|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Апокалипсис был вчера Петрова © 2005 Сказка о бесполезности борьбы Мелкие частички кружились в воздухе квартиры, ложились на пол, притягивались экраном телевизора, мебелью, оседали на покрывале и втаптывались в мягкий ворс ковра...
В юности Света была мнительной и нежной особой, опекаемой добрейшей матушкой. Но, как часто бывает в таких семьях, испорченная постоянным потаканием и излишней любовью, однажды она, упрямо топнув ножкой, вышла замуж за обычного инженера, за что была объявлена родным семейством персоной нон грата.
Лишившись поддержки семьи, она решила посвятить себя дому, ибо образования получить не успела по причине раннего замужества.
Каждое утро Света боролась с пылью: она протирала, вытряхивала, выколачивала. Пропылесосив, набирала в ведро воду, добавляла хлорку и обходила всю квартиру со шваброй. Не ленясь, отодвигала кресла и диваны, собирала пыль в самых дальних углах и закоулках двухкомнатной квартиры.
Раз в три дня она мыла оконные переплёты и стёкла, два раза в день протирала посуду. Естественно книг и цветов в доме не было.
Муж, придя на обед, раздевался прямо в коридоре, помещал одежду в полиэтиленовый пакет, обрабатывал руки спиртом или водкой. Потом шёл в ванную, где умывался, менял носки и только тогда мог садиться за стол.
После обеда Света кипятила посуду — пять минут, этого достаточно, чтобы извести чужих микробов. Одежду она часами вываривала в огромной кастрюле. В кухне постоянно клубился пар, от которого запотевали окна и сырели стены. И всё равно грязь раздражала.
Много хлопот доставляла обувь. Света мыла её спиртом, потом, протерев тряпочкой, смоченной в формалине, помещала в полиэтиленовый пакет и, завязав, оставляла на сутки. Утром же сушила идеально чистые туфельки или сапожки и бежала в булочную, не забыв прихватить с собой несколько салфеток (она накладывала их на ручку, прежде чем открыть дверь). Перед выходом на улицу Света обязательно закапывала в нос интерферон, боясь подцепить инфекцию от малосознательных граждан. (Особенно её раздражали дети с ринитом и чихающие старушки.)
Принеся из булочной хлеб, она разогревала духовку до максимума, клала на широкий противень половинку чёрного и булку белого и выжидала положенное время, когда все микробы будут повержены высокой температурой. Впрочем, хлеб она не ела — брезговала. Ей казалось, что на комбинате обязательно сметают с пола просыпанную муку на грязный совок и высыпают в тесто.
А еще её раздражали грызуны. Света знала, что в каждой подсобке обязательно живут крысы, которые бегают по продуктам, таща за собой розовый лысый хвост. Поэтому она могла себе позволить есть лишь фрукты, предварительно ошпаренные крутым кипятком и со срезанной кожицей. Крупы и овощи закупала лишь для всеядного мужа.
После обеда, Света принималась за стирку.
Она никогда не купит стиральную машину: грязь застревает в механизмах и шлангах этого агрегата. Света стирала руками. Наполняла таз водой, добавляла щепотку хлорки, порошок и, надев высокие резиновые перчатки, тёрла, застирывала, полоскала...
Предварительно распрямив и встряхнув, она вешала на натянутые над ванной веревки простыни и пододеяльники — раз в три дня; брюки, носки, свитера — каждый день; и так по мелочам — нижнее бельё и халаты: для кухни, для сухой и влажной уборки...
Ближе к вечеру, Света вновь вступала в борьбу с грязью и пылью и, окончательно устав, наполняла ванну, добавляла в воду марганцовку и лишь потом, позволяла себе погрузиться в, окрашенную в бордовый цвет воду.
Окна в её квартире не открывались даже летом.
Света не любила деньги. Перед тем, как вложить их в кошелёк, она гладила каждую купюру горячим утюгом, мелочь «варилась» час в маленькой, специально предназначенной для неё кастрюльке. С чистыми деньгами она шла в магазин, где старалась расплачиваться, что называется «как в аптеке». Если не получался такой расчет, то Света собирала сдачу в специальный кошелёк.
Можно без конца вести повествование о нелёгкой Светиной жизни, и о границах существования в которые она сознательно себя заключила, впоследствии отказавшись от выхода на улицу.
Муж спокойно наблюдал перерастание обычной мнительности любимой супруги в маниакальную чистоплотность. Он был доволен условиями сосуществования: свежая еда, чистые рубашки, забота...
Вот так она жила или прозябала. Такова была Светина жизнь — идеальная, стерильная, без друзей и знакомых, чистая.
Возможно, не раз замечали Вы, уважаемый читатель, что часто с нами случается то, чего мы больше всего опасаемся. Своеобразный апокалипсис произошёл и в Светиной жизни.
Она проснулась как обычно в девять тридцать. Сладко потянулась, села, сбросив со стройных ножек одеяло, и вздрогнула: возле её завернутых в пакет тапочек сидел рыжий чумазый котёнок с неровными усами.
Каким образом проникло в её святая-святых это лохматое чудовище?
Пока Света размышляла над этим вопросом, котёнок, мурлыча и обнажив розовые подушечки маленьких лапок, вонзил мелкие коготки в матрас и, потянувшись, в мгновение ока, возник у неё на коленях.
Света вскрикнула, отшвырнув непрошенного гостя.
Ничтоже сумняшеся она дотянулась до клетчатого пледа и ловко накинула его на дрожащее тельце явно больного котёнка. Стараясь как можно реже вдыхать, Света понесла «добычу» к входной двери намереваясь выбросить беднягу за порог. Но не тут-то было! Котенок, извернувшись, выпрыгнул и, пождав хвост, метнулся под диван.
— Вот, дрянь! — в сердцах произнесла Света и расплакалась.
Свете стало дурно, когда правая рука покрылась огромными пятнами, похожими на лишай. (Именно этой рукой она отшвырнула котёнка!) Она чуяла беду, непоправимую и злую, словно усмешку судьбы и вдруг явно осознала, что все хлопоты по дому были напрасны, и с паршивым котёнком в чистой квартирке началось нечто ужасное, уже неподвластное ей.
Она представила полчища инфекций расползающиеся по её чистому мирку. Коварные и мерзкие бактерии, вирусы, блохи и чесоточные клещи встали увеличенной своей копией в сознании несчастной женщины и, явно ухмыляясь, скалили острые зубки, перебирая мелкими лапками по паркету.
А вылезший из-под дивана котёнок таращил голубые глазки с неправдоподобными сверкающими зрачками.
— Брысь, — прошептала Света ослабшими губами и упала навзничь.
Её парализовало. Она всё видела и слышала, но не могла действовать.
Котёнок встряхнулся, почесал лапкой за ушком, и в тот же час от него поползло и запрыгало реальное блошиное племя!
Самовнушение? Нет. Страшные переносчики инфекций, рождённые Светиной фантазией, материализовались. «Это конец света!» — подумала Света, не имея возможности бежать.
Паразиты, достигнув её тела, впивались в кожу, проникали через поры в ткани, кости, чудовищными колониями мигрировали от ног к голове, разлагали внутренности...
Котёнок умостился на впалом животе Светы. Полежав, пять минут на бездыханном теле, он грациозно спрыгнул на пол и, встряхнувшись, развернулся в корявую старуху с сучковатым берёзовым посохом в морщинистой руке...
На следующий день, вернувшийся из командировки муж, нашел полуразложившееся Светино тело. Тошнотворный запах исходил от него, некогда прекрасное лицо приобрело заостренные черты, а по впалым щекам ползали тонкие белые черви. Русые волосы неприглядной спутанной массой обрамляли голову с застекленевшими глазами, в которых застыл образ старухи с бездонными глазницами. Неизвестно откуда появились большие с зелёными брюшками мухи. Они жужжали, высоко кружась под потолком.
Над телом в спектре солнечных полосатых лучей, проходившим через высокое окно, кружилась пыль, а на подоконнике сидел милый котёнок с красным бантиком на шее.
Петрова © 2005
Обсудить на форуме |
|
