|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Любовь вопреки Егор Бурыгин © 2011 Макая локти в молоко В мире, где власть — дерьмо,
Суть государства — ярмо,
Где подают на обед
Правду, которой нет;
Там, где трава не растет,
Люди — рабочий скот,
Там, где глотка воды
Век не допросишься ты;
Там, где в цене престиж,
А не престижным — шиш,
Где наш удел — терпеть,
А непокорным — смерть;
Где революция масс
Столько свершалась раз,
Но потерпела крах.
Снова взовьется Флаг!
Будет он черным, как смоль,
Как нестерпимая боль.
Слушайте, Братья мои,
Слово Анархии:
«Гордый Свободный народ!
Время пришло — Вперед!
Кончен твой рабский плен,
Встань, поднимись с колен!!!»
* * *
Мистер Красный потягивал крепкий бразильский кофе, а Мистер Синий затачивал очередной карандаш на старой ручной точилке. Она досталась ему в наследство от деда. Правда, последний пользовался ею в качестве вставной челюсти. Перед затачивающим в ряд были выложены два десятка новых карандашей из Причерноморского леса, половина из которых уже была сточена до длины в два сантиметра, когда внезапно в дверь позвонили.
Парни оживились, мистер Красный даже поперхнулся тонизирующим напитком, потому как «этого» звонка они ждали уже почти шестьдесят семь часов. Мистер Синий с размаху швырнул карандаш в круглое поле для «Дартс», попав в середку «бычьего глаза». Мистер Красный с кривой ухмылкой поставил свой стакан на стол и потопал к входной двери, по пути отвесив пинка под задницу напарнику. Тот в свою очередь встрепенулся, и заявил обидчику:
— Аккуратнее, а то так же могу и тебе в глаз залимонить, — указал он на вонзившийся в доску карандаш.
— Снайпер хренов ты, я тебе так «залимоню», родной психотерапевт не узнает, — такое замечание со стороны мистера Красного заставило Мистера Синего над чем-то задуматься и, медленно вытащив заостренный карандаш, взвесить его на ладони, готовясь к очередному броску.
Мистер Красный тем временем открыл дверь. В комнату вошёл невысокий парень в новом выглаженном костюме тройке.
— Слесарь третьего разряда с замашками ассассина — Мистер Белый, — расплылся в улыбке Мистер Красный и сделал шаг назад, тем самым обеспечив вошедшему парню простор для манёвра.
Белый захлопнул за собой входную дверь, потом обменялся с каждым из присутствующих в комнате рукопожатиями, и сел в кресло, стоящее возле длинного стола. Красный же взял кружку и, опершись о стену, стал допивать свой кофе.
Мистер Белый, не дожидаясь, пока кто-нибудь из находящихся с ним в комнатке начнет говорить, начал первым:
— Карту я принёс, пометки, места взлётов и посадок, примерный маршрут, всё прочее нанесено. Только, барыга, сволочь такая, попросил ещё двадцатку сверху накинуть, якобы за «единственный в своём роде экземпляр», мать его.
— И ты накинул? — осведомился мистер Синий.
— У меня не было с собой, сказал, что ты потом занесёшь, — потупил взгляд на дымящийся окурок в пепельнице Белый.
Мистер Синий усмехнулся:
— Вот козёл.
— Но он ещё колоду карт с голыми бабами сверху дал! — сделал дельное замечание мистер Белый и кинул стопку на стол.
Красный поставил кружку и скрестил на груди руки:
— Короче, обговариваем всё один раз, повторять и углубляться времени уже нет. Вчера по «зомбоящику» говорили, что Флетчера заключат на Фобосе. Завтра он в свои руки получит бразды правления местной властью, за исключением вооружённых сил и Корпуса Галактики, который будет наблюдать за его действиями в Сенате. Требования заказчика предельно просты, как и абстрактны: забрать семена любым способом. Существованием персоны Флетчера пренебречь. Но на это дело подрядили не нас одних. Наш Заказчик обратился ещё, как минимум, к двум исполнителям. Евразийцы подряжают на это дело пять профессиональных наёмных формирований, известных по всему миру. Стоит помнить и то, что семена мы должны взять не только из жажды денег, но ещё и из патриотических соображений. Вы ведь и сами должны представлять что будет, если Евразийцы завладеют ими раньше нашей корпорации.
Все двое слушавших согласно закивали.
— А теперь смотрите, что мне удалось раскопать, — Мистер Синий достал ноутбук, открыл его, щелкнув защелками, и развернул дисплеем к напарникам. — Бобби Гонтарсков, норвежец, бывший пожарник. Знаменит своей манерой переть напролом, оставляя за собой тонны мёртвого человеческого мяса, — мистер Синий щёлкнул клавишу вправо, на экране появилось новое фото. — Это — Марк Негрый, или Марк Хрен Попадёшь.
— Это тот грёбанный гондурасец? — поморщился Мистер Красный.
— Ага, — подтвердил Синий. — Он самый.
Вмешался Мистер Белый:
— А почему его зовут Марк Хрен Попадёшь?
Мистер Красный и Мистер Синий недоуменно посмотрели на него. В их взглядах читалось то, как они разочарованы умственными способностями Мистера Белого. После десяти секунд молчания, первый из них пояснил:
— Потому, что в него хрен попадёшь.
Мистер Белый понимающе закивал, сообразив какую глупость спросил. Мистер Синий продолжил:
— Экзюперри и Бунт. Сиамские братья-близнецы, по совместительству карлики. Знамениты своим мастерством в искусстве маскировки.
Следующий, точнее следующая Каштанка, румынская шала...
* * *
Флетчер сидел в личном звездолёте, который с недавних пор по всем документам проходил как принадлежащий Корпусу Галактики. Но, тем не менее, за солидный кусок в два килограмма денег, ему было неофициально разрешено пользоваться им в своё усмотрение. И всё же сейчас любимый корабль, с экипажем лично Флетчером набранным, выполнял роль открытой космической или, как иногда говорили, воздушной тюрьмы.
Его звездолёт сопровождался эскортом Вооружённого Корпуса на Фобос, где Флетчер вынужден был отбывать пожизненный срок заключения в колонии-поселении кратерного типа.
Попал он в такую ситуацию лишь потому, что желал устроить революцию на одном из спутников Юпитера. И, судя по его нынешнему положению, местечковый бунт закончился неудачно. Флетчер знаменит в «тёмных кругах» был тем, что имел семена одного из растений, как поговаривали, были последними семенами живого растения в пределах солнечной системы. Желание заполучить семена давно таилось у многих землян, марсиан и плутонян. Раньше было очень трудно определить место нахождения Флетчера, а теперь кругом афишировали о его ссылке на один из спутников Марса, где он будет находиться довольно длительное время.
* * *
— Вы отвлеклись, господин Флетчер, — корреспондент нагло заглянул в глаза несостоявшегося революционера. Тот в ответ одарил его холодным и резким, как молния взглядом. Журналист нервно сглотнул, ослабил хантоевый галстук, нажав на специальную кнопку на шее. Расстегнул верхнюю пуговицу сорочки, чтобы легче дышалось, и продолжил задавать вопросы.
— Как же вам удалось переманить на свою сторону корпус Мичманов, для помощи в бунте?
— Нет, дорогуша, это ты отвлёкся, — заключенный смачно плюнул на металлический пол, не обратив внимания на заданный вопрос.
В стене, у которой сидел осужденный, тут же появилось квадратное отверстие, из которого выехал робот-уборщик, с виду напоминающий черепаху. Распылив мыльный раствор и вжикнув щетками по полу, он скрылся в своем убежище за квадратным проемом.
— Это был вовсе не бунт, а нечто более грандиозное.... — Флетчер даже не смотрел на поднадоевшего за два дня перелёта краснокожего журналиста, а наблюдал за работой робота.
— Ладно, не суть важно. Всё-таки как?..
— Неважно? Неважно?! Да ты что, мать твою, совсем охренел?! Как это не важно? Тыж, падла, всем своим видом показываешь, что на сокровенную истину моих поступков тебе срать. Так нечего же штаны просиживать! Сейчас вот иллюминатор откроем и всё! До первой черной дыры полетишь...
— Нет-нет, мистер Флетчер! Извините меня, прошу вас!
— Да плевать я хотел на твои извинения с трубы бетонного саркофага... Задавай нормальные вопросы, пока я тебя не послал к Фреду Меркури...
Репортер снял галстук, душивший его последние пару часов. А может он задыхался, из-за сверлящего взгляда этого сумасшедшего революционера. У журналиста судорожно билось и скакало сердце, поднимая артериальное давление выше нормы.
Смахнув пот, выступивший на лбу, журналист пожевал нижнюю губу и задумчиво продолжил:
— Ммм... Хорошо, что вы скажете на распространённое в обществе выражение: «Гасить преамбулу Филпсом»?
— Что это ещё за Бред? И не просто бред, а Бред с большой буквы! Чёрт, ну ведь даже земляне уже все на русском диалекте изъясняются, чего же вам в космосе приспичило новосранья?
В комнату Флетчера вошёл начальник охраны звездолёта, и попросил разрешения доложить о чём-то срочном. Хозяин дал добро.
— Господин, справа по курсу три корабля-скаута, явно представители Космо-стервятников.
Флетчер поднял заслонку иллюминатора и вызвал функцию максимального приближения. Пред его взором предстали три звездолёта, по форме напоминавшие семечко подсолнуха, окрашенные в матово-чёрный цвет, с тремя белыми полосами на боках. Не оглядываясь на охранника, он дал команду:
— Атакуйте, в переговоры не вступать, пленных не брать, — лениво махнул он рукой.
Охранник метнулся выполнять приказ. Репортер и интервьюер ощутили, как инженеры начали подготавливать корабли к схватке. Начали вибрировать турбины плазмомётов, разогревавшихся перед предстоящим боем. Корреспондент, немного заикаясь, продолжил разговор:
— Ит-т-так...господин Ф-ф-флетччер, глав-вный вопрос на сегодня: Что же послужило мотивацией для известных нам действий, приведших вас в настоящее положение?
Флетчер вытащил из нагрудного кармана помятую пачку сигарет, ухватил зубами кривую самозажигающуюся сигарету и, сделав длинную затяжку, ответствовал, предварительно выдохнув дым в тёмную бездну потолка:
— Каждый дрочит, как хочет.
Журналист задумчиво уставился на пылающее за иллюминатором Солнце.
Загудели сервоприводы, и плазмомёты взбудоражили чёрный вакуум космоса первыми выстрелами, зелеными бликами заиграв на стенах космолетов...
* * *
Корабль трёх авантюристов уже приближался к атмосфере Марса, когда их неожиданно атаковали два звездолёта, внезапно появившиеся из-под скопления хейцел.
— Понеслась перекрестясь, — процедил сквозь зубы мистер Синий, заметив два корабля. — А ну-ка ребята всем приготовиться к бою. Сейчас здесь будет жарко. Разогреть батареи и приготовиться к бою!
Мистер Белый на ходу выдавал последние новости:
-Флетчер приземлился полтора часа назад. Говорят ему ещё с космолёта пришлось от кого-то отбиваться. Только нападавшие были вооружены одними парализаторами, взрывать Флетчера им было нельзя. Так что он в целости и сохранности сейчас сидит, и дожидается момента, когда мы придем его грабить, — окончил он доклад, гоготнув напоследок.
На их посудине орудия разогревались оборудованием кустарного производства — альтеро-бензиновыми нагревателями, не имевшими возможности расплавить дуло орудия, но при этом разогревавшими в достаточной степени для хорошего боя, за три минуты.
— Слышь, надо всё-таки было заправить обогреватели, нам сейчас придётся их силой трения догревать, не хватит бензина, — прагматичный Мистер Белый, как всегда, слишком волновался.
-Не ссы, Капустин, как побьём — отпустим! — немного ликующе заявил Мистер Красный и сделал первый залп в сторону приближавшихся противников.
От выстрела одной из двух имевшихся в заряде ракет орудие быстро нагрелось до температуры обещавшей отличного темпа боя. Теперь же Мистер Красный долбил по противникам из пулемёта, совмещённого с плазмодронной целиной, что позволяло бить без отдачи в корпус корабля и само цевьё пушки. Мистер Белый разобрался со своей «огонь-батареей» и тоже начал «угощать» преследователей имевшейся огневой мощью. Но тут, под неощущаемый никем из присутствовавших звук фанфар, Мистер Белый с ликующим хлебалом нажал на кнопку «№2754». На космическом горизонте замаячил финал парада. А, собственно финалом парада стала выдвинувшаяся из-под днища корабля гидростатическая ракета.
-Мистер Синий, ты больной?! Она стоит дороже корабля! — начал орать Мистер Белый.
-Ну, во-первых, корабль всё-таки дороже, а во-вторых, мы уже на подлете, и нечего экономить. Сегодня станем богачами!
Невероятной силы взрыв взбудоражил космическое, как оказалось ранее бывшее относительно спокойным, пространство. Атаковавшие наших героев корабли были сметены с лица космического пространства.
* * *
На Фобосе было тесно. Это чувствовалось еще при отлёте от Марса. Курили там безбожно много. Все восемнадцать человек, что там проживали.
Вы не подумайте дурного! Население планеты составляло почти четыре тысячи душ. Гуманоиды, Распигроиды, Демогракены, Щикъдоблюдьхеры и ещё несколько мелких племён с удовольствием на этой планете.... не проживали. Жили на ней восемнадцать людей и более трёх тысяч мужчин.
Новую местную достопримечательность — господина Флетчера, поселили в местном эксклюзиве — семиэтажном чайкоскрёбе — отеле в центре столицы местной резиденции. Ну, столица это как-то сильно сказано, а вот райцентр — самое оно. Жаль, что единственной отсылкой к раю являлся алкаш Демидронд Петрович, который напился в местном кабаке Марсианской сивухи и свалился пьяный в канаву, где его и нарядили в костюм ангела местные детишки.
Отметив про себя убогость местной культуры, Флетчер задёрнул штору своего пентхауса, и лёг на просторный диван в гостиной. Мескалин уже действовал, и он вновь почувствовал что-то действительно доброе вокруг себя, и в себе самом тоже. На стенах запрыгали тени, как гардины захлопнулись ресницы.
* * *
Сиамские братья-близнецы — Экзюппери и Бунт, были мастерами маскировки. Им удачно удавался каждый выбранный образ: семейная пара с Венеры, Доктор и Медсестра... Сегодня же они шли наперекор всем законам и правилам о ритуале маскировки. Их решением было идти прямо в лоб, по максимуму радикально — они маскировались в личного охранника Флетчера. Следует отметить, что секьюрити был предварительно выловлен в туалете и задушен. В то время как Экзюппери снимал с жертвы оболочку кожи, его брат Бунт подготавливал необходимое оружие. Бесспорно, эти двое могли украсть по-тихому хоть яйца у Фаберже (это я, кстати, не о ювелирных изделиях) и смыться незамеченными. Но братья были людьми чести и свято выполняли то, что им завещали их предки, либо было прописано в Каране. Отец учил их, что тот, у кого ты воруешь, должен быть наказан за свою неосмотрительность и прочие огрехи, о которых можно и не догадываться.
Сегодня, младший брат препарирующего набирал шприцы с глистогеном. Это обещало жертве массу новых впечатлений в последние секунды никчёмной жизни.
— Ну, вот вроде и всё, — облегчённо заявил Экзюппери, потрясая перед лицом брата кожей убитого охранника.
— А изнутри вычистил? Или забыл, как год назад в самое неподходящее время из нашей маскировки вывалился моток кишок? — надменно заметил Бунт.
— Всё в лучшем виде, давай, собирайся уже.
Бунт сложил шприцы в прослойку латекса, выложенную изнутри на бывшую оболочку секьюрити Флетчера и, улыбнувшись брату, начал натягивать свеженький кожаный костюм из человека.
* * *
Расположившись за одним из немногочисленных столиков в парке, Мистер Белый, Мистер Синий и Мистер Красный рассматривали подробный план местности рядом с отелем, а также схему строения самого здания.
— Проберёмся туда через окно! — предложил Мистер Белый.
Мистер Синий переглянулся с Мистером Красным.
Последний спросил:
— В смысле? По верёвкам поднимемся? Или, может быть, спустимся? Или как ты вообще себе это представляешь?
— Всё предельно просто, — ответил Белый, закатывая рукава оранжевой рубахи. — Для начала, надо построить гигантскую катапульту...
Одна из последних моделей машины УАЗ «Патриот», с самостоятельно навешенным на неё кенгурятником из человеческих костей, вдавила трёх героев в бетонную оградку парка, проходившую прямо за скамейкой. С самым громким звуком погиб Мистер Синий — его тело издало нечто похожее на лопающийся звук, после которого последовал небольшой всплеск фонтана тёплой крови. Но, если судить относительно положения Мистера Белого, то Мистер Синий погиб ещё самым благородным образом. Тело Белого разошлось, буквально, по швам: одна из прикрепленных к бамперу внедорожника костей протаранила его зад и разделила тело пополам от района тазобедренных суставов, до предплечий.
Из-за руля слегка задымившего УАЗа резко вылез крепкий парень, на вид скандинавского происхождения, предварительно отстегнув трос безопасности.
— Люблю вид крови и звук рвущихся кишок на обед, — произнёс он хриплым голосом. При этом он мял сигару губами и поправлял слегка вспотевшую и, как следствие, прилипшую к телу майку. Бодрым шагом он зашагал в сторону семиэтажного здания, видневшегося к юго-западу от него. Походка была широкой, но он успел своей длинной ручищей подхватить свёртки, до этого рассматриваемые тремя цветными товарищами. На ходу взглянул на рисунок рядом с планом отеля. Он остановился, устремил взгляд на здание, и произнес губами:
— Катапульта...
* * *
В комнату Флетчера ворвалась женщина.
— Здравствуйте, мистер, я пришла вас убить. Отдайте семена.
Это была Каштанка, в прошлом румынская проститутка. Нынче успешный киллер.
Флетчер направил в её сторону нано-арбалет, и, нажав на спуск, разнёс её голову на десятки кровавых ошмётков, с торчащими белесыми осколками черепа.
Закрутило живот, в горле поднялся комок. Он сел на диван и принялся делать большие затяжки сигаретой, выпуская дым в стакан. В голове крутились несуразицы. Он понимал, что это не последнее покушение за сегодняшний день. Нано-арбалет уже автоматически собрался до размеров кольца. Впрочем, далее Флетчер поступил с ним так, как обычно и поступают с кольцом — надел на палец.
Нахлынули воспоминания детства и юности. Он вспомнил своего одноклассника Жору. Тот выделялся на фоне остальных своими не по возрасту страстными взглядами на политические строи. Причём часто метался от одной политической системы к другой, за что его в классе и прозвали «Политической проституткой». Жаль, но Жора так и не добился ни одного высокого чина в политике. Спился, работал на автозаправке. А когда Земля стала уездной планетой, вовсе вылетел с работы.
Был ещё в его классе Тимоха — спортсмен. Отличался своим ростом под потолок, благодаря чему являлся капитаном сборных школы по волейболу и баскетболу. Девчёнки по нему тащились как блохи по лохматой собаке. Поговаривают, что он даже поимел успех во флирте с историчкой.
Ещё одним немаловажным персонажем школьный поры Флетчера являлся Склам. Он был знаменит благодаря своим взглядам на жизнь, справедливость и устройство органов власти. Всегда был одним из главных бунтовщиков в городе.
Флетчер тоже относился к обществу высшего сословия в своём классе, был уважаем, с девушками всё складывалось хорошо. Но он сам понимал, что скоро потухнет, ибо всё чаще замыкался и не отличался от серой массы унылого говна. И он решил поджечь школу. К сожалению, у него ничего не получилось, однако утро он провёл в отделении полиции. Оказался он там из-за того что избил мужчину, просившего прикурить, в то время как Флетчер поджигал газеты политые бензином.
Ещё раз крепко затянувшись он потушил окурок об кусок головы Каштанки, упавший на диван...
* * *
— Если вы поняли, что власти крадут у нас. Если вы постигли великий смысл свободы и ущербный эго капитализма — вы освободили своё естество от предрассудков, и в состоянии оценить истинную ценность свободы, дарованной вам вселенской благодатью.
По окончании столь прелестного монолога, говоривший, то есть Грэйби, по прозвищу Бланк, провёл языком по линии соединения слоёв бумаги на папироске и подкурил её от автогенной зажигалки. Паства одобрительно забормотала.
Он продолжил:
— Наш с вами удел, братья: диверсии и саботажи. И мы будем нести своё бремя до конца, пока галактика не станет свободной.
Затяжка. Дым в потолок.
— Если плоскогубцами открутить патрон с использованной лампочки, заполнить её валерьянкой и закрутить обратно — вы получите ЛПД. Лампочка Прямого Действия. Имея с десяток таких ЛПД, можно обкидать здание администрации вашего населённого пункта издалека и исчезнуть в неизвестном направлении. На запах валерьянки сбегутся кошки со всей округи. Хоть и мелочь — но мощнейшая. Начинайте подрывать с малого, братья...
* * *
— Скажи, ты веришь в меня? — спросил Флетчер своего охранника. — А, Гарри?
-Да, мистер Флетчер, я в вас верю.
— А зачем ты в меня веришь?
Здесь Гарри затруднялся с ответом.
— Наверное, потому, что вы мой отец, мистер Флетчер.
-Да ну нах! — Флетчер шарахнулся от охранника, потёр руками глаза. В комнате никого не было. Он облёгчённо вздохнул. Хотел поправить сбившиеся волосы, но, пронеся руку мимо лица, заметил, что она в крови. Из его глаз снова бежали кровавые слёзы.
«Что-то это стало частым явлением за последний месяц».
Он достал пачку таблеток и проглотил три разом.
Вошёл Гарри.
— Мистер Флетчер, там несколько репортёров было...
— Пошли их.
— Уже, мистер Флетчер. Давно их послал. Повар спрашивает: что вы желаете отведать на праздничный ужин...
— Пусть готовит самое дорогое, что есть и всё.
— Отлично, уборщица говорит....
Окно разлетелось вдребезги, а влетевший в него здоровяк Бобби Гонтарсков размазал Гарри по стене. Точнее не Гарри, а замаскировавшихся под Гарри сиамских близнецов — Экзюперри и Бунта. Бобби встал, потряс головой. В его боку торчали три шприца — ПсевдоГарри держал их за спиной.
— Вот же хрень! — сказал напоследок норвежец, и завалился на спину.
Флетчер с удивлением посмотрел в сторону окна. В полусотне метров от гостиницы стояла громадина. Нацепив очки, Флетчеру удалось разглядеть в серой машине катапульту.
— Вот видишь, Флетчер, сколько всякой ереси творится из-за этих твоих семян. Гибнут люди, рушатся семьи, пачкаются обои... Не пора ли прекратить это безобразие? — говорил вышедший из ванной комнаты мужчина, в спортивном костюме и с тёмным цветом кожи.
Флетчер достал пистолет из-под дивана. Первые три пули пришлись незнакомцу в живот. Следующие три попали в грудную клетку и плечо. Незнакомец упал на пол. Флетчер нервно швырнул пистолет на пол и сел на диван, запустив руки в волосы.
— Хрен тебе, я живой!..
Флетчер поднял уставший взгляд на закопошившегося в углу коридора, только что упавшего на пол незнакомца. Тяжело вздохнул, поднял пистолет и пустил в него ещё две пули. Тот дёрнувшись в агонии затих. Флетчер отвернулся от него и подошёл к бездыханному скандинавцу. Видимо тот ничего не сломал благодаря мягкому приземлению на близнецов.
— Ха, не попал!
Флетчер снова повернулся к лежавшему на полу незваному гостю.
— Да что же мне с тобой делать?.. — произнёс хозяин апартаментов, получше прицелившись, и попав свинцовым снарядом в лоб жертве.
Но сразу отворачиваться от подстреленного он не стал. Может тот всё ещё живой? Флетчер удивленно поднял бровь, когда заметил, что смертельно раненый начал шевелить ногами и руками. Отрицательно покачав головой, Флетчер отправил последние две пули из обоймы, на свидание с нежелательным гостем.
Отвернувшись, начал перезаряжать.
— Мазилаа-а-а!! — раздался хриплый смех.
— Да что же ты за хрен такой.... — Флетчер выпустил ещё пять пуль в лежавшего.
— Я, мать твою, Марк Хрен Попадёшь.
— Да сдохни же ты, сука! — Флетчер выпустил обойму в Марка Негрого и прошёл в ванную комнату.
* * *
— Чтобы запоганить рекламный плакат на улице — вам понадобится ЛПД с краской. Для удачного её приготовления следует залить в ЛПД две части краски на одну часть растворителя. Кидать следует так, чтобы нанести максимальный ущерб информационной нагрузке, раскрывающейся в содержащемся тексте на плакате.
Грузовичок подпрыгнул на кочке, что заставило Бланка отвлечься от рассказа и осмотреть из открытого кузова округу. Место было пустынное, несколько остовов брошенной техники и открытое пространство без мусора до самого видокрая. Смеркалось. Мужчины сидящее вокруг него ждали продолжения рассказа.
— Также подходит для порчи внешнего облика любого неугодного вам здания такая вешь: очень популярен способ закидывания ЛПДшек в окна первых этажей. Если окно закрыто — предварительно воспользуйтесь КПД.
— Бланк, но как коэффициент полезного действия может помочь в этом деле?
— Нет, КПД — это Кирпич Прямого Действия. Где взять КПД сами догадаетесь.
Выцветшая пачка «Беломорканала» шла по кругу между парнями. Все честно брали по одной папироске и передавали дальше. Закурили почти одновременно, потому что зажигалок было на всех лишь пять.
Своеобразная колонна состояла из пяти джипов. По два грузовика в авангарде и арьергарде соответственно. Всего здесь было около восьмидесяти четырёх бойцов, объединённых общими радикальными взглядами.
— Возьмите сырые яйца и осторожно проделайте в каждом булавкой две дырки: сверху и снизу. Выдуйте содержимое, сделайте омлет.
Возьмите высохшие целые скорлупы, и замажьте одну из дырочек смесью столярного клея с туалетной бумагой, или просто тем же клеем приклейте махонький кусок мятой газеты. Дайте хорошо просохнуть. Можете пока пиво попить или покушать омлет. Шприцом залейте краску в яйца, заклейте вторую дырку. Шлепок будет густым, но маленьким. Используйте для переноски ЛПДэшек специальные кюветы для яиц.
Бланк рассказывал складно, тем более он знал, то о чём говорил. Колонна въехала на асфальтовое покрытие дороги. Фонд Фобоса был жалок, и потому заасфальтирована была лишь мизерная часть дороги в столице.
Бланк — прозвище лидера этой банды. Мало кто знал его настоящее имя и родословную, о нём не было странички на Википедии, и он фактически презирал любую связь со СМИ.
— Вот, послушайте эти стихи, — попросил он товарищей, и начал читать вслух завораживающие рифмующиеся строки:
Землю окутав, зловещая мгла
Слушала, знала, винтила.
Тем, кто как все — причиталась хвала.
Тем, кто «не с нами» — могила.
Слепо, на ощупь в хмельной суете
(«Сколько ты стоишь?» — не «Кто ты?»)
Шаркали к финишу те и не те
И заполняли пустоты
Клоны из серии «буш» и «саддам»
Делали в мире погоду.
И по воронкам — зияющим ртам
Мы изучали свободу
Мы целовали губами бетон
В вальсе с дубинкой ментовской
Будто бы страстный поклонник, ОМОН
Правил нам ребра и кости
Нас загоняли в подвалы трущоб
В камеры спальных районов
Нас изживали, как вредный микроб
Силой облав и кордонов
Нас убивали, взрывали и жгли,
Били в живот сапогами
Мы же, бессильные, молча ползли
В смерть упираясь ногами
И прогоняя полуночный страх,
Мы собирались в отряды.
Яростным заревом в наших глазах
Были напуганы гады —
Так, что открыли психушки для нас,
Тюрьмы, СИЗО и ГУЛАГи.
Но поднимались, над болью смеясь,
Гордые Черные Флаги.
Люди в кузове грузовика слушали с упоением. Сейчас для них эти стихи были слаще мёда, дороже денег, зеленее крокодила. На лицах застыли тяжкие думы о будущем галактики и завтрашнем завтраке.
— А кто написал эти стихи? — спросил парень, служивший переводчиком в Калькутте, по прозвищу Промт.
— Их написали ещё задолго до твоего рождения. Замечательные Московские ребята, левые радикалы. Тогда приверженцы Анархии существовали на всей Земле.
— А в космосе?
— А в космосе тогда ещё не жили. Да лучше бы и не начинали. Только набили в очередной раз свои кошельки, и сгубили несколько сотен простых работяг, на испытании атмосфер планет.
Колонна приблизилась к семиэтажке. Бланк со своей ратией, спрыгнули на фобслю первыми, так как ехали в арьергарде. Машины останавливались в двенадцати метрах от здания отеля, вставая, как попало.
Выйдя из бронированного красного джипа, я пошел навстречу к Бланку. В руке нёс моток разноцветных проводов и кабелей.
— Начнём уже, да? — спросил я, шмыгнув носом.
— Ты помнишь всё о чем мы говорили и что обсуждали? — спросил вождь меня. — Давай без промашек, сделай его, — Бланк похлопал меня по плечу.
— Да не ссы, не первый год работаем, — улыбнулся я в ответ.
Экипаж грузовика замыкавшего колонну обступил меня кругом, в то время как я освежал в их памяти план. В это же время, четверо наших людей, уже находясь в здании, рассредоточиваясь по первому этажу.
— Ну, давай ребята, делаем фортель а-ля Плесецкая.
Мужики, постояв на месте ещё мгновение, оглядели друг друга. Я закрыл опустевший после этого кучкования мешок и бросил его в кузов стоящего рядом грузовичка.
Пятеро парней направились к задней стене отеля, я с остальными подошёл к центральному входу. В это время вышла наша четвёрка, выводя двух беременных женщин и старика. Те были усажены в один из джипов и оставлены под присмотром медбрата Кондрата.
Те, кто во время собрания вытащил из мешка балон с краской, делали на стенах пометки. Закончив с первым этажом, были подсажены товарищами на высоту яруса второго.
Те, кто во время собрания вытащил из мешка бомбу, разматывали скотч и крепили бомбы на стены зданий в тех местах, где были сделаны пометки краской первыми парнями.
Те, кто во время собрания вытащил из мешка банку пива, устроились на крышах машин, потягивая бочковое в ожидании предстоящего зрелища.
Бланк, дымя папироской, залез на кабину грузовика и оттуда начал читать новые строки стиха:
— В мире, где есть и у правды цена,
Жизнь отдают за бесценок;
В мире, где кем ты родился — вина,
Право на личный застенок;
В мире убогом, где боль — это долг,
Страх — это образ мышленья;
В мире, где съеден и выпит весь бог,
Вырастет он, без сомненья.
Непримиримый и гордый цветок.
Символ Свободы и Братства.
Рвал его ветер, трепал — да не смог
Видно, не в силах тягаться!
Парни с баллонами покончили над «татуировкой» третьего этажа и спустились на фобслю.
Те, что держали бомбы, полезли туда же, приклеивая взрывчатку к стенам. Остальные, просто молча следили за приготовлениями к файр-шоу, обедая стихами Бланка:
Странный убогий кривой стебелек,
Вьется на месте пожара
Черный цветок, как с руин уголек —
Память былого кошмара
И полетят семена, прорастут,
Щедро напитаны гневом
Слышишь шаги? — Это НАШИ идут,
Грянув могучим напевом:
Правда, что нам говорили отцы.
Вновь обернулась обманом.
Братья! Взорвем золотые дворцы!
Смерть палачам и тиранам!
Я закончил соединять цепь проводов и пошёл в обход здания, крепя провода к бомбам. В порыве подхватывая знакомые строки:
— К черту буржуев, что пьют нашу кровь,
К черту ментов и спецслужбы,
Всех, кто казнит и торгует любовь.
Нам это больше не нужно!
Поправив берет я начал вставлять детонаторы, и крепить инфракрасные порты. Теперь уже почти вся наша ратия пела в унисон. Над площадью разносился протяжный гул. Толпа пела:
— Мы поднимаем свой проклятый стяг.
Люди, прочистите уши —
Все на борьбу! Государство — наш враг!!
Мы государство разрушим!
Я отошёл от здания отеля на положенные двенадцать метров, взял детонатор, лежащий рядом с Бланком, и, вздохнув полной грудью, прочёл последние строки стиха, вместе с гремящей толпой:
Хватит! Устали мы слушать дерьмо
Купленных пропагандистов.
Братья и Сестры! Стряхните ярмо!!
Встаньте в ряды анархистов!!!
Я нажал на детонатор, и первый этаж чайкоскрёба сложился в стопочку как карточный домик, подняв вокруг себя горы пыли. Взрывная сила в тротиловом эквиваленте была направлена внутрь, у тех, кто находился в здании, не было шансов выжить. Я знал, ни одному человеку не удалось спастись.
Второй этаж рванул сразу за первым. Непосвящённый человек мог подумать, что взорвались они одновременно, но мой глаз был на такие дела намётан.
Буквально все обломки попадали под здание. Грохот взрыва терялся в гвалте толпы. Братья Анархисты с наслаждением смотрели на плоды своих трудов, потягивая пиво из банок, и иногда передавав банки работавшим.
Вот рванул и третий этаж. Больше ничто не могло удержать дальнейшей разрухи. Все последующие этажи складывались один за одним, постепенно всё же образуя вокруг себя небольшой вал мусора. Пыль поднималась всё выше к небу, заслоняя солнце.
Наконец грохот стих, но поднявшиеся клубы пыли и мелких обломков строения не давали возможности что-либо разглядеть. Но вот, спустя минуты, облако начало рассеиваться и наша толпа довольно заревела, увидев, что всё произошло в точности так, как и ожидалось. На обломках шести этажей стоял блок последнего, седьмого этажа чайкоскрёба. Бланк, точно рассчитавший всё это действо, направился к разбитому кем-то предварительно окну седьмого этажа.
* * *
— Только посмотри, во что ты превратился, — сказал Бланк, присаживаясь рядом с Флетчером, который пытался остановить текущий из носа ручеёк крови.
— Твари, зачем... взрывать то было... бля...
— Не боись, до смерти заживёт.
Флетчер поднял взгляд на собеседника.
— Мать твою... Бунтовщик хренов... Склам! Ты где вообще... Ты что... Ты... как?
— Давай не будем школу вспоминать, теперь моё имя Бланк.
— Какой ещё Бланк? Тебя всю жизнь звали и зовут Склам!
— А может мне виднее, какое на самом деле моё имя?
Флетчер неопределённо пожал плечами.
— Мой отец был евреем. Точнее он сам называл себя евреем. Он даже нам с матерью говорил, что мы евреи. И звали меня на еврейский манер — Бланк. Ладно, я ведь не за этим...
— А, ты тоже что ли?.. Да что ж вы все такие одержимые...
— Ты отдашь их мне. Но для начала мы с тобой поговорим, — утвердительно сказал Бланк.
— Про что?
— Про твои таблетки, например. Ты считаешь всё это психолептиками? А кто поставляет их тебе?
— Не знаю... Персонал брал для меня...
— А ты в курсе, что ты просто на просто полтора года жрёшь тарен?
-Чего?! Тарен?! — округлились глаза Флетчера.
— А ты не заметил, какие у тебя галюны? Ты за сегодняшний вечер перебил всю свою охрану...
У Флетчера в памяти вспыхнула картинка: он стоит за окном своего номера (только сейчас он понял, что никто ничего не взрывал, это ему лишь причудилось, а его отель всегда и был одноэтажным), и кидает кувалду в появившегося в номере Гарри, охранника.
Флетчер бросил взгляд на стену. Под ней лежал мёртвый охранник, голова которого была пробита кувалдой.
Бланк продолжал:
— Перестрелял всех местных кошек....
Флетчер обернулся на труп Марка Негрого. В той стороне лежало около десятка мёртвых кошек. Каждый раз, как одна из них мяукала, ему слышался голос Марка. Не удивительно, что он истратил две обоймы на одного человека.
— А теперь тупо сидишь, и пялишься в зеркало.
Флетчер протер глаза и взглянул на собственное отражение, пояснявшее ему всю сущность сложившегося бытия. С открытом ртом он упал на спину, закатив глаза и потеряв сознание.
* * *
Я вошёл в номер Флетчера, аккуратно переступив через труп сиамского близнеца, когда увидел, что Бланк роется в шкафу.
— Ну как, сработало?
-Да, эти хреновы таблетки сыграли свою роль. Он не знал, что пару последних дней принимал самый обычный Триган-Д. Он является обезболивающим. Флетчер жрал его в таких количествах, что мне не составило труда нарисовать перед ним иллюзию.
Мы погрузились в грузовик. В дороге Бланк продолжил мне рассказывать:
— Триган в значительной степени ухудшает зрение человека, до очень любопытного уровня. Уровень этот причудлив тем, что человек видит лишь рванные дырявые куски окружающей реальности, некоторые кусочки вообще выпадают из-под восприятия. Именно поэтому сознание само достраивает картинку и рисует произвольный образ. Если под действием препарата находятся два человека, например сидящие в одной комнате, и одному из них что-нибудь привидится, то когда он скажет об этом видении другу, тот увидит тоже самое.
Я не очень понял его мудрёные формулировки, что явно отразилось на моём лице. Он поспешил пояснить:
— Вот тебе пример. Сидят два подростка на гараже под действием Тригана-Д. Одному из них померещился огромный таракан. Он кричит товарищу:
— Смотри! Фига-се какой тараканище! — и он прыгает сверху на померещевщееся ему насекомое. По сути лицом в асфальт. Но, самое интересное в том, что его товарищу тоже померещится, примерно, такой же таракан, ибо подсознание будет принимать любые подсказки извне, тем самым обеспечивая дополнение картинки. Ну и в итоге они конечно останутся лежать с раскроенными черепам или, если повезёт, разбитыми лицами среди гаражей, не чувствуя боли благодаря обезболивающему действию препарата.
Я удивленно хмыкнул...
Операция прошла успешно, Бланк вытащил пакет с семенами из подклада олимпийки Флетчера, когда тот потерял сознание. Теперь нам было подвластно всё на Земле. И тут так захотелось зачерпнуть горсть настоящей Земной земли, ибо эта Фобосовская фобсля уже порядком наскучила. И в баньку...
* * *
В развалинах семиэтажки райкома Фобоса что-то зашуршало. Марк Негрый, или Марк Хрен Попадёшь, вышел из окна номера Флетчера и, прихрамывая, направился по дороге на север, бубня под нос:
— Дилетанты...
* * *
«Из неофициальных источников поступают сведения о том, что семена Флетчера были в итоге захвачены силами Анархического сообщества Чёрного флага. Официальные источники и представители властей данные слухи опровергают. На факте того, что Флетчер мёртв сошлись все вышеуказанные источники...»
* * *
— Вот так Бланк, падение капитализма теперь неминуемо, — крутанулся я в кожаном кресле.
Он повернулся ко мне лицом:
— Так за это выпить надо.
Мы с ним от души рассмеялись, радуясь всему: нашей победе, нашей свободе, нашей дружбе.
Я спросил:
— А может подождём пока семена прорастут? Снимем пробу?
— Нет, пожалуй, — он покачал головой. — Во-первых, они прорастут только через пару месяцев, а во-вторых, я в первый урожай хотел чисто новыми семенами разжиться. Но... для профилактики можно и пробу снять, — хитро улыбнулся он.
— Так как говоришь, их раньше называли? Семена эти Флетчеровы?.. — спросил я.
-К-О-Н-О-П-Л-Я. Коноплёй их называли... Егор Бурыгин © 2011
Обсудить на форуме |
|
