|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Настоящая космическая фантастика Елена Тучина © 2006 Плановый полет Корабль спал, по часам наступила ночь. Конечно, вахтенные во всех отсеках несут дежурство, без этого нельзя. Но в шлюзовом точно никого нет. Сенсорный доступ туда у Тамары был, а уж заморочить систему она сумеет.
Она была сосредоточена и спокойна. Она всегда достигала той цели, которую ставила перед собой. На этот раз решение было однозначным, и оно было принято. Она устала глупо и бесконечно надеяться. Устала ждать. Пусть никогда не будет поцелуев и объятий, пусть никогда не будет слез общей радости, пусть никогда она не услышит заветных слов. Смириться, привыкнуть к тому, чего никогда не будет гораздо легче, чем снова и снова надеяться на чудо. Она слишком сильно любит его. Она не может без него. И невыносима жизнь на расстоянии дыхания. Это мука, пытка. Они обречены на неприкосновение, на невозможность быть вместе. Когда-нибудь это должно было кончиться.
Тамара приложила ладонь к сенсорной панели, замерла на мгновение с распахнутыми глазами, пока система считывала информацию с сетчатки и образа мыслей. Еще несколько секунд на то, чтобы убедить искусственный разум, что ее появление здесь не случайно, а вполне запланировано и оправдано. Дверь открылась. Да, запланировано и оправдано, не поспоришь.
Она оглядела шлюзовой отсек, ставший за три года таким родным. Именно с этим местом на корабле связаны самые яркие воспоминания — отсюда челноки вылетают к новым планетам, сюда возвращаются исследовательские группы после утомительной и подчас опасной работы. Тамара замерла, как всегда завороженная невероятным видом, открывавшимся из огромного шлюзового портала. Вакуум, прозрачный и бескрайний, таинственно-темный в своей бесконечности, мерцающе-прекрасный. Галактики, звезды, планеты — неповторимый, неподвластный разуму узор. Да и Нет, Свет и Пустота. Свой ответ она знала, как знала и свой выбор.
Тамара направилась к крошечному по сравнению с центральным порталом окошку. Сквозь него обычно выходили на поверхность самого корабля для тех. осмотра или для устранения неполадок. Девушка стояла рядом с прозрачными створками. От цели ее отделяло насколько сантиметров стекла и одно прикосновение.
Тамара почти счастливо улыбнулась, глубоко вздохнула и провела пальцами вдоль створок. Повинуясь мысленному приказу, они распахнулись. Она закрыла глаза и, взмахнув руками, шагнула в Пустоту. Огнем осенних листьев окружил ее тонкую фигурку шлейф из рыжих волос. Через пятнадцать секунд створки захлопнулись.
***
Елисей спал, ему снилось что-то доброе и очень приятное. Но из сна его буквально выдернули. Его тормошила твердая рука дедушки Сэма.
— Хватит спать, Королевич.
Даже спросонья Лис понял, что-то нехорошее случилось.
— Дедушка, да на вас лица нет.
— И на тебе не будет. Пойдем.
Объяснять Сэм ничего не стал, пока шли по коридорам, он лишь тяжко и обречено вздыхал. В небольшом помещении информационной части толпился народ. На многочисленных экранах замерло одно и то же изображение. Елисей сначала не разглядел, а когда разглядел только и смог выдохнуть:
— Что это? — Как одно мгновение пронеслись перед глазами события последних дней.
***
— Лис! Сзади! — раздался в сознании возглас. Молодой человек обернулся, и в нескольких сантиметрах от себя увидел извивающееся щупальце. Мысленный приказ, и из перчатки вырвался сноп лазерных лучей, еще несколько секунд и щупальце безвольно упало. Елисей поискал глазами товарищей. Тай размахивал огромными ручищами, продираясь сквозь живые заросли, этому никакие лазеры не нужны. А вот тонкая фигурка в защитном костюме уже почти не видна из-под охапки обвивших ее лиан, в беде Гайка. Елисей вытянул руки вперед, обоими ладонями выжигая мерзкие щупальца. Повредить девушке он не боялся, костюм защитит от воздействия во много раз более сильного. Когда от растений повалил пар, и даже сквозь фильтр стал просачиваться сладковатый запах гари, он подбежал к Гайке, помог освободиться от пут.
— Гайка, ты чего, — мысленно передал он, — замечталась что ли? Отпор дать не могла?
— Лис, а если они разумные, мы права не имеем, статья первая, пункт восьмой. — попыталась оправдаться девушка.
— В целях самообороны — имеем, статья первая, пункт девятый. Они первые агрессию проявили. Разумные существа без повода не нападают.
— А если мы дали повод? — Гайка склонила голову на бок, спрашивая.
— Без комментариев. Хватит демагогию разводить. Пойдем, Тай уже дорогу прочистил. — Елисей под локоть увлек ее за собой, подальше от недружелюбно настроенных лиан.
Пройдя по тропинке, вытоптанной Таем, они оказались на открытом, ярко освещенном лучами заходящей звезды, месте. Конца и края этому простору не было, и всем троим в голову пришла земная ассоциация — «степь». Ровная поверхность грунта была покрыта низкой сине-фиолетовой растительностью. Гайка начала надиктовывать для записи:
— Объект № 15 представляет собой средних размеров планету около 11000 километров в диаметре, удаленную от звезды на расстояние 227 миллионов километров. На планете присутствует атмосфера, гидросфера хорошо выражена. Атмосфера состоит из водяных паров, велико содержание углекислого газа и аммиака, количество кислорода и других газов будет определено позже. Грунт богат кремнеземом, более подробно так же будет описан позднее. Отмечено наличие на планете живых объектов, на первый взгляд аналогичных растениям. Размеры их колеблются от нескольких сантиметров до десятков метров. Окраска преимущественно сине-фиолетовая, по-видимому, для получения энергии используется зеленая часть спектра лучей звезды. Живых организмов аналогичных животным не обнаружено. Наличие разумной жизни не доказано. Взяты пробы воздуха, воды и почвы. Составлена карта поверхности планеты. Планета в целом пригодна для обитания человека. Более подробный анализ и заключение будет дан после лабораторных исследований. Состав исследовательской группы — Тай Прид, Тамара Истрова, Елисей Ничевски. Старший по группе — специалист Ничевски. Старший, подтвердите запись, — обратилась она к Елисею.
— Запись подтверждаю, — машинально отозвался он. А сам в этот момент подумал, — как забавно они должны выглядеть — посредине чернильной степи стоят три странных создания в облегающих тело защитных костюмах. Ни дать, ни взять загадочные зелененькие человечки-инопланетяне. Ведь и, правда, инопланетяне! Родная Земля — за много световых лет отсюда, и вообще не факт, что в том же временном потоке.
— Эй, Лис! Мы еще будем задерживаться? — у Тая даже мысли были обстоятельные и ... басовитые.
— Тай, да не трогай ты его, — одернула великана, в который уже раз за сегодняшний день, Гайка. — Не видишь, старший думает, как надумает, сам все скажет.
— Да ну тебя. — Он развернулся и направился к шевелящимся зарослям, уже затянувшим сделанный было проход. Но влезать туда в одиночку Тай не рискнул, так и оставшись стоять спиной к друзьям.
— Осмотр объекта № 15 считаю завершенным, — громко провещал Елисей, — давайте возвращаться к челноку.
Гайка встрепенулась и побежала к Таю, транслируя, чтобы он не обижался.
***
— Ох, ребятушки! Вернулись! — в шлюзовом группу встречал сухонький старичок, белозубая улыбка сияла на все лицо, а от уголков глаз радостно разбегались морщинки.
— Здравствуй, дедушка Сэм! — Тай сгреб его в охапку.
— Раздавишь ты меня, внучек, своими лапами, — шутливо охнул дед.
— Так я ж любя, — пробасил молодец.
— Так я ж знаю, — снова улыбнулся Сэм. — А что же королевич Елисей и царица Тамара с дедушкой не поздороваются?
— День добрый, — Елисей пожал деду руку, — как обстановка?
— Мирная, — сразу посерьезнев, ответил Сэм, — вас дожидались с нетерпением.
— Вот и славно, вечером на планерке все доложим.
— А вдруг я до вечера не доживу. Ты только скажи: да или нет? — таинственно поинтересовался дед.
— Брось так шутить, — погрозил пальцем, словно маленькому ребенку, Елисей, — все вопросы вечером. И ответы на них тоже.
— Тамар, ну хоть ты скажи, по-дружески, — обратился Сэм к девушке.
— Не скажу, дедушка Сэм, старший по группе не велел. — Она упрямо тряхнула длинными неровно подстриженными рыжими волосами.
— Старший по группе, старший по группе, — проворчал дед, — он завсегда тебе старший. Ладно, беги уже, царевна.
***
Заканчивался 3-й день 7-ого месяца 2432 года по земному календарю. Космический корабль «Вектор-5» совершал плановый полет. Необходимо было исследовать двадцать планет галактики Водоворот. Задачей минимум стояло изучение полезных ископаемых, задачей максимум — обнаружение разумной жизни. Задачей оптимум — как всегда, возможность колонизации планеты людьми. «Вектор-5» был средним кораблем, состоящим из пятнадцати отсеков, с экипажем в сорок семь человек. Капитан корабля — Натан Хадсон — был опытным и видавшим виды космическим волком. Взявшись за управление «Вектором», он решил отдохнуть от приключений и суеты. Но команду Натан подобрал себе по духу, — никому из командоров не исполнилось и сорока, а самому младшему члену экипажа — бортинженеру Тимоти — едва сравнялось девятнадцать. Дедушка Сэм был исключением, лишь подтверждавшим правило: дух на корабле воцарился бодрый и деятельный.
Днем исследовательская бригада Елисея Ничевски вернулась с объекта № 15, с минуты на минуту в главном зале центрального отсека соберется экипаж, чтобы послушать отчет группы. Капитан поднялся, поправил форменную куртку, в коридоре послышались шаги. Первыми в зале появились механики и бортинженеры — пока корабль дрейфовал на орбите, они скучали. Не прошло и нескольких минут, как экран над входом мигнул цифрой «47», значит, все собрались.
— Добрый вечер, — начал капитан, — рад всех видеть, особенно тех троих, что вернулись с объекта. Собственно, этому и посвящена планерка. Предоставляю слово старшему группы Елисею Ничевски.
Пока Елисей делал доклад, экипаж перешептывался. Всех волновал один единственный вопрос, ответ на который все никак не звучал.
Тим все-таки не выдержал и, когда Лис закончил говорить, выпалил:
— Там разумные формы есть?!
— Нет, форм, которые можно было бы назвать разумными, на объекте № 15 не обнаружено, — с улыбкой ответил Елисей. Он нарочно не стал упоминать это в докладе. Каждый раз с приближением к новой планете на корабле начинались жаркие споры и научные выкладки — встретит ли группа мыслящие создания или нет. Объект № 15, по мнению большинства, был ближе к ответу «да», чем к ответу «нет». Елисей представил, сколько пари было проиграно в эту минуту, и снова улыбнулся.
***
После обеда 10-ого дня 7-ого месяца все того же года Елисей, Тай и Тамара отчитывались капитану Хадсону о результатах анализов проб с объекта № 15.
— В почве много кремнезема, соединений железа почти не встречается, есть оксиды и соли серы, алюминия, — раскатывался по рубке громовой голос Тая. — На глубине более метра высоко содержание полония. Раньше планета стала бы стратегически важной, но сейчас, когда ядерная энергия почти не используется, я затрудняюсь сказать. Особо ценных ископаемых нет.
— А что составляет основу живых организмов? — поинтересовался Натан у Тамары.
— Кремний, фосфор, азот, селен, — начала рассказывать девушка. Ее перебил сигнал дальней связи. Исследовательский челнок вызывал рубку.
— Кэп, у нас ЧП, — раздался голос старшей по группе, Агаты Стилл. — Бориса лихорадит, сознание потерял.
Капитан еще не успел среагировать, как Тамара уже перечисляла Агате пункты необходимых действий:
— Вы с Франком немедленно в ионный душ, потом сразу надевайте костюмы, должны быть запасные. После этого, Бориса тоже как-нибудь в душ и тоже в костюм.
— Я заставила всех МИК принять, — отрапортовала Агата.
— Малый иммунный — это хорошо, чуть-чуть да поможет, ты молодец. Прилетайте, я вас в шлюзовом встречу.
Агата отключилась, а Натан недоуменно посмотрел на Тамару.
— Младший специалист Истрова, ваша расторопность и реакция похвальны, но капитан на этом корабле пока я. К тому же у нас имеется бортовой врач, вполне способный справиться с подобной ситуацией.
— Капитан Хадсон, — голос девушки стал строг и официален, — прошу вашего разрешения оказать медицинскую помощь пострадавшему. Необходимыми навыками и умениями я обладаю. Потребуется переливание, у Бориса редкая группа крови, по случайности, такая же, как у меня. Всю ответственность беру на себя.
Во взгляде девушки было столько решимости, столько веры, что Натан после нескольких минут раздумий кивнул.
— Действуйте, специалист Истрова. За вами будет наблюдать доктор Шретер. Удачи! — последнее слово он произнес вслед убегавшей Тамаре.
Девушка едва успела натянуть защитный костюм, сигнал над дверью в шлюзовой отсек возвестил о прибытии челнока. Тамара помогла Агате и Франку донести Бориса до медицинской части. Им никто не помогал, членов команды по возможности надо было уберечь от неизвестной напасти. Агату и Франка Тамара отправила на карантин — попросту оставила в отдельной изолированной комнате. А сама, сосредоточившись, занялась Борисом.
Сложный аналитический комплекс, предназначался, в том числе, и для таких анализов. Тамара взяла у Бориса капельку крови, поместила ее на специальную пластину. Свою ладонь положила на панель управления — теперь пальцы стали гигантским синапсом, системой можно было управлять мысленно. Четкие, короткие и ясные задачи. Не менее лаконичные и понятные ответы. И вот на экране появилась модель. Про себя Тамара окрестила заразу вирусом — слишком быстро ответил организм на проникновение. Девушка передернулась, жуткая тварь. Аналог скорее приона, чем вируса, слишком много компонентов, похожих на белковые структуры. Но, когда враг известен, нужно найти оружие против него. Иголка в вену, 50 кубиков собственной крови в специальную камеру, туда же — всего несколько этих странных молекул.
На экране Тамара наблюдала, как происходит ответ клеток иммунной системы на присутствие столь опасного чужеродного агента. Регулируя параметры камеры, девушка добилась максимально быстрого формирования антител. Когда убедилась, что система отлажена, потихоньку стала увеличивать объем отдаваемой крови. Прошло несколько часов, пока количество крови в камере достигло нужного значения, а все необходимые реакции закончились.
Тамара невероятно устала. Хотелось сжаться в комочек и где-нибудь тихонько уснуть. Но оставалась еще одна часть, гораздо более важная. Теперь кровь из камеры необходимо было ввести Борису, чтобы помочь организму справиться с инфекцией. Снова иголка, но уже в другую вену, снова несколько часов переливания. Она держала себя в руках, напряженная, тревожная, до тех пор, пока жар у Бориса ни спал, дыхание ни стало ровнее.
***
Тамаре удалось спасти товарища. Адекватность ее действий никем не ставилась под сомнение. Когда Борис встал с постели, а Агату и Франка выпустили из карантина, на корабле устроили такой праздник, каких не было давно.
Елисея поступок Гайки удивил и восхитил, как многих. Да и Гайкой он ее перестал называть, теперь она Тамара, Ара. Разве это та наивная девочка, с которой они познакомились четыре года назад на Земле, разве это ее он учил водить челнок и отбирать пробы. Разве это ее стихи лежат в далеком, забытом ежедневнике... Она как-то в одночасье повзрослела, изменилась. Стала чуть далекой, чужой.
«Вектор-5» приближался к объекту № 17. Капитан на планерке назначал исследовательскую группу.
— Елисей, Тамара, ну и Тай, конечно же.
— Капитан, разрешите обратиться, я с этой парочкой не пойду. Третий — лишний, на меня опять все шишки посыплются, — обиженно пробасил Тай, хитро поглядывая то на Ару, то на Лиса.
— Отставить, — понял шутку капитан, — потерпишь, и не такое бывало. Вам — готовиться к вылету, всем — спокойной ночи.
Тамара подошла к Елисею, тронула за плечо.
— Лис, пойдем в игровую, поговорить нужно.
Он недоверчиво посмотрел на нее. От Тамары, с таким серьезным видом сообщающей, что нужно поговорить, можно было ожидать чего угодно.
Они вошли в игровую, но свет включать никто не стал. Ара дотронулась пальчиком до стекла, делая его проницаемым для света звезд. Елисей сел в самом дальнем конце комнаты, было видно лишь, как поблескивают его глаза. Ара встала у окна, вычертившего ее темный контур на фоне вечного космического сияния. Начала, как всегда, с места в карьер.
— Лис, что это за слухи? Что происходит?
— Ара, ты о чем? Не понимаю тебя. О каких слухах ты говоришь? — Елисею этот разговор уже начинал не нравиться. Она видела, как он отстраняется, уходит в себя.
— Я понимаю, когда дедушка Сэм говорит, или народ какой-нибудь посторонний, они не в курсе. Но Тай чего добивается?! Он же твой лучший друг, он нас как облупленных знает! — она всплеснула руками, голос звенел от обиды.
— Ар, ты, что такое говоришь? Что случилось у тебя, можешь объяснить?
— Оно не у меня случилось, Елисей. Оно у нас с тобой случилось. Ты разве ничего не замечаешь? То, какие слухи ходят, то, что нас повенчали. За глаза парочкой называют, а Енка из третьего меня вчера спросила, когда свадьба. А главное, Тай туда же! У него, конечно, язык без костей, но не до такой же степени. И он все про наши отношения знает с самого начала.
— Ты чего так распереживалась? Не бери в голову, я вот даже внимания не обращаю. Какая разница, кто про что говорит.
От напускного Елисеева равнодушия Тамара передернулась. Ему, может быть, и все равно, позволяет человек себе такую роскошь.
— Лис, понимаешь, — начала она вкрадчивым и слишком спокойным голосом, — я тебя все еще люблю, — настала очередь Елисея вздрагивать, — и мне каждый раз как лезвием по сердцу все эти разговоры. Это дико, просто дико, когда воображение окружающих разрешает то, о чем ты даже мечтать не имеешь права. Очень трудно, очень обидно.
Она замолчала. В комнате повисла душная тишина, которую Елисей все же рискнул нарушить.
— Ар, я не знаю, что тебе сказать. Для меня ничего не изменилось. Ты — замечательный человек, мой лучший друг, верный помощник. Я дорожу твоим отношением и нашей дружбой. Но не более того...
Тамара, нервничая, перебила.
— Да, знаю, да. Мы с тобой это уже обсуждали однажды. Что мы — не пара, что мы не сможем быть вместе и так далее. Было тяжело, но я смирилась. Никто не знает, каких сил мне это стоило, но я смирилась. А теперь вдруг возникло глупое, абсолютно необоснованное чувство, что можно начать все заново, с нуля, что все еще может получиться.
— Люди в таком возрасте не меняются. Что бы ни случилось, но характеры наши останутся прежними.
— Ты прав, конечно. Я разумом это хорошо понимаю. Но, знаешь, что самое страшное в любви?
Лис отрицательно покачал головой.
— Самое страшное — это надежда. Как только на горизонте появляется ее тонкий или даже призрачный лучик, то на взываниях к разуму можно ставить крест.
— Ара, можно тебя спросить, а если бы эта надежда не была призрачной, если бы все эти слухи стали правдой, что тогда? — Елисей сам удивился заданному вопросу, той непроизвольной легкости, с которой он был задан. Она грустно и горько улыбнулась.
— Если бы... Я бы стала самым счастливым человеком в мире. Но от меня это не зависит. Даже думать не хочу. Я слишком долго жила такой надеждой. Время ушло. Я тебе надоела, наверное, своими выходками. Ты меня извини. Просто надо было все это сказать.
— Да ничего, я все понимаю. Поговорю с Таем, пусть прекращает. Я совсем не хочу, чтобы ты страдала. Мы же друзья. — Елисей подошел к двери, наконец-то этот непростой разговор закончился.
— Да, мы друзья, — кивнула Тамара, то ли Елисею, то ли своим мыслям.
***
- Тамарочка, царевна! Девочка наша родная! — причитал дедушка Сэм. При взгляде на экран он как-то осунулся и даже не пытался смахнуть навернувшиеся слезы. — А в хрустальном гробе том спит царевна вечным сном... — Ему тоже было что вспомнить.
***
Тамара, Елисей и Тим сидели в игровой. Тимоти читал какую-то потрепанную архивную книжицу, а Гайка и Лис сопели над шахматами. Оставалось не больше шести ходов, но заканчивать партию никто не решался. Тамаре вообще казалось, что выход не такой простой, как кажется. Вдруг Тим звонко рассмеялся:
— Нет, вы только послушайте, какие предки наши все-таки смешные были. А уровень, уровень! — когда восторг закончился, юноша процитировал — «Пространство и время плавают в пустоте. Пространство замкнуто, а время — нет. В пустоте, где нет ни пространства, ни времени, ничто не может существовать. Когда космический корабль путешествует в пустоте, он движется параллельно пространству, не смешиваясь с ним. Через некоторый промежуток времени корабль может совершить переход вновь и оказаться в пространстве, но уже совсем другой его точке». Это в 2100-м так описывали Т-переход. — Тим снова засмеялся, на этот раз Тамара и Елисей его поддержали, в высказываниях двухвековой давности рациональное зерно, разумеется, было, но сами формулировки были крайне наивными.
— Вот нам смешно, — сказал Елисей, — а что, по сути, изменилось? Мы с легкостью, и не задумываясь, напишем формулы, обосновывающие Т-переход, но не более того. Пространство, Время и Ничто как существовали, так и будут существовать...
— А мы будем этим пользоваться, — закончил мысль по-своему Тимоти. — Пойду я спать, завтра выход на орбиту 16-й.
— Меня что-то тоже в сон клонит, — зевнул Елисей, — спокойной ночи, Гайка!
— Спокойной! — Отозвалась она, — я, пожалуй, еще посижу, заковыристая партия получилась.
За шахматами Тамара не заметила, как пролетело время, очнулась только, когда в игровую кто-то вошел.
— Заигралась, дочка, — это был дедушка Сэм, в руках он держал кружку с каким-то напитком. Вообще-то, есть или пить вне пищевого отсека, строго настрого запрещалось. Но для деда как всегда делалось исключение.
— Партия очень уж интересная, но наконец-то закончила, — Тамара довольно потянулась.
— Не выспишься теперь, как следует, а завтра на объект выходить, — пожурил дед.
— Завтра не наша смена, Агата, Франк и Борис идут. А ты, почему не ложишься, дедушка?
— Переживаю. Проспорил любимую книжку Тиму, в последний раз, когда вы спускались. По всему выходило, должны на 15-й разумные обитать! Ан нет! Пришлось отдать, книжку-то. — Сэм горестно вздохнул.
— Так вот откуда он эту древность отрыл, — засмеялась Тамара, — сегодня весь вечер цитировал.
— Может на пользу пойдет. Но вернуть надо непременно. Думаю, пойду сейчас, снова с Тимошей поспорю.
— Сейчас не стоит, — вполне серьезным и спокойным голосом сказала девушка. — Лучше на 17-ю поспорь. Там атмосфера по предварительным данным должна быть подходящая.
— Думаешь да? — дед прищурился, а потом, вдруг тоже став серьезным, спросил, — Царевна, а ты ведь совсем не та, за кого себя выдаешь?
Тамара внимательно и долго посмотрела на старика.
— Знаешь, дедушка Сэм, никому не рассказывала, а тебе расскажу. Мне 22 земных года, три из которых я лечу с вами на этом корабле. С большей частью экипажа я познакомилась на год раньше, когда капитан Хадсон его только собирал. По специальности я — космомикролог, если в космосе возможна одна специальность, — окончила Земной Университет.
Обычная девушка, из обычной семьи. Во всяком случае, мне долгое время так казалось. Конечно, я всегда мечтала, что полечу в космос и стану очень известным ученым, открою что-нибудь совершенно невероятное. Но мечты оставались мечтами, я собиралась в теоретическую аспирантуру. Теоретики, в конце концов, тоже нужны. Огромную роль в этом, несомненно, сыграла позиция родителей — они и слушать не хотели ни о каких полетах. Я всегда была примерной дочкой и послушалась их и в этот раз.
Целый год добросовестно готовилась к экзаменам. Тогда же записалась на курсы, которые проходили члены экипажа «Вектора». Курсы мне родители посещать позволили, это же не настоящий полет, а лишь подготовка к нему. Команда у нас отличная, это было ясно уже тогда. Я никогда не встречала таких добрых, отзывчивых и веселых людей. Никогда ко мне не относились с таким уважением и пониманием. Елисей, Агата, Тай, Борис, Тимоти, вы, дедушка, сам капитан — самые лучшие! Тот первый год знакомства, учебы вместе, был самым настоящим праздником. Как мне не хотелось, чтобы «Вектор» улетал, как не хотелось расставаться с вами!
И тогда случилось событие, которое перевернуло всю мою жизнь. Эти слова кажутся излишне напыщенными, но именно так и было. Я всегда интересовалась генеалогией нашего рода. Моя фамилия Вельт-Истрова — двойного франко-русского происхождения. Я не раз копалась в базах данных, надеясь как можно глубже вникнуть в историю моей семьи. Однажды что-то произошло, то ли мысленный запрос, посланный мной, был слишком силен или не совсем корректен, то ли в самой системе произошел сбой, но открылась информация, которую ранее я никогда не встречала. Информация о моем происхождении, моем рождении.
Дед заинтересованно подпер голову сухим морщинистым кулаком, а Тамара продолжала.
— Каждая строчка была откровением, бездной смысла, в который невозможно было поверить, но и не верить нельзя, ведь в системе не заложено ложной информации. Мое появление на свет было результатом грандиозного эксперимента. Ученые Земной Академии Жизни приблизились к созданию уникальной генетической линии, касты сверхлюдей. Если эксперимент удастся, то управлять миром будут именно эти создания, — уже не люди, почти боги. Я не знаю, как про себя называли ученые свои творения. Но моя ДНК и ДНК еще шестерых синтезирована искусственно. Собрана целиком, от первого нуклеотида до последнего, по заранее выверенной схеме.
Каждый из нас обладает собственным набором исключительных характеристик. Все знания о человеческом геноме ученые воплотили в нас. За тем, что все семеро выжили и стали полноценным людьми кроется во истину кропотливая и ювелирно точная работа. О том, какие сверхспособности отличают каждого из нас, ничего сказано не было. Но некоторые характеристики превышают нормальные — разумеется, интеллект, способность к регенерации, резистентность организма, выносливость, низкая утомляемость.
Каждого из нас отдали в семью, которая по прогнозам, должна подходить по психологическим параметрам и максимально соответствовать поставленной задаче. Вышла небольшая накладка, если можно так выразиться, пара, которая должна была воспитывать меня, погибла за несколько дней до моего рождения. Срочно стали искать замену, и вариант оказался не настолько подходящим, как предыдущий. В последствии это вылилось в периодические конфликты и недопонимание.
Несколько дней я не могла прийти в себя, пыталась понять, кто же я на самом деле — человек или игрушка под микроманипулятором. Было очень тяжело. Я и раньше была интровертом, а тут стала совсем замкнутой. Конечно, родители заметили перемену, которая произошла со мной. Пытались разговорить, но все заканчивалось очередной ссорой. Я заявила, что улетаю. Улетаю на «Векторе», с людьми, которые всегда меня понимали и принимали такой, какая я есть. Я не стала говорить, что знаю все. Собрала вещи и ушла под тихое ворчание и недовольство — совсем не такой путь мне предназначался.
Закончив рассказ, Тамара тихо заплакала, стараясь, все же, сдержать слезы. Сэм подошел к ней, обнял за плечи.
— Плачь, девочка, плачь. Кем бы ты ни была, а раз способна плакать — это хорошо. Человека человеком знаешь, что делает? Горе, любовь и слезы. Сколько люди в мире существуют, столько они страдают, любят и плачут. И сколько бы времени ни прошло, а так оно и останется. Раньше на Земле сидели, воевали все чего-то, делили, теперь вот между звездочек по пустоте летаем, а людьми остаемся. И чего бы там ученые ни напридумали, ни начудили, главного они не изменят. У костра сидели, грелись, в шкуры кутались, шорохов боялись, сейчас по чужим мирам с лазером гоняемся, мысли друг другу на расстоянии передаем. А любим и скорбим так же. Ты вот сейчас поплачешь, завтра влюбишься, — в твои-то годы — великое дело! И разве после этого ты не человек? А про эксперимент этот дурацкий забудь. Какая разница. Ты же с нам, нам с тобой хорошо, весело.
— Правда? — Тамара подняла на деда мокрые от слез глаза.
— Конечно, правда! — улыбнулся он ей. — Пойдем-ка спать. Утро оно, как известно, вечера мудренее.
***
От нахлынувшего вдруг Елисею хотелось кричать, плакать. Сказать всем, что это они виноваты, и он сам виноват. Просить прощения, умолять, молиться. Только бы это не оказалось правдой, только бы это был глупый розыгрыш.
Но на застывшем навеки лице было такое умиротворение, что даже сквозь свою боль Елисей понял — по-другому она не могла. Слишком яркая, слишком сильная, слишком любящая. Она сама выбрала свою жизнь, она сама выбрала свою смерть.
В царившей звенящей тишине отсека прозвучал голос одного из аналитиков:
— От объекта № 17 принят сигнал в двоичной системе. Жители планеты приветствуют нас! Елена Тучина © 2006
Обсудить на форуме |
|
