|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Страсти вселенские Татьяна Лисицына © 2014 Церы и коровцы Ты уже не сможешь вернуть мысль назад или откорректировать. Информация понеслась и лишь вопрос времени, когда ей позволят занять своё место во вселенной. Осторожнее обращайся с источником, своим умом. Развязать узел мысли противника до его завязывания станет твоей победой. Те, кто по-настоящему сильны, борьбы не допускают, они работают на уровне мысли врага.
Мириам опустила руки. Мозг готов взорваться. Нужно забыть прежние привычки и снова научиться думать, говорить, двигаться и даже есть. Полный самоконтроль. Но как же мучительно трудно держать все настройки в уме. Старые механизмы оказались на удивление сильны. Но обратной дороги нет — пополнять ряды тех, кто превратился в коровцев, не хотелось. К тому же посвящение учителю обязывало.
В глазах Рида возникло понимание, прочитав мысли Мириам, учитель растворился в воздухе, прежде чем она успела поблагодарить его за урок. Когда-нибудь и она сможет так перемещаться в пространстве. Девушка поклонилась в пустоту и мгновенно почувствовала ответный поток тепла и поддержки. Учитель знал, что не дух, а разум Мириам молил о передышке. Дух был готов работать, осознавая грядущую опасность.
Мириам сделала несколько шагов и тут же в голове появилась команда: «настройся». Она установила связь с небом и пошла знакомой тропкой, набирая энергию, как только каждая ступня касалась земли.
Со стороны водопада, нарушая священные тайны леса, доносились возбуждённые крики коровцев, заглушающие шум воды. Ну, конечно, как она могла забыть о том, что сегодня полнолуние, единственный выходной. Только почувствовав зарождающийся импульс раздражения, Мириам прижала руку к виску. «Не допускать отрицательных мыслей. Присутствовать».
Молодые, теперь мало кто доживал до двадцати пяти, коровцы черпали оставшиеся дни и часы полной ложкой из бочки удовольствий секса, наркотиков и горячительных напитков. Они были чертовски жадны до удовольствий и обладания.
Взгляд Мириам остановился на красивой девушке с длинными чёрными волосами. Её одежда: короткая замшевая юбка с бахромой алого цвета и в тон же ей топик на шнуровке, была безнадёжно испорчена. В то время как двое коровцев возле неё, о чём-то спорили, она ползала на коленях, пытаясь собрать рассыпавшиеся камни ожерелья из рубинов на земле, по всей видимости, порванного нетерпеливыми мужскими руками.
— Ты кто?
Мириам обернулась и увидела приближающегося к ней парня. Он уже изрядно набрался удовольствий, что было заметно по его покачивающейся медвежьей походке.
Стоять! Мириам мысленно провела черту между ними, и парень чуть не свалился от потери равновесия, пытаясь за неё переступить.
— Ты что делаешь? Убирайся! — из карих, похожих на волчьи, глаз, коровца сочилась ненависть.
Мириам просматривала потемневший кристалл его души. Год и семь месяцев, потом превратится в пищу. Есть ли возможность для спасения?
— Прекрати меня рассматривать! Слышишь! — парень весь изворачивался от злости, тем не менее, не переступая за черту.
«Брось его, обрати внимания на девушку», — появилось у Мириам в голове. Внутренний голос, к которому она, наконец, научилась прислушиваться. Она превратила линию в плёнку и мысленно потянула за свой конец, парень тут же растянулся у её ног. Переступив через него, Мириам снова посмотрела на девушку. Она изо всех сил пыталась защититься от парней, теперь уже рвущих на ней одежду и ругающихся за первенство обладания её телом. Мириам заметила тоненькую золотую ниточку света, поднимающуюся из её макушки к небу. Как только один из коровцев овладеет девушкой, ниточка оборвётся.
За несколько шагов до цели Мириам связала линии центров силы парней со своим и остановилась.
— Что тебе надо? — молодой человек с длинным бледным лицом и покрасневшими глазами немедленно вскочил и замахнулся, что и нужно было Мириам, чтобы прокатиться на его усилии до конца и, разорвав связь, сбросить его в озеро у водопада.
— Оставь её! — Мириам подошла ближе, глядя на ставшую ещё тоньше золотую нить из макушки девушки, из глаз которой катились слёзы. Мириам мгновенно прочитала её мысли. Собираясь на первую вечеринку, она искала не развлечений, а любви. Кристалл её души ещё не успел потемнеть, лишь несколько вкраплений чёрных точек портили его красоту.
По кодексу учителя Мириам не могла нападать первой, даже в случае защиты более слабых, поэтому она просто выжидала ответного усилия, поглядывая за барахтующимся в воде коровцем. Усилие не замедлило появиться: ругаясь, парень оторвался от добычи. На этот раз Мириам успела перехватить его желание ударить её и мысленно ухватила за левую пятку. Прыгая на правой ноге, словно привязанный невидимым шнуром, парень бултыхнулся в воду к своему незадачливому сопернику.
— Бежим! — Мириам поставила одурманенную алкоголем девушку на ноги и на мгновение положила руки ей на голову, передавая часть своей энергии.
— Кто ты?
— Потом объясню, — отмахнулась Мириам, разглядывая остальных тельцов. — Не отставай от меня.
Девушка, тяжело дыша, послушно карабкалась за Мириам в гору. Убедившись, что погони нет, Мириам остановилась у горного ручья и повернулась:
— Теперь можно передохнуть.
Девушка опустилась на колени и, зачерпывая воду из ладошки, напилась холодной воды. Немного поправила разорванную одежду и вздохнула.
— Я два месяца работала, чтобы купить этот наряд. Хотелось быть красивой.
— И все парни будут твои, — усмехнулась Мириам, вспоминая себя до встречи с Волидом. Соперничество, обладание красивыми вещами казалось очень важным. Тогда она тоже была одним из винтиков программы. Оставшись с коровцами, превратилась бы в пищу. А сейчас ей тридцать, а она так же прекрасно выглядит, но умеет гораздо больше. Ответственность на ней огромная, как у всех, принявших посвящение Рида. Рид и его команда ищут тех, у которых ещё остались золотые нити связи с творцом.
Мириам спас Волид. Нашёл её по такой же тоненькой золотой ниточке. Вырвал из лап коровцев, чтобы она стала одной из них. Увидятся ли они когда-нибудь? Пока Рид даже слышать не хочет, чтобы отпустить её. Говорит, что сначала нужно стать лучшей ученицей. А время идёт так быстро и так медленно, а любимый так давно в плену. Она подавила грусть. Нельзя! Тем, о ком мы грустим, становится тоже грустно, а Волиду нужны силы, как никому другому.
Мириам перевела взгляд на девушку:
— Как тебя зовут?
— Лаоль.
— Лаоль, я веду тебя к учителю. Сейчас я постараюсь передать тебе часть информации, чтобы ты понимала, что происходит.
В глазах Лаоль появилось восхищение:
— Как легко ты справилась с парнями! Неужели и я когда-нибудь так смогу?!
— Сможешь, если будешь учиться, а сейчас мне надо объяснить тебе нашу цель.
Девушка уселась поудобнее и сложила руки на коленках.
— Я слушаю.
— Рассказ займёт слишком много времени, а нам надо спешить, пока тебя не хватились. Постарайся расслабиться и просто воспринимать. Ничего не делай. Получай информацию.
Мириам подошла к девушке со спины и положила ей руки по обе стороны головы, так что золотая ниточка оказалась между её ладошками и начала мысленную передачу.
Никто не знает, когда Церы пришли к власти, их учитель Рид говорит, что, возможно, они с другой планеты или были всегда на земле, но как-то неожиданно набрались власти. Всё начиналось постепенно. Люди в те времена ещё не превратились в коровцев, больше всего на свете жаждущих удовольствий. Тогда они ещё умели любить, заботиться и верить. И у каждого была своя мечта. Теперь у каждого своя жадность. Церы питаются эмоциями. Невидимые для глаза невидимой пищей. Подсадив людей на крючок жадности, они заставляли заглатывать его всё глубже, пока мечта не превратилась в желание иметь, любовь в сексуальный акт, праздники в оргии. А жизнь в сплошную погоню за деньгами, которые в единственный выходной, вовсе неслучайно приходившийся на полнолуние, нужно потратить, чтобы получить как можно больше удовольствий. Ведь следующий выходной только через лунный месяц. А так приятно топить усталость в вине и наркотиках. Жизнь была настолько коротка, что родители не успевали воспитывать детей. Да и те три-четыре года, оставшиеся до смерти, мало кто хотел тратить на воспитание, если детей можно отдать церам.
Мириам, услышав шевеление в кустах, отняла руки от головы Лаоль, мгновенно собравшись в центре силы. Из-за кустов показалась рысь, и Лаоль, испуганно ахнув, замерла на месте. Животное не застало Мириам врасплох, она установила связь между их центрами силы, и когда рысь прыгнула, накинула энергетическую петлю на её передние лапы. Рысь, не понимая, что происходит, чуть ли не ткнулась мордой об землю. Мириам засмеялась, но животное быстро оправившись, поднялось и Мириам «связала» ей задние лапы. Пятнистая кошка растерялась. Конечности отказывались повиноваться, и она издала недовольное рычание. Тогда Мириам накинула петлю на шею, и животное послушно поползло к ней. Она почесала её за ушами, словно котёнка, и задумчиво начала гладить.
— Что ты с ней сделала? — шёпотом спросила Лаоль.
— Приручила силой, — усмехнулась Мириам. Она потрогала кисточку её упругого ушка и убрала руку, резко разорвав связь между ними. Рысь отпрянула, словно её ударили и, рыча, ретировалась за деревья.
— Пожалуйста, научи меня этому, — взмолилась Лаоль.
Мириам коротко кивнула. Обучение младших считалось обязанностью каждого члена группы. Объясняя, осознаёшь свои ошибки. Настраивая других, учишься контролю над врагом.
— Мы можем тренироваться на каждой остановке, если ты не слишком устала.
— Я не устала! — голубые глаза девушки сверкали решительностью. — Я не хочу быть такой, как они, — она неопределённо махнула рукой вниз, откуда они пришли. — Я хочу быть одной из вас.
— Тогда забудь слово «хочу», оно принадлежит другому миру. «Хочу» — это крючок, которым управляют Церы.
На трудных участках пути Мириам подавала Лаоль руку. Надо отдать должное, девушка ни разу не пожаловалась, несмотря на неподходящую к горным прогулкам одежду и обувь. Тяжёлый путь в гору, первое испытание новичков, отменить невозможно. Мириам посмотрела на исцарапанные в кровь ноги девушки, на которые та, поглощённая новой мечтой, уже не обращала внимания. Хорошо, — подумала Мириам, — из неё выйдет толк.
Знакомые места принесли воспоминания о Волиде. Сначала, когда он вырвал её из лап коровцев, она злилась и капризничала из-за трудного подъёма в гору. И тогда Волид взял её за руку и повёл за собой. Через кожу проникало его тепло и энергия. Тело сразу подстроилось. Мириам и не предполагала, что ей может быть так хорошо. Теперь она прекрасно понимала, что чувствовала это благодаря настройкам Волида. Он подключил её к себе, и они стали единым существом.
А потом начался дождь, а они оказались поблизости от грота, который укрыл их от непогоды. Волид развёл костёр, достал из рюкзака еду. Они сняли одежду, чтобы просушить её. Дождь шёл слишком долго, чтобы выдержать испытание. Позже, когда Церы забрали Волида, учитель объяснил, что они сами притянули врагов. Дождь и укрытие были искушением. И приютившийся рядом плоский камень, похожий на ложе. И уютный шум водопада в глубине.
Глаза Мириам молили о прикосновении. У него же руки волшебные. Она сразу это почувствовала. Её рука ничто без его руки. Её тело пустое без их слияния. Волид пытался сопротивляться, закрыл глаза, чтобы не видеть женской красоты. Знал, что не время ещё. Любовь нужно вырастить. У неё свой путь и своя вершина. Начнёшь раньше, так и не поднимешься. Церы всегда голодны. Наши искушения для них слаще щербета.
Путь к Риду Мириам прошла в одиночестве. Волид принёс себя в жертву. Сам перерезал золотую нить, пока она спала. Ласково коснулся губами на прощанье лица Мириам. Мы когда-нибудь встретимся, любимая.
Услышав шум, Мириам оглянулась. Лаоль, споткнувшись о корень, пыталась подняться и не могла собраться с силами. Мириам спустилась вниз.
— Давай отдохнём. Я расскажу тебе про Церов. Никто не знает, как их победить. Людей у Рида слишком мало, поэтому они и спускаются с гор за коровцами. Беда в том, что тех, с золотыми нитями, в ком ещё осталась связь с творцом, становилось слишком мало. Даже среди подростков. Церы воспитывают детей в бесконечной жадности и соперничестве. В этом месяце ни Мириам, ни другие не отыскали ни одной золотой ниточки. А надо спешить. Обучение проходит медленно.
В уставших глазах Лаоль горела решимость.
— Я буду стараться, стану самой лучшей.
Мириам грустно улыбнулась.
— Лаоль, у нас нет соревнований. Победа каждого над собой — наша общая победа.
Рид наблюдал за подходящими к нему девушками, зная, что Мириам снова попросит отпустить её к Волиду. Впрочем, не было и дня, чтобы она не просилась, хотя бы мысленно. И хотя Налим, его лучший ученик, пытался завоевать её внимание, она оставалась верной Волиду. Рид проконтролировал, как ученики отрабатывали в парах контакты и петлю и повернулся к небу, вопрошая у творца, укажет ли он путь Мириам. Готова ли она к тому, чтобы увидеть то, что показали ему. Он оттягивал это, надеясь, что Мириам не окажется такой упрямой и потянется к Налиму, для полного развития которого не хватало подобной женской энергии. Соединившись с Мириам, они многое могли бы дать друг другу. Но упрямица стойко переносила одиночество, оставаясь верной Волиду.
Рид рассматривал кристалл души Мириам, не переставая удивляться, как быстро она проделала тот путь, на который у других уходили годы, а некоторые не могли пройти и на четверть. Кристалл переливался радужными цветами, в котором преобладали оттенки зелёного. Но самое главное — изменилась его структура. В жёсткости появилась мягкость. Та мягкость, которая умеет побеждать. Мириам научилась проигрывать, пропускать усилия противника, чувствовать даже не самое начало борьбы, а ухватывать зарождающуюся мысль.
Такой же кристалл без червоточин был ещё у Налима. Им не хватало лишь друг друга, чтобы, соединившись, стать несокрушимой силой иньского и янского. Рид обратил внимание на Лаоль и некоторое время посвятил изучению её кристалла. Девушка была ещё совсем юной и тоже способной.
Вечером Мириам снова подошла к учителю, выбрав момент, когда его не окружали ученики.
— Поздравляю! — учитель улыбнулся, — Я научил тебя всему, что знаю сам.
Глаза Мириам вспыхнули от радости. Неужели обучение закончено?! Неужели она смогла победить прежнюю себя?
— Значит ли это, что ты благословляешь меня, чтобы я пошла за Волидом?
Улыбка покинула лицо Рида.
— Мириам, если я скажу, что тебе не нужно идти, ты меня послушаешь?
— Нет!
— Хорошо, я отпускаю тебя, но это твой выбор.
Мириам попыталась проникнуть в мысли Рида, но он закрылся.
— Что с Волидом? Могу ли я спасти его?
— Ты сама ответишь на свой вопрос, когда всё увидишь.
Рид некоторое время смотрел ей в глаза, передавая нужную информацию. Как найти дорогу к Церам. Что нужно сделать перед этим. Где-то в середине передачи, он почувствовал легчайший оттенок страха, который проскочил в мыслях Мириам, несмотря на полное самообладание и понадеялся, что она передумает, но девушка ещё больше собралась. Закончив передачу, они оба, сложив руки, поклонились творцу. Когда Мириам ушла, Рид долго сидел на том же месте, справляясь с оттенками жалости, на которую у него не было права. Потеря лучшей ученицы — колоссальная потеря для них. Но надо продолжать. Во имя их общей победы над Церами. Налим будет заниматься с Лаоль, и, может быть, она займёт место Мириам в его сердце.
Мириам издалека наблюдала за их сыном, чувствуя, как ей хочется схватить его и прижать к себе, потому что... Стоп! Об этом даже нельзя думать. Она просто обязана справиться и привести Волида сюда. Вернуть Риду его лучшего ученика и отца их сыну. Она даже не будет прощаться с малышом, потерпит до их встречи. Волид будет гордиться им. Они так похожи. Те же серые упрямые глаза, те же гладкие тёмные волосы. Сыночек их такой же способный и умный.
Всё! Пора готовиться в путь.
После трёхдневной медитации, Мириам вместо ожидаемой слабости, почувствовала себя удивительно сильной. Золотая нить этим утром приподнимала её над землёй. Она стояла на вершине малой горы, глядя на простирающиеся внизу вершины, которые она уже прошла. Мириам даже не могла представить, что Церы забрались так высоко. Но ей надо ещё выше. Туда, куда невозможно попасть в телесной оболочке. И самое последнее испытание, прежде чем ей покажут Волида, состоит в том, что она должна избавиться от тела. Растворить его силой мысли. При этом самое страшное, что наблюдать за процессом она будет, находясь в полутора метрах и видеть, как постепенно исчезают пальцы, ступни, конечности, пока не останется одна голова. Самое главное здесь не допустить ни малейшей доли страха. Если, увидев себя без пальца или ещё хуже, без руки или ноги, она испугается, процесс остановится на том самом месте.
Уже наступила ночь, в небе зажглись звезды, бледный свет от полной луны причудливо освещал деревья, а Мириам всё ещё не могла решиться. Тот самый импульс, толчок, сигнализирующий о полной готовности, никак не наступал. Мириам ходила кругами, топталась на месте, время от времени вставала на колени и молилась.
Тишина. Она снова подошла к обрыву горы и вдруг поняла, что неправильно выбрала место. Для того чтобы освободить дух, нужно пройти через смерть тела, а это нельзя делать на открытом пространстве. Мириам пришлось спуститься к пещерам в темноте, но она ни разу не споткнулась. Золотая нить крепко держала её. Проходя ряды углублений в скале, Мириам почувствовала, как, начиная с рук, всё тело покалывает от приливающей энергии. Мириам последовательно проходила пещеры. Возле последней, располагающейся ровно под тем местом на горе, где она совершила трёхдневную медитацию, Мириам почувствовала, как потоки энергий, бродившие в теле, достигли своего пика.
Здесь!
Мириам вошла в пещеру и начала убираться. Выкинула сухие ветки, сгребла сухие листья. Внутри неё царил полный покой, когда она легла. Лёгкое дуновение ветерка среди душной ночи стало благословением высшей силы.
Мириам начала с ног. Самый маленький мизинчик на левой ноге. Его совсем не жалко. И если что, без него можно прожить. Стоп! Мириам выдохнула, собрав себя в центре силы. Так нельзя! Жалость не допустима. Она сделает всё, что нужно и больше не испугается. Это всего лишь тело. Это не она. Это оболочка. Она снова перевела внимание на левую ногу и добралась до ногтя. Начали! Она растворила ноготь, потом кожу под ним, клетки тела, кровеносные сосуды и добралась до кости. Кость растворялась медленно, словно со скрипом.
Ну вот и полюбуйся, как выглядит твоя ступня без одного пальца. Не жалко? Ты ещё можешь остановиться.
Нет!
Четвёртый палец. Третий. Второй. Первый.
Нога без ступни.
Ты больше сможешь ходить, Мириам. Не пробежишься босиком по мягкой траве. Но у тебя ещё есть вторая ступня. Остановись!
Нет!
Мириам перевела внимание выше по ноге. Область от щиколоток до колен. Кожа, плоть, кости. Выше, несмотря на большую работу, пошло легче. Мириам показалось, что она слышит шипение, растворяющее плоть.
И снова голос, злобно посвистывающий в ушах.
А теперь посмотри на себя без ноги. А ведь когда-то ты была красивой. Несмотря на закрытые глаза Мириам чётко видела своё тело сверху без ноги. Что же ты наделала?
Прошла вечность, прежде чем Мириам смогла собрать себя.
Я не тело. Не тело. Отстаньте от меня!
Струи пота текли по лицу, заливая глаза. Тело сотрясала дрожь. Я не сдамся. Не сдамся. Вспомнились слова Рида: вы теперь все воины. Смерть в бою — самая лучшая смерть.
Я — воин. Воин. Картинка исчезла. Пальцы, ступня, вся конечность. Есть! Правая нога растворилась легче, чем левая.
Ну давайте! Показывайте! Я готова!
Ну, смотри, красавица. Хуже женщины без одной ноги может быть только женщина без обеих ног.
Глядя на себя, Мириам старалась сдержать стон. Я воин, я не тело, я... Горячие слёзы текли по щекам.
У тебя ещё есть руки. Ползи вниз к своим. О тебе позаботятся. Любовь не существует. К тому же тот, из-за которого такие жертвы, уже давно забыл тебя. Он наслаждается жизнью, а ты мучаешься. И будет только хуже. Ты не пройдёшь испытание до конца.
Я пройду! Я никогда не приползу к своим. Я вернусь с победой и любимым мужчиной.
Картинка исчезла. Мириам удалось собраться в центре силы и перейти вниманием выше. Крестец, копчик и другие тазовые кости растворялись неимоверно долго. Но самая большая трудность началась, когда она перешла к репродуктивным органам.
Свистящий шёпот в ушах казался дьявольским.
Женщина, кто ты без матки? Ты никогда не сможешь иметь детей. Зачем ты ему? Мириам удалось удержаться и не вступить в диалог, что у них уже есть ребёнок. Но каждая мысль имеет свой отклик. И она снова лишилась сил, когда ей показали картинку её раскрытого живота, частично удалённых внутренностей, среди которых осталась лишь половина матки.
Так продолжалось очень долго. Картинки, то появлялись, то исчезали. С некоторыми удавалось справиться быстро, с другими сложнее. Самое большое и последнее испытание — картинка головы. Рыжие волосы яркими лучами вокруг лица, в фиолетовых широко раскрытых глазах мольба о помощи: сжалься, оставь хоть меня, губы искусаны в кровь. Силы Мириам на исходе.
Оставь хоть что-нибудь от себя, глупышка. Голос сменил тактику, стал нежным и ласковым. Он словно плакал вместе с ней.
Торопливое солнце разливало розовые чернила в тёмном небе. С рассветом нужно освободиться. Это уже всё равно не я. Последний сбор. И свобода.
Первое ощущение было странным. Словно тебя нет и ты есть. Ты нигде и везде. Ты видишь и не видишь, потому что у тебя нет глаз. Ты знаешь, но уже не можешь насладиться красивым пейзажем. Это просто рассвет. То, чему учил Мириам Рид, когда она стала бестелесной, оказалось ненужным.
Хотя эмоции остались. И ещё кое-что осталось. Любовь к Волиду. Она по-прежнему жила, только уже не в сердце. А тогда где, в душе? И как выглядит моя душа? — задала себе вопрос Мириам. Ладно, пора к Церам, освобождать Волида. Но место, где даже не осталось её тела, не хотело отпускать её.
И не отпускало девять земных дней. И на том месте, где всё случилось, Мириам вырастила белый рододендрон. Вырастила не семенем, а мысленно. Создала так же, как прежде растворила тело. И он действительно появился в зелёной траве. Пришлось дождаться первого развернувшегося утром цветка. И только после этого Мириам почувствовала в себе силы.
И ей выдали карту пути к Церам.
Земное время не существовало для Мириам. Теперь она могла перемещаться так же, как Рид. Хотя нет, не так же. Рид возвращался в тело, а она...
Всё потом.
Церы жили на той горе, куда невозможно добраться из-за преграждающей путь стремительной горной речки и неприступных скал. Получается, что Церы обладают способностью перемещаться в пространстве. Иначе как же они перенесли туда Волида? Они что, лишили его тела? Нет, это невозможно. Рид рассказывал, что пищу могут дать только люди в телах, испытывающие земные страсти. Души их не интересовали. Что с них взять? Им ничего не нужно.
Мириам осматривалась, если можно так выразиться. На самом деле она получала нужную ей информацию, подключившись к полю, растянутому над местом обитания Церов. Теперь она знала, как они выглядят, как если бы смотрела глазами. Это были фиолетовые существа с вкраплениями серого и чёрного, в зависимости от потреблённых эмоций. Если случался перебор, могли стать серо-чёрными. Их тела могли принимать любую форму и присасываться для еды любой частью тела с помощью специального хоботка, который мог быть любой длины.
Для поддержания жизни Церам не требовался сон или какая-то иная пища. Они были неприхотливы, как животные. Перемещались в пространстве либо сжимаясь до точки, либо, принимая форму шара и перекатываясь. Новым для Мириам оказалась информация, что Церы вовсе не являются управителями, а слугами для кого-то, сидящего ещё выше, чьё имя она не смогла получить. Победить Церов легко — нужно лишь оставить их без пищи. То есть без грязных эмоций. Любовь, радость и другие высшие эмоции были для Церов несъедобны.
Осталось найти, где прятали Волида. Она снова сделала запрос и получила оставшуюся карту пути.
Если бы к моменту встречи Волида у Мириам осталось сердце, оно могло бы разорваться от горя. Интересно, почему она представляла его томившемся в одиночестве и подвергающегося испытаниям? Почему она думала, что он также тоскует о ней?
Волид был с девушкой. К Мириам пришла информация о красоте девушки и о том, что между ними в этот момент происходило. Физическая близость — сладкое лакомство для Церов, которые были здесь, присосавшись своими хоботами к макушкам голов любовников, откуда и происходил выброс энергии.
Мириам справлялась с болью и новыми данными, которые смогла получить. Так вот как это бывает. Таким образом, они блокировали связь с высшими силами и чем дольше длился праздник тела, тем хуже становилось душе. И так происходило до тех пор, пока не наступало истощение. Когда коровцы переставали испытывать желания, их сбрасывали со скалы.
Волид протянул так долго, потому что обладал достаточным запасом силы, накопленной в горах на занятиях с Ридом, поэтому и являлся лакомым куском для Церов. Он один стоил сотни обычных тельцов в расцвете сил. Перерезав золотую нить, чтобы спасти Мириам, он добровольно отказался от помощи высших сил. Враги держали его в одиночестве и, дождавшись момента слабости, привели к нему девушку, от которой он не смог отказаться.
Так получилось, что лишив себя тела, Мириам продолжала испытывать эмоции. Теперь, зная всю правду, она страдала так, как никогда в земном воплощении. Она была здесь, рядом с любимым, пройдя через годы тренировок и испытаний и ничем не могла помочь. Она даже не могла его позвать, не могла сообщить ему, что она здесь. Они оба оказались в разных клетках, хоть и напротив друг друга. Невыносимо хотелось оказаться на месте той девушки и почувствовать его руки, губы. Она ждала столько лет. Она всем пожертвовала. Пришла к нему, принеся в жертву своё тело, которое хоть и не существуя, умудрялось испытывать желание.
Ну я же здесь, любимый, почувствуй меня! И пусть ты не можешь увидеть моей красоты, поверь, что я существую, и я пришла за тобой.
Волиду вдруг показалось, что вокруг него стало светлее, в то время как девушка, лежащая в его объятиях, поблёкла. Её золотистые волосы приобрели мышиный оттенок, а лицо стало пепельным. И он, равнодушный ко всему, вдруг почувствовал силу. Ту самую силу, о которой давно забыл, которая наполняла его тело, когда он занимался с Ридом в горах. В его пальцах, равнодушно скользящих по коже девушки, появилось лёгкое покалывание, маленькие животворящие ручейки поднимались внутри кожи к плечам, спускаясь вниз по спине в тот самый центр силы, о существовании которого он уже забыл. Волид отпрянул от девушки, боясь спугнуть удивительное ощущение, словно он возвращался к себе, прежнему.
— Что с тобой?
Волид сел, качая головой, словно боясь поверить.
— Иди ко мне, — девушка протянула руки.
— Не трогай меня! — Волид с удивлением смотрел на свою спутницу, которая, несмотря на яркий свет, заливающий всё вокруг, оставалась в тени.
— Волид! — девушка раскинулась на постели, разметав волосы по подушке и откинув одеяло. — Разве ты не хочешь меня?
— Уходи!
Волиду стало противно её посеревшее тело, от которого он прежде получал удовольствие. Он словно очнулся от кошмарного сна. Нет, он же не такой. Он любит Мириам.
— Мириам! — крикнул он. — Мириам, я чувствую тебя. Где ты?
Если бы у Мириам был голос, она бы уже охрипла от крика.
Я здесь, любимый! Я здесь!
Если бы он тогда не перерезал золотую нить, они могли бы общаться друг с другом. Если бы она могла прийти к нему в теле, они могли бы поговорить, и он бы увидел её.
Церы, отлучённые от пиршества, выкатились клубками из комнаты. Девушка спряталась под одеялом. И только Волид, раздираемый изнутри вновь обретённой силой, метался по комнате в поисках выхода.
Мириам стало легче. Они хоть и не могут общаться, но её любовь способна создавать свет и питать его силой. Она чувствовала, что перед ней не то, поглощенное страстями существо, а почти прежний Волид. Только без золотой нити. О, если б только она была.
Что ещё можно сделать? Что? Пожалуйста, помоги мне, творец! — взмолилась Мириам.
«Готова ли ты ещё на одну жертву, Мириам? На самую большую жертву ради своей большой любви?»
Мириам на мгновение испугалась. Что ещё от неё потребуют? Кажется, она уже всё отдала, вся жизнь посвящена тому, чтобы спасти любимого. Но тут же её пронзил стыд. Волид ради неё перерезал нить, отказался от связи с творцом. Наверно, это же потребуют от неё.
«Нет, Мириам, это не золотая нить. Это ты. Твоя душа. То, что сейчас испытывает эмоции и пытается помочь. То, что раньше было заключено в оболочку тела. Ты станешь тем, кого ты так любишь. Ты больше не будешь существовать отдельно. Ему будет принадлежать не только твоя нить, но и ты сама».
Если бы у неё были руки, как когда-то, она закрыла бы ими лицо от страха и застонала бы, если бы у неё был голос.
Как можно отказаться от себя?
Как можно перестать быть, мыслить, знать?
Как можно стать другой душой, пусть даже ты любишь её больше всего на свете?
Внезапно Мириам поняла, что поскольку нить у Волида оборвана, он не сможет вернуться к творцу. Его просто не станет, когда закончится срок земного существования. Она не сможет быть здесь вечно и питать его силой, а когда он снова ослабнет, к нему приведут новую девушку. И он будет пищей до тех пор, пока его не сбросят со скалы.
А она пришла спасти его. Значит, надо спасать. И неважно, что её не станет. Волид вернётся к Риду и станет ему помогать. Теперь понятно, почему Рид не хотел её отпускать. Он знал, что вернётся только один из них.
Её голос прерывался бы от слёз, если бы она могла говорить, но, тем не менее, звучал бы твёрдо.
— Я... согласна!
Волид, метавшийся из угла в угол, неожиданно остановился. С его телом что-то происходило, он чувствовал жар в области сердца, а череп словно раздвигался, впуская что-то в себя. Сверху, сквозь прочную крышу тюрьмы, на него изливался белый свет, проникающий внутрь головы и распространяющийся внутри тела, заряжая его мощью и энергией. Волид замер. Ощущение беспомощности и потерянности исчезло, внутри него царили любовь и гармония. Подумалось, что он вернулся к прежнему состоянию, когда был с Ридом, но понял, что подобной наполненности радостью и счастьем внутри себя он прежде не испытывал. Если это проскальзывало лёгкими, тут же обрывающимися нотками, когда он вёл Мириам по горам, то сейчас весь оркестр, исполняя свою победную партию, зазвучал всеми инструментами.
Мириам!
Мириам!
Мириам!
Она словно была где-то здесь, но он не видел её, но чувствовал так хорошо, словно она жила внутри него, в самой глубине сердца, со своей любовью и благодарностью, со своим прощением за проявленную слабость и потворство своим желаниям.
Он никогда не думал, что, находясь в тюрьме без всякой надежды на спасение, можно чувствовать себя таким счастливым. И удивительно, что в ответ на мысль о спасении, тут же в голове появилась карта пути возвращения домой и дорога, ведущая к их общей победе над Церами.
Для того чтобы сделать задуманное, пришлось выставить защиту от Церов. Он заключил себя в круглый серебристый шар, в который никто не мог проникнуть. Мысль о растворении тела почти не испугала Волида. Ласковый голос внутри него успокаивал, что это необходимо, он не останется в одиночестве, и он его послушался.
Пальцы, лодыжки, голени, бёдра. Иногда он слышал предостерегающие голоса, пытающиеся помешать ему, но они были так слабы и доносились по ту сторону шара, а голос внутри него придавал силу.
Тазовые кости, мужские органы. Голоса извне стали громче, но ещё громче запел голос внутри: ты — душа, и тебе нечего бояться. Конечно, я — душа.
Сердце, плечи и последнее — голова. И стон с той стороны и яркая радостная нота внутри. Победа! Теперь можно ненадолго покинуть Церов, прежде чем они вернуться сюда.
В своём новом бестелесном существовании было легко и комфортно, и Рид мог бы долго наслаждаться свободой, летая над горами, если бы голос внутри не остановил его над одиноким прекрасным белым цветком, развернувшим свои нежные лепестки на вершине горы.
Волид знал название, но предпочёл назвать его именем любимой.
Мириам!
И к нему пришло понимание, как он может вернуться к Риду. И это при его новообретённом могуществе силы было так легко, что он засмеялся бы, если бы мог смеяться.
Голос внутри него помогал ему в создании нового тела по его прежнему образу. И Волид наделил его фиалковыми глазами Мириам.
Рид сидел в утренней медитации на вершине горы. И пришло к нему знание, что придёт новый человек, у которого уже есть то, что никто из них, в том числе и он сам, не сможет добиться никакими тренировками и упражнениями. И только этот пришелец сможет победить Церов. Если он, Рид, передав ему власть, согласится снова стать учеником.
Рид вышел из медитации и посмотрел вниз, на поляну, где тренировались ученики. Обратил внимание на Лаоль в паре с Налим. Кристалл её души стал гораздо светлее, с тех пор, как Налим стал с ней заниматься. Рид посмотрел на других учеников, привычно отметил ошибки, о которых надо будет сказать. Он любил своих учеников, вложил в них самого себя. Как же ему теперь отдать их пришельцу?
Рид изнурял себя постом и тренировками, ночи без сна проводил в медитации, пытаясь найти смирение и готовность принять. До сих пор он был учеником творца, да как же стать ему учеником человека?
Волид появился с рассветом солнца и Рид, заглянув в его фиалковые глаза, всё понял и почтительно склонился перед своим бывшим учеником.
Татьяна Лисицына © 2014
Обсудить на форуме |
|
