|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Снимаем кино Игорь Колпаков © 2018 Миссис Завскладом исторического музея уездного городка Иван Иванович Иванов пил чай и маялся. Музей был главной городской достопримечательностью. Поначалу он считался краеведческим, а экспонаты представляли собой типовой набор из тряпья, бивней мамонта и чучела утки-кряквы.
Вдруг государство озаботилось культурой малых городов, перепало и нашему: из столичных музеев, ломившихся от экспонатов, привезли целый фургон предметов быта старинных обитателей разных заграничных дворцов, а музей на радостях был переименован в исторический. Пару раз появились досужие репортёры, местные жители промелькнули в телевизоре, и музей загремел на всю округу. От туристов не стало отбоя, а ещё окрестные свадьбы норовили устроить фотосессию в исторических костюмах. Городское начальство чуть не плясало: каждое поступление привлекало новые толпы туристов, и в бюджете начала шевелиться копейка.
Большое дело свалилось внезапно: позвонили из столицы и сообщили, что в городке будут снимать российско-британский фильм. Под это дело следовало обустроить декорации, а работникам музея разучить исторические роли. Лишние экспонаты вынесли на склад, а в одном зале даже ремонт затеяли. Съёмочная группа англичан ожидалась со дня на день, но время шло, а терпение уменьшалось. Наступил вечер пятницы, завскладом сидел у себя в каморке и чаёвничал.
— Отдыхать изволишь, твоё сиятельство? — из входной двери высунулся грузчик Пётр, однофамилец завсклада.
— Ну? — завскладу полагалась роль графа Спенсера, которой он стеснялся.
— Горшки принимай, граф! — сказал Пётр, втаскивая в дверь склада огромный ящик. — Ещё два таких.
— Что там опять? — Иван отставил чай в сторону.
— Статуи из коллекции Жорика второго, Кенсингт... короче, буржуйский дворец какой-то, восемнадцатый век, — кряхтя, ответил грузчик, занося второй ящик. Потом он принёс третий и, не удержав, уронил.
— Полегче! — не выдержал завскладом. — Не дрова!
Иван открыл первый ящик, развернул пергаментную упаковку. В ящике лежала обычная гипсовая статуя, каких в парках десятки. «Издеваются! — подумал завскладом. — В следующий раз кости с мясокомбината привезут, скажут, что от динозавра». Кинув сверху пергамент, он закрыл ящик. Открыл второй, пощупал — то же самое, закрыл. Открыл третий, убедился, что уроненная статуя цела, причём, в точности похожа на первую. Поставив на бумаге фамильную закорючку и черканув фломастером номера на коробках, завскладом допил чай, глянул на ящики, сплюнул и побрёл домой.
***
Рано утром в субботу Иван добрался до музея. Ноги сами несли его обратно в объятия дивана и жены, но где-то в глубине души грыз беспокойный червячок: а вдруг приедут именно сегодня, в самый неподходящий момент? А у него ни роли толком, ни понятия. Червяк победил, и Иван, покачиваясь, открыл дверь склада. На скрип двери прибежал грузчик:
— Утра доброго, Иваныч! Я к тебе с приветом.
— И ты здесь? Пива принёс? — спросил Иван, очень надеясь на положительный ответ.
— Известие от её величества принёс!
Заведующая Агриппина Михайловна должна была сыграть королеву Анну. Ничего королевского, кроме огромной комплекции, у «Анны» не было, но кому же изображать королеву, как не единственной даме в музее? А вот король ожидался из самой Великобритании.
— Она сказала, что группа уже в Москве, — затараторил Пётр. — Сейчас им культурную программу устроят по кабакам, а потом сюда. Михална говорит, надо статуи в трёх пустых залах расставить, а как англичане приедут, туда декораций напихаем.
Иван сдёрнул пергамент с первой статуи, ухватил её и попытался поднять. Куча пыли посыпалась на стоящего рядом грузчика.
— Словно триста лет тут провалялась! — сказал Пётр, отплёвываясь.
Вторая статуя, точная копия первой, лежала под таким же слоем пыли и едва заметно ухмылялась. Иван открыл третий ящик. Там было пусто.
— Петь?
— А? О... — Пётр не нашёлся, что ответить.
— Я ж вчера при тебе проверял, — растерялся завскладом. — Видел же: три бабы. Одинаковые...
— Ты же не всех смотрел, одну только щупал, — быстро сказал грузчик, отводя от себя беду.
— Щупал вторую, а пропала третья, — пробормотал Иван.
— Какая разница? — сказал Пётр. — Что она, сама встала и ушла что ли?
Ивановы безумно посмотрели друг на друга.
— Да ну, — сказал завскладом. — Даже, если тут кто живой лежал, куда он уйдёт из закрытой комнаты? Спёр кто-то. Только переть некому и незачем: замки на месте, следов нет.
— Пойдём, Ваську сторожа спросим? — предложил грузчик.
— Васька, небось, всю ночь продрых, разве что псина из будки чего увидела, — Иван растерялся.
Дверь рывком распахнулась.
— Здравствуйте, ваше величество! — самым сладким голосом произнёс завскладом.
Её величество плотным слоем крема замазала синеву под глазами, вечер пятницы в городке у многих был одинаковым. Заведующая сразу перешла к делу:
— Ну-ка, покажите вчерашние экземпляры, у нас, оказывается, фантастика сниматься будет, как статуи пропадают.
После паузы она добавила ошалевшим Ивановым:
— Полтергейст и ещё непотребщина какая-то.
— Э-э-э, Агриппина Михална, у нас... — начал Иван.
— Был праздник, я носом чую, — оборвала заведующая. — На это мне плевать, сегодня выходной у нормальных людей. До понедельника сюда не приедут, а то и до вторника. Где они?
— У нас уже... Нас ограбили, похитили экспонат прямо из ящика, — сказал Иван, опустив взгляд. — Да и не пили мы вчера.
Агриппина полминуты стояла молча, пытаясь понять: заглаживают ли Ивановы неведомую вину, уводя разговор в сторону, или, действительно, что-то случилось. Из всех вариантов своего тона она выбрала начальственный и грозно произнесла:
— Ваську спрашивали?
— Нет, — понуро ответил завскладом и продолжил: — А толку? Было бы чего, он бы сам пришёл, доложился.
— Ну, кладовщик! — в сердцах сказала Агриппина. — Понабрали графьёв на мою голову! Замок закрывали? Их точно было три штуки? Пётр, ты куда смотрел? Ладно, один пьянь, но оба-то!
— Ваше величество, — начал Иван.
— Хватит паясничать, — оборвала Михална.
— У нас роли же толком не прописаны, — сказал завскладом. — Должны же были статую спереть, вы сами сказали? Вот, скажем, уже и спёрли. Полтер... этот!
— Вань, — простонала Агриппина, — англичане приедут снимать английский фильм с английскими статуями. Ты думаешь, все вокруг дураки, не догадаются?
— А если все такие умные, — раздражённо сказал Иван, — пойду в парк и украду с фонтана три болванки. Скажу, что ничего не знаем, что привезли, то мы и поставили.
— Ладно, шутники, — ответила Агриппина, — как закончите, пустые ящики не трогайте, пыль тут и грязь не разгребайте, на столе приберитесь только. Я к полицейскому пошла.
Заметив, что Ивановы вздрогнули, Михална добавила с ухмылкой:
— Сосед у меня в полиции работает, расслабьтесь! ***
Огромный усатый полицейский Сан Саныч, сам под стать Михалне, заканчивал дежурство в участке, в этом плане Агриппине повезло, не пришлось его искать.
Выслушав рассказ заведующей о непутёвых сотрудниках, он устало произнёс:
— Дам я, Михална, тебе человека для английских поисков, у нас с англичанами как раз дружба намечается в масштабах города.
— Я уже заметила, — уныло сказала Агриппина. — Кино снимать приедут, ждём, не дождёмся.
— Ещё и кино? — вытаращил глаза сосед. — В нашей дыре? Ну, фантастика! — он покрутил пальцем у виска, но, глянув на Михалну, переспросил:
— Серьёзно что ли?
— Ещё как, — ответила Михална и продолжила: — С английской королевой говоришь, между прочим!
— Обалдеть, — проронил полицейский и ехидно спросил. — Ты править-то умеешь?
— А чего там уметь? — произнесла Агриппина. — Надеваю я корону...
— Ну? — продолжил издеваться сосед.
— Сажусь я на трон.
— И?
— Да ну тебя, взял и всё испортил! — расстроилась Михална.
— А к нам на практику гостья оттуда пожаловала, — сообщил Сан Саныч. — Пусть ваше дело и раскроет, у неё фамилия говорящая.
— Мисс Марпл?
— Шутить изволишь, величество! — ухмыльнулся Сан Саныч. — Она Холмс. Просто Холмс.
— Шерлок? — скептически заметила заведующая.
— Ребекка. Не родственница и даже не совсем однофамилица: читаются одинаково, пишутся по-разному. Кстати, известный у себя в городе специалист по подобным делам. Вы уж там её примите с почестями, плакат повесьте, вроде «Добро пожаловать, госпожа Холмс», она это любит.
— По-русски хоть говорит? — спросила Агриппина.
— Конечно, вряд ли твои «придворные» по-другому умеют, — ответил полицейский. — Но плакатик лучше по-ихнему напишите, «Велкам» и так далее, уважьте даму. Она не сильно в возрасте, любит всякие штучки.
— А кормить-поить её чем? Овсянкой что ли? — Михална перебирала в памяти все истории и анекдоты про англичан.
— От нашего обеда не отказывалась, — развёл руками Сан Саныч, — угостите маленько, сам спасибо скажу. Да, вспомнил! — вскочил он и продолжил: — Скотч приготовьте.
— Скотч? — удивилась заведующая. — Коробки клеить?
— Михална! — полицейский укоризненно посмотрел. — Ну, виски шотландский, подешевле, попроще, но чтоб был, на стол поставить. Госпожа Холмс очень любит выпить, но не любит в этом признаваться.
***
У завсклада зазвонил мобильник.
— Алло! — изображая бодрость, ответил он. — Агриппина, доброе утро, что, приедет полиция?
— Приедет, — отрывисто ответила заведующая. — Только не полиция, а сыщик известной фамилии из Англии, специально для нас. Нужно накрыть стол и повесить плакат: «Добро пожаловать, в смысле, велкам, госпожа Холмс». Велено строжайше по-английски написать. Если сам не знаешь, как — жену спроси, она у тебя в школе работает. Пусть по буквам тебе продиктует. Госпожа не старая, любит сюрпризы.
— Михална, а вы? — Иван понял, что выходной отменяется.
— Я в магазин зайду, надо банкет сообразить, — устало ответила Михална. — Скотч надо купить, только не спрашивай, зачем.
Иван позвонил жене и выяснил, что «Добро пожаловать», в смысле «велкам», будет для молодой англичанки: «Welcome, miss Holms». Ну, как-то так. Плакат решили не рисовать, а напечатать буквы на принтере и собрать из них, чтобы покрупнее и наверняка.
— Слушай, коллега, есть к тебе предложение, — сказал Пётр, почёсывая подбородок.
— Возражений нет! — тут же согласился завскладом.
Грузчик убежал в магазин. Через минуту вошла заведующая с тремя огромными сумками.
— Агриппина Михайловна, давайте помогу разгрузить? — сказал Иван с нескрываемой радостью. — А зачем так много? Вроде говорили, одна англичанка будет?
— Домой я еды набрала, чтоб два раза не ездить, — грозно произнесла заведующая. — Плакат, кстати, кто лепил?
— Я, то есть, мы оба. А что не так?
— «Мисс» не так. Мисс — это девчонка незамужняя, — со знанием дела заметила Михална. — А к нам сыщик приедет уж явно не шестнадцати лет, чуешь?
— Хорошо, что не рисовали, — буркнул Иванов. — Допечатать буквы и переклеить?
— Давай, печатай, разберёшься хоть? Что-то я устала, — сказала Агриппина, поставив сумки и плюхнувшись на стул. — Где наш грузчик?
— В магазин побежал за продуктами для банкета.
Агриппина Михайловна громко, в красках, размахивая руками, объяснила завскладу, что выпивать на рабочем месте аморально и стыдно. Когда она закончила, заикающийся Иванов пошёл к принтеру за недостающими буквами.
В дверь вошёл грузчик с пакетом. Увидев заведующую, которая ещё не пришла в себя после красочной лекции, испугался, выложил на стол селёдку, банку огурцов, полбуханки хлеба, банку с помидорами.
— Ну, давай уж, самое главное вынимай, — произнесла Михална зловещим голосом.
— Агриппина Михайловна, это всё, — растерянно произнёс Пётр.
Михална ухватила пакет, нащупала в нём на дне «самое главное».
— По башке бы дала! Ставь на стол, ладно уж. Кстати, англичанка эту вашу гадость не пьёт, я ей королевский презент купила.
Заведующая с гордостью вынула из сумки блестящую бутылку «Скоттиш колли». Лицо грузчика озарилось предвкушением приличной выпивки.
— Агриппина Михайловна, кстати, вы же про англичанку говорили? — спросил Пётр. — Я смотрю, наш граф плакат переклеивает. Поменялось всё, мужик приедет?
— Какой мужик? — заведующая замерла с бутылкой в руке.
— Говорит, вы ему приказали срочно буквы допечатать, что будет сыщик, а совсем даже не мисс.
Агриппина сорвалась с места и выскочила за дверь. Над входом красовалась надпись: «Welcome, mister Holms».
— Иванов, убийца, ты что натворил? — Михална схватилась за голову.
— Ваше величество, вы же сами сказали, что приедет сыщик, — оправдывался завскладом, глядя на неё со стула сверху вниз. — Вот я и допечатал три буквы.
— Я же тебе русским языком сказала: «Го-спо-жа»! — произнесла заведующая, отрешённо глядя на Иванова, словно на столб. — Это не мужик, а женщина. Три буквы он допечатал! На которые ходят такие, как ты.
— К-как же надо было?
— «Миссис», дурья твоя голова! Мис-сис! — отчеканила Михална. — Замужняя женщина! Я и сама уже узнала, пока тебя дождёшься...
Надпись привели в нужный вид, после чего все трое собрались у стола напротив статуи. Было видно, что вспылившая заведующая на самом деле не злится и даже находит в происходящем странное веселье.
— Давайте позавтракаем, — совсем смягчилась она и достала несколько головок чеснока. — Вот это, Пётр, над дверью повесь.
— Зачем? — удивился грузчик.
— Чертовщину отгонять, — ответила Михална. — На всякий случай.
***
Вдалеке грохнула входная дверь. Пётр уронил с вилки огурец и посмотрел на Агриппину. Та промолчала.
В зал вошёл полицейский, а с ним пожилая леди в огромной шляпе. В правой руке у вошедшей был сложенный зонт, который она тут же поставила в угол. Левой она придерживала дымящуюся курительную трубку. Облик гостьи напоминал гусеницу из мультфильма «Алиса в стране чудес». Всё понявший завскладом вскочил со стула и радостно провозгласил:
— Добро пожаловать, дорогая синьора! Мы вас ждём, видите, даже скотч приготовили.
Дама вынула трубку изо рта, выдохнула и произнесла с достоинством:
— Миссис.
— Разрешите представить вам миссис Ребекка Холмс, — подал голос полицейский. — Агриппина, Ребекка будет расследовать дело об ужасной пропаже статуи. Кстати, почему «пропаже»? Вот же она стоит, — он указал на гипсовую женщину на постаменте.
— Это не та, я тебе потом объясню. Садись с нами, Саныч, и я надеюсь, что ты не за рулём. — Агриппина попыталась быть радушной хозяйкой.
— Употребление алкоголя в рабочее время... — громко и с сильным лондонским акцентом продекламировала гостья. — Впрочем, отвыкла я от российского гостеприимства.
— Не волнуйтесь, миссис Холмс, — мягко сказала заведующая. Иногда для пользы дела это даже нужно, особенно в России.
— Для Вас, Агриппина, я просто Бекки. И покажите, пожалуйста, где у вас здесь туалет? Мало того, что меня сюда привезли в этом сундуке на колёсах, так этот безумец за рулём всё время гнал по встречной полосе. Причём, все, ВСЕ машины на дороге всё время носились по встречной, лишь иногда занимая свои полосы.
Агриппина повела англичанку показать удобства, а Иван произнёс:
— Я понял, у нас сегодня вечер старых английских анекдотов.
Пётр и Александр криво улыбнулись, показав, что оценили затрапезную хохму. Завскладом откупорил бутылку скотча и придвинул три рюмки.
— Сан Саныч, если не ошибаюсь? — произнёс Иван. — Будем знакомы. Надеюсь, они с Агриппиной найдут общий язык, — продолжил он, кивнув на дверь. — А то тут сюжет кино наяву получается.
— Давайте за дам, — полицейский взял рюмку. Мужчины чокнулись, залпом выпили, Пётр поморщился и брезгливо откусил солёный огурец:
— Это и есть хвалёный скотч? Ну и дрянь за такие деньги! — сказал он, передёрнувшись. — Это ж настойка самогонки на гнилых шпалах. Как англичанка это пьёт?
— Дама суровая, — вставил полицейский. — Она, вон, и курит прямо в помещении, не стесняется. Ладно, пусть ваше дело разрулит. У нас и без вас есть, за что огребать. С кражами перебор, с раскрываемостью беда, словно в городе инопланетяне хозяйничают.
— У нас тут полтергейст! — объяснил грузчик тоном ребёнка, объясняющего взрослому устройство песочницы.
***
Агриппина, не спеша, вошла в дверь, под руку держа Ребекку.
— Ну вот, как я и говорила, — осуждающе заметила миссис Холмс. — А скотч вы из рюмок, как водку? Я надеюсь, этот напиток вы огурцами не закусывали?
Грузчик поперхнулся, а она продолжала:
— Уважаемый! Агриппина, представьте уже, наконец, джентльменов. Запомните: скотч пьют из широких бокалов в форме тюльпана, чтобы всем сердцем вдохнуть этот божественный аромат.
— Иван Иванов, хранитель наших исторических ценностей, — Агриппина показала рукой на завсклада. — А это Пётр Иванов, наш грузчик. С Александром Петровым, я думаю, Вы знакомы.
— Иванов, Петров, опять Иванов. Велика Россия, а многообразием фамилий не блещет, — с лёгким намёком на неделикатность произнесла англичанка. — Сидорова нет у вас случайно?
— Почти. Сидоренко есть, собственно, это я, — смутилась Агриппина. — А у вас обширные познания по жизни в России!
— У меня далёкие предки из России, и я часто общаюсь с русскими у себя в Лондоне. Насмотрелась, наслушалась и нахлебалась, разумеется! — Ребекка изобразила намёк на улыбку. Ивановы облегчённо вздохнули.
Заведующая вышла и через пару минут вернулась с двумя гранёными стаканами.
— Вот, Бекки, хоть не в форме тюльпана, но очень приличные бокалы. — Она налила в каждый граммов по пятьдесят и показала стаканом на люстру, — смотрите, как играет! Янтарь, чистый янтарь! Мы с вами из бокалов, а джентльмены (она бросила ненавидящий взгляд на завсклада) из рюмок, раз уже начали.
Завтрак, перешедший в обед, затянулся. Полицейского разморило, для всех он уже стал Саня, а Ребекка перешла с Агриппиной на «ты». Скотч закончился, в ход пошла принесённая грузчиком бутылка водки, вскоре иссякла и она.
— Ну вот, — сказала Ребекка. — Я набрала свою норму, могу и делами заняться.
— Бекки, ты серьёзно? — спросила Агриппина, качаясь на стуле. — Может, отдохнёшь с дороги? У нас есть английский диван XIX века, можешь расположиться.
— Не стоит, дорогая Михална, дело не терпит промедления. Я пылаю горячим энтузиазмом, и прямо сейчас хочу увидеть то, что осталось от статуй.
— О, я забыл! — полицейский вскочил со стула. — Я ж водителя не отпустил, он, бедолага, так в машине и сидит. Ну, хоть польза будет, домой меня отвезёт. Прощаюсь, дамы и господа, а ему бутерброд соберу? — он взял несколько кусков хлеба, накидал на них колбасы, огурцов, салата.
Ребекке рассказали всю историю и показали статуи и ящики. Она попросила время подумать и стала что-то писать и чертить. Минут через двадцать Ребекка сказала:
— Пока всё сходится, господа. Вы, Иван, не проверяли вторую статую, и пропала именно вторая.
— П-позвольте, — завскладом начал заикаться. — Пропала третья, вы же видели ящики.
— Иван, вы, когда груз принимаете, номера на ящиках сами пишете? А по какому принципу? — спросила Ребекка.
— Сам пишу фломастером, — оправдывался Иванов. — И в журнал заношу, а пишу без принципа, просто по порядку.
— Вот, — твёрдо сказала миссис Холмс. — Номера на ящиках, где остались статуи, не подряд, а через один. Значит, не только статуя из второго ящика пропала, но и кто-то второй и третий ящики местами поменял.
— Ничего себе! — подала голос Михална. — Интересно, а зачем?
— И мне интересно, — заметила англичанка. — Более того, это только технические нестыковки. Куда хуже нестыковки исторические. Георг второй, конечно, жил в Кенсингтонском дворце, но коллекции статуй у него не было. Статуя во дворце одна, и то не в самом дворце, а в саду на берегу озера — статуя Питера Пэна. Воздвигли её в 1912 году, что сами понимаете, совсем не восемнадцатый век, и никто её из сада не крал. Пётр, Вы лично читали документы на груз?
— Читал, — ответил грузчик. — Статуи из дворца, три штуки, подробностей не помню.
— Э-э, Бекки, — вмешалась Агриппина. — Культурной частью заведую я. Мы с Кенсингтонским музеем вправду тесно сотрудничаем. Нам вначале московский музей их экспонаты давал, а потом они напрямую стали присылать. У нас тут киносъёмка намечается, ждём твоих земляков, я королеву буду играть, — заведующая гордо приосанилась и продолжила: — А музейными тонкостями и историк не всякий владеет.
— Моя работа такая, тонкостями владеть, — сказала Бекки. — Вы, кстати, не против, если я закурю?
— Не против, — сказал Иван, Агриппина поморщилась, а завскладом продолжил: — Главное, на скрипке не играйте, вот эти звуки я точно не перенесу.
— Я? На скрипке? — удивилась гостья.
— Однофамилец ваш Шерлок Холмс, очень любил играть на скрипке. Трубку он тоже курил.
— Тогда, милочка, давай лучше мы с тобой прогуляемся? — Ребекка повернулась к заведующей. — Оставим джентльменам стол.
Они с Агриппиной поднялись, Ребекка взяла зонтик, и дамы вышли. Ивановы остались вдвоём.
— Стол они оставили, — проворчал Пётр. — Вылакали всё и ушли, огурцы что ли оставили грызть?
— Что-то мне обстановка перестала нравиться, — произнёс Иван.
— И я не пойму ничего, — ответил грузчик раздражённо. — Чертовщина какая-то творится!
— Зачем она историю вспомнила, а? — хмуро произнёс завскладом. — «Из дворца», понимаешь! Много ли у нас экспонатов настоящих? Привозят битые горшки, пойди, проверь, кто из них ел, а кто в них на горшок ходил!
— Погоди, — оборвал его грузчик. — Нас пока даже не арестовали, так, приехала какая-то мадам из Англии. Подумаешь, фамилия у неё! Мы с тобой в случае чего можем заболеть на недельку, имеем право.
Хлопнула дверь. Ребекка с Агриппиной вошли в зал, у заведующей было странное выражение на раскрасневшемся лице, то ли от алкоголя, то ли от услышанного.
Ребекка произнесла:
— Всё в порядке, господа, вы можете идти домой, а завтра нас снова ждёт небольшой банкет, я приглашу господина Петрова, — завскладом вздрогнул. — Нет, нет! Вас никто не собирается обвинять, просто мне не хватает некоторых деталей происшедшего.
— Я же всё рассказал, — сказал Иван, начиная волноваться.
— Всё, да не совсем, — возразила Ребекка. — Пётр, вы уронили третью статую?
— Да, уронил, но она целая! — затараторил грузчик. — Иван проверил сам вчера, а сегодня на постамент ставили, пыль протирали — целая она.
— Больше ничего не заметили?
Ивановы промолчали.
— Ну ладно, я ж говорю, завтра продолжим, — нейтральным голосом сказала миссис Холмс. — Кстати, не мешало бы пригласить ещё вашего Василия.
— Собаку тоже пригласить? — съязвил завскладом.
— Ценю английский юмор, — усмехнулась Ребекка. — Собаку не надо: она, даже если знает что-то, нам не скажет.
— Капитан Очевидность, — произнёс Иван тихонько. Заведующая заткнула его одним взглядом.
Ивановы собрали мусор в мешок.
— Оставьте, господа, мы уберём, — сказала англичанка. — Мы с Агриппиной с вашего позволения посидим ещё.
— Да уж позвольте, миссис Ребекка, не в наших правилах оставлять дамам у стола помои.
С этими словами грузчик подхватил мешок с мусором, и они с завскладом вышли.
***
Утром Иван пришёл к музею. Дверь была закрыта на большой амбарный замок. «Ещё не легче. Сейчас Михална с англичанкой придут, и будем под дверью торчать». С такими мыслями он пошёл к будке сторожа.
— Василь! Есть кто живой?
В ответ из собачьей будки, пошатываясь, вышла немецкая овчарка. Старая добрая псина ткнулась мордой Иванову в ноги. Судя по глазам, в это воскресное утро похмелье было даже у собаки.
— Привет тебе, граф!
Подумав, что свихнулся, Иванов отскочил от собаки и наткнулся на ухмыляющуюся Агриппину с двумя сумками.
— Не будет Васьки сегодня, звонил, плохо ему, — продолжила заведующая. — А ключ он под ковриком оставил.
Пока Агриппина возилась с ключом, подкатил УАЗик. Из него выпрыгнул Сан Саныч, обежал вокруг машины, открыл пассажирскую дверь и подал руку Ребекке. У завсклада звякнул телефон.
— Алло, Вань? — сказал в трубке грузчик сонным голосом. — Не приеду я, — голос грузчика стал тише и невнятнее. — Или приеду позже, заболел. Я вчера говорил: «Можем заболеть», вот, накаркал.
Иванов-грузчик повесил трубку. Иванов-завскладом сообщил остальным:
— Пётр звонил, его тоже не будет.
Все вошли в первый зал, Агриппина стала вынимать из мешков снедь: остатки огурцов, салаты, что-то, похоже, дома наготовила и принесла. Полицейский заёрзал:
— Жаль, сегодня я за рулём.
— Не переживайте, товарищ майор, — подала голос Ребекка. — Мы с вами пешком прогуляемся.
— Скотча нет, вчера выпили, — сказала Агриппина и посмотрела на Ивана, тот молча поднялся и вышел.
Завскладом появился через двадцать минут с пакетом из супермаркета. На столе оказалась литровая бутылка Дьюарса и шесть одноразовых пластиковых фужеров.
— Ничего себе, статуи пошли! — произнесла Агриппина неопределённо.
— Господин Иванов, вы делаете успехи, — сказала Ребекка. — Только замечу: Дьюарс — прекрасный напиток, его пьют комнатной температуры, иначе не почувствовать всю полноту вкуса. Пусть постоит на столе минут пятнадцать, и вы узнаете, что такое настоящий скотч! А мы поговорим.
Иванов ещё раз пересказал Ребекке всё, что знал.
— Теперь, господа, минуту внимания, — громко продекламировала англичанка. — Попрошу, пройдёмте во второй зал.
Все прошли через вторую дверь в соседний зал, там было пыльно и грязно. Посередине зала на постаменте одиноко торчала статуя.
— Агриппина, подойди, пожалуйста, поближе и понюхай, — сказала Ребекка.
Михална потянула носом:
— Пылью воняет и чесноком немножко. Думаю, мы теперь все им провоняем, если первый зал не проветрим.
— Господа, — продолжила Ребекка, — вернёмся обратно. Агриппина, посмотрите на статую?
Заведующая подошла к постаменту:
— Ну, и здесь воняет. — Она провела пальцем по ноге статуи. — И пылища такая же.
— Вот ещё одна зацепка. В этом зале чисто, а пыль со статуй Ивановы протирали вчера. За ночь пыль нападала на статую второго зала, а статуя первого провоняла чесноком. То, что мы сейчас увидели, говорит, что ночью их кто-то поменял местами.
Все застыли столбами в немой сцене.
— Может, Пётр поменял? Он же и вторую спёр с Васькой на пару, потому их и нет с утра обоих, — весело сказал Иванов.
— Нет. Если к середине детектива известен преступник, значит, либо рассказ плохой, либо рассказчик хреновый, — с улыбкой произнесла миссис Холмс. — Господин Иванов, верните, пожалуйста, статуи на место.
Кряхтя, завскладом снял с постамента статую и поволок в третий зал. Через пару минут вернулся оттуда с такой же. Стал поднимать на постамент, руки его затряслись от тяжести, он взглянул на полицейского:
— Сань, помоги!
Полицейский подошёл, подпёр статую снизу, и вдвоём с Ивановым они кое-как задвинули её на постамент.
— Вы по-прежнему ничего не замечаете, господа? — в голосе англичанки откровенно сквозила издевка. Пыльный и потный Иванов не выдержал:
— Миссис Ребекка, ну не тяните кота за хвост! Если я её спёр, то вот же рядом полицейский, арестуйте и допросите.
— Нервничать не стоит, уважаемый Иван Иванов. Господа! — Ребекка сделала театральную паузу. — Давайте, я проясню ситуацию насчёт меня. Я здесь по приглашению Александра, помогаю в приватном расследовании странных событий. Если хотите официального расследования, обращайтесь в полицию.
Александр приподнялся со стула:
— Коллеги, господа и дамы. Я уже говорил: официальщина ни мне, ни вам не нужна. Нет заявления — нет преступления.
— Господа, дорогая Ребекка, — сказала Михална, — у меня предложение позавтракать. Я надеюсь, никаких инопланетян и прочей фантастики нет. Если к вечеру мы вернём статую на место или хотя бы узнаем, кто её утащил, обещаю от лица руководства музея, я поставлю тебе коробку такого скотча.
— Я очень уважаю инопланетян, — с улыбкой произнесла Ребекка, — но они пока ни у кого ничего не украли
***
Ели молча. Агриппина расстаралась: притащила сардельки с сыром, роскошные бутерброды с мясом и рыбой, соленья и даже банку шпрот. Дверь скрипнула. Глядя почти человеческими глазами, в зал вошла собака.
— О, Васьки же нет с утра, на, перекуси маленько, — Агриппина дала сардельку собаке. Псина обнюхала её, облизала, ухватила зубами и вышла.
— Политкорректная тварь, — сказал завскладом. — И нас стеснять не стала, взяла и пошла. Съест или закопает — мы не узнаем.
Заведующая бросила на него хмурый взгляд.
— Спасибо, Агриппина, накормили! — завскладом протянул руку к бутылке. — Давайте, за успех нашего дела.
Сдвинули бокалы, Дьюарс не подвёл.
— Ребята, две сардельки осталось, доешьте, а? — попросила заведующая.
— Я половинку съем, — предложил Александр. — А половинку, если ты не против, собаке отнесу. Пусть пожуёт, ей тут до завтра работать.
Александр вышел и через минуту вернулся бледный:
— Коллеги, вы не поверите, псина издохла.
Все, кроме англичанки, выскочили во двор. Прямо возле будки лежала мёртвая собака, сардельки не было.
— Приветствую всех! — к толпе незаметно подошёл грузчик. — Я не сильно опоздал?
— Не сильно, мы только начали, — ответила Агриппина. — Хочешь сардельку?
Вспомнив очередной анекдот, Пётр хмыкнул. Все вернулись в зал. Минут через пять грузчик насытился, а ещё через пять пришёл в приличный вид.
— Отличный напиток, Агриппина, респект!
— Это Иван принёс.
Время близилось обеденное. Ребекка задала завскладу десятка два вопросов. На первый взгляд, разговор вообще не относился к делу. Скотч постепенно закончился, и вся компания приняла вид расслабленный и нерабочий.
— Может, ну их в баню, эти статуи? — сказал завскладом. — Расскажут нам наши роли, отпляшем, заработаем и отдохнём!
— А правильно, — поддакнул грузчик. — Прислали подарки, а теперь посчитать приехать решили?
— Про кино сообщили неделю назад, — сказала заведующая. — А статуи привезли позавчера. Это не связано.
— Позвольте, господа, последний эксперимент, — сказала Ребекка. — Пётр, будьте так добры, пойдёмте во второй зал.
Пошли всей толпой.
— Снимите эту статую с постамента.
Не задавая вопросов, грузчик снял статую и поставил на пол. Постамент был обычным, прямоугольным и пыльным.
— Иван, а вы теперь поставьте её обратно.
Завскладом взял статую, поднял и водрузил, после чего странно посмотрел на Агриппину, та пожала плечами. Все двинулись обратно. Ребекка подошла к статуе:
— А теперь, господа Ивановы, снимите эту статую тоже, пожалуйста, а потом обратно поставьте, точно так, как предыдущую.
Грузчик ухватил статую, но поднять не смог, наклонил, и она стала падать.
— Вань, помогай!
Завскладом подскочил, упёрся в статую, и они вдвоём кое-как сдёрнули её с постамента и с грохотом поставили на пол.
— Я ведь вам обоим ещё вчера про это пыталась сказать, — торжествующе произнесла Ребекка.
— Ничего себе, — Иван утёр пот со лба. — У них вес разный!
— Ребекка, вы гений! — закричал грузчик. — В этих болванчиках тайники. И раз эта тяжёлая, значит, тайник полный, а в той, лёгкой, он пустой.
Все с рвением набросились на статую, крутили её, нажимали на все выступающие части, всё осмотрели и обнюхали. Монолитной глыбой статуя лежала на полу.
— Может, эта как раз обычная? — сказал завскладом. — Гипсовая чушка, какой и должна быть. А тайник во второй. Ну, то есть, в третьей, которая во втором зале стоит. Пойдём?
Все кинулись во второй зал, стащили статую с постамента, бросили на пол. Несколько минут катали, нажимали и тёрли. Никакого эффекта. Впрочем, небольшое отличие было: у этой статуи в основании была небольшая круглая вмятина, похожая на след от заделывания отверстия.
— Михална, где кувалда? — в азарте спросил завскладом.
— Иванов, ты спятил? — Агриппина попыталась его затормозить, но хмель не дал Ивану остановиться. Он схватил какую-то железку-экспонат и с силой стукнул в основание статуи. Гипс провалился, и внутри оказалась пустота.
Все вернулись к столу. Рассуждения сводились к одному: кому-то должно быть выгодно происходящее. Использование статуй в качестве тайника для ограбления музея было чересчур неуклюжим, да и воровать в музее было нечего. Обсуждались и совсем фантастические версии, например, что в первой статуе радиоприёмник для шпионской прослушки и ретранслятор. Вокруг статуи тщательно носили мобильные телефоны с гарнитурой, но никаких помех не обнаружили. Завскладом начал говорить, вживаясь в графскую роль:
— Дамы и господа, я в замешательстве. Второй день мы хлебаем скотч, а воз и ныне там. Миссис Ребекка, если у вас есть мысли на этот счёт, я очень прошу вас их изложить.
— Иваныч, успокойся уже, а? — заведующая утешительно посмотрела на Ивана и взяла со стола огурец.
Ребекка отозвалась эхом:
— Мысли-то скрывать нечего: всё указывает на то, что проникновение было извне. А значит, надо трясти Василия, собака уже не расскажет.
***
Ночью завскладу не спалось. Наказания он не ждал, но какая-то неясная тревога мешала отключиться. Утром в понедельник Иван опоздал на полчаса. Что-то неладное он почувствовал, увидев около музея три припаркованных чёрных «Мерседеса». Иванов поднялся в первый зал, там было людно.
— Вот, господа, — говорила гостям Агриппина, — это и есть первая из прибывших пару дней назад статуй. Как нам сообщили, это экспонат из коллекции самого Георга второго.
Заграничных гостей оказалось всего трое, остальные — местные сопровождающие. Среди иностранцев была дама средних лет, что-то записывающая на листе, и двое мужчин в очках самого канцелярского вида.
— Госпожа Сидоренко, — через переводчика сообщила англичанка, и завскладом подумал, что она среди них главная. — Давайте мы сейчас посмотрим вторую статую.
— Пойдёмте, — сказала Агриппина. — Но прошу прощения: во втором зале у нас много строительного мусора.
Заведующая открыла дверь во второй зал, иностранцы и все прочие прошли туда. Статуя торчала на постаменте.
— Уважаемые коллеги, — произнёс переводчик. На первый взгляд было непонятно, кого он перевёл, поскольку все иностранцы молчали. — Не могли бы вы все отойти, нам нужно осмотреть статую?
«Началось», — подумал Иванов. Агриппина пихнула его в спину:
— Пойдём отсюда. Они такие же киносъёмщики, как ты — граф английский.
— А когда они объявились? Вы же обещали не сегодня, с утра пораньше?
— Да, говорят, торопятся, — сказала Агриппина тихонько. — И дел у них на полчаса всего, сейчас статуи посмотрят, а потом, говорят, за декорациями поедут.
Заведующая и завскладом вышли в холл, по лестнице поднимались полицейский, Ребекка и ещё три человека в штатском.
— С добрым утром, Агриппина! Моё почтение, Иван! — Александр пожал Иванову руку. — Они там?
***
Через пять минут из зала вышли трое иностранцев и переводчик.
— Господа, нам, право, неловко. Мы осмотрели обе присланные вам статуи... К сожалению, второй экземпляр пришёл в негодность, и нам необходимо его забрать. Через неделю вы получите статую обратно, как раз мы и декорации приготовим.
Полицейский сделал шаг вперёд:
— Именем закона, господа, позвольте вас арестовать по подозрению в контрабанде, нарушении неприкосновенности собственности, жестоком обращении с животными и воровстве.
Иностранцы, судя по выражениям лиц, ничего не поняли. Переводчик перевёл им смысл фразы. Трое иностранцев странно посмотрели на полицейского, взгляд женщины не изменился. Она ровным голосом произнесла длинную фразу. Переводчик стал говорить:
— Увы, господин полицейский, не получится. Все ваши обвинения — домыслы, доказать что-либо вы не можете. Вы даже не можете нас задержать и обыскать. У неё, — переводчик кивнул на женщину, и она сделала шаг вперёд, — дипломатический паспорт. Происходящее есть недоразумение, и мы надеемся, что руководство музея само разберётся в своих делах, а сейчас разрешите, мы поедем.
Оплёванный полицейский не нашёлся, что ответить, и отошёл в сторону, тем не менее, в его глазах читалась непонятная радость.
Мерседесы с гостями выехали со двора музея, трое в штатском вышли вслед за ними. Совершенно разбитый с утра завскладом, у которого гора свалилась с плеч, но тревожное ожидание осталось, пошёл в сторону первого зала, Агриппина поднялась за ним. Александр сказал:
— Давайте чуть отдышимся, и Ребекка нам всё расскажет.
Все расселись около стола рядом с первой статуей, последним в зал поднялся Александр, у него в руках был пакет из супермаркета:
— Будущую премию буду обмывать, а то и звёздочки.
Александр вынул из пакета огромную бутыль Джека Дэниэлса. Завскладом присвистнул:
— Вот это да! Эх, Петьки нет! Надеюсь, госпожа Ребекка останется довольной.
Полушёпотом он добавил:
— Стаканы-то захватил? Тары совсем не осталось.
— Да, вот и хрустальные фужеры под благородный напиток, — с гордостью добавил полицейский, доставая коробку. — Шесть штук, хватит на всех. — И шепнул Иванову: «В магазине сегодня распродажа, стекло копейки стоит».
Под прекрасный напиток Ребекка, дымившая трубкой, рассказывала:
— Неладное я заподозрила, увидев, как господа, — кивок в сторону Ивана, — обращаются со статуями, видно же, что они разные по весу. Стало понятно, либо внутри тяжёлой статуи есть сердечник (например, из золота, которое надо спрятать), либо внутри лёгкой статуи — контейнер. Все варианты я изложила Александру, а дальше надо было просто подождать. Гости остановились у лёгкой, значит, второй вариант.
— А как они определили лёгкую? — спросил завскладом?
— О, господа, для этого достаточно по ней просто постучать. Я не стала уделять этому вчера ваше внимание, опытный человек сразу догадается.
— Кто же украл вторую статую? — спросила Агриппина?
— Кто-то из тех, кто с ними сотрудничает. Схема такова: в провинциальный музей отправляются со всеми документами три статуи, одна из которых является контейнером, потом одну из статуй похищают. Сор из избы выносить никто, разумеется, не хочет, в полицию не обращаются. И в это время приезжают якобы ничего не подозревающие гости, «исследуют» статуи и в одной находят брак. Статую изымают, а позже на её место, как бы из ремонта, отдают украденную, монолитную. В итоге получается контейнер для контрабанды и документы, по которым статуя из государственного российского музея едет в государственный британский музей для починки. Внутри этой статуи можно перевозить всё, что угодно, проверять её никому в голову не придёт. Кстати, заметили, что третью статую они не собирались смотреть?
— Они и кино не собирались снимать, — сказал завскладом. — Но я думал, сейчас они просто торопятся. А зачем из зала в зал статуи таскать? Зачем ящики на складе двигать?
— Это сложный вопрос, — развела руками англичанка. — Может быть, ящики случайно передвинули, когда нужную статую искали. Может, хотели от выхода убрать, чтобы внимание не привлекать лишний раз. Это детали, которые не меняют общей картины, главное: им нужен был контейнер.
— А рентген в аэропорту не просветит? — спросил Иван.
— Рентген не просвечивает гипс, — ответила Ребекка. — Простые контрабандисты возят драгоценности в гипсе сломанных рук, и то в последнее время их заставляют разбинтовывать и показывать. А уж потрошить статую, которую отправил один государственный музей другому, никто не будет.
— Красивая история! — сказал полицейский. — Мне самому понравилось. А что обычно перевозят?
— Да что угодно: драгоценности, реликвии, может даже наркотики. Последнему могла помешать собака. Конечно, ваша псина вряд ли была натаскана на наркоту, но кто ж об этом знал? Скорее всего, её накормили отравой ночью, до утра кое-как дотянула. Агриппина, кстати, сардельки были отличные!
— А как же они проникли внутрь? — спросил завскладом.
— За это надо сказать: «Спасибо» вашему сторожу за его манеру оставлять ключ под ковриком. Кстати, ещё раз отмечу: статуи повезли именно в этот маленький городок, а не в Москву.
— А склад? — торопливо спросил Иван.
— Господа, я уже обратила внимание на эту особенность почти всех российских государственных контор, по крайней мере, в маленьких городках, как этот. При входе сбоку на стене висит деревянный шкафчик, внутри него ключи от всех помещений музея. Поэтому, чтобы попасть на склад, вполне достаточно проследить, когда Василий в очередной раз переберёт и положит ключ под коврик. В самый ранний час, когда все спят, никто ничего не заметит. А потом ключ можно положить туда же, где и взяли.
— Вот это дела! — сказал Иван, наливая половину фужера. — Гора с плеч свалилась окончательно. А почему их не задержали?
— С ними дама с дипломатическим паспортом, для задержания такой особы нужны гораздо более веские причины, чем подозрения сотрудника районного отдела полиции, у которого даже нет заявления от потерпевшей стороны.
— Сань, — спросил завскладом, — а премия за что? Ты же их отпустил.
— Я всё понял ещё вчера, после беседы с Ребеккой, — улыбаясь, ответил полицейский. — Всю информацию я передал в нужные руки, упомянутых господ и даму в аэропорту ждёт сюрприз. Нам же ни к чему устраивать в музее потасовку, имеют право неприкосновенности — пусть проваливают. Меня же обещали отблагодарить от лица государства.
— Агриппина Михайловна, а что мы будем делать со статуями теперь, когда всё выяснилось? — спросил Иван.
— А зачем с ними что-то делать? — обыденно ответила заведующая. — Их привезли, как экспонаты, вот пусть и стоят, туристов радуют.
— Так их же две, а привезли три. Где мы найдём третью?
— А кто знает, сколько их было? Игорь Колпаков © 2018
Обсудить на форуме |
|
