|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Герои поневоле Непара Чем © 2011 Спасибо... Казалось, все трубы мира призывали Творца стать свидетелем предстоящего безумия. Рокот и вибрация сплелись в единое целое, и мир застыл в ожидании взрыва. Колесов невольно представил, как его тело разлетается на маленькие кусочки, и зажмурил глаза.
«Отче наш, иже еси на небесех...»
Отрыв от земли — и невидимый пресс медленно, без остановки надавил на грудь, проверяя на прочность тренированное тело. Подача воздуха в противоперегрузочный костюм спасала голову от лишнего притока крови: вдох боролся за право быть вдохом, а выдох происходил мучительно быстро — все сильнее сжимая невидимые тиски.
«Да святится имя твое, да приидет царствие твое...»
***
Услышав звонок, Петров, поспешно схватил трубку, задевая локтем будильник, и тот с грохотом упал на пол. Федор, втянув голову в плечи, оглянулся на силуэт жены.
— Прости... — прошептал чуть слышно, словно дотронулся кончиками пальцев до ее щеки и поднес трубку к уху.
— Федор Васильевич, извините что разбудил .... — начал было диспетчер.
— Давай без прелюдий, что стряслось? — Федор догадывался, о чем может пойти речь. Интуиция никогда не подводила начальника управления беспилотных программ.
— У «Марса» борт «закрылся»...телеметрия показывает его расположение на опорной орбите, но на позывные спутник не отвечает.
— Понял. Сейчас приеду, — пробурчал Федор и бросил трубку. На подъем, и одевание ушли считанные минуты, как в армии.
— Маш, я в ЦУП.
— Надолго? — жена привстала с подушек.
— Не знаю. Что-то мне подсказывает, что сегодня уже поспать не получится... — прекратив возню с галстуком, Федор раздражено надел пиджак, привычно простукивая карманы.
— Что-то потерял? — жена внимательно изучала его лицо, отмечая темные тени под глазами.
— Да так...ничего, — Федор нащупал коробок спичек и украдкой переложил в более привычный, правый боковой карман. — Вечером отзвонюсь.
Федор поспешно вышел в коридор, чтобы прихватить спрятанные от жены сигареты. Маша не должна знать, что он вновь вернулся к утраченной привычке — курить, чтобы расслабить нервы.
— Пока. Люблю тебя, — Маша привычно шепнула в спину мужу, а потом устало откинулась на подушки.
В коридоре, осматривая припухшее лицо в зеркале, Федор раздраженно провел ладонью по щекам, обжигая кожу о щетину. Затем молча вернулся в спальню, нащупал среди одеял знакомые очертания и прижался к жене, борясь с желанием вернуться в теплую постель. Чмокнув Машу в шею, Федор быстро покинул спальню и, накинув плащ, прикрыл дверь в квартиру. На крыльце Федор прикурил, обжигая пальцы о вспыхнувший огонь спички, и сделав две глубокие затяжки, шагнул навстречу служебной машине, которая фарами выхватила его сгорбленную фигуру в темноте.
***
Колесов открыл глаза: перед глазами вспыхивали красные пятна, и за ними с трудом просматривались двоящиеся предметы. Он смежил веки, но пятна не исчезали.
«Да будет воля твоя...Господи!»
В какой-то момент Колесов понял, что не может вдохнуть. Время прекратило движение вместе с движением груди.
«И ныне и присно! И вовеки веков!»
***
— Судя по всему, не раскрылись солнечные панели, — Федор слушал доклад одного из сотрудников и крутил коробок спичек в руке. На совещание прибыли ключевые специалисты — утечка информации чревата завершением проекта и руководитель «Новокосмоса» Разумовский ограничился семью присутствующими участниками.
— Аварийный маяк выдает сообщение о «внештатке».
«Раз... Один день жизни вернулся ко мне», — сломанная спичка легла на стол перед Федором.
— Так. А успехи по диагностике? — Разумовский задумчиво разглядывал схему аппарата.
«Два... Еще один день я пробуду живым», — вторая сломанная спичка легла рядом с первой.
— Запуск самодиагностики провести не удается, — докладчик развел руками. — Вероятно, резервное питание не работает. Из-за этого, видимо, сервомоторы и не раскрыли «крылья».
— А оно там вообще есть, резервное питание? — мрачно отшутился Федор.
Все молча повернулись в его сторону.
— Издеваетесь? Сотни прогонов аппарата на стенде... — докладчик нервно мотнул головой. — Да вам и в страшном сне такое не приснится!
— Сны нам еще не скоро приснятся, давайте ближе к теме, — Разумовский сцепил пальцы и вытянул их вперед, пытаясь окончательно проснуться. — Что делать будем? Варианты есть?
«Три... Становлюсь все здоровее и бодрее» — Федор положил третью спичку в компанию остальных.
— Михаил Сергеевич, тут пока только один выход: «долбится» в борт в надежде на чудо, — докладчик озвучил мысли Федора. — У нас две недели, за это время будем стараться сделать все возможное ...
— И невозможное, — Федор ухмыльнулся. — А потом пойдем снимать лычки.
— Ну, до снятия лычек еще дожить надо...сперва шкуру снимут, потом вторую, а вот потом уже и лычки. А там уже и до тюрьмы рукой подать — будем гнить в ней, — Разумовский словно маятник расхаживал по кабинету.
— Так... Все свободны, кроме Петрова. Федя, задержись, — по выражению лица начальника Федор понял, что ничего хорошего ждать не стоит. — Перетолкуем «тет-а-тет».
«Четыре. А нужно ли так долго жить?»
***
Он помнил, что задержка дыхания приведет к потере сознания, взрывая капилляры. Боль от навалившейся тяжести стала невыносимой, Колесов попытался закричать, но лишь прохрипел: «Аминь...»
***
Разумовский вытащил из пиджака пачку сигарет и протянул Петрову.
— Не курю. Бросил, — Федор мотнул головой, а потом словно спохватившись, добавил. — Вернее пытаюсь бросить.
— Молодец. Сколько уже держишься?
— Да уже неделю мучаюсь, — Федор, оставив в руке несколько спичек, протянул Разумовскому коробок.
Разумовский чиркнул спичкой, огонек коснулся сигареты, и Федор завистливо вдохнул тонкий аромат.
— Понимаешь, Федь, — Разумовский затянулся сильнее. — Наше дело совсем тухлое. Мы уже третий подряд проект на свалку отправляем. В правительстве уже давно витает мысль, что у руля космического флота стоят олухи, а вполне возможно, что и вредители.
«Семь. Неделю жизни спас», — пробурчал про себя Федор и сломал спичку.
Разумовский некоторое время наблюдал за ним, а затем хватил кулаком по столу: — Да прекратишь ты или нет! Я с тобой говорю! Пять миллиардов, Федя, пять! Да нам после этого не то, что на Марс, нам МКС запретят посещать! — лицо Разумовского покрылось красными пятнами, и сиплый кашель прервал поток слов. Разумовский ослабил галстук, и продолжил уже на менее громких тонах. — Будем китайцев да американцев, как официанты обслуживать! Что ты на это скажешь, а?
— Что скажу ... «долбить» будем, — устало проговорил Федор.
— Будете! И видит Бог, что усердно, — Разумовский яростно смял сигарету в пепельнице. — Потому что у нас времени на оправдания больше нет...
— Есть у меня идея, — пробормотал Федор, оторвав взгляд от смятой сигареты и переведя его на лицо начальника.
Разумовский ждал этого момента. Он знал, что Петров неспроста спички ломает: светлая голова друга варила также хорошо, как и два десятка лет назад, когда они, свежеиспеченные выпускники академии, впервые появились в ЦУПе. Правда, раньше Петров вместо спичек насильничал над карандашами.
— Молодееец! Не зря хлеб ешь, Федор Сергеевич! — Разумовский сел в кресле, и заерзал словно канатоходец, балансирующий на краю обрыва. — Давай, колись, чего надумал.
— Мы отправим на опорную орбиту космонавта... — медленно и неуверенно цедил слово за словом Федор. — Он откроет «крылья» вручную...
Разумовский на мгновение замер, словно размышляя над услышанным. Потом подскочил пружиной:
— Да ты что, издеваешься надо мной?! У меня что, пару «Союзов» наготове стоят, и ждут сигнала?! Ты о чем вообще мелешь, Федя?!
— Без «Союзов» обойдемся, Михаил Сергеевич...отправим на малой «Ангаре», — уже более уверенно произнес Петров. — Полезный груз в два раза меньше номинального, до опорной орбиты долетит.
«Восемь. Напрасные старания. Дурак-начальник здоровья не прибавит».
Траектория ходьбы Разумовского напоминала ход челнока на ткацком станке. Минуты тягучей карамелью скатывались по стрелкам часов, и казалось, что он отчаянно пытается найти иное, единственно верное решение.
Наконец, Разумовский остановился перед Петровым:
— Даже если так, Федя. Даже если получится. Это билет в один конец для того, кто туда отправится. Ты это осознаешь? Где ты найдешь такого чудика? Или сам? А?
«Девять. Это девять. Как долго еще до бессмертия?»
— Я найду человека, Миша, — Петров отвернулся от Разумовского. — Дай добро на подготовку «Ангары» в Плесецке. Времени в обрез ...
Разумовский молчаливым согласием вернул коробок, и Федор пересчитал остатки спичек, отправив коробок в боковой карман, а затем быстро покинул кабинет Разумовского.
***
— Федя! Какими путями? Сколько лет, сколько зим! — Колесов удивился неожиданному визиту старого друга. Они обнялись.
— Да вот, Саша, решил навестить тебя. Мы с тобой, сколько уже не виделись, а?
Колесов внимательно посмотрел в глаза Федору. Стало ясно, что визит из прошлого отнюдь не по старой памяти. Что-то потребовалось от него однокурснику.
Александр пригласил друга на кухню. Федор скользнул по сваленным в кучу немытым тарелкам в раковине и перевел взгляд на улыбчивое лицо давнего друга.
— Саша, поговаривают, что ты решил с полетами завязать? Как же ты без неба? — Федор сел на табуретку за пустым столом, за окном город зажигал вечерние огни.
— Без неба, дружище, не смогу... Винца, Федь? Марочное, — Колесов достал из кухонного шкафа бутылку и пару бокалов, смахнул рукавом крошки со стола и поставил угощение перед другом.
— Один живешь? — Федор отметил отсутствие женской руки, его Машенька любила украшать кухню цветами и рюшами.
Александр молча разлил вино по бокалам, нарезал ломтиками сыр.
— Один, — бросил устало. — А кому я нужен на старость лет? Вот и пенсия на носу...
— Так было время и до девушек, — Федор придержал бокал, пока в него лилось рубиновое вино. — Не по песне же жить, Сашка...
Колесов засмеялся и поднял бокал.
— Время то было..., — усмехнулся Колесов, а Федор вспомнил третий курс училища, когда они вдвоем ухаживали за самой красивой девушкой курса. — Только для летчика небо — самая верная страсть в жизни...
Друзья чокнулись, неторопливо закусив. Федор жевал сыр и наблюдал за другом, не решаясь спросить, а Колесов вспоминал ушедшую юность, вздыхая об утраченных возможностях.
— Ты-то как сам? — наконец разбил тишину Колесов, а Федор махнул рукой: — Да по-маленьку...
— А Машка... как? — Колесов отвернулся к холодильнику и достал початую бутылку водки. Глазами предложил Федору и, встретив отказ, налил крепленого в один стакан. — Как она?
— Хочешь знать, счастлива ли? — Федор прикрыл глаза, вспоминая лицо жены. За прошедшие годы Маша не изменилась, такая же красивая и желанная. «Ради нее...», — Федор не додумал и поспешно произнес вслух. — Я стараюсь, Саш, как и обещал.
Колесов долго всматривался в его лицо, а потом кивнул согласно и поднес стакан к губам: — Спасибо... — выпил до дна.
Федор помрачнел, отгоняя воспоминания. Вот они с Машкой, молодые и счастливые, подают заявление в ЗАГС, а на улице майский ливень смывает следы. Они не замечают ничего вокруг, а Колосов через окно наблюдает украденное счастье, глотая слезы-капли дождя, и только на входе столкнувшись лицом к лицу, отводит Федора в сторону и, сжав руку до боли, шепчет: — Обещай сделать ее счастливой...
— Обещаю, — произносит в ответ Федор, а молния разрезает небо на две части. Колосов подставляет лицо навстречу дождю и небу, и кричит громко. — Спасибо!
Федор слышал, как в тишине шепчут настенные часы. Судьба развела их с Колосовым на несколько лет, пока Федор не наткнулся на рапорт друга.
Голос Колесова прервал тишину:
— Федь, давай начистоту. Ты зачем пришел? Явно ведь не на сыр с марочным. Говори как есть, что у тебя за привычка — уходить от темы?
— Спички... — Федор отмахнулся от воспоминаний, теснившихся спичками в коробке. Ради любимой жены, он отказался от неба, ушел в группу разработчиков беспилотных программ, лишился полетов ради уюта семейной жизни... на земле.
Колосову, напротив, открылось небо. Голубое яркое небо, а он хотел от него большего — выйти в космос.
«Я ревновал его к полетам...» — Федор резко вскочил с места, опрокидывая табуретку на пол, перед глазами стояли исписанные листы анонимок. «Какая же я сволочь...» — толкнуло в грудь, и Федор попятился к выходу.
— Что?
— Спички забыл... В кармане пиджака лежат. Сейчас, Саш, погоди, — Федор вышел в прихожую, в спину царапалось прошлое, гнало к выходу: «Не отпустит...»
— Ты куришь? Да вон, в шкафу лежит целая упаковка. Да что с тобой, Федь? Ты куда?
В прихожей хлопнула входная дверь.
***
Все вдруг закончилось. Творец услышал зов архангелов, и велел им замолчать. Мир больше не дрожал под ногами, и чья-то сильная рука сбросила невидимый гнет.
А через пару минут Колесов почувствовал, как тело воспарило вверх, и открыл глаза: он был на прежнем месте, закрепленный ремнями к креслу пилота. Тело наполнилось необъяснимой легкостью и радостью, лишь голова наливалась свинцом.
***
— А, Петров, ты? Заходи, — Разумовский задумчиво вертел в руках уменьшенную копию «Марса». — Какие новости? Два дня коту под хвост, да?
Федор вздохнул и промолчал. Он собирался с силами, чтобы доложить о своем решении.
— Ну и чего молчим? — Разумовский небрежно бросил макет на стол. — Давай, рассказывай.
— Я не нашел добровольца. Полет предлагаю отменить.
Разумовский подошел к Петрову и посмотрел ему в глаза:
— И все? Ты думаешь, что кинул пару пустых фраз, и я ринулся твои решения исполнять?
— Да, я не смог. Не смог найти умалишенного, который бы согласился. Это...невозможно.
— Это для тебя, Федя! — Разумовский нарочито громко произнес его имя и ткнул в Петрова пальцем. — Для тебя невозможно. А я этот вопрос решил.
— Что?!
— Да, решил. Вызвал вчера группу «Стрижей», обрисовал им ситуацию, без утайки, и предложил вызваться добровольцами. Один сразу как-то проникся ситуацией, и согласился. Да, не обошлось без истерики со стороны его товарищей, — Разумовский потер скулу, и Петров разглядел на ней синяк. — Но этот парень оказался упрямей всей группы.
— Жертва прогресса, — задумчиво произнес Петров.
— Да, Федя. Жертва. И что? В отличие от тебя, я менее сентиментален в этих вопросах, — Разумовский хлопнул Петрова по плечу. — Не боись, за пять миллиардов одну душу нам простят.
— Кто решил стать добровольцем?
Разумовский подошел к шкафу, вытащил пачку бумаг. Порывшись, нашел нужную:
— А, вот: Колесов Александр Ефимович, лейтенант ВВС. В свое время трижды подавал рапорт в космический отряд, но каждый раз ему отказывали. Не смог пройти психологические тесты. Так что, можно сказать, его давнюю мечту осуществляем. Федь, что с тобой?
***
— Александр, как самочувствие? — громовой голос в наушниках вернул космонавта к реальности.
— Прихожу в себя...голова тяжелая, — Колесову с трудом удавалось подобрать слова.
— Это пройдет. Произошел небольшой наклон ракеты при старте. По нашим данным, до спутника осталось десять минут. Готовься.
— Есть.
***
— Сэр, «Дельта — красный»! «Дельта-красный!».
Генерал Ховард через две минуты стоял рядом с оператором, вглядываясь в происходящее на мониторе.
— Это что, русский астронавт?
— Да, сэр. Простите, я перепутал уровень угрозы. Наблюдая за «Марсом», я увидел направляющуюся к нему баллистическую ракету класса «Титан». Я связался с НАСА и выяснил, что запуск не был санкционирован.
— Понятно. Это не «красная» угроза. Но, черт возьми, что придумали эти русские? Я не вижу пилотируемого модуля, — генерал прищурился, пытаясь разглядеть происходящее на мониторе. Наблюдая за русскими много лет, такое он видел впервые. — Как они намерены забрать своего астронавта?
Генералу никто не ответил.
— Сержант, вы ведете видеозапись?
— Да, сэр. Запись начата в 5:30.
— Отлично. Продолжайте записывать. Докладывайте немедленно о всех важных изменениях. Мы должны взять русских «скакунов» за гриву, когда это потребуется, — Генерал направился к выходу, бормоча себе под нос: «чертовы русские...никогда не дают скучать ни себе, ни другим».
***
Колесов отчетливо помнил инструктаж, полученный на Земле: оставалось не так уж много времени, чтобы развернуть солнечные панели, и еще меньше — для ухода на безопасное расстояние.
Он раскачивал их как можно осторожнее, следуя полученной инструкции. Панели не раскрывались, сдерживаемые невидимой силой. Едкий пот заливал глаза, Колесов понимал, что время играет против него и шансы закончить во время — ничтожны.
— Центр, дайте информацию по приводам. Как можно снять внутреннюю блокировку?
— Минуту... выполняйте команды в строгом соответствии...
После дополнительной инструкции через пару минут сервоприводы заработали, и Колесову хватило легкого нажатия на панели, чтобы те плавно развернулись. Зафиксировав их в нужном положении, Колесов доложил в центр:
— «Крылья» развернуты. Пробуйте связь.
Ему показалось, что молчание оператора длилось вечность. Наконец радостный голос сообщил:
— Есть контакт! Борт запущен! Саша, борт запущен! Спасибо, Саша!
Колесов оттолкнулся от спутника, удаляясь по инерции некоторое время, потом развернулся и включил ранцевый двигатель. «Как там говорилось? Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? Пора, значит» — пробормотал Колесов, зажав в руке клапан «прощального вдоха»: ядовитый газ поступит в легкие, когда он отведет руки в стороны.
Колесову стали не интересны ни прощальные слова коллег, ни торжество момента. В голове звучал вопрос друга, Федора.
— Как же ты без неба?
— Я без него не смогу... — шепнул Колесов в микрофон, а на том конце разом исчезли голоса и звуки. Колесов посмотрел на открытое пространство впереди, и, не оглядываясь на землю, раскинул руки, а в спину толкнуло знакомым голосом: — Спасибо...
***
— Докладывайте, сержант, — генерал Ховард устало потирал глаза. Ночка выдалась беспокойная.
— Сэр, в 5:40 русский развернул панели солнечных батарей, а затем начал отдаляться от спутника. Судя по времени, запас кислорода у него закончился. Никто за ним не пришел, сэр...
— Черт возьми! — Генерал был шокирован услышанным. — Они отправили туда самоубийцу! В голове не укладывается!
— Эти русские, — прошептал генерал. — Готовы умирать тысячами, миллионами, ради своего бесконечного, ничем не оправданного, иррационального упрямства! Иисусе милостивый, не дай мне сойти с ума сегодня!
Генерал оперся рукой на плечо оператора:
— Дайте картинку по астронавту.
Оператор увеличил изображение и Ховард внимательно вгляделся в лицо космического путешественника. Ему показалось, что русский улыбался. Генерал выпрямился, встал по стойке «смирно», и отдал честь:
— Чертовы русские... Господь, убереги нас от войны с этими дьяволами, ибо они страшны как в безумстве, так и в гневе. Сержант, запись в архив. Информацию об инциденте не разглашать.
***
Безжизненное тело космонавта медленно двигалось навстречу звездам. Колесов раскинул руки, словно мечтал объять небо. А в это время межпланетный аппарат «Марс» на крейсерской скорости двигался в сторону красной планеты, везя с собой неутолимую жажду человечества — освоить новые территории.
Непара Чем © 2011
Обсудить на форуме |
|
