|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Истории трактира «На Млечном пути» Константин Бахарев © 2012 Однажды вечером Эвил притащил из леса стебли травы с мелкими жёлтыми цветочками. Кэйри подозрительно взглянула на добычу супруга.
— Мы снова будем это есть? — она потрогала жесткие листочки. — Нормальной еды не можешь достать?
Эвил молча повесил на железный прут в очаге котёл с водой и развёл огонь.
— Ты глупа, как все жёны, — трактирщик понюхал принесённые стебли. — Я сделаю из этого лепёшки и попробовав их, гости всегда станут возвращаться к нам. Вновь и вновь.
— К сортиру нашему они будут возвращаться! — не выдержала Кэйри. — Уйти далеко от нас не смогут после твоей стряпни!!
Во дворе трактира захрипела лошадь, послышалось чавканье копыт в грязи. Кто-то принялся пинать входную дверь.
Хозяйка раздражённо крикнула, что можно заходить.
Низко нагнувшись, избегая так удара о верхний косяк, внутрь зашёл путник.
— Лошадь здесь могут покормить? — он огляделся и принюхался. — Пожрать есть что-нибудь? Для меня?
Эвил покосился на гостя.
— Пока присаживайтесь на лавку, — он глянул на жену. — Принеси пива, что ли, угости клиента.
Путник махнул рукой.
— Не надо торопиться, — он шагнул к двери. — Пойду расседлаю коня. Овес есть у вас?
Трактирщик кивнул и пояснил, где в конюшне лежит лошадиный корм. Гость вышел, оставив на деревянном полу ошмётки грязи.
Вода в котле закипела. Эвил аккуратно снял его с огня и когда пенные буруны опали, запихал в кипяток принесённую траву.
— Эй, цвей, дрей! — произнёс он вслух и вытащил обваренные стебли обратно. Наблюдавшая за ним Кэйри сплюнула и принялась счищать грязь с пола деревянным скребком.
Вскоре вернулся путник и снова начал колотить ногами по двери. Трактирщица догадалась, что он сбивает налипшую на сапоги грязь и зауважала его, решив, что их гость человек вежливый и образованный.
Пока скиталец пил кислое пиво, сваренное на хмелю из овса и пшеницы, Эвил занимался стряпнёй.
— А почему трактир называется так смешно — «Молочная дорога»? — спросил путник.
Хозяин оторвался от разделочной доски и вытер лицо руками, перепачканными зелёным соком травы.
— А чёрт его знает, — ответил он.
Гость понимающе кивнул.
— Много есть чудесного и непонятного на свете, — он отпил кислятины. — Вот меня, например, зовут Дезертир. А почему? Никто не знает. Даже никому известно, что это означает. А всё равно зовут.
Эвил пожал плечами.
— Ничего странного, — он вернулся к стряпне. — Может, ты не отсюда, и тебя здесь нет. А только один узорпик.
Путник замолчал. Кэйри мыла пол, хозяин стряпал, на чердаке шуршали мыши, за окнами застучал дождь.
Вскоре в комнате запахло варёной травой. И тут же во дворе послышались голоса, хрипение лошадей и собачий лай.
— Обоз пришёл, — глянула в окошко Кэйри. — Народу полно, а жрать только трава одна.
Эвил угрюмо засопел.
— Я её на сале пожарю, — он почесал пузо. — И посолю.
Трактирщик вышел на улицу, чтобы помочь приехавшим разобраться со стоянкой лошадей и куда откатить телеги с грузом.
Комната начала заполняться народом. В основном грубые мужики в кожаных тегиляях, и мокрых шерстяных шапках. Но были и две дамы. От дождя их прикрыли просмолёнными дерюгами, они в них так и зашли в дом.
Расселись за столы, потребовали пива, начали утолять жажду. Дамы попросили вина или просто воды. Кэйри сбегала во двор, зачерпнула ковшом из бочки дождевой воды и перелив её в глиняный кувшин, поставила перед гостьями на стол.
В комнате завоняло собачатиной, стало жарко и душно. Посетители трактира, напившись пива, потребовали еды.
Эвил довольно потёр руки. В деревянном тазе он замесил зелёную массу, посыпал её мукой и вбил туда четыре яйца. Запахло тухлятиной.
Трактирщик впихал в очаг железный треножник и подбросил дров. Потрещав сыростью, огонь распластал свои крылья по треноге, на которую Эвил водрузил огромную сковороду.
Плюнув на неё, и услышав шипение, он решил, что можно жарить. Навалил на сковороду сала и стал ждать, пока оно растопится.
Учуяв сытный жирный запах, народ оживился.
Эвил принялся стряпать. Нашлёпывая толстые шарики, он плющил их до толщины ладони, обвяливал в муке и бросал на раскалённую сковороду. Шипело, брызгало и пахло.
Очень скоро на деревянном подносе появилась гора коричнево-зелёных лепешек.
Внезапно кто-то вскрикнул. Подскочивший мужик выругался и схватился за зад. Все засмеялись.
— Валико опять шутит! — прохрюкал здоровенный мужик, скинувший от духоты на пол кожаную длиннополую куртку. — Он такой. Что, Загальный, не по нраву иголка в зад?!
И он заржал.
Валико скромно улыбался. Улучив момент, он ткнул иглой хохотуна. Сейчас уже ржали все. Злющий Сталкер было подскочил, потом махнул рукой.
Все начали есть.
Дельфин скушал пару лепёшек, рыгнул, помолчал, встал и подойдя к трактирщику, дал ему по морде.
— Не хватило что ли? — ошарашено спросил тот, валяясь на полу.
— Ну Дельфинчик, — закурлыкала одна из дам, жадно чавкая рассыпающейся зеленью. — Это же диетическое кушанье. Знаешь, как от него худеют.
Дельфин сплюнул и закурил трубку. Помрачневший Сталкер попросил у него огоньку и выходя во двор, пнул трактирщика под зад. Тот снова упал.
— Ты бы ещё крапивы наварил, — пробурчал Загальный, поднимаясь с лавки.
Злые и голодные мужики поплелись за своими харчами. Только дамы с аппетитом догрызали редкое блюдо, запивая его дождевой водой.
Когда стемнело, все снова собрались в полутёмной комнате, обустраивая место для ночлега. Вспомнили злосчастные лепёшки, посмеялись.
— Я вот польты раз жарил, — захихикал Фокс. — Вот тоже чуть по морде не получил.
Эвил, баюкая ноющую челюсть, прислушался. Рецепты на дороге не валяются, надо узнать, что к чему.
Фокс продолжил: «Было это лет пять назад. Занесло меня с обозом в Тьмутаракань. А там, кроме рыбы, ничего нет. А я как раз оступился, и в чан с рассолом упал. Вылез, а пальто у меня, хорошее такое, с воротником, всё в чешуе и воняет. Решил его вымочить в воде. Запихал в котёл на постоялом дворе, натаскал воды. Посидел рядом, да и ушёл по делу.
Возвращаюсь, а под котлом огонь горит. Наши возчики довольные, говорят, Фокс уху решил сварить из белуги, вон какая наваристая. Я сгоряча по морде въехал Лентяю и Фаготу, а они меня скрутили и уволокли в барак.
Пока я бился, и они со мной возились, вода выкипела и пальто моё поджарилось. Только воротник и остался».
Подслушивавший Эвил сплюнул и порвал бумажку с записанным рецептом.
Вдруг дверь распахнулась и вошла дама, вся облепленная плакатами. Валико подпрыгнул и лихорадочно полез в карман за иглами.
— Вот она, припёрлась, — он ойкнул, уколовшись, но всё-таки вытащил свой инструмент.
— Здравствуй, Наталиэто, — бодро проорал Главпавлин и помахал рукой, оторвав измождённую голову от стола. — Опять поганку какую-то замутила?
Дама, не обращая внимания на крики, прошла к столу и отпив пива из чьей-то кружки, поморщилась.
— Я призываю вас всех принять участие в новых шабашах на Лысой, Крутой и Кривой горах, — звонко запищала она. — Участникам нельзя курить, пить, сидеть спиной...
— Натали, — вдруг завыл дубль Юджена. — Натали! Утоли мои печали, Натали! — дубль вылез из угла, где прикорнул. — Предлагаю тебе полчаса безобразного секса!
— Ха! — взвизгнула дама. — Я согласна, но только на не безобразный.
Они обнялись и пошагали в темноту. Опомнившийся Валико прыгнул, вытянув руку и вонзил все иглы пониже спины дамы. Но та даже не обернулась.
— Администратор шабаша, — печально вздохнул прыгун. — Их только из бластера бить.
Кэйри плеснула из котла в очаг. Запахло дымом, стало темно. Пришло время поспать. Но тут дверь снова распахнулась.
— Можно переночевать? — раздался грустный фальцет.
— А кто это такой скромный? — приподнялся на лавке Главпавлин и запалил смоляной фонарь. — Ой, мамочки! Это же поляк пришёл!
Все посмотрели на вошедшего, как человека с плохой репутацией. Тот вытер лицо рукавом.
— Я не поляк, — он шмыгнул носом. — Я просто Гравицкий.
Услышав фамилию, народ заворочался. Кое-кто пошёл спать к лошадям. Остальные сгрудились поплотнее.
— Да я не такой, — неполяк виновато посмотрел на людей. — Я не люблю мужиков с титьками из Таиланда. И не надо меня бояться.
Решили, что странного пришельца привяжут к полу, точнее, прибьют гвоздями. Одежду прибьют, а он из неё не вылезет до утра.
— Будешь дёргаться, укушу. — пообещал вернувшийся дубль Юджена. В руках он держал отобранные у дамы плакаты. Постелив их в углу, он улёгся и захрапел.
Вскоре погасили фонарь и народ засопел.
Форум ТМ и все его обитатели затихли до утра. А утром будут новые истории.
Константин Бахарев © 2012
Обсудить на форуме |
|
