|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Работа времени Дмитрий Лорин © 2013 Астерианские алмазы Никто из астерианцев не умирает по естественным причинам. Такова их природа и сущность, нелепый выверт мироздания, издевающийся над собственными законами. Бред, нелепица, абсурд. Нонсенс в чистом виде. Даже самого понятия срока жизни у астерианцев нет, поэтому трагическая гибель — единственно возможный финал на пути в небытие. И в каждом случае, в каждом драматическом уходе всегда имеется некий привкус чего-то печально справедливого или закономерно обидного. Горечь космического Рагнарёка для тех, кто рождён быть бессмертным. Для тех, чья доля вечно скитаться от звезды к звезде. Для тех, чьё развитие остановилось в каких-то двух шагах от Бога. Возможно, эти неприкаянные странники могли бы шагнуть дальше, если бы дружно... если бы все вместе...
Астерианцам не суждено стать богами. Они одиночки.
Кроен вынырнул из гиперпространства именно в тот миг, когда огромная красная звезда уже закончила своё существование и превратилась в чёрную дыру. Такое случалось и раньше, полсотни галактических лет назад. Но в прошлый раз ментальное чувство опасности не трясло уютный мирок межзвёздного скитальца, а вероятностные линии не утыкались в точку возможной гибели. Неотвратимо стареющая Вселенная в скором ожидании предсмертных конвульсий вдруг отчего-то ополчилась на звёздного скитальца. Кроен не спешил впадать в отчаянье. Тот, у кого за спиной вечность, никуда не спешит. Он мысленно потянулся к центру галактики, определил точку нахождения, воспроизвёл в памяти звёздную карту, ввёл поправки и задумался над фатальным стечением обстоятельств.
Черпать запасы энергии от угасшей звезды невозможно, а того, что оставалось в запасниках, не хватало для прыжка к следующему светилу. Слишком велики расстояния на краю остывающей галактики. От безысходности Кроен раскинул парус. Всегда есть возможность того, что излучение в данном районе окажется аномально мощным. Иногда галактический ветер приносит эхо далёкого взрыва. Этой технологией астерианец овладел довольно давно. Он отсканировал это умение у цивилизации разумных водорослей, и пригодилось оно впервые.
Тончайшая чёрная плёнка расползалась по космосу многокилометровой кляксой. Закинув в подсознание параметры излучения, Кроен занялся очередной очисткой памяти. Тот, кто существует целую вечность, должен уметь забывать ненужное. Перебирать события и воскресать прошлое — разве может быть более приятное занятие для видавшего виды скитальца?
Картинки воспоминаний сменяли друг друга. Первая звезда, питающая космическую люльку новорожденного своими ласковыми протуберанцами. Первый нырок в холодную космическую мглу к таким недоступным и таким манящим звёздам. Отчаянный, бездумный, инстинктивный порыв. Не тот комфортный вояж по гиперпространству, которым Кроен овладел сейчас, а затяжной полёт в чёрной бесконечности. Первый страх от беспомощности и неумения отыскать дорогу назад. Первая встреча с чужим и совершенно непонятным разумом. Первое, абсолютно инстинктивное, сканирование чужих знаний. Первый соплеменник, хотя рядом с ним было неуютно. Первый соплеменник, с которым было хорошо. Первая подаренная жизнь и первая космическая люлька, созданная Кроеном для нового астерианца. Все эти события, далёкие или близкие, длящиеся долго или пролетевшие за мгновенье, затуманенные поволокой времени или ослепительные в своей яркости, создавали неповторимый паззл личности, свойственный каждому астерианцу. Кроен тщательно берёг воспоминания. И некоторые, необычные или же особенно яркие, он сознательно сжимал до такой степени, что органическая ткань, ответственная за участок памяти, перерождалась и превращалась в самый настоящий алмаз.
***
Громкая ругань, раздавшаяся из соседней кабинки, означала лишь одно: Демьян остался последним, кого ещё не сбили учебно-тренировочные враги. На первый взгляд, победа, она и есть победа. Хоть в Африке, хоть в Арктике, тем более в космическом бою. Победителей не судят. И пусть сегодняшняя схватка ещё не настоящая, а лишь максимально приближённая к реальному бою, даже такая победа имеет свою ценность. Вот только ликовать и радоваться Демьян не спешил.
Витька Фомкин уже выбрался из своего симулятора и, не обращая внимания на привычные остроты товарищей, сразу направился к Демьяну.
— А с какого такого, простите, дьявола, вы, глубокоуважаемый сударь, второй волной не атакуете? Нормальный ведомый просто обязан это делать. Или ты не ведомый?
Лёгкий холодок, явственно прозвучавший в голосе лучшего друга, обидно хлестанул по душевному равновесию Демьяна.
— А чё это я обязан? Это когда ты врагов лупишь, тогда обязан. А когда по нейтральным целям, то не обязан вовсе!
— Нейтральным?
От праведного негодования Витька покраснел в лице и надулся в щеках. Обычно в таком состоянии он принимался метать громы и молнии. Добротный скандал за курсантом Фомкиным никогда не заржавеет. Но нынешний случай таил в себе определённого рода интригу, ведь друзья редко выносили ссоры на люди.
В группе это понимали, а потому радостно предвкушали смачную развязку.
— Тигальский штурмовик В-класса — это, по-твоему, не враг? Мы что, уже не воюем? — Отчуждённый холодок в голосе Витьки сменился на обличающий напалм праведного возмущения. — Что, тигальцы уже признали право разума на неприкосновенность, а я тут как дурак из нейтронной пушки шмаляю? Учи матчасть, а то...
— Модуль круглый, — успел вклинить Демьян, отважно кидаясь под каток Витькиного гнева.
Обличитель осёкся на полуслове и растерянно замолчал.
— Ну и что? — недовольно проворчал кто-то из группы. — Или мы теперь по круглому не стреляем?
— У тигальского штурмовика модуль овальный, — небрежно обронила красавица Вика, лениво вращая голографическую модель вражеского корабля.
— И струя из дюз не того спектра, — сбивчиво оправдывался Демьян, пользуясь возникшей заминкой — а значит, движок-то не тигальский, не на барионном выхлопе!
Смущённый Фомкин виновато развёл руками.
— Чего-то я того... не заметил в горячке. И вообще, там такое началось. И справа один, и сверху двое, и сзади догоняли.
— Внимательней надо быть, курсант Фомкин, внимательней, — раздался вечно недовольный голос инструктора по боевой подготовке. — В следующий раз победа может достаться кому-то ещё.
Обычно инструктор сидел за центральным пультом и в учебном зале появлялся нечасто. Поводом для такого события могло стать лишь нечто особенное, из ряда вон выходящее.
Серый китель, сверкающий десятком боевых наград, притягивал к себе взгляды и тем самым довольно удачно отвлекал внимание от протезов, старательно замаскированных под тело. Искусственный глаз бывалого воина не мигал и не слезился, и лишь с суровой отрешённостью осматривал незримую даль поверх голов своих подопечных.
— В следующий раз! — хмыкнул Витька. — Можно подумать, сегодняшняя драка за мной. Ладно, Дёмка, не обижайся, всё честно! Сегодня ты лучший, поздравляю!
— Отставить поздравления! Да, с компьютерной точки зрения победа досталась курсанту Боброву, но Демьян нарушил важнейшее из правил современного боя. Он наплевал на чувство локтя и не поддержал своего ведущего в атаке на превосходящие силы противника, что и стало причиной виртуальной гибели боевого товарища. Налагаю на курсанта Боброва взыскание и штрафные баллы. Победителем объявляю курсанта Фомкина, ну а соответствующую статистику внесу в ручном режиме.
— Как же так? — чуть не задохнулась от возмущения Вика. — Нам что, врагов мало? Если корабль нейтральный, нельзя его трогать! А то, что они Фомкина сбили, так это в рамках самозащиты.
— А я кричал Витьку «Стой!», но кое-кто, когда пикирует, вообще ничего не слышит! — торопливо вставил Демьян, сам не замечая того, что в первую очередь пытается оправдаться перед юной красавицей.
Тренировочный зал наполнился возбуждённым многоголосьем. Каждый желал высказать своё мнение, и мнения были разными.
— Отставить шум, — слегка повысил голос преподаватель, — это решение продуманное, окончательное и пересмотру не подлежит.
Видя явное несогласие коллектива с оглашённым вердиктом, инструктор поднял вверх изувеченную руку.
— Тихо, я сказал! — властно оборвал он спонтанно возникшую дискуссию, и, внезапно смягчившись, устало добавил:
— Эх, мальчики-девочки, да поймите же вы, драгоценные мои, нам нужно учиться выживать на этой проклятой войне. Побеждать-то мы умеем, а вот выживать ещё только учимся. Поэтому если ради товарища вы грохнете пару чужаков, случайно подвернувшихся под руку, то так им и надо. И вообще, нехрен лезть в наши схватки!
В кабинете стихло, и в голосе ветерана сражений вновь зазвенели ледяные нотки.
— А вот модель корабля рекомендую запомнить. Старые интольские транспортники, неторопливы как черепахи, но вооружены до зубов. Они и впрямь очень похожи на тигальские штурмовики.
До конца занятий оставалось не больше минуты, когда в учебно-тренировочный зал с нахальной отвагой заглянул младшекурсник.
— Возрастной ценз понизили до семнадцати лет! — сияя от восторга проорал он. — Через месяц все старшаки отправятся на боевые станции! А те, у кого высокий рейтинг, получат истребители!
— Йо-хо! — радостно завопили курсанты, и, забыв дождаться инструкторского дозволения, ринулись на выход, отмечать долгожданное событие.
***
— Капитан Бобров, ваши ведомые сбиты. Четвёртое звено прорывается на помощь, но у них по курсу противник, — деловито отчеканила младший диспетчер.
— Спасибо, солнышко, — не по уставу ответил Демьян, заходя на цель, — я в порядке.
На мгновение перед мысленным взором ветерана мелькнуло круглое веснушчатое лицо молоденькой девчушки. Три месяца как из училища, но, говорят, до сих пор плачет по ночам в армейскую подушку. Скорее всего, врут. Обычно курсанты черствеют за месяц. А если это всё-таки правда, то пусть плачет. Это ничего, когда тайком и ночью, лишь бы сейчас её голос оставался деловитым, а дикция чеканной.
Помнится, поначалу Демьян и сам ревел навзрыд, безуспешно затыкая невольные всхлипы мягким полистромным одеялом. Первый раз после того, как истребитель Витьки Фомкина, закладывая вираж, вдруг закрутился, словно юла, выкинул сноп жёлто-оранжевых искр и, зияя выжженной кабиной, ударился о защитный буй тигальского линкора. А второй, он же последний — при просмотре видеозаписи, на которой торпедоносец противника прорывался к новейшей боевой станции и вдребезги разносил командирскую рубку. Ту самую рубку, на той самой станции, где несла вахту Вика Лесина, самый красивый лейтенант космофлота.
— Всё просто, — убеждал себя Демьян, с выверенной точностью выходя на боевую траекторию, — сближаюсь на выстрел, залп, и ухожу по параболе. Угол поменьше, перегрузка повыше. Авось, пронесёт!
Вражеский ракетоносец схлопотал три прямых попадания. Корабль, ещё недавно казавшийся неуязвимым, потерял былую маневренность и теперь откровенно драпал, развернувшись дюзами к схватке.
Добить раненого монстра дело несложное, но такие корабли охраняются с особой тщательностью.
— Скоростная цель на пять часов, угол атаки сто сорок градусов, — отрапортовала недремлющее «солнышко», — вторая цель — на четыре, угол сто пятьдесят.
При большом желании можно сплюнуть и в гермошлеме. Вот только выглядеть это будет довольно глупо. Капитан досадливо ругнулся и покосился на индикатор энергии.
Если ввязаться в драку, а затем гнаться за ракетоносцем, до базы не дотянуть. Ближайшая перспектива радостной не показалась. Болтаться красочной мишенью на непонятной орбите — что может быть тоскливей? Но и отпускать врага, по чьей вине погибли боевые товарищи, Демьян не собирался.
— А, будь, что будет! Эй, солнышко, веселей! Смотри в оба, атакую головожопых!
Шансов на успех было немного. Демьян ринулся навстречу ближайшему противнику, пижонски закручивая бочку. Плоский контур его потрёпанного, видавшего виды истребителя имел меньшую вероятность поражения при фронтальном развороте.
Опытный пилот краем глаза скользнул по картинке, передаваемой с радара. Подковообразный корпус, утяжелённый к движкам, встроенный модуль и сдвоенные пушки, автоматически отметил Демьян. «Цефейский сторожевик, наёмники!» — подсказала услужливая память.
От души отлегло. Наёмники во все века дерутся хуже, чем герои. Такова бесхитростная аксиома войны: воюющим за деньги нет смысла кидаться на амбразуру. Впрочем, отсутствие стойкости они с успехом заменяют профессиональным мастерством.
Однако в этот раз солдаты удачи явно вознамерились отработать свои гонорары. Пилот сторожевика развернул свой аппарат в боевую плоскость, и навстречу Демьяну устремился рой неуправляемых ракет. Сразу после этого сторожевик изящно повернулся вокруг оси, и в дело вступила нейтронная пушка.
Согласно прагматической логике боя, никто из пилотов не рискнёт продираться сквозь груду ракет. Разумнее изменить траекторию и спокойно уклониться от нежелательной встречи. Такое развитие событий вполне устраивало неприятеля. Наёмники не планировали биться до последнего дыхания, им достаточно маленькой заварушки на встречном курсе. Можно сбить траекторию и скорость преследователя, что даст возможность ракетоносцу спокойно ускользнуть. Скрыться самим и вовсе не сложно, особенно если использовать разницу в векторах движения.
Извечное несогласие с прагматикой боя уже лишило Демьяна Бобрина правой ступни, одной доли лёгкого и половины уха, наградив десятком шрамов и орденом мужества. Но, может быть, именно это врождённое качество позволяло капитану космофлота побеждать там, где другие гибли. Вот и сейчас истребитель Демьяна ринулся в самый центр клубка ракет, хаотично летящих навстречу.
— Четвёртая пробилась, они на подхо..., — это всё, что успела сообщить рыжеволосая «солнышко» за тот миг, когда отчаянный капитан пронёсся сквозь опасный заслон.
Ему опять повезло. Из четырёх движков осталось только три. Левый верхний, после прямого попадания, успела отстрелить бдительная автоматика. Конструкторы боевых машин прекрасно понимали, что случается при взрыве агрегатов высоких энергий. Ещё одна ракета разнесла в клочья блок связи, попутно оторвав посадочный магнит. Но этот на первый взгляд совершенно безумный манёвр дал секундную фору. Преимущество неожиданности. Возможность опережающего выстрела из основных калибров и не даже не одного, а маленькой прицельной серии. Попадание было безупречным! Сторожевик незадачливых наёмников серебристо рассыпался в прощальном салюте и умчался по траектории, уготованной космическому мусору. Космический бой не позволяет думать свысока даже об одной-единственной секунде.
Победа, она и победа и есть. Победы опьяняют. Особенно те, что даются кровью или потом. Но ликовать и радоваться Демьян не спешил. Между ним и удирающей махиной вражеского ракетоносца настырно маячила ещё одна преграда. Маневрировать без движка всегда рискованно: скорость меньше, разворот дольше и неизбежный дифферент на одну сторону. Утраченная связь с бдительным «солнышком» делала пилота истребителя крайне уязвимым. Вот только выбор у звеньевого Бобрина был невелик. Вернее, его не было вовсе. Демьян так и не успел подружиться с новобранцами, три недели назад попавшими под его начало. Они неважно говорили по-русски, а из всего китайского орденоносный командир знал лишь «Нихао!». Но это были его парни. Они не предали, не струсили и не покинули строя. А ведь для них это был первый настоящий бой. Первый и последний.
Везение, удача, пруха, фарт. У госпожи Фортуны много имён, но всегда одна сущность. Фортуна по-женски капризна, но порой, выбирая себе любимца, она творит чудеса постоянства.
— Грудь в крестах, — подбодрил себя Демьян, отгоняя минутные сомнения.
Бесформенное пятно очередной цели стремительно росло в размере и обретало знакомые очертания.
— Уф, разведчик, тигальский, — облегчённо выдохнул пилот, — этого грохнуть, как два пальца облизать.
Тигальского разведчика можно сбить легко и безнаказанно. Нейтронной пушкой, с большого расстояния. Здесь нельзя терять ни секунды. Если противник приблизится и выпустит самонаводящуюся торпеду, то исход поединка будет предрешён. Фотонные торпеды — это смертоносное и неотвратимое оружие ближнего боя. От них нет эффективной защиты.
Ладонь привычно огладила полированный джойстик нейтронной пушки. Указательный палец лёг на спусковую гашетку.
Красный крестик прицела нетерпеливо приплясывал в уголке экрана, будто борзая собака, заслышавшая звук охотничьего рожка. Повинуясь опытной руке пилота, он, словно по команде «фас», послушно двинулся к центру, безжалостным бультерьером захватил указанную цель и радостно замигал в ожидании выстрелов.
— Чёрт! Нет! Не может быть! Чтоб тебя... мать твою... зараза...
Палец Демьяна уже готовился разнести в пыль последнюю помеху на пути к праведной мести. Вот только далёкая, заплёванная насмешками, но недобитая часть сознания вдруг уловила знакомое несоответствие. Всё как в том памятном последнем учебном бою. Спектр излучения, рвущегося из движка намеченной жертвы, никак не мог соответствовать тигальским канонам. Магнитное поле ошеломляющей мощности. Фотонная торпеда не прикреплена к фюзеляжу. Да и самого крепления нет: вместо ажурной направляющей мачты сплошной монолит, из которого растёт нечто, по форме напоминающее торпеду. И самое главное, странный корабль не развернулся боевой плоскостью к надвигающемуся врагу.
Нет и даже быть не может у противника таких технологий. За это Демьян готов был поручиться собственной головой. Впрочем, и у людей, и у прочих известных космических рас ничего подобного попросту не существует. Уж что-что, а это курсант Бобрин зазубрил навеки. Контур вместо пятна. Форма вместо содержания. Призрак вместо плоти. Нечто, похожее внешне, но принципиально другое по сути.
Пронзительный, истошный, отчаянный, рвущий голосовые связки крик не слышал никто.
— А-а-а-а-а, сука! Твою ж мать!!! — орал обожжённый войной и смертями, умудрённый годами и опытом, отмеченный шрамами и наградами бесстрашный воин. Его указательный палец сводило от неимоверного напряжения. Лоб покрылся холодным потом, сердце отбойным молотком колотило по рёбрам. Слёзы бессилия навернулись на глаза. Упёртый, но добрый и справедливый мальчишка, всё ещё живущий под панцирем невозмутимого вояки, удерживал затёкший палец от неправедной кары.
Странный корабль, несущийся навстречу, благополучно промелькнул мимо и канул в вечность. Имитация грозной торпеды так и не покинула своей монолитной мачты.
Капитан Бобрин догнал удирающий ракетоносец и уже с четвёртого выстрела разнёс в клочья недобитого врага.
***
Кроен на мгновение вернулся в реальность и сосредоточился на раскинутом парусе. Попытка оказалась неудачной. Ближе к центру галактики такой метод мог бы дать желаемый результат, но здесь, у самого края дальнего витка, звёздный ветер слишком слаб. Тех крох, что будет вылавливать парус, не хватит даже на аварийный сон. Всё равно придётся тратить скудные запасы энергии, оставшиеся после прыжка. Надежда на то, что сюда долетит шальной поток заряженных частиц, крайне мала. Почти эфемерна.
Рождённый бессмертным осознал вероятность своего персонального Рагнарёка. Гибель была неотвратима. Но это откровение не испугало звёздного скитальца. Стареющая галактика и гаснущие звёзды ничто по сравнению с бесценной коллекцией алмазов, собранных астерианцем. Перебирая их, можно прожить ещё одну вечность. Здесь столько удивительных или непостижимых в своей красоте событий! Вот, к примеру, эта маленькая крошка.
Красочная картинка послушно отразилась в зеркале астерианской памяти.
Ещё неопытный и дерзкий Кроен гонялся от звезды к звезде в поисках новых знаний. Врождённый инстинкт заставлял его просеивать песок чужого разума. Это было увлекательнейшее занятие — сканировать образы и постигать чужую логику, отделять обрывки знаний от шелухи заблуждений. Каждый раз это был безобидный, и занятный ребус, но однажды он чуть было не превратился в трагедию.
На тот момент уютный мирок астерианца был довольно скромен по размерам. Кроен привычно скопировал одну из оболочек, в которых двигались высокоорганизованные, но довольно забавные существа. Звёздный скиталец без труда сканировал несколько сознаний и удивился, открыв для себя новые понятия. Война, враги, оружие, уничтожить. Заинтригованный полученными данными, он беспечно следовал за странными созданиями. Нетерпение или спешка чужды астерианской расе, а логика новых понятий требовала тщательной расшифровки. Так, неожиданно для себя самого, Кроен оказался в жарком котле космической битвы.
Тот, кто рождён быть бессмертным, никак не мог взять в толк, зачем существа, что живут лишь жалкие мгновения, стремятся отобрать друг у друга бесценный дар бытия? В чём смысл? Какая закономерность движет их поступками?
Запутавшись в цепочке рассуждений, Кроен случайно перехватил новое сознание. Некто, имеющий оружие и ведущий войну, видел в астерианце врага, которого нужно уничтожить. Поражённый Кроен беспокойно взглянул на вероятностные линии и ужаснулся. Точка гибели надвигалась с невероятной скоростью. У звёздного скитальца никогда не было оружия. Он вовсе не был врагом. К несчастью, порой этого слишком мало, чтобы, попав на войну, спастись от уничтожения.
Четыре только что выученных Кроеном понятия раскачивали уравнение жизни.
Звёздный скиталец первый раз в своей жизни что-то рассчитывал в спешке. «Всё держится уравнением. Решение есть, обязательно есть».
Оперировать оружием Кроен не мог. Не было у него никакого оружия. Влиять на войну тоже не получалось. Не он её придумал. Логическое решение проблемы возникло так же неожиданно, как и навалившаяся опасность. Уменьшая себя в значении врага, уменьшаешь значение уничтожения!
— Я не враг! Не враг я!
Астерианец лихорадочно попытался втиснуть свою мысль в чужое сознание. Но тот, кто принимал решения, оказался укрытым скорлупой из чужих ошибок и заблуждений.
— Я не враг! — отчаянно прорывался астерианец сквозь нагромождения лживых догм, — не враг я!!!
Кроен уже потерял надежду и приготовился к неизбежной гибели, когда принимающий решение вдруг неожиданно шагнул навстречу.
— Это же не враг, — убеждённо заявил он, — я точно знаю, что не враг! А-а-а-а-а!!!
Именно в этот момент точка гибели бесследно рассыпалась на мириады вероятностных линий.
Маленький камешек, хранящий это воспоминание, пережил многое. Беспощадное время, безжалостно размахивая наждаком вечности, обращает в пыль города, цивилизации и даже звёзды. Всё станет прахом, и даже чёрные дыры когда-нибудь взорвутся, превратившись в поток излучения и разлетающихся частиц. Возможно, какая-то из космических рас успеет эволюционировать. Они создадут новую Вселенную и станут Создателями. Если верить преданиям, все создатели старательно лепят чад по своему образу и подобию.
Кроен бережно спрятал крошечный алмаз в хранилище памяти. Этого странного существа давным-давно нет в живых, но нужно хранить о нём память. Да и память-то, собственно, не о существе, а о принятом им решении. Некоторые решения достойны твёрдых кристаллов.
Астерианцам не дано стать богами, они одиночки. А значит, наждак времени доберётся и до них. Звёздный скиталец был спокоен. Глупо роптать на того, кто делает свою работу. Время, должно быть, тоже не радо алмазам, которые мешают работать.
В конце концов, новый Создатель имеет весомый повод для того, чтобы перенести звёздных скитальцев в новую Вселенную.
Кто-то ведь должен хранить алмазы.
Дмитрий Лорин © 2013
Обсудить на форуме |
|
