|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Истории трактира «На Млечном пути» Екатерина Глушкова © 2012 Горный ветер с планеты Нан Я была туманом в головах людей. Миражом, которому неоткуда было взяться. Воспоминанием о том, чего никогда не было. Незримая и неосязаемая я скользила по потокам сознания, пробуждая в душах людей такие чувства, на которые они бы ни за что не решились по собственной воле. А впрочем...
___
Улица тянется как серпантин, вьётся, непослушная и непокорная. Она стара как мир, как само время, её мостовые впитали в себя вместе с дождями чувства сотен тысяч людей и духов, а в окнах виднеются лица стерегущих её хранителей. Все вокруг пестреет яркими красками, линиями, будто нарисованными неумелой детской рукой. Они сплетаются, расходятся и вновь теряются среди других таких же разноцветных линий. Вот я стою посреди этой улицы, пытаюсь найти едва заметную нить лавандового цвета, но она уже в который раз выскальзывает из моих ладоней. Я медленно и с опаской оглядываюсь по сторонам, но, к счастью, не чувствую на себе взгляд глаз цвета мокрого льда. У меня ещё есть время.
Я иду по мостовой, осторожно перебирая нити пальцами. Мои ладони покалывает от нетерпения. Так много цветов, так много людей — и так мало времени, чтобы помочь всем. Иногда приходится делать выбор.
Где-то вдалеке мелькает вспышка — и вот я уже на той стороне улицы, осторожно запускаю руку в сплетение нитей, сжимаю первую попавшуюся и — О! Удача! Лавандовая нить лежит в моей ладони, и не одна. Я их все знаю и вижу уже не впервые: вот нить цвета перезрелой сливы, обвилась вокруг лавандовой, словно змея. Вот нить человека с глазами цвета мокрого льда, простым узлом стянула их и скрылась в ближайшем сплетении красок. А вот и моя, черная как смоль, небрежными мотками опутала все три нити. Трясущимися пальцами я пытаюсь развязать узлы, как и сотни раз до этого, но снова ничего не выходит. Я забываю об осторожности и начинаю тянуть их изо всей силы, стираю ладони в кровь, пытаясь разорвать то, что держит нас. Нет. Мы слишком сильно связаны.
Меня трясет от беспомощности. Я падаю на каменную мостовую и закрываю руками лицо. Все. Все было напрасно. Из окон домов на меня сочувственно глядят местные духи, я чувствую, как их теплые взгляды скользят по позвоночнику. Но мне все равно. Даже духи понимают, что такое отчаяние.
___
Когда открывается дверь в трактир «На Млечном пути» — звенит колокольчик, висящий над входом, и Доорна, жена хозяина, мчится встречать посетителей. Где бы она ни была, что бы ни делала — ее лицо ты всегда видишь первым. И слышишь, как она громко зовет тебя по имени. Так что, когда я, наобнимавшись вдоволь с Доорной, дошла наконец до стойки, меня уже ждала моя кружка с напитком.
— Я позволил себе смелость налить как обычно, — протянул Гидо, ставя бутыль обратно на полку.
В моей кружке было пусто, но стоило поднести ее к губам, как по телу проносился поток свежести и свободы. Вмиг забылась грусть, и следы слез исчезли с моего лица.
— Ммм, — протянула я блаженно, вдыхая воздух из кружки, — в это время года он всегда пахнет можжевельником. При том, что на планете Нан можжевельник не растет в принципе. Чудеса, не правда ли?
— Брось! — воскликнул Гидо, всплеснув руками, — Ты приходишь и каждый раз пьёшь «Горный ветер с планеты Нан». Я чувствую себя виноватым, что не приучил тебя к настоящему спиртному. Попробуй хоть раз заказать что-нибудь покрепче, ну хоть земные напитки.
Гидо быстро пробежался взглядом по полкам и достал из глубины большую стеклянную бутыль.
— Это виски? Нет уж, Гидо. Ты каждый раз пытаешься меня споить, — пришлось вернуть бутылку обратно в руки хозяину, пока тот не придумал, как влить ее в меня, — К тому же, чтобы пьянеть, алкоголь не нужен. Подумай, Гидо, что может больше вскружить голову, чем горный ветер? Особенно, если он пахнет можжевельником...
Гидо обреченно вздохнул и убрал бутыль на место. Про себя он, наверно, думал, что я «глупая девчонка, ничего не понимающая в благородных напитках». Сам он предпочитал глубокие пещеры, воздух в которых настаивался веками, приобретая необычайную густоту и крепость. Но, каким бы прибыльным ни был трактир, такие напитки были ему не по карману.
Гидо еще долго стоял так, отвернувшись к стеллажу с бутылями, обижаясь и не решаясь заговорить. Наконец, когда я протянула ему свой пустой стакан, он принялся, как и положено бармену и хозяину заведения, развлекать разговором своих гостей. То есть меня.
— Ну как твои успехи на земле, с той девушкой? Можешь не отвечать, по твоему лицу вижу, что плохо, и по твоим ладоням. Опять пыталась разорвать нити? Держи-ка, выпей еще своего ветра, успокойся. Что на этот раз пошло не так?
Я отхлебнула, и, подступившие было к горлу слезы, застряли где-то на полпути.
— Уже не знаю, что мне делать, Гидо! Я уже все перепробовала. Мне казалось, это просто — заставить девушку разлюбить. Обычно у меня получалось: через сны и навязчивые идеи. А тут... Я была в ее голове, вносила раздор и сомнение, показывала ей сцены возможного варианта их будущего. Но она все отвергает! Мне пришлось пролезть в ее сознание, понимаешь, Гидо? Я была там около пяти часов! До сих пор чувствую себя как она, и плачу все время, и в голове вертятся ее воспоминания! Уже с трудом понимаю, кто я...
Я залпом допила кружку и рухнула на барную стойку, пытаясь скрыть слезы. Какая же она все-таки нюня! Но до тех пор, пока она не выветрится из моего сознания, я ничего не могла поделать. Гидо гладил меня по голове, словно маленькую девочку, и подливал ветра, пока я не успокоилась. Наконец, я смогла продолжить.
— Понимаешь, я думала, что сегодня, наконец, все решится. Я порвала с ним. Ну, то есть, она порвала с ним. Мне практически силой пришлось вытягивать из нее эти слова, но у меня получилось, хотя я знала, что потом на душе будет мерзко от таких поступков. И ушла, потому что мне больше нечего делать в том мире. Но, когда я оказалась здесь, их судьбы были все так же сильно сплетены. Не понимаю, не понимаю!
— Может, они успели помириться, пока ты искала здесь нити? Или Он успел их помирить... На мой взгляд, ты быстрее всех находишь нужные цвета, но иногда даже этого бывает недостаточно.
— Да знаю, Гидо, знаю. Остается лишь один вопрос: что делать дальше? Потому что завтра он собирается делать ей предложение, я уже видела. Если она согласится — все будет кончено. Конечно, у меня есть один очевидный вариант, возможность спасти ее. Я могла бы проскользнуть в сознание ее парня. Но мне страшно, Гидо. Такие вещи быстро не делаются, а задержавшись надолго...
— Ты боишься, что Он сможет контролировать тебя, как контролирует его, — закончил за меня Гидо, — Ты правильно делаешь, что боишься, потому что в таких случаях нельзя знать наверняка...Я единственного не могу понять — почему не дать им спокойно жить дальше? Вроде бы он не плохой парень? Ведь я могу видеть ближайшее будущее, и в нем они счастливы.
— Потому что я могу видеть гораздо дальше! — закричала я не в силах больше сдерживаться, — Она умрет, как вы все не понимаете! Этот парень, он просто совершит ошибку — и убьет всех их, ее и детей. Я не могу допустить этого!
— Но ведь это произойдет не скоро, зато до этого она будет счастлива. А если ты изменишь ее судьбу? Что если ты сделаешь только хуже?
— В любом случае, я буду уверена, что спасла ее от ужасной смерти. Они не должны расплачиваться за счастье так! Быть может поодиночке им будет лучше...
Теплая ладонь сжала мое плечо, прервав беседу. Доорна подкралась совершенно незаметно — годы работы официанткой не прошли даром
— Тебя ждут, милая. В третьем зале, у окна.
Я вопросительно кивнула, мол, кто меня ждет? Но Доорна не сказала ни слова. Впрочем, по тому, как крепко эта милая женщина сжала мое плечо, я все поняла сама. Это был единственный человек, чье имя Доорна никогда не выкрикивает при встрече, просто потому, что не знает его имени. И ни кто не знает. Лично я называю его «Человек с глазами цвета мокрого льда».
___
— Что тебе здесь нужно? — спрашиваю я, садясь за стол напротив него. За те несколько лет, что мы не виделись, он заметно постарел: лоб и щеки украшают глубокие морщины, а волосы превратились в вату и белыми хлопьями спускаются к вискам.
— Если бы я знал, что за каждую сгубленную душу придется расплачиваться своей — давно бы вышел из игры, — он сдул белую прядь с лица и откинулся на спинку дивана. От взгляда его светлых глаз становилось зябко, — Но для меня слишком поздно что-то менять. Зато ты — совсем еще дитя...
— Может, потому что я не убиваю людей?
— Ах, да. Разумеется.
Он придвинулся ближе и заглянул мне в глаза. Я не могла сдвинуться с места, даже отвернуться не могла — я будто застыла не в силах оторваться. Между нами зависло молчание и невероятное напряжение — казалось, воздух искрится и подергивается мелкой рябью. Он смотрел куда-то сквозь меня, не шевелясь и не моргая.
Положение спасла Доорна, прибежавшая с подносом. Для своей, обычно тихой манеры передвигаться, она вела себя громко, я бы даже сказала слишком громко.
— Я лишь хотела узнать, не нужно ли вам чего?
— Нет, дорогая, спасибо, — ответил он галантно, — Но впредь я попросил бы не подслушивать наш разговор, и тем более не подглядывать. И передайте Гидо, чтобы не переживал — убить ее я все равно не смогу, хоть порой... А, впрочем, это лишнее.
Доорна развернулась на каблуках и убежала, продолжая шуметь подносом. Уходя, она даже не обернулась.
— Знаешь, чтобы не тратить время на светские беседы, — продолжил человек, — приступим к главным вопросам. Зачем тебе эта девчонка? Почему ты не оставишь ее в покое — она же просто пытается устроить свою личную жизнь?
— Будто сам не знаешь! Я ведь вижу, что в этом замешан ты, что они познакомились и продолжают общаться только потому, что ты держишь их вместе. Это ведь ты заставил их помириться, когда я была так близка к победе! Так что лучше уж ты ответь мне — зачем это нужно тебе?
— Что ж, если ждешь от меня правды — вот она: эта девушка представляет угрозу, и мне необходимо ее устранить.
— И все?? Ты убиваешь невинных людей только потому, что они кажутся тебе опасными, несмотря на то, что вокруг много настоящих убийц, грабителей, маньяков? Ты просто монстр, и я тебя ненавижу, ты знаешь. Сколько я спасла с прошлого полнолуния? Восемь? Десять? Это не просто числа, это люди, чьим жизням я не дала разлететься вдребезги. Люди, которых я не позволила тебе уничтожить.
— Ты ничего не понимаешь, глупая девчонка! — вскочил он с дивана и схватил меня за руку, заставляя смотреть прямо ему в лицо. Его светлые водянистые глаза вмиг потемнели, как темнеет небо перед грозой, — Ты ведь видишь только одну ветвь будущего, да? Ты не можешь знать, что случится на других путях, если ты что-то исправишь? И ты не следишь, что потом происходит с людьми, которых спасла? Не молчи, отвечай!
— Да, но это не важно. Отпусти, больно!.. Если я вижу, что произойдет что-то ужасное — я исправляю это. И не пытайся убедить меня, что я не права! — я резко выдернула руку из его холодных пальцев, — Не смей прикасаться ко мне, монстр!
Человек с глазами цвета мокрого льда снова откинулся на спинку дивана. Его лицо было спокойно, а глаза чисты.
— Я прав, ты совсем еще дитя. Скажи, ты действительно хочешь, чтобы все кончилось? Чтобы они не вспомнили друг друга и никогда больше не встретились? Чтобы не случилось тех ужасных событий, которые ты видела в будущем?
Я чувствовала в его вопросе подвох, но по глазам нельзя было прочесть, о чем он думает. Времена в наших мирах расходились и шли независимо друг от друга, так что сейчас была дорога каждая минута. Мое промедление могло стоить той девушке жизни. Так что я кивнула головой, с некоторой опаской.
— И ты готова нести ответственность за любые исходы этого решения?
— Да, да! — отвечала я, уже не задумываясь, — Измени ее судьбу, прошу...
При всей своей ненависти к нему, сейчас я готова была умолять
Человек с глазами цвета мокрого льда медленно повернулся к окну и придвинулся поближе к стеклу. Я ждала продолжения разговора, но его не последовало. Он просто молча смотрел.
Вслед за ним я протерла запотевшее стекло и выглянула на улицу, но не увидела привычных нитей, переплетающихся и прячущихся в переулках. На месте них была обычная земная улица: по дороге ехали машины, а по противоположной стороне прогуливались люди. Их я увидела сразу, как только они вышли из-за поворота. Они не спеша шли навстречу друг другу, навстречу неминуемой гибели для них обоих. Их улыбки озаряли всю улицу.
Я оторвалась от окна и взглянула на человека с глазами цвета мокрого льда. Он сидел, прижавшись лицом к стеклу, и непринужденно наблюдал за происходящим. Взмахом руки он приказал мне смотреть дальше.
А они все приближались. Парень держал руки в карманах, в одном из них было кольцо. Он еще не достал его, но я уже видела, как он это делает, когда заглядывала в их будущее. В душе я понимала, что остановиться они должны напротив нашего окна, и мы станем свидетелями того, как судьба возьмет верх, или будет повержена. От меня уже ничего не зависело, оставалось только смотреть и ждать.
Шаг, еще один шаг навстречу друг другу. Я сжала кулаки. Между ними оставалось всего ничего, когда мой сосед внезапно щелкнул пальцами: он больше не контролировал их. Я слышала, как с оглушительным стоном лопаются узлы и разъединяются нити. Они, разумеется, ничего не слышали. В этот момент все за окном смешалось, слилось в одно целое и вновь распалось на маленькие кусочки. Внутренний свет на улице погас, и тепло их улыбок больше не грело меня. Они прошли мимо и не узнали друг друга.
— Жди от меня вестей через пару лет, — сказал человек с глазами цвета мокрого льда, уходя из-за стола, — Нам надо будет договориться о встрече.
___
Когда это случилось, ровно через два года и шесть месяцев после нашей встречи в трактире, мы сидели на крыше гостиницы и следили за той самой девушкой, судьбу которой изменили.
Когда ее автомобиль на несколько секунд потерял управление, человек с глазами цвета мокрого льда, объяснял мне новые правила игры. Рассказывал, что был на днях на приеме у Судьбы и двух ее дочерей. Оказалось, что из-за нашего решения, старшая из сестер, Выбор, больше не влияет на судьбу этой девушки. Все в ее жизни теперь зависело только от младшей, Случая, а она была еще слишком юна, чтобы осознать груз возложенных на нее обязательств.
— Так что знай, к тому, что сейчас случится, я не имею никакого отношения, — так он закончил свои слова.
Когда ее машина врезалась в проезжающую мимо цистерну с бензином, когда обе машины взорвались и столб огня обжог мне пятки, когда огнем охватило соседние дома и люди, крича от боли, выбежали на улицу... Я сидела на крыше и вспоминала свои слова, сказанные тогда, в трактире: «Да да, я готова нести ответственность за любые исходы...»
Когда все это случилось, я почувствовала боль, поглощающую меня изнутри. Боль людей, которые горели там заживо, объятые страхом и пламенем. Боль людей, которые умирали по моей вине. Если спросить высшие силы, они бы ответили тогда, что виновата не я, что я просто пыталась спасти ту самую девушку. Они бы обвинили во всем его, за то, что тот не предотвратил катастрофы. Но высшие силы не могли знать того, что знала я, того, что произошло тогда в трактире.
Когда приехал пожарный расчет, я уже улетела, не в силах смотреть на последствия. А он остался. Сидел все так же неподвижно, свесив ноги, и считал, сколько человек погибло сегодня. Ему просто хотелось знать, сколькими годами своей жизни ему придется расплатиться на этот раз.
___
— Ты знал, что так произойдет?
Я сидела на ступенях у трактира «На Млечном пути». Мимо меня то и дело проходили духи с ножницами, подчищая улицу от оборванных нитей. Улица быстро пустела и теряла краски. Я старалась не смотреть на работу духов, не считать погибших, не искать среди них знакомые цвета. Но гора обрывков росла, а работа все не прекращалась.
— Ты ведь сама знаешь ответ, да? — человек с глазами цвета мокрого льда появился совершенно незаметно.
— И ты поэтому пытался остановить ее?
— Да. Будь она замужем за тем парнем, не поехала бы сегодня на свидание.
Он присел рядом со мной и выудил из воздуха сигару. Его глаза оставались все такими же холодными, только руки слегка тряслись. Я его понимала.
— Ты ведь знаешь, я один из немногих, кто может видеть все возможные варианты событий одновременно, будь в этом виноваты Выбор или Случай. Поэтому, каждый раз мне приходится искать менее ужасный из них.
Он выпустил в небо облачка лилового дыма, и улица на мгновение вновь показалась мне яркой и живой. Но, то были лишь иллюзии. Когда дым растаял, цвета вновь погасли.
— Это не твоя вина, — произнес он, кладя руку на мое плечо, — Ты не могла знать, к чему это приведет.
— И все же, это я уговорила тебя разорвать связь между ними! Я взяла на себя ответственность за любые варианты. Но такое... Почему ты меня не остановил?
— Не мог. Я не имею право вмешиваться в дела таких, как я и ты. К тому же... — он замолчал ненадолго, выпуская новые облачка дыма, на этот раз зеленого. Наконец, увидев, как краски растворились, он добавил, почти шепотом, — К тому же я хотел, чтобы ТЫ увидела, что произойдет, если я не буду направлять Судьбу в нужную сторону. Важно, чтобы ты поняла. Именно ТЫ, не кто-то другой.
Мы еще долго сидели так. Молча наблюдали, как хранители заканчивают свою работу, собирают обрезки ниток и разбрасывают их по ветру. Перерождение душ намного красивее и проще, чем жители земли об этом думают.
Когда видишь цветные нити, летящие по небу, сердцем ощущаешь, что это еще не конец. И вовсе нет конца. И смерти тоже нет. На душе становится легче.
Когда ветер унес цветные нити за горизонт, и улица вконец опустела, духи разошлись кто куда, лишь только мы вдвоем остались сидеть на лестнице. Человек с глазами цвета мокрого льда и я.
— Пообещай, что скажешь мне правду, когда я спрошу, — говорю я ему, встаю и иду вдоль по улице.
— Обещаю, — в следующую секунду он оказывается рядом со мной, и вот мы вместе идем рядом с цветными линиями, практически касаясь их руками.
— В последнее время я смотрю на переплетение нитей — и вижу там себя, слишком много себя. Посмотри: практически в каждом узле виднеется моя черная нить. И я сейчас подумала — то, что произошло сегодня, происходило и раньше, с теми, чьи судьбы я меняла?
Он кивает, едва заметно, даже не смотря мне в глаза.
— И произойдет снова, с теми, чьи нити переплетены с моей?
Снова кивок. Я, кажется, начинаю понимать, к чему шел разговор с самого начала, еще тогда, в трактире. Меня начинает трясти, но я продолжаю.
— И каждый раз тебе приходится выбирать: избавиться от одного из звеньев событий, как мог избавиться от той девушки, или видеть, как погибают сотни людей? И ты выбираешь менее ужасное...
Я смотрю на человека с глазами цвета мокрого льда и не верю: злодей в его лице, от которого все эти годы, как мне казалось, я спасаю людей, сейчас был обычным стариком с трясущимися руками, который на своем веку немало повидал и немало пережил. Лед в его глазах окончательно растаял, и в них была только боль.
— Я не мог тебе сказать обо всем этом, ты ведь сама знаешь — нельзя... Я очень хотел спасти тех людей, и решающим звеном была та девушка — но ты все время мешала мне! Думаешь это легко? Уничтожить одну жизнь, чтобы спасти другие? Да меня уже тошнит от этого! Я бы лучше отдал свою, чем каждый раз обрывать чужую. Но недавно... Я нашел то звено, решающее, из-за которого все и происходит. И мне пришлось показать тебе эту катастрофу, чтобы ты, наконец, поняла...
Он не смог закончить и опустил голову. Но я уже все поняла сама
— Я и есть то звено, которое является решающим...
У меня кружилась голова, меня трясло. Человек с глазами... Нет, сейчас его глаза были, как и мои, красными от слез. Он подошел ко мне и крепко обнял, пытаясь остановить дрожь.
— Почему же ты не избавился от меня еще тогда? Удалось бы избежать всего этого, — я уже не понимала что говорю. Не понимала, что тем самым причиняю боль ему и себе. За меня говорил страх. Но он пытался сохранять спокойствие за нас двоих.
— Ты еще совсем дитя... Странно, мы все здесь с начала сотворения этого мира, но ты одна из немногих кто сохранился в таком виде, и практически не помнит правил. Я же говорил, что не могу влиять на тебя.
— И что мне делать? Как все это исправить?
Он отстранил меня от себя, обхватил крепко за плечи и встал на колени, чтобы его глаза оказались на уровне моих.
— Когда мы сидели на крыше, я рассказал тебе не всю историю. На приеме у Судьбы я разговаривал с ее дочерьми. Они сказали, что их мать в замешательстве. Она считает, что хранители не справляются со своей работой на земле, и хочет уничтожить весь наш мир, если происшествия не прекратятся. И Выбор, случайно, правда, сболтнула, что все теперь зависит только от тебя. Что ты и есть самое главное звено. И ты сама должна решить, что делать дальше...
___
Когда открывается дверь в трактир «На Млечном пути» — звенит колокольчик, висящий над входом, и Доорна, жена хозяина, мчится встречать посетителей. Всегда, но не сегодня. Никто не назвал меня по имени и не обнял.
Доорна и Гидо знали, что я приду, и ждали меня за стойкой. Глаза Доорны были красными от слез, она опиралась на плечо мужа. Гидо старался выглядеть стойким, но я заметила, как уголки его губ опустились, стоило мне войти. Новости в нашем мире все время витают в воздухе и разносятся слишком быстро, так что я не удивилась, увидев их такими.
— Мне стакан ветра, Гидо. И ножницы.
Когда я уходила из трактира, я не оборачивалась. Потому что знала, что если еще раз взгляну на лица своих друзей — уже не смогу уйти. А у меня было еще одно незаконченное дело. Мое последнее дело.
___
Ученые с планеты Нан недавно заметили интересную аномалию. На северном склоне Бесконечных Гор образовался большой сгусток тумана неизвестного происхождения. Вот уже который месяц он висит на одном месте и не исчезает. Те, кто входили в туман, говорили, что слышали там голоса и смех.
И еще кое-что...
Ходят слухи, что туман пахнет можжевельником...
Екатерина Глушкова © 2012
Обсудить на форуме |
|
