|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Время новых пороков Саша Фейеш © 2012 Аль-джабр-аль-мукабалла. Часто говорят, что цифры управляют миром;
по крайней мере, нет сомнения в том,
что цифры показывают, как он управляется.
(Гете Иоганн)
На уроке математики Саше Клеточкину не удавалось категорически ничего. Кроме наблюдения за воронами, каркающими за окном и пророчащими явно какую-то неприятность. Неприятность не заставила себя ждать.
— Клеточкин, ты, наверное, все знаешь, что позволяешь себе мечтать на уроке? Объясни нам, как решается этот пример.
После провала Саши в роли великого мыслителя, он вернулся за парту и обратил свой мученический взор в сторону Галины Ивановны.
— Понятен принцип? — наконец спросила она, завершая чрезвычайно интересные вычисления, которые нагоняли на Сашу лишь тоску, — в следующий раз проверю, как вы с этим справились, а теперь запишем домашнее задание.
Клеточкин как обычно пренебрег этим, поводив ручкой над бумагой и даже не оставив следов в летописи, скромно называемой «дневник школьника средних классов».
К счастью, после математики оставался лишь один урок — история, — которую вел степенный мужчина средних лет. Василий Петрович был понимающим преподавателем, своим в доску, поэтому увидев лица «малолетних страдальцев», он предложил им творческое задание:
— Как известно, без прошлого нет будущего, именно поэтому мы изучаем историю. Но давайте, сегодня мы перенесемся в... скажем, XXIII век и попробуем предугадать развитие нашей страны и мира в целом. Вы не ограничены ничем, только вашей фантазией, поэтому творите в свое удовольствие, а потом поделитесь с нами своими предположениями.
Одобрительный гул, поднявшийся в классе, свидетельствовал о правильности принятого Василием Петровичем решения.
Ребята зашуршали листками и стали строить мир будущего, который казался им таким далеким и близким одновременно. Все происходило в тишине, никто не старался списать, как это обычно бывало при написании самостоятельных работ, каждый ученик обычной общеобразовательной школы чувствовал себя немного творцом, что завораживало и пугало.
Каждый чувствовал себя, но лишь один действительно был им. Саша КЛЕТОЧКИН, сам не зная, почему, стал самым настоящим демиургом. Его мир, возникающий на бумаге, постепенно утянул своего творца в себя, и Великий и Могучий создатель, решивший выйти на минутку по делам, осознал, что находится вовсе не в стенах родной школы.
Оглядевшись, Саша ткнул пальцем странные стены, состоящие из какого-то полупрозрачного упругого материала.
— Ух ты, зашибись! — восхищенно воскликнул мальчик, продолжая щупать стену. Воспитанный на рассказах Кира Булычева, он нисколько не удивился. Путешествие во времени (Саша предположил, что с ним произошло именно это), не повлияло на бодрость духа и ясность мысли.
Активный мальчик опасался лишь одного — что это приключение закончится слишком быстро, поэтому нельзя было терять ни минуты. Скатившись по горке, выводящей на улицу, Клеточкин застыл, чуть не потеряв челюсть. Мир, в который он попал, был красивым, но странным. Дома были все одноэтажные и невероятных форм — шарообразные, в форме огурцов, каких-то сосулек и таких странных конфигураций, что Саша не мог подобрать им описания. Зато нигде не виднелись привычные блочные многоэтажки.
Постепенно Саша понял, что здесь нет вообще ничего, что радовало бы глаз какого-нибудь инженера-любителя строгостью линий и правильностью прямых углов. Более того, здесь даже цифр не было! На том доме, из которого вывалился Клеточкин, краской было написано «Салатовая улица», а после этого была нарисована морковка. Еще на одном красовалось яблоко, дальше шли груша, бананы и какой-то странный символ, похожий на пушистый мячик.
Саша, пружиня на резиновой дорожке, направился в сторону бананов, таращась по сторонам и надеясь встретить хоть одного человека, чтобы посмотреть, как они здесь живут. Но люди были явно заняты своими делами и на улицу не выходили.
В распоряжении юного путешественника оказались библиотека, на которой была нарисована книга, и аптека, вход которой охраняли два макета шприцев. Саша не был склонен заглядывать ни в одно из этих зданий, поэтому он направился дальше и, наконец, наткнулся на двух мужчин. Точнее, он практически упал через них, потому что эти почтенные старцы ползали в песочнице и что-то выводили там веточками от деревьев.
Клеточкин подошел и решил заговорить с ними.
— Здравствуйте, — поправив пальцами волосы, сказал он, — извините, если помешал.
— Приветствую тебя, сын мой, — ответил тот, которого Саша про себя называл Санта-Клаусом из-за его бороды и фигуры, — от чего ж ты не в храме знаний?
Акцент был практически не заметен, и Клеточкин все понимал
— Я приболел немного, вот, лечусь, — ответил он мужчине в тон, — а Вы чем занимаетесь, можно узнать?
— О, мы сложнейшую задачу со времен великой битвы отгадать тщетно стремимся, — сказал другой коренной обитатель, — что будет, если яблоко зелено и красно яблоко мы совместим...
— Два яблока, — брякнул Саша, не успев подумать, что такие люди вряд ли искали именно этот ответ.
— Молчи, глупец! — воскликнул Санта-Клаус и попытался закрыть Саше рот рукой, но было поздно.
Вокруг завыли сирены, вспыхнули прожекторы, и очень скоро Клеточкин ехал в машине, находясь за сеткой. Он не понимал, что произошло, а его конвоиры то ли не понимали Сашины вопросы, то ли просто не желали отвечать. Зато заключенный, оказавшийся в соседней камере, охотно пояснил происходящее. И совершенное Клеточкиным преступление, за которое, по законам этого мира, полагалась смертная казнь.
... Народ терпел очень долго, но непомерные налоги, ужасные условия жизни и наглость правительства заставила взбунтоваться даже лентяев. Было кровавое восстание, современные виды оружия способствовали массовой бойне. Небольшая группа активистов пришла к власти, после чего настали темные времена. Те люди понимали важность цифр, в свое время они были учеными. Если люди могут узнать, что депутат покупает себе машину за миллионы рублей, а обычный гражданин должен выживать на двадцать тысяч, люди недовольны. Если люди могут узнать, что компании-монополисты зарабатывают миллиарды на полезных ископаемых, а кому-то приходится рубли считать, люди недовольны. Если люди недовольны, есть угроза нового восстания, поэтому пришедший к власти господин Гебер ввел запрет на цифры и любые вычисления.
Люди были недовольны, они боролись с системой, но постепенно все привыкли к такой жизни. У них была еда, были дома, а к науке стремились только самые рьяные, часть из которых сослали, а часть пригласили в управляющий аппарат. Великая нация разучилась думать, им ничего не нужно, ничто не интересует...
— Наша страна живет обособленно, мы отказались от перевозок на летающих машинах и по воде, — завершил свой рассказ незнакомый заключенный, — а если кто-то произнесет хоть одно слово из списка запрещенных, его сразу же арестуют. Ты хоть что сказал? И откуда ты это узнал?
Саша не успел ответить на этот вопрос, за ним пришли охранники и потащили в зал, где уже собрались люди. Суд был не долгим, Клеточкина обвинили в государственной измене и даже не дали сказать слова, а робкие попытки возразить — да мы такое три дня в неделю с ГалинВанной решаем — только усугубили ситуацию.
Порицание было заметно даже в глазах судьи, который должен был оставаться беспристрастным.
— Откуда ты извлек запретное знание, сын мой? — был задан единственный вопрос.
— На уроках, это же элементарно. Один плюс один... — ответ Саши был заглушен возмущенным ревом толпы, которая скандировала — смерть, смерть, смерть!
И Клеточкин, который никогда и не любил математику, оказался на костре. Когда робкие язычки огня начали лизать ему пятки, Саша крепко зажмурился и изо всех сил пожелал очутиться обратно в стенах родной школы. Ничего не вышло, а огонь стал подбираться ближе.
— Ну, пожалуйста, я даже буду делать математику! Всегда-всегда, — тихим шепотом пообещал Саша.
Это сработало. Когда мальчик открыл глаза, под ним снова был привычный стул, облепленный жвачками.
Конец урока прошел для Саши скомкано, Клеточкин стремился домой, чтобы сделать домашнее по математике, но сил хватило только на то, чтобы узнать заданные номера. Отложив учебник, Саша засмотрелся в окно... Дерево, снег... ворона.
— Смерррть, — каркнула птица, сорвавшись с ветки.
— Галина Ивановна, можно я к доске? — поднял руку Клеточкин, как только прозвенел звонок.
— Что это такой энтузиазм? Ну, иди, — хмыкнула Галина Ивановна, думая о том, что налоги непомерно высокие, условия жизни плохие, а правительство совсем обнаглело. Нужно что-то менять. Нужно.
Саша Фейеш © 2012
Обсудить на форуме |
|
