|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Истории трактира «На Млечном пути» Павел Князев © 2012 Почтальон — 68 Порывистый ветер, насыщенный мелкими водяными каплями, освежил лицо осенней прохладой. Николай поднял ворот длинного плаща, приспустил широкие поля чёрной шляпы и взглянул на окутанную густым туманом дорогу. Она казалась тихой и пустынной. Лишь удалённый лай собак да запоздалые горлания петухов нарушали тихое безмолвие.
Он необычно долго стоял на знакомой до боли обочине, пристально вглядываясь в затянутую голубоватой пеленой даль. Грусть, тоска, радость... всё смешалось у него внутри. Это был его последний выход на участок, последние доставки. Николай как мог оттягивал этот день, но рано или поздно он должен был наступить, и уже завтра начнётся новая жизнь.
Сорок лет назад молодого парня поразила красота небольшого городка «Селенск», и, неожиданно для себя, он решил здесь задержаться; как выяснилось, навсегда. Разносчик почты — не предел мечтаний, но уже спустя год Николай не поменял бы свою работу ни на какую другую. Ему доставляло несравнимое удовольствие находиться в постоянном движении, невзирая на усталость и капризы погоды, видеть застывшие в ожидании лица людей... даже самые мрачные личности расплывались в улыбке, завидев в его руках заветный конвертик. Шесть километров по чётной, и столько же по нечётной стороне улицы «Загородная» определяли рабочий день Николая Крылова. Прежде улицу разделяла широкая и пыльная дорога, но затем её покрыли асфальтом и признали федеральной трассой, по которой с грохотом проносились тяжёлые грузовики.
Опустив журнал в почтовый ящик, который находился за узкой прорезью на воротах, почтальон поспешил было дальше, но хриплый голос остановил его:
— Не хочешь попрощаться, Аркадьич?
От неожиданности Николай вздрогнул и, оглянувшись, заметил одиноко сидящего на скамейке хозяина дома. Седобородый дед Тимофей укутался в выцветшую фуфайку и удачно маскировался в тумане. Даже густой дым от «козьей ножки» сливался с природной пепельной пеленой.
— Ну, здравствуй, дед Тимофей, — сказал он, пожимая ему руку. — Ты как привидение. Так и до инфаркта можно довести.
— Скажешь тоже, — прохрипел он, затягиваясь. — Давно тебя жду.
— И всё коптишь.
— В этом, — сипло ответил тот, ткнув пальцем в самокрутку, — моя жизнь. Тебе вот сколь исполнилось?
— Шестьдесят восемь, — печально вздохнул почтальон.
— Во-от, — протянул он. — А мне уже, почитай как, девятый десяток пошёл.
Да не о том я, — достав из-за пазухи серебристый предмет, старик протянул его собеседнику. — Подарок тебе, в День Рождения.
Открыв коробку, Николай немало удивился.
— Так я же не курю... — изумлённо сказал он, рассматривая перламутровую резную трубку.
— А я и не прошу тебя курить, — усмехнулся тот, в очередной раз выпустив клубы дыма. — Это подарок. Посмотришь на него — и меня вспомнишь.
— Спасибо, растрогал. Ну, мне пора.
— Ты заходи, — предложил Тимофей вдогонку. — Времени у тебя теперь будет вагон.
Тот, не оглядываясь, махнул рукой.
Слухи разносятся быстрее, чем почта. Чуть ли не каждый, кто успел проснуться, но не отбыл ещё по своим делам, посчитал своим долгом проводить Крылова на пенсию.
— Кто же теперь заместо тебя будет? — плаксиво спросила Клава, которая была не намного моложе Николая.
Тот не смог ничего ответить. Только молча пожал плечами.
— Ну и правильно, дядь Коль, — поддержала его буфетчица Людмила. — Сколько можно?
— А знаете, Николай Аркадьевич, — заговорщицки шепнула портниха Елена, — вашу почту скоро вообще закрыть могут. Интернет в город проводят. Письма можно будет по мейлу посылать.
— Как посылать?
— Да вы что? — прыснула она. — Не смотрите новостей?
— Нет, — признался он. — Я всё больше «Клуб путешественников», или «В мире животных».
— Уууу! Отстали от жизни.
— А как за ней угонишься? Беги, не беги, а она всё равно вперёд убежит.
— Да ну вас, — отмахнулась девушка. — Побегу я. На работу могу опоздать.
Все последующие встречи заканчивались предложениями:
— А поехали в субботу на рыбалку?
— Давай по шашлычкам?
— Я тебе такие грибные места покажу, закачаешься!
— Может, повременишь до одиннадцатого? Кто теперь пенсию принесёт?
— А лучше купи дом на нашей улице. Могу порекомендовать. И не дорого. А что? Будешь всегда с нами. Тебя тут все знают...
Предложения сыпались один за другим. Николай отшучивался, отмалчивался, кивал головой... изо всех сил пытаясь унять «скребущихся на душе кошек». Нелегко в одночасье поменять то, что связывало его долгие годы.
Было уже далеко за полдень, когда он смог добраться до ящика второй доставки. Дорога отсюда уходила налево, огибая горную гряду, у подножия которой находился трактир » На Млечном пути». С этим местом Николая связывала особая история. Здесь он встретил Марину, свою Маришку.
Во времена Советского Союза на этом месте находился типовой пункт общественного питания — кафе «Весна». Его первым и, пожалуй, единственным директором был Максим Митрофанович Ведёркин. Являясь поваром высокого класса, он смог настолько разнообразить меню и создать тёплый уют, что очень скоро заведение стало излюбленным местом отдыха горожан. В начале девяностых годов, когда спал «железный занавес», Ведёркину удалось выкупить кафе и подвергнуть его капитальному ремонту, после чего оно заметно преобразилось и предстало в виде двухэтажного особняка, в центре которого красовалась вывеска: » Трактир » На Млечном пути»».
— Трасса здесь серьёзная, — важно говорил новоиспеченный хозяин. — Значит, и название харчевни должно быть звучное.
Вместе с дочерью он перебрался на второй этаж, да так и жил там до конца своих дней, оставив единственному отпрыску всё наследство. О его жене, которую, как и дочь, звали Елизавета, мало что известно. Поговаривали, что она сбежала с каким-то дальнобойщиком, но всё это было на уровне слухов.
________ ________________ ________________
— Простите, у вас свободно?
Николай отвлёкся от трапезы и поднял голову. Большие круглые глаза молодой девушки не скрывали своего интереса.
— Пожалуйста, — равнодушно ответил он и вновь приступил к прерванному занятию.
— Меня Мариной зовут, — продолжала она, поставив на стол поднос с приборами.
— Николай, — сухо отозвался он, исподлобья взглянув на незнакомку.
— Вы всегда такой неразговорчивый?
— По-разному.
Девушка грациозно перекинула густую тёмную косу за спину и не спеша принялась за еду.
— А я вас знаю, — сказала она, спустя несколько минут. — Вы — наш новый почтальон. Надолго к нам?
— Как получится.
— Напрасно сомневаетесь. У нас красиво: лес, горы, речка, озеро и роща. Вы были в нашей роще?
— Это где?
— Так вы не были в нашей знаменитой роще? — искренне удивилась девушка.
— Не довелось пока. Чем же она знаменита?
— Любимое место встреч. Там тихо, поют птицы и воздух свежий. А когда строили новый район, её хотели снести. Тогда люди образовали живой щит и не пускали в неё тракторов и прочую технику. Две недели дежурили. Дело дошло до милиции. Из обкома партии приезжали. Долго решали, но потом решили сохранить рощу.
— О как!
— А то! Примечательное место.
— Вы меня заинтриговали. Теперь непременно побываю.
— Хотите, я покажу? В эту субботу я свободна.
Они встретились и больше уже не расставались. Их роман развивался быстро, без долгих ухаживаний и конфетно — цветочного периода. Спустя месяц они поженились. Всё было в их совместной жизни: бытовые неурядицы, проблемы, споры по мелочам, вынужденные короткие разлуки, радость встреч... а родившиеся дети, два мальчика и долгожданная дочка, прибавили им множество приятных хлопот.
Незаметно, тяжёлой поступью, подкралась старость, и уже внуки радовали стариков своим появлением. Беда пришла, как всегда, неожиданно. Болезнь сломила Маришку, и четыре года назад её не стало. Последние часы и минуты Николай был с ней. Держа её за руку, он глядел в измученные глаза, в которых ещё искрился блеск угасающей жизни. Она медленно закрыла их и едва слышно произнесла:
— Бабочки, мы всего лишь бабочки.
Это были её последние слова.
_________ _________________ _____________
Сквозь полупрозрачную, заполненную голубоватой дымкой сферу проглядывались цифры, штрихи, знаки... Их было множество. Казалось, они хаотично перемещались внутри, и только операторы и наблюдатели знали, что скрывается за их движением.
— Четырнадцатый покидает пределы прежнего обитания, — заметил один наблюдатель. — История позволяет. Веду дальше.
— Двести девятнадцатый подходит к заданной отметке, — констатировал другой.
— Поняла. Свожу его с пятьдесят первым.
— Сцилла, что у тебя? — спросила Стрекла на правах руководителя сектора.
— Веду девяносто второго.
— Хорошо. Не позволяй ему свернуть с линии.
— Клеа, что с шестидесятым?
— Всё в норме. Движения ограничены.
— Тринадцатого пора выпускать, — напомнил руководитель.
— Уже, — отозвался наблюдатель. — Готовлю ситуацию.
— Внимательней. Осложнений быть не должно.
— Поняла. Сделаю.
— Клорк, не вижу девяносто девятого.
— Он в сюжете. Я контролирую.
— Доведи его до смещения линий и выводи на объект.
— Работаю над этим.
— Шестнадцатый на стадии самовывода. — «Голос» наблюдателя был встревоженный.
— Как со временем?
— Ещё семь циклов.
— Останови для него течение, — распорядилась Стрекла. — Будем сохранять сюжет. Работа должна быть выполнена.
— Могу доставить фантома, — вмешался оператор. — Он остановит снонта.
— Это лишнее. Двадцать второй рядом. Направим его...
__________ ______________ _____________
Ранним утром Иван Горин — бывший спасатель, а ныне простой сторож, возвращался домой после ночной смены. Обычно его путь лежал через парк, но сегодня, неожиданно для себя, Иван спустился вниз и решил прогуляться по берегу реки. Присев на небольшой валун, он поднял голову и посмотрел на пролегающий через бурную реку высокий мост. Одинокая фигура на нём не сразу привлекла его внимание. Мало ли кто ходит по утрам. Сторож уже хотел отвести взгляд, как вдруг человек размашисто шагнул вниз. Вот так просто, сиганул с моста. Иван восторженно присвистнул. Пятнадцать метров всё — таки! Он вдруг насторожился. Слишком уж нелепым оказался прыжок. Словно чучело скинули с высоты. И тут его осенило:
— Ах, чтоб тебя просквозило! — в сердцах крикнул он, и, спешно скинув одежду, кинулся в воду.
Лишь со второй попытки ему удалось нащупать объект и не без труда вытащить недвижимое тело на берег. Наскоро отдышавшись, бывший спасатель принялся делать молодой девушке комплекс реанимации. Вскоре она пришла в себя и, ничего не говоря, тихо рыдала.
— Дура ты, — устало сказал ей Иван, переведя дыхание. — Как есть дура. Собрав свои вещи, он медленно пошёл дальше.
__________ _________ _______________
Как всегда в такое время, в трактире было много народу. Оставив верхнюю одежду в гардеробной, Николай ступил в зал и не успел даже оглядеться, как к нему подошла сама хозяйка — полноватая женщина средних лет, невысокого роста, с жидкими зачёсанными назад волосами, круглыми розовыми щёками и тонкими губами, которые подчас расплывались в короткой улыбке. Когда она в удивлении поднимала правую бровь, широкие очки спадали с переносицы и, сместившись на правую сторону, зависали на кончике носа, что немало веселило окружающих. Вообще, она была довольно добродушным человеком, но никто не хотел бы попасть под её горячую руку.
— Что-то ты припозднился сегодня, Николай Аркадьевич, — сказала она, вытирая руки перекинутым через плечо белоснежным полотенцем.
— А, — отмахнулся он и, приблизившись к её уху, прошептал: «Устал сегодня».
— Понятно, — кивнула та и жестом указала к окну. — Проходи. Больше часа держу за тобой столик.
Молоденькая официантка в коротком красном сарафане и с блокнотом наперевес направилась было к ним, но Елизавета Ведёркина жестом остановила её.
Этого я сама обслужу, — сказала она. — Займись шестым столиком.
Лизу, дочь Максима, он знал с детских лет. Между их семьями уже многие годы сохранялись тёплые отношения. К тому же, к завсегдатаям здесь особые почести: их обслуживали вне очереди, знали вкусы и пристрастия, обращались всегда по имени...
Лиза быстро накрыла столик и устроилась напротив Николая.
— Как настроение, Аркадьич? — приветливо спросила она. — Тяжёлый день?
— Последний, — вздохнул тот, помешивая деревянной ложкой рассольник.
— Давно пора. Хотя, признаться, я буду скучать.
— Детям обещал. Беспокоятся они.
— Все приехали?
— Все. В квартире не протолкнуться.
— Хорошие у тебя дети. И внуки тоже.
— Твой-то как, пишет?
— Пишет. Скоро дембель. Надеюсь, помощник будет. Ну, ты обедай, не буду мешать. Пойду, хозяйством займусь.
Она любила бродить между столиков, словно следя за порядком. На самом деле, Лиза непринуждённо, каким-то боковым зрением определяла, какие блюда пользуются наибольшим успехом. Это помогало ей при составлении меню.
— Танюша, восьмой столик ждёт десерта, — громко распоряжалась она, не стесняясь своего баса. — Второй столик, рассчитываемся. Счёт в папке. Евгения, обслужи первый...
Незаметно, она удалилась на кухню и вышла минут через пятнадцать, держа в руке закрытое блюдо. Подойдя к Николаю, она поставила его перед ним и торжественно подняла крышку, под которой лежал маленький клубничный тортик.
— Уж не думал ли ты, — хитро сказала она, — что я забуду про твой день рождения?
— Спасибо, Лиза, — растрогался он. — Вечером — то будешь?
— А как же! Разве я могу пропустить вечеринку? Давай, ешь и, кстати, я угощаю.
— Лиза...
— Ничего не хочу слышать, — отрезала она и отошла от него. Направляясь в сторону кухни, она прошла через центр зала и весело, но негромко, словно для себя, запела: «Зачем Герасим утопил Му-Му?...». Внезапно Лиза оборвала песню, заметив за одним из столиков странную компанию. — Эй, алкашня, — громко обратилась она к ним. — А ну, живо метнулись отсюда! Тут вам не забегаловка, здесь трактир для дальнобойщиков и распивать спиртное не положено!
— Погодь, Максимовна, — взмолился один из трёх собутыльников. — Мы ведь тебе прибыль приносим. Сейчас закусь закажем.
— Повторять не стану! — ещё громче произнесла она. — Пусть от вас выручку потеряю, зато престиж сохраню!
Зная нрав хозяйки, все трое встали из-за стола и быстро покинули заведение, на ходу раскланиваясь в извинениях.
— Одиннадцатый столик, заказ будем делать? — обратилась трактирщица к пожилой паре, уже другим, значительно подобревшим голосом. Настроение менялось у неё чуть ли не ежесекундно, и предугадать, каким оно будет в следующий миг, было невозможно. Получив утвердительный ответ, быстро отдала распоряжение: — Танюша, обслужи. Евгения, — продолжала она, вновь прохаживаясь между столиками. — Возьми расчёт у восьмого...
Воспользовавшись занятостью трактирщицы, Николай незаметно положил под тарелку несколько купюр. Стоя к нему спиной, Лиза в этот самый миг подняла руку со сжатым кулаком.
— Аркадьич, не вздумай, — не оборачиваясь, громко произнесла она. — Увижу, что под тарелкой, приду вечером, а к угощенью не притронусь. Так и знай. Худеть буду.
Продолжая весело напевать, женщина с чувством выполненного долга медленно удалилась. Николай вздохнул и забрал деньги. Когда она успевает всё замечать?
Просматривая почту второй доставки, почтальон вдруг заметил телеграмму, которой тут быть не должно. Адрес чётной стороны. Как же так? Лёгкий звон раздался в голове. Никогда прежде он так не ошибался. Действительно пора на пенсию. Он глубоко вздохнул и спрятал телеграмму в нагрудной карман костюма. «Двадцать шестой дом, только бы не забыть».
__________ ___________ _________________
— Девятый вступил в длительный контакт. Убираю фантома. Персонаж готов?
— Готов. Вывожу на точку.
— Отлично. Проверь программу, он не должен заметить подмены.
— Не заметит. Все коды введены.
— Тридцать седьмой вышел на развилку. Жду выбора.
— Ясно. Оставь проход назад, а остальные пути удали.
— Конечно. Сюжет не пострадает.
— Шестьдесят четвёртый переходит на новый уровень. Ввожу дополнительные коррективы.
— Не забудь выставить указатели.
— Хорошо.
— Девяносто четвёртый приближается к точке скрещивания. Южный сектор готовит персонажа.
— Успеют?
— У меня готов фантом. Меры приняты.
— Сорок четвёртый подходит к точке расширения. Открываю свободную зону.
— Что с тридцать первым?
— Время истекло. Готовлю ситуацию к выводу...
__________ ____________ ______________
Туман всё никак не хотел рассеиваться. Такое редко бывает. Но сегодня погода только радовала Николая. Он старался как можно незаметнее переходить от дома к дому, не попадаясь на глаза жильцам, и густой туман оказался как нельзя кстати. Однако это удавалось не всегда. Едва он опустил журналы в один из ящиков, как дверь скрипнула, и на пороге появился хозяин.
— День добрый, Николай Аркадьевич, — протянул ему руку Пётр, местный пчеловод.
— Добрый, — отозвался почтальон, ответив на рукопожатие.
— Не хотел отпускать тебя без презента.
В его левой руке блеснула баночка превосходного мёда.
— Держи, — сказал он, вручая ему лакомство. — Самый лучший. Как теперь говорят: «фирменный».
— Благодарствую, Пётр. О твоём мёде весь город говорит.
— Да что там город, — похвастался пасечник. — Почитай как вся область. Даже оттуда, — он многозначительно поднял указательный палец вверх, — заказывают. А ты, я смотрю, в неплохой форме. Может, пойдёшь ко мне? Хороший помощник никогда не помешает.
— Куда там, — отмахнулся Николай. — Отдыхать буду.
— И то верно. А то смотри, всегда жду.
— Бывай, Пётр.
— Удачи тебе, почтальон.
Наибольшая часть домов уже пустовала. Многие находились на работе. Лишь старушка Евдокия одиноко встретила его у входа.
— Может, заскочишь на пирог? — с надеждой в голосе спросила она, принимая газету. — Утром испекла. Клубничный.
— Не обижайся, Евдокия, — отклонил предложение он. — В другой раз.
— Когда же, в другой раз?
— Нужно же будет чем-то занимать дни. Вот и буду ходить по гостям.
Ему оставалось разнести лишь несколько газет и пару журналов, когда он вспомнил о телеграмме.
«Старею, — сокрушался почтальон глубоко вздохнув. — Всё, с завтрашнего дня покой, рыбалка, телевизор».
Свернув с тротуара, Крылов едва не натолкнулся на медленно прогуливавшегося пса. Небольшая дворняга, которую он прежде не видел, села прямо перед ним и сладко зевнула, обнажив острые клыки.
— Ты откуда взялся? — спросил Николай, присев на корточки и погладив животное. — Беги домой, хозяин заждался, наверное.
Несколько раз звонко тявкнув, собака нехотя поднялась и поплелась дальше.
Переходя через дорогу, Николай вдруг услышал стремительно нарастающий рёв мотора, а затем из тумана в глаза ударил яркий свет. И необычно тихо. Не было ничего. Совсем ничего.
_________ ______________ ________________
Орлен открыл глаза. На него смотрело огромное, мерцающее разноцветными плазменными бликами нечто, напоминающее застрявшую в паутине яркую бабочку. Прошли секунды, прежде чем он узнал собственное отражение в серконовых зеркалах. Переход сущности протекал медленно, и часть сознания продолжала видеть человекообразное существо, распластавшееся на туманной дороге. Теперь это уже был отработанный кусок биомассы. Вокруг стояли машины, суетились люди. Что — то крича, они склонялись над бездыханным телом и отчаянно жестикулировали. Орлен сожалел, что не успел проститься с детьми, внуками, сходить на могилу к Маришке, доставить последнюю телеграмму... Вот, пожалуй, и все незаконченные дела. Этой миссией жёлтого уровня он оставался доволен.
Сейчас Орлен понимал, что большая часть существ и предметов, с которыми такие, как он, носители эпизодически сталкиваются — лишь фантомы, временно запускаемые операторами. Таким образом создаётся иллюзия наполненности мира, однако распознать их бывает невозможно.
Снонт, или носитель биологического преобразователя — так называется его профессия, необходимость в которой возникла сразу после того, как погас источник «Зелт». Оставшееся второе светило продолжало снабжать планету Феоконт энергией «ИС-11», но такое соотношение могло привести к мутации обитателей.
Однако феоконтяне были готовы к этому событию, и заранее нашли решение. В шестом измерении была создана искусственная звёздная система и планета с оцифрованной биологической формой жизни. Только такие существа могли служить преобразователями, управлением которыми и занимались снонты. Часть сущности феоконтян переселялась в зарождающуюся биологическую материю и, управляя ею, поглощало энергию ИС-11, выделяя затем Зелт. Ценный материал помещался в искусственное светило и распределялся по планете.
— Твоя смена закончилась, — уловил он импульс Стецы.
Находясь под впечатлением, Орлен отозвался не сразу.
— Ты не представляешь, — сказал он. — Я прожил целую жизнь!
— Тридцать восемь часов, двенадцать минут, — уточнила она.
— Знаешь, в этом что-то есть.
— В чём?
— Мне понравилось ходить пешком и общаться при помощи звуков.
— Это всего лишь работа. Снонт — тяжёлый труд.
— Да, — вынужденно согласился он. — Профессия обязывает.
— Что тебя беспокоит?
— Переход был не совсем удачный. Слишком уж стремительный.
— Ты сам выбрал его. Все указатели расставлены.
— Полагаешь, их кто-то замечает?
— Всё постигается с опытом.
— Понимаю. Согласно истории, я мог изменить всё кроме профессии.
— Энергия жёлтого уровня должна быть ровной, гладкой и без всплесков. Мы следим за этим.
Что ещё мог сказать наблюдатель? В ведении каждого от двухсот до четырёхсот персонажей. Им чужды эмоции. Они ведут, направляют, следят... такая работа.
— Ну, — решительно произнёс Орлен, освобождаясь из удобной паутины, — процесс завершён. Мне пора.
— Счастливо отдохнуть, — пожелала Стеца. — До встречи через шесть дней.
— Подбери для меня яркую историю.
— Тысячи сюжетов. Выбор за тобой.
— Когда же будут введены дополнения: переходы в другие измерения, освоения новых планет...
— Пока рано. Материя недостаточно окрепла, чтобы выдержать поток, но мы работаем над расширением информации и пространства.
— Что ж, будем ждать.
Выйдя на площадку, он расправил широкие крылья и мягко скользнул в нежный фиолетовый мир, напоминающий бесконечное и плотное газовое облако. Парируя в мягком пространстве, Орлен вдруг подумал о том, а что если и их мир так же создан и оцифрован кем — то более великим и могущественным? Жизнь поглощает жизнь — таковы законы Вселенной. Впрочем, очень скоро, он уже предвкушал тёплую лавовую ванну и искрящийся ледяной источник, который наполнит его плазменно — адеановое тело живительной и стойкой энергией.
Направляясь к дому, феоконтянин мысленно всё ещё пребывал в сюжете, анализируя просчёты и ошибки.
« А земные бабочки и вправду похожи на нас. Может, следующую смену биологом провести? А то почтальон как — то скучновато».
Павел Князев © 2012
Обсудить на форуме |
|
