|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Время новых пороков King Mort © 2012 Кукурузные колосья —Да, я знаю. Примерно через двадцать минут буду на месте, — сказал мужчина, а потом засунул в рот остатки гамбургера. Загорались фонари на обочине, и живая изгородь казалась более устрашающей при их тусклом свете. За рулем сидел стройный молодой мужчина с вьющимися каштановыми волосами и разговаривал по мобильному телефону.
На другом конце провода собеседник монотонно что-то говорил, но Патрик не слушал. Он бросил салфетки от гамбургера на заднее сиденье и принялся искать пиво. Две баночки валялись где-то на полу под кучей ненужных бумаг. Мужчина принялся перекладывать макулатуру, и мобильный пришлось прижать к уху плечом. Ужасно неудобная поза. Патрик хотел поправить телефон и сказать, что перезвонит, когда приедет, как вдруг увидел, что навстречу ему стремительно приближается машина. Глаза ослепило ярким светом фар. Мужчина резко выкрутил руль влево, машина вылетела с трасы и покатилась по склону.
Все бумаги, которые валялись на полу, теперь метались в разные стороны. Если бы он не пристегнулся по привычке, то наверняка вылетел бы через лобовое стекло. Левая дверь сжалась от давления и придавила его руку. Потом машина с грохотом остановилась, и в нос ударил резкий запах бензина.
Патрик отстегнулся и вылез из машины. Весь левый бок невыносимо болел, будто туда неоднократно ударили ножом. Мужчину начало мутить, и он лег ничком на траву.
***
По мере того, как солнце опускалось вниз, становилось все страшнее. Патрик шел по одинокой узкой дорожке, которая была единственная здесь, среди этих зарослей кустарника. Он не имел фонаря, или еще чего-нибудь, чем можно было бы осветить себе дорогу. Мобильный остался на километр, а может и на два позади.
Патрик каждый день смотрел по телевизору новости, часто там передавали о новых ДТП. Можно подумать, обычное дело для всяких неумех, с ним-то такого просто не могло произойти, ведь так? Или дело в том, что он никогда не задумывался об этом? Ну а теперь, когда это случилось, все пошло как-то не так. Нет журналистов, видеокамер, скорой помощи. Есть только чувство нарастающей паники и сильная боль по всему телу. Реальная жизнь порой очень отличается от того, что показывают на экране. Хотя на экране показывают реальную жизнь. Среди ночи в совершенно неизвестном месте эти размышления в его голове звучали еще страннее обычного.
Когда на небе успели зажечься первые звезды, заросли кустарника поредели, и мужчина, наконец, смог разглядеть, где он оказался. Впереди виднелись высокие колосья кукурузы, которые покачивались от дуновений ветра. Где-то вдали, за посевами, должны жить люди. Но вот как далеко они находятся, ему было неизвестно.
Патрик оглянулся по сторонам и попробовал определить, в какую сторону ехал на машине. После аварии голова работала слишком медленно, и все окружающее расплывалось перед глазами. Он провел рукой по лбу и почувствовал неприятное жжение. На ладони осталась кровь. «Что ж... Не самое ужасное, что со мной случалось», — подумал Патрик и двинулся с места. Ничего не оставалось, как пойти вперед, к кукурузе. Хотя идти туда в таком состоянии было полным безрассудством.
***
Пол-одиннадцатого ночи. Уже тридцать минут как начался комендантский час, а еще столько всего нужно сделать. За много лет все еще не могла привыкнуть к этому. Глубоко вздохнув, Анна решила в последний раз осмотреть участок за домом, удостовериться, что все в порядке, а потом пойти спать.
На улице начинался ураган. Хозяйка достала из коморки старую, ржавую двустволку, которая осталась еще от отца, не стоило забывать об осторожности. Она обошла старенький двухэтажный домик и глянула на свои владения.
Огромный участок поля, засаженный кукурузой, всегда был гордостью семьи Анны, уж ее мать знала, как с зерен вырастить настоящую, вкусную кукурузу. Пройдет время, и это богатство достанется ее дочери Ребекке.
Колосья тихо шелестели и тянулись к небу в ночном свете луны. Осматривая их, Анна заметила некую странность. Немного правее от нее колосья были погнутые, а некоторые сломаны. Женщину охватила злость: неужели снова какие-то звери? Но подойдя поближе, заметила, что там лежит что-то черное. Теперь она испугалась: что если это какой-то бродяга? Анна начала медленно подходить туда, держа перед собой ружье. В зарослях лежал мужчина, вполне прилично одет. А потом она увидела кровь. Много крови, она была на одежде, в волосах, но грудь медленно вздымалась и опускалась.
***
Такое ощущение, будто сидишь в тоннеле. Ничего не видишь, так как вокруг темнота, и ничего не слышишь, потому что рядом никого и нет, а если и есть кто-то, то очень далеко, и вряд ли даст о себе знать. Сырость проедает до мозга костей, одежда становится липкая и неприятная, запах просто ужасный.
Патрик уже испытывал это пять лет назад, когда был совсем молод. Тогда он попал в руки к нехорошим людям, но, к счастью, его спасли. А теперь-то что? Та же самая темнота, только вот ощущение другое. Будто падаешь в пропасть, летишь уже целую вечность, а все никак не можешь упасть.
Кажется, Патрик пришел в сознание, но веки слишком тяжелые, а мышцы расслаблены и вряд ли способны работать. Потом он почувствовал легкое покалывание по всему телу, особенно в левой руке. Покалывание нарастало и очень скоро превратилось в самое настоящее жжение. Он изо всех сил пытался открыть глаза, чтобы понять, горит ли его рука, потому что боль становилась невыносимой.
Черный мрак начал проясняться, и яркий свет резанул по глазам. Подождав несколько секунд, Патрик снова приоткрыл глаза. Все, что он мог видеть, это старый деревянный шкаф, рядом с ним телевизор на тумбочке и окно. Мужчина перевел взор на левую руку, и обнаружил, что она перевязана бинтом, никаких следов ожога не было. Патрик пытался вспомнить, что с ним случилось. В голове всплыла цепочка событий: он попал в аварию, долго блуждал среди кукурузы, ее жесткие листья то и дело царапали кожу, принося все больше и больше ран. А потом стало темно, и он упал на сырую землю. Как же тогда он смог оказаться здесь? В голову пришла мысль: «Скорей всего его нашли «дети кукурузы»».
Дверь со скрипом отворилась, прервав тем самым его размышления. В комнату вошла опрятная низенькая женщина. В руках она несла поднос с едой и, увидев, что Патрик проснулся, поставила его на столик неподалеку.
—Доброе утро, — обратилась она к мужчине.
Он не ответил, а лишь смотрел на нее.
—Я понимаю, вы испуганы, но нет причин беспокоиться, я нашла вас в зарослях кукурузы, вы были в ужасном состоянии, и...
—Извините, но... где я? — прошептал Патрик.
—Вы сейчас на моей ферме, в Реннере. На вас напали, ведь так? — она присела возле кровати и пристально поглядела в глаза Патрику.
—Нет, не напали, я попал в аварию. Далековато отсюда, — мужчина пошевелил конечностями так, на всякий случай, чтобы понять, что они все на месте, а потом пробормотал, — не надо было пить за рулем.
—Что?
—Так говорите в Реннере? Странно, никогда не слышал о таком городе, — теперь Патрик попытался встать, но попытка вышла неудачной, голова резко разболелась и его снова начало мутить. Он скривился.
—Нет, нет, что вы, вам сейчас лучше лежать, у вас сотрясение мозга, но ничего страшного, — золотистый локон выбился из-под небрежно наброшенной зеленоватой шляпки и повис возле мочки уха. Она раздраженно заправила его обратно.
—Какой сейчас день недели? Полагаю, сейчас не самое удачное время для того, чтобы лежать здесь.
—Сегодня среда, вы пролежали без сознания целый день, я уж думала, что вы и вовсе не проснетесь, — она издала подобие смешка, а потом перевела взгляд на свой белоснежный фартук и принялась очищать его от несуществующих ворсинок.
Патрик какое-то время промолчал. Чувствовал себя крайне неуютно, ведь рядом сидела женщина, которая спасла ему жизнь, и надо было что-то сказать, поблагодарить, но он хотел лишь одного — чтобы она ушла и сделала это как можно поскорее. Почувствовав это напряжение, хозяйка промолвила:
—Я принесла бульону, вам сейчас надо много жидкости. У меня нет капельницы, поэтому я не могла вам вводить жидкость внутривенно.
—Да, спасибо большое, я и вправду хочу сейчас поесть, был бы рад, если вы подвинете ко мне этот столик, потому что вставать сейчас для меня небольшая проблема.
—Да, конечно, — она засуетилась, от чего новые локоны выпали из-под ее шляпы. Почему она вообще ходит в шляпе по дому? Патрик не стал уделять этому вопросу много внимания, может, когда его разум больше прояснится, то этот факт уже и не будет казаться таким странным.
Женщина подвинула столик к кровати.
—Вы, наверное, не сможете есть самостоятельно, — она села у изголовья кровати и поставила поднос себе на колени. — Кстати, меня зовут Анна.
—Патрик, — выдохнул мужчина, осознав всю беспомощность своего положения.
***
Через неделю пребывания на ферме в Реннере, Патрик уже совершал небольшие прогулки по дому. Эти маленькие путешествия служили хоть каким-то развлечением для него. Особенно ему нравилось разглядывать картины, развешанные по всему дому, в основном натюрморты и пейзажи. Но самая лучшая, по мнению Патрика, была «Рука смерти» (название он придумал сам, но был глубоко уверен, что именно оно наиболее соответствует этой картине, так как голые ветви деревьев в ночном лесу были похожи на руки с черными длинными когтями). На кухне же вместо картины висела икона с изображением странного знака, похожего на круг, внутри которого нарисовано пышное дерево. Мужчина хотел спросить у Анны, что значит этот знак, но все время забывал, — удар по голове дал свои негативные результаты.
Кроме хозяйки фермы в доме еще жила ее маленькая дочь Ребекка. На вид ей было лет шесть, чаще всего она играла на улице, а когда была дома, то избегала прямого контакта с Патриком, лишь тайком наблюдала за ним, когда тот осваивал дом. Так было до тех пор, пока она сама не вошла в комнату, где в тот момент отдыхал мужчина.
Патрик лежал и пялился в окно, хотелось поскорей выйти туда, на улицу, снять повязку с руки, которую все еще жгло огнем, особенно по ночам, и поехать домой. Но он не мог, и имел на это, по крайней мере, две причины. Он точно знал, что их было две. Но вот вторая никак не хотела держаться в его голове. Кстати еще он все время забывает найти телефон, ему ведь надо позвонить тому, с кем не договорил до аварии.
Так вот он набирался сил и размышлял, как заметил, что к его кровати приближается девочка. Ее пышные рыжие волосы были заплетены в две косички и торчали по бокам. Она робко посмотрела на Патрика и закусила свою пухлую губку.
Патрик смотрел на нее, не зная, что сказать. Прежде ему не приходилось иметь дело с детьми. Она начала говорить:
—Мама сказала, что вам очень больно, с вами случилась беда.
—Да, к сожалению, так и есть.
—Я принесла вам Маффи, — она протянула Патрику тряпичную куклу с глазами-пуговками. — Она была со мной, когда мне было страшно спать одной, и когда я упала с велосипеда, и... — она замялась, — ну, в общем, вот, — она положила ее на край кровати.
Патрик взял куклу здоровой рукой и провел пальцами по ее волосам.
—Но ведь это твоя подруга, ей будет скучно без тебя.
—Ничего, мы с ней договорились, что она поможет вам, ведь людям надо помогать, когда они в беде.
—Это точно. Спасибо тебе большое, уверен мне станет намного лучше, — Патрик хотел сказать еще что-то, но тут заметил на ее предплечье тот самый странный знак, который висел на кухне. Это удивило его, но не успел он что-либо спросить, как в комнату вошла Анна.
—Реби, тебе пора кушать, оставь Патрика в покое.
Девочка послушно развернулась и вышла, некоторое время было слышно ее шаги по старому паркету. Анна поправила занавески в комнате и уже хотела что-то сказать, но Патрик вынужден был ее перебить, боялся, что снова забудет, что хотел спросить:
—Что это за знак висит у вас на кухне?
—Это... герб семьи.
—А с каких пор семейный герб рисуют на предплечье?
—Потому что это специфический герб, он не совсем семейный как бы...
Она посмотрела по сторонам, как будто кто-то мог за ней подсматривать, и присела на кровать. Патрик тоже подтянулся на руках и сел прямо, от лежачего положения начинала болеть спина и затекать шея.
—Наверное, стоит-таки вам рассказать, что здесь происходит. В общем, не удивительно, что вы не слышали о таком городе как Реннер. Потому что его даже не обозначают на карте. Все дело в том, что еще в старинные времена это был богатый, красивый город, с множеством архитектурных памятников и прочим добром. О нем знали во многих европейских странах и почитали, А потом этому всему наступил конец. Варвары сожгли город дотла и убили практически всех людей, лишь некоторые сумели спастись бегством.
Позже люди вернулись сюда и твердо решили отстроить его с руин, вернуть ему былую славу и как можно надежнее защитить, чтобы уже никто не смог разрушить его так же легко, как карточный домик.
Царила убежденность в том, что вот пройдет немного времени, и о Реннере снова услышит мир, что мы засияем вновь. Убежденные в своих идеалах политики, хотели, чтобы город стал закрытой экономической и промышленной системой, как бы это ни странно звучало. Никто даже и не думал, что может за этим последовать. Дальше — больше. Плакаты, вроде: «Реннер — самостоятельная страна», «Идеальной стране — идеальное общество». Вот такая вот утопия на первый взгляд, и огромные возможности на второй. Как следствие таких целей — четкий распорядок дня, полный контроль над людьми со стороны государства. Отсюда и татуировки этого герба у всех граждан, если у тебя нет этой татуировки, то ты не имеешь права вообще находиться здесь, за всем этим очень яростно следят.
—В таком случае, у вас будут огромные неприятности, если кто-то увидит, что я нахожусь в вашем доме.
—Я знала это задолго до вас и все же пустила сюда, — она улыбнулась.
—То есть, вы — и есть то идеальное общество, к которому стремятся многие?
—Можно и так сказать, но это только с одной стороны. С другой, за всей этой иллюзией кроется много отходов, если не сказать хуже.
—А что именно значит этот герб?
—Круг — это символ бесконечности, ну а дерево — символ продолжения рода, его пышности, а также глубоких корней. Что-то вроде такого.
—Это просто невероятно... — Патрик на минуту закрыл глаза, а потом снова открыл. Он находился на идеальной ферме идеального города. Анна по-прежнему сидела на краю кровати и смотрела в окно.
—И этому очень скоро придет конец. Как скоро я не знаю, но...
—Что вы имеете в виду?
—Сейчас я вам покажу.
Она встала и подошла к деревянному шкафу напротив кровати. Открыла его, и Патрик увидел на одной из полок множество пыльных книг и кассет. На остальных полках стояли какие-то фарфоровые куклы, изделия из глины и соломы.
Анна достала одну из кассет и, закрыв шкаф, вставила ее в разъем под телевизором, а потом села обратно на кровать.
На кассете была записана передача, под названием «Разговоры о главном». После тошнотворной заставки показалась студия, в центральном кресле которой сидела роскошная блондинка с коротким каре. Она приторно улыбалась, пока люди хлопали ей, а потом заговорила:
—Здравствуйте, мои дорогие зрители. Сегодня мы продолжаем наши откровенные разговоры о вопросах, которые тревожат множество людей. И сейчас мы поговорим о самой больной проблеме нашего города, а именно: «Правдиво ли пророчество, и что же такое этот новый, неведомый никому порок?» Дабы разобраться в этом нелегком вопросе, мы пригласили в студию заслуженного эзотерика, автора таких знаменитых книг, как «Братство Семи духов», «Рождество в астрале» и «Вечно ли то, что мы величаем душой?», Кристину Брунс. Встречайте.
Люди в зале снова захлопали, и в студию вошла худощавая, высокая леди, в очках. Она оглянула ряды зрителей, приветливо улыбнулась и присела на кресло слева от ведущей.
—А также сейчас я приглашаю сюда известного политика нашего города Росса Финна.
И снова та же ситуация, только теперь в зал вошел статный мужчина лет сорока в сером деловом костюме и с красным галстуком. Он, не оглядывая зал, подошел к ведущей и сел на кресло справа.
—Итак, большое спасибо, что вы пришли сюда, в эту студию, дабы поделиться своими размышлениями насчет того, что прямо таки гложет наших граждан. Я даже чувствую, как накалилась обстановка в этой студии, еще немного и, вполне возможно, мы узнаем много того, что долгое время скрывали от нас. Готовы ли вы? Уверена, что вы настроены сейчас так же, как и я. А я хочу услышать только правду.
Каждый из вас знает давнее пророчество монаха, которое потрясло наш город. Что родится такой человек с моральным пороком, которому будет суждено разрушить наш город и убить всех граждан. Неужели история, которая случилась с нашим городом много лет назад, снова повторится? В таком случае, кто же этот человек? Может он сейчас сидит в этой студии? Или же замышляет коварный план, как бы более изощренно разрушить наш город? Никто не знает ответа, а что вы думаете по этому поводу, Кристин?
Женщина немного вздрогнула, видимо не ожидала, что к ней так резко обратятся. Она сконцентрировалась, поправила очки и сказала:
—Что ж, я не могу сказать по этому поводу ничего конкретного. Этот человек почти наверняка находится среди нас и, может быть, не знает о том, что он родился с пороком. Я предполагаю, что в него с самого детства вселился демон разрухи, который понемногу начинает овладевать им, и рано или поздно этот человек станет на путь Зла. Предотвратить мы никак этого не может, так предначертано Фатумом, не в силах мы волю Всевышнего...
Вдруг она запнулась и перевела взгляд на политика, который демонстративно зевал и, казалось, вообще не слушал, что она говорила.
—Кажется, вам не интересно? — с вызовом промолвила Кристин.
—Нет, ну что вы. Всевышний Фатум станет на путь Зла. Я все слышал. Да вот только это бред.
—Простите? — тон Кристин резко повысился.
—Не надо нервничать, — Финн как будто нарочно растягивал слова, — я уважительно отношусь к вам и вашим убеждениям, но посудите сами. Наш город восстал с руин, он возродился из пепла и наше правительство полностью, слышите меня, полностью исключило возможность второго такого нападения. В конце концов, над ошибками учатся. Никто посторонний не попадет на нашу территорию, а если даже этот объект с пороком родится на нашей земле, то неужели вы верите, что он сможет побороть систему, которая строилась годами? Чушь.
—И как долго ваша так называемая система будет действовать? Год, два, или, может, вы так уверены, что она будет вечно? «Разговоры о главном» — единственная не государственная программа, которой позволено идти на телевидении и которая может пролить хоть какой-то свет на мрак в головах многих людей, и даже здесь вы смеете контролировать каждое слово?! — Кристин срывалась на крик.
—Смею, поскольку уполномоченный по этому делу. А если вы так уверены, что человек с пороком все же существует, что ж не пойдете его искать? Может ваши чакры или что там еще помогут вам, спасете нас всех от верной гибели, — последние его слова прозвучали с явной иронией.
Кристин начала что-то яростно отвечать, но Анна выключила телевизор:
—Общую картину вы поняли.
—Значит, вы тоже в это верите?
—Верю, они, конечно, немного переиначили предсказание монаха. Мои родители знали его лично, поэтому рассказали мне, что он предсказал, что человек с пороком не будет ставить себе за цель разгром города. Он захочет свергнуть нынешнюю власть, по сути этого хотят многие, но только он будет рожден для этой миссии.
—Тогда почему обычные люди боятся прихода этого человека? Ведь он освободит их.
—Психологическое рабство намного сильнее, нежели физическое, взять например евреев. Хотя они и бродили 40 лет по пустыне, но ведь не избавились от того духовного рабства, они просто стали безынициативным стадом. И когда человек с пороком захочет побороть систему, люди просто испугаются за свои жизни и будут всеми силами бороться за прежнюю жизнь, даже не осознавая, что станет с их будущим.
—Но ведь вы это осознаете.
—Я порой сама не верю своим словам, — она грустно улыбнулась.
—И что же вы будете делать, если этот человек начнет разрушать ваш город?
—Буду как все, на войне или ты со всеми, или ты мертв. Один в поле не воин, как говорится. Ладно, вам нужно отдыхать, а то я вас совсем загрузила своими проблемами, — Анна уже развернулась, чтобы уходить, как вдруг ее окликнул Патрик.
—Но вы ведь можете уехать отсюда.
—Если бы это было так легко...
Она еще раз поправила занавески и вышла из комнаты, оставив Патрика в полном недоумении. Столько новой информации, которую следовало хорошенько обдумать, но мысли улетали куда-то далеко за горизонт. Туда, куда садилось солнце. Так странно, наверное, оно даже не подозревало, что освещает город, в котором творятся страсти почище всяких мистических загадок в не менее мистических передачах. Что-то вроде призраков, которые попали в Бермудский треугольник. Получилась какая-то забавная и чертовски мистическая глупость, да, именно она.
***
Когда Патрик проснулся солнце уже давно село за горизонт и мрак укрыл землю. На часах было полвосьмого вечера. Голова немного гудела, но мужчина уже давно привык к этому. Потихоньку встав с кровати, он выпрямился и постарался собраться с мыслями. Чтобы совершить то, что он задумал, нужна сосредоточенность. Хотя нет, какая еще сосредоточенность, она вообще не нужна, все, что ему было нужно — телефон. Патрик вспомнил, что он давно планировал позвонить собеседнику, планировал давно, а вспомнил только неделю спустя. Наверняка, все уже успели его заживо похоронить.
На первом этаже никого не было, скорее всего, Ребекка сидела в своей комнате наверху, а Анна работала на улице. Пользуясь моментом, Патрик подошел к небольшой полке, которая была прибита к стене. На ней стоял темно-коричневый телефон. Мужчина поднес трубку к уху и услышал длинный гудок. Потом медленно коснулся пальцами черных выпуклых кнопок с белыми цифрами.
Роясь в своей памяти, он пытался вспомнить комбинацию цифр. Пытался, но не мог. Бессилие и злость охватили его. Он уже хотел бросить трубку о стену, но вовремя остановил себя и снова пытался достать из дна своей памяти такую простую и знакомую ему комбинацию. 7623487, так, вроде бы оно? 87 или 78? И вообще есть ли там 34? Сколько там вообще было этих долбаных цифр?! Глубоко вздохнув, он набрал номер, который первый пришел в голову, и трубку взяла какая-то старушка. Патрик сразу же скинул, понял, что попал не туда. Значит-таки 78, подумал он и снова набрал номер. На этот раз ему пришлось дольше ждать, пока на другом конце провода зазвучал утомленное мужское: «Алло».
—Руб? Руб, это ты? — Патрик со всех сил прижал трубку к уху, чтобы еще раз услышать этот до боли знакомый ему голос.
—Я не... Патрик?
—Да, я, — со вздохом облегчения прошептал мужчина.
—Ты жив? Парень, что с тобой случилось, откуда ты звонишь? Пропал на неделю, на целую неделю! Я уже подумал, что ты...
—Я жив, я сейчас на ферме в Реннере.
—Где?
—Неважно, я довольно таки сильно ударился головой, но помню наш план от начала до конца, все в силе?
—Что? Да, да, конечно же, начальство уже подумывало принять чрезвычайные меры, но я уговорил их подождать, как чувствовал, что ты объявишься, — в голове Руба звучало облегчение.
—Хорошо, до связи.
—Окей, позвонишь, как только все будет наверняка — в трубке послышались короткие гудки.
Патрик повесил трубку и глубоко вздохнул. Наконец, все становилось на свои места.
***
Патрик пробыл еще пару дней у Анны и решил на следующий день отправляться домой. Его самочувствие оставляло желать лучшего, но мужчина уже мог сам о себе позаботиться, и решил больше не задерживаться здесь. Ведь и так принес своим присутствием Анне много хлопот.
Они решили, что лучше всего Патрику будет уйти ночью, чтобы его никто не заметил. И уже ближе к полночи они стояли у крыльца дома.
—Спасибо вам огромное за все, что вы сделали для меня.
—Не стоит благодарностей. Идите от фермы прямо и там, метров через триста, придется свернуть направо, в лес. Знаю, что ночью идти в лес не вариант, но другого выхода я не знаю, ночью меньше всего охраны, днем вас точно увидят. Идите на юг и потом уже выйдете к трасе. Я дам вам денег, фонарик, компас и немного еды, хорошо? — спросила она, протягивая мужчине рюкзак.
—Да, я понял, — сказал он, повесив рюкзак на плече. Хотел сказать еще что-то, но вдруг увидел вдали множество кружков света. Они приближались и хаотично двигались в разных направлениях. Вскоре стало понятно, что это люди с фонариками, огромная группа людей. Патрик повернулся к Анне, но та замерла и все продолжала смотреть вдаль, на лице у нее застыл испуг. Потом она перевела глаза на Патрика и прошептала:
—Они идут.
—Кто они? — недоумевая, переспросил Патрик, но Анна крепко схватила его за левую руку и потянула за собой. На левой руке кожа еще не полностью зажила, и глаза Патрика заслезились от боли.
Женщина потянула его к дому, потом резко отпустила, бросив что-то вроде: Стой здесь. Потом быстро забежала в дом. Патрик взглянул на огоньки вдали, теперь они были намного ближе, он уже слышал мужские басы. Вскоре из дома выбежала Анна, на руках она несла немного сонную Ребекку. Девочка с тревогой поглядывала то на мать, то на Патрика, будто бы спрашивала: Что случилось?
—Быстрее, за дом, там есть тайное укрытие.
Огоньки тем временем уже практически освещали крыльцо.
Анна побежала за дом, Патрик последовал за ней. Она поставила Ребекку на землю, а сама принялась быстро разгребать землю. Патрик стоял и наблюдал, как она нагнулась и руками раскапывала грязную землю с остатками травы, некоторые локоны выбились из прически и теперь прилипали к потному лицу. Женщина тяжело дышала, движение ее были резкие, а руки тряслись от безудержного страха.
Наконец она скребнула по стальному люку, достала с кармана ключ и вставила его в замок. Патрик лишь удивился, как в этот замок не попал песок. Но, как ни странно, ключ легко повернулся к замке и Анна приподняла люк. Патрик помог ей поднять его и подождал, пока женщина с ребенком спустятся вниз по лестнице. Огоньки уже приближались, но Патрик быстро залез внутрь и осторожно прикрыл за собой люк.
Он оказался в небольшом помещении, похожем то ли на погреб, то ли на бункер. Повсюду стояли ящики со всяким хламом, бутылки с жидкостью. Анна принялась яростно убирать надоевшие локоны назад, тревога все еще не сходила с ее лица. Ребекка сонно протирала глаза. Никто толком не понимал, что происходит.
—Это плохие люди, скорее всего среди них был тот человек с пороком вместе со своей командой. Они хотят разрушить наш город.
—С чего ты вообще взяла? Может это просто путешественники, что за...
—Нет, моей маме, когда я была подростком, снилось похожая ситуация: глубокая ночь и отблески света от множества фонариков. Люди приближались к ней, а потом она всегда просыпалась. А каждую ночь боялась, что проснется слишком поздно. Говорила, что не переживет, если увидит лица тех, кто шел с фонарями. И она...
—Умерла во сне?
—Нет, умерла она от рака.
—Так что теперь делать? Если они собрались разрушить город, то вряд ли мы сможем долго здесь просидеть. Здесь даже нет еды.
—Я не знаю, просто...
Она не успела договорить, как вдруг крышка люка отворилась, и в погреб заглянул мужчина. Он осмотрел помещение.
—Я же говорил, что они здесь все прячутся. Как крысы, ей-богу, — сказал он, а потом захохотал. — Выходите, давайте.
Анна смертельно побледнела и прижала к себе Ребекку, девочка начала всхлипывать и прижиматься к ногам матери.
—У них оружие, я думаю, нам лучше выйти, — сказал Патрик и медленно пошел к лестнице, взобрался наверх и взглянул вниз: Анна с Ребеккой тоже начали подниматься.
Наверху полукругом стояло, по крайней мере, десяток мужчин, все были с фонариками и ружьями, на лицах у них были черные маски. Все мужчины целились в Патрика. Тот пытался прикрыть собой Анну с ребенком, но вряд ли этим мог их спасти. Воцарилось молчание, только шелест листьев нарушал этот безмолвный покой. Сердце Патрика билось с бешеной скоростью, он, не контролируя того, впивался ногтями в кожу.
Потом один из них снял маску. Это был светловолосый мужчина лет сорока с морщинами по всему лицу. Патрик пристально посмотрел в его серые глаза, будто пытаясь, что-то увидеть. Незнакомец медленно опустил ружье, а потом они оба улыбнулись друг другу. Патрик с облегчением сказал:
—Руб, наконец-то.
—Пэт, ты же знаешь, как только, так сразу, — ответил тот, и обнял. Объятия старого друга помогли окончательно вернуться к прежней жизни. Как в былые времена.
—И ты снова пришел за мной, прям как 2007 году.
—Не вспоминай, рад, что ты жив. Все идет по плану?
—Вполне, действуем, как и планировали.
—Отлично, пошли отсюда, — ответил Руб и намерился идти.
—Что с гражданскими делать, убить? — спросил тип в маске.
—Нет, это будет не совсем хорошим началом. Мы же не террористы, в конце концов, — ответил Патрик и бросил последний взгляд на женщину, которая растеряно прижимала к себе заплаканную девочку. Ребекка держала в своих маленьких кулачках какую-то тряпку. Приглядевшись, Патрик понял, что это была Маффи. Ребекка что-то шептала Маффи, будто молила о спасении, а потом подняла взгляд на Патрика. И от этого взгляда стало плохо, на какое-то мгновение.
***
Та ночь была слишком бешеной, слишком шумной. Многие подробности не сумели остаться в памяти Патрика, но он их и не держал. Предпочитал забыть, как страшный сон.
Люди становились подобны трусливым, загнанным в ловушку зверькам. Захватчиков готовили к тому, что первая ночь будет самой страшной. Но, не смотря на все трудности, армия справлялась. Все шло по плану, вот только жертв оказалось немного больше, чем планировалось изначально.
Дело продвигалось, начальство вот-вот должно было дать дальнейшие указания, но Патрик чувствовал, особенно наедине, как его что-то гложет изнутри. Он вспоминал взгляд Ребекки, вспоминал Анну. Она спасла его, потом спрятала в том погребе от захватчиков, а в итоге он сам оказался из их рядов.
Обдумав ситуацию, Патрик решил пойти в дом Анны и все ей объяснить. Он не хотел, чтобы вот так все закончилось, его мучила совесть, в конце концов.
Пока шел туда, молился о том, чтобы она была жива. Чтобы сидела себе в доме и не пыталась ничего предпринять. Патрик уже довольно наслушался о попытках бегства, исход был один — всех беглецов расстреливали.
Перед глазами предстала картина: Анна бежит вместе с Ребеккой к границе. Ее прекрасные золотистые волосы снова растрепались, юбка развевалась на ветру. А Ребекка все так же прижимала к груди Маффи, глаза-пуговки которой практически отрывались. Девочка плакала. Она бежала за мамой, а потом послышался выстрел. Резкий звук спугнул птиц с крыши домика на ферме. Золотистые локоны в последний раз вздрогнули на лбу Анны и замерли, как одинокие колосья кукурузы в поле.
Патрик мотнул головой, чтобы пропало назойливое виденье, и постучал в дверь. Никто не ответил. Мужчина прислушался, но за дверью было тихо. Потом тронул ручку и дверь со скрипом отворилась. Внутри было пусто. Патрик почувствовал, как волна страха подбирается к его горлу, и прошел внутрь,
—Анна? — в ответ ничего не последовало.
Он вошел в гостиную и хотел еще раз окликнуть, как внезапно почувствовал мощный удар по спине и затылку. Он упал, повернулся на спину и, еще не совсем очнувшись от удара, почувствовал, как что-то холодное и острое врезалось ему в шею. Когда туман перед глазами рассеялся, он увидел перед собой Анну. Ее лицо было искривлено страшной решимостью. Казалось, она решила сейчас же убить Патрика.
—Ирония жизни, ты спасла меня от смерти, а теперь хочешь убить.
—Знаешь, я привыкла исправлять свои ошибки.
—А это звучит обидно.
Она сильнее прижала лезвие к шее мужчины. Патрик скривился и попытался спихнуть ее с себя.
—Послушай, что ты творишь, где Ребекка?
—Она в надежном месте, где до нее не доберешься ты и тебе подобные, — она сказала это с явным отвращением. — Я постоянно ошибаюсь в людях, ведь ты мне нравился, как человек.
—Анна, ты не ошиблась, послушай меня, убери этот нож, и мы все обсудим.
—Я не буду ничего обсуждать, или твои дружки уже ждут сигнала, чтобы забежать сюда и пристрелить меня? Ну и пусть, но я заберу тебя с собой.
—Зачем? Что ты такое говоришь, ты же спасла меня, я и не собирался тебя убивать, наоборот, я подарю тебе новую жизнь. Ты же сама жаловалась, что тебе не нравятся такие порядки. А теперь ты сможешь жить в свободной стране, обычной свободной стране.
—Нет, это все отговорки. Ты — человек с пороком, тебе суждено убить нас всех.
—Нет, ты же говорила, что выжить можно, это все психологическое рабство. Ты противоречишь сама себе.
—Теперь я вижу, как тогда ошибалась. Никакой вольной страны и быть не может, вам просто нужна дешевая рабочая сила.
—Да что с тобой такое? После той программы ты меня убеждала, что человек, который...стоп. Ведь в программе говорили про человека, что родился здесь, если мне не изменяет память.
На лице Анны тут же промелькнуло удивление, но оружие она не опускала.
—Да, ведь я теоретически не могу быть человеком из пророчества, так как не родился здесь.
—Значит... — давление лезвия начало ослабевать.
—Значит, человек с пороком — это ты.
—Нет, этого не может быть, — она убрала нож и села на пол. Патрик сел рядом, предусмотрительно забрав нож.
—Да, ведь если бы ты не спасла меня в ту ночь, то возможно ничего этого и не было бы. Я бы не связался со своим напарником и миссия сорвалась. Отложилась на неопределенный срок. Но ты спасла меня, тем самым...
—Значит, я разрушила свой город...
—Да нет же...
—Заткнись, — оборвала Патрика Анна и уставилась на него безумным взглядом. — Ты ничего не понимаешь, это конец!
—Анна, послушай меня.
Но она не слушала. Она поднялась с паркета, оглянула комнату все тем же безумным взглядом и выбежала из дома. Патрик побежал за ней. Анна рванула к кукурузе. Там стояли рядовые, они видели, что к ним бежит женщина. Патрик со всей силы кричал, чтобы те не стреляли, что ее надо остановить, что она просто напугана. Порывы ветра превратили его крики в какой-то непонятный шум. Он не прекращал кричать, женщина тем временем почти коснулась колосьев кукурузы, а потом упала замертво.
***
В тот же день, когда обыскивали ее дом, в камине нашли маленькую девочку. Ее снежное платьице было в саже, а грудь багровела от крови. Маффи покорно лежала рядом, левая пуговица свисала на бок. Патрик бережно вынул Ребекку из камина и положил себе на колени. Возле тела лежала записка. Подчерк был размашистый, местами не совсем понятный, видно, что писалось это послание в спешке.
Если вы сейчас читаете эту записку, то все вышло именно так, как я того хотела. Моему городу пришел конец, а значит пришел конец и мне. Ребекка все время плачет и хочет увидеть Патрика. Она не знает, какую страшную вещь он совершил. Я думала всю ночь, и под утро решила, что так будет правильней всего. Я убила свою дочь, но только для того, чтобы спасти ее. Они могли отобрать ее у меня, заставить ее поверить в то, что все наладится. И она бы поверила. Она ведь еще маленькая, но я просто не могу позволить, чтобы это случилось. Не могу обречь свою дочь на такие страдания. Надеюсь, мы с ней окажемся в лучшем из миров. Благослови нас Господь.
Патрик отложил записку и снова уставился на маленькое тело. «Она в надежном месте, где до нее не доберешься ты и тебе подобные». Воспоминания, взгляды, слова, жесты — все слилось в мерзкий, грязный поток. И он заплакал. Впервые за пять лет. King Mort © 2012
Обсудить на форуме |
|
