встреч с поклонниками...
— Ага, — тем же тоном, но с плохо скрываемой насмешкой продолжил ее оппонент, — а еще неуверенности в своих силах, страха перед критиками, сомнений в том, есть ли у него хоть какие-то способности. Между прочим, если сразу ему не повезет и его роман откажутся напечатать, он действительно может спиться или еще чего похуже. Нет уж, пусть лучше живет нормальной человеческой жизнью.
Муза скосила глаза на циферблат часов и сердито поджала губы — до начала передачи оставалась минута.
— Ты формалист, — заявила она патетичным тоном, меряя ангела презрительным взглядом. — Для тебя главное — чтобы человек был сытым, одетым, сидел в тепле и не болел. А о чем он при этом думает, что чувствует — это не важно, это вас не касается. Вы на каждом шагу кричите, что оберегаете людей от бед, а на самом деле вам на них наплевать. Сделали свою работу, обеспечили одному подопечному долгую спокойную жизнь — и забыли о нем, уже следующим человеком летите заниматься.
— Да если мы к каждому будем привязываться, это ж никаких нервов не хватит! — обиженно отозвался хранитель. — И вообще, ты мне зубы не заговаривай. По мне, так это вы, музы, на людей плюете. Вам шедевры подавай, вам хочется в творческом процессе поучаствовать, а что с автором потом будет, вас совершенно не волнует.
— Как раз мы ни на кого не плюем. Мы им помогаем исключительно по собственной инициативе, добровольно, нас никто не заставляет это делать, не то, что вас!
— Тогда, может быть, ты к кому-нибудь другому пойдешь и его альпинистом сделаешь? А моего человека оставь в покое!
На экране телевизора появилось изображение заснеженной горной вершины. Каллиопа тихо застонала и вдруг, наклонившись за еще одной не поднятой табличкой, стремительным движением бросила ее в спящего, целясь в выглядывающую из-под пледа макушку. Ангел тут же доказал, что реакция у него ничуть не хуже, чем у его противницы: расправив мягкие белые крылья, он спрыгнул со стола и поймал табличку всего в паре сантиметров от головы своего подшефного. Каллиопа тихо, но весьма грозно зарычала, а хранитель, взлетев обратно на стол, галантным жестом протянул ей маленький кусочек покрытого воском дерева:
— Сударыня, вы тут обронили...
— Ах, ты..! — покровительница литературы выругалась непечатными словами и, вскрикнув, попыталась сама прыгнуть на потенциального писателя, но ангел схватил ее в охапку и потащил подальше от края стола. Муза яростно брыкалась и пыталась уколоть ангела палочкой для письма, но он ловко спеленал свою противницу крыльями, прижав ее к себе и почти полностью лишив возможности двигаться. Поизвивавшись некоторое время в этом мягком пуховом коконе, Каллиопа все-таки сумела высвободить из него одну руку и с наслаждением запустила ее в густые ангельские кудри. Тот чертыхнулся и, развернув крылья, тоже попытался дернуть музу за ее длинные растрепавшиеся волосы.
Еще через несколько секунд противники оторвались друг от друга, с кровожадным видом потрясая вырванными клочьями волос: муза — светлыми, ангел — темными.
— Послушай, — умоляюще прохрипела муза, — может, нам монетку бросить?
— Обойдешься.
— Да что ж ты такой упертый! Если никто из нас не хочет уступать, пусть все решит судьба.
— Вот еще выдумала! Мы с тобой сами в некотором роде — судьба. Или, лучше сказать, те, кто с этой судьбой борется.
— Хранитель, ну что тебе стоит? Посмотри, вон у монитора лежит копейка, давай попробуем. Если ты способен влиять на судьбу, тебе бояться нечего!
— Хм, ну ладно, — без особой охоты согласился ангел и, подойдя к стоящему на столе монитору, взял крошечную монетку в руки. — Тогда ты — орел, а я — решка. Только не жульничать! — предупредил он музу и подбросил копейку вверх.
— Ну что ты, как можно, — Каллиопа вновь сделала честные глаза.
Копейка несколько раз перевернулась в воздухе, долетела до поверхности стола и аккуратно встала на ребро. Ангел и муза сначала с удивлением уставились на нее, а потом, с праведным гневом — друг на друга.
— Я же сказал — не жульничать! — в голосе хранителя ясно слышалось напряжение.
— Я не жульничаю, я тебе мешаю это делать, — так же сдавленно отозвалась муза.
— Слушай, Каллиопа, на свете тысячи писателей, почему ты именно к моему прицепилась? Что тебе мешает кого-нибудь другого повдохновлять?
— Другие так хорошо не вдохновляются. У меня три предыдущих гения так ничего путного и не написали — все время отвлекались на всякую ерунду! Остальные музы надо мной уже смеются!
— А у меня прошлый человек в аварию попал, еле-еле в живых остался, мне этого авантюриста в наказание подсунули. Если я еще и за ним не услежу, меня вообще на каскадеров или спасателей переведут! Там я не то, что на диване полежать не смогу, мне вздохнуть свободно будет некогда!
Монетка начала дрожать, наклонилась сначала в одну, потом в другую сторону, но все-таки устояла на ребре. Соперники сжали кулаки и уставились на нее с еще большей сосредоточенностью. Но силы у них по-прежнему оставались равными, и копейка не только не упала на какую-нибудь из сторон, но даже перестала дрожать.
— Каллиопа, а может быть, все-таки договоримся? — вкрадчиво поинтересовался хранитель. Муза прыснула смехом:
— Что я слышу! Ангел, предлагающий взятку — это уже сюрреализм какой-то!
— Тьфу! Чтоб тебе следующие сто лет с одними дамскими детективами работать!
— А тебе — с одними политиками!
Копейка медленно покатилась по столу, со звоном упала на пол и, повертевшись немного на паркете, закатилась глубоко под диван. Спорщики переглянулись:
— Ну и кто полезет смотреть, как она упала?
— Ты летать умеешь, а мне со стола высоко прыгать.
— Я тебя могу на руки взять и вниз спустить.
— Все равно не полезу. У него под диваном пыли больше, чем в музейных архивах!
— Ну и что?
— Как это — что? У меня платье белое!
— Подумаешь, какие мы чистюли!
— Вот сам туда и лезь, если пыли не боишься.
— Ни за что. У меня крылья тоже белые, знаешь, сколько времени их потом выбивать придется?
Человек, услышавший сквозь сон звяканье монетки, недовольно заворочался под пледом. Муза и ангел испуганно замолчали и юркнули за монитор. Предмет их жаркой дискуссии поежился, попытался закутаться в плед поплотнее и вдруг оглушительно чихнул, после чего, как и следовало ожидать, окончательно проснулся.
Каллиопа осторожно выглянула из их с ангелом укрытия и незаметно вытянула указательный палец в сторону разбуженного человека. Он потянулся, протер глаза и, обнаружив, что он забыл выключить телевизор, принялся нащупывать лежащий на диванном валике пульт. Передача об альпинистах уже была в самом разгаре, но и заканчиваться пока не собиралась, и в сонных глазах человека промелькнуло любопытство. Ангел, догадавшись, что сейчас произойдет, тоже высунулся из-за монитора и протянул в сторону своего подопечного обе руки. Тот зевнул и уже готов был улечься обратно, но муза, прошептав очередное ругательство, повисла у хранителя на руках, запустив в них, для усиления эффекта, длинные наманикюренные ногти. Ангел прикусил губы и стал яростно вырываться, стараясь однако делать это как можно тише. Но когда Каллиопа, отпустив одну его руку, снова нацелилась на человека вытянутыми пальцами, ее противник изловчился и цапнул ее за эти пальцы зубами. Муза едва удержалась, чтобы не вскрикнуть, и гневно сверкнула своими бархатно-черными глазами.
А человек продолжал приходить в себя после сна, задумчиво глядя на немой экран телевизора.
— Слушай, — зашептала Каллиопа, наклонившись к самому уху ангела, — мы сейчас в равном положении, мы можем только мешать друг другу, да еще и он может в любой момент нас заметить. Давай не будем ничего сейчас делать — пусть он сам принимает решение!
— Сам? — удивленно переспросил ангел-хранитель. Такой выход из ситуации ему в голову не приходил, но ничего другого им с музой уже и не оставалось: человек взял в руки пульт, и повлиять на его действия ни ангел, ни Каллиопа уже не успевали. Они замерли, на всякий случай все еще держа друг друга за руки, и несколько томительно-долгих секунд ждали, на какую же кнопку нажмет тот, кому каждый из них по-своему пытался сделать добро.
Человек включил звук и с любопытством уставился на заснеженный склон, на фоне которого расположился альпинистский лагерь. Ангел отпустил свою противницу и с досадой пнул валяющийся под монитором карандаш:
— Твоя взяла, бумагомарательница античная!
— От ощипанного чуда в перьях слышу!
— Да ты хоть знаешь, на кого тявкаешь? Я в позапрошлом веке таких деятелей охранял, что тебе и не снились!
— Ха! Нашел, чем хвастаться. Тех, с кем я в девятнадцатом работала, теперь детишки в школах изучают!
Муза неслышными шагами прошла по столу, подняла оброненное стило и дощечки и с нескрываемым удовольствием полюбовалась вперившимся в телевизор человеком. Ангел со скорбным выражением лица поправил нимб, съехавший во время драки на бок:
— Видно не судьба мне с нормальными людьми работать. Опять придется целыми днями вкалывать, чтобы этот красавчик дожил до старости!
Каллиопа повернулась к нему с примирительной улыбкой:
— Не расстраивайся так. Я ведь тоже к вам в горы являться буду, так если что смогу и тебе помочь. А пока пойдем лучше по рюмке нектарчика пропустим!
— А где ты собираешься его взять? — заметно оживился хранитель.
— Да есть тут одно местечко, совсем рядом. Пошли покажу.
Ангел и муза взялись за руки и исчезли. Как раз вовремя, потому что в следующий момент человек вскочил с дивана и метнулся к письменному столу за карандашом и клочком бумаги — записать высветившиеся на экране телефонные номера.
Татьяна Минасян © 2006
Обсудить на форуме |
|
