|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Край света Олег Калиниченко © 2011 Я играю по твоим правилам И угораздило же забыть перевести часы!
Честно сказать, вчера. А грабли подвернулись только сейчас.
Воскресенье все равно проторчал в интернете, не было оказии заметить: продукты в холодильнике, а время, правильное в правом нижнем углу.
Но это — на компе. На допотопный мобильник сервис не распространяется! А на работе черт попутал взглянуть именно на мобильник!
И она не звонит. Который день кряду. Третий, кажется. Или четвертый.
И ты ей не звонишь тоже. Вы поссорились и жизнь остановилась. В этот злополучный вторник. Будь он неладен. Потому что получается уже пятый! Или даже шестой.
Кто первый даст слабину, тот и виноват.
Два идиота.
То-то несся сломя голову на кухню, когда затренькал телефон.
Но это оказались всего-навсего приятели. Из бывшей институтской группы. На предмет выпить пива завтра, то есть теперь уже сегодня в пять в парке.
Пиво — дело святое. Да и с работы два шага — спуститься на лифте и перейти площадь.
Вроде бы, чего хитрого — сверил часы, и живи себе спокойно! Так нет. Вот и принесло в такую рань! Встреча назначена на пять. А сейчас только четыре. Да и то без двадцати. Не на работу же возвращаться! Тогда вообще засмеют.
Ветка яснелистого клена склонилась низко над скамейкой. Прямо перед носом ослепительно зеленые листья трепещут, сверкая капельками дождя. Сегодняшнего, конечно. Со вчера высохли бы давно! Вон, какая жарища!
Но сегодня ведь не было дождя! А капли откуда? Так заработался, что и не заметил? То-то коллеги и слова не сказали, когда на час раньше валил!
Нет, определенно что-то не так в этом лучшем из миров.
А что именно не так?
Поди-ка, сообрази!
Сообразить? Нет проблем! Зри в корень! В этом мире все исходит от людей. Итак, кого же из людей мы лицезреем? И чем они занимаются?
Парочка на скамейке напротив. Дефилируют какие-то прохожие. Эти — вообще не в счет! Старушенция такая живописная с мопсом. Немного смахивает на Бабу Ягу. Интересно, в парке мопсов разрешается выгуливать? Бабе Яге все можно! Только ступы что-то не видно.
Тэкс. Ну и что ж тут необычного?
Разве совсем чуть-чуть: те, что напротив, вовсе не парочка. Она сидит, как аршин проглотила. И смотрит прямо перед собой. А парень рядом преспокойно читает книжку. Но — явно знакомы. Вот, он что-то с усмешкой ей говорит. Она отвечает. И качает головой. Нет, точно знакомы.
Ну и что? Ждут кого-то. Так же, как и я.
Девушка, кстати сказать, симпатичная!
Вот-вот, губы раскатал! Так семьи и распадаются! До семьи, правда, как до той стороны Луны. Нет, а все же. С какой стати я к ней прицепился?
Что именно тебе нравится: эта девушка, и хоть трава не расти!
?
Или этот мир. Этот парк. Да, все, в конце концов! И как частность — эта самая девушка? И она в таком случае ничем не лучше этой кленовой ветки со сверкающими капельками дождя листиками. Но и не хуже. А откуда, кстати говоря, взялись листья? В конце марта!
Полил проливной дождь. Сверкнула молния. И мир на мгновение погрузился в кромешную тьму.
Я точно знал, что не мигнул. И это обстоятельство почему-то казалось смертельно серьезным. И сидел теперь как дурак с широко распахнутыми глазами. А вокруг опять стоял ясный день. Нет, скорее начало вечера.
Хотя, какое там начало! До пяти еще ждать и ждать. Время тянулось убийственно медленно.
И, что характерно, одежда — совершенно сухая. С какой стати, интересно? Клен, что ли выручил?
Воздух сделался цветным. Как и бывает перед тем, как начнет темнеть.
Засверкали в красных лучах заходящего Солнца лужи на асфальте. Хоть тресни, не получалось вспомнить, были они только что или нет? Или асфальт был совершенно сухим?
Девушка смотрела теперь прямо на меня. То есть, прямо в глаза. В упор.
В ее удивительных черных очах стояли слезы. И еще, они улыбались.
Ума не приложу, как удалось все это рассмотреть. Не отводя взгляда от выреза ее платья.
Одета слишком легко, явно не по сезону. И, где-то боковым зрением — очень красиво и стильно! Рассмотреть детали одежды никак не получалось!
Что ты пялишься?! — мысленно кричал я себе. — Это же неприлично!
Да, честно говоря, это не лезло ни в какие ворота.
Но это не имело больше значения. Потому что значения больше не имело вообще ничего.
Стало тяжело дышать. И никак не получалось надышаться.
Усилием воли сбросил наваждение. Точнее, попытался сбросить. Не очень-то это вышло. Но зато показалось, что глаза ее одобрительно улыбнулись.
Время, которое тянулось только что как резиновое, ускорилось вдруг в обратную сторону и сжалось в клубок. Как кошка в предчувствии холодов.
Мысль об ускорении времени мелькнула и погасла.
Понятно, стоило подойти и поинтересоваться хотя бы, как ее зовут. Но ноги сделались деревянными. Хотя, зачем подходить! Расстояние между скамейками — от силы несколько шагов. Спросить можно прямо отсюда.
— Совсем плох! — ехидно констатировал над ухом подозрительно знакомый голос. И чья-то лапа отвесила подзатыльник.
— Да, оставь ты его в покое! — ответил не менее знакомый голос. С трудом удалось сообразить, что это Пашка.
— Поди, лучше, пивка попей, полегчает! — не унимался первый. Этого не получалось вспомнить, хоть тресни!
— Нет, погодите, парни! Я, кажется, придумал! — раздался третий голос. На этот раз, толстяка Славика.
Славик проявил свойственную ему житейскую мудрость и через очередную бесконечность наваждение развеялось. Потому что волшебные глаза приблизились чуть ли не вплотную. То есть практически на расстояние вытянутой руки.
Воспитанность заставила встать. И мир разительно изменился.
Да, конечно, она красива. Это понятно. Как говорится, без комментариев.
Но речь не об этом. Время перестало быть резиновым и сделалось привычным. То есть, никаким.
Теперь она не смотрела так же пристально, как только что, а разговаривала с моими приятелями. Причина изменения основы физических законов шизофреническая, но другая не придумывалась, хоть тресни!
Зато, ревность шибанула кувалдой. Хотя здравый смысл подсказывал, что ревновать тут не к чему. Обычные дежурные фразы. Похоже, Славик только что пригласил их двоих присоединиться к нашей компании. Девушка соглашалась, а ее спутнику было по барабану.
— Повезло тебе, как утопленнику! — сказал чуть позже, во время священнодействия в баре, рассудительный Славик, — Красота, она, знаешь ли, затягивает. Как в омут. Смотри, решать тебе, но лично я бы не рискнул. Что-то есть в ней этакое, русалочье! И время тянется до бесконечности. Но это, конечно, полная ерунда...
Последнее прозвучало скороговоркой. Как будто опасался возражений. Но я, конечно, не возражал...
***
Наше шествие в пивную напоминало ту древнюю рекламу: чтобы снять хороший кадр, надо сделать пятьдесят семь дублей. Чтобы снять пятьдесят семь дублей, надо быть в тонусе...
На горизонте алела заря, мокрый асфальт переливался всеми цветами радуги, а мы все шли и шли. Хотя, там пути — метров двадцать от силы. Совсем же рядом сидел!
Стоило дойти до дверей заведения или приблизительно до дверей, и как будто слышался недовольный возглас сумасшедшего режиссера: «Нет, нет! Никуда не годится! Пробуем еще раз!»
И так — раз пятьдесят. Хотя, кто знает этих режиссеров кино. Может, они все такие!
Ребята происходящее переносили стоически, как будто и не замечая. Мысль о съемке расцвела махровым цветом. Типа, пригласили на съемку и не предупредили. Для прикола. Интересно, сколько платят сегодня массовке? А вдруг овчинка стоит выделки?! Если я не вижу кинооператора, это не значит, что их не существует!
Каким образом мы каждый раз от дверей пивной возвращались к скамейкам, ума не приложу!
Двадцать шагов проходятся быстро. Но двадцать раз по двадцать — совсем другое дело! Собственно, еще бы замечать такие мелочи! Она соизволила со мной заговорить!
Резанула глаза деталь: куда-то делась книжка этого ее знакомого. Он горящими глазами посматривал на всех нас и шел вместе со всеми.
Напоминая того самого приснопамятного режиссера.
Или мне пора в психушку, или они, эти двое какие-то...
И, между прочим, с какой стати такая жара! Я, одетый строго по календарю по состоянию дел на конец марта — попросту взмок.
А во что конкретно была одета она — понятия не имею. Грешным делом, так и не обратил внимания.
Жарило — в пять вечера! — как в середине июля. Это и послужила завязкой нашего разговора.
— А, скажите! — пролепетал я, наконец, набрав в легкие побольше воздуха, — Это не вы устроили такое пекло? Смотрю, из всех нас, вы единственная одеты по погоде!
Пошутил, конечно! — с запоздалым ужасом безмолвно завопил внутренний голос. Но колесо Истории было не остановить.
Она прошла несколько шагов, глядя под ноги.
— Как тебя зовут? Ничего, что я на ты? — спросила она, наконец, завораживающе музыкальным голосом.
— Да, нормально, — ответил я. На душе действительно полегчало, — Давай на ты. Меня зовут Олег. А тебя?
— Ну, скажем, Марина. Прости, мое полное имя пока прозвучит для тебя непривычно, — недавние подозрения расцвели махровым цветом, — Конечно, жару, как ты выразился, устроила я. Специально, чтобы быть так одетой. Ты ведь часто здесь бываешь?
Что-то в ее логике резануло слух. Но вопрос прозвучал так невинно, что я ответил, не задумываясь.
— Почти каждый день. Я в двух шагах работаю. Но, прости, я уверен, что вижу тебя в первый раз.
— И я тебя, конечно, тоже. Но одно другому не мешает! Разве нет?
Ее глаза сверкнули хитринкой, и я с легкостью согласился. И еще один камень свалился с души. Это ведь девушкам обычно свойственно ворчать: но мы пока так мало знаем друг друга! А тут, на тебе! Видишь человека впервые, и это — то же самое, что и каждый Божий день!
— Выходи за меня замуж! — ляпнул я в ответ, не долго думая.
— Ты это... серьезно? — нерешительно переспросила она.
— Абсолютно! — тут же заявил я.
— Внимание! — сказала она, останавливаясь.
Все сразу же замолчали. Взгляды пересеклись на нас. Кроме этого ее приятеля. Тот принялся рассматривать небеса. С улыбкой инквизитора. Интересно, как-то у них по очереди получается.
— Олег только что сделал мне предложение. И я отвечаю согласием. Так что мы приглашаем вас всех отпраздновать свадьбу.
И под возгласы всеобщего одобрения открыла многострадальную дверь. Марафон на этом и закончился. Почему-то показалось, что кроме меня его никто и не заметил.
***
Вошел и оторопел. Сегодня эту забегаловку было не узнать. Стены вместо стеклянных выглядели вполне деревянными. Да еще с массивными темно-зеленого бархата портьерами. Столы тоже деревянные, покрытые лаком. А вовсе не полусломанный пластик! Или нас занесло в какой-нибудь VIP, или это у меня душа пела.
Нас было человек десять, включая меня и двоих наших гостей. Остальные присоединились внутри. Кроме нашей, довольно шумной компании здесь обитало еще несколько точно таких же. Народу набралось, как сельдей в бочке. Что и подсказывало: та, та она. Никуда она не делась, голубушка!
Ребята меня окружили, толком не давая даже сесть за стол. Тот самый, имя которого я, хоть убей, не могу вспомнить, хлопнул по плечу, спросил: «Где это ты отхватил такую кралю?»
— Да, только что познакомились! — ответил я. — Сам же все видел, а что?
— Люди уж больно необычные. Ни на кого не похожи. — Ответил он.
Глаза его горели. И я спросил на всякий случай: «А ты тоже заметил?»
— Что именно?
— Ну, как мы только что в парке шли и шли, и никак не могли прийти?
— Ты говори, да не заговаривайся! Шли и шли. Как всегда! — отчего-то крикнул он.
Ребята собрались все вокруг нас. Зашумели.
— Ну, как же, я сам же видел! Славка, ты хоть заметил что-нибудь?
В голове помутилось на миг. Но явно не так, как тогда на скамейке. Да и челюсть теперь болела изрядно. А этот тип, как его там, тряс кулаком. Отбил, небось, о мою челюсть.
Славик энергично протиснулся между нами.
— Чего ты на него взъелся?! — спросил он этого типа.
— А зачем он ересь всякую несет! — уже куда менее уверенно отвечал тот.
Между нами появилась Марина. Телосложения она была с виду — довольно хрупкого. Что она решится ввязываться в мужские разборки, никак нельзя было предположить.
За окном стемнело, хотя совсем недавно стоял ясный день. Март, правда, но не десять же часов! — подумал я и увидел в зеркальном окне вскочивший под глазом солидный синяк.
Не быстро ли? — вяло мелькнула мыслишка. Зуб даю, Славик подумал точно о том же, судя по его озадаченному взгляду.
— Вот что ребята! — решительно заявила Марина, — С этой минуты я заявляю на своего благоверного все права. И решительно возражаю против подобного рукоприкладства.
С этими словами, она озабоченно глянула на мою физиономию и носовым платком стерла всякие следы синяка. Что прекрасно было видно по отражению в окне.
Самое интересное, что и болеть тоже перестало!
В зале послышалась музыка. Пересекая нашу компанию побежала цепочка ряженых. В костюмах итальянской комедии масок. Один из них, в костюме Арлекина, оказывается, стоял напротив меня. Схватив кого-то за руку, он убежал со своими.
А типа, что совсем недавно двинул мне в челюсть, как будто и не было...
***
— Послушай, ты действительно выходишь за меня замуж? — спросил я Марину чуть позже, сидя за столом, несколько обалдевший от стремительности развития событий.
— Именно так. А ты на самом деле женишься на мне? Или пошутил? — невозмутимо ответила она.
— Конечно! Какие уж тут шутки!
— Твои приятели и в ус не дуют, что мы как-то от вас отличаемся. А ты видишь нас как есть и все же решился сделать предложение. Интересно, почему?
— Да, просто почувствовал, что ты согласишься. А как это вы делаете... даже затрудняюсь правильно выразиться... как это вы переходите от единичного ко всеобщему? Как будто это одно и то же! Я правильно выражаюсь?
— Все правильно. Они различаются. Для этого нам достаточно простого усилия воли. Как вам, чтобы поднять руку. Или пройтись по дороге. Но не думай! С тобой я играю по твоим правилам!
— Так, вы, получается, не люди? — спросил я, не ведая, что и думать.
— Ответ философский, — дружелюбно сказал, подключаясь к беседе, приятель Марины, — Я, кстати сказать, предсказывал ей, что еще до захода Солнца ты сделаешь предложение.
— А она? — спросил я, вспомнив те их переговоры на скамейке вполголоса. Из которых, честно говоря, ни черта не расслышал.
— А я ему просто не поверила. Подумала, что подлизывается. Не могла вот так сразу поверить в свое счастье. Ты ведь мне сразу понравился!
— Понимаешь? — продолжил приятель Марины. Кстати, забыл сказать, что он представился Остапом. Тоже скорее всего какое-нибудь сокращение, — Внешний образ или облик, то, как выглядим мы и вы — он универсален. Другое дело, что в данном случае возможно скрещивание видов. Не думай, что вы — первая такая пара. Получается даже вполне полноценное потомство. Почему она и согласилась. Правда, до сих пор такие пары всегда жили у нас. В этом отношении, вы — первые. Уместно сравнение Человека со Словом. Одно дело синтаксис, другое — внутреннее содержание. Короче говоря, суть вопроса упирается в понимание сущности Человека...
А вокруг дым стоял коромыслом. Народ вовсю праздновал, веселился. Знали бы хоть, что празднуем-то!
А, может быть, и не было ничего?
***
Вот так оно и случается. Счастье, оно счастье и есть. Что о нем говорить! А вот, поди, кому объясни, что за кашу я заварил! Своим приятелям я уже и не пытаюсь...
Олег Калиниченко © 2011
Обсудить на форуме |
|
