|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2006 Денис Романов © 2006 Вопрос Если бы космопорт Золотых Фонтанов не был полностью автоматизированным, экипажу «Теоны» удалось бы улизнуть. Но космолетчики заметили, что в городе происходит что-то странное, только когда пересекли площадь рядом с космопортом, то есть слишком поздно.
Слишком, твою мать, поздно, думал Дон Арнхайм, глядя на безголовое тело, лежащее на ступенях храма. Вверх, на крышу, где красовалась фигура Леара, эллоритского бога торговли, Арнхайм смотреть не стал. А Риэла — глянула. И тут же завизжала, прикрывая рот ладошкой, согнулась пополам и облевала уже ко всему безучастное тело.
— Сырой мозг — любимое лакомство гетейне, — сообщил Арнхайм девушке.
— Резоускоритель мне в рот, — пробормотал Кано Ридичи, старпом. Втроем они составляли весь экипаж «Теоны».
Раздался шелест крыльев, а затем прямо над ухом капитана раздался мелодичный голос:
— Нет. Сырой мозг был любимым лакомством эллоритов.
Дон поднял глаза.
Эллориты, чьими технологиями была создана крылатая раса, назвали их gaethaine — вратниками. Существами из-за Врат, то есть исчадиями ада. Глядя на вылизанный изнутри череп в руке вратника, Арнхайм подумал, что в этом прозвище больше правды, чем ему казалось до сих пор. Крылья у гетейне оказались черными, а глаза — зелеными. Судя по причудливой форме носа, его ломали не меньше двух раз. Распахнутая куртка позволяла полюбоваться не только на заляпанную кровью рубаху, но и на толстый, потемневший от времени серебряный ошейник. «Черный Тим», понял Арнхайм. — «Последний из рабов... Хотя кому же еще, как не ему? Он, небось, Золотые Фонтаны сам и строил».
— Сам построил, сам и разрушил, — сказал гетейне.
Риэлу снова скрутило в жестоком спазме. Черный Тим похлопал ее по спине и сказал:
— А ты красивая.
— Вратник, никто из моего народа никогда не причинял вам вреда, — сказал Арнхайм. — Мы помогали вам на вашем пути — и были за это наказаны.
Над головами космолетчиков послышался шелест крыльев и странный свист, от которого пробирал озноб. Риэлу отпустило. Она выпрямилась, вытирая рот, и увидела еще двух вратников, пикирующих на площадь. У одного из них крылья были оранжевые, у другого — желтые с красными разводами, как крылья бабочки. Гетейне с оранжевыми крыльями приземлился и приветственно помахал гранатометом. Черный Тим метнул во второго черепом. Вратник рухнул прямо в разбитый фонтан. Алая вода выплеснулась на плитку, которой была вымощена площадь. До космолетчиков донеслась яростная брань.
— Помойся, падаль летучая! — заорал в ответ Черный Тим. — Кровь на крыльях засохнет — так не раздерешь их потом! Все учить надо!
Летучая падаль вынырнула из фонтана, сжимая в руках череп. Красные разводы на крыльях вратника превратились в розовые потеки. Гетейне с гранатометом присел на край фонтана и что-то посоветовал купальщику.
— Я все помню, — обратился чернокрылый вратник к Дону. — Я хочу попросить вас, людей, о помощи еще раз.
— Что тебе нужно, Черный Тим? — спросил Арнхайм.
Кожистые крылья, болтавшиеся за спиной вратника как приспущенный флаг в безветренную погоду, вздернулись и раскрылись, заскрипев — словно уши у слона в гневе, подумалось Риэле. Тонко зазвенели кольца, насаженные по краю крыла. Риэла догадалась, что это они и издают при полете этот ужасный, заунывный свист.
— Меня зовут Тимендер Ауссоле, — ровным голосом сказал гетейне.
Арнхайм сглотнул.
— Извините, господин Ауссоле. Я — Дон Арнхайм, капитан космического клипера «Теона».
— А, так вы только что приземлились, — сказал Ауссоле. — А я удивился, неужели здесь кто-то в живых остался?
Из храма появился еще один вратник. Крылья у него были саже и известке. Кровь на его лице засохла, но с куртки все еще капала.
— Ну что ты возишься, Тим? — закричал он и пнул труп. — Есть среди них врач или нет? А то хоть покормим Тарикку...
Кано Ридичи напряженно смотрел, как гетейне в фонтане замахивается.
— Я врач, — сказала Риэла.
— Пойдем! — обрадовался вратник с испачканными крыльями.
— Она никуда не пойдет, — сказал Дон как мог твердо и положил руку на пояс. Поближе к кобуре, где мирно лежал дезинтегратор.
Тимендер засмеялся, увидев этот жест, но его товарищ сказал:
— Я останусь вместо нее.
Гетейне подошел и встал между капитаном и поспешно подвинувшимся Ридичи. Кано резко дернул девушку вниз. Что-то холодное и мокрое задело волосы Риэлы.
— Неймер, ты с ума сошел? — устало осведомился Тимендер. Череп пролетел в двух дюймах от его виска, ударился о стену храма и гулко раскололся. Ауссоле хоть бы крылом повел. — Предлагать себя в заложники? Кому? Вот этим? А если?
— Если Тарикка умрет — мне незачем жить, — очень спокойно ответил Неймер.
— Мне тоже, — сказал Тим и заплакал.
«А уж нам тогда и вообще незачем было на счет рождаться», мрачно подумал Арнхайм. Кано Ридичи, слушая, как всхлипывает стоящий рядом Неймер, почувствовал, что у него увлажнились далеко не глаза, причем завлажнело там так мощно, что запах учуял даже капитан — Дон наморщил-ся. Кано уставился на осколки черепа на ступенях.
Неймер провел рукавом по лицу, размазав бурую корку, и подтолкнул Риэлу к храму.
— Помоги Тарикке, — сказал гетейне тихо и умоляюще. Риэла испытала мрачную уверенность, что Тарикка беременна. И что у нее рана именно в живот, и что она, Риэла, не сможет спасти ни ребенка, ни раненную.
Ни саму себя.
Риэла ободряюще улыбнулась Неймеру и стала подниматься по ступеням. Тимендер нагнулся и поднял один из костяных осколков. Гетейне последний раз всхлипнул, задержал дыхание и швырнул осколок в сторону фонтана. Судя по воплю, попал.
Риэла обогнула труп и перешагнула через сорванную с петель дверь в храм. Девушка чуть не зацепилась за золотые завитушки на двери, в которые превратились пожертвования торговцев с самых разных планет. В темноте Риэла промахнулась мимо ступенек. Несколько секунд полета девушка думала, что последним, что ей было суждено увидеть, оказалось лицо вратника — с азартно прищуренным левым глазом и еще не высохшими на щеках дорожками от слез.
Неймер присвистнул. Арнхайм, провожавший взглядом Риэлу, покосился на гетейне и заметил у него в руках накладную на груз «Теоны». Дон рефлекторно провел рукой по карману. Вратник оказался аккуратным малым и даже застегнул за собой молнию.
— Нам повезло, что вы не прилетели чуть раньше, — сказал Неймер. — У тебя на борту только железо или софт тоже?
— У меня на борту только то, что указано в накладной, — сухо сказал Дон.
Неймер хохотнул.
Ауссоле подхватил ее под локоть и буркнул:
— Осторожнее.
Риэла увидела Тарикку. Вратница лежала у стены. В неровном свете факела кровь на изломанных бирюзовых крыльях казалась черной. Риэла неожиданно почувствовала ярость. Эти крылья, небольшие и легкие, но достаточно мощные, чтобы поднять в воздух их обладательницу, были прекрасны.
И их предстояло отрубить.
— Я не беременна, — устало сказала Тарикка. — Руби мои крылья, что же. Тимендер зарычал прямо как зверь. Риэла подпрыгнула от испуга.
— Но я не могу здесь, — собравшись с мыслями, сказала она. — У нас на корабле есть медблок, вас нужно отнести туда. Мне доводилось ампутировать руки, ноги, но не крылья, и мне нужен помощник из ваших.
— Тебе поможет Неймер, — сказала Тарикка.
Тим подошел к ней и взял на руки.
— Верю, верю, — произнес гетейне.
Арнхайм хмуро посмотрел на него.
— Беру за пол-цены, — сказал Неймер.
— Нет, — сказал Дон. — Ты берешь на тысячу дороже, чем тут написано.
— Это еще почему?
— За экслюзивность, — ответил Арнхайм.
Гетейне расхохотался.
— По рукам.
В дверях храма показалась Риэла, вслед за ней вышел Тим. Ауссоле нес на руках Тарикку. Ее изорванные и измятые крылья волочились по полу.
— Мы летим с вами, — сказал Тим.
У Кано Ридичи дернулся кадык. «Теона» была небольшим грузовым судном, и пятерых пассажиров негде было разместить. Да и запасы НЗ были рассчитаны на троих.
Арнхайм неохотно кивнул вратнику.
Дон не так уж много знал о гетейне. Но его знаний хватило, чтобы понять — проблем с питанием и размещением гостей не возникнет.
Риэла вспомнила об окровавленном белье из медблока через два дня после того, как Тарикка «выписалась» — ушла к остальным вратникам в грузовой отсек. Прихватив узел с бельем, Риэла направилась в санитарный блок. За этим громким названием скрывалась крохотная комнатушка, где стоял гладильный автомат и две старые стиральные машины, так дребезжавшие во время работы, что казалось — они вот-вот развалятся.
По дороге Риэла думала о руках Неймера.
Впрочем, она думала о них — и об их обладателе — всю последнюю неделю, что «Теона» летела неизвестно куда.
Перед тем, как войти в операционную, Неймер вымыл не только руки, но и лицо. У него оказались такие же золотисто-карие глаза и высокие скулы, как у Тарикки. Перехватив устремленный на него взгляд Риэлы, гетейне улыбнулся и сказал:
— Да, крылья у меня тоже синие.
Крылья Тарикки Риэла смогла рассмотреть только на операционном столе. Она обследовала длинную, похожую на третью руку, кость, на которой крепилось левое крыло и убедилась, что спасти крыло нельзя — сустав был разбит вдребезги. С правым все было понятно сразу — кость была сломана в основании, где крыло выходило из лопатки. Риэла дала пациентке наркоз. На миг Риэла замешкалась, прежде чем начать. Это была ее первая операция такой сложности. Неймер протянул ей зажим и сказал:
— Сначала надо пережать сосуды, которые питают крылья.
Риэла увидела, какая красивая у него рука. Эта кисть могла принадлежать великому пианисту или художнику, но принадлежала она неуравновешенному убийце из проклятой расы.
Взбодренная этой мыслью, Риэла зажала сосуды и сделала первый разрез. Вскоре она поняла, как полезно иметь в ассистентах телепата. Неймер вряд ли знал названия инструментов, которые подавал ей. Гетейне просто считывал образы в мозгу Риэлы. Над жалким огрызком правого крыла она засомневалась. Уродливую культю оставлять не хотелось, но строение прикрепляющего сустава крыльев гетейне не входило в общемедицинский курс. Неймер молча уперся одной рукой в спину Тарикки, а второй выломил окровавленный огрызок из спины.
— Так же нельзя! — завопила Риэла.
— Можно, — сказал Неймер. — Я так уже делал. Теперь я вычищу обломки и зашью, а вы займитесь вторым крылом.
Двери санитарного отсека разъехались. Риэла услышала голоса и очнулась от грез. Она увидела Тимендера и Тарикку. Совершенно обнаженные гетейне сидели на скамейке у стены, Тим — боком, свесив черные крылья. Голова Тарикки лежала у него на коленях. Тим гладил ее по спине.
— Я, кажется, не вовремя, — пролепетала Риэла и попятилась.
Ауссоле засмеялся, а Тарикка подняла голову сказала приветливо:
— Все в порядке. Заходите. Мы всем отрядом решили постираться, а не то, что вы подумали. Смены-то у нас нет, вот и сидим голышом. Мы же не знали, что вы придете.
Риэла не заметила сразу, что одна из стиральных машин включена, потому что она работала совершенно беззвучно.
— Неймер тут поковырялся немного, — сказала вратница. — А то она шипела, как звездолет при посадке.
— Как вы себя чувствуете, Тарикка? — спросила Риэла. — Давайте, кстати, я осмотрю швы.
Гетейне поднялась со скамьи и повернулась спиной к медсестре. Красные полоски шрамов от лопаток до поясницы выглядели вполне нормально. Риэла осторожно потрогала швы — не набухли ли. «Совершенство», думала Риэла с легкой завистью, глядя на фигуру Тарикки. — «Просто со-вершенство. Плечи чуть великоваты для женщины, но в остальном...».
— Это называется не «совершенство», — заметил Тимендер. Своей наготы он стеснялся не больше, чем Риэла — своих тяжелых черных кос. — А «астеническое телосложение». Только этот тип сложения дает легкие, тонкие кости, которые при полете...
— Отстань от нее, Тим, — перебила его Тарикка.
— Хотите, я подарю вам платье? — неожиданно для самой себя предложила Риэла. — На смену?
Вратница обернулась.
— Ну, давайте, — сказала она и вдруг наморщилась. — Только если это какой-нибудь домашний халатик из ситчика — тогда не надо.
— Нет, не халатик, — улыбнулась Риэла.
Тарикка устроилась на коленях у Ауссоле, и он накрыл ее своими крыльями. Риэла прошла ко второй машине и включила ее. Пока древний агрегат самотестировался, девушка думала о том, что температура в грузовом отсеке никогда не поднимается выше десяти градусов. Об обнаженном теле — прекрасном, совершенном теле с синими, как небо, крыльями, — лежащем прямо на полу, в проходе между стеллажами с грузом.
Как игрушка, как кукла, брошенная наигравшимся ребенком.
Девушка услышала знакомый тонкий вой и поспешно обернулась. Тима было не видно за раскрывшимися, дрожащими крыльями. Риэла увидела только Тарикку — гетейне обнимала Ауссоле за шею и что-то шептала. Девушка не имела ни малейшего понятия, что вызвало гнев Тимендера на этот раз, но выяснять не собиралась. Риэла загрузила белье в машину, дрожащими пальцами набрала код программы и направилась к выходу.
Тарикка развернула шуршащий сверток. Из него выпали золотистые пластиковые крылья.
— Это лишнее, — смутившись, сказала Риэла.
— Как раз нет, — сказал Тимендер.
Тарикка проворно натянула платье из фиолетового шелка, расшитого золотыми звездами, одернула подол, подтянула рукава.
— Откуда у вас наряд Королевы Гетейне? — спросила Тарикка.
— Мы летели на карнавал, — ответила Риэла. — В Золотых Фонтанах в середине лета всегда празднуют победу над...
Она осеклась.
— Вы попали, куда хотели, — сказал Тим и протянул Тарикке крылья.
Вратница швырнула их ему в лицо, но Ауссоле ловко уклонился.
— Это приказ, — сказал Тим.
Тарикка скривилась, подняла крылья с пола и надела их. Задев за свежий шрам, гетейне с шипением выпустила воздух через сжатые зубы. Риэла помогла ей, поправила ремни. Тимендер надавил кнопку в перекрестье ремней на груди. Крылья, подключенные к крохотному моторчику, начали плавно двигаться вперед-назад. Поднять Тарикку они не могли — на это не хватило бы мощности. Функция крыльев заключалась в другом. В жаркую ночь они должны были сыграть роль опахала.
— Вверх, — сказал Тимендер.
Риэла перевела недоуменный взгляд с одного на другого. Тарикка закусила губу, глаза ее расширились, как от непомерного напряжения.
— Вверх, я сказал!
Тарикка оторвалась от пола и зависла под потолком санитарного отсека. Риэла ахнула. Ауссоле взмахнул крыльями, чуть не сбив с ног медсестру, и тоже поднялся к потолку. Щелкнула пряжка, и пластиковые крылья упали на пол.
— Ты поняла? — сказал Тимендер.
Тарикка засмеялась и поцеловала его.
— Но как же мне теперь....
— Я тебе помогу.
Оба гетейне медленно опустились на пол.
— Не знаю, ребята, как вы это делаете, — с чувством сказала Риэла. — Но я рада за вас.
— А я-то как рад, — сказал Тим и обнял Тарикку.
— Спасибо, Риэла, — сказала вратница. — Кстати, если ты хочешь, чтобы мой брат пришел к тебе, достаточно просто сказать об этом.
Девушка перевела настороженный взгляд с одного на другого.
— Говорю, — пробормотала Риэла.
— Не так, — терпеливо ответила Тарикка. — Когда будешь в своей каюте, скажи: «Неймер, приходи». Он услышит.
Приборы бодро сообщали, что все системы «Теоны» работают нормально, что полет идет без осложнений. «Знать бы еще, куда мы летим», подумал Дон, поворачиваясь в кресле. Гетейне разгромили только один город, а не всю планету, и тяжелая авиация подтянулась как раз к тому моменту, когда пассажиры загрузились на «Теону». На звездолете было две небольших пушки. Кано пришлось сесть за спаренный пульт управления, Арнхайм пытался прокричать что-то в эфир, и вот тогда-то Ауссоле и скормил астронавигатору конфигурацию петли подпространственного прыжка и координаты выхода из него.
— Сними ноги с пульта, — сказал Арнхайм. — Та красная кнопка у тебя под пяткой — это самоликвидатор звездолета.
— А я думал, что климатизатор жилого отсека, — хмыкнул Тим, но опустил ноги на пол. Арнхайм смутился — вратник оказался лучше знаком с панелью управления кораблем, чем ожидал капитан.
Ауссоле вытащил из кармана куртки паллету, вытряхнул из нее таблетку себе на ладонь. Изумленный Арнхайм смотрел, как Тим забросил белую капсулу в рот.
— Уходи, — сказал Дон резко. — Возвращайся в отсек к своим.
— Мы вроде договорились дежурить в центральном парами, — сказал Ауссоле.
— Толку от тебя, обдолбанного, на посту совершенно никакого, — ответил Арнхайм.
Тим усмехнулся и протянул паллету Дону.
— Я не... — начал было Дон, но тут прочел надпись на упаковке.
— Ты не будешь возражать, если я проверю состав на анализаторе? — колеблясь, спросил Арнхайм.
Тим пожал плечами, крылья с шумом подмели пол.
Анализатор показал то же самое, что было написано на паллете.
Никотиновую кислоту.
— Я бросаю курить, — сказал Тим. — А ты что подумал?
— Извини, — ответил Дон. — Я думал, ангелы не курят...
Нога Риэлы соскользнула с крошечного уступа. Камешки посыпались в пустоту. Девушка повисла над пропастью, цепляясь из последних сил. «Зачем я полезла?», думала Риэла. — «В горы, да еще и в юбке?».
Перед ней открывался изумительный вид — белый язык тумана, заползавший в долину внизу, алый закат и черные пики гор. Но Риэла сейчас предпочла бы всему этому уютный плед, кресло качалку и чашечку чаю. Руки начали неметь. Тот момент, когда непослушные пальцы должны будут разжаться под тяжестью ее тела, уже недалек.
На фоне алого неба появилась крылатая фигура.
— Помогите! — изо всех сил закричала Риэла. — Сюда! На помощь!
Раздался шелест крыльев — ангел услышал ее призыв и пошел на снижение. Неймер завис в воздухе рядом с ней, мерно работая крыльями.
— Какое счастье, что вы пролетали мимо! — воскликнула Риэла. — Снимите меня отсюда!
— Конечно, — ответил Неймер и крепко взял ее за талию.
Риэла обхватила его ногами, обняла за шею.
— Пожалуйста, донесите меня до ближайшего альпинистского приюта, — сказала она, прижимаясь к его груди. — Вы должны знать, где он...
Неймер начал набирать высоту.
Ауссоле усмехнулся, спрятал таблетки обратно в карман.
— Мы не ангелы, Арнхайм.
Что-то пощекотало бедро Риэлы. Она увидела пушистую кисточку хвоста — хвост Неймера лез ей под юбку. Девушка засмеялась.
— У ангелов нет хвостов, Неймер, — сказала она. — Ты перепутал.
Под ногами проносились острые зубы ледников. Заходящее солнце золотило бедро Неймера.
— А в вашей мифологии не было других крылатых существ? — спросил Неймер. — Злых? Детей Ночи? Порождений Тьмы?
— Были, конечно, — ответила Риэла. — Вампиры, они...
Девушка ойкнула. Кисточка, казавшаяся такой пушистой, под юбкой неожиданно затвердела и оказалась острее бритвы. Трусики, перерезанные пополам, свалились с Риэлы и мелькнули в пустоте.
И тут Риэла ощутила еще кое-что, отчего рефлекторно попыталась забраться на Неймера повыше.
— Ты закрываешь мне обзор, — недовольно сказал гетейне. Взяв ее за бедра обеими руками, он стащил ее вниз. Риэла вскрикнула и снова попыталась соскочить, и тогда Неймер начал покачивать ее бедра вперед-назад. В высоте мелькали крылья — такие синие, что казались ожившими ку-сочками неба.
— Остановись, — задыхаясь, сказала она. — Я не хочу так...
— Разведи ноги и слезь с меня, — ответил Неймер.
— Это же иллюзия? — сомневаясь, спросила Риэла. — Я просто очнусь на кровати в своей каюте, и все?
Вратник улыбнулся.
— Это иллюзия, в которую ты веришь, — сказал он мягко. Неймер качал девушку все быстрее. — Отпустив меня, ты полетишь вниз — и пролетишь все четыреста тридцать два метра до ближайшей вершины. Там ты врежешься в лед — и он покажется тебе очень твердым, поверь мне — а потом ты устремишься к подножию горы вместе с лавиной. И когда ты его достигнешь, ты будешь так же мало походить на человека, как и на резоускоритель...
— Ааааа....
Неймер крепче прижал обмякшее тело к себе и глянул под ноги.
— А лавина все-таки сошла, — доверительно сообщил он Риэле, когда девушка открыла глаза. — Тебе не говорили, что в горах громко кричать нельзя?
Пульт управления ласково мигал разноцветными огоньками.
— Так кто же вы, Тим? — спросил Арнхайм.
— А как ваша религия отвечает на вопрос, зачем вы созданы? — поинтересовался Ауссоле.
Арнхайм глубоко задумался.
— Чтобы славить Господа, — сказал он наконец. — Петь ему манну... нет, вечную осанну. Хвалить его и благодарить, короче.
Гетейне засмеялся.
— Когда вы придумывали свою религию, вы были эгоистичными детьми, — заметил он. — А нас создали эгоистичные дети. «Тимендер Ауссоле» означает «клоун говорящий чернокрылый». Мы были идеальными игрушками. Нам не нужны батарейки, потому что мы не механические, и мы можем обходиться без еды, воды и воздуха.... Встроенная функция глубокого анабиоза, сколь угодно длительного. Можно бросить где попало, мы бы там и лежали, пока хозяин не вспомнит о нас. А если, на свою голову, игрушка не слушается хозяина — ее всегда можно отправить в качестве раба на ближайшую стройку. Пятеро вратников заменяли подъемный кран...
Тим неторопливо расправил и снова сложил крылья. Арнхайм уже знал, что этот жест у гетейне аналогичен человеческому потягиванию.
— И вот из-за этого каприза эллоритов мы теперь обречены на одиночество. Обречены вечно бежать и скрываться...
Ауссоле прищурился, провел рукой по краю своего крыла. Тихонько зазвенели кольца. Почему-то Дону вспомнился осколок черепа в руке вратника. И такой же прищуренный глаз замахивающегося Тимендера.
— Но из-за этого каприза вы появились на свет, — сухо заметил Арнхайм. — Золотые Фонтаны были последним городом эллоритов на территории Содружества. Теперь вы безбоязненно можете появляться на наших планетах.
Тимендер покачал головой.
— Вряд ли, — сказал он. — Эллоритов больше нет, но остались законы, написанные ими... А я хотел бы посмотреть на другие миры. Подружиться с существами, непохожими на меня. Но этого мне не суждено. Скажи, Дон, почему, чтобы стать частью целого, нужно отказаться от самого дорогого, что у тебя есть?
— У людей нет крыльев, они нам не нужны, — сказал Арнхайм. Беседа начала его нервировать. — А если хочешь жить с кем-то, ты должен стать таким же, как те, с кем ты хочешь быть. Хотя бы не бравировать отличиями. Но крылья в карман не спрячешь, их можно только отрезать. Однако вы ничего не теряете — вот, Тарикка может летать, хотя крыльев у нее теперь нет... Кстати, почему?
— Ты должен был заметить — мои крылья слишком малы для того, чтобы поднять мой вес, — ответил Ауссоле. — Чтобы взлететь, я должен просто захотеть этого. Крылья используются в качестве руля. Мы летаем исключительно за счет врожденных способностей, а как эллоритам удалось создать такую генетическую комбинацию — уже никто не узнает.
За спиной Арнхайма раздалась пронзительная трель. Капитан вздрогнул и обернулся.
— Мы вышли из подпространства, — бегло считав показания приборов, сказал Арнхайм. — Но...
— Нас сажают на ближайшую планету по жесткому лучу, — сказал Ауссоле.
— Это ваша планета?
— Нет.
Риэла отвернулась, всхлипывая.
— Ну прости меня, — сказал он и поцеловал ее в плечо. — Я больше не буду так. Я же не знал, что тебе не понравится.
Риэла обняла его.
— Ты же такой красивый.... — произнесла девушка. — И хороший, и нежный на самом деле.
— Да, — сказал он покорно.
Вдруг Неймер оттолкнулся крылом от стены каюты и сбросил себя с кровати. В полете он успел стащить со стула свои штаны.
— Что случилось? — спросила Риэла, садясь.
— Нас атаковали, — ответил Неймер, застегивая брюки. — Надень мне куртку, пожалуйста.
Он повернулся спиной и сложил крылья. Пол под ними ощутимо задрожал — корабль приземлился и вставал на опоры. Риэла взяла куртку, только сейчас заметив на спине две узкие, но длинные прорези — от лопаток до талии. Она осторожно просунула крылья в прорези, и Неймер запустил руки в рукава.
Вратник обернулся и торопливо поцеловал ее.
— На вашем корабле есть система внешнего наблюдения? — спросил Неймер.
— Конечно, — сказала Риэла.
— Сейчас мы выйдем из «Теоны», — сказал гетейне и добавил почти с отчаянием: — Пожалуйста, не смотри на то, что будет потом, хорошо? Иди вон, книжку почитай.
— Выходите, — повторил мультяшный ослик с черной повязкой через левый глаз. Вместо реальной картинки из своей рубки нападающие транслировали нарисованную компьютером зверушку. — Или мы пойдем на штурм. Это немного попортит ваш корабль, но выбора у нас нет. Не озлобляйте нас. Вы останетесь здесь, а живые или мертвые — это вам решать.
— Какие гарантии, что вы не убьете нас, если мы сдадимся? — спросил Арнхайм.
Ослик улыбнулся, сверкнул зубами во весь экран.
— Мое честное слово, — сообщил он. — Все, хватит молоть языками. Если через пять минут вы не появитесь, безоружные, с поднятыми руками — мы идем на штурм.
Монитор погас.
Арнхайм перевел взгляд на соседний. Дон смотрел на чахлые кусты, растущие на берегах мутной речушки, на серую степь, протянувшуюся до близких гор. «И зачем я взял этот фрахт?», думал капитан «Теоны». — «Выиграл тендер, радовался как ребенок. Идиот».
Ауссоле выбрался из-за шкафа с документацией. Гетейне хотел присутствовать при разговоре с пиратами, но совсем не горел желанием показывать себя.
— Если бы не мы, — сказал вратник. — Вам пришлось бы провести здесь всю оставшуюся жизнь.
— То есть где-то секунд десять, считая от того момента, как мы выйдем из корабля, — вяло сказал Арнхайм и кивнул на третий монитор, который занимало изображение потрепанного космического истребителя. Вместо символа Содружества на его борту красовался грубо намалеванный череп с костями и какой-то цветок. Космопираты не пожалели денег на пушку и генератор жесткого луча, изуродовавшие легкий истребитель, но поскупились на противометеоритную сетку, о чем красноречиво сообщала огромная дыра в корпусе прямо над маршевым двигателем.
— Да уж, не больше, — сказал Кано Ридичи. — Это кто-то из банды Зеленой Лилии. Жоас Кривой или Мильтеран Рейка. Только этим двоим хватает наглости летать на истребителях Содружества. Они свидетелей никогда не оставляют, эти бандюги безжалостны, как крокодилы.
Ридичи знал, о чем говорил — большая часть этих самых крокодилов была с родной планеты старпома.
— Я вообще не понимаю, как они смогли сесть, — заметил Ауссоле. — С такой-то пробоиной...
— Я думаю, что это Мильтеран Рейка, — ответил Арнхайм. — Он был лучшим навигатором нашего флота.
— Открой верхний люк, — сказал гетейне. — Мы выходим. Если это правда Рейка, он действительно подождет пять минут.
Тимендер улыбнулся.
— Ну, а мы — нет.
В верхней части истребителя камер внешнего наблюдения не было, и космопираты не могли видеть, как гетейне с оранжевыми крыльями подлетел к люку и прострелил его из гранатомета. Вратник сделал приглашающий жест. Тарикка, прилетевшая вместе с ним, грузно плюхнулась на обшивку. Вратница нахмурилась — она зацепилась подолом за обугленный край и чуть не порвала свое новое платье. Тарикка спустилась в пробоину. Несколько минут после этого ничего не происходило. Гетейне лениво кружились над поляной.
А затем центральный люк распахнулся, и оттуда, как горошины из стручка, посыпались пираты. Лица людей были перекошены ужасом. Тимендер улыбнулся.
Способности Тарикки к гипнозу превосходили даже способности ее брата.
Ауссоле и Неймер спикировали на бегущих. Бежавший впереди вскинул руку с дезинтегратором, но выстрелить не успел. Неймер на ходу оторвал кому-то голову и швырнул ее в космопирата, выбив оружие из руки. Подоспевший Тим ударил космопирата по голове носком ботинка, и череп разлетелся на куски. Сосед обезглавленного поспешно поднял руки. Неймер и Тим ухватились за них и рванули в разные стороны, разорвав тело пополам.
Они бы развлекались так еще долго, если бы с неба не донеслось оглушительное шипение. Ауссоле глянул вверх и увидел знакомые контуры. Своей формой звездолеты гетейне обычно походили на изящные вазы, и этот корабль, «Гордость Королевы», не был исключением. Выйдя в назначенное время в точку встречи и никого там не обнаружив, капитан «Гордости» заинтересовался источником жесткого луча на ближайшей планете.
Тим увидел, как пушки «Теоны» повернулись в сторону садящейся на другом берегу реки «Гордости». Надо было остановить Арнхайма, пока ситуация не пошла вразнос.
Ауссоле подлетел прямо к выпуклому глазку камеры внешнего наблюдения.
— Это свои! — прокричал он. — Это за нами! Не стреляй, Арнхайм!
Гетейне с оранжевыми крыльями только и ждал, пока они с Неймером вылетят из зоны поражения. Он прижал к плечу трубу гранатомета.
Вездеход, натужно урча, сполз в воду. Узкая речушка оказалась неожиданно глубокой. Дон увидел, как вездеход дернуло мордой вниз по течению. Но Ридичи справился с ситуацией, перевел вездеход на плавающий режим. Тягач шустро двинулся к противоположному берегу.
Робот-погрузчик тем временем заполнил контейнерами второй вездеход. Ауссоле пригнал его с корабля гетейне, чтобы перебросить товар с одного корабля на другой как можно быстрее.
— Езжай, — сказал Арнхайм сидевшему за рулем вратнику с оранжевыми крыльями.
Вездеход выехал из грузового отсека по пандусу. Из-за дальних стеллажей появился Ауссоле.
— Как погрузка? — спросил гетейне, подходя к капитану «Теоны».
— Еще пара ходок — и все, — ответил Дон.
— Это хорошо, — произнес Тим и добавил: — Мы никогда не вмешиваемся в личные дела друг друга. Никакого наказания для Неймера с нашей стороны не последует.
Арнхайм удивленно посмотрел на вратника.
— Если же вы попытаетесь причинить ему вред, — продолжал Ауссоле. — Мы заступимся за Неймера. Так же хочу сказать, чтобы вы не нервничали — больше ничего подобного не будет.
Дон сглотнул.
— Они в ее каюте, — сообщил вратник.
— Вездеход придет, загрузи его сам! — крикнул Дон и убежал.
Тим вздохнул и сказал, обращаясь к автопогрузчику:
— Иди сюда, жестянка с мозгами...
Дверь каюты Риэлы была открыта.
— Не хочешь больше меня видеть? — услышал Дон голос Неймера и прибавил шагу.
— Нет, — мокрым от слез голосом ответила Риэла. — Ты — чудовище!
В проеме двери сверкнула холодная вспышка. Пронзительно закричала Риэла, запахло паленым. Дон понял, что опоздал. Арнхайм остановился, прислонился к стене, жадно глотая воздух. Он основательно запыхался, пока бежал по кораблю. Неймер вышел в коридор и заметил Арнхайма. Крылья гетейне вздыбились, рука с дезинтегратором медленно поднялась. Арнхайм хотел поднять руки, но вспомнил кое-что из виденного во время схватки гетейне с космопиратами и раздумал.
— Тебе никто не причинит вреда, никто не будет мстить, — медленно сказал Дон, не сводя глаз с вратника.
Неймер опустил оружие. Крылья, натянутые, как кожа на барабане, чуть ослабли, обвисли.
Протяжный вой Риэлы сменился поскуливанием и всхлипами.
— Что ты с ней сделал? — спросил Арнхайм.
— Тому, кто не хочет видеть мир таким, какой он есть, глаза совершенно ни к чему, — ответил Неймер.
— Понятно, — пробормотал Дон. — Иди к своим, вратник. Деньги получены, погрузка почти закончена.
Арнхайм плотнее прижался к стене, пропуская Неймера. Дону почему-то не хотелось, чтобы вратник прикоснулся к нему. Неймер все же задел капитана «Теоны» крылом, и Дон закусил губу.
Гетейне остановился, повернулся к Арнхайму. Дон увидел, что по лицу вратника текут слезы.
— Я не создавал ей иллюзий, — прошептал Неймер. — Но я сделал все от меня зависящее, чтобы сохранить их. Я запретил ей смотреть. Но почему, когда она все-таки увидела, каков я на самом деле, виноват оказался я?
Гетейне смотрел на человека. Дон понял, что вратник ждет ответа на свой вопрос.
Но Арнхайму он был неизвестен, так же, как и Неймеру.
Денис Романов © 2006
Обсудить на форуме |
|
