|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Волшебная сказка Михаил Китовский © 2012 Только дети — Но они ведь только дети! — возразила мама, не отрываясь от экспериментаторского кухонного столика. Её руки были перепачканы в муке, рядом лежали аккуратные кусочки теста, пиалы с синими ягодами, кубки с приправами — хватило места и для дюжины ножей, лопаток и прочих принадлежностей. — Только дети!
Папа обычно не мешал ей творить. Он знал, что лучшие рецепты, разлетающиеся по всем термополиям городка, как стрекозы над прудом, получаются, лишь когда он держится в стороне. «Не моё это дело — изобретать новые блюда» — говорил он, и обычно удалялся в сарай, точить копьё или чинить такелаж для перевозки больших костей. Но когда Мэйб спросил маму, можно ли взять Лилию и пойти погулять, он решил вмешаться:
— Ну и что, что дети. Я в их возрасте уже ходил в экспедиции. В экспедиции! Да, потрепало пару раз, однажды даже крыло сломал, но как видишь, стал...
— Да, стал главным охотником, — улыбнулась мама. Она подошла к папе и, стараясь не касаться его белыми от муки руками, нежно поцеловала в щёку. — За это я тебя и люблю, милый. Конечно, пускай идут.
— Слышал, Мэйби? Бери Лили, и вперёд. Только не забывай правила.
Мэйб не забывал. Не приближаться к джунглям, держаться рядом с взрослыми, возвращаться до темноты — всё это он прекрасно помнил. Но что мешало сказать «да», а затем ослушаться? Что, кроме многочисленных страхов? Тем более, когда сегодня была причина.
— Да! — Мэйб пискнул от удовольствия, и кинулся наверх, в комнату Лили.
Несмотря на всю непохожесть, он любил сестрёнку. Они вылупились из одной кладки, и как прочие близнецы, постоянно соперничали друг с другом. Мэйба иногда задевало, что Лилия во многом лучше него. Успешнее в учёбе, например (потому что больше времени уделяет занятиям — говорил папа), да и в спорте тоже. Вот и сейчас, пока Мэйб бегал по улицам и развлекался, она сидела над толстым справочником «Экосистема саванны» и учила, учила, учила...
— Эй, Лили-зануда, есть отличная идея для путешествия!
Девочка лишь на секунду оторвалась от книги:
— И какая это, Мэйб-первопроходец? — последнее слово — с явным сарказмом. — Уж не пиратский ли клад опять? Я не хочу получить неуд из-за твоей неуёмной фантазии.
Брат мгновение сомневался, стоит ли говорить такое дома, когда папа и мама могут услышать. Потом не выдержал и шепнул:
— В джунгли! Там нашли человека.
Лили сразу поскучнела. Перевернула страницу, сделала вид, что читает. Естественно — ведь сказками о человеке пугают только малышей, да и то, самых несмышлёных. Она в них никогда не верила. Даже, наверное, будучи яйцом, хотя и не помнила этого времени.
Мэйб хитро улыбнулся:
— А ещё там будет твой любимчик Бак!
— Он не мой любимчик, — Лили захлопнула книгу. — Сколько раз повторять — я дружу с ним лишь потому... потому...
— Лили любит Бака! Лили любит Бака!
— Ладно, уговорил, — сестра отодвинула стул и вылезла из-за парты, разминая затёкшую спину и крылья. — Прогулка мне не повредит. И за фигурой следить надо, — она грозно сверкнула глазами на брата. — И никакой Бак тут ни при чём. Просто интересно развеять твои байки о пффф... человеке!
* * *
Бак ценил дружбу с Лили и Мэйбом. Как правило, детям запрещали не то что разговаривать, но даже приближаться к нему. И всё из-за того, что он сирота и живёт под мостом. Вдруг ещё дурному научит — жевать табак, например, или плохим словам.
Как это ни странно, одна из почётнейших семей города его не чуралась. Видимо в обществе, где отец — главный охотник и брат мэра Луциуса, а мать — верховный лекарь и дегустатор Ягодной фабрики (как же он любил их пирожки!), витал какой-то особый дух свободы.
Бак любил свободу. Ему нравилось быть самому по себе. Мост через ручей располагался недалеко от главного форума, и, хоть по нему ходило много народу, внизу было уютно. Днём Бак слушал новости торговцев, выступления уличных поэтов и философов, а когда опускались сумерки, в соседнем амфитеатре играли музыканты. Бак садился на каменные перилла, свешивал ноги и наслаждался. Он любил звуки арфы, наполняющие вечерние улицы: с форума доходил бирюзовый свет Звёздного кристалла, а в воздухе кружили светлячки. Иногда Бак подыгрывал на флейте из кости бронтотерия — единственном предмете, оставшемся ему от давно умерших родителей.
Да, такой образ жизни Баку определённо нравился. Лишь когда становилось совсем холодно, или ручей выходил из берегов, он перебирался в ближайшую инсулу, где на пыльной мансарде жила одинокая вдова. В нелёгкие времена она часто его спасала. Не бывало ночей, когда Бак не оставался бы без ягодной похлёбки или чёрствого пирога.
Правда, с недавнего времени Бак зарабатывал на жизнь сам. Участвовал в экспедициях — в тех самых, которыми руководил отец Мэйба и Лили. Он вёл себя как взрослый мужчина — не ныл, не жаловался, а работу выполнял за троих. Там Бак и приглянулся главному охотнику, за что тот разрешил ему дружить со своими детьми.
— Ты мог бы купить дом, — сказал как-то Мэйб. Он завидовал Баку за его полную приключений жизнь, и втайне мечтал сам стать охотником.
— Мне нравится жить под мостом, — ответил Бак. — К тому же, я должен помогать одинокой вдове, ведь кроме меня у неё никого нет.
Но главную причину, почему он не тратит деньги, Бак скрыл. С тех пор, как в одной из экспедиций разведчик прокатил его на Птице, Бак раз и навсегда влюбился в небо.
— К сожалению, мы утратили способность летать, — говорил разведчик. — Да, у нас есть крылья и перья, но на большее, чем порхать, мы неспособны. В отличие от наших предков, дружище. Так что знай, любовь к полётам у тебя в крови.
— Когда-нибудь я стану пилотом, — пообещал себе Бак, решив копить деньги на обучение. Пусть даже живя в нищете, но стать лётчиком — во что бы то ни стало.
Лилию и Мэйба он встретил в назначенном месте — около моста.
— Ну что, проверим правду о человеке?
— Пойдём, — буркнул Мэйб. Его настроение несколько упало, потому что он всю дорогу спорил с сестрой. — Болтунья Юл говорила, что он у входа в джунгли.
— В джунгли, говоришь? Это уже интересней.
Они двинулись к городским воротам. Брат и сестра продолжали переругиваться, а Бак смотрел на них и улыбался. Ему нравились эти двое. Толстоватый и слегка неуклюжий Мэйб, любящий придумывать всякие небылицы о якобы совершённых им подвигах. Подвигах, которых, никто, кроме него не видел. И Лилия, молодая, слегка заносчивая, но, тем не менее, привлекательная. Иногда они бегали на стадионе, и Лили всегда побеждала. Баку доставалась одна и та же картина: её спортивная спина и раскрашенные по-девчачьи пёрышки на крыльях: в розовый, пурпурный и индиго.
— Ты думаешь, я боюсь джунглей? — усмехнулся Мэйб. — Да опасность — моя вторая натура.
— Вам, мальчишкам, лишь бы хвастать. То придумываете схватки с пиратами, то сражения с диатримами из саванны. А когда дело доходит до чего-нибудь реального — ну, например, получить хорошую оценку в школе, то руки у вас сразу опускаются. Чем не подвиг, а?
— Чтобы быть охотником, хорошие оценки не нужны, — надулся Мэйб. — Бак вон вообще в школу не ходит.
— Ну и зря. Всё вам лишь бы подвиги совершать.
— А вам, — Мэйб имел в виду девчонок, — лишь бы порхать с цветка на цветок, собирать нектар, да лупить ягоды до посинения. Мы-то хоть город защищаем.
— Мы? И скажи на милость, в каком из последних ополчений ты участвовал? В нападении стаи эпиционов? Или когда пираты захватили Звёздный кристалл? Молчал бы лучше!
Бак слушал, но в спор не вступал. Постепенно он отвлёкся от их болтовни, и даже слух о человеке (людей ведь не существует, разве неизвестно?) перестал будоражить сознание. Мыслями Бак оторвался от земли и воспарил в небо.
Он представил, как застёгивает упряжь на своём верном летуне, как проверяет крепления, засовывает ноги в стремена, берёт поводья. Он тысячи раз прокручивал в уме эту картину. Птица медленно взлетает. Земля, вместе с городом, всеми его площадями, трибунами, амфитеатрами и инсулами, уходит далеко вниз. Бак видит главный форум со светящимся посередине Звёздным кристаллом, видит лотки торговцев и уютные портики с колоннами из рёбер мастодонтов. Отсюда, с высоты, даже родной мост кажется игрушечным, а река превращается в обычный ручей. Далеко к югу, этот ручей впадает в настоящую реку, где вода оранжевая от глины, где одни пираты кромсают других и где кайманы столь свирепы, что заглатывают целые корабли.
А городок окружает саванна. К западу простираются джунгли (сверху — как бесконечный зелёный ковёр), далеко на юге — река, но всё остальное пространство отдано лишь траве. Вокруг городской стены её периодически сжигают, чтобы никакие грызуны не пробирались по ней в поселение и не уничтожали дома. Да, трава высокая. Иногда выше дозорных башен. И главное, из-за неё не видно хищников — именно поэтому профессия летуна всегда в почёте. Кто, как не пилот, заметит подкрадывающегося к городу смилодона? Кто первым увидит стадо гигантов-дейнотериев, стремящихся растоптать всё на своём пути? Кто своими стрелами остановит коварную диатриму?
И главное, кто будет искателем костей для новых домов и мест произрастания синих ягод? Ведь путешествовать по траве, всё равно, что блуждать в тёмном лабиринте — охотник никогда не найдёт то, что ищет, пока летуны не укажут ему на это сверху.
— Я буду пилотом, — пообещал шёпотом Бак, пока брат с сестрой спорили. — Я буду пилотом.
* * *
Про джунгли ходили самые разные легенды. Например, что в верхних ярусах пауки плетут столь прочную паутину, где может запутаться даже птица. Или о приматах: стоит попасться в руки даже самой маленькой обезьянке, как та оторвёт тебе крылья и откусит голову — монстр, да и только.
Но, несмотря на запреты, дети часто появлялись в джунглях. Это было опаснее, чем играть за городской стеной или ходить в экспедиции за ягодами и костями. Как бы ни старались взрослые втолковать, что это не шутки, но войну зелёной чаще они проигрывали. Ведь та находилась совсем рядом, а искушение почувствовать себя героем было столь велико, что почти каждый ребёнок хотя бы раз побывал там.
Правда, некоторые сверстники исчезали в джунглях безвозвратно.
— Ну и где твой человек? — спросила Лили, пробираясь по знакомой тропе, между лианами и корнями. — Похоже, Болтунья Юл в очередной раз подтвердила своё... ой!
Тут они увидели его. Первым запаниковал Мэйб — он бросился прочь, но тут же споткнулся о корень и шлёпнулся в грязь. Бак помог другу подняться, и все трое бежали, пока не почувствовали себя в безопасности.
— Ты видел, какие у него здоровые руки? — переводя дыхание воскликнул Мэйб.
— Да что там руки — ты обратил внимание на голову? Какая огромная! Не мастодонт, но проглотит, даже не заметит.
Лили, отряхивая перья от налипших семян, только засмеялась:
— Ну вы и трусы! Что только подтверждает, что все парни могут только хвастать, а когда...
— Ты же первая и побежала, — обиделся Мэйб.
— Я первая его заметила, а побежал — ты.
Бак уже пришёл в себя:
— Кстати, кто-нибудь обратил внимания на крылья? Ведь у него их нет! Мы можем вспорхнуть на ветку повыше и наблюдать оттуда. Человек нас не достанет.
Так они и сделали. Было жутко пробираться сквозь лианы, зная, что там впереди — настоящее чудовище. Первый раз они не думали, что увидят его взаправду. Думали, что это очередная глупая шутка, просто розыгрыш Болтуньи Юл. Но теперь, когда впереди слышалось его дыхание, куда более страшное, чем рык смилодона в ночи, у каждого тряслись поджилки.
— Не такой уж и жуткий, — сказал Мэйб дрожащим голосом. — Конечно, если его пустить в город, разрушит половину домов, но...
Лили догадалась первой:
— Да ведь он же ещё ребёнок! Маленький напуганный ребёнок. Ты только посмотри в его глаза!
И, невзирая на опасения мальчишек, она спланировала вниз, прямо на плечо человека. «Материнский инстинкт» — пожал плечами Бак, и поспешил следом — ведь если ей понадобится помощь, он должен быть рядом. Мэйб какое-то время колебался, но потом решил, что трусливое поведение не соответствует облику героя, и неуклюже опустился рядом.
— Привет, Малыш! Ты откуда такой взялся?
Лили отчётливо видела, что тот напуган, растерян и обессилен. Его необычная одежда — ярко-красная курточка и небесно-синие штаны — совсем не походили на экипировку для путешествия по джунглям. Лицо было грязным, с двумя некрасивыми полосами от слёз и укусами москитов. Он уже успел порвать штаны и расцарапать ладони. Обувь — вся в какой-то светящейся жидкости. Волосы растрёпаны, в репьях и комках грязи.
Видимо, ребёнок провёл в джунглях не один час.
— Он не похож на чудище из сказок, — сказал Мэйб, дотрагиваясь до нежной кожи Малыша.
— Я вижу, — ответил Бак. — Скорее, напоминает потерявшегося ребёнка. Абсолютно неопасен.
— А если мамаша рядом? — Мэйб трусливо оглянулся, но ничего, кроме зелени джунглей не увидел. — Если она застукает нас со своим отпрыском, а? Уж в её-то невиновность я не поверю.
— Брось, ты же видишь, что он здесь один.
Лилия, мечтающая, как и мама, стать верховным лекарем, в силу своей любознательности и невероятного трудолюбия, неплохо разбиралась в медицине. Конечно, лечить она пока не имела права, но иногда помогала собирать семена целебных трав или ухаживать за больными. Она внимательно осмотрела Малыша: руки, ноги, голову — тот ничуть не сопротивлялся. Похоже, он чувствовал в Лили если не маму, то, как минимум, няню — существо, понимающее толк в детях.
— Переломов нет, — заключила девочка. — Признаков лихорадки тоже. Думаю, он здоров, только напуган и голоден.
— Ты первый раз видишь человека и уже делаешь такие выводы! — Мэйб скрестил руки на груди.
— Делаю, потому что учусь лучше, чем кое-кто, — Лили показала брату язык. — Что предлагаете? Мы ведь не оставим Малыша здесь? Он в джунглях и ночи не протянет.
Мэйб пожал плечами:
— Расскажем взрослым?
— Нет! — вмешался Бак. — Неужели не помнишь Кида?
Мэйб помнил. Пару лет назад, Бак и несколько школьников нашли в траве, неподалёку от города, разорённое гнездо диатримы. Но одно из яиц уцелело — детям стоило невероятных усилий, чтобы выходить его. Они знали: неправильный уход, и зародыш погибнет. Наградой служило вылупление Кида — их собственного птенца диатримы. Однако потом пришли взрослые и всё испортили. «Слишком опасно!» — был их вердикт. Дети имеют свойство вырастать, а хищные птицы — жрать всё, что бегает у них под ногами.
Скелет Кида до сих пор украшал один из залов городской базилики.
Ох, как же Бак ненавидел это здание!
— Тогда что ты предлагаешь?
Ответила Лилия:
— Во-первых, накормить его. Во-вторых, успокоить. В-третьих, помочь вернуться туда, откуда он прибыл.
Малыш начал плакать. Громко, пронзительно — как тонущий в болоте зверь, знающий, что ему никогда оттуда не выбраться. Лили попробовала утешить его речами, но тщетно — ребёнок человека не унимался. Тогда Бак достал свою знаменитую флейту из кости бронтотерия, вдохнул полные лёгкие воздуха и взял несколько аккордов.
Как ни странно, мелодичные звуки остановили плач. Сначала Малыш удивлённо посмотрел на Бака, потом вытер рукавом слёзы, а потом вообще засмеялся. Захлопал в ладоши — Мэйб подумал, что одного такого хлопка хватит, чтобы прибить его, словно муху.
— Да у тебя талант, Бак! — в голосе Лили чувствовалось восхищение. — Только не останавливайся, прошу тебя. Мы с Мэйбом что-нибудь придумаем.
— А, похоже, я знаю, кто виновник торжества, — мрачно сказал брат, указывая на ботинки Малыша. Те были перепачканы светящейся жидкостью, очень похожей на субстанцию внутри Звёздного кристалла.
— Ты гений, — Лили, вдруг ставшая щедрой на комплименты, сделала то, что делала очень редко, практически никогда — обняла брата. — Скорей, мы должны спешить. Не останавливайся, Бак, мы скоро вернёмся!
* * *
Профессор Разумникус мерил шагами огромное пространство Черепахового Купола. Он не знал, что делать. Скоро они придут — придут, и обвинят великого учёного во всех грехах.
А ведь это он изобрёл вездеходную повозку! Именно благодаря ей охотники стали привозить в три раза больше костей и синих ягод. И с тех пор город начал процветать. Многие об этом забывают, но посмотрели бы они на прошлые времена — когда вечно не хватало еды, а здания строились из самых шатких и хрупких костей.
И что теперь? Бедного Разумникуса арестуют? Изгонят в саванну, где полно смилодонов и прочих монстров? Или спустят в ореховой скорлупе вниз по ручью — туда, к пиратам, к острозубым кайманам и исполинским водопадам? А всё из-за чего? Ну открыл он квантовые врата, ну впустил чудовище в наш мир — ведь человек не самое страшное животное, так ведь? Но сказки! Сказки твердят об обратном! Нет в природе существа, ужаснее человека.
В дверь постучали.
— Убирайтесь! Я ставлю опыт по титрованию, а это требует концентрации!
— Профессор Разумникус, это Мэйб, брат Лилии.
Да, он знал эту девочку. Умная, воспитанная — иногда заходила в Черепаховый Купол, чтобы взять какую-нибудь энциклопедию или побеседовать о научных открытиях.
— Мы всё знаем о человеке! — продолжал Мэйб. — Это вы его вызвали. И нам нужна ваша помощь.
* * *
Пока Мэйб объяснялся с профессором, Лили сделала ещё один нехарактерный для себя поступок. Она своровала. Да, прилежная ученица — и воровка. Но этого требовали обстоятельства.
На Ягодном заводе, где мама работала дегустатором и главным поваром, Лили знали многие. Поэтому, её появление там никого не удивило. Все вежливо здоровались, и продолжали работать, будто ничего не происходило. Взяв столько пирожков и булочек, сколько можно было унести незамеченной, Лили поспешила в джунгли.
Бак сильно истощился, но продолжал играть. Малыш засыпал. Выглядел он неважно — ещё более потрёпанным и уставшим, чем раньше.
— Ну наконец-то, — выдохнул Бак. — Моя голова скоро лопнет. Никогда столько не дудел на флейте.
— Всё, что смогла достать, — Лили высыпала награбленное на громадный лист. — Бери, Малыш, не бойся.
Ребёнок взял принесённые лакомства и смял их за одно мгновение. «Ещё!» — читалось в его глазах.
— Ну и обжора! — не удержался Бак. — И что дальше?
— Думаю, надо отвести его Профессору. Видишь светящуюся жидкость? Это начинка Звёздного кристалла, а после нападения пиратов, в городе их осталось всего два — на форуме и в Черепаховом Куполе. Это Профессор каким-то образом перекинул Малыша к нам — из его мира, мира сказок.
— И как мы отведём его к Профу? Неужели, он пойдёт сам?
Лили задумалась:
— До выхода из джунглей пара шагов. Дальше отвезём его на вездеходной повозке. И не смотри на меня так! Ты единственный имеешь доступ к складам охотников. И именно ты сможешь управиться с повозкой, потому что бывал в экспедициях и видел, как на ней ездят.
Бак секунду думал, потом кивнул:
— Ты права, Лили. И, чувствую, мы должны спешить.
* * *
— Я не смогу перебросить его назад! — Профессор в ужасе вцепился в перья на голове. — Даже не проси! Мало того, что он снёс задние двери, и оставил за собой светящийся след — так ведь его видело несколько прохожих! Видело! Скоро сюда заявится весь город.
Мэйби стоял на своём:
— Мы с сестрой уже обсуждали это. Бак привезёт его на вездеходной повозке, а вы сделаете всё то же самое, что делали, когда Малыш переместился в наш мир. Ведь это совсем нетрудно для такого выдающегося учёного, как вы!
Разумникусу польстило, что ребёнок назвал его выдающимся. Жаль, что коллеги считали иначе. Он в опустошении плюхнулся в кресло:
— Бесполезно. Даже если вам удастся проскользнуть незамеченными, для квантовых врат нужна энергия. Большая энергия. Равная, как минимум, энергии Звёздного кристалла. А это чудовище — этот монстр — оно... оно...
Мэйб прекрасно видел, что хотел сказать Профессор. Внутренние своды Черепахового Купола, как и паркет, и химические колбы, и столы для опытов — всё было забрызгано светящейся бирюзовой жидкостью. Малыш разбил единственный Звёздный кристалл.
— Мы можем одолжить кристалл с форума, — сказал он.
— Ты рехнулся? И оставить город без защиты?
— Так ведь ненадолго же! Сколько потребует перемещение? Минут двадцать? — проф кивнул, и Мэйби продолжил. — Тогда, я думаю, мы успеем. Уже темнеет, а в это время на форуме почти никого нет. Мне кажется, я сумею незаметно взять кристалл и...
Профессор Раумникус закрыл лицо руками:
— Растопчи меня мастодонт, почему я такой невезучий!
* * *
Папа оторвался от точильного камня, убедившись, что копьё достаточно острое. С кухни доносился приятный аромат свежеиспечённых булочек.
— Темнеет, — сказал он, незаметно прокравшись к столику и взяв с подноса ещё горячую ягодную новинку. — Думаешь, Мэйб не забыл правила?
— Думаю, — мама внимательно следила за реакцией мужа, когда тот откусывал от булочки. Понравится или нет? — Думаю, он не настолько глуп, чтобы водить Лили в джунгли. А даже если да, то сестрёнка его остановит. Уж ей-то я верю.
Папа ничего не ответил. Булочка ещё не остыла, и ел он медленно. Когда исчез последний кусочек, главный охотник сказал:
— Всё-таки, я предупрежу Луциуса. Чтобы любой стражник, завидев наших малышей, сразу же тащил их сюда. Беспокоюсь, как бы не случилось чего.
— А кто-то говорил, что он в их возрасте ходил экспедиции, — заметила мама. Она тоже немного волновалась, но пока что на первом месте была гордость: новый рецепт явно удался.
— Это не одно и то же, — сказал папа и вышел из кухни.
* * *
К главному форуму Мэйб пробирался окольными путями. Он не пошёл по главной улице, широкой и прямой, как доска. Там всегда полно народу и кто-нибудь его заметит. Нет, он углубился в переулки, настолько тесные, что если раскинуть руки, можно одновременно задеть здания и справа, и слева. В вечерних сумерках, стиснувших город, словно чёрный туман, никто его там не найдёт.
Сердце Мэйба бешено колотилось. Он посмотрел на мешок, который одолжил у профессора, и сглотнул. Украсть Звёздный кристалл! Он должен украсть Звёздный кристалл — подумать только...
— Одолжить, — поправил себя Мэйб. — Лишь взять на время, а потом вернуть. Это же не воровство, так?
Нет, это хуже. Без Звёздного кристалла город останется незащищённым. Дикие животные, которых отпугивает его свет, смогут легко приблизиться или... Или, что самое страшное, войти внутрь, начать крушить и ломать. Ноги одного только дейнотерия хватит, чтобы втоптать полгорода в грязь.
Мэйб вспомнил Кида. Бедный птенец! И за что его убили? За то, что он — малыш хищной птицы? Но ведь некоторые виды птиц давно одомашнили — спроси любого разведчика, он скажет, что существа, покорнее приручённого им летуна не сыщешь на всём белом свете. Тогда почему так поступили с птенцом диатримы?
И главное, что будет с Малышом (с человеческим малышом!), если о нём узнают взрослые?
Мэйб старался об этом не думать. Он не сомневался, что Бак выкрадет вездеходную повозку и даже доберётся на ней до джунглей. Не сомневался, что вместе с Лилией они погрузят Малыша (или уже погрузили) на эту самую повозку. В крайнем случае, Бак сыграет соло на флейте, а Лили приманит ребёнка булочками. Мэйб даже не сомневался, что профессор Разумникус сумеет отправить человеческое дитя домой.
Единственное, в чём он не был уверен, так это в собственной правоте. Или, может, он просто боялся?
«Вам, мальчишкам, всё лишь бы хвастать!»
«Вспомни Кида!»
— Я знаю, это необходимо, — сказал Мэйб, минуя последний переулок, и выходя на открытое пространство главного форума.
Как он и предполагал, народу здесь практически не было. Торговцы сворачивали лотки, убирая товар на ночь. Редкие парочки, гуляющие в свете Звёздного кристалла, одинокие рабочие, возвращающиеся с Ягодного завода — вот, пожалуй, и всё. Стиснув мешок, как голову побеждённого чудовища, Мэйб медленно приблизился к постаменту. Рядом находился питьевой фонтанчик — сын главного охотника сел на его каменный бортик.
Вблизи Звёздный кристалл горел, как маленькое солнце. Нежный бирюзовый свет. Кажется, нет ничего проще: всего лишь забраться на постамент (нетрудно, так как это небольшая ступенчатая пирамида), свинтить кристалл и делать ноги.
Мэйб ещё раз огляделся. На город практически спустилась ночь, и только далеко на западе, над чёрной стеной джунглей, слабо тлела оранжевая полоска заката. Вскоре исчезнет и она.
— Родители меня убьют, — проворчал Мэйб, вставая с мокрого бортика. — Сначала убьют, потом повесят, потом накажут и вообще запретят выходить из дома...
И начал карабкаться на постамент. С наступлением темноты кристалл горел всё ярче — во всяком случае, так казалось. На расстоянии вытянутой руки на него вообще невозможно было смотреть. Мэйб какое-то время стоял на вершине пирамидки, а затем взялся потными руками за резьбу. Несколько поворотов против часовой стрелки. Так, ещё чуть-чуть...
Вопреки надеждам, форум не пустовал. Мэйб слышал, как за его спиной о чём-то болтают задержавшиеся торговцы. Слышал кашель бредущих домой рабочих. В фонтане журчала вода, а где-то неподалёку шоркал метлой дворник. «Лишь бы не попасться» — думал Мэйб, дрожащими пальцами снимая кристалл.
— Эй, ты что делаешь?
Мэйб вздрогнул, но кристалл не отпустил.
— Да-да, малец, я тебе говорю! А ну поставь его на место. Или ты хочешь, чтобы нас сожрали смилодоны?
Кто-то приближался. Послышалась чья-то ругань. Мэйб судорожно оглянулся, но перед глазами стояли разноцветные пятна — он слишком долго смотрел на источник яркого света, и теперь ничего не видел. Это было ужасно. Мэйб чувствовал себя не просто в темноте — а в темноте, наполненной монстрами.
И тут он оступился — оступился, и кубарем полетел с пирамиды. Пять или шесть ступеней — он пересчитал их собственной спиной. Больно приложился затылком. А главное, Звёздный кристалл выскользнул из рук: как в замедленном сне он пролетел несколько шагов, после чего с треском грохнулся на мостовую. Сверкнуло две или три молнии, зазвенели осколки — и от главного стража города осталась лишь светящаяся жижа.
— Держи его! — завопил кто-то сзади.
— Бей гада!
Мэйб рад был бы заплакать — хоть и не делал этого уже давно. Но краем рассудка он понимал, что это не просто разбитая пиала или украденная на рынке ягода. За кристалл тебя могли и убить — в прямом смысле этого слова.
Он вскочил на ноги и побежал. На этот раз уже не скрываясь — по прямой улице, к городским воротам, в сторону Черепахового купола, оставляя за собой цепочку светящихся следов. Теперь Мэйб не обращал внимания ни на страх, ни крики, ни даже на боль в спине и огни перед глазами.
Ему было плевать.
* * *
Мэр Луциус полулежал в глубоком кресле и лениво слушал, как трое посетителей наперебой рассказывают, как видели человека. ЧЕЛОВЕКА! Даже подумать смешно — вроде уже давно сбросили скорлупу, а рассуждают, как птенцы. И ладно, Болтунья Юл — к её россказням привык уже весь город. Но ведь с ней пришли торговка посудой и школьный учитель. И оба видели, как свирепый человек, громя всё на своём пути, пробирается из Черепахового купола к джунглям.
Что за бред!
Тут в зал вошёл брат мэра Луциуса — отец Мэйба и Лили. Огибая длинный, украшенный мозаикой бассейн, главный охотник приблизился к градоначальнику. Тот жестом приказал сплетникам остановиться: мол, ваши байки о человеке мне надоели.
— Что случилось, брат?
— Возможно ничего, Луциус, но... Мои малыши пропали. Обычно, они возвращались до темноты, а сейчас уже ночь. Я видел первые звёзды, когда шёл сюда.
Мэр открыл рот, но ответить не успел. В зал вбежало сразу несколько стражей, и вид у всех был ошарашенный. Создавалось впечатление, что они тоже видели человека. Ну или смилодона, хотя он не такой страшный — ведь каждому известно, что ужаснее человека нет зверя в природе.
Пускай человек — лишь плод чьего-то воображения.
— Кристалл! — закричали стражи с порога. — Звёздный кристалл разбит!
Сонливость как рукой сняло. Мэр Луциус вскочил с кресла, полный решимости и дикого, почти первобытного, страха. Выслушав сбивчивый рассказ стражей (те сами мало что знали), он повернулся к брату.
— Похоже, нам не до твоих малышей, уж извини. Собирай ополчение. Чую, это будет тяжёлая ночь.
Сам же мэр отправился в Черепаховый купол. Он знал, что если с кристаллом что-нибудь случится, всегда можно одолжить запасной у профессора Разумникуса.
* * *
Где-то близко протрубил дейнотерий. Вслед за ним раздался пронзительный вой стаи эпиционов. Они чуют — чуют, что кристалла нет, и город беззащитен. Первое время они будут осторожничать, а потом нападут. Может, к утру.
Мэйб вытер слёзы кончиком крыла — перья там были грязные. Он устал, он был напуган, у него болела спина, и он хотел к маме. Но теперь бедняга Мэйб вне закона. Он всегда мечтал о приключениях и вот пожалуйста — приключения свалились на его голову, как гора камней.
— Я же говорил, это паршивая идея! — едва ли не кричал профессор Разумникус. Повинуясь привычке, он бродил кругами по пространству Черепахового купола, хватаясь руками то за голову, то за больную поясницу. — И плевать, что у нас не было выбора! Теперь обречены не только мы, но и весь город. Весь город!
Мэйб снова заплакал. Рядом сидели Лили и Бак, и вид у обоих был, мягко говоря, убитый. Им удалось выкрасть вездеходную повозку, заманить на неё Малыша и отвезти его к дому профессора. Бак с лёгкостью управился со сложным механизмом, и без труда закатил его прямо внутрь купола. Малыш, видимо решив, что кузов повозки — его новая кроватка — даже поленился вылезать. Съев всю еду, что нашлась в кладовой Разумникуса, он свернулся калачиком и мирно заснул.
— Может, вы успокоитесь? — спросила Лили. Её раздражала истерика учёного. — Нам надо сосредоточиться, и тогда мы что-нибудь придумаем.
— Придумаем? Что можно придумать, когда рядом это! — профессор ткнул пальцем на Малыша, который вместе с повозкой занимал половину купола. — Скоро весь город будет здесь.
— Мы можем одолжить кристалл у соседнего города, — сказал Бак.
— Тут уже один пытался «одолжить» его у нашего города! — профессор с грустью посмотрел на Мэйба. — Сам видишь, что вышло.
— Тем более, — вздохнула Лили, — они нам не отдадут. В последнее время развелось много пиратов, и перевозить кристаллы из города в город стало небезопасно.
Бак вскочил, словно его укусили:
— Точно же! Пираты!
Все уставились на него. Профессор — с раздражением. Мэйб — с обречённостью. Лили — с удивлением и непониманием. Что за очередная безумная идея?
Они ждали ответа, и Бак бы ответил. Возможно, им втроём удалось бы его отговорить — всё-таки, три голоса сильнее одного, пусть даже самого верного. Но именно в этот момент на пороге возник мэр Луциус, и все взгляды устремились на него.
— Это ещё что за чертовщина! — глава города не мог оторвать взгляд от сопящего Малыша. — Это что — человек?
Бак незаметно выскользнул через задние ворота.
* * *
Слухи разлетаются мгновенно. К тому моменту, как отец Мэйба и Лили начал собирать ополчение, уже полгорода знало, что Звёздный кристалл разбит. Другая половина слышала о человеке. Мало кто видел его лично, но многие утверждали, что натыкались на гигантские следы (не принадлежащие диким животным), а также, помятую траву и слышали странные звуки со стороны Черепахового купола.
Стали поговаривать, что именно человек разбил Звёздный кристалл. Ведь свидетелями его гибелями было всего несколько горожан, когда большинство располагали лишь слухами.
— Вы знаете, была похищена вездеходная повозка. Прямо из охотничьего склада!
— Да что там — повозка. Человек поймал двоих ребятишек. Детей главного охотника — я лично слышал.
— Поймал? Да он откусил им головы! Мой кузен, его жена собирает травы — она слышала, как об этом говорили. Только перья полетели!
И так далее и тому подобное. Город полнился слухами, и чем невероятнее была история, тем стремительнее разлеталась она среди жителей. Никто даже не думал ложиться. Все высыпали на улицы, прислушиваясь к каждому шороху, раздававшемуся из-за городской стены. Когда где-то вдали рычал смилодон, все вздрагивали, и только крепче сжимали оружие. Копья, вилы, дубины, палки, ножи, факелы — вооружились все, от подростков до стариков. В небе кружили Птицы: разведчики вглядывались в ночную саванну, надеясь, что из темноты не высунется уродливая морда степного хищника, а отсутствие кристалла не привлечёт толпы грызунов или стада бронтотериев.
Главный охотник руководил своими лучшими бойцами. Сначала отец Мэйба и Лили обследовал место преступления: главный форум, где уже скопилась целая толпа, постамент кристалла и светящуюся лужицу, полную осколков.
— Бросьте волноваться, парни, — сказал он коллегам, — держите крылья по ветру. Никакой это не человек, а обычный хулиган. Идёмте.
И отец двинулся вдоль улицы, по цепочке светящихся следов, не подозревая, что их оставил его же сын. Толпа двинулась следом — в сторону Черепахового купола.
* * *
Бака переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, он был напуган. Напуган, как и все остальные: возможно, город не переживёт эту ночь, возможно его собственный план не удастся. Да, опасения были. Но, с другой стороны, Бак чувствовал себя счастливым.
Он летел.
Впервые в жизни он самостоятельно управлял Птицей. Где-то позади горел огнями разбуженный город, а внизу проплывала саванна. Бак видел чёрные тени, перемещающиеся в море травы. Но что это? Стада мастодонтов? Кроны деревьев и скалы? Или просто разыгравшееся воображение? Несмотря на все страхи, Бак радовался, как никогда в жизни — ведь его юношеская мечта осуществилась.
Как известно, на сироту, живущего под мостом, мало кто обращает внимания. Особенно, когда начинается паника. Родителей, которые могли бы волноваться за потерявшегося ребёнка, у Бака не было, а кроме них никого не интересовала его судьба. Конечно, оставалась ещё старая вдова, но ведь она не знала, чем именно сейчас занят её юный друг. Погода хорошая, значит, ночует под мостом — так она решит.
Бак прошёл город насквозь, как призрак. Один раз его спросили, не видел ли он Мэйба и Лили (все знали, что ребята дружат), и тот лишь помотал головой. В Гнездовом амфитеатре царила суматоха: летуны спешно седлали Птиц и взмывали в ночное небо. Бака здесь знали многие — он часто посещал взлётную площадку, чтобы пообщаться с пилотами и чему-нибудь научиться. Но сейчас на него просто не обращали внимания.
— Привет, Бак, — сказал один знакомый лётчик. — Последи за моим питомцем, я сбегаю, поменяю фитиль в лампе.
Он указал на уже готовую к полёту Птицу. Седло и вся экипировка — оставалось лишь прикрепить ночной фонарь (чтоб не столкнуться ни с кем в воздухе) и можно взлетать. Отличный шанс для угона?
Бак им воспользовался.
И вот теперь он рассекал теплый летний воздух, всё дальше улетая от города. Звёзды горели ярко, необычайно ярко — казалось, что это не звёзды, а крупные алмазы. Бак ориентировался по ним, держа курс на юг.
Впереди показалась лента реки. Она пересекала саванну с запада на восток, унося свои мутные воды в неведомые дали. В зеркале воды отражались звёзды, причём одна светила особенно ярко.
Звёздный кристалл.
Маяк, обозначающий пиратский остров, он горел прямо посередине реки, отпугивая кайманов и пираний. Зачем он понадобился речным разбойникам? Таким головорезам, как эти, не страшны ни рептилии, ни рыбы, ни даже вооружённые до зубов охотники. Возможно, они продадут его другим городам или просто разобьют, чтобы тот не достался никому. А может, оставят себе.
«Я сильно рискую, воруя кристалл у пиратов, — сказал Бак. — Но ещё больше рискует город, оставаясь без защиты». И молодой пилот направил Птицу вниз — неуклюже, но твёрдой рукой, как воин, идущий на верную смерть.
* * *
Через пару часов, вокруг Черепахового купола собралась половина жителей города. Многие не рискнули выйти за пределы стены — пусть даже без кристалла, но среди родных зданий, всё-таки безопаснее. Только самые смелые, недовольные и разъярённые окружили панцирь гигантской черепахи, ставший прибежищем Разумникуса, Мэйба, Лили, а главное — Малыша.
Теперь уже все знали, что россказни о человеке — не миф, и не чья-то глупая шутка. Через бронированное стекло купола (бронированное — потому что купол стоял на отшибе, и профессору иногда приходилось обороняться от диких зверей) ополченцы видели его лицо. Страшное лицо чудовища. Да, пока что чудовище спало, но оно могло в любой момент проснуться и тогда...
Ни одно животное саванны не пугало их так, как эта неведомая тварь — человек.
— Мы пропали, мы пропали, мы... — профессор, намотал уже несколько миль, кружа по куполу, и бросая нервные взгляды в окно. Там, за калиткой маленького дворика, недовольных становилось всё больше и больше.
— У Бака всё получится, — сказала Лили, не веря в свои слова.
Какое-то время назад, вошедший сюда Луциус тоже испугался, но ребятам удалось убедить мэра, что Малыш неопасен. На какое-то время тот сумел объяснить это толпе. Но сейчас та заводилась снова.
— Это я во всём виноват, — сказал Мэйб. Он выплакал все слёзы, и теперь ему было всё равно. — Если они хотят прикончить Малыша, то пусть сначала разберутся со мной.
Взяв с полки громкоговоритель — одно из изобретений профа — он вышел на крыльцо. Кое-где уже раздавались крики «Убить человека!» и «Смерть за кристалл!», однако Луциус пока ещё сдерживал натиск.
— Внимание всем! — сказал Мэйб в рупор. — Внимание!
Все затихли и перевели взгляд на ребёнка. Тот почувствовал себя под дождём из стрел. Но говорить он умел — единственное, что умел делать более или менее сносно. Первым делом, представился. Рассказал о сегодняшнем утре, о Болтунье Юл и о том, как они с сестрой нашли Малыша в джунглях.
— Да, можете наказать меня, что я ходил в джунгли! — выкрикнул Мэйб, глядя на отца. Тот тоже сдерживал ополченцев. — Более того, я заслуживаю наказания: ведь это я разбил кристалл...
В ответ послышался бурная волна гнева. Как назло, именно в этот момент завыли эпиционы — так близко, что задрожали стёкла в куполе. Толпа притихла, но гнев её никуда не исчез. В ночном небе скользнула чёрная тень, заслоняя звёзды — какой-то крупный зверь прошёл совсем близко от города. Тихо и бесшумно, как настоящий хищник.
Лили вышла на крыльцо, взяв брата за руку. Тот продолжил:
— Да, это я разбил кристалл. И именно сейчас мой лучший друг рискует жизнью, пытаясь добыть ещё один. Вы вправе изгнать меня из города, и я уйду, даже не пикнув. Но убивать Малыша? Зачем? С того, что он человек? Но мы ведь не птенцы, чтобы верить в эти жуткие сказки о людях — самых страшных созданиях на земле. Поймите же, люди совсем другие. Если бы мы стали хотя бы наполовину такими, как Малыш, мир бы изменился. В лучшую сторону! Почему, скажите на милость, вы, взрослые, называете нас мелюзгой, когда мы рассказываем друг другу легенды о пиратах и чудовищах джунглей, но когда дело доходит до столкновения с чем-то реальным, вы первым же делом вспоминаете дурацкие сказки? Почему видеть новое в истинном, неискажённом восприятием свете, могут только дети?..
Мэйб мог говорить часами — ему было что сказать. Но тут раздался крик Лили:
— Посмотрите на небо! Это Бак!
По усыпанному звёздами своду перемещалась яркая точка. Бирюзовый — цвет кристалла; по оттенку многие узнали в нём тот, что похитили недавно пираты. И эта точка снижалась — вот она светит уже как луна, а через секунду — так сильно, что больно смотреть.
Черепаховый купол и всё окружающее пространство потонули в нежном свете кристалла. Свет упал и на торчащую из травы морду смилодона. Близко, чертовски близко! Глаза зверя сузились, пасть с чудовищными клыками широко раскрылась — хищник издал громоподобный рык. После чего исчез в ночи — он явно упустил возможность хорошо полакомиться.
Какой там гнев и желание убить Малыша? Всех настолько поразило внезапное появление смилодона, что они забыли о приземлившейся рядом Птице и Звёздном кристалле.
— Бак! — крикнула Лили, и бросилась на шею спасителю, осыпая его поцелуями.
Сирота — теперь уже настоящий пилот — хромая сошёл на землю. Одной рукой он высоко держал кристалл, другой обнимал Лили. На лбу юного лётчика красовалась свежая рана, из поникших крыльев торчала стрела. Да, потрепали его неслабо — выражение лица ясно говорило, что Баку больно. Но это не мешало ему идти, пусть даже прихрамывая — идти сквозь толпу и улыбаться.
— Кристалл у меня! Теперь всё будет хорошо!
Профессор Разумникус, отец Мэйба и Лили, ополченцы, разведчики — да все, включая последнего жителя города — все понимали, что Бак прав. Человеческий Малыш уже к утру отправится домой (целый и невредимый), а хищники не посмеют напасть на город. Теперь-то можно расслабиться, по-настоящему расслабиться.
Потому что всё будет хорошо.
Михаил Китовский © 2012
Обсудить на форуме |
|
