|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Настоящая космическая фантастика Виталий Васькин © 2006 Заморыш — Младший лейтенант Коротков, немедленно произведите ремонт антенны... — надрывался связист с далёкой Земли.
В ответ, диспетчер лунной орбитальной базы «Надежда» Олег Коротков отключил звук радиосвязи. Стало легче, но выполнять команду всё равно придётся. Стараясь не смотреть по сторонам Олег собрал инструмент, запчасти. Деревянными пальцами включил программу подготовки выхода наружу и нырнул в шлюзовую. С мягким хлопком закрылась герметичная дверь. Осталось ждать четыре часа десатурации, в которые надо успокоиться и обдумать происшедшее.
Как просто жилось пару часов назад. Вахта, космос и покой... Неприятности начались с неожиданным появлением старого друга.
— Олежич, привет! — рявкнули динамики. — Иду на стык. Принимай «Самурая»!
Коротков медленно открыл глаза. Стеклянным взором уставился в монитор: светящаяся точка приближалась к стыковочной траектории. Сбоку выплыли данные телеметрии: буксир «Самурай», курс Марс-Надежда-Земля, капитан Скворцов Пётр Денисович, груз....
Олег растёр ладонями трёхдневную щетину, помассировал лицо и машинально взял зеркало. В полоску блестящей обшивки метеозонда лицо целиком не помещалось, что явный плюс по сравнению с нормальным зеркалом из казённого комплекта. Бывало, за шесть месяцев одиночества на вахте, диспетчеры начинали говорить со своим отражением. А с половинкой не получится. Один карий глаз сверкает из-под прутиков угольных волос, одна мощная ноздря подпирает половинку мясистого, чуть задранного вверх носа.
Покончив с осмотром физиономии, Олег вылез из спального мешка и собрался побриться. До подхода Петрухи минимум час — время и на перекус останется. Но не тут то было, динамики опять громыхнули.
— Быстрее стык готовь. Я уже рядом.
На мониторе точка буксира успела вплотную подойти к платформе.
— Ты что, на маршевых подруливаешь? — удивился неуместной прыти «Самурая» Олег. — Сейчас от нас конденсат Бозе останется!
— Не дрейфь, Олегатор. Понимаешь, мне в графике часок надо высвободить, разговор есть.
Коротков сверился с расписанием стыковок: «Самурай» должен был появиться не раньше следующей недели.
— Какой часок? Ты на неделю раньше прибыл.
— В отпуск я тороплюсь! Забыл что ли? Поощрён внеочередным.
Только сейчас Олег вспомнил происшествие на Деймосе. Герой-космонавт Скворцов, искусно лавируя среди ошмётков развалившейся в одночасье старой научной станции, собрал капсулы с людьми и доставил их на Деймос. Каким образом неповоротливый «Самурай» избежал встречи с кусками металла в месте аварии осталось не известным. Запертый в пределах модулей «Надежды» Олег с завистью читал сообщения о геройстве «Самурая».
Взгляду пилотов приближающихся к «Надежде» предстаёт круглый столик на одной ножке. Плоская «столешница», диаметром в пятьдесят метров, состоит из пяти сегментов солнечных батарей. Они скреплены снизу алюминиевыми фермами, среди которых проходит труба общей грузовой шахты. Кроме неё под тенью каждого сегмента притаились стык-боксы, манящие сигнальными огнями буксиры и челноки. В центре «столешницы» едва заметен пенёк основного модуля — диспетчерской: усы антенн задиристо торчат во все стороны, а глазки иллюминаторов спиралью огоньков спускаются ниже уровня батарей. Этот модуль узок, не более пяти метров в диаметре, но тянется на все двадцать, представляя собой ножку столика. Заканчивается он тремя торчащими в разные стороны «сосисками» — технический модуль, шлюзовая и медотсек. И всё это хозяйство — всего лишь перевалочная база российского завода антипротонов построенного рядом с кратером Коперника.
Запустив программу контроля стыковки, Олег подплыл к иллюминатору выходящему на уровень стык-боксов. В полнейшей темноте яркими пятнами выделялись сигнальные огни и прожекторы «Самурая», плавно подбирающегося на длину манипулятора-штанги. Зацепившись им за платформу, буксир аккуратно подтянул себя и пристыковался.
Дрожь ферм от удара «Самурая» ещё не затихла, а Скворцов уже ломился в грузовую шахту. Люк игнорировал кнопки управления, а ручные механизмы оказались блокированными изнутри. Пинать люк в невесомости — дело хлопотное, скрипнув зубами, Пётр вернулся на буксир и прорычал в коммуникатор:
— Коротыш, ты чего дверь не открываешь? Дело есть.
«Клянчить будет», — предположил Олег. Внутренняя связь диспетчерской записывается в архив и передаётся на Землю. Переговорить без свидетелей можно только в шахте или через полевые рации. Всякий раз, когда пилотам что-то надо минуя правила, дело начинается с невинной беседы.
— Не-а, — лениво протянул Олег. — На прошлой неделе один лихач вильнул боковыми дюзами челнока — и всё, кранты герметичности шахты. А ремонтники прибудут не скоро.
— Понятно, — огорчённо вздохнул Пётр. Через мгновенье, как бы случайно, поинтересовался: — Не тот ли это лихач, которому ты нос подправил?
Скворцов догадлив и прям, из-за чего не раз встревал в неприятности. И сейчас он ухитрился парой слов разбередить старую рану. Олег непроизвольно вспомнил события двухгодичной давности: с десяток пилотов собрались в медотсеке «Надежды» на ежегодный контроль. Всё прошло нормально, парни здоровые, молодые. Олег Коротков, пилот буксира «Бекар», по случаю своего недавнего двадцатипятилетия предложил по граммульке коллегам. Кто-то отказался, кто-то нет, но нашлась гнида — «слила» в тот же час. Вызвали на повторный осмотр, запротоколировали и готово: майор Коротков стал летёхой и оставлен диспетчером «Надежды» на неопределённый срок. Стукача Петруха вычислил быстро. Ещё быстрее Олег «оплатил счёт».
С тех пор начались «интересные» случаи, вроде того, что произошёл с боковой дюзой челнока. Если бы Олег не успел юркнуть из грузовой шахты в шлюз, то вакуум мгновенно вскипятил бы кровь.
Пока Коротков молча боролся с нахлынувшими воспоминаниями, Пётр внешним манипулятором вытащил контейнер из грузового отсека «Самурая». Демонстративно провёл его перед камерой наружного обзора и стал приваривать к стальному участку платформы.
Опомнившись, но, стараясь не подставить друга на записи разговора, Олег крикнул:
— Скворец! Я тебе сейчас все перья повыщипываю! Вали отсюда!
Да где там. Тот спокойно закрепил контейнер и помахал железной рукой.
— Петя, тебе в отпуск давно пора — мозги–то совсем размякли.
— Олежик, будь спок, — слова, как гладко обточенные морские камушки, скатывались с языка хулигана. — Я через месяц вернусь.
В груди у Олега кольнуло — что-то здесь не так. Петро, конечно, свой человек, да и частенько пилоты просят оставить на «столике» тайно пронесённые в космос личные вещи. Но не целый же контейнер!
С другой стороны — друг просит.
Махнув на горизонты возможных проблем, Олег предупредил:
— Мне до конца вахты два месяца, а «чёрный», всё проглотит.
— Космос-то проглотит, а ты не давай, — радостно отозвался Пётр. — Помалкивай, ну и не суйся, куда не следует.
«Самурай» ушёл к Земле, а «столик» вернулся к своей обычной дрёме. Коротков первым делом осмотрел технический модуль: индикаторы сообщали о нормальной работе всех систем. На платформе редко происходят события. Рутина дежурства имеет военную суть — солдат спит, а служба идёт. Правда, Олег предпочитает зависнуть с экраном книжки про какую-нибудь команду супер-космодесантников, разделывающихся с многомерными монстрами на коричневом карлике или в аду сверхновой. Отсутствие достоверности описываемых событий приятно расслабляет. Но жизнь в невесомости изматывает, а потому — сон необходим.
Подчинившись усталости, Олег вплыл в диспетчерскую и залез в спальник, для удобства обзора подвешенный точно по центру. Постепенно движения глаз под веками замедлились.
Видно не судьба была поспать Короткову — аварийная сигнализация ударила по ушам противным дребезгом. Зарычав, Олег одним глазом взглянул на монитор: авария в системе вентиляции, повышенный перепад давления на фильтрах. Пришлось вылезать из спальника и рулить в техмодуль.
Через полчаса из коробов вентиляции были извлечены четыре мохнатых комка плесени, внутри которых спрятались блоки фильтров. Олег спешно упаковал их в герметичные пакеты и, кривясь от вони, успевшей заполнить весь модуль, установил резервные. Работа плёвая, но в невесомости требует большой затраты сил. Закончив, злой и усталый Коротков угрюмо уставился на пакеты: никогда ещё плесень не росла так буйно. Судя по протоколу измерений перепада давления, фильтры начали забиваться всего три дня назад — скорость роста более чем необычная. Олег решил с первым же челноком отправить фильтры на анализ в лабораторию завода, благо часов через шесть должен подойти очередной. Пакеты привязал на верёвке к ноге, чтобы не забыть.
Сил перебираться в диспетчерскую и залезать в спальник не осталось. Уснул прямо в техмодуле, зависнув возле иллюминатора, как привидение. Нельзя сказать, что сон был спокойным: дёргая то руками, то ногами Олег очутился возле приборной панели и врезался в неё головой. Мутными со сна глазами осмотрелся: совсем рядом, в каких-то двух шагах, висит размытое чёрное пятно величиной с мяч. Попытки проморгаться ничего не дали — пятно не желало исчезать и не желало принимать понятные глазу чёткие границы. Прикинув варианты, Олег решил подождать с активными действиями, надеясь, что вызванный переутомлением глюк вскоре пропадёт.
Ожидания не сбылись. Пятно стало частью базы, оно плавало повсюду, ни к чему не прикасаясь. Представляя, как будет выглядеть со стороны, Олег набрался смелости и связался с Землёй:
— Докладывает дежурный орбитальной базы «Надежда». На борту находится неопознанный объект. Внешний вид — чёрное пятно. Излучений и активности не наблюдаю...
— Докладывайте, Коротков. Не молчите! — резко перебили с Земли.
Чертыхнувшись, Олег повторил начало доклада, и опять его прервали.
— Коротков, от вас поступают одни помехи, хотя пилот-сигнал проходит идеально. Проверьте работу корректора частот.
Индикатор работы автоматической системы коррекции частот приветливо светился розовым светом. Системный монитор ещё более приветливо доложил: «Все системы в норме». Для порядка Олег запустил тестовую программу настройки связи. Все пакеты информации прошли в обе стороны без повреждений. Данные архивов «Надежды» ушли к Земле также без сообщений о сбоях. Но связист с Земли по-прежнему был недоволен.
— В архивной информации отсутствуют последний час. Повторите отправку или сообщите код неисправности!
— Да не знаю я кода неисправности, — не выдержав, заорал Олег в микрофон. — Система пишет «Все нормально». Тесты проходят на «ура». Всё в порядке, кроме информации об этой чёрной кляксе.
— Если всё в порядке, — зловеще прогнусавил связист, — то чего орешь?
Олег почувствовал, как участилось биение сердца, вспотели ладони. На языке завертелись острые словечки, но сорваться не успели. По контуру пятна заскользили слабые сполохи и тонкий луч мрака выскользнул из черноты. Ударившись об один из пакетов с фильтрами, луч рассыпался чёрным облаком. Через мгновение пакета не стало, а на ближайшей крышке коробов электрокабелей образовалась горка серой пыли. Один за другим в чёрных облачках растаяли все пакеты вместе с верёвкой.
— Другой...— выдохнул Олег.
Разумность пятна не вызывала сомнений, как и его мощь. Олег почувствовал себя ребёнком замершим в испуге перед змеёй. Он уже не пытался передать на Землю сообщение — информация о госте будет уничтожена.
И вот теперь, сидя в шлюзовой, Олег несколько раз прогнал цепочку событий. Без сомнений, внезапное появление «Самурая», плесень и пятно связаны между собой. Более того, именно в контейнере Скворцова прибыла на базу чёрная клякса. Стали понятны последние слова Петра — он не хотел, чтобы контейнер открывали. Значит, железо может задержать гостя. Понадеявшись на дверь шлюзовой, Олег заснул.
Таймер десатурации подал гудки предварительной готовности. Постепенно выплывая из объятий сна, Олег почувствовал себя полностью отдохнувшим. Улыбаясь, вплыл в кабинку скафандра и тут же отпрянул — из-под забрала шлема выскользнул шар черноты. Сократившееся до размеров кулака и без сполохов, пятно выглядело успокоившимся. Приступ любопытства моментально охватил Короткова.
«Что у него внутри?» — вот о чём подумал бывалый пилот разглядывая непрошенного гостя. Под натиском адреналина Олег снял со скафандра жучок видеокамеры заднего вида, прикрепил его к отвёртке. Включил на запись встроенный в рукав скафандра монитор и сунул импровизированный «глазок» в пятно, проткнув его насквозь.
Вопреки ожиданиям, пятно никак не отреагировало. Отметив этот «плюс» Коротков собрался повторить опыт, но вовремя обратил внимание на изменения «глазка». Металл проржавел до дыр в нескольких местах; жало отвёртки осыпалось рыжим песком.
— Да что ты за дрянь такая? — сорвавшись на фальцет вскрикнул Коротков. — И как ты сюда пробралась?
Пятно продолжало неподвижно висеть.
В это время таймер подал сигнал полной готовности. Тяжко вздохнув, Олег вернулся в кабинку и подставил себя под автомат надевания скафандра. Гибкие манипуляторы ловко собрали скафандр на теле, провели подгонку и контрольное опробование. Автоматика выровняла давление и шлюз открылся.
Черный, как прозвали космос пилоты, равнодушно встретил блестящую букашку. Три змейки страховочных фалов и редкие струи реактивных пистолетов не слишком заметны на фоне ярко освещённых сегментов батарей. Другое дело челнок, в это же время приближающийся к «Надежде» с теневой стороны — одного залпа стартовых двигателей хватит переплавить базу в каплю. Не получив ответа от дежурного пилот принял решение провести внешний осмотр базы. Он аккуратно вывел челнок из-под «столешницы» и увидел Короткого, мелкими рывками подлетающего к антенне.
Олег тоже увидел челнок, по номеру догадался, кто пилотирует. Шальная мысль вспыхнула и захватила мир вокруг: «Сожжёт и следов никаких...» Кожа мгновенно покрылась капельками пота. А челнок, будто услышал, стал приближаться с разворотом для крохотного залпа боковой дюзой угловых корректировок курса. Он развернулся быстрее, чем Олег добрался до выступа диспетчерской.
Столб пламени накрыл крохотную фигурку. Но за мгновение, мрак космоса сгустился вокруг скафандра.
Олег очнулся в шлюзовой, без скафандра. Повернувшись в сторону, обнаружил тощую фигуру Скворцова.
— Ты что подсунул в контейнере? — прошептал Олег.
Вместо ответа Пётр скосил глаза в сторону. Проследив за взглядом, Олег увидел старое знакомое пятно, весело летающее сложными петлями.
— Эта штука тебе жизнь спасла, — довольно сообщил Пётр. — Он, понимаешь, не любит огласки.
— Снова глюк, — констатировал Олег. — Или я уже... в другом мире?
— Да жив ты! Заморыш развёл во времени тебя и огонь. А сейчас мы — за три дня до моего прилёта — сидим у тебя в шлюзовой.
По округлившимся глазам Скворцов понял, что объяснения требуются более подробные. С видом мученика принялся монотонно рассказывать:
— Там, за дверью, ты читаешь свою дурацкую книжонку. А я сейчас праздную на Деймосе спасение людей. Мы поговорим здесь, потом Заморыш вернёт нас по местам и будем дальше жить. Понимаешь?
— А ветки времени, парадоксы?
— Это самое главное — он ими питается, подчищает всё. Если бы мы сами научились время путать, так вокруг Земли тучами бы носились Заморыши. А так... висит один, тоже — дежурный, ждёт когда дотумкаем.
Объяснения шикарные, словно сошли с книжек фантастов прошлого века, и пропустил бы их Олег мимо ушей, да только от огня дюзы спасли не фантазии.
— Что за имя такое странное — Заморыш?
— Случайное. Я, как и ты, начал с пятном эксперименты проводить. Щупов извёл сотню, дрозофил погубил тучу. Умирали они, понимаешь, сразу в пятне, а причин я не находил.
— Теперь нашёл?
— Заморыш объяснил: старели мухи, за секунду — на десять лет, не меньше.
В новом свете предстала гибель «глазка» и успешная миссия «Самурая» на Деймосе.
— Он что, по-нашему лопочет? Предупреждает тебя обо всех неприятностях?
— Слова-то он понимает, но говорить нечем. Ледяные кирпичики в него засовываю, а он на них временем пишет. Понимаешь, лёд тает где-то быстрее, где-то медленнее — появляются слои текста. Главное, правильно подсвечивать и аккуратно снимать на камеру.
Олег постепенно принял ситуацию. С явной симпатией посмотрел на пятно, как на удачную конструкцию оружия
— Где поймал?
Брови Скворцова выстроили домик.
— Да ты что? Как его поймать, он же не в пространстве — во времени передвигается!
— Какая разница? — заупрямился Коротков. — Ты же поймал.
— Разница в том, что для прохода через вот эту стену шлюзовой Заморыш возвратится ко времени, когда «Надежды» ещё не было, перелетит на полметра и отмотает время обратно, но сам уже окажется за дверью. Поймаешь ты такого?
Заморыш для подтверждения прошел сквозь дверь шлюзовой. Скворцов заулыбался.
— У тебя, там, за дверью, регенерация воздуха в обычном режиме?
— Да, а что? — насторожился Олег.
— У Заморыша любимая игра — микроорганизмы временем подкармливать. Они для него, понимаешь, гораздо более интересны и перспективны, чем люди. Придётся тебе скоро фильтры менять.
Внутри у Короткова включилась тягуче-скрипучая ария не сходящихся концов. И плевать на то, что плесень для Заморыша интереснее людей. Ничего от этого не изменится. Петруха что-то не договаривает — вот где проблема.
— Чем же ты ему приглянулся? — стал напирать Олег. — Людей вместе спасаете.
— Я же тебе говорил, он дежурный. Ты лучше меня знаешь, как тоскливо сидеть и чего-то ждать. Вот и нарушил он маленько правила, всё равно сородичи дрыхнут, сигнала ждут.
Попробовав представить себе существ закусывающих временем, но всё же спящих, Олег зациклился. Масло масляное получилось.
— И много их, сородичей?
— Глянь вокруг, вся чернота — это они и есть, — зевая выдал Скворцов. — Проснутся, тогда увидим какого цвета космос.
Вот так, ни много, ни мало. Олег растерялся: Скворец прям и всегда видно, когда он разыгрывает. Но в этот раз в его глазах ничего шутливого не заметно.
Коротков молча уставился на друга, пытаясь уловить искорку смеха.
— Да ладно, Коротыш, не грузись, — бросил Петро взлетев под потолок. — Он сам всё напишет и покажет, только успевай снимать на камеру. Я тебе целый контейнер ледяных кирпичей притащил. На время моего отпуска хватит...
Виталий Васькин © 2006
Обсудить на форуме |
|
