|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Волшебная сказка БЕРЕНДЕЙand ЭТО © 2012 Долгий путь в Останкино Пахнуло сквозняком, и по этажу разнеслись негромкие шаги. Егор вытер нос рукавом и поднял голову. Так и есть, дядя Петя с работы идёт. Его легко узнать: передвигается тихо, неспешно, правую ногу слегка подволакивает. Тётя Марфа, его жена, по-другому ходит. Цок-цок-цок каблучками. Быстро, будто боится опоздать.
Старики Патрикеевы из пятнадцатой — вот те похожи друг на друга. Походка у обоих тяжёлая и неторопливая. Дышат шумно. По лестнице поднимаются — будто поезд идёт. Часто останавливаются, дух переводят. Только дед Игнат палочкой об кафель постукивает, а его бабка — нет. Она аккуратно клюку ставит, почти не слышно.
— Здрасти, — бросил мальчик соседу и вернулся к прерванному занятию: снег уже почти сошёл, и он, решив открыть сезон, поддувал колёса велосипеда. Насос был ручной, неудобный, дело шло туго.
— Давай помогу, — раздалось над головой.
Егор положил насос на пол и посторонился.
Дядя Петя присел на корточки и, уперев левую руку в колено, резкими, экономными движениями принялся наполнять шины. Воздух весело свистел ниппелем. Лоб соседа оказался на уровне его глаз, и Егору показалось, что аккуратненькие розовые рожки, недавно появившиеся на нём, ещё чуть-чуть подросли, потемнели и ороговели. Руки так и чесались удостовериться, но потрогать их мальчик так и не решился.
— Почему вы её не бросите?
— Кого? — после паузы уточнил сосед.
— Жену вашу. Раз она вам изменяет.
Молча покончив с колесом, дядя Петя отсоединил насос, накрутил колпачок и только тогда ответил.
— Пустое это всё, досужие сплетни.
— Но рога-то выросли...
— Понимаешь, какое дело. Я работаю в Институте Изучения Флуктуаций Континуума. В лаборатории причинно-следственных связей. Мы вот-вот сообщим о важном открытии. Оказывается, мир устроен совсем не так, как считалось до сих пор. Как — пока не совсем ясно, но уже сейчас можно утверждать, что модификация физических предметов является следствием не статусного события, а веры людей в его свершение...
Он говорил, медленно, старательно подбирая слова, но, увидев скуку и безразличие на лице Егора, решил пояснить на примере.
— Если другими словами, рога у меня растут не потому, что мне жена изменяет, а потому что весь дом в это верит. Всё оттого, что старушки из второго подъезда, нафантазировали всякого и разнесли. А люди и рты пораскрывали. В плохое верится гораздо легче, чем в хорошее.
— Значит, если я скажу бабкам, что Мишка из «Г» класса глуп и упрям, у него начнут расти ослиные уши?
— Вполне возможно. Если они об этом всем раззвонят. И если их вера перевесит другую. Ведь, у Миши есть родители, бабушка с дедушкой, друзья в школе, учителя. Они тоже считают его ослом?
— Нет, наверное.
— Вот видишь.
Дядя Петя взъерошил мальчику волосы на прощанье и ушёл к себе.
До разговора Егор хотел ещё смазать цепь и подтянуть спицы, но услышанная новость распирала изнутри, требовала выхода. Если всё так, как сказал учёный, у них с сестрой появлялась надежда. Возникшую идею хотелось обсудить с ней как можно скорее.
***
— Баба Вера, я вам тут семечек купила, как просили. — Катя протянула старушке пакетик «Золотых и прожаренных».
— Как мама-то? — поинтересовалась старушка, и, не сводя с Кати изучающего взгляда, надорвала упаковку и запустила в неё руку. — Не полегчало ей?
— Справляемся. — Катя отвела взгляд и посмотрела на копошащихся в песочнице детей. Раньше они с Егором тоже любили строить там песочные замки и лепить куличики. Как давно это было!
— Взрослая ты стала совсем, — баба Вера сплюнула шелуху под ноги и вздохнула. — Эх-хе-хе летит, времечко, летит... Глянь-ка на Сашку, какой боров вымахал уже!
Старушка кивнула головой в сторону упитанного внука, и Катя не смогла спрятать улыбку. В толстой, многослойной одежде, Сашка напоминал поросенка. Пухлые щёки и розовый пятачок лишь усиливали сходство.
— Вот ты где! — Егор вывернул из-за угла дома и подошел к скамейке, на которой одиноко сидела баба Вера.
— Здрасти, — поздоровался он с соседкой и красноречиво мотнул сестре головой.
— Здравствуй, здравствуй. — Бабка цепким взглядом отметила масляные разводы на Егоркиных штанах. — Давненько тебя не видно, Егор. Велосипед с балкона достал?
— Угу, — буркнул мальчик и отвлёкся на спешащих с работы соседей. Мужчина из тринадцатой квартиры прошел мимо, устало опустив плечи, и забыл поздороваться, что вызвало немедленную реакцию старушки.
— Совсем, бедный, как верблюд стал. — Баба Вера зачерпнула новую горсть семечек. — Даже под носом ничего не видит. Весь в делах. И в холод, и в зной. Вот уже и горб прорезаться начал.
— А где подружки ваши, баба Вера? — спросил Егор, продолжая сигналить Кате глазами.
— Так «Чудеса полей» же сейчас! — вздохнула старушка. — Все по квартирам сидят. А у меня как назло телевизор сломался...
— А вы пойдите в гости к кому-нибудь. И вам хорошо, и хозяйке не скучно. Слышали новость? Дядя Петя маме новое лекарство принёс. Его только-только придумали. Ещё испытания не завершились. Теперь она быстро поправится.
Сказав это, Егор больно пнул, удивлённую и хотевшую было возразить, Катю. Та вскрикнула и сжала кулаки.
Внутри неё всё закипело. Что этот недоросль себе позволяет? Она на целых семь минут старше! Лекарство какое-то выдумал, синяк поставил. Ух, и попляшет он у неё, пусть только одни останутся. Мама учила не выяснять отношения на людях.
— И правда, чего это я? Совсем из ума выжила, старая, — проворчала бабка, поднявшись. Потом крикнула зычным, раскатистым голосом: — Саша, сюда иди, живо. Мы сейчас к бабе Свете на чай заглянем. С котиком там поиграешь.
Отойдя на пару метров, она обернулась и желчно процедила:
— Не верьте вы Петьке. Он с детства неудачником был. Неудачником и пустобрёхом. Пусть, сначала, себе лекарство от рогов выпишет.
Схватив внука за руку, баба Вера быстро потащила его к подъезду.
Близнецы с интересом смотрели ей вслед. Решив, что она отошла уже достаточно, Катя огрела брата по голове. Тот ударил её в ответ и отскочил, мигом утратив напускную серьёзность.
— Ты что дерёшься? Так нужно было. Выслушай сначала. Мне дядя Петя такое рассказал...
Кате пренебрежительно скривила губы. Рассказал он ему. Правильно баба Вера говорит, навоображают себе, а сами шнурки завязать не могут. Взрослый он. А кто до сих пор наклейки с цветочками собирает?
— Вот только про наклейки не надо, — угадал её мысли Егор. — Побью.
— Догони сначала.
— Кать ну правда, новость есть, — прокричал брат уже на бегу. — Постой.
Услышав в ответ смех, сжал зубы и поднажал. Мимо, не обращая на них внимания, продолжали идти люди. Весенний будний день плавно подходил к концу.
***
Карлик с помойки принял подношение, заглянул в пакет и зло процедил:
— А вещи, вещи где? Я вас давно заприметил. Объедки, обрывки упаковки, бумага и никакой одежонки. Как это понимать, я вас спрашиваю?
— Мама болеет, мы учимся. Денег нет, — заслонив сестру, ответил Егор. — Мы себе вообще ничего не покупаем, старое донашиваем, выбрасывать нечего.
— А мне какое дело? Почему из-за ваших проблем я страдать должен?
— Мы не обязаны вас одевать, — выскочив вперёд, парировала Катя. — Нет таких законов.
Брат дернул её за рукав и состроил грозную рожицу. Вечно она вперёд лезет. Самой умной себя воображает. Не обязаны, конечно, но и он им ничего не должен. А хотелась бы от него кое-что услышать.
С памятного разговора на лестничной клетке прошло два дня. Маме лучше не стало, и дети, поняв, что старушек убедить не удалось, решились на отчаянное путешествие. Путь предстоял неблизкий, и доброе напутствие карлика не помешало бы. Говорят, они способны предвидеть будущее.
— Ну, войдите в наше положение... — попросил Егор, задвигая сестру за спину.
— А в моё кто войдёт?
Егор молча стянул праздничный, почти новый свитер и отдал его стражу помойки. Тот схватил обновку, придирчиво осмотрел её на предмет затяжек и тут же напялил прямо поверх замызганного пиджачка.
— Вот это другое дело. А то — «выбрасывать нечего».
— Мы в Останкино идём. Как туда лучше добраться?
— На метро, конечно. Только напрямую не идите: там курты бордюры красят, а надсмотрщик с утра пьян. Как бы не вышло чего.
Куртов Егор опасался. Бессловесные, глуповатые, с руками до самой земли существа, слушались только вооружённых плётьми надсмотрщиков. Их отлавливали в ближайших лесах и обучали выполнять простейшие команды. Они были неприхотливы в уходе и потому пользовались огромным спросом на предприятиях с однообразным ручным трудом. В последнее время сутулые фигуры куртов буквально заполонили город. Ходили слухи, что кого-то они уже затащили в подвал и съели, кого-то избили и заставили выполнять за себя самую грязную работу, а кому-то просто отгрызли ногу.
— Спасибо.
— Не за что. Вы ко мне по-людски — и я к вам с понятием. Нате вот карточку, полицмейстеру местному покажете. Увидит что от меня — пропустит.
Кусочек картона был в жирных пятнах и вонял рыбой, но отказываться от подарка Егор не стал.
— Ты что ему свитер отдал, дурья башка? — набросилась на него Катя, когда они немного отошли. — В чём теперь сам ходить будешь?
— Мама выздоровеет — новый купит. Не отдал бы — остались бы без совета. Пошли бы прямо, а там, глядишь, и в подвал угодили бы, на ужин к куртам.
— Много ты понимаешь.
— Уж побольше твоего.
— Я старше.
— А я — мужчина.
— Мужчина, а наклейки с цветочками собирает. Уже второй альбом завёл. Юбку не подарить?
Мгновенно вспыхнув, Егор набросился на нее с кулаками.
Навязалась, на его голову. Правильно он её брать не хотел. Бяка-задавака. Везде лезет, всё портит. Ну, как такую не проучить?
Однако, настоящей, затяжной семейной драки не получилось. Ребята вспомнили, что не просто так гуляют, и одновременно, будто по команде, остановились, отряхнулись и молча зашагали к метро. Маму хотелось спасти обоим, и это их объединяло.
***
В метро был час пик. У турникетов толпилась очередь. Люди, тесня и толкая друг друга, втащили зазевавшихся детей на эскалатор. Оказавшись на платформе, пассажиры прилипали друг к другу, образуя многорукие и многоногие гусеницы. Синхронно двигая конечностями, новообразованные животные весело бежали к вагонам.
— Что встала? — проходивший мимо старичок, толкнул Катю в спину. — Если не едешь никуда, лучше выйди на улицу и не мешайся!
Катя послушно кивнула и схватила стоящего столбом Егора за руку. Станцию недавно отреставрировали, и брат загляделся на красочную мозаику на стене. Она изображала сценку из рассказа Чехова «Человек в футляре», который они проходили в школе.
— Быстрее, — скомандовала Катя.
Толпа подхватила её и бросила к правой стене. Егор, обиженный приказным тоном сестры, отпрянул в другую сторону. Почувствовав, как рука брата выскальзывает из пальцев, Катя испугалась и рванулась из стиснувшей ее толпы. Тщетно. Егор влип в соседнюю гусеницу и, весело размахивая руками, побежал к поезду.
— Стой! — Катя устремилась следом, пытаясь вцепиться в хвост гусеницы брата, но тут к её лопаткам прилип живот спешащей на работу тетушки. К той мгновенно приклеились ещё пятеро.
«Ух ты, я голова!» — обрадовалась девочка и поискала глазами брата. Ей повезло стать первой и хотелось показать брату язык: «Видал! А ты где-то в конце плетёшься...»
Но Егора нигде не было видно.
«Ничего... Встретимся в поезде», — решила она и прибавила шагу. Гусеница послушно последовала за ней.
Сегодня ребятам определённо повезло. Мало того, что они одними из первых увидели отреставрированную мозаику, так еще сели в зоо-поезд. Новый городской проект, про который много говорили, но мало кто видел. Поезд был один и, начал ходить совсем недавно. Даже взрослым всё здесь было в диковинку. Они растерянно вертели головами, забыв прикрыть рты. Чего уж ждать от детей?
— Что ты ползешь, как черепаха! — Егор, сложив руки на груди, стоял у террариума с игуанами. — Тебе бы спортом заняться.
— Это еще зачем? — Катя окинула заносчивого брата недобрым взглядом.
— Да чтобы бегала быстрее. — Егор хмыкнул и перевел взгляд на рептилию, замершую на ветке. — Гляди-ка, какая огромная! — Затем постучал костяшками пальцев о стекло и восхищенно протянул: — Бронированное...
— Не трогай! Не видишь разве? — Катя строго свела брови и указала головой на предупреждающую надпись: «По стеклу не стучать, это может напугать животных!»
— Ты сейчас похожа на Марью Ивановну, — снова хмыкнул брат.
Девочка обиженно отошла в сторону. Марья Ивановна — их классная руководительница. Высокая, длинноногая, словно птица секретарь, она всегда важно вышагивала у доски, объясняя новый материал. Катя и сама часто потешалась над тем, как смешно раскачиваются черные волосы-перья на голове у Марьи Ивановны, смеялась над каркающими и рычащими звуками, вылетающими из её уст.
Но долго дуться сестра не смогла. Вокруг было так интересно! Она разглядывала золотых рыбок, когда поезд, наконец, тронулся. Вода в аквариуме начала раскачиваться, рыбки весело кувыркались на волнах.
«Надо будет маме показать», — подумала девочка. Вспомнив о маме, Катя поискала глазами брата. Егор переходил от одного экспоната к другому, рассматривая ящериц и черепах.
«Не хочу быть как Марья Ивановна!» — приняла решение Катя.
— Давай на следующей остановке перебежим в другой вагон, посмотрим что там, — прокричала она на ухо Егору, незаметно подкравшись к нему сзади. — Хочешь?
— Не замечал у тебя раньше жажды приключений! — Егор удивлённо посмотрел на сестру и согласно кивнул: — Давай!
До пересадочной станции ребята, перебегая из вагона в вагон, успели осмотреть три экспозиций. Со змеями, грызунами и кошками. Кате так понравился один белый котенок, что если бы не брат, она проспала бы пересадку, водя пальчиком по стеклу. Малыш так смешно прыгал на его отражение!
***
В переходе между станциями люди перемещались длиной, нескончаемой змеёй. В плотной массе тел ни рук, ни ног видно не было. Ребятам и на этот раз повезло. Они влипли рядом, и могли, слегка повернув голову, перемаргиваться.
— Не волнуйся, — подбодрил сестру Егор. — На соседней станции этот удав распадётся.
— Надеюсь, — кряхтя, ответила Катя. В этот раз её сдавило особенно сильно.
Внезапно, свет погас, и единый организм распался. Детей подхватил людской водоворот и понёс, швыряя в разные стороны. Каким-то чудом Егор умудрился схватить сестру за руку и оттащить к стене. Здесь мотало не так сильно.
— Спасибо. Как ты меня нашёл?
— По звуку шагов.
— Я была не права, ты...
Егор сдавил сестре плечо, не дав договорить:
— Тихо...
— Что там? — Катя перешла на шепот.
— Идут. Шаги мягкие, лёгкие и очень частые. Это не люди.
— А кто?
Но Катя уже знала ответ. Кто, кроме гигантских крыс-мутантов, может стремительно носиться по гулким тоннелям метро? Напасть — поопаснее бессловесных кутров. Эти вмиг сожрут прямо на месте, и косточек не останется.
Егор потащил остолбеневшую сестру к выходу, ориентируясь на слух и на ощупь. Ловко лавируя между потерявшими голову людьми, он уводил её всё дальше и дальше от опасности. За спиной раздавались крики, визг и проклятия.
После нескольких поворотов и стремительного подъема по неработающему эскалатору Егор остановился и прислушался. Воздух заметно посвежел. Значит, выход был где-то рядом. Оставалось понять, где. Сориентировавшись, мальчик уверенно повёл сестру направо.
Сделав еще один поворот, близнецы уткнулись носами в необъятный живот постового. Луч фонарика ударил по глазам.
— Документы есть? — проревел над головой начальственный бас.
— Нет, — испуганно выдавила Катя.
— Налево идите, в обезьянник. Посидите до выяснения.
Девочка покорно шагнула влево. Егор удержал её за руку.
— Нам в Останкино надо. Нас там ждут.
В обезьянник мальчик не хотел. Старшие ребята рассказывали, что люди, проведя там несколько часов, превращались в мартышек, шимпанзе и орангутангов, а некоторые — в куртов. Оттуда мало кто возвращался к обычной жизни. Большинство попавших за решётку, тихо развозили по зоопаркам, зверинцам и подсобным хозяйствам. Некоторых отдавали надсмотрщикам подметать улицы и класть кирпич. Ни один из этих вариантов Егора не устраивал.
— Документы есть? — вновь проревел постовой.
— Вот, — мальчик протянул подаренную карликом карточку.
— Так бы сразу и сказал. Эй там, отведите их к капралу.
Чьи-то сильные руки схватили ребят сзади, потащили по коридору, а спустя минуту втолкнули в ярко освещённую комнату.
«Выход действительно был близко», — подумал Егор, рассматривая грязно-салатовые стены небольшого помещения. Краска кое-где облупилась. Посередине комнаты стоял обитый железом стол, за которым сидел рогатый мужчина с вытянутым лицом и длинной волнистой бородой. Плечи мужчины украшали яркие пагоны. Видимо, это и был тот самый капрал.
— Ну, что вы делали в метро без документов и родителей?
Хозяин кабинета испытующе уставился на детей.
Катя с Егором, перебивая друг друга, путано изложили суть дела. Особенно упирали на целительную силу веры и то, что маму необходимо срочно спасти.
Капрал слушал их с задумчивым прищуром, непрерывно поглаживая бороду.
— А почему именно в «Чудеса полей»? — наконец, спросил он.
Егор остановил взглядом в очередной раз выскочившую вперёд сестру и быстро ответил:
— Эту программу все смотрят. И верят тому, что там говорят. Даже больше верят, чем новостям. Такая уж это народная передача.
— Ну да. Я сам, конечно, не смотрю, а вот тёща от телевизора не отлипает.
Полицейский задумался, сморщив нос, а потом засиял. Похоже, его осенила отличная идея.
— А вы можете сказать в прямом эфире, что капралу Ничипоренко нужно повысить зарплату и выдать персональную квартиру?
— Но мы...
— Конечно, можем, — ущипнув сестру за бок, пообещал Егор. — Мы ещё скажем, чтобы вас и в звании повысили.
— Точно. Молодец. Правильно мыслишь. Эй там, на посту. Отведите ребятишек к Останкино, к самой двери. И смотрите мне.
Капрал погрозил пальцем, а двое одинаковых с виду молодчиков подбоченились и разом гаркнули:
— Так точно.
Лица у конвоиров были жёлтыми, блестящими, будто выструганными из дерева. Даже сетка годовых колец на щеках просматривалась. Егору очень хотелось, чтобы они оказались хотя бы чуточку умней материала, из которого казались сделанными, но выбирать не приходилось. Только бы они довели их до Останкинской башни, крутилось у него в голове, только бы сами не заблудились.
***
Катя и Егор вошли в ворота и замерли на дорожке. Непротаявшие сугробы, скрывавшие под собой парковые кусты, возвышались вдоль аллеи неровными шарами, а вдалеке виднелся огромный дворец.
Пока осматривались, сопровождающих и след простыл.
— По-моему башней тут и не пахнет. — Катя подула на озябшие руки. Поднялся ветер, и стало холодно.
— Да уж...
— Где мы интересно?
— Вы в усадьбе Останкино, — раздался голос сверху. Ребята подняли головы и увидели старичка, сидящего на ветке тоненькой липы. Старичок был таким толстым и круглым, что Катя стало тревожно за дерево. Как только оно выдерживает?
— Если желаете, я могу провести вас по территории... — весело проговорил толстяк.
— А вы кто такой? — Егор явно не был настроен на долгие беседы.
— Местный гид.
Старичок спрыгнул с дерева и раскинул руки в приветствии. Дети изумленно уставились на встроенную ему в живот книгу. Настоящую, с бумажными листами. Она была раскрыта на первой странице.
— В залах усадьбы очень красиво, ярко, красочно... — Толстячок энергично махал руками в воздухе, страницы на животе сменяли друг друга, новые и новые картинки манили ребят внутрь. — Есть придание, что если посидеть на одном из стульев нашего музея и загадать желание, то оно сбудется.
— Вот видишь! — Катя радостно оглянулась на недовольного задержкой брата. — Нам нужно в усадьбу!
— Мы теряем время, — насупился Егор. — Передача скоро начнется.
— Ну, пожалуйста. — Катя подбежала к брату и тихо прошептала на ухо: — А вдруг маме стул поможет, тогда передача и не понадобится.
Егор бросил взгляд на часы, на раскрасневшуюся сестру и нехотя согласился.
— Ладно, пошли. Только быстро...
Катя радостно захлопала в ладоши, и хотела было поцеловать брата в щеку, но остановилась, наткнувшись на его хмурый взгляд.
— Спасибо, — пробормотала девочка и шагнула вслед за гидом, который веселой трусцой бежал в сторону дворца.
— Только стул посмотреть, — напомнил Егор, последовав за ней.
Первый зал восхищал своим великолепием.
— Неужели это все сделано из дерева? — Катя не могла оторвать взгляда от красочного убранства. Казалось, что стулья выкованы из железа, а столы выдолблены из камня.
— Истинная правда, все из дерева! — гордо пробормотал гид, смахнув пыль с мраморного на вид столика.
— Стул-то где волшебный? — Егор нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Ах да. — Гид суетливо переставил канделябры на резной полке и поманил ребят пальцем. — В следующий зал, пожалуйста...
Дети прошли в бордовый зал. Около стены стоял обычный, ничем не примечательный стул. Девочка разочарованно вздохнула. Ей казалось, что волшебный стул, как минимум должен сверкать и парить в воздухе, а не стоять сиротливо у стеночки в пыли и паутине.
— Вот! — Гид обтер сиденье рукавом. — Садитесь барышня...
— А можно мы вдвоем? — Катя оглянулась на брата. — У нас одно общее желание.
— Это еще лучше. — Гид радостно потер руки, и листы книги на животе распушились, делая его похожим на большой мячик. — Садитесь оба!
Ребята подбежали к стулу и сели спинами друг к другу.
— Закройте глаза и загадайте свое желание! — произнес нараспев гид и шагнул к бордовым шторам. — На счет раз, два, три...
— Подождите! — прокричал Егор. — А как мы узнаем, что желание сбылось?
— А вы сразу увидите результат, окажетесь в месте, с которым оно связано... — Гид остановился и раздраженно посмотрел на мальчика, чем слегка озадачил Катю.
— То есть, если мы загадаем торт, мы очутимся в кондитерской? — переспросила она.
— Вроде того... — толстяк скривился, но потом вновь налепил на губы улыбку. — Не отвлекайтесь. Закройте глаза, а я буду считать...
Катя послушно зажмурилась.
— Хочу, чтобы мама была здоровой! — на счет три прошептала девочка в унисон с братом, и распахнула глаза.
Ничего не произошло. Они все так же сидели на высоком и очень пыльном стуле у стены бордового зала. Издалека послышался довольный смех гида.
— Попались! — прокричал старичок. — Теперь вы посмотрите всю выставку! Никуда не денетесь.
Дверь, ведущая в первый зал, с треском захлопнулась.
— Ну вот! — Егор так резко вскочил со стула, что Катя, потеряв равновесие, упала на пол. — Говорил же тебе! А ты разнылась... Волшебный стул, волшебный стул.
— Прости меня. — Девочка захлюпала носом. Вера в чудеса подвела ее. А ведь она, когда мама заболела, дала себе обещание повзрослеть. — Я больше не буду так... верить в сказки.
Егор посмотрел на сестру и, неожиданно для неё, сел на пол рядом.
— А зря... Тебе идет быть невзрослой. — Брат по-свойски подтолкнул Катю локтем в бок. — К тому же, если бы все поверили в сказку, она обязательно сбылась бы.
Катя разревелась еще сильней.
— Как мы выберемся отсюда?
— Вылезем в окно.
Егор еще раньше заметил, что створка одного из окон закрыта неплотно. Видимо гид просмотрел это, готовя ловушку.
— Давай, прекращай лить воду. — Мальчик поднялся и протянул сестре руку. — Побежали скорей, пока этот книжка-гид не вернулся.
— А мне его жалко, — вдруг сообщила Катя, встав на ноги и отряхнув юбку. — Мне кажется, ему очень одиноко. Сюда давно никто не ходит, и он скучает без общения.
— Мама поправится, и придем, — пообещал Егор и запрыгнул на подоконник. — Айда в башню! Скоро передачу снимать начнут. Меньше часа осталось.
***
В студии было темно и пусто. Софиты безразлично смотрели в пол, колесо фортуны сиротливо возвышалось над сценой.
Егор, остановился в нерешительности. Теперь-то куда? До прямого эфира ещё минут двадцать, но сначала надо было договориться с дядей Лёней об участии.
— Думаю, в музей стоит зайти, — мягко подсказала Катя. — Говорят, он там между передачами обитает.
Ну вот, опять она за старое, подумалось мальчику. Впрочем, в отсутствие приказного тона её слова не так раздражали, да и резон в них был. Он сам нечто похожее слышал.
Остановленная в коридоре длиннорукая, сутулая уборщица указала на расписанную под вход в пещеру Аладдина дверь.
— Могли бы и сами догадаться, — буркнул себе под нос Егор, входя в музей.
Людей там было немного. В основном — серьёзные, погружённые в себя статисты. Они чинно ходили между витринами, иногда ненадолго останавливаясь у экспонатов. Но ртов они не открывали, лишних движений не делали. Будто берегли силы на эфир.
Брат с сестрой, пробежавшись по залам, остановились у обычной двери, спрятанной за тяжёлой бархатной портьерой. Она единственная во всём музее была заперта. Если где и отдыхал между передачами ведущий, то только за ней.
Ребята стояли и обсуждали, как попасть в секретное помещение, когда мимо них деловито прошли два парня в спецовках и скрылись за портьерой. Дети сразу же последовали за ними. Им повезло: сотрудники телецентра даже не потрудились закрыть за собой дверь.
Помещение освещала тусклая красная лампочка. Маленькое, пыльное, захламлённое оно оставляло тягостное впечатление. Не комната, а коморка, больше похожая на склад экспонатов, чем на резиденцию знаменитого телеведущего.
Техники сняли с верхней полки длинный ящик и вынули из него манекен. Пока один из них стряхивал с подозрительно знакомой фигуры пыль, другой вставил ей в спину ключ и несколько раз провернул его. Внутри манекена что-то весело затрещало. Он дёрнулся, открыл глаза и раскатисто произнёс:
— Здравствуйте, дорогие телезрители.
Дети радостно подбежали к нему.
— Дядя Лёня, вы должны нам помочь, — затараторила Катя. — У нас мама очень больна и, чтобы её спасти, мы должны поучаствовать в игре.
Егор не стал её обрывать. Зачем? Всё правильно говорит.
— Чтобы попасть к нам на передачу, вы должны составить кроссворд и послать его по адресу: Москва, Шаболовка 37, «Чудеса полей», — ища глазами камеру, провозгласил ведущий.
Катя с мольбой уставилась на брата.
— У вас же есть мама, вы должны понимать, — выпалил Егор, почувствовав, что сестре нужна помощь.
— Авторы лучших кроссвордов будут приглашены к нам в студию, — будто не слыша, продолжал Букоявич.
Парни в спецовках, молча, подошли к детям, и, взяв их за руки, потащили наружу.
— Дядя Лёня! — вырываясь, прокричал Егор. — Это очень важно. Я всё ради этого готов отдать. Всё. У меня есть фигурки трансформеров и два альбома наклеек с цветами. Возьмите их к себе в музей, только пустите нас на передачу!
— А я кукол отдам. Даже Барби и Кена. Вы же тоже когда-то маленьким были, — Катя заплакала и упала на колени, мешая рабочим тащить себя к выходу.
Букоявич, встрепенувшийся при упоминании музея, задумался.
— Был... Я был, — забормотал он себе под нос. — Точно ведь. Помню себя молодым, весёлым, находчивым. Да! — Он взмахнул руками. — А потом это передача. Что со мной случилось?
Ведущий повернулся к плачущим детям, словно искал ответа у них.
— Начал оставаться на ночь в музее, замирать на месте, когда выключались камеры. Посторонние мысли из головы совсем улетучились. Какая-то странная программозависимость образовалась. И ведь уйти не могу. Боюсь, вообще исчезнуть. Выключат аппаратуру, погасят софиты — и нет меня...
Он поднял глаза на техников и воскликнул:
— Стойте, стойте. Верните детей. Я помогу им...
Рабочие, синхронно пожав плечами, разжали руки, и дети бросились к телеведущему.
— Спасибо, — прошептала Катя и обняла Букоявича за талию, а Егор сжал его руку и не отпускал до самой студии.
Там уже вовсю кипела жизнь. Ярко светили прожектора, стрекотали камеры, восторженно шумела массовка. Игроки были на местах. К одному из них подбежала длинноногая помощница, что-то прошептала на ухо и увела за кулисы. На освободившееся место поставили Катю с Егором.
Прозвучала команда «мотор».
— Здравствуйте, дорогие телезрители и игроки, — радостно прокричал дядя Лёня. — Я рад приветствовать вас в нашей студии.
Он ещё что-то говорил, спрашивал в чём-то участников, и они ему отвечали. Но Егор не мог разобрать что. Ослеплённый ярким светом, оглушённый гулом зала он слышал только бешенный ритм собственного сердца. Боясь, что в нужный момент у него откажет голос, он отчаянно боролся с волнением и от этого волновался ещё больше. Катя, почувствовав это, сжала его руку. Стало чуточку легче.
— Ход переходит к нашим очаровательным близнецам, — вскоре донеслось до Егора словно издалека. — Откуда вы к нам прибыли?
Сестра, мягко и незаметно подтолкнула его локтем.
— Из Бутово.
— Вы хотите что-нибудь передать друзьям и знакомым?
— Да, хотим.
Голос Егора окреп. Внутри будто что-то оборвалось и от страха не осталось и следа. Заготовленные, десятки раз повторённые про себя слова, сами слетали с языка.
— Во-первых, я хочу поблагодарить нашего соседа, Петра Матвеевича Коврова. Он принёс нашей больной маме новейшее секретно лекарство, и теперь она обязательно поправиться. Спасибо ему.
Катя радостно зажмурилась. Счастье оттого, что у них всё получилось, и мама скоро выздоровеет, переполнило каждую её клеточку.
Егор на секунду запнулся и бойко продолжил, хитро улыбнувшись в камеру:
— Во-вторых, спасибо капралу Ничипоренко, который помог нам добраться до Останкино. Это честный, добрый, отзывчивый и неподкупный офицер. Он всегда готов выслушать тебя, разобраться и помочь. Рядом с таким полицейским ничего не страшно.
Катя с уважением посмотрела на брата. Пожалуй, она бы до такого не додумалась. Вместо жалкой подачки, сделать капрала настоящим стражем закона и человеком. Быть настоящим человеком — это главное, а остальное приложится само. Ничипоренко, она верила в это, не будет на них в обиде.
— А ещё, — закусил удила мальчик, — усадьба Останкино очень красивая! Мы обязательно придем туда на экскурсию. С мамой и друзьями. И вам советуем.
Катя мысленно поблагодарила брата. Тот только что помог гиду-книжке избавиться от одиночества.
— Как здорово, — радостно поддержал Егора ничего не подозревающий ведущий, — что нас окружают такие отличные люди. Всё?
— Нет, — мгновенно решившись на экспромт, заговорила Катя. — Ещё мы хотели поблагодарить вас за приглашение на передачу. Спасибо. Очень жаль, что вы уходите на пенсию, чтобы нянчить внуков на своей роскошной вилле на Лазурном берегу. Нам будет очень не хватать вас. Всего хорошего и долгих лет жизни!
Егор уважительно хмыкнул. Молодец. Как же он сам не догадался? Есть всё-таки у Катьки мозги в голове!
— Спасибо тебе, деточка, — прослезился дядя Лёня. — А теперь — вращайте барабан.
Близнецы улыбнулись друг другу и дружно потянули ручку барабана на себя. Дело сделано, теперь всё будет хорошо. БЕРЕНДЕЙand ЭТО © 2012
Обсудить на форуме |
|
