|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Волшебная сказка Егор Алексеев © 2012 Исполнитель желаний. Исполнитель желаний.
Ранним солнечным осенним утром, доллар , вместе с отношением моим к Савелию Тихоновичу Милейко (чудаку по жизни ...и общественнику по призванию) упало на два пункта сразу. Я искренне понимал сердечное его желание осемелировать меня с чем то, по — доброму изящным, счастливым. Культура сочилась у него из всех отверстий, когда он многозначительно тыкая мне в живот, монотонно талдычил, труд сделал из обезьяны человека. Мне же, как то хотелось сделать для всех что то и на самом деле нужное. И что это было за такое, я смущаюсь ответить вот так сразу. Чуда хотелось, простого обыкновенного чуда. И конечно для всех.
— Я так тебе Сава скажу, — сказал я довольно таки монотонно, — все это хрень,...причем полнейшая, каждый сам выбирает, что ему делать и когда. Может быть, ты и прав и все в нашей жизни определяет судьба. Да именно та судьба, что ведет нас от порога центрально — Любинского роддома или, не важно, Тюкалинского уезда, до первого станка на заводе Ростсельмаша и вот оно уже все в твоих руках ты властитель металла одно нажатие рычага, и он рассыпается у тебя на глазах. Люди скажут токарь от бога, я скажу судьба. В сущности, полная чушь получается, уж если кем нам быть предопределено то как нам проводить свое свободное время, точно нет. Кстати, пошел ты на вечеринку и на, встретил там свою будущею жену. Ну, предположим, Ларису, опять же судьбу говорят, встретил свою, а выбирать то тебе, жить с Лариской или нет. Получается, вроде как кто попался, тот достался, но опять же это только в совокупности мое мнение, я считаю, что всем правит случай...его величество обыкновенный случай.
В голове ясно всплывали представленные мной образы, Ларисы, выносившей меня из роддома Любинского совхоза, под жужжание токарного станка. Кто — то сверху с улыбкой смотрел на меня, причмокивая губами и я по своей новорожденной неясности зрения не мог разобрать, толи это мать толи уже сам директор завода поздравляет меня с рождением нового меня как токаря какого — то там разряда.
Вот так порой и случается, что с утра ты никто. Ближе к обеду ты незаменим, а к вечеру ты просто супергерой, а потом.... потом ты исчезаешь, как будто тебя и не было. Это не то , что бы ты попал в категорию , никто, нет, ты даже уже ни никто, тебя нет, просто небыло никогда.....и понимание счастья(как некой образности мышления) приходит от простоты окружения...и тишины.
Может именно на этой стадии моего развития, или нет, существования, вот так будет правильнее, он вошел в мою так называемую судьбу. В данной ситуации я бы уже согласился на «никто» подающим надежды на, » незаменим», он же не иначе как видел меня героем. Кто он? Да наберитесь же терпения.
И я отправился на рынок. И уж не знаю, как там, где живете вы называют такой рынок. У нас же он именуется не иначе как «Хитрый».
Рыбок, думалось мне, нужно купить рыбок. Ну, или же хомяка. Непреодолимая жажда заботы овладела мной после того как очередная девушка бросила меня, со словами не звони мне больше и не пиши,...ушла любовь, но пришла она...всеобъемлющая забота. А может котеночка? Но взгляд мой по дурацки встретился с его взглядом. Как будто он сам пристально смотрел на меня, приглашая уверенно подойти. Мужик этот стоял у края дороги и держал его на руках. Немного потрепанного, с первого взгляда унылого и никчемного. Но глаза...было в них, что — то ...но что?
— Что, продаешь? — Спросил все — таки я.
Мужик же быстро достал небольшой холщевый мешок и, засунув его внутрь, таким же резвым движением передал его мне.
— Так даром бери.
И мне даже показалось, что он перекрестился, и огромными прыжками скрылся за углом. Я обнадеживающе посмотрел в мешок. Он не сопротивлялся, так же грустно смотрел на меня и моргал.
— Пошли домой? — Спросил его я. Он утвердительно мотнул головой и свернувшись калачиком задремал. Так я и принес его домой ...прямо в мешке.
Звали его...Бартуэлтло, во всяком случае, он с легкостью отзывался на это имя, когда я предлагал ему горячего чая с сахаром и молоком. От молока он отказывался, а вот сахаром не гнушался, и клал его по пять, шесть кусков на кружку. Чай пил медленно, с блюдечка, причмокивал и смаковал каждый глоток.
То, что он может я узнал случайно. В такое же прекрасное и солнечное осеннее утро, что принес его в дом. С вечера я вел с ним беседу о том, что как бы было не плохо, что бы все кто тебя окружает, понимали тебя. Слышали и понимали. Но разве же такое возможно? У него были на этот счет, видимо, свои мысли. И утром я понял какие.
Утром я обнаружил, что стены в моем доме...во всей пятиэтажке стали настолько тонкие, что все жители дома слышали буквально все, что происходило не только в соседней квартире, но и на самых дальних и удаленных этажах. Бартуэлтло улыбнулся, и я понял, что это его работа. Так я осознал, что все мы не безгрешны. И жители дома то же это поняли. И наступила гробовая тишина. То есть сначала, то я понял, что Ираида Петровна за стеной тайно желает Арнольда Шварценеггера. А вышеупомянутый общественник Милейко...Ираиду Петровну. Так же Петровну с открытой непритязательностью желали в сорок восьмой, двадцать шестой, и четвертой квартирах. Но никто, по мнению Ираиды, артикулярно под образ кинозвезды не подходил. И тогда Бартуэлтло несмело улыбнулся, и в нашем районе тут же появился смелый и накаченный участковый, по фамилии Шварцкопф. Шварцкопф в свою очередь подумал, не мешало бы искоренить все это Б.... и Бартуэлтло опять несмело улыбнулся.
Этим же утром все Б..., из нашего дома уехали в Москву. Как то всем и сразу им понадобилось в столицу. Видимо по делу. На прощание же, они пожелали Шварцкопфу долгой и безтуманной жизни...и нам всем здоровья, успехов и процветания. Бартуэлтло улыбнулся, и погода сразу наладилась, всем на работе повысили оклад, а пенсионерам удвоили пенсии. У Маргариты Федоровны из стоседьмой прошел сахарный диабет, и у Пашки стрелочника отросла ампутированная нога.
— Я так хочу, — пел от счастья Пашка, — что бы лето не кончалось.
И Бартуэлтло снова улыбнулся.
По просьбе Мишки из одиннадцатой разрушили Берлинскую стену. А благодаря желанию Николаича из двадцать первой в стране началась стабильность. Отменили талоны, страна начала осваивать рыночную экономику, осуществила приватизацию, и выбрала первого президента. Все и все желали...и жизнь вокруг менялась. А Бартуэлтло все улыбался и улыбался. Так по просьбе Щварцкопфа милицию переименовали в полицию. А после слов Митяя из шестьдесят пятой...тот президент, по-моему, был харизматичнее, в жизни страны опять пошли перепитийные изменения.
Но после фразы Ангелины Федоровны из первой квартиры мы задумались.
— Почему? — спросила как то Ангелина, — афроамериканцев в штатах не выбирают в президенты?
Мы же реально теперь правили миром. По нашим прихотям обваливались биржи. Рос или падал индекс Доу-Джонса. Увеличивалась численность населения в Китае...и дорожала водка в Финляндии. А Бартуэлтло все улыбался и улыбался.
И тогда...на общем собрании дома мы решили замолчать. И не просто молчать, но даже не думать.
Конечно, решение это пришло к нам не сразу. С начала, после фразы Ираиды.
— Тебе милый не участковым, а губернатором надо бы, — Арнольда выбрали главнюком в Калифорнии. Резонанс мысли, подумали мы. Но Бартуэлтло продолжал улыбаться и резонировать. И все началось в тот злополучный день, когда Юля из тринадцатой квартиры решила обзавестись личным бизнесом. Из Вьетнама она притащила трех позитивно заряженных свинок( ей то казалось именно так) и эти карликовые свинки были активно заряжены на поиск лекарственных кореньев и редкостных грибов. Звали их не примечательно, Адольф и Михаил. У Адольфа было маленькое черненькое пятнышко над пятачком, Михаил же был слегка смугловат и любил пожевывать одежду. Была еще одна свинья, Танечка, но к этой злополучной истории она не имеет никакого отношения.
Редкостный трюфель решено было искать к востоку от нашей пятиэтажки. И занятие это, по мнению многих проживающих, было бесперспективным. Адольфу это занятие вообще не понравилось как то сразу, и после произнесенных фраз, — на восток....он не скрывая страха и пренебрежения выразил на своей свиной мордашке недовольство. Но Юля, ранним утром снарядившись своими поросятами, отправилась — таки на поиск ископаемого сырья.
Разногласия начались сразу, и сразу между свиньями. Сначала Михаил недружелюбно покосился на соплеменника, обвиняя его в излишней скрупулезности, как следствие тунеядства. На что Адольф смело, парировал данное заявление и характеризовал его, не иначе как происками Грузинских Сепаратистов. Бартуэлтло понял этот конфликт по своему( резонировал снова) и улыбнувшись отреагировал двумя цветными революциями в бывших республиках СНГ. А после заявления Адольфа...Гусь свинье не товарищ, и попытки хозяйки вмешаться в спор, еще и отставкой Юлиной однофамилицы в ближнем зарубежье. Спор так бы и продолжался, но ближе к вечеру, после заявления Адольфа...хрена вам лысого, а не экспорт трюфеля в Америку, за доллары и евро!!! Бартуэлтло улыбнулся...и....грянул мировой экономический кризис.
Свинство это, сама Юля и закончила...истошным криком.
— Может, хватит уже!!!( многих кстати в этот вечер оставила любовь). Напомню что была еще одна свинья...но...она , как уже было сказано, никакого отношения к мировому экономическому кризису не имеет.
Свинство, конечно, закончилось, но как говориться поздно пить боржоми. И именно в это прекрасное, теплое утро мы и решили замолчать. И не просто молчать, но и не думать, не желать, не мыслить.
Стоит наша тонкостенная пятиэтажка на окраине города, в зоне вечного лета и солнца, пропитанная гробовой тишиной и могильным безмолвием. Конечно, была мысль пристроить моего питомца в хорошие и добрые руки. Но куда? На общем собрании дома кто то высказался ясно и понятно, что, к примеру, если он попадет в руки к пьющему, то не исключено, что реки России не только потекут в спять, но и наполнятся содержимым резко отличным от консинтценции воды. Злой человек может просто поработить вселенную. А излишне религиозный попросту пролабировать второе пришествие Христа(прости господи).
И теперь среди этой девственной тишины и вечного лета, только и можно услышать, как Бартуэлтло несмело кладет в маленькую чашку пять, шесть кусков сахара, и громко перемешивая, пьет. Смакуя и причмокивая от души. И видит во мне, не иначе как героя. Потому что он — то в этом точно уверен. И я смотрю в его голубые глаза и вижу там эту бесконечную признательность. Хотя бы за то что я не посадил его снова в пустой , темный и пыльный мешок, и не вынес на какую ни будь городскую помойку. И он счастлив, и он улыбается. И я то — же счастлив. И я улыбаюсь ему в ответ, даря покой и доброту заботы. Подливая горячего чая в его маленькую кружечку, исполняя его неприхотливые желания.
оизведения без названия Егор Алексеев © 2012
Обсудить на форуме |
|
