|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Настоящая космическая фантастика Сергей Игнатов © 2006 Абсолютная память. Стас уже который час бился над неразрешимой проблемой: как бороться с НИМИ. Мало того, что технологически ушли на двести-триста лет вперед, так еще и опыт. Опыт всех поколений, когда-либо живших до НИХ. Если бы потомок наследовал от родителя только знания...
Прыжок к этой галактике со сверхсветовой скоростью успешно завершился несколько земных дней назад. Исследовательский корабль «Ломоносов — 56» теперь неторопливо тащился к следующей планетарной системе. Можно бы, конечно, вновь ускориться, но это, пожалуй, так же эффективно, как подниматься с четвертого на пятый этаж на сверхзвуковом лифте.
Кабина пилотов спряталась в самом защищенном месте — в центре корабля. Десятки переборок, не говоря уже о неплохой броне и силовом поле, должны надежно защитить людей от любых неожиданностей.
Далеко уже не молодой капитан Карпов лениво потянулся в кресле. Скукотища... Костюм, повинуясь мысленному приказу, превратился в капитанскую форму конца 20-го века. Губы, почти полностью укрытые пышными усами, шевелились как-то сами по себе — отдельно от лица:
— И все-то мы здесь на всякий случай: и я — автопилот на-а-амного расторопнее, и Мариночка — ну какие здесь, к черту, другие цивилизации! И ты, Вита.. Венаи, тьфу, Ванька...
— Вениамин, — устало поправил долговязый штурман, сидевший за пультом слева от капитана.
— Ну ладно, пусть Венька, но и ты тоже здесь на всякий случай — мне «железо» все карты и расстояния выдает, гм, не хуже. Вот разве что Стас может пригодиться — техника не всегда самовосстановливается...
— Все ворчите, Михаил Васильевич, такая ваша нелегкая капитанская доля — сидеть и ничего не делать, — усмехнулся, оказавшийся единственно нужным, электронщик, и с наигранной торжественностью добавил, — у нас ведь великая цель — исследовать неизученную галактику!
— Само собой, — Карпов ответил в тон, — вот долетим до следующей звездной системы, корабль выпустит тучу всякой всячины: зонды, сканирующие поля и тому подобное, опять же без нашего участия, а потом к следующей...
Капитан окинул Стаса внимательным взглядом. На вид электронщику было лет тридцать. Хотя омолаживающие операции просты и эффективны: столетний дед может выглядеть грудным младенцем, но Стас, как и остальные члены экипажа, ими не пользовался. Нет необходимости, пока. Его мощную фигуру скрывал костюм, окрашенный в черный цвет — все картинки, какие только приходили на ум, уже перепробовал, надоело. Безрукавка оставляла на всеобщее обозрение круглые, твердые как камень бицепсы. Задорный взгляд серых глаз больше подошел бы мальчишке — сорванцу, который уже успел разогнать всех окрестных голубей и поджечь чей-то сарай, а теперь думает: чего бы еще сделать такого-этакого.
Карпов припомнил себя в его годы, наверно, тот же взгляд, да что там, всего-то лет пятнадцать назад был почти таким же... пока не отправили в отставку с военного флота. С тех пор, как бессмертие стало реальностью, в армии нельзя служить больше пятидесяти лет... подряд. Надо по крайней мере столько же оттарабанить на гражданке, или вообще ничего не делать, кому как больше нравится. Осталось всего-то 35 лет на «пенсии»... Но посвящать всю жизнь военному делу нельзя, и все тут!
Почесав щеку, покрытую трехдневной щетинной, Стас добавил:
— Эх, Михал Василич, как бы вы не накаркали, вот щас возьмем, и все разом пригодимся!..
В дверях появилась Мариночка, на майке светит солнце, на коротеньких шортиках зеленеет трава. Она одарила всех лучезарной улыбкой, затмив на мгновение голографическое солнце у себя на груди. Мужчины невольно залюбовались ее изящной фигуркой.
Корабль тряхнуло так, что капитан чуть не вылетел из кресла, а Мариночка, едва не упала, повернувшись усеянной звездами спинкой, но ее подхватили «умные» ремни. Она поспешила занять ближайшее свободное место.
— Что за черт, три эгополя в вашу матрицу?! — рявкнул капитан. А Стас усмехнулся про себя: ну кэп, ну брякнет..., знал бы он значения этих слов...
Карпов затребовал данные о состоянии корабля. На сетчатку глаз тут же спроецировались длинные столбцы цифр, графики, диаграммы. Короткая мысленная команда, и «Ломоносов» моментально ощетинился дюжиной давно устаревших орудий. Силовое поле, окружавшее корабль, набрало максимальную мощность.
Еще толчок.
Вениамину, как штурману, надлежало доложить обстановку, что он незамедлительно и сделал:
— Нас трясет как игральные кости в стакане! — он едва не сломал свой орлиный нос о пульт от очередного толчка
— Без тебя знаю! Ты скажи: почему?! — капитан лихорадочно обшаривал пространство глазами сотен видеокамер в рентгеновском, инфракрасном и прочих излучениях, — вокруг чернота, нет ни единой звездочки...
— Это какое-то поле? — предположил Стас.
— Похоже на то... — в один голос ответили капитан и штурман.
— Корабль отскакивает от одной стенки, летит к другой, снова отскакивает.
— Вениамин, — Карпов выговорил это имя легко и без запинки — шутки кончились, — это что такое?! Ты ж у нас астрофизик ... или кто?
— Это, это поле, гм... оно искусственное. Скорее всего, искусственное, — отозвался Кислицкий, и, видимо, только тогда сам понял смысл своих слов. Вид у него был довольно жалкий: пальцы трясутся, глаза как у кролика, бежавшего от волка и наткнувшегося на удава, — и, и... посмотрите туда...
Толчки немного ослабли, но все еще заставляли подпрыгивать всех членов экипажа каждые десять-пятнадцать секунд. Теперь на это уже никто не обращал внимание. Все четверо как по команде уставились в одну и ту же точку.
В непроглядной черноте, окружавшей корабль, висел абсолютно круглый, блестящий, металлический на вид шар. Он закрывал единственную дыру в поле, как пробка бутылку. Оставался едва заметный зазор, в который даже один человек с ранцевым двигателем не протиснется. В этом просвете поблескивало несколько одиноких звездочек...
Капитан безрадостным голосом подвел итог:
— Итак, мы окружены каким-то полем, которое нас отталкивает. В поле есть дыра, но ее загораживает тело искусственного происхождения.
— Чужой корабль, — догадалась Марина.
— Если так — действуй. Ты ж у нас специалист по контактам с зелеными человечками. Это первый!
У всех перед глазами вспыхнуло слово «Приветствуем». Из динамиков громкой связи полился безликий металлический голос:
— Приветствуем вас, Выходцы с Земли.
— Но как же? Мы же должны были долго перемигиваться световыми сигналами, сверять названия звезд, потом, через пару месяцев, наверное, уже был бы возможен полноценный контакт... А они за несколько секунд выучили наш язык!
— Можете не беспокоиться, Марина Валерьевна, — продолжил голос, — мы уже взяли на себя труд перевести содержимое ваших бортовых компьютеров. Там были программы для общения с другими цивилизациями. Они сэкономили нам около трех часов.
Капитан выхватил нож, острое лезвие, едва не срубив рыжий ус, коснулось головы. Через мгновение он держал в руках узкую гибкую полоску, с виска капала кровь:
— Здесь все мои воспоминания, точнее их дубликаты. Эти, зеленые, их тоже прочли?! — он рычал как дикий зверь, загнанный в угол. Кончики усов воинственно приподнялись, волосы на руках встали дыбом, всем своим видом он напоминал голодного медведя, которого потревожили среди зимы.
— Да, — в голосе не было и тени эмоций. Но ведь говоривший мог добавить «к сожалению» или «извините»... — Станислав Анатольевич, Вы успели раньше... — хотя голос и не изменился, но теперь в нем послышалась растерянность.
— О чем это он...оно? — не понял Вениамин.
Чужой невозмутимо продолжил:
— Мы контролируем корабль. Всю электронику, двигатели, видеокамеры, ваши чипы...
— Кроме моего, — поправил Стас и поспешно вышел.
— К тому же, вы окружены полем, которое не можем снять даже мы сами. Выход из него перекрывает наш боевой корабль, не чета вашей жалкой посудине. У вас исследовательские корабли не принято вооружать по последнему слову техники, ведь так? Как вы уже догадались, мы ушли намного дальше в технологическом плане. Вы странные существа, даже не можете быстро принять решение. Мы дадим вам время все осмыслить. Не пытайтесь бежать, передавать сигнал своим, тем более нападать на нас. Иначе будете уничтожены.
Стас вернулся с каким-то крохотным прибором, на губах сияла довольная улыбка:
— Когда они взломали мой чип, там уже ничего не было! Не то, что некоторые неандертальцы с кремниевыми ножами, — камушек в огород капитана попал точно в цель.
— А что мне оставалось делать!?
— Да ничего. Они все равно успели прочесть ваш чип. У меня-то была специальная прога экстренного самостирания электронной памяти, при успешной попытке взлома. У вас-то ничего такого не было, пришлось вот так.... Сейчас вырубим все ваши чипы нафиг, надеюсь, напрямую мысли они читать не умеют.
Он поднес аппаратик поочередно к голове Марины и Кислицкого, который с сожалением заметил:
— А с чипами лучше было, не успел подумать, а жареная курица уже в рот залетела...
— Теперь всё ножками, ручками, — подбодрил электронщик, — даже двери открывать вручную!
— Двери-то ладно, — тяжело вздохнув, отозвался Карпов, — как я кораблем буду управлять, с этого проклятого пульта что ли?! То только подумал — а чип уже отдал все твои распоряжения, предоставил все данные, эх...
— И этим, зеленым, тоже все данные на блюдечке, — добавил Стас.
— Там не только пульт, там еще и ручное управление есть, — ехидно подсказал Вениамин, — как на древних машинах. Вперед-назад, влево — вправо. Ну, вы ж еще кремниевые ножи застали, так что вам не привыкать...
— Нас слышат и видят — это раз, — Стас быстро вклинился в разговор, пока капитан не сделал из штурмана отбивную, — по нам судят обо всем человечестве — это два, и нам придется очень попотеть, чтобы выбраться отсюда — это три. Мариночка, у тебя есть какие-нибудь идеи?
— Ждать. Можно спрогнозировать поведение отсталой или равной нам цивилизации, и то для этого нужны целые институты. А тут цивилизация, которая превосходит нашу на порядок... Мы не можем им ничего предложить, я имею в виду технологии. Вряд ли им интересна наша культура. Думаю, что они изучили нас четверых вплоть до ядер атомов, из которых мы состоим. Теперь мы не представляем для них интереса.
— И угрозы, — мрачно добавил Карпов.
Тягостное молчание нарушил, ставший в последнее время таким ненавистным, металлический голос:
— Если вы не против, то я хотел бы побеседовать с вами лично. Я сейчас буду.
Со стороны стыковочного шлюза послышалось легкое шипение. Через минуту в дверях появился не зеленый человечек, а серый, почти трехметровый, «человечище». Хотя человеком это существо можно назвать с большой натяжкой: две руки, две ноги, голова и тело — все находилось на положенных местах. Но на этом сходство заканчивалось. Шесть пальцев, два противопоставлены четырем, причем каждый раздваивался еще раз, в результате, на каждом пальце получалось два маленьких пальца. Огромные глаза на крупной голове ничего не выражали.
Вошедший был абсолютно наг, даже волосяной покров отсутствовал начисто. Никаких признаков половых органов обнаружить не удалось. Существо преспокойно уселось в свободное кресло.
— Еще раз приветствую, — теперь все тот же голос исходил из едва заметного зернышка-динамика на плече существа, — вам надо меня как-то называть, хм, наши настоящие имена слишком сложны для вас... это даже не звук и не запах, а информация о положении определенных атомов во мне. Называйте меня «Тагг 23568». Можно просто Тагг. 23568 — это мой номер в роду, я объясню позже, а Тагг случайно сгенерированное имя, специально для вашего удобства.
Капитан спрятал гнев и напряжение под маской добродушия:
— Ну что ж, здравствуй, Тагг. Не скажу, что рад тебя видеть, но коль пришел — хотелось бы узнать, что да как тут у вас. Нас-то уж, небось, до последней молекулы изучили?
— Да, — кратко ответил чужой, — я расскажу чуть позже, у меня только один вопрос к Стасу — как?
— Что как? — электронщик хитро прищурился, в глазах вспыхнул задорный огонек, лицо осветила довольная улыбка.
— Не прикидывайся! Мы записали память всех, кроме тебя. Ты успел ее стереть!
— Вот видишь, ты сам все знаешь. Чего тогда спрашивать?!
— Но как?
— Вот когда расскажешь, как вы проникли сквозь поле, защищающее корабль, взломали бортовые компьютеры и личные чипы, тогда, быть может, и я поделюсь своим секретом, — вид у него был довольный, как у кота сожравшего целый жбан сметаны — хоть что-то эти умники не знают! Похоже, он здесь из-за меня.
Марина, старательно скрывая страх, окинула взглядом чужого: ну и морда — ни рта, ни носа, надо бы спросить:
— Тагг, а как ты дышишь? На тебе ни скафандра, ничего подобного нет...
— А вы как думали, что все должно быть как у вас? Похоже, конечно, но не совсем. Вы, когда надеваете скафандр — выдыхаете углекислый газ, который специальным аппаратом преобразуется в кислород, и его вы вдыхаете. Потом все по новой, так?
— Так.
— У нас, примерно то же самое, только вместо углекислого газа и кислорода, другие газовые смеси, а преобразовательная коробка «вшита» в тело. Едим мы, кстати, подобным образом. Элементарная ядерная реакция и отходы жизнедеятельности превращаются в пищу. У вас там что, до этого не додумались?
Карпов, неторопливо огладив усы, скривился:
— Додуматься-то додумались, а применять боятся: больно мы ртом жрать привыкли...
— А, одеждой вы не пользуетесь?
— Скорее да, чем нет: на мне сейчас надет скафандр, просто он так тонок, что вы его не видите.
— Понятненько...
— Вам, конечно, хочется узнать побольше о нас, — продолжил Тагг, — секретной информации не дождетесь, но кое-что расскажу. Во-первых, наши тела построены на основе кремния, так же, как ваши на углероде. Во-вторых, мы помним ВСЕ.
Кислицкий нахохлился, как ворона под дождем. И сморщившись, будто откусил пол-лимона, проскрипел:
— Да мы, собственно, тоже помнили все с самого рождения, пока из-за вас не пришлось чипы отрубить.
— А мы помним и то, что было до рождения. Это вытекает из первого: кремний, сами знаете, самый памятливый элемент. Да, да, не удивляйтесь, я помню мысли и даже чувства своего деда, прадеда, всех предков. Однако, тут надо немного уточнить: всех разумных предков. А вот то, что было до них, к сожалению, представляется весьма туманно, а потом вообще исчезает. Когда мне надо принять какое-либо решение, то оно принимается, так сказать, большинством голосов. Зная мысли и чувства каждого, я легко могу спрогнозировать его поведение на моем месте. Надо отметить, что чем древнее предок, тем менее важно его мнение.
Вид у людей был потерянный. Эти существа если не совершенны, то близки к совершенству. Они НИКОГДА не ошибаются, ведь если молодой дурак захочет что не так сделать, то тысячи стариков, «живущих» в нем, тут же образумят.
— Э-э, простите за нескромный вопрос: у вас есть пол, ну разделение на самцов и самок? — Капитан решил поддержать разговор.
— Нет.
— Тогда еще вопрос: как, извините, вы тогда размножаетесь?
— Каждый из нас создает потомка, — невозмутимо ответил Тагг, — иногда нескольких потомков. Вы бы сказали «из пробирки». Им достаются все наши знания и умения. Потомок получает знания родителя и только его. Родитель стремится создать как можно более совершенного потомка. А тот в свою очередь преумножает капитал знаний.
— А общественный строй у вас какой? — поинтересовалась Марина.
— Все решает совет... на вашем языке это звучит как.. «совет всезнающих». Каждому из членов совета доверены знания и мнения одной сотой из ВСЕХ нас. Его собственное мнение он учитывает наравне со всеми прочими. Он выше всех этих мнений, может дать независимую оценку позиции каждого из нас. Грубо говоря, он определяет, к кому стоит прислушаться, а к кому нет. Эта сотня Всезнающих и принимает основные решения.
— Так что, ваша система управления пока еще слишком несовершенна. — добавило существо.
— Как так?
— А вот так: у вас все голоса равны, то есть когда решают, предположим, к какой звезде лететь, то геолог и астроном имеют равные голоса. Кому из них виднее?
Стас задумался. Мягко урод сказал, обтекаемо. На самом-то деле, девять десятых человечества с расцветом технологий вообще ни хрена не делает. Всю физическую и почти всю умственную работу выполняют машины. А они живут припеваючи на пособия. Им бы только «хлеба» послаще, да зрелищ поярче. На какую звезду лететь, им вообще до барабана! И голос вот такого общечеловека равен голосу академика? Хотя в стародавние времена было еще хуже: эти девять десятых выбирали себе президента, парламент, которые должны отстаивать их хлебно-зрелищницкие интересы... Раньше как-то не задумывался над этим. Казалось, что так и должно быть. Все это долбанное общественное мнение, заглушало свои мысли...
— У нас трутней нет, — Тагг видимо прочел все по лицу, а может просто догадался, — у нас, каждый — специалист в своей области. В любом конкретном вопросе мнение специалистов решающее.
— Но, вообще-то, у нас тоже решается профессионалами, на какую звезду лететь...
— А сколько на это выделить средств, кто решает?..
Тагг проболтал еще довольно долго, продолжая сравнительный анализ двух цивилизаций. Слушали его уже в пол уха. Слишком уж все услышанное было невероятным. Чужие — совершенны, или почти совершенны...
Но при последних словах люди встрепенулись, словно на них вылили ушат ледяной воды:
— Вы только начинаете расселяться, мы тоже. Как ни велика вселенная, но рано или поздно нам станет тесно. Ничего личного, вы, люди, мне даже чем-то симпатичны.
— К чему ты клонишь? — дрожащим голосом пролепетала Марина.
— Мне незачем лгать, вы НИКОГДА отсюда не выберетесь. Человечество представляет потенциальную угрозу. В далеком будущем. Может произойти всякое, например, случайное открытие приведет к созданию супероружия, против которого у нас не будет защиты. ВСЕ люди будут уничтожены в ближайшее время. Этот вопрос решен. Мы предпочитаем перестрах...
Карпов подмигнул бортинженеру. Кулак капитана рванулся к морде чужого, но впечатался в твердую как камень, шестипалую ладонь. Не успел Стас вскочить, как другая рука Тагга мелькнула перед глазами. Потолок и пол несколько раз поменялись местами, дальняя стенка кабины больно ударила в спину.
— Стас! — истерично взвизгнула Марина, — ты в порядке!?
— Почти...
Тагг оттолкнул капитана, на этот раз довольно аккуратно: тот приземлился точно в собственное кресло. Чужой поспешно покинул корабль.
— Вениамин, давай-ка отнесем нашего чиповырубателя в медотсек, через десять минут будет как новенький.
— Слушаюсь, Михал Василич.
С момента первого толчка прошли почти целые земные сутки. Коридор медленно проплывал под ногами. Назад — вперед. Едва ощутимая искусственная гравитация удерживала тело в вертикальном положении, не более того. Стас уже который час бился над неразрешимой проблемой. Как бороться с НИМИ. Мало того, что технологически ушли на двести-триста лет вперед, так еще и опыт. Опыт всех поколений когда-либо живших до НИХ. Если бы потомок наследовал от родителя только знания... Так ведь нет, каждый может посоветоваться со своим дедом, прадедом, пра-пра-пра, много раз пра... И каждый предок, от которого уже и костей-то не осталось, жив в памяти каждого потомка. Он может «подсказать», как поступить, какая тропка ложная, а по какой стоит пойти. Тем более, они могут «посоветоваться» не с одним предком, а с несколькими или даже со всеми сразу ...
И как с такими бороться?
Нет ни одной дельной мысли! И посоветоваться ни с кем нельзя: за кораблем, конечно же, следят. Хотя... кажется, есть один способ! Только помнит ли его Марина? Когда-то еще в школе, строгий учитель запрещал переговариваться во время урока. Даже чипы, блокировал. И тогда они изобрели, точнее применили несколько по — иному, один занятный способ общения — морзянку. Давным-давно забытый шифр. Можно легонько постукивать по парте или по руке друг друга. Нахлынули сладкие и в тоже время печальные воспоминания. Первая любовь, стихи..., потом судьба разбросала по разным уголкам мира. А теперь вновь свела. Только помнит ли она? Когда он впервые ступил на корабль, приветствовала его как совершенно незнакомого человека, а ведь узнала!
Марина сидела на кровати, поджав ноги под себя. Безрадостные мысли не давали покоя: скоро погибнут люди, ВСЕ люди, и ничего-ничего нельзя сделать! Все ее знания, все, чему ее учили, оказалось бесполезным. Чужие сами разобрались с языком, сами все решили.
Кто-то попытался войти. Мысленной команде дверь не подчинилась. Ах да, чипы пришлось вырубить. Кое-как дотянулась до кнопки, вставать ужасно не хотелось, дверь распахнулась бесшумно. Вошел Стас, взгляд скользнул по стенам, обнаружив три видеокамеры, и задержавшись на ее прозрачных, украшенных псевдоживой бабочкой волосах. Их взгляды встретились, в ее голубых как небо глазах вспыхнул огонек надежды: он всегда что-нибудь придумывал! Она осторожно спросила:
— Ты думаешь о том же, о чем и я?
— Наверно.
Закрыв своей широкой спиной обзор двух камер, он нежно взял ее ладошку в свои ладони. Его пальцы слегка шевелились: длинное прикосновение, короткое... она попыталась перевести «слова», получилось:
— Ты помнишь?
— Да, — ответила она на той же морзянке, — у тебя есть план?
— Пока нет. Попробуй так же поговорить с капитаном, я в самом начале сумел их надуть, так что за мной следят втройне. Главное, чтобы они не поняли, что мы так общаемся, ты прекрасно помнишь, как «долго» они переводили содержимое наших компьютеров... Без крайней необходимости не говори так.
Через шесть часов встретились снова, разговор шел тем же методом.
— Ну что капитан?
— Морзянку знает! Ты придумал что-нибудь?
— Да, есть одна идея, но не знаю, удастся ли... мне нужно время, несколько дней.
После разговора с Мариной прошло уже почти трое суток, в последние дни не удавалось выкроить даже час на сон. Крохотная мастерская, повсюду самые разнообразные приборы. От простейшего лазерного резца и ядерной батарейки до излучателя Кривченко. Тысячи запчастей лежат ровными рядами на полках и аморфными кучами на полу. На столе девятнадцать приборов непонятного назначения.
Подключив последнюю наносхему, Стас отложил двадцатый. В общем-то все готово, но ведь ничего подобного никто и никогда не делал, и нет никакой гарантии, что сработает. ОНИ, конечно, проанализировали все возможные способы сборки этих приборов, пришли к выводу, что из них можно собрать ранцевый ракетный двигатель и что-то вроде плазменного ружья. Чужие, скорее всего, так и считают: недаром же плазменная батарея не фурычит, пусть думают, что я об этом не знаю... но вот если из этих двадцати деталей половину отбросить, а из второй половины чуть-чуть подправить две, да подключить тот самый излучатель Кривченко, к которому даже близко не подходил, чтоб не заподозрили, то кое-что получится...
Последний разговор с Мариной не давал покоя. Странные слова: «А имеем ли мы право? Они лучше, совершеннее нас! Так можем ли мы вмешиваться, тем более, что шансы один к миллиону?». Тогда он ничего не ответил, доводы пришли только сейчас: во-первых, по ее словам получается, что нам всем надо лечь и дружно помереть, да!? Еще и самоутилизироваться, чтоб эти гады не утруждались. Во-вторых, если удастся предотвратить уничтожение людей, а лучше истребить эти гадов, то значит мы, люди лучше, сильнее и достойны жизни. Выживает сильнейший, таков закон природы и действует он во всей вселенной. А победитель всегда прав! Хотя сейчас мечты о победе над чужими так же реальны, как месть червя рыболову! Но каждый вид должен бороться за свое выживание! Да будь они хоть в тысячу раз лучше — они хотят уничтожить мой дом! И я буду защищать его до последней капли крови!
Ярость наполнила тело недоброй силой, заставляя каждую мышцу дрожать от напряжения. Едва палец не отсобачил. Уф. Все готово! Теперь можно немного отдохнуть.
Взгляд зацепился за заговорщицки беседующих Марину и Тагга. Стас увеличил изображение и прибавил звук:
— Через час комплекс отбывает к вашей солнечной системе.
— А что за комплекс?
— Долго объяснять, в общем, он окружит вашу звезду со всеми планетами таким же полем, что и ваш корабль, только дырок оставлять не будем.
— Я хочу увидеть это.
— К сожалению, ничем не могу помочь.
— А если я сообщу вам ценную информацию?
— Какую?
— На корабле заговор, он представляет для вас реальную угрозу, но я расскажу, что да как, только не здесь, — на одном дыхании выпалила спец по внеземным цивилизациям.
Марина, как ты могла! Руки на автопилоте собрали давно задуманный прибор. Он вышел весьма неказистым: завитушки проводов торчат во все стороны, микросхемы лезут изо всех щелей. Последний штрих — излучатель Кривченко.
Не может быть! Грудь разрывалась от обиды. Схватив карманный компьютер, и запихнув свое изобретение в карман, Стас пулей выскочил в коридор. Глазами множества видеокамер он проследил за собеседниками.
Тагг посадил Марину в челнок, тот отчалил. Наружные камеры показали, что корабль, который наглухо закрывал выход из поля, начал медленно отодвигаться в сторону, пропуская челнок.
Здоровенная железяка, Стас так и не смог понять, как она очутилась у него в руках, с глухим стуком опустилась на голову чужому. Удар, еще удар. Электронщик никогда не считал себя физически слабым, но, судя по всему, башка у этого урода титановая. Тагг развернулся, качнувшись несколько раз, как пьяный. Одной рукой он ухватился за стену, чтобы не потерять равновесие, другой перехватил «дубину», и на мгновение застыл. Стас вовсе не собирался выпускать свой конец железяки, подтянувшись на ней, изо всей силы треснул ногами в голову врага. Черт! Или... Ура?! Прибор — работает: искусственная гравитация — пропала, а яркий свет сменился аварийным освещением. Противники оторвались от пола и повисли в полуметре от него. Чужой нанес два мощных удара в лицо человека. После первого электронщик выпустил спасительную железку, а после второго, кувыркаясь, полетел к противоположной стене коридора. Чувствительно стукнувшись плечом, Стас подумал, что будь тут хоть слабенькая гравитация, то очухался бы в лучшем случае в медотсеке, как в тот раз, а так ничего... Противник метнул «оружие», но промахнулся, окончательно потеряв равновесие, беспомощно повис между полом и потоком «вниз» головой. Оттолкнувшись от стены, Стас поймал за руку ошалевшего Чужого и принялся ловко выкручивать тонкие раздвоенные пальцы, стараясь поломать кости. Слава богу, у него были эти самые кости! И боль он тоже чувствовал!
Тагг все еще мотал головой, пытаясь прийти в себя, в то время как электронщик безжалостно перемалывал пальцы второй руки. Покончив с ней, он деловито запихнул чужого в мусорный отсек, железка намертво заблокировала дверь. Он развернулся, наткнувшись на россыпь красных шариков. Осторожно ощупал лицо — так и думал: нос и верхняя губа «всмятку».
Надо отдать должное тем, кто делал в корабле все на всякий случай: цепляясь за специальные скобы, Стас быстро «побежал» на руках по потолку.
Он вихрем влетел в кабину управления:
— Михал Василич жми к дыре! Теперь вся электроника в черт знает каком радиусе вырубилась!
— У меня всего две рабочих видеокамеры и три рычага, — рявкнул капитан, что я могу!?
— Все, что удалось защитить, — попытался оправдаться электронщик, — зато их ближайшие корабли — просто консервные банки... надеюсь. Марина..., — голос дрогнул, — она нас всех предала.
— Дурак ты, а еще в микросхемах разбираешься! Она нам проход открыла! Ты думал случайно?
— Попыталась открыть, — подал голос из своего угла, дотоле сидевший тихо как мышь, Кислицкий.
— Что!?
— Эта бандура ползет назад!
— Вениамин, Стас, быстро на противобойную пушку.
— Это еще что за зверь такой? — спросил на бегу астрофизик.
— Ну, как допотопная артиллерия, только стреляет сразу с двух стволов в противоположных направлениях. В одну сторону холостым зарядом, а в другую маленьким таким титановым шариком. Ты импульс в школе проходил? В итоге наш корабль остается на месте, а вражеский должен полететь нафиг, как мяч в бильярде.
— Вот так древность, — пропыхтел Кислицкий, поворачивая наводящую ручку, — годов, наверное, двухтысячных...
— Да нет, попозжей будет, если б я электронику не отрубил, ее б компьютер из кабины навел. Та-ак, есть контакт! Огонь!
— Попали!
Махина вражеского корабля полетела в открытый космос, как пробка из шампанского, только беззвучно.
Когда они вернулись, «Ломоносов» уже благополучно миновал дыру в поле и вышел в открытый космос.
— Молодцы, — похвалил капитан, — думаю, нам теперь вон к той дурмахине.
Он указал на шар, младший брат которого только что вошел в роль бильярдного мяча. Только этот был раз в сто-двести побольше, в нем, пожалуй, уместился бы небольшой городок, может, даже не один.
Минуты ползли мучительно медленно. Шар разрастался, две осиротевшие камеры показывали уже только его. Абсолютно гладкая поверхность. Никаких намеков на стыковочные шлюзы или что-нибудь в этом роде.
— Они сейчас слепы и глухи, — уверенно заявил Стас.
— Хочется верить, — проблеял Кислицкий, — даже если мы попадем внутрь, то что дальше?
— Вот попадем, тогда и будем думать, — ответил капитан.
За спиной послышался шорох, все трое, как по команде оглянулись. В дверях стоял как ни в чем не бывало... Тагг. Ни единой царапинки! Пальцы целехоньки! Капитан зло пнул пульт, из него тут же выехала небольшая полочка. Карпов развернулся и, направив в лоб чужого «Макаров», зло прорычал:
— Знаешь что это такое? Он хоть и старше меня раз в пять, зато продырявит тебя, как миленького. И никакой электроники!
— Василич, стреляй! — крикнул Вениамин.
— Я теперь на вашей стороне. Вам придется мне поверить, иначе вас уничтожат в течение часа.
Стас задумчиво поскреб ногтем щеку:
— А с чего это ты стал таким добрым, боишься, что ваши уничтожат корабль и тебя в месте с ним?
— Электромагнитная буря, и... у вас нет такого слова, в общем, то, что ты устроил, уляжется минут за тридцать-сорок. Или вы мне поверите, или погибнете. Я всегда был за вас, я первым вызвался на должность главного по контактам с вами...
— А кто мне пятнадцать минут назад в лоб дал?
— Я — то всегда был за вас, а мой дед — против, и его дед, и все, все они против.
— Ну, так, а что изменилось?
— По-вашему говоря, они заткнулись! Я их не помню. Помню, что были, и все. Я понял, что вы хотите. Я помогу.
— Что-то мне не верится, — усомнился Кислицкий.
— Придется поверить мне на слово. Капитан, давай вправо и вверх.
Карпов, матеря всех зеленых, серых и прочих недочеловеков, повернул корабль в указанном направлении.
Что сотворил Тагг в стыковочном модуле с неработающей электроникой никто так и не узнал. Но, так или иначе, вход на вражеский комплекс был открыт.
— Веди, союзничек, — буркнул капитан, застегивая одетый поверх посеревшей одежды, полупрозрачный скафандр. Остальные последовали его примеру.
Тагг послушно повел их длинными извилистыми коридорами. Аварийное освещение едва-едва позволяло разобрать дорогу.
— Ты, кстати, не всё вырубил, — шесть пальцев коснулись светящегося квадрата, толстая, металлическая на вид дверь, отскочила в сторону, — а вот и ваша спутница.
Из крохотного отсека вышла Марина, с недоверием косясь на Тагга. Она протерла глаза, но ничего не изменилось. Крепкие руки Стаса уже заключили ее в объятья:
— Прости, прости, я в тебе сомневался. Я думал, ты это все на самом деле... Слава богу, с тобой все в порядке!
— Вы, люди, такие странные, наверное, поэтому я вам и помогаю... повезло. Им, — он указал куда-то в глубь корабля, — сейчас не до нее. Некогда, быстро за мной.
Однообразные тусклые коридоры мелькали под ногами. Искусственная гравитация почему-то не отключилась, здесь она оказалась примерно в половину Земной. Тагг на мгновение замер, голос из его динамика прошипел тихо-тихо:
— Капитан, ваш выход — впереди трое.
Карпов, вынырнув из-за угла, трижды нажал на спусковой крючок и бросился вперед. Но его обогнал Тагг. Как ни странно это выглядело, но чужой методично свернул шеи упавшим соплеменникам.
— Я не... — Марина хотела что-то спросить.
— Тс-с, мы почти у цели.
Еще два поворота и дорогу преградила «бомбонепрошибаемая» дверь. Проводник застыл перед ней как вкопанный:
— А здесь защищено, электроника работает, по крайней мере, частично.
— Что ты делаешь? — поинтересовался капитан.
— Пытаюсь убедить их, что я свой и меня стоит пропустить.
— Михаил Васильевич, а откуда у вас этот раритет? — Кислицкий указал на «Макаров».
— Семейная реликвия. Вообще-то, у капитана по, инструкции, в том ящичке должен лежать бластер, но на кой фиг он нужен на научном корабле? Это я так думал... вот и положил древнюю пушку. И ведь не зря — бластеры-то сейчас не фурычат!
Тагг вышел из оцепенения и сообщил «радостную» новость:
— Это у вас, гм, у нас, не работают, а у них, — он кивнул на дверь, — неизвестно. Кабина управления экранирована практически ото всего.
— Здесь есть оружие? — спросил бортинженер.
— Вряд ли, мы, точнее уж они, не предполагали, что в корабль смогут проникнуть. Но поручиться не могу.
Дверь прыгнула вверх. Стас с Таггом кувырком вкатились по краям, а капитан остался стоять в центре: он веером выпустил почти всю обойму в открывшийся проем. Десяток врагов стали временно небоеспособными.
Ловким прикосновением к шеям Тагг вырубил двоих, прежде чем на него навалились кучей. Электронщик на бегу тыкал во всех подряд самодельным электрошокером — более сложное оружие сейчас не функционирует. Кувырок, удар: тонкие иголки прокалывают невидимый скафандр, разряд! Еще кувырок, укол, разряд. Огромная, как бревно, ручища чужого долбанула в плечо — левая половина тела одеревенела. Он поймал раздвоенный палец, попытался вывернуть, но этот противник оказался изворотливее. Стас покатился по скользкому полу, потеряв свое оружие...
Карпов, ловко орудуя «кремниевым» ножом, перерезал пару рук, держащих Тагга. Убивать своего сородича, видимо, не собирались, сочтя его поведение чем-то вроде временного помешательства. Пытались взять живьем. Он сумел вывернуться и продолжить бой. Капитан, едва отмахиваясь ножом от двоих врагов, снова поспешил на помощь «союзничку».
Марина с Кислицким остались за открытой дверью. К ним подскочил здоровенный чужой, как две капли воды похожий на Тагга. Глаза остановились на Марине, рука поднялась для удара.
Вениамин вжался в стену, безуспешно пытаясь вдавиться в нее и стать как можно меньше и незаметнее. Девушка тихонько взвизгнула. Чудовище вздрогнуло от удара электрошокера и с шумом повалилось на пол. За несколько мгновений до этого Стас чудом успел подобрать свое оружие, чтобы сейчас нанести этот спасительный удар. Измученно оглядевшись, он захромал назад, в гущу битвы.
— Кажется, последний, — электрошокер пробил тонкую серую кожу, огромное серое тело содрогнулось от смертельного разряда.
Около Марины неожиданно снова появился уже другой чужой с занесенным кулаком-кувалдой.
Стас, увидев эту немую картину, метнулся к ним, хотя и понимал, что даже на здоровых ногах не успел бы. Этот урод раздавит хрупкую девушку как котенка.
Вениамин резким рывком выдернул дыхательную трубку из своего шлема. Сделал два неуверенных шага, закашлялся. Еще шаг, и кислородная трубка вонзилась в мягкое пузо чужого. Из раны брызнула черная жидкость. Дрожащей рукой, штурман нащупал тумблер, врубил подачу кислорода на максимум. Его расчет оказался верным: атмосфера на корабле-шаре смертельна для людей, а для его кремниевых обитателей ядовит кислород.
Два тела рухнули одновременно. Подбежавший Стас выдернул из врага кислородную трубку и попытался затолкать ее на место. Но та упрямо не хотела влезать в предназначенный для нее паз.
Тяжело дыша, приковылял Карпов:
— Поздно, он мертв. Погиб как герой, а я, старый дурак, всю жизнь считал Вениамина трусом... Стас, помоги занести его внутрь. Марин, быстро за нами. Тагг, закрывай дверь.
— Вы вовремя, а то тут уже вооруженный до зубов отряд чешет. Сюда они не войдут. Пожалуй, я перебью их по пути. Эх, не получается... техника работает только здесь, в кабине, и то не вся.
— Сколько у нас времени?
— Минут пять, может десять.
— Тагг, ты ведь понимаешь, зачем мы здесь!? — В голосе капитана звучал металл, — я приберег последний патрон, на всякий случай... понимаю тебе очень тяжело. Но это твой выбор...
— Они, — Тагг кивнул в ту сторону, где должны были располагаться планеты его сородичей, — они и так обречены.
— Когда ты нам рассказал о ваших... мы решили, что вы идеальны.
— Я тоже так считал. До этой электромагнитной бури. А может, это Стас мне по башке так хорошо настучал? Не знаю, — и тут его будто прорвало, — в общем, воспоминания всех моих предков отключились. Тогда я понял, что Я думаю совсем иначе, чем ОНИ. Оказывается, все решения принимали ОНИ, а Я покорно соглашался, под давлением тысяч мнений, не слыша своего. Этот путь тупиковый. Они и так погибнут, потому что НИКОГДА не смогут принять новых решений, взглянуть на мир по-другому. Они сгинут, не знаю как, но исчезнут с лица вселенной. И мне бы очень не хотелось, чтобы они унесли с собой еще и вас, то есть человечество.
Его уже давно поняли, но он продолжал убеждать, доказывать, наверное, давил в себе последний островок сопротивления:
— Да, сначала это было хорошо. «Новорожденного» не надо ничему учить, он не сунет руку в огонь, не нахамит вождю, и так далее. Мы рождались стариками. Каждый, конечно, привносил что-то свое, узнавал что-то новое... но, наверное, поколении в пятом-десятом он уже не слышал собственного мнения. Его заглушали мнения более мудрых и опытных предков. Вы представляете, ведь я 23568-й, а это значит, что 23567 предков поучали меня. Они-то всегда лучше знали, что и как мне надо делать. А я не смел ослушаться...
Наконец, капитан решился прервать этот монолог:
— Тагг, надо спешить — к нам прут десятка два «шариков». И, наверное, не для того, чтобы интервью взять.
— Да.
Тагг надел на голову какой-то шлем:
— Это вместо вашего ручного управления — на всякий случай, здесь как раз все настроено на то, чтобы накрыть планетарную систему вместе со звездой. Мы, — запнувшись на миг, поправился, — они, как и вы, все еще страшатся отдаляться от родного светила. Я накрою их всех сразу, так же точно они хотели поступить с системой вашей звезды... Они умрут не сразу, а лет, эдак, через триста, когда расщепят до чистой энергии все планеты, оказавшиеся внутри. Кстати, если ваш корабль накрыли отталкивающим полем, то их я накрою полем, которое наоборот поглощает все, становясь еще мощнее. Та-а-к, я кое-что подправил. Пуск!
Местное солнце исчезло, вместе со всеми окружавшими его планетами и, спешившими на подмогу, кораблями врага. Они оказались внутри Черного поля, которое пока никто не может ни снять, ни пробить.
Стас с беспокойством покосился на дверь:
— На корабле еще есть «ваши»?
— Уже нет. Их вообще нигде нет. Те, что в Поле, не в счет. Я последний.
— А исследователи вроде нас?
— Автоматы.
— И что ты теперь будешь делать?
— Создам свою, правильную, цивилизацию. Мои потомки будут обладать лишь моими знаниями, а мнение у каждого будет свое!
— Думаешь, справишься?
— Если не я, то кто?!
Электронщик решил, что пора бы поблагодарить нового друга:
— От чистого сердца, Тагг, благодарим. Сам понимаешь, все слова сейчас — пустое. А это, кстати, войдет в историю: судьба человечества решилась в рукопашной, или почти рукопашной! Такого еще не бывало... Хотя было бы еще смешнее, если б мы победили, дерясь на современном оружии, у них ведь и корабли быстрее и лазеры мощнее...
— Ты слишком низко себя ценишь, если бы не твой прибор, аналогов которому я еще не знаю...
Марина оторвала взгляд от безжизненного тела штурмана, и начала потихоньку выходить из ступора:
— Сказать тебе спасибо — ничего не сказать. Теперь ты — величайший герой человечества, хоть и не человек. Надеюсь, мы еще встретимся. Удачи, тебе, 23568!
— Удачи желают слабым духом, — поправил капитан, — а он сильный, наверное, самый сильный среди своих, успеха, Тагг! Прощай!
«Ломоносов» благополучно вошел в родную Солнечную систему.
— Знаешь, Стас, меня пугает одно обстоятельство: у нас нет ни одного документального свидетельства всего случившегося!
— Ну это как сказать!
Электронщик просиял, в глазах снова вспыхнул лукавый огонек. Он, жестом заправского фокусника, извлек из кармана небольшую палочку, с круглым набалдашником на конце. Несколько магических пассов и семейная реликвия капитана очутилась внутри самого настоящего Черного поля.
Капитан открыл рот, но не успел ничего сказать. Черное поле лопнуло, как мыльный пузырь.
— Я тут кое-что подправил, надеюсь, ОНИ никогда не додумаются до этого...
Сергей Игнатов © 2006
Обсудить на форуме |
|
