|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Волшебная сказка Дмитрий Ахметшин © 2012 Зверёк и Рыбьи Чудеса. Глава первая. О том, как однажды посреди зимы проснулся Зверёк.
В одной норе, печной трубе старого заброшенного дома, ни с того ни с сего проснулся зверёк. Он просто сообразил сквозь сон, что проснулся и больше уже не заснёт.
«Если проснулся, значит пора вставать», — так рассудил зверёк.
В норке было тепло. Здесь была постелька из птичьего пуха, и отпечаток в ней остался, как будто лежала большая улитка. Никакой улитки там, конечно, не было, просто зверёк любил спать, свернувшись клубочком.
Он с удовольствием понюхал висящий на стене корешок. Корешок всё ещё хранил запах свежей рыхлой земли. Для зверька он, как для тебя, читатель, картина: можно любоваться. Только у зверька зрение не очень, поэтому он предпочитает принюхиваться.
Зверёк выгнул спинку, потом потянулся, цепляясь лапками за стенки, и неожиданно пробил мордочкой потолок.
Потолок оказался из снега, рыхлого и пушистого. Зверёк зафыркал. Раньше он никогда не видел снега, и он показался ему слишком мокрым, слишком холодным, но довольно весёлым.
«Вот это я проснулся!», — подумал он. — «Кажется, немножко раньше, чем следовало».
Он выбрался наружу и огляделся. Была ночь. С неба отваливались и падали звёзды. Касаясь носа зверька, они таяли и превращались в воду.
«Так вот, что на самом деле такое звёзды», — подумал зверёк.
Пробуждение сулило много открытий, ведь он ни разу ещё он не просыпался зимой.
Зверек попытался вспомнить кто он такой и что происходит, но не смог. Так бывает и с вами, я уверен, тоже. Вы просыпаетесь и ничего не помните, и только увидев маму, вспоминаете, что вы дома. Или в гостях у бабушки, если видите бабушку. Зверёк же не увидел ни мамы, ни бабушки, поэтому ничего не вспомнил.
Снега вокруг было — великое множество! Зверёк скатился по крыше в огромный сугроб, и выбрался только потому, что когда-то папа учил его плавать. Не удивляйтесь — для такого маленького зверька, как наш, сугробы — как застывшие волны. Он проплыл вокруг ближайшего дерева, которое оказалось дубом. Зверёк забрался наверх и обнаружил, что нет ни одного листика и даже ни одного жёлудя, чтобы подкрепиться. Это очень его расстроило. Зато он обнаружил укутанную с лап до головы в перья фигуру, которая оказалась филином.
— Привет, — сказал зверёк и перепрыгнул на ветку, где сидел филин. Только теперь он обнаружил, что филин висит на суку кверху ногами, похожий на большое осиное гнездо. — Почему ты висишь кверху тормашками?
— Ух, — сказал филин.
— Ух? — повторил зверёк.
— Ух. Не мешай мне. Я играю в летучую мышь.
Зверёк повертелся на суку, думая — прервать ему игру филина, или он её уже прервал. Так ни до чего не додумавшись, спросил:
— Ты знаешь кто я?
— Ух, — сказал филин и посмотрел вниз — на постепенно светлеющее небо. — Пора спать.
— А я только проснулся.
— Что? — спросил филин. — Я немного глуховат.
Уши его поросли густым пухом, а глаза и клюв напоминали три чёрных, блестящих голышка.
— Ты знаешь, кто я такой? — повторил зверёк громче.
Филин помедлил, разглядывая его своими глазами-камешками, а потом сердито сказал:
— Я немного слеповат. Особенно сейчас, когда пора спать. Наверно, ты белка.
Филин распахнул крылья, сделавшись вдруг раза в три больше, взмахнул ими, вызвав вокруг настоящий снегопад, и перевернулся с головы на ноги. «Ухожуспать, ухожуспать, ухожуспать», — бормотал он себе под нос. — «Ух».
— А что делают белки? — заинтересовался зверёк.
— Ух. Чаще всего задают глупые вопросы.
— У меня глупые вопросы?
Филин задумался.
— На мой взгляд, вполне разумные. Посмотри-ка вон там, в дупле.
— А чьё это дупло?
— Моё. Дупла — это зеркала для белок, — сказал он и довольно заухал своей шутке. — Оказавшись в дупле, белка тут же вспомнит себя.
Зверёк заглянул в дупло. Там было довольно уютно: из мышиных хвостиков устроен гамак, прямо в стене выдолблен стол. В специальных нишах — запасы желудей и каких-то травок.
— Ну как? — спросил филин.
— Ничего не могу вспомнить. Но у тебя очень уютно.
— Спасибо. Значит, ты не белка. Был бы ты белкой, ты бы нашёл, что там стащить. Белки ужасно вороваты.
— Ух, ух. Тебе стоит посетить мудрого Талисмана, который живет на старой ёлке к востоку отсюда. Я прилетел в эти края не так давно.
— А как тебя зовут?
— Ух.
— Ух?
— Ух. Это довольно весёлая игра с новыми знакомыми — считать, за сколько ухов они отгадают моё имя. Ты отгадал за девять. Это очень хороший результат.
Они распрощались, и зверёк поплыл на восток, в сторону рассвета.
Талисманом оказался всего-навсего кусочек кожи, на котором были намалёваны большие выразительные глаза (один синий, другой зелёный) и улыбающийся рот, а вниз спускались две косички из конского волоса. Ко рту был приделан настоящий волчий коготь, и казалось, будто из-под его верхней губы выглядывал острый клык. Когда-то давно Талисмана принесли и повесили на нижнюю ветку старой ели какие-то звери, которых сам Талисман звал «людьми». С тех пор он там и висит, вечно бодрствующий.
— Любое существо можно отличить по следам, — изрёк Талисман.
— По следам? — удивился зверёк. — А что такое следы?
— Это отпечатки твоих лапок. У каждого, кто может бегать, прыгать или шагать, они свои.
— Но я умею только плавать! Мои следы выглядят так, как будто кто-то плыл по снегу на лодке.
Талисман повернулся вокруг своей оси, что значило — он в раздумьях.
— Что же, если следы не получаются сами собой, мы их нарисуем. Слазай по стволу на самый верх, там, в заброшенном сорочьем гнезде, есть краски. Я прошу иногда енота или бельчат подкрашивать меня...
Зверек забрался на ель, в гнезде нашёл несколько тюбиков краски и спустился вниз, осторожно держа в зубах тюбик с белой краской.
— Теперь мы будем рисовать, — провозгласил Талисман. — Измажь правую лапу в краске... так... теперь приложи её к стволу.
Зверёк сделал, как было велено. Посмотрев на аккуратный отпечаток, талисман торжественно сказал:
— Ты — из семейства куньих.
— Может ты еще знаешь как меня зовут, мудрый Талисман?
— Мы всё называли тебя просто Зверьком, потому что твоих маму и папу никто не видел, чтобы спросить, как они тебя назвали.
— Почему я проснулся так рано? — спросил он у Талисмана. — Все звери ещё спят, и сейчас даже не с кем поиграть.
— Я видел тебя осенью. Ты был какой-то весь сосредоточенный. Сказал, что у тебя есть одна идейка, и что ты пошёл спать.
От волнения Зверёк заскрёб коготками по дереву.
— Я, кажется, припоминаю. Я лёг спать с каким-то делом. Ведь когда у тебя есть дело, так плохо спится!
— Сходи к ручейному холму. Тогда, по осени, ты возвращался как раз оттуда. Может быть, там ты все вспомнишь.
— Это хорошая мысль! — обрадовался Зверёк.
До холма плыть довольно далеко, поэтому он попросил разрешения взять на время сорочье гнездо.
— Только не растеряй краски, — строго сказал Талисман.
Зверёк снял с дерева гнездо, сломал две еловые веточки, которые больше всего подходили на роль вёсел, запрыгнул в свою «шлюпку«-гнездо и погрёб в сторону ручейного холма.
Ручьи на холме все замёрзли и без их звона здесь стояла дремучая тишина.
И Зверек вспомнил, что где-то здесь, под кустом смородины, в несуществующей вещи живёт крошечная Кся. Несуществующую вещь Зверёк хранил в зарослях смородины. Он стряхнул снег с голых ветвей. Потом начал копать, поднимая облака снежной пыли.
Несуществующая вещь — это довольно большой шар, сплетённый из гибких веточек, внутри которого находились бутоны засохших цветов и ореховая скорлупа. Зверёк постучал по шару коготками.
Кся проснулась мгновенно и просунула головку между веточек.
— О! Ты всё-таки пришёл.
Кся вспомнила всё сразу, как только увидела Зверька. Потому что у неё был папа. Зверёк и был её папой. Это он её придумал как-то летом. Он подумал: «почти во всём, что можно найти в лесу, живёт отдельная кся. Они населяют затерявшиеся в лесу полянки, живут под корнями пеньков или в листьях на дереве. Что, если я придумаю что-нибудь необычное и выращу там свою Ксю? Такую, которой нет больше нигде?» И сплёл этот шар, с бутонами и ореховыми скорлупками.
Кся была маленьким существом с широко расставленными большими круглыми глазами, с тщедушным тельцем, закутанным в крылья, похожие на стрекозиные и с волосами, которые доставали ей до пяток.
— Я проснулся среди зимы, представляешь? — обратился он к Ксе. — Просто взял и проснулся. Талисман говорит, что у меня была какая-то сумасшедшая идея, но я не могу её вспомнить.
— Бедный Зверёк! Ничего не помнит.
Она залилась смехом, звонким, как треньканье колокольчика.
— Мы с тобой сидели на берегу ручья и мечтали вдруг проснуться среди зимы. И вот мы здесь.
И тут Зверёк вспомнил. Как всё просто! Они всего лишь хотели посмотреть на зиму. Ведь когда вокруг все засыпают, играть куда интереснее. Это известно всем, даже самым маленьким детям.
— Ты говорил, что зимой, как ночью, всё время темно и будет очень интересно играть в прятки, а я говорила, что она должна быть невероятно красивой, так что нам будет не до пряток.
Зверёк сам уже вспомнил всё до мельчайших подробностей и ужаснулся:
— И что же, мы до самой весны не увидим солнышка?
— Не беспокойся! Смотри, вон оно уже восходит.
Они уселись рядом в гнезде и стали смотреть, как восходит солнце. Оно протянуло свои лучи среди деревьев и внезапно весь мир озарился сиянием.
— Что это? — прикрыв глаза лапкой, воскликнул Зверёк.
— Это красивая зима. Как я тебе и обещала.
Снег сиял, как будто вокруг были рассыпаны драгоценности, солнце улыбалось даже ярче, чем летом. Кто-то трудолюбивый как будто взял и начистил его до блеска.
«Нужно будет рассказать Талисману. Он-то наверняка знает, что у меня есть Дело, которое не терпит каких-либо отлагательств до весны», — думал Зверёк. — «А Ух, небось, сочтёт это неплохой игрой и будет просыпаться среди полудня».
И это Дело — увидеть зиму! — действительно не терпит никаких отлагательств, вот уж правда!
Глава вторая. О том, как Зверёк и Кся составляют карту, а также о том, как в лесу появился первый маяк со смотрителем.
Зверёк и Кся сидели на печной трубе. Впереди был длинный, сверкающий, как бриллиант, день, и им не хотелось тратить его на сон. Кроме того, Зверёк боялся, что если пойдёт спать, то уснет до самой весны.
— Чем бы заняться? — спросила Кся.
— Давай составлять карту! — предложил Зверек.
На том и порешили. Они стали думать, на чём карту можно нарисовать. Кся предлагала прямо на снегу, но Зверёк сказал, что звезды ещё иногда падает с неба, так что её рано или поздно засыплет. Кся удивилась.
— Значит, это падают звёзды!
— Именно так, — важно ответил Зверёк. Он чувствовал себя умудрённым жизнью и годами, хотя сам бодрствовал всего на час больше.
Они решили как-нибудь ночью посчитать, сколько ещё осталось звёзд на небе, и поспорить, скольким ещё суждено упасть на землю в виде снега.
— Давай рисовать карту на дереве, — предложил Зверёк. — Чтобы она была общей и чтобы все, кто в нашем Лесу впервые, вроде Уха, могли здесь ориентироваться.
Они выбрали самую высокую и пушистую сосну. Зверёк забрался в сорочье гнездо-лодку, выставив наружу только кончик хвоста.
— У нас есть белая, оранжевая, зелёная краска... Что, если рисовать зелёной?
— Сосна и так зелёная. Круглый год, — заметила Кся.
— Тогда вот ещё синяя.
— Синюю будет не видно в ясный день.
— А белая?
— Белую не видно на фоне снега.
— Значит, остаётся красная, — сказал Зверёк и вынырнул из лодки.
Только теперь он обнаружил, что к их беседе присоединился кое-кто третий. Именно ему принадлежала фраза про белую краску на фоне снега. Этот кое-кто, с длинными усами, задорно выгнутым хвостом и рыжей шёрсткой, уцепившись за ствол всеми четырьмя лапками, смотрел на них блестящими черными глазками.
— Ты кто такой? — воинственно спросила Кся.
— Меня зовут Шкрябл-Шкрубл. Я бельчонок, и живу в дупле в этой сосне, клянусь своими кисточками! Я только летом родился, но уже нашёл себе дупло! А что вы здесь делаете?
Перебивая друг друга, друзья рассказали о своей задумке, и бельчонок пришёл в восторг. — У вас есть краски? Если покрасить верхушку сосны в яркий цвет, её будет видно издалека. Как маяк. А я могу быть смотрителем маяка.
Зверёк и Кся страшно обрадовались. Теперь можно нарисовать в центре карты маяк.
— Мы будем звать тебя просто Шкрубл.
— Лучше Шкрябл. Шкрублом меня звали родители, и когда я слышу это имя, я по ним немножечко скучаю. Они живут по другую сторону озера, и мама готовит замечательный пирог из ранеток. Обязательно отметьте это место на карте.
Кся с тюбиком красной краски осталась рисовать карту внизу, (вместо кисточки она использовала кончики своих волос, намотанных на палочку). А Шкрябл со Зверьком, вооружившись еловыми веточками, которые вполне могли служить кисточками, полезли наверх.
Скоро работа была закончена. От света солнца верхушка сосны сияла ярко-оранжевым цветом. С высоты Зверьку было видно трубу собственного дома, ёлку, на которой висел Талисман, ручейный холм и даже озеро, целиком занесенное снегом.
Спустившись, Зверёк рассказал Ксе, что на маяк любит наведываться Солнце.
— Конечно, — с деловым видом сказала она, дорисовывая к дому трубу в которой жил Зверек. — Ему же нужно отдыхать посреди пути.
Кроме покинутого дома, на карте красовался холм с несуществующим предметом, ёлка с талисманом и дом Уха. На сосне рядом с дуплом она нарисовала самого Уха, висящего на ветке кверху ногами. На взгляд Зверька, нарисованный филин больше походил на мыльный пузырь с двумя большими глазами.
Пора было отправляться за новыми тайнами. Зверек и Кся погрузились в лодку, а Шкрябл отправился следом, перепрыгивая с дерева на дерево.
Проплывая мимо Талисмана, Зверек крикнул:
— Мы решили составить карту! Тебя мы тоже нарисовали!
— Зачем вам карта? — откликнулся Талисман. — Ты живёшь в этом лесу не один год. Разве ты не всё здесь знаешь?
— Знаю. Но это же летом. А зимой всё по-другому.
— Зима, лето... — Талисман качнулся на ветру. — Всё одно и то же. К чему рисовать карты, если пройдёт время и их нужно будет перерисовывать?
Они побывали везде, где любили бывать летом. В месте, где один из сбегающих с холма ручьёв образовывал небольшой водопад, нашли пещерку. Раньше её не было видно из-за падающей воды, теперь же она открылась, скользкая и промёрзшая насквозь, похожая на большую ноздрю. Лезть в неё было очень страшно, но её тоже занесли на карту.
Наконец, нераскрытых тайн в округе больше не осталось, и бельчонок решил вернуться на свой маяк.
— Карту уже почти нарисовали, а у меня ещё ничего не готово. Чем я буду кормить гостей? Наверняка все увидели сигнал с маяка, и куча народу со всех концов леса уже в пути.
— Поедем теперь на озеро, — решил Зверёк.
Ему очень хотелось посмотреть, что стало с большим и печальным прудом, на который перед осенью всегда прилетали погостить утки. Дорога была длинной и Кся устала. Она давно уже ехала на спине Зверька, несмотря на то, что они по-прежнему плыли в лодке. Отчего-то она думала, что так будет уставать меньше. Вцепившись пальчиками в шёрстку Зверька, она спросила:
— Когда же будет озеро?
— Мне кажется, мы уже плывём по озеру. Смотри, ведь поблизости нет ни одного деревца, все они находятся далеко от нас.
— Но где же вода? — воскликнула Кся и, осенённая неожиданной догадкой, приложила ладошку ко рту. — Неужели замёрзла?
— Именно.
— Бедные рыбки. Им, должно быть, темно и холодно подо льдом.
— Они, наверное, спят зимой. Может быть, у них выпадает особенный, подледный снег и засыпает их до самого верху. И они в нём спят, как будто под одеялом. А может, вода просто замерзает до самого дна.
Зверек решил проверить, как далеко до льда, и выкопал глубокую яму.
— Эге-гей! — кричала сверху Кся.
А Зверёк приложил ухо ко льду. И выставил вверх палец.
— Тише. Мне кажется, я их слышу. — Кого?
— Рыбок. Я слышу, как они плавают.
— Бедняги. Они же совсем не видят солнышка! Мы непременно должны что-то сделать. Пустить к ним хотя бы немного тепла и света. Смотри, какое яркое солнце! Так жалко, что оно не проникает туда, под воду.
— Нам нужно дорисовать карту, — проворчал Зверёк. — Я сначала хотел нарисовать на ней вместо озера — поле. То-то все удивятся весной! Пойдут искать поле, а там озеро... Но эта потаённая жизнь, происходящая подо льдом, по-настоящему меня заворожила.
— Где у нас любит гостить Солнце? — спросила Кся.
Друзья переглянулись и хором сказали:
— На маяке!
Шкрябл вовсю готовился к приёму гостей. В стволе сосны-маяка у него было просторное жилище, по которому он носился мимо полок со всяческой снедью.
— Клянусь моим хвостом, если я хоть раз видел, как солнце присаживается передохнуть на мою сосну, — сказал он и почесал за ухом.
Все втроём они выбрались из дупла и устроились на ветке дерева. Кся нацепила очки, чтобы не пропустить светило. Вдруг оно захочет присесть отдохнуть. Зверёк думал, чем бы подманить солнце.
— Пожар! — внезапно заверещал Шкрябл.
Кся подпрыгнула, очки едва не свалились с её носа.
— Где?
Хвоя на одной ветке слегка побурела и задымилась. Друзья уставились на этот дым, не зная, что предпринять.
— Теперь там!
Хвоя задымилась на другой ветке, корочка снега, которая её покрывала, лопнула и капелью потекла вниз.
Кся завертела головой, задымилось в третьем месте.
— Тише, тише! — сказал Зверёк. — Это всего лишь солнечный свет, который...
В этот момент запах гари коварно заполз ему в ноздри и Зверёк громко чихнул. У него тлел кончик хвоста. От неожиданности он свалился с дерева и, оставляя дымный след, понёсся к ближайшему сугробу. Кся уже была рядом, работая крылышками и кепкой, как совком, она забросала Зверька снегом с ног до головы. Он высунул из сугроба голову и сказал:
— Скорее сними очки и спрячь их в кепку. Она так и сделала. Бельчонок носился вокруг, забрасывая снегом очаги пожара.
Кся заглянула в кепку и ахнула:
— Смотрите! Смотрите! Оно в линзах. Господин Солнце, как вы туда попали?
Трое зверят благоговейно обступили очки, из которых на них смотрело суровое светило. Оно было не такое яркое, как на небе, и можно было разглядеть, что на голове у него высокий тюрбан, а под жёлтым подбородком — галстук-бабочка.
— Так же, как оно попадает в озеро в солнечный день, — сказал Зверёк. — Это от-ра-же-ни-е. Надо же, а Солнце любит одеваться перед выходом в свет.
— А я думал, что в озере у его обитателей собственное солнце, под водой, — сказал Шкрябл.
— Господин Солнце! — сказала торжественно Кся. — Вы, наверно, и не знаете, что сделалось с прудом, потому что вы в нем больше не отражаетесь. Он замёрз! И все рыбы и подводные гады вынуждены всю зиму провести в полной темноте. Представляете, каждый день и каждую ночь! Им там холодно и страшно.
— А давайте возьмём очки и пойдем к озеру; нужно, чтобы Солнце само все увидело, — предложил Зверек.
И они отправились к озеру.
Добравшись, Кся взяла двумя руками очки и направила их в то место, где недавно сидел и прислушивался к подводному шуму Зверёк.
— Вот, господин Солнце, посмотрите сами!
И в этот момент произошло невероятное.
Друзья увидели, как воздух там, куда были направлены очки, накалился, лёд растаял и образовалась лунка, через которую с удивлением выглядывали наружу рыбы. В зимнее подводное царство проник свет!
Талисман, глядя на светящуюся на солнце оранжевую верхушку сосны, осуждающе раскачивался на ветке.
— Ох уж этот Зверёк. Угораздило же его проснуться в самые спокойные зимние месяцы и превратить их в самые шумные? Завтра он обязательно вляпается в какое-нибудь новое приключение.
Глава третья. О приключениях, которые поджидают Зверька и его друзей.
Зверёк проснулся от какого-то непонятного стука. Он вылез из трубы, проехался на хвосте до края крыши и посмотрел вниз. Около двери никого не было. Значит стучит кто-то внутри дома, решил Зверек. По водосточной трубе он перебрался с крыши на подоконник, заглянул в окно, но ничего не увидел — было слишком темно. «Кто-то родился там, пока я спал в печной трубе», — подумал Зверек, — «В таком случае, нужно нанести визит вежливости». Он откопал у восточной стены дома лазейку, позволяющую проникнуть под дощатый пол, а оттуда через выломанную доску попасть внутрь.
Тусклый свет вырисовывал маленькую комнату с камином, креслом-качалкой, деревянной кроватью, огромным книжным шкафом. С того времени, когда Зверёк заглядывал сюда в последний раз, в комнате произошли изменения. На столе появилось несколько свечей, правда, незажжённых, а в пыльной вазе, всегда пустой и скучной, теперь стоял букет из сосновых лап. Здесь-то явно кто-то был.
— Эй, кто здесь есть, откликнись. — произнес Зверёк.
И этот кто-то откликнулся. Он восседал на стуле, откинувшись на спинку. А увидев Зверька, зашевелился и зловеще выдохнул:
— Ухх...
На него уставилось облачённое в халат высокое и очень тощее существо с непомерно большой головой. Зверёк хотел было уже пуститься наутёк, но что-то в этом монстре показалось ему знакомым. А именно голова и два круглых глаза, которые загадочно блестели.
— Так это ты, Ух?
— Я же сказал. Здесь есть Ух. Ты забыл, как меня зовут?
Филин хлопнул крыльями и халат сполз с него. Ух сидел на спинке стула и походил на стоящий на шкафу глобус.
— Нет, нет, что ты, — поспешно сказал Зверёк. — У тебя самое запоминающееся имя. Во что ты играешь сейчас?
— Сейчас я играю в существо, которое здесь могло жить. В моём воображении — у меня есть борода и я курю трубку. В шкафу я нашёл халат и старую фотографию мужчины с бородой, а трубочный табак не нужно даже искать — он рассыпан везде.
— Но зачем ты стучался?
— Ух! Это хорошая шутка. Стучаться в дверь, когда ты уже внутри.
— Ты попал сюда через дверь?
— Как и все порядочные хозяева. Открыл её ключом.
— А где же ты нашёл ключ?
— Вы же рисовали карту. Я увидел на ней пещеру и решил поиграть в исследователя пещер. Там кто-то потерял ключ. А может, спрятал специально...
Филин покачал головой.
— Ты не чувствуешь, как скучает дом? Даже домовой покинул его. Каждый дом хотел бы иметь своего жильца. Без него само его существование бессмысленно. Зачем нужны эти стены, если им некого защищать от непогоды? Я решил, что разогнать тоску этого жилища — мой долг.
— Тогда я с тобой, — сказал Зверёк. — Что нужно делать?
Крылом филин вынул изо рта воображаемую трубку.
— Ты знаешь, завтра у человеческого племени Новый год. Это великий праздник.
И если на этот праздник загадать желание, оно исполнится. Нужно позвать сюда как можно больше зверей, духов, ксей и устроить праздник.
— Но ведь это всего на один день, праздник кончится и дом снова будет скучать, — возразил Зверёк. — Если бы сейчас исполнялись желания, я пожелал бы для дома хорошего жильца... Не такого маленького, как я, а самого настоящего человека.
В этот момент по крыше послышались семенящие шаги и в трубу закричали:
— Зверёк! Эге-гей! Ты там?
Зверёк сунул мордочку в камин и, чихая от пыли, закричал в ответ:
— Я здесь! Спускайся по трубе в дом. Хотя нет, лучше зайди через дверь, а то испачкаешься.
Через какое-то время дверь отворилась и в прихожую вбежала Кся.
— Я только что с озера. Там такие чудеса творятся. Пошли, сейчас же! — Познакомься. Это Ух. — Сказал Зверек, указывая на невозмутимую птицу.
— Ой! — Кся сделала книксен. — Я вас не заметила.
Филин поклонился и разгладил крыльями воображаемую бороду.
— Так что, маленькая леди, всё-таки там произошло?
— Долго рассказывать. Я проснулась рано утром и решила сходить на озеро, посмотреть, не нужно ли что-нибудь рыбкам. А там... я такое не видела никогда!
— Тогда полетели, а то всё пропустим. — решил Ух. — Садитесь мне на спину. Время поиграть в ездового дракона.
В мгновение ока они оказались снаружи и поднялись к вершинам сосен. Зверёк держался за перья на спине филина, Кся цеплялась за хвост Зверька. Через несколько минут они оказались на озере.
Зверёк спрыгнул со спины Уха, осторожно подкрался к лунке и заглянул в нее. Солнечные лучи освещали дно озера. Ему показалось, что он видит на дне лодку, обросшую илом. Вдруг эта лодка зашевелилась и быстро всплывала на поверхность.
Кся взвизгнула и спряталась за спиной Зверька.
Но это оказалась не лодка, а древний сом, настолько большой, что на его усах висело множество озерных чёртиков. Морда была облеплена бородавками и подводными грибами.
— Это я и хотела тебе показать, — пищала Кся. — Когда я хотела покормить рыбок, оно всплыло и сильно напугало меня...
— Здравствуйте, обитатели надводы. Я древний сом. Старейшина этого озера.
Голос его всплывал к поверхности множеством пузырьков.
— Приветствую и тебя, большой сом, — сказал громко Зверёк.
— Охохо. Долгими зимами мы совсем не видим света, и всё, что у нас есть, это воспоминания о том, что когда-нибудь придёт весна и лед растает. За то, что вы дали нам немного солнца зимой, мы выполним по одному вашему желанию.
— Рыбьи чудеса, — медленно сказал Ух. — Никогда не думал, что у этих бессловесных существ могут быть чудеса.
— Твоё желание мы уже исполнили, — печально сказал сом Зверьку. — Ты пожелал, чтобы желания исполнялись. И вот, они исполняются. Вас осталось двое. Желайте, что хотите.
Тёмные, словно затянутые илом, глаза сома уставились на филина.
— Ух. Я хочу, чтобы дом, в трубе которого живёт Зверёк, снова стал похож на дом и перестал скучать без хозяина. Пускай в него вернутся все, кто там когда-то жил.
— Исполнено, — сказал сом и плеснул хвостом.
У них оставалось ещё одно желание, и Кся сказала:
— Исполните, пожалуйста, одно своё желание. Какое хотите. Вы же наверняка не можете исполнять свои желания, а только чужие! Все волшебники такие беспомощные, никогда не могут о себе позаботиться.
Филин одобрительно ухнул, а сом сказал:
— Охохо, наземные обитатели. Знаете ли вы, что могут желать рыбы? Тем более, такие старые и мудрые, как я. Я ничего вам не скажу, потому что сам не знаю, каким образом будет меняться мировой порядок. Но ты права, маленькая кся. Спасибо тебе. И прощайте.
И сом пропал в бездонной глубине, плеснув напоследок хвостом так, что в небо ударил целый фонтан ледяной воды.
Около дома ничего не изменилось. Они заглянули внутрь. Но и там все было по-прежнему.
— Может, он придёт вечером? — имея ввиду хозяина, сказал Ух и предложил подождать на улице. За разговорами они не уловил момента, когда в окнах дома мелькнул свет. Но вот он мелькнул ещё раз и ещё. Потом все увидели, как окна засветились тусклым мерцающим светом. Как будто зажгли свечи.
Очень осторожно они подобрались к окну и протёрли себе по дырочке на заледеневшем стекле.
Там, внутри, блуждали тени человеческого роста. — Откуда они взялись? Это, наверное, исполнилось мое желание, — сказал Ух. — Выходит, это теперь дом с привидениями!
— Что значит — привидения? — спросила Кся.
— Значит, эти люди уже умерли. Теперь этому месту не знать покоя. Сюда вечно будут являться заблудившиеся души, греметь кастрюлями и выть заунывными голосами.
— Надеюсь, что дом теперь счастлив, — сказал Зверёк.
— Ещё бы, — важно сказал Ух. — Ведь в нём теперь что-то происходит.
Вдруг дверь хлопнула, и перед ними появился бородатый мужчина в очках и в старомодном пиджаке, сквозь который просвечивали деревья. Из уголка рта у него торчала трубка.
— Я прошу прощения за внезапное явление, — смущённо сказал прозрачный мужчина. — Я думаю, что нам всем не помешает познакомиться. Ведь мы теперь соседи. Приходите сегодня вечером на пир. Готов поспорить на остатки табака, которые никогда не кончаются, что вы ещё не пировали с привидениями.
Дождавшись вечера друзья вошли в дом. В нем стало заметно уютнее. Паутина была убрана, окна вымыты и теперь смотрели наружу ясными, прозрачными стёклами. Свечи горели ровным потрескивающим пламенем, на столе — нехитрое угощение в виде молока, жареной картошки, консервированных томатов, маринованных грибов и лука-порея. Мужчина радушно всех встретил и представил двух мальчишек:
— Это мои маленькие пострелята, Йен и Томми.
Мальчишки были такие же прозрачные, как он сам.
Друзьям был приготовлен целый стул. Ух уместился на его спинке, Зверёк и Кся — на подушечке, которая позволяла им доставать до стола. Хозяин уселся в кресло-качалку и выглядел совершенно счастливым. На листе газетной бумаги перед ним был рассыпан табак, и пальцы не спеша перемещали его в трубку.
— Ух! — сказал филин, и его тень таинственно колыхнулась. — Но где же вы были до того, как оказались тут?
— Мы были нигде..., угощайтесь-угощайтесь. Давайте я положу вам картошки. Дети! Вы хотите ещё картошки?
Мальчишки дружно помотали головами. Они исследовали страницы книг в поисках спрятанного гербария.
— А где это — нигде? — упорствовал Ух.
Призрак развёл руками.
— Никто не знает. Главное, что мы вдруг осознали, что это «нигде» где-то существует, потому что мы были уже не там.
— Это вроде как ты живёшь в вещи, которая не существует, но ты не знаешь, что её не существует, пока тебе об этом не скажет какая-нибудь сорока, — пропищала Кся.
Призрак посмотрел на неё с интересом.
— Вроде того.
— Так вы все умерли? — спросил Зверёк.
— Нет, что ты! Ребята выросли, а я постарел и изменился. Моя жена, хоть и тоже постарела, осталась всё такой же милочкой. Она живёт с тем, настоящим, мной.
— Значит, вы не настоящий? — спросила Кся.
Мужчина засмеялся.
— Мы — привидения тех, кем были десять лет назад. Мне хорошо с моими мальчишками. Они такие балагуры, когда маленькие!
Взошла луна. Филин и мужчина вели умные беседы о каких-то сложных вещах. Зверёк дремал, сидя на подушке, в кольце его хвоста калачиком свернулась Кся. Человечьи дети давно спали на своих низеньких лежанках.
Думаю, уже поздно и все хотят спать, — сказал мужчина. — Оставайтесь у меня. Места хватит всем. Знал бы я, нынешний, какими интересными собеседниками могут быть птицы!..
Внезапно на улице раздался низкий урчащий звук. Стёкла зазвенели от налетевшего ветра. Бросив взгляд в окно, Зверёк обомлел.
— Там, за окном — море!
Все высыпали на крыльцо. Среди беспокойно шумящих деревьев расстилалась бескрайняя водная гладь, на поверхности которой плавал смёрзшийся снег. На ступени крыльца накатывались волны, брызги от которых долетали до самых губ Зверька. Да, это была самая настоящая солёная вода. Филин, хлопая крыльями, пытался удержаться на мгновенно обледеневших перилах.
— Ничего не понимаю, — пробормотал мужчина. — Неужели это озеро вышло из берегов?
— Мне кажется, сом нас обманул! — закричала Кся.
— Мы же сами отдали ему одно желание, — возразил Зверёк. — Он мог пожелать всё, что захочет.
— Кроме того, он сказал: «приготовьтесь к переменам», — сказал филин. — Ух-ух!
Они стояли и заворожено смотрели на беспокойно бурлящую воду.
Глава четвёртая. В которой продолжаются рыбьи чудеса.
Вода прибывала. Море уже пробовало на язык последнюю ступеньку крыльца.
Зверёк находился в смятении. Всё вокруг в опасности! Что будет, если многочисленные малютки-зверьки проснутся от зимней спячки и обнаружат, что они стали обитателями океана?.. Он сказал об этом филину, и тот повернулся к отцу семейства.
— Нам нужно лететь. Но что будет с вами? Вы заберётесь на крышу?
— С нами? Ничего. Мы же просто тени, уверен, тени есть и под водой.
Перво-наперво они решили слетать к маяку. Тем более, что на нем зажёгся тревожный огонёк.
Ветер дул навстречу, то и дело сбивая их с курса. Вскоре в ночной дымке показался маяк, однако это был не их дерево-маяк. Это был настоящий маяк — изящная башня цвета слоновой кости с ореолом света от большого фонаря.
А смотритель остался тот же самый! Шкрябл встретил их на верхней площадке, размахивая новенькой фуражкой.
— Посмотрите, во что превратилась моя сосна! Я теперь смотритель настоящего маяка! А ещё у меня появилась капитанская фуражка.
Впереди бушевало бескрайнее море. Водная пустыня простиралась до самого горизонта, тут и там вырастали барханы-волны. Вновь и вновь они бросались на приступ маяка.
К полуночи вода немного схлынула, но вместо привычного чернозёма под деревьями проглядывал скалистый берег с торчащими во все стороны острыми камнями. Сосны съёжились, будто земля всосала их в себя, стволы их перекрутились и стали похожи на те, что растут по берегам северных морей.
— Интересно, совы живут рядом с морем? Или мне придётся отращивать перепонки?.. В любом случае, наверное, это будет неплохая игра. Жить в другой среде обитания — что может быть веселее? — вслух размышлял филин.
Зверёк выгнул хвост, что означало крайнюю степень озабоченности. Усы его дёргались.
— Я хочу свой родной лес обратно.
Бельчонок принялся размахивать лапками.
— Но здесь же весело! Мы могли бы поиграть еще немного, а? Прежде чем вернуть всё как было?
Всем было ясно, что ему просто не хотелось расставаться с маяком.
— Я буду дежурить всю ночь, — сказал филин. — Вдруг что-нибудь поменяется.
Друзья провели беспокойную ночь на маяке рядом с бушующей водой. Утром море успокоилось, оно мерно вздыхало под тяжестью свинцового неба. Бельчонок проснулся первым и, вихрем пронёсшись по комнатам, поднял всех остальных.
— Идём искать сокровища! И ракушки!
На верхней площадке он смахнул с фонаря влагу, с серьёзным видом послушал, как жужжат механизмы и робко приблизился к нахохлившемуся комку перьев.
— Дядюшка филин, вам нравятся ракушки?
Ух приоткрыл один глаз.
— Мне нравится спать днём. Чтобы ты знал, я сова, а не жаворонок. Я люблю просыпаться с первыми сумерками, но к восходу уже предпочитаю быть дома.
Наверху появился Зверёк, и Ух доложил:
— Всю ночь только вода и камни. Ничего больше.
— Вообще-то я здесь капитан маяка — заверещал Шкрябл, но филин уже уснул. Было видно, как он утомлён.
— Нужно выяснить, откуда пришла вода, — сказал Зверёк, спускаясь вниз по винтовой лестнице. Малютка Кся ехала у него на спине, зарывшись мордочкой в загривок. За ними следовал Шкрябл.
На берегу Шкрябл начал переворачивать камни и под одним из них нашёл краба.
— Привет тебе, чужестранец, — сказал ему Зверёк.
— Бп кхсч кткаар ррхвф, — ответил краб и выкатил на длинных усиках глаза.
— Ура! — закричал бельчонок. — Первый раз вижу настоящего иностранца. Я буду звать его — Крвб.
Кся нашла морского духа и попросила его побыть для них переводчиком.
— Он говорит «Привет и вам, чужеземцы».
— Мы не чужеземцы. Мы здесь живём, — вежливо объяснил Шкрябл.
— Он говорит так, потому что не знает, что тут раньше был лес, — сказал Зверёк. — Спроси его, откуда пришли все эти волны.
Дух расположился между ними на мокрых камнях, целиком закутавшись в свой шарф из водорослей. Ему понравилось переводить.
— Он говорит, их позвала большая рыба. Большая и усатая. Кто-то отдал ей свое желание, вот она и захотела позвать сюда море, чтобы вода в озере больше не замерзала.
Кся спрятала мордочку среди ладоней.
— Простите меня! Это я виновата.
— Не расстраивайся, — сказал Зверёк и обнял её кончиком хвоста. — Доброта иногда ведёт к новым приключениям. Ничего плохого в этом нет.
Но на самом деле он не знал, как выпутаться из этого приключения. Где теперь искать сома? Озеро проглочено морем, и весь лёд там наверняка растаял.
— Вы загадывали желания? — возмутился Шкрябл. — А как же я?
— Тебя в то время не было дома, — сказала Кся.
— Я наверное был у мамы с папой, ел яблочный штрудель с грецкими орехами, — бельчонок печально вздохнул.
Они распрощались с Крвбом и тот боком уполз в волны. А морской дух присоединился к своим сородичам, которые стаями носились среди брызг.
— Нам нужно посетить Талисмана, — сказал Зверёк. — Я не знаю, что делать.
Талисман висел на скрюченной ели, вгрызшейся корнями в скалу, похожий на небольшого осьминога. Кончики его кос касались теперь земли.
— Это ваших лап дело?
— Ясное дело, — с гордостью ответил Зверёк. — Как бы теперь вернуть всё обратно?..
Талисман покачался туда-сюда.
— Статистика показывает, что только те, у кого есть лапы, могут наворотить делов. Хорошо что у меня нет лап.
— Ты бы тоже наворотил делов, если бы они у тебя были? — спросил бельчонок, которому понравилось словосочетание «наворотить делов». Ещё ему понравилось слово «статистика», но он совершенно не знал, где можно его ввернуть.
— Я бы навешал вам подзатыльников, — мрачно сказал Талисман.
Зверёк рассказал ему про сома, и Талисман строго обвёл нарисованными глазами всю троицу.
— Каждый из вас что-то пожелал?
— Ну, я пожелал, чтобы исполнялись желания...
— А я — чтобы он исполнил одно своё, — пропищала Кся. — Это всё из-за меня. Простите...
— А я пожелал яблочного штруделя, — сказал Шкрябл. — Он ничего не желал, — поправил Зверёк. — Он был у мамы с папой и кушал там штрудель..., зато Ух пожелал, чтобы в доме завелись приведения...
— Так-так, — сказал Талисман Шкряблу. — То есть, у тебя ещё осталось желание?
— Не знаю... — растерялся тот.
— Мы можем загадать всё обратно! — воскликнули разом Кся и Зверёк.
— Вы должны найти этого сома. Попросите морских духов — они знают обо всём, что творится в море.
Скоро от одного морского духа к другому передавалось такое послание: «Древнего Сома ждут на берегу возле маяка. Пусть он откликнется как можно скорее».
Сом появился через сутки, весь поросший илом и морской грязью.
— Вы меня искали, — пробулькал сом. — Я прошу прощения, что задержался. Море большое, требовалось много времени, чтобы добраться сюда с другого его конца.
— Дядюшка Сом, извини пожалуйста за бестактность, но твоё желание слишком большое, — сказал Зверёк. — Смотри, что оно натворило!
— Да, ты прав, маленький зверёк. Я пожелал, чтобы к нам пришло море. Чтобы наше маленькое озеро растворилось в безбрежности, и вода больше никогда не замерзала зимой, потому что мы устали проводить зимы в полной темноте. Я не знал, чем всё обернётся. Если что-то где-то появляется, значит что-то где-то неминуемо исчезает. Море сдвинулось, переползло сюда, словно большая улитка, и как только я это понял, я отправился на другой его конец, посмотреть, что же стало с теми местами, откуда вода ушла. Это ужасно. Морские малявки погибают в пересыхающих лужах, чудища выползли из останков затонувших кораблей и отправились на поиски пищи. Они наводят ужас на окрестные деревни, и пытаются целиком поместиться в колодцы и вёдра, забытые селянами на улице, потому что их чувствительная кожа пересыхает. Там, где раньше стоял маяк, теперь огромная сосна, а его бывшего смотрителя уже третий день не могут снять с её верхушки. Я бы с удовольствием вернул всё обратно, если бы мог, но увы.
— Ты всегда можешь попросить кого-нибудь загадать желание, — сказал Зверёк.
— Не могу. Исполнение желаний — это моя благодарность, а кроме вас я никого не благодарил уже столетия как два.
— Но ты не все наши желания ещё исполнил! — встрял Бельчонок. — То была моя сосна, и если бы не я, мистер Солнце никогда бы не поселился в очках этой малявки.
— Правда? — просиял сом. — Тогда я слушаю твоё желание, хвостатый малыш.
— До чего хорошо жить в маяке. Но раз у этого маяка есть другой, настоящий смотритель, и он не умеет лазать по деревьям — я хочу, чтобы всё стало, как раньше.
И скалы застонали, вновь оборачиваясь ровной землей. На месте маяка снова стояла высоченная сосна, и её сородичи распрямляли свои стволы, вытягивались по струнке и даже стали чуточку длиннее, чем раньше. Море зашумело, забурлило, и поползло обратно, откуда пришло. Сом сказал из его глубины:
— Запомните, лесные малыши. Что бы ни казалось вам несправедливым — всё всегда находится на своих местах. Ничего неправильного в этом мире нет.
Зверята побежали следом и увидели, как дом выплывает из морской пучины, словно огромная черепаха. Зверёк боялся, что вместе с отменой одного желания сом отправит в никуда и гостеприимного призрака с сыновьями, но нет — вот он показался на крыльце, выпутывая из бороды водоросли.
— Мои мальчики хотели оставить вместо домашнего животного морского чёрта, они к нему очень сильно привязались, но тот отправился вслед за морем. Ну и пусть. Видеть каждый день небо гораздо более приятно.
— А я буду немножко скучать по морю, — сказала Кся. — Всё-таки было очень приятно сидеть на берегу и смотреть вдаль.
— Ух! — ответил филин. — Кусочки моря живут в ракушках, разве ты не знала? Можно слушать их и воображать себе столько воды, сколько захочешь.
— Правда? — обрадовалась Кся и бросилась вытаскивать из-под коряги морскую раковину.
Зверёк жалел, что замечательный снег, похожий на сахарную пудру, растаял. Вместо моря, куда ни кинь взгляд, была голая земля и жухлая трава, которая раньше пряталась под сугробами. Он посмотрел вверх и увидел, что небо на востоке стало затягиваться темными тучами.
— Кажется, будут снегопады, — сказал призрак, тоже глядя в небо.
— Снег, снег! — закричал бельчонок и принялся носиться кругами, кувыркаясь через голову, так, что его хвост походил на сошедший с ума солнечный зайчик.
А Зверёк поспешил домой, чтобы привести в порядок после наводнения свои вещи. Ведь скоро будет не до того — уже завтра все лесные жители будут играть в снежки, кататься с горки и проводить экскурсии для молодых снежных духов, которые только-только спустятся в лес вместе со свежим снегом.
Дмитрий Ахметшин © 2012
Обсудить на форуме |
|
