|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2006 Алексей Бородкин © 2006 Другой глоток лета Что это, — шорох? Или шёпот?
Кашель пробежался по жарким верхушкам деревьев, спрыгнул в прохладную реку, потом с шумом вынырнул на поверхность, внимательно посмотрел на переговорщика и снова ушёл на дно.
Человек, про которого в бумагах было написано, что он «переговорщик», опустился на землю, привалился спиной к дереву. И не то чтобы он устал, просто так было спокойней, — спина защищена, хотя и это, и лазерный пистолет системы Дуванова под курткой — маленькие утешения.
«Маленькие». — Словно смеясь, прошелестел ветер в листве дерева. — «Ма-аленькие-е-е».
Пейзаж вокруг был спокоен, как и лицо переговорщика. Щёки человека были гладко выбриты — окружающий ландшафт неравномерно покрыт растительностью. До близкого горизонта кучками топорщились рощицы: лесостепь, саванна, пампа...
«Памповое ружьё!» — услужливо подсказал шелест сухой травы.
Человек усмехнулся.
Далёкое ласковое солнце застыло в бело-голубом небе. Планета вращалась вокруг светила, подставляя ему только один свой бок, это делало почву на солнечной половине равномерно прогретой. Что творилось на другом боку, всегда покрытом тьмой, человек имел смутное представление. Прохладный ветерок приносил оттуда лёгкую свежесть на летнюю сторону.
Безлюдность пейзажа не внушала ни спокойствия, ни удовлетворения.
«Занесло... — Уныло думал переговорщик. Собственно вести переговоров было не с кем. — Уж так забросило, что дальше, кажется некуда...» И уж совсем некстати припомнилась строчка: «Так заровняет, что не надо хоронить».
Но спина чувствовала чей-то взгляд.
Переговорщик опустил козырёк почти на самые глаза. В сущности, сидеть здесь, в тени пробкового дерева было куда приятней, чем в офисе. — «И уж наверняка не хуже, чем на Титане». — Он вспомнил холодный влажный воздух кондиционера, запах пластика и кофе из автомата. Передёрнул плечами.
А закрутилась история ещё в пятницу, когда на планёрке появился заказчик с Титана. Его лицо казалось вырубленным из дерева, и сделано безо всяких архитектурных излишеств: не было на нём ни носа, ни бровей с ресницами, только две тёмных щёлочки глаз, да дырочка для дыхания, да ещё полуоткрытая пасть, с рядами острых зубов, — что ещё нужно мужчине в наше примитивное время?
— Компания «Титан-Хантер», в моём лице хотела бы приобрести десять единиц вашей последней модели.
«Оу-е... конгениально! Просто сумасшедшее количество!»
— Отлично! Ваша компания, выбирая нашу продукцию, делает очень верный шаг.
«Да-да, чертовски верный шаг, просто шаг веры; и что бы мы делали без него? Ума не приложу».
— Нужно лететь для переговоров на Титан в головной офис «Титан-Хантер». — Подхватила Мардж. Эта дама управляла отделом экстремальной юриспруденции и вносила в работу здоровый элемент истеризма. В отделе, кроме неё, было ещё семь пиратского вида юристов. — Лететь необходимо немедленно.
— А почему бы не договориться здесь с их представителем, — кивок на титанца, — или выслать стандартное коммерческое предложение электронной почтой?
Мардж только нервически фыркнула и отпустила уничижительный взгляд:
— Карел ты готов лететь?
«Конечно! Я готов вынуть из стога вселенной все иглы, отполировать их до блеска, а потом украсить новогоднюю ёлку зеркальным металлом».
— Я бы с удовольствием, но на мне пять крупных контрактов и боюсь...
— Та-ак! — Протянула Мардж голосом старпома после того, как борт судна пробивает торпеда. — Наши конкуренты медлить не станут. Такой лакомый кусочек...
«Точно! Бросят всё и ринутся на Титан».
Титанец задумчиво крутил когтем дырку в столешнице. Прения его не касалась.
— Дело сложное. — Продолжала Мардж. — На прошлой неделе «Титан-Хантер» уже отказали двум претендентам. Раз Карел решил, что не справится...
— Я так не сказал! — возмутился Карел. И понял, что снова попался на её уловки.
— Ну вот и отлично. — Мардж поднялась; разговор был окончен. В нежно-кремовом костюме она выглядела, как принцесса в окружении головорезов, но кто из них на самом деле головорез — у Карела не было сомнений.
Заказчик забеспокоился. Карел это почувствовал и, повернув голову, поймал взгляд титанца.
«Вероятность гибели — пятьдесят процентов» — прочитал он на дне чёрных щелочек.
«Стопроцентную гарантию даёт только страховой полис» — пожал плечами Карел.
«?»
Карел только мысленно улыбнулся в ответ.
Ракетоплан был готов сорваться с места, когда зелёненькая лампочка «Ready» на крышке навигатора неуверенно моргнула, погасла на мгновенье и снова разгорелась. Однако не так как раньше; Карел готов был поклясться, что проклятый огонёк горел теперь бледнее; он вызвал диспетчера.
— Двадцать секунд до старта, слушаю вас. — На экране появилось лицо диспетчера: дамы неопределённого возраста, морщинистой, со стянутыми в пучок водорослями-волосами на затылке и таким большим носом, что его хотелось прищемить ладонью.
— Простите, — Карел скосился на навигатор — лампочка предательски горела. — Мне кажется мой навигатор не в порядке.
— Вам кажется? Что это означает? — Лицо диспетчера приобрело насмешливо-желчное выражение. — Извольте объясниться. Готовность пятнадцать секунд.
— Ну то есть он... — Заблеял Карел. — Лампа погасла... сперва, потом, правда, загорелась... но вы знаете, чем чреваты проблемы с навигатором... — «Боже мой, что я бормочу? В конце-концов я переговорщик!» — даже сделалось стыдно.
— Счастливого пути.
И прежде чем нырнуть в подпространство Карел разглядел презрительную улыбку на диспетчерских губах. «Дрянь». — Решил переговорщик.
Огонек больше не моргал. Во всяком случае, Карел этого не заметил. Не заметил он и посадочной станции, когда судно вынырнуло в свободный космос.
— Дрянь! — С чувством повторил переговорщик. — Потерялся!
Сканер ближнего космоса показывал только одну точку — желтого карлика — прямо по курсу. А более ничего.
— Где я? — Глупый вопрос самому себе. И ещё один: — И что теперь делать?
Резко вспыхнул монитор аварийной связи. От неожиданности Карел вздрогнул и зажмурился. Где-то надрывалась аварийная сирена; далеко, на заднем плане.
— Сменить курс! Немедленно! — Рявкнуло с экрана. — Вам понятно? Это приказ!
Карел сощурился и разглядел на мониторе офицера-пограничника.
— Какого черта? — Психанул в ответ Карел. — Это гражданский ракетоплан! К тому же у меня сдох навигатор!
— Вы движетесь в зону особой секретности 3В-28. — Лицо офицера чуть смягчилось. — Если в течение одной минуты вы не развернётесь, я буду вынужден открыть огонь.
— Вы что не слышите меня? Или не понимаете? Навигатор испорчен!
— Сэр, навигаторы не ломаются. Если ваш вышел из строя значит, он был установлен нелегально. Это большое преступление. Впрочем, — офицер выразительно посмотрел на часы, — для вас это не будет иметь последствий.
Офицер отодвинулся от монитора; за его спиной показалась рубка крейсера С41: огромный во всю стену радар, вахтенный офицер, пара стрелков-наводчиков и прочая дребедень о смысле которой Карел мог только догадываться. «Крейсер-невидимка! Вот почему его не показал мой сканер». — Болезненно резанула догадка; в животе переговорщика засосало и тяжело заездило. Эти действительно шутить не станут.
— Но капитан, — Карел готов был запаниковать. — Я гражданский... мирный... я случайно попал сюда, это навигатор, а диспетчер сказал... сказала... в общем...
— Понимаю. Но ничего не могу сделать. Я и так нарушил инструкции заговорив с вами. Я должен был немедленно открыть огонь на поражение.
— Этого нельзя делать! — Возникла спасительная мысль: — На моём ракетоплане действительно установлен нелегальный навигатор. Я контрабандист, перевожу партию «левых» навигаторов. — На лице офицера мелькнуло удивление. — И ещё наркотики... и... и рабов. Да в трюме десять человек... детей... Меня нужно судить, доставить в полицию, я готов сотрудничать, раскрыть сообщников...
— Правый борт, корма — орудия к бою. — Интерес к болтовне Карела растаял. — Огонь по моей команде.
«Сэр подтвердите режим?» — спросили откуда-то из глубины рубки. «Молекулярное распыление». — Ответил офицер; и Карелу: — Всего доброго, приятно было поговорить.
«Да что же это делается?..» — От бессилия Карел лупанул кулаком в мёртвый навигатор.
Сбоку ракетоплана вспыхнуло ослепительное солнце, в лицо плеснуло жаром, и палуба вздыбилась куда-то под потолок. «Зачем предупредительный?» — удивился Карел; пытаясь удержать равновесие, он замахал руками, но палуба нырнула и переговорщик медленно, будто в невесомости, рухнул на стол. За мгновение до беспамятства в мозгу вспыхнул зеленый огонёк. Или он вспыхнул на панели навигатора?
Где ракетоплан вынырнул из подпространства, на какую планету и как приземлился, Карел не знал, он очнулся через пару часов от луча солнца, что через иллюминатор щекотал ему лицо.
Теперь Карел сидел и прислушивался, давая возможность своему правому полушарию вслушиваться в собственную интуицию, он посматривал время от времени на интуитометр — маленький индикатор, закреплённый на браслете его левого запястья. Индикатор показывал, когда организм реагировал, учащая пульс, повышая давление, адреналин и... Одним словом, индикатор служил веточкой лозоискателя.
Взгляд Карела на секунду задержался на остатках сарая, — и шкала интуиметра чуть замерцала.
Переговорщик поднялся, и, когда рука коснулась ствола, мозг автоматически отметил сколь нежна и бела она казалась на фоне коры.
Карел неторопливо двинулся к развалинам. Степной ковыль, мягкий и пушистый, как перья цапли, волновался на ветру, как прибрежная морская пена... И опять взгляд в спину.
Карел вздохнул и потянул на себя ручку. Шорох, шум, шелест... и домик рассыпался. Остались только куски краски, немного древесной трухи, да железка в руке. Стены держались на каркасе из высохшей краски — внутри всё давно было выедено. На окраине опушки выглядывала грибовидная колонна термитника.
Дорожка вела к реке. Карел прошёл несколько шагов и оказался в тени высоких елей. Вон, поток, светло-зелёный, быстрый. Каменный мостик, по которому давно никто не ходил.
Переговорщик прислушался. Ему показалось, что он опять чувствует на себе взгляд. Огляделся — никого.
«Нервное», — уверил он себя и тут же, на всякий случай, произнёс:
— Если вы меня слышите, — негромко, почти шепотом, — Меня зовут Карел. Я попал сюда случайно... вообще-то я переговорщик, но когда крейсер... — между подсохших травинок на кофейно-коричневой почве лежал зелёный камешек. Лежал, и очень напоминал неграненый изумруд. Карел тронул его кончиком ветки, — да какой большой! — в сердце радостно ёкнуло. — Можно взять?
« — Бери-беги!» — зазвенел ручей.
Что же ты Карел, стоишь и не веришь ручью? Он же сказал тебе, что делать.
— Правильно ли я понял, что могу взять и убежать?
«Хватай и проваливай». — Послышалось ему во флейте иволги.
— Тогда дайте мне какое-нибудь подтверждение, — попросил Карел.
Шишка с ели упала и щёлкнула Карела по голове. Карел потёр ушибленное место.
— Дай подтверждение, что это твой голос я слышал!
Всё тихо. Ещё одна шишка в наступившей тишине звонко хлопнула Карела по голове.
— Дай...
« Что тебе, ещё сосну на голову уронить?!»
Голос был настолько отчётлив, что по коже пробежали мурашки — «Шизофрения?»
— Это ты? Шишками кидался?
«Извини. Я должен был тебе солнце в пляс пустить?» — Голос казалось звучал прямо внутри головы. Карел, во всяком случае, рта не открывал.
— Откуда ты говоришь? С облака?
« Нет. Что я — псих?» — прошуршало в шиповнике.
— Я имею в виду, — что может быть, ты какое-нибудь сверхсознательное этой планеты? Ну, по Юнгу.
« Н-да... И давно тебя так?» — присвистнула синица.
— Прости, у меня есть с собой стандартный энциклопедический словарь. Хочешь ознакомиться? — Карел потянулся к карману.
«Не стоит, если стану выражаться, как ты», — прошумели липы.
— Скажи, всё, что я сейчас вижу — этот лес, река, облако, — это всё твоё лицо? — попытался прощупать почву Карел.
« — Нет. У меня не настолько завышена самооценка».
— Кто ты? Повернись своим физическим или юридическим лицом ко мне, а юридическим задом — к лесу!
« — Хе-хе!» — на руку Карела свалился спиной вниз жук-бронзовка, казалось, что это он хохочет и дрыгает ножками от смеха. » — Насмешил!»
— Если ты отдаёшь камень, мне нужно заключать с тобой договор, — Карел сдунул с ладони жука и тот полетел по свои делам. — Как с физическим лицом или, как с организацией.
« Я даже не знаю, как ты меня расценишь», — озадачился собеседник.
— Ты где-то рядом. Ты везде и... взгляд переговорщика задержался на колонне термитника. Индикатор дрогнул.
«Термитник» — подумал Переговорщик.
«Переговорщик» — подумал Термитник.
« Так значит так? — подумал Карел. — Но ведь у термита крошечный мозг».
«У одного — да. У меня их десятки тысяч... У тебя ведь тоже миллионы клеток в мозге? Хотя, наверное, нет?..»
Карел шутки не оценил.
— Ты читаешь мысли. Как ты овладел телепатией?
« Ну, в мои-то годы... Я ведь практически бессмертен. Знаешь, сколько мне лет? Более двухсот миллионов. И я всё время совершенствуюсь» — пролились росинки с листьев папоротника.
— А каким образом у тебя получается шуршать листвой?
« Мои мысли проникают внутрь» — зажурчала вода на перекате.
— У тебя есть имя? — задал Карел протокольный вопрос.
«Зови меня Куби Термес»
— Латынь? Те, кто меня сюда прислал, тоже любят выражаться по латыни. «Договор должен быть соблюдён», и всё такое.
«Так тебя сюда прислали?» — Удивился Термес.
— Не совсем сюда, — вздохнул Карел. — Вернее даже совсем не сюда... Навигатор сдох, потом крейсер... В общем, это длинная история.
«Я не тороплюсь. А ты?»
— Откровенно говоря, я не собирался здесь задерживаться. Одна дама по имени Мардж очень не любит опозданий.
«А навигатор?»
— Да уж... навигатор. — Макушка ракетоплана едва виднелась над деревьями. Маленький космический челнок казался безнадёжно больным. Умирающим. «Умирающим... да-да просидим здесь десять лет или двадцать... — думал Карел, — связи нет, где находимся — не знаю, как часто здесь бывают люди — тоже нет данных... вот и станем умирающими... я и ракетоплан... рядом с вечно молодым термитником...»
«Не отчаивайся раньше времени. Выше голову! — ворвался в мысли Термес. — Рассказывай!»
И Карел рассказал.
Отматывая события, он рассказывал в обратном порядке от встречи с крейсером к встрече с титанцем.
— ...Мардж решила, что я смогу продать двадцать единиц вместо десяти, если полечу переговариваться лично.
«Двадцать — это много?» — Уточнил Термес.
Карел усмехнулся: — Двадцать — это в два раза больше десяти.
«А давай я куплю твои «двадцать единиц последней модели»? Оптом, а?»
— Смеёшься? — Удивился Карел и, чувствуя подвох или насмешку, разозлился: — Тебе они зачем? Зачем на этой дрянной планетке хотя бы один...
«Подожди, — холодно прервал Термес, — ты продавец, я покупатель. Я хочу купить. Тем более что на Титан ты не попадаешь уже ни каким каком. — И уже ласково: — По рукам?»
— По рукам. — Вспышка гнева прошла, и Карел уже раскаивался, что не сдержался. — И всё же зачем они тебе?
«Ностальгия. Инструкции по эксплуатации есть?»
— Краткое руководство пользователя на бумаге и красочная развёрнутая презентация на лазерном диске.
«Лучше бы конечно наоборот, но выбирать не приходится. Тащи».
— Подожди; нужно обсудить условия поставки, условия оплаты. — Карел приободрился. — Провести переговоры, заключить договор.
«Да?.. — уважительно подумал Термес. — А зачем нужен договор?»
— Таковы правила цивилизованного бизнеса: вынь да положь договор на блюдечке с голубой каёмочкой.
Орешник вздохнул.
«Ладно, а правила игры в шашки знаешь? Сыграем? Тогда я заключу с тобой договор».
Карел нашёл ровную площадку, разгреб сухую траву и расчертил линии на сухой, цвета кофе с молоком почве. Тёмные клетки он вырыл в земле, а за светлые остались холмики. Так что на игровом поле фишки будут передвигаться, как по долинам среди холмов.
Термес появился без лишней помпы, — просто несколько беленьких головастых термитов начали притаскивать можжевеловые шишечки — вместо чёрных шашек, и сиреневые цветки клевера — вместо белых.
«Значит так: я тебе буду говорить, а ты вместо меня делать ходы».
— Никуда не годится. Ты будешь читать мои мысли и знать ходы.
«Есть способ не дать прочесть другому свои мысли — припомнил Термес. — Если шлем из металлической сетки надеть на голову, — то мысли не проходят. Металл не пропустит».
— Сетки у меня нет. А если использовать металлический шлем? У меня в ракетоплане есть один архаический походный предмет...
Карел сидел в надетой на голову кастрюле, в которой лазерным пистолетом Дуванова было прорезано отверстие для глаз. Дюжина термитов-фуражиров передвигала шашки Термеса.
«Что творится? — думал Карел. — Или я сплю? Или сошел с ума? В эту самую секунду я должен вести переговоры на Титане, а я играю в шашки у черта не куличках с... с другой стороны — это тоже переговоры... — Он усмехнулся; термит выронил шишку. — И предмет переговоров тот же. А гонорар даже повыше будет. — Россыпь изумрудов проглядывала из травы. — Гонорар... кому он теперь нужен? Др-рянь! Должен же быть способ выбраться с этой планеты!»
Переговорщик проигрывал третью партию.
«Ну ладно, две, я бы сам поддался, но проиграть все три грибовидному чучелу!»
«Сам ты чучело! Посмотрите на него: сидит с кастрюлей на башке и другого чучелом обзывает!»
— Так ты всё слышал? Ты читал мои мысли? Ты же утверждал, что... — Карел вскочил на ноги. Рассмеялся. — Ты меня надул!
Зашумели на ветру верхушки елей, дохнуло чем-то родным; Карел прикрыл глаза, пытаясь расслышать.
— Я не разобрал, о чём ты? — переспросил Карел.
— Да я и сам не догадываюсь, о чём они говорят. — Пробубнил Термес шмелём в цветках. — Я тоже по вечерам слушаю, как шумят ели и пытаюсь их понять. Наверное, они тоскуют по родине, откуда их взяли ещё семенами.
Карел достал сигареты и чуть не сделал жест, протягивая Термесу пачку.
«Спасибо, но лучше здесь не курить, — прошмелил Термес. — Обсудим договор?»
— Конечно. Подтверждения твоих полномочий я не спрашиваю...
— «Почему же?»
Метрах в двухстах земля с глухим звуком осела, и в появившейся воронке обнажился край автоматической станции с пожелтевшей обшивкой.
«Можешь забрать при случае».
У Карела холодок пробежал по спине:
— Убедительное подтверждение власти, нечего сказать. Жест достойный узурпатора!
«Ага».
— Почитай, — Карел положил на траву образец договора. По тексту принялись бегать несколько термитов-солдат.
«Почему только в двух экземплярах? Давай тысячу и один. Тогда всё годится. Подписываю».
— Минутку. Тут оставлено место для твоих условий.
«Не шурши листвой. Никаких условий. Забирай камушек и всё».
— Постой, — Карел замялся. — Я хочу тебя предупредить, — целью договора является взаимная выгода. Я никак не возьму в толк, какую выгоду получаешь ты?
— Увидишь.
— Договор должен оговаривать интересы сторон. — Карел сделал театральную паузу и уточнил: — Обеих сторон!
«Не морочь мне головы». — И с десяток термитов закружили по нижней части листков, оставляя на них химические метки. Порыв ветра, горсть коричневой пыли, — и на листах остались замысловатые подписи Термеса.
В рекетоплане нашлась нераспечатанная пачка бумаги и ещё одна — чуть больше половины. «Жаль, — вздохнул Термес. — Жаль, что больше нет. Ведь нет?». Карел отрицательно кивнул; он размножил договор и разложил листы на поляне. Правильным кругом.
— Извольте.
«Отлично», — толпочки термитов, выйдя из подземных тоннелей, принялись грызть бумагу.
«Рисовая бумага! Вкус знакомый с юности! Не беспокойся, переговорщик. Это — настоящие буквоеды. Договор будет соБЛЮДЁН полностью, как того и требовали, тебя пославшие».
Карел с некоторым интересом наблюдал, как фуражиры грызут договор.
«Вон, видишь, сколько у меня бюрократов, — шепнул Термес — И всех приходится кормить. А у вас разве не так?»
Переговорщик только вздохнул. Из ракетоплана он выволок двадцать коробок, выстроил из них короткую стену; термиты, покончив с договорами, обратились к картонным ящикам.
«Ресайклед пэйпэ... — разочарованно протянул Термес. — Но не станем капризничать — сойдёт за второе. А инструкции, ты говорил...»
Впервые Карел присутствовал на столь странном пиршестве. Когда термиты добрались до «десерта» — инструкций и Термес принялся отпускать восторженные отзывы, переговорщику сделалось не по себе; он опустил изумрудный кристалл в металлический пенал, пристёгнул его цепью к поясу и переместился на несколько шагов к ракетоплану. «Как фуражир, — подумал он. — С куском добычи в челюстях».
«Покойной ночи. Отдохни, как следует и возвращайся». — Попрощался термитник.
— Пока, Термес.
Хруст челюстей стих, термиты ненадолго прервали трапезу и задвигали усиками по направлению к Карелу. На него смотрело несколько тысяч похожих на бусинки глаз.
— До завтра... — прошелестела листва, и термиты вернулись к соблюдению договора.
Ветерок забросил в кабину несколько сухих травинок. Странно, Карелу показалось, что солнце опустилось ближе к горизонту, будто действительно наступил вечер.
В бортовом холодильнике всё смешалось; вдобавок к этому порвался молочный пакет и молоко, густо окропив другие продукты, потекло на пол. «Черт побери!» — Карел распахнул дверцу и тут же закрыл её. Впрочем, есть не хотелось — перед глазами стояли жующие термиты, — вместо этого хотелось вырвать холодильник из переборки и с силой вышвырнуть его вместе с испорченным содержимым.
— Чёрт!
В столе Карел нашел початую, но почти полную бутылку джина. Хрустнув пробкой, он отхлюпнул с пол чайного стакана, поморщился, и прикинул на глаз сколько осталось. Достаточное количество. Алкоголь лавиной скатился по пищеводу, наполнил жаром пустой желудок. Взвинченные нервы несколько поослабли.
— А есть всё же надо. — Произнёс вслух самому себе.
Представилось, как фуражиры сжирают с бутылки бумажную этикетку... представилось живо, почти реально, так что Карел даже взмахнул рукой отпугивая жуков. Сделалось противно. Одним бесконечным глотком Карел прикончил джин и швырнул бутыль в угол — «Да чёрт с ней!»
Проснулся Карел от странного звука. Не открывая глаз, ещё в полусне он услышал, а вернее всем телом почувствовал ритмический утробный звук. Звук шел от обшивки корабля, через палубу, через ножки кровати прямо к телу; не спасал даже матрас. По спине переговорщика пробежали ледяные мурашки. Несколько минут Карел лежал, не решаясь оглядеться, выказать, что не спит. От напряжения стало казаться, что источник звука не за обшивкой корабля, а внутри, в нем, в Кареле, где-то внутри черепа. Переговорщик с силой сжал зубы. Звук не прекратился. Сверху посыпалась металлическая труха; застонал рвущийся металл; Карел резко открыл глаза и увидел провисающую над ним титановую балку.
Единым движением он бросился вперёд, отбрасывая левой рукой одеяло и вынимая правой лазер. Балка зацепила спинку кровати, Карел кувыркнулся, уклоняясь, и первый раз выстрелил ещё в движении. Голова термита-гиганта у иллюминатора потеряла усик и быстро спряталась, но через миг возвратилась вместе с парой других голов. Карел перевёл пистолет на автоматический огонь. «Прочь из корабля!» — блеснуло в мозгу. Переговорщик бросился к выходу — и вовремя: иллюминатор вывалился и в пробоину хлынул поток стальных хищных термитов. Этот поток, заканчиваясь в иллюминаторе, облеплял серебрящейся корой обшивку судна, и начинался в грибовидной колоне на краю поляны. Усики, лапки, полированные спины — в лунном свете всё это дрожало и переливалось, будто бы забил диковинный гейзер, разливая по бледно-желтой траве свою волшебную влагу.
Карел стал на колено, жестко двумя руками перехватил пистолет и открыл прицельный огонь...
Что-то назойливо и неприятно проникало сквозь закрытые веки, иглой сверлило мозг. Карел разлепил глаза, попытался сесть, опустить ноги с кровати — кровати под ним не было. А была измятая трава, пропалины и мерзкого вида лужица. Карел потянул носом, и его тут же вырвало. В голове разместился церковный колокол, и чугунный язык непрерывно метался от уха к уху.
Лазер валялся тут же. Карел поднял оружие — индикатор заряда лежал в красном секторе. «Куда же я, — в конце поляны, в огромном чёрном пятне, лежали остатки термитника, — стрелял?»
Сдерживая рвоту, Карел подошел ближе. От большинства фуражиров остались только части лапок или усики; колонна, явно порезанная лазером, распалась и сгорела. Оставшиеся в живых термиты копошились вокруг своего жилища, не обращая на Карела внимания и не выказывая признаков разума...
От такого открытия даже хмель иссяк.
Штрихами, огненными пунктирами проявлялась в памяти прошедшая ночь: и стальные жуки, и искорёженный ракетоплан... Карел обернулся; судно стояло на обычном месте, без каких либо повреждений, только иллюминатор — выгрызенный? ночью термитами — оказался чуть приоткрытым.
«Так это я... бедный Термес!»
«Почему это я бедный? — Удивился Термес. — Я богаче тебя на двадцать коробок вашей послед...» — И осёкся, присвистнув: «Ого! Ничего себе! натворил же ты делов!»
— Ты жив? — Голова пошла кругом, и желудок Карела опять запрыгал. — Ты же говорил, что термиты... миллионы мозговых клеток...
«А ты поверил? Это хорошо. Нет, я не термитник. Просто... как бы тебе это объяснить... я так сказал, чтоб тебе было проще. Мол есть термитник, физический объект, который можно увидеть, потрогать руками. Я ж не мог сказать, что я «то не знаю что» и звать меня «Никак». Ну, это как у людей иконы: вот он лик божий; смотрите и веруйте».
— Так ты бог?
«Ё-моё!! Да зачем так всё усложнять?.. Нет, я не бог».
Карел, всё ещё в растерянности, глядел на термитов, потом на лазер. Термес спросил: «Понятно?»
— Ни фига не понятно!!
«Вот и отлично».
Семнадцатую партию Карел выиграл. Головная боль утихла и желудок более не просился наружу.
— Послушай, а почему ты здесь? Вернее, почему именно здесь?
«А чем здесь плохо? — Вопрос на вопрос. — Вот подожди, пройдет пара-тройка лет и тебе здесь тоже понравится. Не всё сразу».
— Уж нет. Без меня. — Карел покачал головой. С испорченным навигатором можно было взлететь, можно было нырнуть в подпространство и даже успешно вынырнуть. Вот только где? «Где угодно. — Думал переговорщик. — И даже значительно дальше этой паскудной планетки».
«Чем это она паскудная?»
Карел ярко покраснел.
— Извини. — Трудно привыкнуть, что все твои мысли совсем не твои... не только твои. — Я просто подумал, что вероятность совпадения очень низкая. Вероятность моего попадания на твою планету.
«Вероятность стопроцентная. — Термес поигрывал каплями росы, устраивая микро-радугу. — Никаких совпадений. Это я привёл тебя сюда».
— Не понял?
«Ракетоплан дрейфовал в открытом космосе. В корму ударил метеорит — вон вмятина в обшивке, — курс изменился, притяжение третьего спутника планеты придало ускорение и искривило траекторию, через полчаса судно стал притягивать второй спутник, а затем и солнце, — тут Карел невольно поднял глаза, взглянул на небо. Солнце по-прежнему ласково пригревало. — Когда ракетоплан подошел достаточно близко — включилась система аварийной посадки. Всё. Мне почти ничего не пришлось делать».
— Дак, а в чём твоя заслуга?
«Я этого хотел. Был ещё вариант спалить метеорит (который попал в твой корабль) в хвосте кометы или притянуть нейтронной звездой. Тогда бы ты по касательной пошел к четвёртому спутнику, и, обогнув его (он огромен), закрутился бы по сходящейся спирали большого радиуса».
— И что?
«Ты бы сделал две тысячи семьсот тридцать оборотов вокруг планеты. Приятно наблюдать, как по небу пролетает серебристая точка. — Термес наслаждался. — Признаться, я долго колебался. Но потом метеорит проскочил мимо кометы, и нейтронную звезду он, стервец, миновал, тогда я окончательно определился принять тебя в гости».
— Впечатляет. — Карел кашлянул в кулак. — Так ты можешь всё?
«Нет. Только то, что хочу. — Пролетела холодная упругая волна, заволновались сосны, и пара встревоженных белок громко застрекотала. — Или то, что должно произойти... Знаешь, в моём возрасте это так сложно разделить. Когда мне захочется прохладной свежести — всегда подует бриз с тёмной стороны планеты... или когда дует ветерок, мне хочется прохлады?..»
Ветер стих, но белки продолжали перекрикиваться: «Хочет — будет — хочет — будет — хочетбудетхочетбудет».
— Ты можешь отправить меня отсюда?
«Нет. Этого я не могу. Извини».
— Вот как? Затащил меня к черту на кулички, а теперь...
«Ну конечно! — Оборвал Термес. — Это я пререкался с диспетчером, это я молол чушь капитану крейсера и прочия и прочия. И, в конце концов, это я разделал под орех термитник. Кстати о термитах, хорошо бы побаловать бедняжек. Бумаги не осталось?»
Карел развёл руками. Пусто.
«А конверт в заднем кармане?»
— Какой конверт? Откуда?.. — Изумляясь, Карел разглядывал голубой прямоугольник со своей фамилией и штемпелем демографического комитета на месте обратного адреса. — «Как же я его не заметил? Или курьер в офисе подшутил?» Руки безобразно дрожали.
«... произошла накладка, — говорилось в письме, — в регистрационной записи — шли дата рождения и полные данные Карела, — и под одной учетной записью было зарегистрировано два гражданина. Для выяснения причин и во избежание дальнейших ошибок вам необходимо лично явиться в департамент. Необходимо также представить двух дееспособных граждан для подтверждения вашей личности. В случае неявки без уважительных причин (о которых необходимо сообщить заранее) дело закрывается, ошибка в базе данных фиксируется, дублирующиеся учетные записи удаляются. С наилучшими пожеланиями...»
— Опять наилучшие пожелания! — Смятый конверт полетел к термитнику. Фуражиры оживлённо зашевелили усиками. — Вся гадость делается с наилучшими пожеланиями.
«Хорошая бумага. Вкусная».
— Вкусная. — Повторил переговорщик. В этот момент ему остро захотелось взглянуть Термесу в глаза; вот просто глянуть в самые зрачки, в мысли. — Мне нужно лететь.
«Что, так плохо?»
— Хуже некуда: если я не появлюсь на завтрашней планёрке меня уволят с работы, а послезавтра утром вычеркнут из базы мою учетную запись. Просто вычеркнут меня из жизни.
«Как можно вычеркнуть живого человека?»
— Можно. Жирным чёрным крестом. Лет тридцать буду потом таскаться по судам, доказывать, что я — это я. А когда докажу — получу скромную компенсацию баксов в шестьдесят за ошибку регистраторши родильного дома.
«Тогда лети!»
— С испорченным навигатором? на ручном управлении? без карт и справочников поправок?
«Когда-то летали и так. Давно ли они появились эти навигаторы? — Термес вздохнул и тихо, в сторону буркнул: Впрочем, я совсем не это имел в виду».
— Что же делать? что делать? что... — Карел жестко тер виски. — Ответь: что мне делать?
«Знаешь, если задуматься... постараться заглянуть глубже... проникнуть к сути, уловить причины событий, разглядеть последствия движений-поступков, то можно разглядеть спутанный клубок прозрачных нитей-связей; и они связывают совсем «не то» с совсем «не тем». Не так как мы ожидаем. И как только это понимаешь, то оказывается, что лучше не делать ничего. Ничего. Лучше оставить всё естественному ходу событий. Потоку бытия иногда приходится делать очень длинную и крутую петлю, чтоб исправить незначительный — на первый взгляд — неловкий поступок».
— Извини я... лечу!
«Решил?»
— Да.
«Тогда я попрошу тебя прежде сделать ещё одно дельце. Я всё же чувствую себя некоторым образом причастным к твоей судьбе...»
Карел — выполняя подсказки Термеса — прошел в ракетоплан, открутил крепёжные винты с корпуса навигатора, повернул прибор боком и наклонил; — «Круче наклоняй, градусов под сорок пять!» — Карел наклонил. «Теперь кулаком, но мягко вдарь в нижнюю стенку. Разика три-четыре». Чуть смутившись, Карел повиновался. «Там снизу вентиляционная щель — резко потяни на себя. Не бойся, вдыхай, как можно сильнее». Карел прижался губами к прохладному металлу, что есть мочи вдохнул.
— И что теперь?
«Включай», — безразлично отмахнулся Термес.
Система до-стартовой инициализации бодро пробежала по системам судна, поморгала огоньками и, удовлетворённая результатом, стихла. Навигатор исправно горел зелёненьким.
— И что это было? мистер фокусник.
«Поищи во рту».
Карел долго ворочал языком, прежде чем нащупал во рту маленькую точечку; настолько малую, что даже не воспринял сперва — «стоп! не глотай, выплюни». На ладони лежала песчинка.
«Кварцевая крошка попала в гирокомпас твоего навигатора. Теперь ты извлёк её. Лети».
— Спасибо Термес!.. — Карел промелькнул глазами по каюте — как прощаться с голосом в твоей голове? — задержался на макушках сосен в иллюминаторе. — Спасибо! и... и прощай!
«Бывай».
На непривычном ручном управлении ракетоплан коряво оторвался от земли, некрасивой ломаной траекторией выбрался на орбиту. Здесь Карел позволил себе чуть расслабиться — полдела было сделано. Оставалось только ввести координаты Земли.
Широта... долгота... апекс солнечного движения... руки замерли над клавиатурой — из-под панели выглядывал голубой конверт. «Его ж термиты съели?» Нет — тот самый конверт, тот самый штемпель департамента и адресат, — но конверт-то цел и даже не смят...
Переговорщик выпрямился в кресле и, не оборачиваясь, но, явственно обращаясь к кому-то за своей спиной, произнёс:
— Так это ты придумал вызов в департамент? ошибку в базе данных?
«Нужно же было тебя как-то взбодрить, раззадорить. Хороший получился стимул, правда?»
— Лучше некуда. А навигатор?
«Ё-моё! Да чего ты к нему привязался?!»
Сегодня щёлочки глаз титанца масляно предвкушали.
Когда Карел, припозднившись, вбежал в кабинет, полный состав отдела уже нетерпеливо ожидал его появления. Мардж барабанила карандашом.
— Надеюсь, опоздание оправдано.
— Более чем. Для начала несколько слов о компании «Титан-Хантер». Ребята из этой компании обнаружили, что наша последняя модель оборудована гравитационной подушкой, отличным двигателем и, — Карел, чуть улыбаясь, неотрывно смотрел на титанца. Тот оставался непроницаем. — И, что самое привлекательное, детектором домашних животных. Детектор, действительно, отличный: определяет вес кошечек-собачек, отслеживает движение... — Мардж нетерпеливо заёрзала, Карел бровью не повел. Сегодня был его день. — Чудный детектор. И ещё более чудное сочетание, для «Титан-Хантер». После небольшого преобразования, как-то: установки пары пулемётов и центрального лазера, титанцы получали отличную автономную машину ближнего боя. К тому же с нашим сертификатом безопасности и прочими документами... Мардж, нас хотели безобразно использовать, подставить.
Титанец, подчеркнуто медленно сохраняя достоинство, поднялся, оправил пиджак.
— Заказ отменяется; переговоры прекращаем. Компания «Титан-Хантер» компенсирует ваши затраты, оплатит командировку Карела и выплатит неустойку за моральные неудобства. Надеюсь, мы можем рассчитывать на конфиденциальность?.. Очень хорошо. — Он направился к выходу.
— Одну минуту! — Окликнул Карел. — Командировку оплачивать не нужно, я не был на Титане. Но вам придётся оплатить стоимость одноместного ракетоплана. Его пришлось бросить на орбите одной далёкой планеты.
Титанец кивнул, снял свои щёл-очки:
— Какой-то внутренний голос мне подсказывает, что вы скоро пойдёте на повышение, мистер Карел.
Переговорщик на секунду прикрыл глаза:
«Мистер Термис, это СЛучайно, — не ваша работа?»
« А что я? Чуть какой-то внутренний голос, — так сразу я!»
«Выходит, ты можешь передавать свои мысли на тысячи миль!»
«Дружок, неужели ты думаешь, что мысль остановит такая формальность, как расстояние? — Термес усмехнулся. — Если расстояние не сдержало даже тебя... кхе-кхе...»
И Карелу показалось, что по офису прошёлся порыв тёплого ветра с запахом перегретой на солнце травы.
Post Pactum:
Каждую пятницу, когда Большой Босс Карел заканчивает совещание, и шесть джентльменов и одна леди покидают его кабинет, он запирается на ключ и играет сам с собой в шашки. И только иногда из-за двери можно услышать его голос:
— Это нечестно! Ты опять читал мои мысли!
Алексей Бородкин © 2006
Обсудить на форуме |
|
