|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Беззащитные гиганты Ульяна Сидорова © 2013 Великое Воссоединение Мне 32.
17 лет назад мир отнял у меня слух и стал мне чужим. И каждый день все эти 17 лет я обречён на вечную тишину.
Мне 32.
17 лет назад я разучился слышать, мой мозг едва ли хранит затухающие отголоски звучащей Вселенной. Но внутри меня всё дышит гармонией. Мой путь к ней, к единству и слаженности сосуществования со своим разумом, был долгим. Я читал, что тишина сводит с ума самых стойких и непреклонных. Ни один из них не смог провести дольше 45 минут в самой тихой в мире комнате.
Но мне уже 32.
И моя тишина есть моё созвучие.
В тот день я шёл вдоль пасмурного проспекта, впадающего в просторную площадь. Над серыми деревьями висело тусклое апрельское солнце. Всех его лучей не хватало, чтобы осветить город: слишком много домов, слишком много теней — и он казался мрачным стоглавым стоголосым гигантом. Я оглянулся. Вокруг были люди — сотни, тысячи, миллионы людей, и в каждом кишели миллиарды мутных мыслей, которые заполонили и утопили в себе всё пространство улиц, весь мир и всю Вселенную. Машины напряженно подрагивали в пробке, и каждая лязгала, тряслась и плевалась чадящим дымом. Всю огромную серость города можно было бы без труда нарисовать одним лишь угольным карандашом.
Я всегда чувствую этот вездесущный шум — шум города, шум мыслей, шум мрачных тонов. И вдруг что-то изменилось.
Я остановился и глубоко вдохнул, глотая новый, чужой воздух. В нём появилось что-то странное, напряженное, металлическое. Я ощутил озоновый привкус.
Я присел, медленно опустил ладонь на уже сухой, но ещё холодный асфальт и закрыл глаза. Сквозь шершавую поверхность под моей тёплой ладонью не чувствовалось ни звука. Земля замерла.
Эта мертвенность показалась мне странной. Откуда такое оцепенение? Каждый раз, когда я кладу ладонь на кожу Земли, я ощущаю из глубин глухой рокот, тугие толчки, удары, прорывающиеся сквозь земляную толщу из горящего пекла, где томится и таится древний хаос. Эти импульсы, эти далёкие вибрации чувствуются каждой костью тела. Но тогда они стихли. Древний хаос замолчал. Земля застыла соляным шаром и провалилась в вакуум.
Я вскинул голову. Солнце словно растеклось по воздуху и заполнило мерцающе-белой материей всё пространство, словно к небу медленно поднялась стеклянная пыль. Люди шли дальше, никто не заметил тревожного искажения. Я поднялся и замер в ожидании.
Внезапно движение по проспекту прекратилось. Я увидел людей, выскакивающих машин с подёрнутыми судорогой лицами, они раскрывали рты, пытаясь протолкнуть свой крик сквозь окоченевшее пространство. Но мир не слышал их, все вибрации словно поглощались тугой пеленой. И я понял: Землю поглотила тишина, глухая, словно камень.
Началось вселюдское безумие, великое умопомрачение. Толпы корчились в смятении вдоль проспекта, сталкивались, кидались друг на друга. Смертельный ужас заполнил собой весь мир, каждый безмолвно кричал, бесцельно рвался, напрасно бился. В исполинском котловане тишины люди сами стали звуком, и, заключенный в искалеченном сознании, он перерождался в мучительные образы, которые мертвенно стояли перед их глазами.
Я дышал туго, с трудом, ощущая бьющееся вспышками сердце и жгучий обруч на висках, но мой разум оставался ясным. Я взглянул на часы: отишение длилось уже 12 минут. Паника стихла, но помешательство преумножилось. Кто-то лежал ничком, плакал, всхлипывал, охватив голову руками. Кто-то, обмерев, застывшим взглядом смотрел в сквозь пелену. Кто-то бил в исступлению свою машину, окровавливая пальцы, словно пытаясь услышать боль, пытаясь заставить её закричать. Но мир был глух к боли.
Передо мной на асфальте, раскачиваясь взад-вперёд, сидела девушка. У неё шла кровь из носа, стекала с белого лица и каплями срывалась сквозь густой туман. Я подошёл, опустился возле неё на колени и взял её руку — каменную, влажную, будто потяжелевшую в сотни раз. Девушка вздрогнула, но продолжила раскачиваться, не глядя на меня.
Я разулся, встал босиком на замерший мир, закрыл глаза и медленно втянул в себя ровный, однородный мерцающий свет, ощущая кожей плотный туман. Безмолвие мира растеклось по мне. И тогда я сам стал миром. Холодным, мертвенно-белым, глухим. Глухота мира стала моей глухотой. Наша глухота. Мой мир.
Никто не знает, что произошло в тот день. Безумие длилось 17 минут. После 17 минут тишины город восслышал вновь. Через 17 минут все мысли людей вновь обрушились на них, и люди захлебнулись во второй волне безумия.
Сейчас в газетах это называют по-разному. Судачат, выдумывают слова. Коллапс, провал, схлопывание.
Но я знаю. Это было моё Великое Воссоединение с миром. Ради меня мир оглох на 17 минут. 17 минут за 17 лет отчуждения.
С тех пор я жду. Говорят, Великий дар даётся лишь однажды.
Но мне ещё только 32. Ульяна Сидорова © 2013
Обсудить на форуме |
|
