|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Работа времени Андрей Жмакин © 2013 Белый кабриолет со складным верхом «И т.д.».
Сергею показалось очень удачным это «и т.д.». Скажем, летом одно «т.д.», зимой — другое. Правда, с зимой плохо сочетался «кабриолет». Однако не писать же «кабриолет со складным верхом». Хотя, написал же он «с шофёром». Ну, это другое дело — не просто машина сдаётся, а с обслуживанием.
— Сойдёт, — отмахнулся от сомнений Сергей.
И текст «Белый кабриолет с шофёром. Свадьбы, торжества и т.д.» ушёл по е-мейлу в газету бесплатных объявлений.
Первый же звонок после выхода номера был от мужского голоса. Мужской голос поинтересовался суммой продажи тачки.
— С шофёром? — саркастически уточнил Сергей.
— Нафиг мне шофёр? — удивился мужской голос.
— Так в объявлении русским по белому написано.
— Постой, так ты кабриолет свой сдаёшь, что ли?
— Именно что сдаю.
— Блин! Ну, так бы и написал!
И мужской голос оборвался гудками.
Двое последующих суток голоса разного пола уточняли технические характеристики автомобиля и размер арендной платы. Чтобы не мешать ведению переговорного процесса, Сергей решил сегодняшние лекции пропустить и остался в общаге.
— Ты здесь? — заглянул к нему в комнату Кеша. — Что делаешь?
Кеша был однокурсником. И терпеть не мог своё уменьшительное имя. «Иннокентий», — всегда представлялся он с неповторимой интонацией, каким-то магическим образом действовавшей на девушек. По девушкам Кеша был большой специалист. Каким образом он в один вечер мог обиходить иную недотрогу, которую месяцами безуспешно уламывали парни и повиднее и побогаче его, оставалось тайной. «Флюиды», — кратко объяснял Кеша, никогда, надо отдать ему должное, не вдаваясь в подробности.
Его случай был уникальным и по другой причине. До третьего курса Иннокентий Смирницкий на противоположенный пол обращал внимание ни больше, чем, скажем на снег вершины Килиманджаро — ну, да, есть такой феномен, в принципе интересно, но в практической жизни нафиг он сдался. Всё своё время Иннокентий проводил в аудиториях, библиотеке и за научной литературой. На втором курсе у него уже были печатные работы в зарубежных журналах. Начав с гистологии, он добавил к своим интересам биохимию и затем — геронтологию, сосредоточившись на молекулярных механизмах так называемого внезапного старения.
А на третьем курсе произошла метаморфоза. Описывал её Кеша следующим образом:
— Сижу я на лекции и мысленно пытаюсь наложить соответствующую цитокиновую сеть на процесс формирования гранулемы. И вдруг меня осеняет — а жизнь-то проходит!
И жизнь Кеши превратилась в головокружительный процесс навёрстывания упущенного. Через неделю он потерял девственность в жиденьком лесу, окружавшем фтизиатрический диспансер, в аудитории которого им читали лекции по патологической анатомии. Следующая пара была пропедевтика в областной больнице, начинавшая через сорок минут, пятнадцать из которых занимала дорога.
Кеше хватило.
Я избавлю читателей от описания бесчисленных подробностей, вошедших в фольклор медуниверситета, памятуя о возможном нахождении среди гипотетической аудитории лиц несовершеннолетних, особо стыдливых и придерживающихся высоких моральных принципов. Хотя подробности так и просятся в жанровую новеллизацию. Чего стоит хотя бы случай с закрытой в самое время ужина кухней на четвёртом этаже пятого общежития и негодующего вопля по этому поводу толстухи Гурвичихи с шестого курса, которой закрытая дверь препятствовала забрать разогревающуюся на плите кастрюлю борща.
— Выкипит же! — бушевала Гурвичиха.
— А кто там? — интересовался народ, привлечённый скандалом.
Наконец дверь в кухню открылась, и дверной проём занял Кеша. Занял очень удачно, каким-то образом умудрившись закрыть лицо, выскользнувшей из-за его фигуры девушки, тут же исчезнувшей на лестнице, рядом с которой располагалась кухня.
Гурвичиха потом долго ещё не могла успокоиться:
— Они же там стол вконец расшатали!
Особенно её раздосадовало, что она не успела разглядеть лица убежавшей.
Нахождение Кеши в общаге во время занятий Сергея не удивило. Именно в это время и можно было найти свободную от свидетелей комнату. А к Сергею Кешу тянуло как магнитом — Сергей жил в комнате один. По документам, конечно же, соседи были, но в реальности обитали в других местах, так получилось. И Кеша исходил завистью к возможностям однокурсника.
И кабриолет серёгин тоже вызывал у Кеши роение планов:
— Там роскошное, такое широкое, заднее сиденье!
И приставал с просьбой одолжить тачку на вечер.
Но Сергею надо было отбить бабки, пошедшие на покупку машины. С бабками у него на этот момент возникли реальные трудности. А платёжеспособность Кеши до требуемого уровня не дотягивала.
Кеша завистливо-мечтательно вздыхал. Тем более, что очередной объект, по имени Маша, выказывал до сих пор не встречаемую Кешей стойкость и наличие аргумента со складным верхом было бы как нельзя кстати.
— Ладно, — в очередной раз вздохнул Кеша и ретировался.
Именно в этот момент позвонила Элли.
Сергей в тот момент, конечно, не знал, что это была Элли, её имя он узнал, когда они представились друг другу и её голос, произносивший имя, отозвался у Сергея где-то внутри таким же, каким он звучал у неё — мягко-проникновенным, эхом.
— Сколько времени в течение суток я могу располагать вашим автомобилем?
Она помедлила неуловимое мгновение — но это мгновение было! — и добавила:
— Под вашим управлением.
И то мгновение, которое было и которое было неуловимо коротким, заставило Сергея забыть не только про университет, но и вообще про всё остальное, что не касалось этого голоса, негромко лившегося из трубки сотового телефона.
— Да хоть круглые сутки.
От короткого смешка у Сергея запылало лицо.
— Круглые сутки мне не надо. С четырёх до семи вечера я могу на вас рассчитывать?
И они условились встретиться через полчаса.
Вновь заглянувший в комнату Кеша застал самый конец разговора и тут же просёк ситуацию:
— Баба заказала. Молодая?
— Голос не старый.
— Сейчас поедешь?
— Хочет посмотреть машину.
— Меня возьми.
— Зачем?
— Ну мало ли... А вдруг мошенники? А? По голове дадут, машину отберут, а тело твоё и не найдут вовсе. Возьми на всякий случай. Кабриолет жалко — не теряю надежду воспользоваться.
И Сергей его взял. Действительно, а мало ли что?
Элли была одна и никаких её сообщников, замышляющих преступление, совершаемое группой лиц, вокруг не просматривалось.
Наоборот, лёгкая тень тревоги промелькнула по её лицу, когда девушка увидела рядом с Сергеем Кешу.
Сергей тут же успокоил её, сказав, что подвозил друга и что этот друг — он выразительно посмотрел на друга — уже приехал и уходит.
Кеша, мгновенно сориентировавшись, вылез из автомобиля, успев шепнуть: «Твою мать... ну ты и везунчик. Не теряйся», и ретировался, откланявшись и выпустив в Элли целое облако своих флюидов.
И Сергей буквально увидел, как они отскочили от неё, абсолютно её не тронув.
Она вообще несколько отстранённо относилась к окружающему. Была постоянно погружена в себя, словно размышляла над каким-то вопросом, лишь поневоле отвлекаясь на протекающую мимо неё жизнь.
Но Сергей быстро понял, что она кого-то ищет. Раз за разом, каждый день, они следовали примерно по одному и тому же маршруту, а Элли при этом не столько смотрела вокруг, как погружалась в себя, словно то, что она ищет, должно было срезонировать с чем-то, находящимся у неё внутри. И по наступлению этого резонанса она должна была понять, что то, что она ищет — найдено.
Внешне Элли выглядела ровесницей Сергея, но тот почему-то чувствовал себя с ней младшим. Было в ней что-то, делавшее Элли старше.
Сказать, что она была красива...
Да нет, ничего особенного, вроде, в ней не было. Нормальная девушка.
Вернее, то, что в ней было особенное, заключалось не во внешности, а исходило от неё подобно невидимому излучению, заставляя Сергея, буквально минуты считать до следующей встречи.
Не зря Кеша сразу среагировал. Кеша в этом деле мало с кем сравнится.
Кстати, Кеша все те дни, когда Сергей разъезжал с неведомой целью в обществе Элли, пребывал во всё углубляющимся пессимизме.
— Не даёт! — с отчаянием сформулировал он свою проблему Сергею.
— Тебе? — с интересом уточнил тот.
Феномен, действительно, был из ряда вон. Чтобы Кеша был отвергнут... С момента знаменитого озарения «а жизнь-то проходит!» такого с Иннокентием ещё ни разу не случалось.
«Ага, нашла-таки коса на камень», — злорадно подумал Сергей.
— Ну и ладно. Что, других нет? — успокаивающе сказал он.
— Да есть, — отмахнулся Кеша. — И полно есть. Но ты знаешь...
Он не договорил.
— Как раз сегодня утром узнал, что у неё есть парень. И даже видел. Марек его зовут. Поляк, что ли... Ничего так. У Машки вкус есть.
Опа, вот оно что! У Кеши — счастливый соперник. Нет, определённо нашла на камень коса. И есть в этом глубинная справедливость.
— А у тебя с ней как? — прервал Кеша размышления Сергея.
— Никак, — коротко, как бы между прочим, ответил тот.
Сергей соврал.
Как раз сегодня вечером он шёл к Элли в гостиницу, где та жила (Сергей так и не добился от неё, откуда она приехала). В отличие от прежнего расписания, сегодня они — именно Элли пригласила — зашли в ресторан поужинать. И было красное вино, и был запах будоражащих духов, и был медленный танец под колыхающуюся музыку, и был глубокий вырез, открывающий взору выемку меж грудей, и был — крепче вина — запах её тела, и был вкус её губ, оставшийся на губах Сергея после сначала мимолётного, а затем, сразу следующим — глубокого и длинного поцелуя, после которого — шёпотом в самое ухо — и прозвучало приглашение прийти вечером к ней.
Капли воды мерно звенели, одна за другой падая в серебряный желобок, после чего с лёгким журчанием стекали в сосуд, скрытый в основании клепсидры. Мургис подставил ладонь. Звон и журчание прекратились, сменившись на тишину, с еле слышным здесь, во внутренних покоях обширного дома, шумом центральной улицы Кесарии Стратонийской.
Ладонь неумолимо наполнялась водой.
Мургис повернул голову к глубокой чаше, стоявшей посреди комнаты на бронзовой треножной подставке искусной ковки. В чаше медленно успокаивалась красноватого цвета вода.
— Звал?
Мургис обернулся на голос, прозвучавший у него за спиной.
Некто был облачён в длинный, до пола, чёрный плащ с опущенным капюшоном, закрывающим лицо.
— Ты приходишь всегда так неожиданно.
— Я прихожу всегда на зов того, кто зовёт.
Мургис повернул руку ладонью вниз. Вода со слабым плеском вылилась, и через мгновение возобновился мерно повторяющийся звук падающих капель, сопровождаемый чуть слышным мимолётным журчанием.
— Думаешь, остановил рукой время? — в голосе того, кто пришёл в плаще, зазвучала насмешка.
— Думаю, что пусть на время, но изменил его течение.
— Ничего ты не изменил. Время лишь на пару мгновений собралось в твоей руке, но течь в неё оно не переставало. Так зачем звал?
— Елена.
Некто в плаще помолчал.
— Это двадцать пятая.
Мургис повёл плечом:
— Двадцать пятая, тридцать пятая... Какая разница?
— Разница в Марке.
— Марк?
— Марк. Вся Кесария знает об их любви. Неужели ты не знал?
Мургис стряхнул оставшиеся капли воды с ладони:
— Знал, не знал ... Прежде никакая любовь не мешала.
— Прежде любви не было, Мургис, — произнёс Некто в плаще, закрывающем лицо.
— А что меняет любовь? — в голосе Маргуса прозвучало пренебрежение.
Некто в плаще, закрывающем лицо, чуть склонил голову вперед, отчего складки капюшона на его шее сзади разгладились.
— Тут не так давно шлялся один бродяга. Мутил народ.
— Великий Город полон бродягами всех мастей.
— Это так. Бродягу, о котором я говорю, казнили. И даже тело пропало, а ученики рассеялись от Египта до Асии.
— Тем более нечего его поминать.
— Не спеши.
Мургис замолчал и терпеливо ждал, пока Некто в плаще, скрывающем лицо, не продолжит.
И тот продолжил:
— Так вот, один из его учеников, чьим заботам сгинувший бродяга поручил свою мать, написал книгу о произошедшем. И начал её с утверждения, что любовь — это Бог.
— К чему это ты рассказал?
— К тому, что — если вдруг их учитель был прав, а кто знает истину? — то посягая на любовь, ты посягаешь на Бога.
— А этот учитель был прав?
— Кто знает истину?
И вновь тишина, наступившая в комнате, нарушалась лишь звуком падающих и стекающих капель в клепсидре.
— Что, не решаешься? — прервал молчание Некто в плаще, закрывающем лицо. — Не решаешься... Тогда поступи по-другому.
И в комнате вновь стали слышны лишь звуки истекающего в клепсидре времени.
А спустя час к дому Иосифа, золотых дел мастера, подошёл известный в городе, да и далеко за его пределами, маг.
— Радоваться тебе, досточтимый Мургис, — приветствовал его Иосиф.
— И тебе радоваться, Иосиф. Мне надо сказать нечто твоей дочери.
— Её сейчас позовут, но вряд ли она изменит своё решение. Через неделю Марк вернётся из Десятиградия и будет свадьба.
— Не вернётся, Иосиф.
— Как?! Ты что-то знаешь, Мургис?
— Что с Марком?! — это вскрикнула, услышав последние слова отца, пришедшая на его зов Елена.
— Не волнуйся, Елена, — сказал, поприветствовав девушку взмахом руки, Мургис. — Твой Марк не умер. И может не умереть ещё долго. Очень долго. Как и ты. Но ближайшие сто лет ты не увидишь его. А через сто лет — сможешь, если сумеешь найти.
Елена побледнела:
— Извини, уважаемый Мургис, но, похоже, твой разум помутился. Как я смогу прожить сто лет, чтобы найти Марка?
— Ты сомневаешься в возможностях мага? Впрочем, всё зависит от тебя. Раз в сто лет ты должна будешь отдать свою любовь какому-нибудь юноше — тогда ты проживёшь следующие сто лет, чтобы попытаться найти Марка. Так же и Марк. Он должен будет отдать свою любовь какой-нибудь девушке, чтобы прожить следующие сто лет и попытаться найти тебя.
— Ты даруешь нам бессмертие? — с сомнением проговорила Елена.
— У людей в этой жизни нет бессмертия. Но у людей в этой жизни есть их время жизни. Отдав свою любовь, вы с Марком возьмёте в обмен время жизни тех, кто возьмёт вашу любовь. Если захотите. А если не захотите — умрёте, исчерпав своё время. Да, за сто лет судьба вас может развести далеко друг от друга. Но, говорят, любовь живёт в сердце. Что ж, слушайте своё сердце, чтобы найти друг друга.
Маг зло улыбнулся:
— Решать вам. Умереть, так и не соединив свою любовь, или пытаться соединить свою любовь, забирая для этого время жизни у других людей. Опять же — ценой своей любви.
И мрачно повторил:
— Это и будет ваша плата за то, что ты отвергла желание мага. Марк тоже узнает об этом. Время пошло. Поищи вокруг какого-нибудь юношу, Елена, если хочешь через сто лет попытаться найти Марка. И пусть он там, где он сейчас находится, тоже поищет какую-нибудь девушку.
И, уже повернувшись, чтобы уйти, Мургис добавил:
— Если хотите друг друга найти. Решать, повторяю, вам самим.
И в пустом доме мага, во внутренних покоях, в глубокой чаше, стоящей посреди комнаты на бронзовой треножной подставке искусной ковки, вдруг дрогнула красноватая вода, и широкие круги пошли по её глади от центра к краям, словно невидимая рука бросила в воду невидимый камень.
Сергей проснулся с трудом, но уж очень настойчиво кто-то тряс его. Открыв глаза, он увидел над собой Кешу:
— Серёга, ты чего творишь? Тебя уже неделю на занятиях нет.
Вдруг глаза Кеши округлились:
— Блин... И когда это у тебя началось?!
Собственно, и всё.
Можно было бы написать про госпитализацию и обследования, но, как заметил человек, не просто писавший на русском языке, а умевший это делать хорошо: «Не надо уводить рассказ в боковые улицы. Не надо этого делать даже и в том случае, когда на боковых улицах цветёт акация и поспевает каштан».
Вот только про Кешу.
На Смирницкого эта история произвела эффект обратный его открытию, что жизнь проходит мимо. Он словно по мановению волшебной палочки вернулся в прежнее состояние — воскрес блестящий студент Иннокентий Смирницкий, пример и лидер университетского СНО. Иннокентий даже сумел уговорить заведующего кафедрой патанатомии не просто провести тщательное вскрытие тел (интересно, что и Сергей и Маша умерли в один день), но и сделать многочисленные тканевые срезы и сохранить в жидком азоте образцы сыворотки крови и ликвора, а по особой, новейшей, методике — законсервировать взвесь лейкоцитов и тромбоцитов. И долго ещё сокрушался, что не удалось подобным образом заготовить для последующего исследования эритроциты. Но и полученного хватило, чтобы через некоторое количество лет обосновать целую серию блестящих идей молодого, но головокружительно быстро набирающего вес в соответствующих кругах, учёного-геронтолога И.С.Смирницкого.
Вот теперь, как писал тот, кто уже был процитирован чуть выше (очень хороший человек, его расстреляли): «На этом кончим. И все скажут: точка стоит на том месте, где ей приличествует стоять». Андрей Жмакин © 2013
Обсудить на форуме |
|
