|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Любовь вопреки . Chess-man © 2011 Как я всё потеряла День не задался с самого начала. Я проспала, разбила ногу, вскакивая с кровати, включила кофеварку и обнаружила, что кофе закончился. Кончились также йогурт, мюсли и испортился сыр.
Потом выяснилось, что лак на руках начал отслаиваться, а времени уже совершенно не осталось. К тому же, я надела первое, что попалось под руку, то есть вчерашние юбку и блузку с жакетом, и только вылетев за порог квартиры поняла, какую допустила глупость. Прийти на работу два раза подряд в одном наряде — это просто самоубийство. Весь день теперь придётся слушать издёвки.
Пришлось бежать на метро, и, трясясь в битком набитом вагоне, мучительно выискивать животрепещущие темы. Единственный способ избежать всеобщих насмешек на сегодня — говорить о чём-то, что интересует девочек больше, чем мой гардероб.
И мой макияж.
И моё отношение к работе.
И моё отношение к коллегам по работе.
И моё отношение к мужчинам.
Я поняла, что начинаю реветь. Ещё чуть-чуть, и превращусь в такое страшилище, что меня дальше проходной не пустят.
Но сначала новости о войне. О том проклятом «инциденте», который у каждого порядочного человека вызывает приступ раздражения или даже гнева.
Я непорядочная. Мой мужчина миротворец — полковник презираемого всеми космодесанта. Варвар, рождённый убивать себе подобных.
В первый раз, когда он пришёл к нам на работу, я чуть сознание не потеряла. Он был такой огромный, грозный и уверенный в себе, что становилось жутко. Он подошёл к моему столу и вдруг улыбнулся по-мальчишески:
— Девушка, вы не могли бы мне помочь?
Именно так, тепло и проникновенно. Я сидела как дура и ни слова не могла сказать. А он терпеливо ждал ответа. Потом много раз говорил, что влюбился в меня с первого взгляда. Но я всё равно ему не верю — как можно влюбиться в такую замухрышку, как я? Тем более в нашем офисе, где в одном зале десять принцесс модельной внешности и одна уродина. Но даже если он врёт ...
— Наши «доблестные» вояки нанесли очередной бомбовый удар по повстанцам на планете Флорес две недели назад. Погибли десятки тысяч мирных жителей. Десант под руководством полковника Леклерка высадился для уничтожения уцелевших. Вот кадры с места событий ...
Боже, я так замечталась, что чуть не пропустила главное! Пусть его оскорбляют, пусть презирают, обыгрывают его фамилию плоскими остротами — главное, что он ещё жив. И я увижу его впервые за неделю. Я поставила наручный комм на запись, и люди в вагоне перестали раздражать. Жизнь налаживалась. Диктор перешёл к анекдотичным новостям.
Ну да, ведь это же главное! Меньше политики, больше позитива и море любви! Только я часами ловлю новостные каналы, чтобы хоть что-нибудь узнать об Артуре. За последние полтора года я научилась читать между строк лучше любого военного аналитика. И я стала ненавидеть окружающих.
Вот и сейчас, что весёлого в новости, услышанной мною на выходе из метро:
— Вчера в одном из районных судов столицы разбирательство дела превратилось в фарс. Некто Николай К. обвинялся в сексуальном насилии над своей секретаршей Натальей В. Наталья подробно описала что и как Николай проделывал с ней, и просила три миллиона в возмещение морального вреда. Дела подобного рода, как правило, выигрываются истицами — но не в этот раз. Вместо заключительной речи обвиняемый снял штаны и продемонстрировал отсутствие у себя орудия преступления, так натуралистично описанного истицей. Личный меддиагност подтвердил, что операция по удалению обоих яичек была проведена мужчине за три года до данного судебного разбирательства. Теперь незадачливая потерпевшая превратилась в обвиняемую в клевете. Сам же Николай К. пояснил, что теперь у него отпали последние сомнения в целесообразности того, что он над собой проделал три года назад.
Мне, почему-то, не было смешно. Я лишь представила, что на месте этого Николая может оказаться Артур, и решила — выкину все диагносты из дома на фиг! Тоже мне — индивидуальный доктор!
Зато есть, о чём болтать на работе. Я представляла себе, как взорвётся наш дружный коллектив, услышав такое! И может хоть на секунду все забудут о моём вчерашнем наряде. О моём отвратительном макияже. О моём опоздании, и его вероятных причинах.
Я поняла, что начинаю реветь, и совсем не хочу подниматься на свой этаж.
— Мэри!
Если бы дьявол существовал, он бы говорил именно так! Спокойно, строго и насквозь предупредительно.
Оклик Риммы поймал меня, когда я почти добралась до рабочего места. От страха у меня подкосились коленки:
— Простите пожалуйста, Римма, я проспала, — залепетала я, стараясь не встречаться взглядом с начальницей.
Ещё повезло, что я умудрилась не назвать её отчество — в последний момент прикусила язык. Римма Марковна очень не любит это. Ей кажется, что отчество её старит. Хотя в свои сорок она выглядит на тридцать, и лишь в моменты гнева на тридцать пять. А одевается она так, как я никогда не научусь.
Продолжить оправдываться я не успела. Натали — моя соседка по рабочему месту — понимающе прыснула в кулак. Я почувствовала, что на меня смотрит весь офис и поняла, что сейчас умру от стыда.
Римма посмотрела на меня своим фирменным рентгеновским взглядом и прокомментировала:
— Вчерашняя одежда, вчерашний мейкап, немножко припухли глаза, — это казалось мне приговором, но тон начальницы внезапно смягчился. — Мэри, ко мне в кабинет.
Я пошла за ней на оглашение приговора. Натали украдкой показала мне большой палец. Она-то опаздывает постоянно.
Когда дверь закрылась, последовал прямой вопрос:
— И кто он?
Римма приготовилась слушать. Ну да, в нашем офисе есть только одна уважительная причина для опоздания на работу — ночь с мужчиной. Та же Натали — наша записная львица — до сих пор не получила серьёзных неприятностей только потому, что все завидуют её похождениям.
Надо было соврать. Надо было бы выдумать что познакомилась с кем-то в баре, или подцепила клиента. Но сама мысль о подобном ...
— Вы неправильно всё поняли, Римма. Я просто допоздна ждала свежие новости. Челнок с Флорес должен был прийти в два часа ночи. Но они задерживались. И я ...
С каждой моей фразой Римма мрачнела всё больше. Наконец она не выдержала.
— Послушай, девочка, ты себя гробишь. Ты талантливая, преуспевающая сотрудница. У тебя огромные перспективы карьерного роста. Сейчас у тебя лучшие годы в жизни. И на что ты их тратишь? На ожидание этого лузера?
Я пыталась вставить хоть слово, но Римму прорвало:
— Он годами не бывает дома, шляясь по всяким дырам. У него совершенно нет перспектив. И фамилия! Боже, с такой фамилией на твоей карьере мигом поставят жирный крест! Я ещё понимаю, если бы он был твоим мужем для мебели или официальным любовником. Такое приемлемо. Но ты же ведь не подпускаешь других мужиков на пушечный выстрел! Ради этого неандертальца ты закапываешь себя в могилу!
И я не выдержала. Слёзы, которые до сих пор с трудом удавалось сдерживать, хлынули рекой. А Железная Римма обняла меня и успокаивающе зашептала:
— Ты должна жить, девочка. Найди себе самца, развейся. Научись получать удовольствие, пока молода и красива.
Это я-то красива? Надо мной глумятся каждый день. Я не понимала приступа материнской нежности, внезапно обуявшего нашу начальницу. И от этого непонимания слёзы высохли. Римма отстранилась, посмотрела внимательно и грустно улыбнулась:
— Вот и хорошо!
Потом подошла к двери кабинета, открыла её и добавила уже своим обычным стальным тоном:
— Строгий выговор! И чтоб это было в первый и последний раз!
Я, опустив голову, покорно побрела до рабочего места.
В течении следующего часа мой рабочий комм разрывался от соболезнований, слов поддержки и прочей ерунды. Но я не сомневалась, что всех интересует один вопрос — с кем? С кем я провела эту ночь.
Я просто чувствовала взгляды, прожигающие меня насквозь. Всё это нездоровое любопытство. Спасало только то, что пока Римма в офисе, никто не подойдёт и не начнёт пытать в открытую, а в привате я не отвечала. У меня были более важные дела.
Запустив системный анализ проекта для видимости рабочей деятельности, я наконец-то смогла добраться до новостей, скачанных в метро.
Передачу с Флорес вела блондинистая стерва, так доставшая в последний год, что при одном её виде становилось тошно. Вот и сейчас камера брала её крупным планом. Идеально подогнанный псевдорабочий комбинезон, макияж, создающий ощущение юности и наивности. Надо быть мужиком, чтобы не видеть, как сильно изменён профиль этих надменных губ, не видеть, как заново нарисованы брови и овал лица. А эти глаза.
Так, стоп.
Это просто тупая бабья ревность к ведущей, входящей в первую сотню теледив. Я вообще радоваться должна. Помню, как Артур хвалил её за искренность до того, как полетел на этот проклятый Флорес. Надеюсь, год жизни на одном с нею корабле хоть немного раскрыл глаза на эту «искренность».
— Наши бравые вояки устав бомбить мирное, ни в чём не повинное население с орбиты, наконец-то решили спуститься вниз и посмотреть на результаты своих трудов.
Желчь пропитывала каждую фразу ведущей. А ведь год назад, когда Артура послали туда, речь шла о проявлении сепаратизма. Тогда эта стерва вещала о немногих достойных военных. Делала вид, что на их стороне.
— А вот и он. Полковник Танк, как называют его все подчинённые. Говорят, что наши танки носят его фамилию. Говорят, что он родился с разрядником в руке. Сколько убитых существ на вашей совести, полковник Леклерк?
Я замерла, потому что всё, что говорила эта стерва, стало совершенно неважным. Оператор показал десантников, готовящихся к выходу. Ими командовал он. Мой Артур. Спокойно разговаривал с Питером и Ваней — своими лейтенантами — и внимания не обращал на эту накрашенную звездульку.
— Полковник Леклерк! — почти прокричала она в микрофон. — Вам есть, что сказать жителям Земли?
Артур повернулся лицом к камере, и я увидела, как сильно он устал. И даже появилась прядь седых волос на левом виске. А в глазах какая-то боль. Я его ни разу в жизни таким не видела.
— Мои люди сейчас отправятся вниз выполнять приказ и подыхать. Я отправлюсь вместе с ними. А вы, Сара, можете и дальше поливать нас грязью.
Зазвучал предупредительный сигнал, и десантники скрылись за дверью стыковочного ангара. Камера снова взяла крупный план теледивы.
— С вами была Сара Стефанович, «Гала Ньюз», звёздный транспорт «Бургундия».
Я снова и снова пересматривала этот отрывок. Две недели назад, когда была сделана запись, Артур был ещё жив. Сердце сжималось, предчувствуя недоброе. Чёрт бы побрал этот Космос. Эти звёзды и планеты. Следующий челнок придёт через три дня. Чтобы опять доставить вести, устаревшие на две недели!
А сегодня вечером я заберусь в горячую ванну, зажгу ароматические свечи и буду весь вечер прокручивать кадры с этой стервой и моим Артуром. И мечтать о том, что он прилетит, и я больше никуда его не отпущу.
Обед подкрался незаметно. Рабочий комм раскалывался от сотни неотвеченных сообщений в привате и сообщал между делом о проделанной работе.
Кстати, забыла сказать, чем же мы занимаемся. Оценка рисков бизнес плана. Каждый индивидуальный предприниматель, если хочет получить субсидию правительства на развитие своего дела, должен получить одобрение нашей конторы. В идеале, мы спасаем триллионы госдотаций.
На практике же тётка типа меня прогоняет бизнес планы через анализирующие программы, проверяет чтобы не было совсем уж диких ляпов типа производства экологически чистых продуктов на Фобосе (Это Натали попался такой бизнес план. Самое удивительное — программа его сжевала и выдала положительный прогноз. Рынок Марса, видите ли, нуждается в дешёвых экологически чистых продуктах!). И поставить свою электронную подпись.
Самое интересное, в том случае, если план всё-таки проваливается, мы всё равно не будем нести никакой ответственности. Одним словом, работа, о которой можно только мечтать.
Впрочем, вернусь к обеду. Самое ненавистное для меня время рабочего дня. По старой доброй традиции обедать мы должны все вместе. В тесном семейном кругу — как любит говорить Римма.
Вот тут-то они и оторвались!
Меня буквально разорвали на части. Натали, Фиона, Таня даже тихоня Вика. Ни одна не могла поверить, что я ещё не сдалась. Лишь Петя — единственный представитель мужского пола в нашем коллективе — сочувственно смотрел на меня из дальнего угла обеденной комнаты.
В конце концов я вышла из себя.
— Да успокойтесь вы наконец! Я до трёх утра ждала новости с Флорес.
— Ну и дура! — заклеймила меня позором Натали.
После чего разговор перешёл на обычные темы. Фиона опять поругалась с любовником, а муж возвращается уже завтра. У натали вчера сорвался офигительный по её словам самец. Вика по обычаю о себе говорила мало, но комментировала очень профессионально.
Присутствие Пети никого не смущало. Когда он только появился, на него объявили охоту. Барышни скинулись по тысяче. Деньги полагались той, кто первая переспит с ним и предъявит доказательства. Разумеется, никакого жульничества вроде сговора — всё должно было быть по любви, а не по расчёту. Конечно, Победить должна была Натали — ей всегда всё достаётся в первую очередь. Но многие надеются её обойти.
На этот раз, однако, наша львица потерпела полное фиаско. Как и остальные, впрочем. Дамы даже решили, что Петя гей. Однако и на мальчиков он не засматривался. Ставки на тотализаторе дошли до неприличных сумм, а он всё не сдавался. Понадобилось полгода, чтобы принять тот простой факт, что ни одна из наших принцесс не возбуждает мальчика в интимном плане.
И вот теперь на него совсем не обращают внимания.
Наконец разговор плавно перетёк к животрепещущей теме — обсуждению бракоразводного процесса Тани. Это её третий процесс, и каждый раз возникают просто немыслимые сложности. Весь офис с огромным интересом следит за происходящем. Таня даже временно отодвинула на второй план Натали, у которой любовников, конечно, завались, но вот разводов ...
И тут я выдала новость, услышанную в метро.
Девочки кинулись к наручным коммам, проверяя информацию по сети. Их возмущению не было предела. Жалели бедную Наталью — я видела как, перекосилось лицо нашей львицы от презрения к своей непутёвой тёзке. Ругали Николая. Называли кастратом, импотентом, психом. Бросились писать отзывы в блогах с пожеланиями отправить его в психушку.
А я заметила, что наш Петя улыбается. Весело так и снисходительно. Как будто жалеет весь коллектив. Меня охватило нездоровое предчувствие.
— Петя?
Я спросила это еле слышно, но все вдруг замолчали и уставились на нашего мальчика.
— Что, Маша? — поинтересовался он.
Единственный, кто зовёт меня Машей, а не Мэри, как окружающие. Я давно заметила, насколько он тактичен и наблюдателен. Он видит, как меня коробит от ставшего привычным американизма.
— Что ты думаешь об этом аморальном поступке? — постаралась я выразиться как можно более корректно.
Атмосфера в комнате накалилась до предела. Наверное, Петя наслаждался моментом.
— Почему ты считаешь поступок Николая аморальным?
Он смотрел мне в глаза. И я видела, что он внутренне смеётся. Комната взорвалась матом и проклятиями. Общий смысл — мужиков и так не хватает, а этот урод ещё себя кастрирует! Мерзавец! В психушку! В тюрьму! В изоляцию.
Петя кивал, соглашаясь, а когда буря немного утихла, добил всех своих оппонентов, включая меня:
— Именно так в России поступают на протяжении последних пятисот лет. Судят, отправляют на каторгу, сажают в тюрьмы. Радостно видеть, что у нас ничего не изменилось с восемнадцатого века.
— Петя, нет!
Мы прокричали в один голос. Он усмехнулся.
— Неужели сложно понять, что причина не в тех, кто себя оскопляет. Причина в окружающих их людях. В морали общества, которая противоречит морали человеческой.
И Петя вышел из комнаты, оставив после себя гробовую тишину.
Настроение было убито напрочь. А ещё оставалась вторая половина рабочего дня — время приёма клиентов. Они ворвались ураганом.
Все как на подбор — высокие, атлетичные, уверенные в себе мачо. Я как-то задалась вопросом — откуда берутся такие? Оказалось — обычные требования к должности. Кандидат должен быть молод, сексуально привлекателен, желательно — би. То есть, натуралы тоже высоко котируются, но бисексуал в этом плане надёжней.
И вся эта кампания пытается правдами и неправдами добиться наших подписей на бизнес планах своих фирм. Сыпля комплиментами, преподнося подарки и намекая на романтическое продолжение знакомства.
Наши барышни говорят, что в постели с ними довольно интересно — мальчики стараются за свои проценты на совесть!
И только ко мне в последнее время выстраивается очередь из солидных мужиков в возрасте. Вместо бриллиантов, духов и безделушек хот кутюр мне дарят живые цветы, швейцарский шоколад и настоящее вино.
Ещё один повод для зависти! Как будто мне своих проблем не хватает. И вернуть такой дорогой подарок неприлично — это тебе не алмаз какой-нибудь! Но и поделиться с нашими принцессами надо так, чтобы никого не оскорбить. Чтоб не подумали, что я кидаю им то, что надоело самой.
А Таня потом, комментирует, что у этого два десятка гидропонных плантаций, а тот владеет горнорудным концерном на Венере, а вон тот вообще живёт на своём острове в Карибском море. И все неровно ко мне дышат — не то, что мой лузер.
В такие моменты, мне хочется её прибить. Или пойти повеситься.
Хотя с клиентами я отдыхаю душой. Как правило, каждый приходит ко мне по нескольку раз в год. Открывает новые филиалы, фермы, фирмы. Осваивает рынки на других планетах. Проверяя все эти проекты я путешествую по всему освоенному людьми космосу. Вношу свои замечания.
Иногда мне приходится отклонять проект, даже если программа говорит «да». Иногда наоборот, говорить «да», даже если программа бракует бизнес план. Вот только мои клиенты никогда на меня не сердятся.
Как правило...
Он пришёл в конце смены, как обычно в последнее время.
Самец, на которого сделала стойку половина офиса. Жгучий брюнет под два метра ростом. Длинные вьющиеся волосы, смуглая кожа, орлиный нос, волевой подбородок.
Его проект я забраковала ещё неделю назад. Это надо додуматься — пробить в сертификации новые ТУ на обмундирование, получить военные заказы и наслаждаться полученной прибылью. Программа, как ни парадоксально, бизнес план одобрила. Ну да — налоги-то платиться будут исправно! А то, что износостойкость обмундирования сокращается почти вдвое, общие характеристики в полтора раза ...
Если бы не Артур, я бы даже не задумалась над такими мелочами.
— Мария Петровна! — театрально упал на колени этот клоун. — Моя жизнь в ваших руках.
— А в ваших руках жизнь моего мужчины! — резко одёрнула его я. — Идите вон!
И только в наступившей тишине поняла, что сделала. Фактически, я унизила этого фигляра на глазах полутора десятков человек. Он так зло сверкнул глазами, что мне стало дурно, но развернулся и вышел из офиса. А я безвольно опустилась в рабочее кресло, заново переживая эту немотивированную вспышку гнева.
Вслух мне конечно же никто ничего не сказал, но комментарии в привате были те ещё!
Он встретил меня в парке возле станции метро, когда я возвращалась с работы домой. Схватил и с силой швырнул в кусты. Я закричала, зовя на помощь. Редкие прохожие отворачивались и ускоряли шаг.
Он ударил меня в живот, и я задохнулась. В глазах поплыли зелёные круги. Я не понимала за что.
Он схватил меня за шею и уставился с ненавистью.
— Неужели это так сложно?
Слюна из его рта летела прямо мне в глаза и на щёки. А ещё от него воняло ментолом.
— Всё, что от тебя требуется — поставить подпись! Твою грёбаную электронную подпись!
Я поняла, что он убьёт меня прямо здесь и сейчас. И никто не поможет. Люди привыкли к всевозможным семейным разборкам. Никто не хочет защитить незнакомую бабу — потому что легко может превратиться в обвиняемого. Или в потерпевшего.
Никогда не думала, что стану жертвой. Только не я. Только не в нашем обществе! Но этот мачо, мечта всех наших баб, душил меня в кустах посреди Москвы и ...
Когда Артур улетал на войну, он повесил мне на шею кулон с дурацкой потайной кнопкой. Он убедился, что я научилась её правильно нажимать.
— Если тебе потребуется помощь, и никого не будет рядом, просто нажми её.
Я рассмеялась ему в лицо. Я объяснила, что я взрослая женщина и сама могу о себе позаботиться. Но он так расстроился, что я не выдержала, и дала честное-скаутское, что всегда буду носить кулон и если что ...
Он не поверил, и мне пришлось долго-долго его убеждать.
В общем, кулон оказался у меня с собой. Я нажала кнопку уже ни во что не веря.
Мне казалось, прошла целая вечность. Вечность, в которую меня душили, били и потом начали рвать одежду, чтобы изнасиловать.
А потом мачо улетел. Его просто снесло с меня ураганом. В поле зрения возникло грубое мужское лицо. Потом удалось разглядеть всего спасителя целиком. На фоне подскочившего мачо он казался карликом. Этаким гномом-переростком, круглым во всех направлениях.
Мачо хотел ударить его со спины, пользуясть тем, что спаситель отвлёкся на меня. В следующий момент «гном» сделал неуловимый шаг всторону и подставил напавшему локоть. Тот согнулся. Гном ударил мачо в лицо и повалил на землю. А потом начал методично избивать ногами.
Я должна была остановить их. Но что-то (вероятно отбитые рёбра и сдавленное горло) помешало мне это сделать. Я почти с наслаждением наблюдала, как моего обидчика превращают в фарш.
Наконец, спаситель остановился. Сейчас, когда я поднялась, и более менее пришла в себя, он оказался ненамного меня ниже — зато гораздо шире в плечах.
— С вами всё в порядке, мэм? — обратился он ко мне.
— Да, спасибо, — прохрипела я, пытаясь запахнуть на себе остатки одежды.
— Я доведу вас до дома, мэм, — сообщил он мне.
Не предложил, не спросил, а просто поставил меня в известность. Я хотела отказаться, возмутиться — но меня уже взяли на руки и понесли к дороге. Сил на сопротивление не осталось.
Спаситель поймал такси, считал домашний адрес с моего наручного комма, чудом уцелевшего во всей этой истории, и поехал вместе со мной.
Он внушал какое-то необъяснимое доверие. С ним было спокойно. Когда подъехали к дому, я поинтересовалась:
— Как хоть вас зовут?
— Капрал Биллингз, мэм! — отрапортовал он. — Пятый десантный полк.
Он довёл меня до входной двери. После всего сделанного я предложила ему зайти на чашку кофе. Он улыбнулся:
— Не стоит, мэм. Меня скоро арестуют за нанесение тяжкого вреда здоровью гражданского. Скорей всего, впаяют пожизненное. Удачного вечера, мэм!
И он ушёл, оставив меня стоящей в дверях с раскрытым ртом.
Я подумала, что мой спаситель внезапно сошёл с ума.
А через два часа выяснилось, что с ума сошёл мир.
Домашний меддиагност — тот самый, который я планировала выбросить с утра — выявил множественные гематомы и ссадины, вколол обезболивающее, транквилизаторы и вызвал бригаду помощи. Я залезла в горячую ванну и постаралась поскорее забыть этот страшный сон. Но вместо медиков приехала полиция.
Следователь — баба лет сорока пяти — объявила, что я, находясь в преступном сговоре с капралом космического десанта, совершила нападения на господина Фекленко с целью нанесения тяжкого вреда его здоровью.
Мне надели ограничивающий браслет, поместив тем самым под домашний арест. Интеллект квартиры был лишён доступа в сеть. Я оказалась злостной преступницей — чуть ли не террористкой. И судьба моя была решена.
Надо было сразу писать встречное заявление, но под действием горячей ванны и транквилизаторов я была готова только к одному — лечь спать и ни о чём не думать.
Я пролежала три дня и впервые за последнее время хорошо выспалась. Ведь на работу я теперь могу не ходить по очень уважительной причине — я нахожусь под домашним арестом.
Я десять раз вымыла полы, дважды перестирала всю одежду. Когда же делать стало совершенно нечего — пришёл адвокат Биллингза. Он-то и объяснил весь идиотизм ситуации:
— Понимаете, Мария Петровна, вы воспользовались стандартным десантным аварийным маяком. Им пользуются в самых крайних случаях. Обычно, чтобы указать поисковым партиям, где искать тело. На Земле он вообще запрещён к применению. Послать сигнал бедствия с земли имеют право только близкие родственники десантника. Любой, принявший его, обязан прийти на помощь.
— Зачем вы мне это говорите? — перешла к сути я.
— Как у вас оказался маяк?
Я смутилась, но честно ответила:
— Его дал мне мой мужчина, когда отправился на Флорес. Артур Леклерк — может вы его знаете?
Адвокат, дёрнулся. Если раньше он сидел напротив меня совершенно свободно, то теперь казалось, что он не сидит, а стоит по стойке смирно.
— Понятно, мэм!
Я знала, что полковник — это довольно высокое звание. Но я даже не представляла, насколько уважаем Артур.
Адвокат замялся, опустил глаза вниз и замямлил.
— Понимаете, мэм. Никоим образом не хочу лезть в ваши личные отношения с полковником, но моему подзащитному необходима ваша помощь.
Взгляд адвоката, брошенный на меня, выражал такую беспомощность, что мне стало не по себе. Я ведь и так готова оказать любую возможную помощь своему спасителю.
— Дело в том, что вы должны официально выйти замуж за полковника Леклерка. Причём, как минимум, год назад.
У меня перехватило дыхание. Что значит, выйти замуж? Адвокат продолжил нажим:
— Я понимаю, имя Леклерка непопулярно. Выйдя за него замуж сейчас, вы ставите крест на своей карьере. Но от этого вашего решения зависит судьба хорошего человека. Человека, который помог вам в трудную минуту ...
Он всё говорил и говорил. А у меня в голове была только одна мысль — а как же свадьба? А как же слова. Любовь моя, выходи за меня. Будь моей женой.
Предложение руки и сердца, кольца, медовый месяц.
ЭТО ЖЕ НЕЧЕСТНО!
Но что мне оставалось делать?
— Артур сейчас на Флорес, если вы не в курсе! — ответила я уже внутренне сдавшись.
— Это как раз не проблема! — расцвёл адвокат. — Все бумаги будут оформлены задним числом на окололунной орбитальной базе. Гражданские власти туда всё равно могут попасть только по спецпропуску. Только что вы спасли хорошего человека от пожизненного заключения.
И он умчался, оставив меня в одиночестве.
Я целыми днями сидела дома и смотрела новости. Мир продолжал сходить с ума. Того самого Николая отправили на принудительное лечение в психушку. Более того, выяснилось, что скопцами в последние годы стали тысячи мужчин и направить их всех на принудительное лечение сейчас просто невозможно.
Где-то под Калугой есть древний православный монастырь, до сих пор действующий, настоятель которого строго запретил своим монахам вступать в близость с женщинами под угрозой изгнания из общины. Представительницы партии феминисток устраивают митинги под стенами этой самой Оптиной Пустыни с требованиями сместить тирана. В одной из митингующих я узнала нашу Натали.
На Крайнем Севере обнаружены незаконные поселения мужчин, числящихся пропавшими без везти. Они отказываются возвращаться к своим семьям, а вернуть их силой нельзя — потому что законов они не нарушают.
А мне дали десять лет домашнего заключения. Всё стало ясно, как только я увидела судью. Сорокалетняя баба бросала такие жалостливые взгляды на мачо, который чуть меня не убил, что присяжным заседательницам было даже как-то неудобно. Или они ревновали ...
Не важно в общем.
Самое смешное в этом то, что я сохранила своё рабочее место. Теперь я работаю на дому, а постоянные клиенты забрасываютруководство по исполнению наказаний гневными письмами с требованиями свидания. И никого не смущает моя новая фамилия Леклерк. Поставить что ли одноимённый танк перед домом?
Тем более что швейцарские кондитеры уже наладили производство его шоколадного макета.
Конфликт закончился, и Артур скоро прилетит. О сюрпризе в виде штампа в паспорте я пока не сообщала. Так ему и надо! И пусть только попробует возмутиться! Ведь я это сделала только для того, чтобы капрал Биллингз остался на свободе. (То есть, он был очень сурово наказан. Его посадили на гауптвахту на целых две недели! И повысили до сержанта.)
Я пожертвовала самым дорогим (свадьбой, кольцами, подругами, карьерой), а потому никуда больше не отпущу одного великовозрастного негодяя с грозной отвратительной фамилией и седыми висками.
В общем, жизнь не удалась. Для общества я потеряна. А завтра прилетает мой самый любимый лузер.
. Chess-man © 2011
Обсудить на форуме |
|
