|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Край света Ольга Алёшина © 2011 Полуявь Месяц за окном тревожил Адриана. Свет таинственно переливался и манил, юноша осторожно встал, стараясь никого не разбудить, оделся и вышел на улицу. Ночь! Она обнимала прохладным ветром и предчувствием счастья, она шептала: не останавливайся, тебе пора, надо торопиться. Озёрная гладь отражает тёмное небо и лунная дорога убегает в бесконечность.
Адриан улыбнулся. Это не месяц позвал его. Это она — дивная девушка с тёмными волосами зовёт дыханием ночи. Первый раз удивительная красавица показалась Адриану в начале июня. В сумерках лесная чаща не страшна, все тропинки знакомы, с закрытыми глазами он найдёт дорогу к озеру. Там, у водопада лежит большой валун. Если осторожно выглянуть из-за чёрной ольхи, то в лунном свете можно увидеть девушку с длинными волосами, услышать её тихий голос и даже встретиться с незнакомкой взглядом. Потом всё исчезает. Неосторожный звук или движение, и лунная тайна тает в ночном ветре, у Адриана слипаются глаза, и сон валит с ног. До рассвета снятся туман и лес. Но сегодня юноша не позволит спугнуть прекрасную гостью из другого мира, он притаится и будет жадно ловить каждое мгновение неземного чуда.
Откуда она возникла? Из воды, из воздуха, из ночи? Не имеет значения, она стала наваждением и тайной... единственной тайной за всю его, пока ещё совсем короткую жизнь.
Вряд ли поймут родители, и поймёт Каталина, зачем он каждую ночь ходит на озеро. Да никто и не узнает! Соседка Каталина милая и хорошенькая, ему бы любить её, как раньше, но... разве может она сравниться с той, которая вызывает его ночным ветром? Жаль, но теперь он избегает Каталину.
Адриан легко спустился в овраг и выбрался из него, впереди колючие заросли боярышника, но он и в темноте не потеряет тропинку к озеру. Сколько раз, с бьющимся сердцем, он пробирался лесной дорогой к месту свидания. Свидания? Вот уж странно! Ни приблизиться к таинственной девушке, ни поговорить с ней ему ещё не удавалось, и, всё же, ведь это именно она звала его каждую ночь. А значит, рано или поздно, он подойдёт и узнает её имя. Возьмёт тонкую руку в свою ладонь и поцелует бледные губы. От таких мыслей перехватывало дыхание, а ветер отгонял один образ, сменяя его другим, таким же невозможным и туманным.
Чёрная ольха, водопад. Но как не спугнуть видение? Адриан осторожно раздвинул ветки и едва удержался на ногах: в лунном свете, на камне сидела его волшебница, медленно перебирая густые пряди. Загадочная улыбка появлялась и сразу пропадала, а глаза на матовом лице сверкали жёлтыми искрами. Она ещё лучше, ещё прекраснее, чем в его воспоминаниях!
— Ты не устал следить за мной, Адриан? — тихий переливчатый смех вывел его из оцепенения. — Сколько ночей ты будешь прятаться за чёрной ольхой и засыпать на мягком мху? Выходи, раз такой упрямый.
Он не ослышался? Она произнесла его имя и позвала? Значит, она не видение и не плод воспалённого воображения, как опасался Адриан. Днём он иногда ловил себя на этих грустных мыслях, но гнал их прочь. Да и что такое день? Дневной свет означал разлуку и тоску по чуду. Ночь — вот истинная стихия любви!
Адриан вышел из кустов и приблизился к незнакомке. Вблизи она протянула хрупкую руку в блестящих браслетах:
— Зачем ты пришёл, зачем беспокоишь меня? Я умываюсь лунным светом, пою песню для матери, а ты меня отвлекаешь. Люди пугаются неизвестного, и ты должен был навсегда покинуть это место, впервые проснувшись в лесу. Почему же ты не боишься?
Загадочная улыбка, лукавый взгляд.
— Я не знаю, кто ты, — прошептал юноша. — Но ты самое прекрасное создание на свете, и я люблю тебя.
Брови незнакомки нахмурились:
— На свете? Да как ты смеешь?! Свет — смерть, я дитя ночи. Хорошо, что тебя не слышит моя мать, не избежать бы тебе кары за такое неслыханное оскорбление!
Адриан медленно опустился на колени, не в силах отвести взгляд от её лица:
— Я обидел тебя? Прости. Не прогоняй, позволь остаться. Я готов умереть возле твоих ног.
Он произнёс эти слова? Безумие! Но взгляд девушки заискрился смехом:
— Оставайся, если ты так глуп. Или беги, пока не поздно. Неужели ты не видишь, что я не человек? Не боишься?
Чарующий голос! Она не человек? Но какое это имеет значение, если у неё лицо ангела? Если она не человек, то зачем ему люди? Среди них он никогда не встретит и бледного отблеска неземного сияния жёлтых глаз.
— Как тебя зовут? — проговорил он непослушными губами.
Имя должно оказаться таким же удивительным, как весь её облик.
— Селентина, — снова тихий смех. — Хочешь узнать, кто я? Я не человек, это чистая правда. Моя мать Бастет, мой отец... имя ему — Тьма, хотя у него много имён. Я дочь Луны и Темноты, я — Селентина! И я тайна. Ночь принадлежит мне: ветер, звуки и запахи — всё в ней моё! Слышишь? Мать дала мне силу, отец дал власть. Больше тебе знать не надо.
Он слушал её и не слышал, слова текли и журчали, как вода, и с каждым мгновением Адриан всё глубже погружался в сладкое оцепенение.
«Селентина! Селентина! Есть ли имя, более достойное тебя? Селентина, темнота твой дом. А ты моё божество в храме ночи!»
Сколько времени он провёл возле её ног, какие речи они вели, и когда наступило утро, он не заметил. Наваждение пропало вместе с первой полоской света над лесом. Юноша очнулся на сырой траве, разбитый и усталый. Голова болела, перед глазами проплывали радужные круги, а подняться на ноги еле хватило сил. Шатаясь, он побрёл домой, но ветви цеплялись за него, стараясь удержать, а земля под ногами стала неровной. Около часа Адриан пролежал на траве, уже выбравшись из леса. Что с ним случилось? Если ты не человек, Селентина, то кто же ты?
— Поклонишься моей матери, и она позволит тебе стать одним из нас, — звучало в ушах. — Любишь меня? Тогда пусть твоя любовь приведёт тебя ко мне. И мы будем вместе.
Сладостные обещания. Селентина! Но почему сейчас нет сил подняться? Тело окаменело, в ушах звон.
Адриан лежал в горячке. Он не помнил, как добрался домой, а возле порога его подхватил отец и отнёс в дом. Мама позвала лекаря. Лекарь что-то бормотал, ощупывал Адриана, прикладывал к нему странные предметы и слушал дыхание. Потом прописал горькие порошки и долго бубнил непонятные слова в соседней комнате. Адриану было всё равно, он не прислушивался, да и в ушах звенела странная музыка. Ничего теперь не имело значения, кроме того, что он не сможет отправиться в лес и встретиться с Селентиной.
В первый же день прибежала Каталина, и вот назойливая!, не уходила, стараясь оказаться полезной. Она бы так и не отошла от постели больного, если бы за окном не стемнело.
— Пора, — вздохнула девушка, поправляя непослушный завиток. — Отдыхай, я приду завтра.
Скорее бы она ушла, но зачем она потянулась к окну?
— Я занавешу, чтобы тебе не мешал месяц. Спи спокойно.
«Нет! — мысленно крикнул Адриан, но сил почти не осталось, а его шепот Каталина не услышала».
Она проворно задёрнула штору, в который раз погладила Адриана по руке и вышла за дверь.
— Адриан, милый Адриан, ты не знаешь, как я тебя люблю! — произнесла грустная Каталина возле дома. — Когда я узнала, что ты болен и бредишь в горячке, моё сердце чуть не разбилось. Как я испугалась! И испугалась ещё больше, когда...
«Когда услышала, кем ты бредишь, — Каталина подошла и присела на лавочку в саду, продолжая думать о странных словах, услышанных ей возле постели. — Бастет, мать ночных чудес, я поклонюсь тебе, только отдай мне свою дочь».
И несколько раз он звал ту, от имени которой у Каталины пробегали по спине мурашки. Нет, это не бред, она знает, о ком он говорил. Адриан так и не удосужился разгадать Каталину, вглядеться в её облик. А разве забыл он фарфоровую статуэтку в доме своей бабушки? Хорошенькая пастушка держит в руке букет и смотрит на мир яркими голубыми глазами. Маленький Адриан не удержался и поцеловал крохотные ручки, такие они оказались миленькие! И такая прелестная пастушка с завитками из фарфоровых кудряшек!
— Когда я вырасту, — пообещал ей пятилетний мальчик. — Я выпрошу тебя у бабушки Ханны, и ты станешь моей куклой. А потом ты отведёшь меня в своё фарфоровое королевство, и я стану там принцем. Ты же там принцесса, милая Каталиночка?
Забыл, забыл Адриан, как любовался розочками на её платье. И как со шкафа на них смотрела чёрная кошка, блестящая и металлическая. Только её жёлтые глаза внимательно следили за мальчиком и куклой, которую он назвал Каталиной.
— Разве ты не знаешь, милый Адриан, что вещи обретают душу, если человек пожелает её в них вложить? Ты так захотел подружиться с фарфоровой пастушкой, и вот — я твоя соседка. Но ты бежишь от меня к чёрной кошке, любимице твоей бабушки. Селентина! Не знала я, что она тоже здесь! И зачем Ханна столько времени разговаривала с чёрным сфинксом?
А однажды вечером ты загадал проснуться взрослым и уснул. И ты стал взрослым в своём сне. Снятся тебе сейчас и этот дом, и этот лес, и твои родители. Снимся и мы с Селентиной, и каждая из нас хочет увести тебя в своё королевство. Только у Селентины темно и страшно, у неё можно остаться навсегда и уже никогда не проснуться. И она тебя не любит. А я люблю! И всегда буду помнить, как ты поцеловал мои руки. У меня есть один весёлый сон для мальчика, которому так хочется побегать с принцессой по зелёной траве в волшебном королевстве. И не беда, что проснувшись, ты променяешь меня на игрушечных солдатиков. Главное — чтобы ты проснулся! Ведь наяву ты не просыпаешься уже несколько дней! Но не волнуйся, милый Адриан, я отведу от тебя беду, я спасу тебя от лап злющей Селентины.
Оставшись в одиночестве, Адриан постарался подняться. Но как же он ослаб! Даже оторвать голову от подушки удалось с трудом, а раздвинуть шторы оказалось почти невыполнимой задачей. Только лунный свет ему сейчас необходим — он единственное напоминание о Селентине. Преодолевая слабость, юноша добрался до окна и распахнул створки. Свет от месяца пролился в комнату, ночной ветер принёс звуки и запахи, а вместе с ними и нежный голос Каталины:
— Разве ты не знаешь, милый Адриан, что вещи обретают душу...
Как же так? Он маленький мальчик, а Каталина фарфоровая статуэтка из шкафа бабушки Ханны? Но вот же он — взрослый, вот его руки — они совсем не детские, лицо в зеркале над умывальником — лицо молодого человека... но... почему тогда он не помнит, как вырос? Не может вспомнить последние десять лет своей жизни? И почему не изменились родители, совсем не постарела мама, а, кажется, стала ещё моложе? И Адриан вспомнил. Да, права Каталина, он мечтал проснуться взрослым, но не проснулся. Он во сне, и этот дом ему мало знаком, ведь детали в сновидениях не имеют значения. И сад за окном, и лес лишь кажутся знакомыми, но Адриан знает только одну тропинку, и тропинка эта к лесному озеру. Наяву такое невозможно. Но отчего спящий Адриан чувствует себя взрослым? Иначе бьётся сердце, его переполняют незнакомые, упоительные чувства, он любит! Но в кого он влюблён? В чёрную кошку? Да, у бабушки Ханны на шкафу стояла статуэтка кошки с жёлтыми глазами, так вот кто его загадочная Селентина! А куда отправилась Каталиночка, бедная принцесса-пастушка, слишком маленькая и хрупкая, чтобы защитить мальчика от ночной колдуньи? А у него нет сил, чтобы последовать за ней. Не она должна защищать его, а он обязан помочь той, которая рискует жизнью ради детского поцелуя. Адриан вспомнил, как дотронулся губами до фарфора.
Лес встретил Каталину шипением змей и уханьем филина.
— Я не боюсь тебя, кошка! Это не наш с тобой сон, отпусти моего Адриана!
Но ночь хранила молчание, и девушке пришлось пробираться сквозь чащу, царапая светлую кожу о колючие ветви. Там, где ступала Каталина, темнота рассеивалась. Цветы поднимали головки и снова опускали их, стоило ей пройти дальше. Возле чёрной ольхи девушка остановилась. Не прикасаясь, она развела ветви и увидела женщину с головой кошки, сидящую на камне. Звякнули диковинные украшения — грациозная фигура повернулась навстречу пришедшей.
— Видел бы он тебя настоящую! — всплеснула руками Каталина. — Зачем, ну зачем тебе маленький мальчик, мой милый и добрый Адриан? Ты превратила его волшебный сон в кошмар. Селентина, отпусти его!
— Глупая кукла, — промурлыкала кошка, облизывая запястье. — Растаяла от поцелуйчика ребёнка? А завтра он будет играть в игрушечные замки и в деревянных лошадок. Завтра он забудет тебя, бедная пастушка!
— Пусть! Но в этом сне он должен стать принцем в моём королевстве. А я в нём принцесса Каталина. Зачем ты вмешалась?
— Видишь ли, глупенькая принцессочка, — жёлтые глаза сузились, а мурлыкание перешло в шипение. — Ханна подарила мне частичку своей души, но ещё до Ханны тысячи людей поклонялись чёрному сфинксу. Ты жива благодаря лёгкому дыханию одного ребёнка, а моя мать уже тысячи лет живёт душами взрослых людей. И кормит меня. Кошка не бросит своего котёнка. Только я выросла и сама вышла на охоту. Не думаешь же ты, что темнота уступит место свету, если этот свет возник из мимолётной детской привязанности? Заметь, как много вокруг тьмы, а свет в этом сне еле-еле держится вокруг тебя одной. Но и он скоро погаснет. Адриан нужен мне. Хочешь остановить меня, куколка? Попробуй!
— Но выбор делать ему! — воскликнула Каталина. — Он болен тобой, но он поправится!
— Ты ещё не поняла, — промурлыкала кошка. — Он уже никогда не встанет. Он ждёт меня, ты даже не представляешь, как ждёт! Я приду к нему перед рассветом и вылечу его. Но рассвета он не увидит. Выбор? Забудь.
— Что надо забыть? — рядом с Каталиной появился Адриан. — Не волнуйся, принцесса — я тебя вспомнил. Какая ты умница, что укрыла меня от лунного света. Мне удалось встать, раздвинуть шторы и открыть окно в сад. А потом я услышал твой голос и узнал тебя. Ты же хотела, чтобы я тебя подслушал? Ты говорила в саду, зная, что я не пропущу ни одного слова. И память вернётся ко мне вместе с рассказом.
— Я надеялась, — тихо произнесла Каталина.
— Обманула? Меня? — кажется, не столько разозлилась, сколько удивилась Селентина. — Оказывается, не такая уж ты глупенькая, пастушка. Но ты не могла рассказать ему правду! Никто во сне не может сказать спящему, что он спит.
— А я рассказала не ему, а саду, — ласково улыбнулась Каталина.
Адриан кивнул, отвечая на её улыбку:
— Я не пошёл за тобой в лес, я всё вспомнил: тебя, свой дом, дом бабушки, чёрного сфинкса в гостиной, и стал здоров. Не знаю, как. Затем просто пожелал оказаться рядом с тобой и оказался здесь, как бывает, когда спишь. Значит, я во сне. А эта шипящая фурия — моя возлюбленная Селентина. Одного не могу понять — какой Бастет я должен был поклониться?
— Вот видишь, кошка. С твоим появлением это уже не обычный сон, — сказала Каталина. — Мальчик никогда не слышал о лунной богине, а ты произнесла её имя. Никто во сне не может сказать спящему о чём-либо существующем, но не хранящимся в его памяти. Значит, ты отправила нас в полусон-полуявь. Зачем?
— Ты догадлива, — прошипела Селентина. — Полуявь — это то, что мне надо. Во сне нельзя, а в ней можно сделать осознанный выбор.
Кошка прижала уши и из точёных пальчиков вылезли железные когти. Послышалось царапание железа о камень.
— Не важно, принцесса, — решил Адриан. — Я не хочу знать, кто такая Бастет и ни о чём не хочу её просить. Сейчас я возьму тебя за руку, и...
— Не двигайся! — в ужасе воскликнула Каталина. — Осторожно! Смотри, она опять принимает человеческий облик! Видишь границу света и тьмы между нами? Если ты шагнёшь за край света, она навсегда утащит тебя в тёмное королевство!
— Сказки, — промурлыкала красавица Селентина. — Не верь кукле. С твоего согласия я отведу тебя в царство моей матери, где ты навсегда останешься взрослым и станешь принцем, как и хотел. Чёрным принцем ночи. Ты любишь меня, иди ко мне, Адриан.
— Не слушай её! — чуть не заплакала Каталина. — Она дочь луны и того, кто стал отцом любой лжи. Если ты пойдёшь с ней, то никогда не проснёшься!
Свет от Каталины еле пробивался сквозь густой ночной мрак, а темнота Селентины укрыла почти всё пространство, в котором светились лишь месяц и жёлтые глаза.
— А кто ты, куколка? — с усмешкой спросила Селентина. — Говоришь о моём отце, а кто создал тебя?
Каталина растерялась. Она знала ответ, но поймёт ли её мальчик? Впрочем, он повзрослел:
— Моё существование в мире кратко, я родилась из чистоты детских помыслов. Мне позволил дышать тот, кто хранит дитя.
— Хранитель?! — фыркнула Селентина. — Нашёл с кем связываться!
Каталина покачала головой.
Темнота обволакивала и шептала что-то неясное разными голосами. Или это ветер шелестел листьями, подражая шепоту и вздохам?
Адриан замер, пытаясь проникнуть в тайну их разговора. Да кто они обе? Статуэтки? Нет, не только. Ночь дышала и манила, но свет, исходящий от Каталины удерживал на месте. Какое принять решение? Шаг, и Адриан окажется во власти тьмы.
— Любви... во власти любви... ты мечтал о ней, иди ко мне...
— Смерти... во власти смерти!
Он думал одно мгновение.
— Не знаю. Я не против остаться взрослым, — задумчиво улыбнулся юноша. — Взрослым, оказывается, я могу полюбить девушку, и это восхитительно! Но... не кошку. И, кроме того, — добавил он, протягивая руку Каталине, — мне кажется, я что-то пропустил. Не наигрался в солдатиков, наверное. Ведь детство тоже хорошее время, верно?
Ольга Алёшина © 2011
Обсудить на форуме |
|
