|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Истории трактира «На Млечном пути» Андрей Рябцев © 2012 Маленькое кафе на краю Вселенной Если заблудиться в старой части города, то среди узеньких улочек, на которых расположены конторы с загадочными названиями, в одном из дворов можно наткнуться на маленькое кафе со старинным фонарём над вывеской.
Здесь мы с Арунасом барствуем, колдуем, придаём кофе форму и направление.
Больше всего мне нравится смотреть, как пьют кофе кареглазые люди. Вот сейчас он в чашке, тёмно-карий, притаился перед прыжком, а через несколько секунд, уже вспыхнул в таких же по цвету глазах.
Девушка, которую мы зовём Золушкой, приходит с полудня до часу. В это время там, где она работает, обед. Думаю, это почта, но не уверен. Она бывает у нас два раза в неделю. Заказывает кофе и растягивает удовольствие минут на пятнадцать.
Кофе у нас дорогой, а зарплата у неё маленькая, как кофейная чашка. По крайней мере, так говорит Арунас.
Наверное, эта Золушка приходит сюда, чтобы попасть в другой мир.
Боюсь, что она ошибается.
У нас нет потайной двери за очагом в другое пространство.
Просто на стенах и под потолком развешана всякая экзотика: модели кораблей, которые никогда не плавали, планеров, которые никогда не летали, а в рамках чёрно-белые фотографии улиц далёких городов.
Под потолком висит светильник, который Арунас смастерил из большого тележного колеса, оно спускается на цепи, и иногда мы зажигаем на нём свечи, и снова подтягиваем наверх, тогда тени внизу начинают играть и гладить по волосам посетителей.
У основания светильника Арунас помесил жестяной колпак с множеством мелких отверстий, а под колпаком лампочка. Мы можем выключить свет и включить ту лампу. Тогда потолок заведения превращается в звездное небо. Арунас сделал отверстия так, что точки повторяют рисунок настоящих созвездий.
Только никто не вглядывается в такие подробности, это не планетарий.
Одно время здесь появлялась дама — астролог. Она пообещала составить Арунасу бесплатный гороскоп на год. Арунас включил звёзды под потолком и попросил ёё показать, где находится созвездие Льва. Астролог не смогла этого сделать.
Я тоже иногда гадаю, но по кофейной гуще. Когда появляется новая посетительница и мы хотим, чтобы она пришла ещё раз, я проделываю этот трюк. Мы выставляем ей чашку кофе, а после я гадаю ей на кофейной гуще. Она переворачивает чашечку и мы рассматриваем возникший причудливый рисунок на её стенках и гадаем, что кофейный пытается нашептать о будущем и прошлом.
Когда мы хотим , чтобы понравившийся нам посетитель появился у нас ещё раз, мы проставляем ему что-то за счёт заведения, как правило какой-нибудь коктейль к кофе.
Есть клиенты, которых мы придерживаем. Есть такие, от которых мы стараемся избавиться.
Но Золушка — особенное дело.
Она худенькая, но не слишком изящна. Приятное лицо, хоть и не красавица. Короче говоря, мужчины от таких головы не теряют, и она, как говорит Арунас, может стать старой девой, если будет тратить деньги здесь, а не на дискотеке. Наверное, у неё какие-то надежды на это место. Возможно её ввели в заблуждение парусники, что под потолком.
Но всё равно приятно видеть, как она составляет компанию своей чашке с двенадцати ноль пяти до двенадцати двадцати за столиком у окна.
Её присутствие создаёт атмосферу лучше, чем та пальма в бочонке, — мила, уютна и не просит, чтобы поливали.
Для некоторых посетителей забронированы кружки, кофейные чашки, чайники для чая. Мы держим для «Золушки» фарфоровую цилиндрическую чашку с розовыми цветами на белом. Фарфор китайский, а это единственное, что они всегда делали хорошо. Ну ещё детей, да.
Есть у нас одна немолодая пара, которых в буфете всегда две чашки, на донышке которых написано «фарфор из ГДР», это время их молодости. Мы называем их «неразлучниками», таких, как эти двое тоже больше не делают.
Способов приручить клиентов много.
У Арунаса своя клиентура, у меня своя. Хозяйка бара, предпочитает слово «посетители». «Клиентура, это в борделях», говорит она, и ей, несомненно, виднее.
Мои посетители — народ жизнерадостный. Сам проводил селекцию.
Моя смена три дня, потом три дня Арунаса. Но посетители мои и Арунаса не соблюдают смен, они уже знают друга в лицо и даже перезнакомились.
В обед приходят тётки из ближайших банков и дядьки из загадочных контор по торговле рогами и копытами.
Кое-кто из них появляется здесь и вечером, женщины из банка, среди которых много красивых и одиноких, и мужчины... просто говоря разные.
Мы с Арунасом кое что придумываем, маневрируя при этом табличкой «Столик заказан», чтобы посадить мужчину и женщину поближе друг к другу. Пусть и не за одним столиком, но так, чтобы они оказались по соседству и могли заговорить.
Если мужчина смотрит на женщину тусклыми глазами, а дама не в настроении, мы можем проставить за счёт заведения мужчине кофе с коньяком, а даме наш коктейль из шампанского с мартини.
У Арунаса подготовлена музыка для управления настроением. У меня подготовлен список коктейлей на все случаи жизни.
Если появляется не в меру навязчивый тип, мы можем проставить ему коктейль, состоящий из текилы с шампанским, «Текила — бумс» и молчание гарантировано.
У нас нет пива, Арунас убедил хозяина заведения не включать его в ассортимент, да и как не послушать, когда мы с Арунасом столько сделали для этого места.
Прямо на пианино стоит чучело волка. Каждый раз, когда приходит какая-нибудь дама из Потребнадзора, она предписывает чучелу исчезнуть. По санитарным нормам. Тогда Арунас усаживается с ней за столик и начинает беседовать. В результате волк остаётся на своём месте, а на следующий месяц приходит новая дама из Потребнадзора запрещать волка и Арунас тоже с ней беседует, и так целый год. Дамы уже приходят по второму кругу, а волк по-прежнему остаётся на пианино.
Некоторые посетители досадуют, что нет пива, как Парамон с Сержем, но всё равно приходят. Эти двое, когда у них есть деньги пьют кальвадос и заказывают мясо по-французски, а когда денег мало, то пьют водку и закусывают жаренной картошкой. Галя, повариха, в любом варианте готовит для них с удовольствием. Она ими очарована.
Серж работал в Южной Америке, а Парамон был выдворен из Анголы, где проводил время в основном в яме, заменяющей тюрьму.
Большие сильные мужчины, от которых веет спокойствием.
Оба приходят обычно вечером, но в некоторые дни заглядывают и в обед. В таких случаях они тоже не обращают внимания на Золушку.
Хотя, по их рассказам ясно, что там под пальмами или в ангольской яме они скучали по дому и вспоминали почему-то не пышногрудых блондинок, а таких вот маленьких девушек, у которых то и есть что привлекательного, что густые натуральные ресницы. Родина им оттуда вспоминается не большой страной, а маленькими улочками и тихими девушками.
Мужчина пришёл в полдень, когда я сдавал смену Арунасу, я вспомнил его лицо, в последний раз я видел его год назад. Парамон с Сержем называли его Копчёным.
— Вам, как обычно, «эспрессо»? — спросил Арунас и мужчина кивнул. Арунас включил автомат.
— Чем можно перекусить? — голос у него изменился, стал хриплым, а лицо ещё более загорелым.
— Пока кухня ещё не работает, но я могу вам сделать горячие бутерброды с ветчиной и сыром.
Мужчина опять кивнул. Окинул взглядом зал, в котором пока никого кроме девушки с чашкой никого не было.
— А у вас не появляются эти придурки, Парамон с Сержем?
Арунас задумался.
— Да почти каждый день появляются. Ближе к семи подгребайте.
— Подгребу. — Обветренная кожа сложилась в уголках рта в забытую ею складку — воспоминание об улыбке.
— Можете садиться, я принесу. У нас курят.
Мужчина сел за ближайший столик. Девушка не сводила с него глаз. Я тихонько свистнул и показал глазами Арунасу в её сторону.
Арунас посмотрел.
— Угу. — И, оторвавшись от кассы поставил музыку. Это была группа «Boyzone», песня про любовь, к которой ни одно девичье сердце не оставалось равнодушным.
— Есть идеи, как заставить его увидеть Золушку?
Арунас убавил звук, обратился к Копчёному:
— Мы тут не можем оторваться от расчётов, рискуем сбиться. Вы не сделаете одолжение, не закроете то окно? Сквозняк. Мы боимся, что эта красивая девушка простудится.
Копченый поднялся и подошёл к столику за которым сидела девушка. За решёткой открытого окна плакал сентябрь.
— Позволите?
Девушка вся напряглась и как-то сдавленно выдохнула:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — поздоровался мужчина и закрыв окно, вернулся на место. Взгляд на ней он не задержал ни на секунду больше того, что требовалось, чтобы не коснуться её, дотянувшись до окна.
— Она безнадёжна, — сказал Арунас и вернулся к калькулятору.
Через пять минут Золушка ушла. Как обычно, когда у неё подходит к концу обеденный перерыв.
Мужчина получил свои две чашки «эспрессо» и два бутерброда.
Я заглянул туда вечером и попросил Галю мне что-нибудь приготовить, чтобы не возиться с ужином самому, у себя дома.
Серж, Парамон и Копчёный пили водку и закусывали мясом по-французски — новая комбинация. «Отель «Калифорния», по просьбе Парамона играла уже во второй раз, когда в кафе появилась Золушка. Она никогда раньше не появлялась здесь вечером. И в этот раз она подошла не к стойке, а прямо направилась туда, где сидел Копченый.
«Ничего себе, тихоня», — хором подумали мы с Арунасом и он убавил музыку до минимума.
— Вы Семёнов? — спросила она.
— Да. — Мужчина приподнял брови, пытаясь что-то вспомнить.
— Вы не помните меня? Я работаю на почтамте. Вы всегда приходили к нам и спрашивали письмо до востребования.
—Да-да, вспомнил, —он закивал головой, будто успокаивал ребёнка.
— Вот письмо. Оно лежало у нас около года, — девушка протянула конверт.
Мужчина взял конверт, прочитал адреса, снова взглянул на неё. — Корреспонденция не должна храниться больше двух месяцев, — сказал он хрипло. — Потом вы отправляете её обратно адресату.
— Да. Но мне показалось, что вы очень ждали этого письма и я его отложила. Я думала, вдруг вы когда-нибудь вернётесь и оно для вас очень важно.
— Да, — сказал он. — Важное. Спасибо большое. Садитесь пожалуйста.
— Нет, я уже пойду.
Но Парамон поднялся и мягко усадил девушку в кресло. Потом они с Сержем вышли из-за стола и перебрались за стойку. Копченый посмотрел на Арунаса, тот кивнул и быстро смешав «Белую леди», сам отнес и поставил перед девушкой бокал и вазу с мороженым.
Потом он принялся за кофе. Поставил турку на плиту с раскалённым песком, бросил в воду на кончике ножа чабрец.
Я принялся в помощь ему сооружать «пусс-кафе» — ликер для сопровождения кофе.
Мужчина читал письмо, девушка рассматривала свои пальцы.
Потом он сложил письмо вчетверо и засунул в нагрудный карман.
— Что-то важное? — спросила девушка.
—Да. Хорошо, когда почта приходит вовремя. — Он глотнул из рюмки. — И ещё лучше, что она иногда опаздывает.
— Оно вас не обрадовало? Это... — она запнулась и на лице её мелькнула бледная улыбка. — Это не письмо счастья?
— Счастья? — мужчина улыбнулся в ответ. — Нет. — И, бросив на темное окно взгляд, добавил. — Счастье, это когда снаружи идёт дождь.
И Арунас медленно прибавил громкость музыки, чтобы мы не слышали, о чём они разговаривают. Он поставил песню Бэрка » Есть шанс» и это была волна, на которую он хотел их настроить.
Я влил на дно фужера «Голубой Кюрасао», ликёр робкий и небесно мечтательный, сверху по лопаточке слой ликёра «Адвокат», шёлковый и чувственный, как облегающее платье на теле танцовщицы, потом слой красного, как испанская мантилья «Гренадина», а сверху прозрачного и живого белого мартини. После воткнул соломинку и отнёс вместе с кофе Золушке.
Арунас включил для Парамона и Сержа над стойкой телевизор, они взяли по «кровавой Мэри», а я вышел покурить на улицу.
Лампа под навесом ярко освещала стоящий у входа мотоцикл Парамона и каждую его царапину и трещину, за которыми наверное стояла целая очередь историй. Со стороны наше кафе, наверное было похоже на маяк, освещённая дверь обещала пристанище — свет и тепло, горячий кофе и горячительные напитки. Музыка из зала доносилась и сюда, как волна и плескалась на холодном асфальте.
Точно такое же освещение я видел на одном пирсе в Леруике и свет фонаря там падает на борт судна, выделяя каждую его выбоину и заусеницу, и поблизости от пирса светится дверь бара, и внутри бармен также наливает и смешивает джин и музыку.
И точно такие же бары стоят на тысячах перекрёстков мира и бармен колдует над стойкой и другая маленькая девушка наблюдает из под чёлки за лицами пришедших издалека людей, и ей кажется, что тот мир, откуда они появились интереснее чем её, и маленькая чашечка испуганно держит её за палец, боясь большого, странного мира.
А бармены по всему миру смешивают напитки и мелодии, переплетают дороги и пространства, завязывая их в узлы и расплетая другие, бармены — они служители культа перекрёстков.
Арунас не знает квантовую физику, и не изучал торий о чревоточинах в пространстве, но он сейчас притянул сюда и сделал на некоторое время видимым такой же маленький бар где-то далеко отсюда.
Потом это наваждение исчезло и сигарета улетела в темноту.
Я вернулся в зал. Арунас колдовал над очередным заказом, по телевизору показывали, как по Марсу идёт марсоход, — Тупые америкосы, — бросил по этому поводу Арунас. Серж и Парамон что-то обсуждали за стойкой, а девушка и мужчина разговаривали.
Потом девушка встала, попрощалась и ушла.
Мужчина остался за столом со своей рюмкой.
На этом сказка и кончилась.
Я увидел, как у Арунаса вытянулось лицо.
Парамон с Сержем вернулись на прежнее место и возобновили разговор с Копчёным.
Смена закончилась как обычно.
— Ну что, все старания пошли прахом, — я объявил приговор, когда мы закрыли зал. — Они ведь так друг другу подходили.
— Надоело мне свахой работать, — Арунас запустил полотенце в зал.
— Может с Копчёным поговорить?
— Что, какой-то бармен должен к нему в душу лезть, как жопа в унитаз? — Арунас злился. Выключил стереосистему. — Я перестал получать удовольствие от этой работы. Смени меня завтра.
Я направлялся в кафе к десяти утра. Ещё издали я увидел парящую над улицей какую-то странную птицу. Она взлетала и опадала как полевой конёк, но была гораздо крупнее. Подойдя ближе, я увидел, что это модель самолёта. Та самая, что висела у нас в баре.
Арунас сидел на бордюре у входа. Мальчишки восторженно рассматривали модель парусника и передавали из рук в руки. Какой-то пацан запускал самолёт, накрутив ему резиновый мотор.
Я достал пачку сигарет и закурил, опустившись на бордюр поблизости.
Арунас кидал камешки в мусорную урну.
— Кафе — это место, где сидят на задницах едят и пьют, — сказал он. — Хватит.
Арунас проводил взглядом пацанов, которые маленькой бандой тащили парусник в сторону канала.
— Мальчишки хорошие. Если их взрослые всякому гавну не научат.
Арунас сидел и смотрел, вслед мальчишкам. Я тоже. Сидел и смотрел.
Андрей Рябцев © 2012
Обсудить на форуме |
|
