|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Настоящая космическая фантастика Юлия Полежаева © 2006 Navigare necesse est Он входит в трактир ленивой отпускной походкой, щелчком пальцев подзывает бармена, небрежно кидает на стойку банкноту. Его иссеченный морскими ветрами лоб и стройная широкоплечая фигура привлекают всеобщее внимание. По залу прокатывается восхищенный говорок.
— Это кто? — хриплым шепотом спрашивает молодой матрос за крайним столиком.
— Э, братишка, — сидящий рядом с ним седой морской волк отставляет кружку и назидательно поднимает палец, — это знаменитый капитан Ярослав Отчаянный. Слыхал, небось? Тот самый, кто в бурю прошел с полным грузом проливом Каттегат!
А красавица дочка трактирщика... нет, дочка мэра... ну, она случайно зашла в трактир выпить чашечку кофе... в общем, красавица с интересом оборачивается...
— Ярик! Эй, юнга, спишь? — лапища боцмана сгребла Ярика за комбез на спине и вздернула как котенка за шкирку. Его голос звучал из-под маски непривычно глухо.
— Я не сплю! — возмущенно задергался мальчишка. — Я вперед смотрю! — Его голос тоже как-то тускло звучал.
— Ага, — сказал боцман. Он поставил Ярика на палубу, вынул из его уха раковину наушника, приложил к своему уху и удовлетворенно повторил. — Ага! Опять забыл зарядить — и, значит, вперед смотришь? Что толку-то? Твое счастье, что мы давно в открытом море, Россыпи позади. Сегодня всего лишь отдраишь герб на юте, но еще раз замечу — и ты так легко не отделаешься. Иди сначала смени батарейку — и смотри, чтоб как зеркало!
Ярик понурился и украдкой вздохнул: полгода на борту «Шалуньи» научили его не спорить с начальством. Чертова медная пластина с гербом и девизом Союза мореходов располагалась на кормовой надстройке над окном капитанской каюты в страшно неудобном месте и служила неисчерпаемым источником легких наказаний для нерадивых матросов. Первое время юнга драил ее так часто, что дурацкий лозунг снился ему по ночам. «Navigare necesse est». Похоже на перевранные аглинские слова. Капитан сказал, что на каком-то латинском, как он выразился, дважды мертвом, языке это значит: «Мореходство необходимо».
Ярик яростно тер пластину. Неведомые латинцы напоминали ему престарелого дедушку Романа из Новольвова. Тот тоже имел привычку изрекать с важным видом очевидные вещи как невесть какую мудрость. Надо же, мореходство необходимо! Как будто кто-то в этом сомневается. Дураки они, эти латинцы, хоть и дважды мертвые. Да ни один остров в одиночку и года не проживет. Нигде не делают все, что нужно для жизни, на каждом — что-то свое, ясно, что без мореходов никуда. Вот сейчас идем в Никополь с грузом минералов из Шахтина, а там, наверное, фруктами загрузимся, повезем куда-то, где они не растут. Может, даже в Петер...
Мальчишка вздохнул и сменил руку. Хорошо бы к Солнцедару в Петер попасть. Там, по слухам, собираются выдувать новый купол, большой праздник будет. Он никогда еще не видел, как делают купола, только по рассказам представлял. Говорят, от направленного взрыва вздрагивает не только весь остров, но даже все море до горизонта, а в котловине, где будет купол, песок становится жидким и закипает... Врут, наверно.
От размышлений его оторвал авральный свисток. «Все наверх, галс менять». Ярик обрадованно запихал ветошь и пасту в специальный карман на фальшборте и помчался на свое место по расписанию. Конечно, на шкотах от него пока толку немного, но капитан сказал, что все морские работы лучше всего изучаются руками.
С щелчком разошлась мембрана кубрика, из шлюза на палубу толпой высыпали подвахтенные матросы. «К поворо-о-ту-у. Трави помалу!» Шхуна ощутимо замедляла ход, плавно выравниваясь, и, наконец, грузно осела на наветренные шасси. Заскрипел корпус, со стоном качнулись амортизаторы, сразу возросла тряска, как всегда на двубортном ходу. Рулевые дружно навалились на штурвал, выписывая колесами плавную дугу. «На лебедках — добирай!» Гики и гафели перенесли на другой борт, паруса с громким хлопком один за другим поймали ветер и встали. «К ветру приводись! Шкоты добрать!» Кильватерный след стал изгибаться в другую сторону, завершая волну. «Шалунья» снова начала разгоняться, все сильнее кренясь, ветер в снастях уже заглушал скрип осей. Ярик, как всегда, затаил дыхание. Вот оно, есть! Крен увеличился рывком, а стук и скрип внезапно почти исчезли. Шхуна встала на борт. Свист ветра, скорость, полет — и музыка ритуальных команд. «Есть отрыв!» «Еще грот добрать! Хорош!» «На курсе!» «Так держать!»
Ярик перевел дыхание. Когда-нибудь и он так же будет стоять на мостике и командовать «Так держать!». Он с сожалением посмотрел на колесо подветренного балансира, летящее в метре над песком. Осторожничает капитан. А вот Джонни с «Игла» рассказывал, что они в лавировку почти всегда на балансире ходят. Вот это, я понимаю, скорость! Конечно, минералы — груз не скоропортящийся, но все равно обидно. Когда он сам станет капитаном...
— Ярик! Живо заканчивай на юте и бегом на камбуз, коку помогать!
— Есть, сэр!
Войдя на камбуз, юнга с наслаждением сдернул маску и сразу окунулся в облако аппетитных запахов. Он сглотнул.
— Что, малыш, опять тебе влетело? — весело подмигнул кок Ванья. — На вот, утешься, — он кинул очищенную кочерыжку.
Ярик слегка надулся на «малыша», но кочерыжку поймал и бодро схрумкал. Все-таки в положении юнги тоже есть свои светлые стороны.
В Никополе Ярик раньше не был, поэтому с утра торчал на салинге, чтобы первым увидеть купола. Какой большой остров, оказывается! В порту, в защитном полукольце высоких скал, уже стояли три корабля — две шхуны и здоровенный зерновой барк. С раскинутыми крыльями балансиров и высоко вздернутыми бушпритами, они казались издалека стаей всполошенных уток.
— Никак, «Мадонна»? — старпом опустил бинокль. — Юнга, беги, предупреди капитана, что «Мадонна» в порту, он хотел встретиться с Гвидо.
Капитан, в свежей белоснежной рубашке, наклонившись к зеркалу, тщательно подравнивал усы. Выходной китель уже висел наготове на спинке стула.
— «Мадонна»? Это славно, — рассеянно откликнулся он. Потом, видимо, удовлетворенный результатом своих трудов, выпрямился и окинул Ярика неодобрительным взглядом.
— Переоденься. Пойдешь со мной — на берегу надо выглядеть прилично.
— Да, сэр.
Через полчаса «Шалунья» ошвартовалась на свободном месте рядом с «Идальго» из Вэньо. Капитан, небрежно помахивая тонкой папочкой с документами, первым спустился по трапу. Ярик, сгибаясь, тащил за ним сумку с традиционными сувенирами для местных чиновников.
Несморя на тщательное соблюдение традиций, а может быть, благодаря ему, оформление таможенных формальностей заняло часа два. Когда сумка опустела, Ярик воспрял было духом, но не тут-то было. Капитан сказал, что всякий уважающий себя мореход должен разбираться не только в управлении судном, но и в финансовых делах. Он выудил из-за пазухи парки мобильник, передал старпому распоряжения о разгрузке и потащил Ярика за собой по торговым партнерам.
Переговоры затянулись куда дольше таможни. Давно прошло время обеда, и в животе у юнги бурчало от голода, а голова гудела от цифр и названий кипы малопонятных бумаг, которые вновь отяготили опустевшую было сумку. Векселя, накладные, какие-то коносаменты... Нет, мореходство, конечно, необходимо, но водить суда и без того не просто, зачем еще так усложнять это дело всем этим бумажным мусором? Когда Ярик станет капитаном и тоже будет заседать в Совете Союза мореходов, он... ну, он что-нибудь придумает.
Наконец, капитан пожал руку очередному собеседнику, и, сопровождаемый усталым юнгой, покинул последнюю контору. Под куполом ощутимо сгустились сумерки, на фоне потемневшего неба проявилась почти незаметная днем прихотливая сеть арматуры.
— Ого, — сказал капитан, взглянув на часы, — нам пора поторопиться, Гвидо ждет меня в «Красной русалке».
Давно пора. Ярик приободрился и вприпрыжку поспешил за ускорившим шаги капитаном.
«Красная русалка» оказалась солидным заведением почти в центре главного купола. Капитан с юнгой оставили парки в гардеробе и вошли в зал, где им сразу же помахал от дальнего столика капитан «Мадонны». В зале было тепло, уютно и вкусно пахло. По правде говоря, поначалу Ярик оценил только последний пункт. Полученная тарелка морской солянки поглотила все его внимание. Только утолив первый голод, он тщательно вытер тарелку кусочком хлеба и принялся с любопытством озираться. Здесь было чисто и красиво, но скучнее, чем в портовых кабачках, куда ему приходилось иногда заглядывать, разыскивая кого-нибудь из команды. На маленькой эстраде пятерка чернокожих аглинцев что-то негромко наигрывала на блестящих инструментах, но за столиками никто не пытался подпевать хором, и никто не отплясывал в центре зала веселую джигу. Публика тоже была солидная и степенная и разговаривала вполголоса.
— Нет, Андрэ, на этот раз не пройдет! — эмоционально воскликнул капитан Гвидо, опровергнув последнее наблюдение. — Я не стану опять за это голосовать, космики и так вытянули из нас слишком много без всякого толку.
Ярик навострил уши. Капитаны, оказывается, спорят — а он и не слушал совсем!
— Толку и не будет, пока мы урезаем им каждый пенс! За последние тридцать лет налог трижды снижали — чудо, что дело вообще не встало. И сейчас, когда работы подходят к завершающей стадии, нам, как никогда...
— Откуда ты знаешь, что дело не встало? Я про эту завершающую стадию слышу, сколько себя помню. Налог снижали по результатам проверок комиссией Ассоциации — и я до сих пор думаю, что проверки были слишком мягкими. Никто не знает толком, чем космики занимаются без малого век, но за такой срок давно должен был быть результат — и где он?
— Ты не хуже меня знаешь, на какой срок был рассчитан проект. Когда наши деды вводили космический налог, у них далеко не было наших проблем, они еще даже пользовались спутниковой навигацией — и все-таки не пожалели средств для будущий поколений. С тех пор мы потеряли три четверти спутников, но все еще получаем с орбиты погоду. И если мы сейчас загубим весь проект, нашим детям придется узнавать метеосводки у шаманов!
— Не факт, что это будет хуже! Ты давно видел точный прогноз?
Собеседники, раскрасневшиеся и взъерошенные, сердито уставились друг на друга. Ярик, разинув рот, испуганно переводил взгляд с одного на другого. Заметив это, капитан Гвидо сбавил тон.
— Сегодня я пытался получить в Управлении порта прогноз на ближайшие дни — мы идем в Лиссабон, а ты знаешь, каково в это время в Бискае. И что же? Мне сказали, что картинка с орбиты на этот район будет только через шесть часов, а станция на Волчьей гряде второй год как закрыта! Из-за недостатка финансирования, между прочим. Я давно говорил, что вместо бесплодных мечтаний о новых спутниках, надо развивать сеть поверхностных станций. Если бы на это шел космический налог...
— ... мы и близко не смогли бы содержать такую сеть, которая заменила бы спутник. Мы ходим по кругу, Гвидо, — капитан «Шалуньи» тоже заговорил спокойнее, — все это много раз обсуждалось. Мы чуть-чуть урезаем там, чуть-чуть добавляем здесь — и в результате не имеем нигде ничего. Речь как раз идет о том, чтобы принять радикальные меры...
Одна из труб маленького оркестрика невпопад пискнула, и музыка смолкла. Ярик обернулся. Через зал прямо к их столику шел высокий смуглый человек с острым крючковатым носом. Он не снял свою парку, только откинул капюшон, кожа парки блестела от капелек конденсата.
— Добрый вечер, синьоры, — произнес он, подходя, — так и думал, что найду кого-нибудь здесь.
Капитаны переглянулись.
— Добрый вечер, капитан Нарьега. Что-то случилось? Я думал, «Идальго» уходит сегодня.
— Да, чуть не ушел — хорошо, что решил дождаться сводки. Я только что из Управления — сюда идет редкостный тайфун. Вот посмотрите.
Едва взглянув на распечатку, оба капитана торопливо вскочили.
— Это серьезно. Спасибо, что предупредил, Игнасио.
Провожаемые обеспокоенными взглядами островитян, моряки бросились в порт, объявив по дороге своим экипажам экстренный сбор. Снаружи купола уже заметно раздувало. На всех трех шхунах спешно начали заводить дополнительные швартовы и якоря, спускать стеньги и крепить на палубе все, что можно. Ярик, даже не успев переодеться в рабочий комбез, сразу оказался в гуще суматохи и носился, как угорелый, от носа до кормы, поднося концы, завязывая шкертики и разыскивая потерянные болты.
В разгар аврала он вдруг услышал сквозь вой усиливающегося ветра знакомый ритмичный перестук кабестана. Огромная туша барка «Луизиана» стронулась с места и медленно, кормой вперед, выползала из гавани, подтягиваясь на якорном канате. Юнга подергал за рукав работавшего рядом пожилого матроса Федора Михалыча.
— Правильно делают, — ответил Михалыч на вопросительный взгляд, — он слишком большой и высокий, за скалами не укроется. Если «Луизиану» с якорей сорвет, нам тут всем мало не покажется. А они как раз загрузиться не успели, в открытом море могут убежать от центра тайфуна.
Тем временем барк, подняв только маневровые апсель и кливер, грузно разворачивался, переваливаясь с борта на борт. Наконец, он встал на полный курс и, разгоняясь, покатил прочь от острова, на ходу одеваясь пирамидой парусов.
— Рисковые ребята, — покачал головой Михалыч. — Ишь, торопятся, аж брамселя поставили!
Высоко над головой на фоне потемневшего неба уже вытягивались, закрывая звезды, бледно-рыжие щупальца поднятого ураганом песка.
Последующие сутки Ярик запомнил обрывками. Когда наполненный песком ветер начал сечь лицо даже через маску, его прогнали вниз и велели не высовываться, но не раздеваться и держать маску наготове. Внизу было страшновато. Натянутые как струны швартовы уже не звенели, а низко гудели, и в тон стонал под ударами песчаных зарядов корпус шхуны, содрогаясь и раскачиваясь, как на ходу. Вскоре вниз спустились почти все, на палубе в специальных укрытиях осталась только аварийная вахта. Поначалу Ярик прилип к иллюминатору и, загородив глаза ладонями от света фонаря, пытался что-то разглядеть в темноте среди густеющего несущегося песка, но в конце концов усталость этого длинного дня победила. Он забрался в свой гамак и заснул, убаюканный качкой, свернувшись комочком и подтянув под парку колени.
Сквозь сон он смутно слышал отдаленный треск и крики, топот ног и хлопанье мембран, а просыпаясь, видел все тот же свет фонаря и ту же тьму за окном. Наконец, окончательно проснувшись, он выбрался из своего угла. Снаружи по-прежнему было темно и ничего не видно, кроме завесы летящего песка, но Ярик по какому-то неуловимому изменению цвета догадался, что уже давно день.
— Здоров же ты спать, парень, — со смехом приветствовали его матросы, — две вахты продрых!
— И молодец! Для моряка крепкие нервы — первое дело, — вступился за юнгу старый покровитель Федор Михалыч. — Иди-ка на камбуз, завтрак ты проспал, да горячего сегодня и не было, но кок чего-нибудь тебе подкинет.
Только тут Ярик обратил внимание, что несмотря на бодрое настроение, лица у матросов серые от усталости. Кое на ком виднелись свежие повязки.
— Ерунда, — махнул рукой, заметив его испуганный взгляд, баковый Алеха, — царапина. У нас-то по мелочам пока поломки, а вот «Идальго» грот-мачту потерял. Слышал треск? Хорошо, она на ту сторону упала, а то плакал бы наш балансир.
На камбузе кок одарил Ярика бутербродом с кружкой кваса и тут же припахал делать бутерброды на всю команду и разносить по местам. Вскоре юнга совсем запарился в наружном комбезе и, улучив момент, попытался все-таки его снять, но тут же попался на глаза боцману и заработал очередной разнос. Похоже, жизнь начинает входить в обычное русло — может, буря заканчивается?
Он как раз принес холодный обед капитану, когда это предположение подтвердилось. В коридоре раздались громкие голоса, потом стук в дверь каюты.
— Капитан, к вам посыльный с «Мадонны».
Вслед за вахтенным матросом в каюту ввалился высокий человек в засыпанной песком парке с усиленной маской в руках и отдал честь.
— Добрый день, — кивнул в ответ капитан, — у вас что-то не в порядке?
— У нас пока все более-менее, капитан, — ответил посыльный, — но до нас добрался человек из города. В радиоцентре поймали SOS от «Луизианы», их выбросило на камни у Драконьего мыса. Генератор поврежден, есть пробоины в жилых помещениях. Надо снять людей.
Ярик, затаившись как мышка в уголке, в испуге зажал себе рот. Генератор — это кислород, без него в море долго не продержаться.
— Черт возьми, мы не успели...
— Да, в городе знают, что вы не успели разгрузиться, поэтому обратились на «Мадонну», но на «Луизиане» большой экипаж, а у нас мало места. Капитан Гвидо просит, если вы не против присоединиться, ускорить разгрузку, не дожидаясь конца тайфуна. В порту готовы собрать добровольцев. Ветер уже немного уменьшился, и они хотят попытаться подать рукав.
— Отлично! — капитан вскочил и, на ходу включая микрофон громкой связи, кинулся из каюты. — Старпому срочно в рубку, боцману...
Ярик растерянно посмотрел на нетронутый поднос. Похоже, капитану уже не до обеда. Он быстренько оттащил все обратно на камбуз, счастливо избежав внимания кока, затянул завязки капюшона по самые края маски и рискнул высунуться на палубу. Ураган действительно стихал — сквозь дымку летящего песка уже проступали смутные силуэты скал, чернел рядом перекошенный корпус «Идальго». Впрочем, ветер не настолько стих, чтобы позволить беспечному юнге остаться на ногах. Ярик шагнул из шлюза, сразу поскользнулся на тонкой пленке покрывавшего палубу песка, шлепнулся, покатился по палубе, бестолково пытаясь за что-нибудь зацепиться, и затормозил, только крепко приложившись спиной о фальшборт.
Отдышавшись, он больше не рискнул встать на ноги и пробирался дальше на бак на четвереньках, прячась за фальшбортом и не отрываясь от штормового леера, проложенного вдоль планширя. Добравшись таким порядком до носового трапа, он осторожно вытянул шею над бортом. Внизу толпа неясных теней суетилась вокруг какого-то гигантского червя, то и дело норовившего встать на дыбы. Хорошо, что Ярик слышал про разгрузочный рукав... На палубе уже с визгом крутился брашпиль: навстречу червю медленно опускалась грузовая аппарель.
— Ага! — раздался в ухе знакомый голос, и рука боцмана привычно вытащила юнгу из-за фальшборта. Против ожидания, голос прозвучал обрадованно. — Вот ты-то мне и нужен!
В два счета Ярик был доставлен в грузовой трюм и поставлен пред очи замотанного второго помощника Сержа, от которого ошалевший от внезапной ответственности юнга получил задание отмечать в ведомости подаваемые к трапу грузы. Торопливо объяснив, что к чему, Серж спросил: «Все понятно?» — и, даже не дожидаясь ответа, впрягся вместе с матросами в какой-то огромный ящик. Ярик удивлялся только до тех пор, пока не заметил в глубине трюма катившего бочку старпома.
Впрочем, удивляться сразу стало некогда — ящики и бочки текли к трапу непрерывным потоком, и Ярик только успевал разыскивать в пухлой ведомости номера, которые кричали ему матросы. Несколько часов промелькнуло незаметно, и только когда трюм почти опустел, Ярик почувствовал, как затекли от напряжения спина и плечи. Даже он устал, а матросы, измученные штормовыми сутками, только что не шатались. Но отдыхать было некогда. На аппарель еще выкатывали последние бочки, а появивишийся внизу капитан уже распорядился снять с разгрузки большую часть матросов для подготовки к отходу.
Неожиданно движение в устье рукава застопорилось: навстречу потоку последних грузов пробиралась группа людей в легких расстегнутых парках — явно, местные.
— Капитан Андрэ Волкофф? Командор местных сил МЧС Токаренко, — грузный широкоплечий островитянин небрежно отдал честь. — Пожалуйста, не поднимайте пока аппарель, капитан, вы должны принять груз для срочной спасательной миссии.
— Груз? Разве вам не сказали — мы идем на помощь экипажу «Лузитании»!
— Да, я в курсе — но у нас возникла новая проблема. Мы уже связались с «Мадонной», они справятся сами, в крайнем случае сделают два рейса. Вы знаете морской закон, капитан — если остров не выходит в срок на связь, все соседи должны при наличии транспорта выслать спасательные команды. После тайфуна мы не можем связаться с Окинавой. Они не ответили на тестовый вызов и пропустили уже и регулярный вечерний сеанс. Мы — не ближайший к Окинаве остров, Гаяска ближе, но у них свои серьезные повреждения и нет судов, готовых выйти в море. Кроме нас, Окинаве надеяться не на кого, и кроме вас...
— Я понял. Что вы хотите грузить?
— Стандартный набор: аварийный генератор, мобильная радиостанция, гуманитарные грузы... Плюс с вами пойдут спасатели и врач.
Капитан, сощурившись, посмотрел на полосатые трубы вымпелов над куполом портового управления.
— К Окинаве идти в лавировку. Командор, вы сможете обеспечить погрузку своими силами? Мои люди больше суток на ногах, перед таким переходом, тем более, ночью, экипажу необходимо дать немного отдохнуть.
— Добро, капитан, — островитянин еще раз отдал честь, — мы немедленно приступаем.
Ярик еще никогда не был в море ночью — суда обычно проводили ночи на стоянках. Сейчас на баке установили большие прожектора, и впередсмотрящие стояли возле них, напряженно следя за поверхностью перед шхуной. Пока «Шалунья» огибала скальную гряду, защищавшую Никополь, она двигалась медленно и осторожно, под зарифленными парусами, на двубортном ходу. Наконец, скалы остались позади, шхуна вышла в открытое море и начала набирать ход. В этот момент юнгу вызвали к капитану.
— Твоя вахта сейчас пойдет отдыхать, но, я слышал, ты выспался днем?
— Да, сэр.
— Отлично. Тогда у меня есть для тебя очень важное дело.
— Да, сэр! — Ярик вытянулся в струнку и вытаращил глаза.
На побледневшем от усталости небритом лице капитана мелькнула тень улыбки.
— Я хочу сэкономить время. Отсюда до Окинавы можно дойти одним галсом, если идти самым острым курсом, на балансире. Это довольно опасно, тем более, ночью. Правда, Синайское море славится ровной поверхностью, но такой ураган мог что-нибудь принести или, наоборот, сдуть песок с каких-нибудь топляков. Очень важно не пропустить препятствие перед балансиром, это грозит серьезной поломкой. Ты понимаешь?
— Да, сэр! Я не пропущу, я буду стараться! Я не засну!
— Хорошо. Конечно, ты будешь не один — вся вахта будет смотреть вперед, но люди устали. Я надеюсь на твои молодые глаза. Иди к подветренному бортовому прожектору.
— Есть, сэр!
У прожектора юнгу перехватил боцман, велел пристегнуться и сам проверил крепление страховочного троса. Ярик признался себе, что с тросом действительно спокойнее. Желтые конусы света вырезали впереди только размытые овалы бешено несущейся навстречу поверхности, весь остальной мир — палуба, тяжелая громада парусов над головой, небо и море до горизонта — тонул в непроглядной враждебной черноте. Когда шхуна начала приводиться, стало еще страшнее. Палуба, пройдя привычный ходовой крен, продолжала вставать дыбом, мачты все дальше заваливались и, казалось, вот-вот вся чудовищная масса потеряет равновесие и рухнет набок, сминая хрупкое крыло балансира, закручиваясь винтом, переворачиваясь в треске ломающихся рей... Пухлое колесо на ноке балансира коснулось поверхности, пару раз упруго подпрыгнуло на гребнях барханов и, наконец, вжатое в песок, уверенно приняло на себя тяжесть шхуны. «Та-ак держа-а-ать!»
Ярик перевел дух и с усилием разжал намертво вцепившиеся в леер пальцы. Похоже, Джонни с «Игла» малость преувеличивал: вряд ли кто-то в здравом уме ходит так постоянно. Сейчас юнга шкурой прочувствовал важность порученной миссии. Овальное пятно света от его прожектора бежало как раз в паре корпусов впереди колеса балансира, и Ярик напряженно уставился на него.
Сохранять внимание оказалось непросто. Однообразная рябь набегающих из тьмы барханов гипнотизировала, глаза уставали, и мальчишке все чаще приходилось усиленно моргать и щипать себе руку под перчаткой. Боцман, пробираясь, как обезьяна, по стоявшей почти вертикально палубе, тоже бдил — последовательно обходил все посты, встряхивая и подбадривая вахтенных.
— Ну что, парень, как дела? Не спишь?
— Нет, сэр, все нормально.
— Ну, молодец. Продержись еще немного, ночью вахты половинные, через полчаса будет смена.
— Да, сэр.
Ярик отвернулся от боцмана, снова переводя взгляд за борт, и в этот момент в желтое пятно света ворвалось что-то черное, кривое, угловатое. Еще не успев сообразить, что это такое, Ярик завопил писклявым от волнения голосом:
— Препятствие перед балансиром!
Боцман, увидев расширившиеся, устремленные мимо его плеча глаза юнги, тоже стремительно обернулся и с секундным опозданием повторил:
— Топляк справа сорок — десять!
Рулевые среагировали мгновенно, шхуна вильнула, уваливаясь, балансир приподнялся, но недостаточно. «Шалунья» содрогнулась от жесткого удара о кромку крыла и, продолжая уваливаться и выпрямляться, начала описывать крутую дугу. «Шкоты трави!» «Все наверх!»...
Ярик круглыми от ужаса глазами, застыв, смотрел на поднявшуюся вокруг суматоху. Он прозевал, не справился! Он виноват! Ой! Рядом из темноты возник капитан, напряженно всматривающийся в конец балансира, Ярик в отчаянии повернулся к нему, запрокинув голову.
— Все в порядке, — успокоил его капитан, — ты подал сигнал вовремя, похоже, мы только чуть-чуть задели. Но все равно крыло надо проверить.
Шхуна, встав на оба шасси, тормозила, вздымая фонтаны песка, паруса ставили в дрейф. Два прожектора уже шарили по кильватерному следу, ища таинственный источник неприятностей. Ярику казалось, что с момента столкновения прошло всего несколько секунд, но зловещая растопыренная тень, отпечатавшаяся на сетчатке его глаз, появилась в круге света далеко-далеко, на самой границе досягаемости прожекторов.
«Шалунья» остановилась. Два матроса, спрыгнув с борта на крыло балансира, сразу побежали по нему вверх, еще несколько человек поспешно спускали штормтрап, возле него уже стояла наготове ремонтная группа. Чуть поотдаль, вне круга света, капитан о чем-то спорил с командиром спасателей. Ярик отстегнулся и подобрался поближе.
— ... не менее важная задача. Навигационная опасность должна быть отмечена на карте, это такой же мой долг, как и оказание помощи терпящим бедствие. Проверка балансира все равно займет некоторое время, мы обязаны ...
Оглянувшись, Ярик заметил, что к штормтрапу уже подтащили несколько серфов и спускают их за борт. Подошел второй помощник, нагруженный секстаном и еще какими-то коробками.
— ... тогда позвольте мне тоже пойти, — спасатель спешил за капитаном к трапу.
— Не возражаю, — все еще сердито буркнул капитан и тут заметил Ярика. — А ты что здесь делаешь? Твоя вахта уже закончилась, отправляйся вниз! — Он встретил умоляющий взгляд юнги и неожиданно смягчился. — Впрочем, ладно. Бери вот эту сумку, пойдешь с нами.
К далекому пятнышку света отправились четыре серфа. Первым скользил Серж с объемистым рюкзаком за плечами, за ним серф капитана. Ярик, повесив тяжелую сумку через плечо, стоял на доске рядом с капитаном, крепко держась за его ремень. Следом шел спасатель, на удивление умело управляясь с парусом. Замыкал группу матрос Константин, здоровенный угрюмый силач, взятый, видимо, на всякий случай.
Парус серфа закрывал от Ярика точку назначения в перекрестье лучей. Он оглянулся назад — шхуна быстро удалялась, ее темный контур сливался с чернотой неба, россыпь огней на палубе уже выглядела созвездием. Одним из созвездий. По мере удаления от источников света звезды словно проявлялись, все больше и больше, сначала самые яркие, складывая причудливые фигуры, потом более слабые, пока, казалось, все пространство над головой не заполнилось мельчайшей звездной пылью, насыщавшей воздух мерцающим светом. Почему он думал, что ночь так непроглядно черна? Мальчик закинул голову вверх, завороженный мягким скольжением под этим торжественным сводом.
— Ну ни фига ж себе, что это за хрень? — хриплый бас Константина разрушил очарование момента. Ярик вздрогнул и посмотрел вперед. Капитан, резко повернув, затормозил и мягко опустил парус на песок рядом с серфом Сержа. Следом шагнули с досок его спутники. Несколько минут люди неподвижно стояли в ряд и молча разглядывали таинственный объект.
Из песка торчала смятая решетчатая конструкция, под ней угадывался округлый металлический бок, рядом с ним выглядывала из бархана словно протянутая к небу в бессильном умоляющем жесте изломанная суставчатая клешня. А с той стороны что? Никак это были колеса? Слишком маленькие, чтобы это могли быть останки какого-то судна, слишком большие для чего-то другого...
— Никогда ничего подобного не видел, — прервал, наконец, молчание командир спасателей.
— Наверное, это какое-то древнее транспортное средство, — предположил Серж, — может даже времен начала колонизации. Как вы думаете, капитан, этой штуке может быть лет двести?
— Пожалуй, даже больше, — задумчиво ответил капитан. Он обошел объект, тронул остатки колеса носком сапога, поднял руку и попытался пошатать решетчатую форму над своей головой. Конструкция, похожая на измятый завядший цветок, вдруг со скрипом провернулась. Все вздрогнули, капитан отпрыгнул назад. «Цветок», качнувшись, замер в новом положении.
— Знаете, что это было? — показал на него капитан. — Это антенна. Космическая антенна для связи со спутником на орбите или даже с другой планетой. Я читал, что еще до начала колонизации Земля посылала сюда автоматические аппараты, которые управлялись по радио.
— Вы хотите сказать, — удивленно перебил его спасатель, — что эта штука с самой Земли?
— Вполне возможно. У нас мало времени, — капитан встряхнулся, — пора за дело. Ярик!
Юнга, изумленно застывший возле «штуки», разинув рот, подскочил от неожиданности.
— Давай сюда сумку и помоги Сержу, а я пока сниму координаты.
Отойдя чуть в сторонку и повернувшись спиной к свету, капитан принялся колдовать с секстаном. Тем временем Серж, мобилизовав остальных спутников, расставил несколько мощных фонарей и заснял объект с разных ракурсов.
— Мы отправим информацию в Союз мореходов и в Петер, в Академию, — объяснял капитан спасателю, упаковывая аппаратуру, — и там уже решат, как это лучше изучить. Возможно, нам же и разрешат откопать это и перевезти в Петер — я бы не возражал, если не будет другого срочного фрахта. И в море станет безопаснее...
Через пятнадцать минут исследователи вернулись на борт, и через полчаса шхуна легла на прежний курс. На вахту теперь заступила другая смена, и Ярик снова забрался в свой гамак, висящий под непривычным углом. Он устал, в глаза после ночного бдения словно песка насыпали, но заснуть никак не удавалось.
Земля. Сказочная прародина человечества, где небо было голубым, а море синим, где люди дышали воздухом без масок и строили города без куполов. А в городах жили короли, принцессы и храбрые рыцари. А между городами росли зеленые леса и летали гуси-лебеди. А в лесах стояли избушки на курьих ножках и водились говорящие серые волки и огнедышашие драконы... Сказка же. Для совсем маленьких. Чего стоит одно утверждение, что в морях на Земле вода вместо песка! Ну, это-то явно глупость — иначе древние земные латинцы не сочинили бы свой девиз, что мореходство необходимо. Как бы они ходили по воде? Так может и все остальное, что рассказывают о Земле, такая же ерунда?
Как-то все, что Ярик знал о легендарной прародине, никак не стыковалось с реальной, твердой, искореженной железякой, оснащенной колесами и космической антенной.
В конце концов он уснул, и приснился ему веселый яркий сон, будто идет «Шалунья» в острый бакштаг по ослепительно синему морю в частой ряби крутых барханчиков. Из-под колес брызжет веерами вода, и в мелкой водяной пыли над бортом дрожит радуга. Над мачтами летает кругами толстый дракон на кожистых крыльях, с картинки в детской книжке, и угрожающе пыхает пламенем — а нам не страшно! Вода же кругом. Вон сколько воды. Нас не подожжешь!
Юнга спал и улыбался во сне.
А утром они дошли до Окинавы и стало не до веселья. Ураган сорвал с креплений одну из ветряных вышек на генераторном поле, вышка повредила несколько других, почти снесла главный распределительный корпус и, что хуже всего, пробила один из жилых куполов. Были погибшие и очень много раненых обломками купола и рухнувших зданий. Люди из разбитого купола заполняли улицы оставшихся, врачи в единственной больнице сбивались с ног, два рабочих аварийных генератора едва справлялись. «Шалунья» пришла вовремя.
Ярика отправили помогать в больницу. Он никогда еще не видел сразу так много страдающих людей и столько крови. Вместе с другими, окинавскими, детьми он готовил и разносил еду, толкал тяжелые каталки, подавал и выносил, что попросят — и мучился от невозможности помочь как-нибудь посущественнее, глядя вокруг круглыми виноватыми глазами на побледневшем лице.
Кроме трех местных медиков, никопольского врача и судового фельдшера с «Шалуньи» в больнице работали только дети. Все взрослое население острова вместе с пришедшей на помощь командой занималось разбором завалов и восстановлением энергоснабжения. Тех, кого все еще доставали из-под обломков в разбитом куполе, уже не приносили к врачам, а тихо укладывали в ряд на носилках в углу больничного двора, закрывая простынями. К вечеру там набралась почти дюжина неподвижных продолговатых свертков, и Ярик избегал смотреть в ту сторону.
И все-таки к вечеру основной городской генератор заработал. Главная опасность отступила, и люди вздохнули спокойнее. Дальше окинавцы справятся сами, дай только время. Смертельно уставшая команда вернулась на борт.
Никопольский врач вызвался остаться на этом острове до следующей оказии. Остальные спасатели были готовы уже хоть завтра отправляться назад, но капитан сказал, что «Шалунья» простоит здесь еще день-другой. Во-первых, экипажу надо дать отдохнуть. Во-вторых, он хотел дождаться, когда вновь заработает стационарная радиостанция, чтобы обсудить с Академией вопрос о доставке найденного земного артефакта. И, в-третьих, капитан уже договорился взять заодно в Никополь груз креветок и устриц, которыми славилась Окинава. Ураган ураганом, а жизнь продолжается.
Поздно вечером Ярик выбрался на темную палубу. Окинава еще экономила энергию — в порту не горело ни одного фонаря и даже в городе почти не было света. Непривычно темные купола громоздящейся горой закрывали полнеба, и один лишь крохотный огонек горел на баке, слабо освещая сидящих в кружок вахтенных. Раньше юнга пошел бы к ним, поболтать и послушать матросские байки, но сейчас ему хотелось побыть одному.
Мальчишка вышел на кормовую надстройку и запрокинул голову вверх. Звезды были яркими почти как в открытом море. Капитан показывал ему некоторые созвездия, и теперь Ярик узнал крест раскинутых крыльев Лебедя, хищный клюв летящего ему навстречу по молочной дороге Орла. А вон там из-за горизонта выглядывает Орион с горящей рукоятью меча на блистающем поясе...
Сзади почти неслышно подошел капитан, положил ему руку на плечо. Мягко спросил:
— Ну что, сынок, устал?
Ярик молча ткнулся затылком в жесткую кожу парки. Капитан легонько потрепал его по голове. Такой редкий момент, когда капитана можно не называть «сэр», нельзя упустить.
— Пап, а в каком созвездии Земля?
— В разных. Звезды далеко, а Земля — близко, и мы видим, как она движется на фоне звезд. Сейчас она в созвездии Водолея, вон там, видишь, самая яркая, голубая? — капитан пригнулся и показал рукой.
— Ага. Красивая. А зачем она посылала сюда к нам такие штуки на колесах?
— Тогда на Марсе еще не было людей, а у землян еще не было кораблей, чтобы самим сюда прилететь. Но им хотелось знать, что на соседних планетах, вот и отправляли поначалу автоматические станции. Потом люди сами здесь высадились, началась колонизация, и нужда в таких аппаратах отпала.
— А потом?
— А потом... Никто не знает. Там что-то случилось, на Земле, какая-то авария или катастрофа. Может, Земля столкнулась с большим астероидом, или еще что-то... Просто однажды прервалась связь и перестали приходить корабли.
— Прервалась связь, как с Окинавой после урагана? А как же морской закон?
— У нас не было кораблей, на которых можно было бы пойти на помощь. И до сих пор нет. По правде говоря, первое время люди здесь сами нуждались в помощи, колонии тогда очень зависели от грузов, привозимых с Земли. Прошло больше века, пока жизнь настолько наладилась, чтобы можно было задуматься о космических путешествиях. И то мы до сих пор не смогли даже выйти на орбиту, чтобы заменить утраченные спутники. А добраться до другой планеты куда сложнее.
Капитан помолчал, потом снял с плеча Ярика руку и отступил на шаг.
— Уже поздно, пошли-ка спать.
— Я еще немножко посмотрю, можно?
— Только недолго.
Капитан ушел. Ярик, не отрываясь, смотрел на яркую голубую звездочку, далекий живой остров в темном море, который однажды не вышел на связь. Когда он вырастет и станет капитаном... к тому-то времени уж точно построят корабль, который сможет ходить в космическом море... Ярик соберет команду спасателей и пойдет на помощь терпящим бедствие. Navigare necesse est.
Юлия Полежаева © 2006
Обсудить на форуме |
|
