|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Герои поневоле Владислав Кломко © 2011 Игры создателя В мягких объятиях песка цвета слоновой кости ворон казался только черной кляксой. Птица раздраженно взбила перья, вытянула шею и, щелкнув роговыми пластинами клюва, издала глубокое, гортанное карканье.
Маг оторвала взгляд от линии горизонта и перевела его на недовольную птицу.
— Тише, Морис, тише, — ее голос сливался с шуршанием ветра — вечного странника пустыни, которому нипочем смертоносный жар раскаленного добела светила.
— Осталось немного...
Ворон повторно надрывно каркнул, неторопливо поднялся в воздух и пересел на обтянутое толстой коричневой кожей плечо женщины.
Оставалась действительно всего лишь капля времени, всего мгновение, краткий миг. Маг подняла в небо млечно-серые глаза. Вот-вот усталое, тяжелое солнце должно было соединиться с землей в горячем поцелуе, от которого разомлеет весь мир. В секунду их близости свершится задуманное. То, чего она так долго ждала.
Сколько лет? Двадцать, тридцать? Тяжело сосчитать, когда тебе даровали бессмертие, ведь вечность не подчиняется цифрам. Надо думать, около тридцати лет она искала, подбирала, высчитывала. И вот, наконец, так близок итог.
Сдержанная улыбка удовлетворения заиграла на губах. Маг была слишком мудра, чтобы ликовать и бесноваться от радости.
— Кааааар!
Морис по-вороньи поприветствовал закат. Момент настал! Румяный край солнечного диска коснулся земли, подтаял, и постепенно, не торопясь, небесное светило начало плавится кусочком оранжевого масла на разогретой сковороде небес. Маг ударила почерневшим от старости, но все еще крепким посохом в песок. Чародейство началось. Камень, венчавший посох, желто-зеленый, словно отобранный у тритона глаз, озарился внутренним светом. Звонкие лучи разбежались в разные стороны, смешиваясь с огненно-рыжими посылами угасающего солнца. Ни единого слова не сорвалось с губ Мага. Она оставалась недвижима — каменное изваяние среди пустыни. И только Морис, разъедаемый любопытством, крутил блестящей, словно отполированной, головой и сверкал черными икринками глаз.
Маг знала их всех: имена, возраст, истории жизни. Даже особенности каждого из миров, откуда должны были прибыть долгожданные гости. Неведомым оставался только внешний облик призываемых. Но эта мелочь должна была на минутах исчезнуть в сумраке надвигающегося вечера. Счет перешел на секунды.
Первой с безоблачного неба, прямо из воздуха, выпала девочка лет четырнадцати. Без криков боли и страха, рухнула в песок, взбив его в зернистое облако, откашлялась глухо, болезненно, осторожно поднялась, растерла костлявыми запястьями глаза и принялась озираться по сторонам. Маг неодобрительно, еле заметно, покачала головой. Подобных худышек ей раньше видеть не доводилось. Девочка оказалась скелетом, на костях которого, под невесомой пленкой кожи, трепыхались от движений дряблые мышцы. На истощенных бедрах, как на пугале огородном, болтались короткие джинсовые шорты, на груди повисла беленькая, полупрозрачная футболка. Девочка удивленно уставилась на Мага болезненно выпученными глазами.
— Вы кто?
Маг не ответила. Она взмахнула пальцами, потрепала загривок ворона. Девочка даже лица ее не могла разглядеть — из-под края капюшона выглядывали только нос, губы, запечатлевшие умеренную улыбку, да полосы длинных прямых волос.
Следующим тяжело грохнулся молодой человек. Огромный, широкоплечий, кажущийся рядом с тростинкой-девочкой каменным гигантом, в грубых кожаных штанах и безрукавке, усыпанной металлическими шипами, он почти сразу выпрямился, спешно огляделся, и, оставив разборы, кто есть кто, залился водопадом разрывающими слух ругательств. Девочка опешила, едва не упала от подобной грубости и страха, ухнувшего по ее слабому от постоянного недоедания рассудку. Магу было все равно. Осталось еще трое. Всего трое...
Десантник в парадном обмундировании походил на красивый одуванчик. Он не упал, а плавно спустился с небес и, набитый воздухом купол его парашюта, аккуратно сложился за спиной, подобно крыльям бабочки. Он одернул китель, поправил переливающуюся в лучах заката пряжку белоснежного ремня и, очевидно расценив, что в троице главная Маг, отдал ей честь.
Следом загремел доспехами средневековый рыцарь. Несчастный упал лицом вниз, распластался подобно морской звезде, дернулся судорожно несколько раз, пытаясь подняться, но тяжелый металл крепко прижал его к песку. Он бы не справился, задохнулся, так как даже головы повернуть не мог, если бы не десантник с панком, которые, забыв про яростные разъяснение ситуации, подхватили рыцаря под руки, поднапряглись и поставили его на ноги.
— Спасибо, — голос по — трубному прогудел под шлемом.
Последним оказался вампир. Статный, высокий, красавец из того рода и поколения, что не боятся солнечного света и обходятся только звериной кровью. Он грациозно приземлился на корточки, слегка коснувшись песка длинными пальцами пианиста, поднялся и остался, кажется, единственным, кто не удивился своему неожиданному перемещению во времени и пространстве.
Когда все были в сборе и галдели как стая перепуганных галок в небе ранней весны, пытаясь разобраться в произошедшем, Маг могла говорить. Земля уже наполовину проглотила солнце, сумерки становились все более грозными и голодными.
— Тихо!
Вязкий песок заглушил удар посохом, остался только громкий приказ, растекшийся в густом, душном воздухе пустыни вареньем из опрокинутой банки. Здесь всегда, даже ночью было жарко. Если не прекратить яростные споры, их участники, кроме вампира, рисковали лишиться сознания.
Они послушались, оглянулись на ту, что собрала их всех, таких разных, странных в одном месте на окраине миров.
— Вы готовы слушать?
Единственная девушка дрожала не то от недомогания, не то от страха услышать что-то, чего не сможет принять. Мужчины держались стойко, вперили в Мага восемь глаз, в которых буйно плескался единый, острый, как лезвие наемного убийцы, интерес.
— Тогда слушайте и не смейте повышать на меня голоса.
Маг шагнула ближе. Виделось, что она даже не шла, а плыла, скользила, а вместо песочных волн под ногами колыхалась рябь огненной воды.
— Я призвала вас с тем, чтобы дать ответ на вопрос, который объединяет нас всех. Кому мы обязаны своим существованием? Каждый, и ты тысячелетний вампир, и ты, девочка из мира небоскребов, задумывался над этим в своих измерениях. Именно так, потому что все мы из разных пространств и миров, объединенных только одним — нашим создателем. Я выбрала именно вас, потому что другим нет дела до того, кому они обязаны не только жизнью, но и каждой минутой своего существования, каждым поступком, действием, и даже мыслью. Здесь я позволяю вам задавать вопросы. Ну?
Вампиру были безразличны слова Мага. Словно его ничем уже нельзя было удивить, он подпер крепкие бока руками и отвернулся к закату. Солнца он не боялся, но недолюбливал, потому не мог не испытывать торжества, наблюдая за его медленным угасанием. Девочка задумчиво теребила подбородок и не смела оторвать глаз от песка под ногами. Десантник почесал голову под сплывшим на бок голубым беретом и только, присвистнув, промолвил от чего-то радостно:
— Ниче се!
Панк разразился очередным потоком возмущенной брани, смысл которой сводился только к краткому: «Что здесь происходит?», а рыцарь, отбросив на лоб забрало, вежливо прогудел:
— Прекрасная, неведомая госпожа. Ваши слова загадочны и непостижимы. Как благородный рыцарь, я не смею не поверить вам, но, коли правда то, что вы нам сказали, выходит, мы не нашли нашего создателя. Не стану отвечать за своих странных друзей, но я знаю правду. Мне не нужен ваш ответ.
Его слово, как и реакции остальных, приятно пощекотало Магу уши. Лучшего она не смела ожидать. Они были такими, какими она ожидала, вели себя предсказуемо, значит, все выводы ее не оказались страшной ошибкой.
— Вы нашли то, что искали, сэр Уильям. Все вы нашли, но каждый своего Бога. Но я поспешу вас разочаровать. Ваши творцы есть не что иное, как такой же вымысел единого создателя, как и мы с вами.
— Е-мое, эта коза, типа хочет сказать, что мы все кем-то выдуманы, че ли?
Панк нашел не слишком удачную замену нецензурной брани, но Маг мысленно и на том поблагодарила. Увы, молодого человека в грубой черной коже, создатель лепил по каким-то своим, странным представлениям о людях, но Маг не имела права в них вмешиваться. Ведь и она, такое создание, могла показаться кому-то непонятной, странной, а, может, ограниченной.
— Как страшно, — пропищал тонкий мышиный голосок девочки, — неужели мы все — только игрушки в чьих-то руках.
Она все еще боялась панка, потому и сторонилась, держалась поближе к десантнику, но восхищенно косилась на вампира. Не мудрено, многие девочки увидели бы в нем героя своих романтических фантазий. Немногословного вампира по-прежнему ничего не волновало. Он только фыркнул на предположения своих товарищей, расценив их, похоже, как глупые.
— Не игрушки, — поправила Маг невозмутимо, — скорее персонажи. Не всегда главные, но значимые — несомненно.
И улыбнулась, подводя итоговую черту.
— Мы — герои романов.
— Ничего более бессмысленного не слышал.
Десантник разочарованно только развел широкими и крепкими, как саперные лопатки, ладонями.
— Ну, почему же бессмысленного. Многое из того, что вы считаете невозможным, существует.
Голос вампира был гулким, но не низким. В нем смешивалась трель сумеречного соловья и перезвон хрусталя. Он все же решил вставить свое слово.
— Нет, не может быть. Наш создатель не стал бы лишать своих детей свободы выбора. Он нас слишком любит, чтобы ограничивать и выстраивать жизни. Он может наказывать и вознаграждать, но не решать за человеческую душу.
— Все так, сэр Уильям, — Маг согласно кивнула, наблюдая за тем, как рыцарь почти схватился за эфес меча, готовый наказать ту, что посмела усомниться в его Боге, — но только в вашем мире. Ведь так? Скажите мне, пожалуйста, все, по очереди, кто вас создал.
— Да никто! — воскликнул десантник. — Природа создала. Эволюция, если хотите. Другого логического ответа нет. А Боги, создатели, творцы — ерунда все это, выдумка!
— Ты поплатишься за подобное богохульство!
— А мне уже все равно, — вампир зевнул, — я ответа так и не нашел.
— Я потомок Великой Богини, — тихо промолвила девочка, — она завещала нам красоту души и тела.
— Оно и видно!
Панк криво усмехнулся на костлявую худобу девочки и добавил:
— Есть только Таркар. Я его сам видел.
Маг дождалась, когда их откровения иссякли, и снова спросила, обернувшись к десантнику:
— Откуда у тебя этот шрам?
Короткие пальцы военного пошлись по левой брови и щеке, по скользкому узкому эллипсу рубца, словно черпая из него воспоминания.
— Боевая травма.
— А что был за бой?
Десантник подавленно опустил глаза.
— Ты не помнишь, потому что этого не было описано в твоем романе. Создатель просто нарисовал шрам на твоем лице, не объяснив, откуда он взялся, ограничился тем, что ты сейчас сам сказал. И так у всех, если вы не побоитесь задуматься об этом. Не вспомните событий детства, кроме тех, которые захотел создатель. Ваши истории начинаются позже, а когда истекают — обрываются и повторяются снова. Мы все обречены проживать один и тот же роман, даже не замечая этого. Таково наше бытие. Не верите, так я вам покажу!
Снова резкий взмах посоха рассек застывший воздух, зеленая вспышка застлала взоры. Песок, покорившись магической воле, полой колонной взмыл в небо. В ее сердцевине, стояло пятеро перепуганных, безвольных героев и одна Маг, неистово вращающая посохом по кругу. Колонна заворачивалась в вихрь, безумным смерчем сорвалась с места и воя, подстать одинокому волку, потащила свою добычу в неведомую даль.
Люди не помнили и не понимали, что происходит. Ноги сами по себе оторвались от земли, тела, став игрушками потусторонних сил неспешно, словно в невесомости, поплыли вверх. Время сгладилось, предало свои законы. Небытие, жадное, голодное, безжалостно поглотило героев.
Но все оборвалось так же неожиданно, как началось. Когда сознания вернулись к своим владельцам, все шестеро, невредимые и даже не перепуганные стояли в ровный ряд, по росту на мягком ковре цвета кофе, сильно разбавленного теплым молоком. Перед их озадаченными лицами шелковым платком, терзаемым ветром, билась сизая, прозрачная пелена.
— Не трогайте! Это граница. Если прорвать ее — навсегда перестанем существовать.
Маг не приказывала. Ровный голос, привыкшей к странностям женщины, только предупреждал. Ведь как велик был едкий соблазн, как рвалась рука подняться и пощупать эту невесомую, легче лебяжьего перышка, грань между мирами. Нельзя... Творец недостижим! Это закон! Преступление его карается сиюминутной смертью.
Взвизгнула девочка, указав костью пальчика по ту сторону пелены.
— Кто это?
— Создатель!
Вихрь из сухой, обезвоженной пустыни, перенес героев в маленькую, тесную комнату, в которой и умещался разве что письменный стол, односпальный диван и старый, потертый, приоткрывший челюсти незакрывающегося стекла, набитый книгами, шкаф. Незнакомка сидела на шатком, надсадно поскрипывающем при малейшем движении, стуле уткнувшись носом в толстую тетрадь и что-то старательно выписывала. Остановилась, и все шестеро замерли, не смея шелохнуться или слово, даже шелестящим шепотом обронить. Одновременно их всех словно парализовало.
— Ух ты!
Незнакомка подняла голову, увидев незваных гостей, удивленная, ограничилась только этим кратким, на выдохе, возгласом. Не взрослая, умудренная жизненным опытом женщина, а молодая, едва переступившая порог четверти века. Ее взгляд еще подпитывался детским восхищением, движения были порывисты и не обдуманы. Молодая писательница! Она вскочила со стула, не выпуская из рук ни ручки, ни тетради, крадучись подошла к грани.
— Элана... Вероника... Сема, по прозвищу Бобер... Никита... Сэр Уильям... Альберт — кровопийца... Бог мой, это ведь вы! Так вот, вы какие!
Перечисляя имена, она переводила взгляд с одного на другого, нескромно разглядывала каждого, отмечая детали и особенности их внешностей. Пораженно прикрыла ладонью губы и тихо рассмеялась от счастья. Потом вдруг повернулась. Ссутулившаяся спина и подрагивающие плечи подсказали, что девушка пишет.
— Полное... если это наш создатель!
Панк крикнул громко, в сердцах, осмелившись первым нарушить застоявшуюся тишину. Вторым было унылое, растянутое жевательной резинкой, нытье вампира:
— Да, даже мне это удивительно и не слишком приятно.
— Так грустно, — поддержала разговор девочка, — ощущать, что ты абсолютно безволен. Может, мы не хотим быть теми, кем нас сделали. Не быть героями чьей-то истории!
— Но мы — именно такие, мы не можем хотеть быть другими. Мы даже думать иначе не сможем. На все ее воля.
Маг указала на писательницу, что продолжала что-то неустанно строчить в своей тетради.
— Ну, теперь что же. Я выполнила и ваше желание, и мечту, пора возвращаться.
— Как же нам жить теперь, с тем, что мы знаем?
Девочка уже едва не плакала, но десантник, тот, в ком она видела такую надежную опору и поддержку, вдруг огрызнулся на нее.
— Ты еще не поняла?! Как она захочет!
Маг подняла посох, зашептала заклинание. Миссия была выполнена, теперь ничего не зависело ни от Мага, ни от кого-нибудь еще из миров писательских фантазий. Разве что вернуть героев туда, откуда они прибыли.
Не песок в этот раз, за гранью вздулся плотными пузырями, заволновался ковер, словно огромны бежевый скат, неторопливо взмахнул краями, а затем, вскинул их, сомкнул под потолком, превратился в огромный куль, в котором остались герои, а когда разгладился и улегся, как не бывало, в комнате не осталось никого, кроме молодой писательницы.
Она улыбнулась довольно, вздохнула глубоко, и на новой, не исчерканной еще кривым, ломаным почерком, странице тетради, вывела последние слова рассказа:
«И они ушли... Растворились утренним туманом, растаяли паром купельным, не ведая, что ждет их, но зная — есть тот, кто всегда знает ответы на любые вопросы. Потому что, он или она — писатель. Творец. Создатель!»
Владислав Кломко © 2011
Обсудить на форуме |
|
