|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Апокалипсис был вчера Светлана Зобнина © 2005 Ладушки Памятник врагу
(Валькирии)
Об этом не спеть — не могу,
пока наши платья — в крови.
Я памятник ставлю врагу.
Я дань отдаю Нелюбви.
Жестокостью звездной горю,
впервые вобрав этот свет.
И снова с тобой говорю,
хотя говорят — тебя нет.
Для тех, кто солидно правей,
кто кашки не любит земной —
загадка улыбки твоей —
улыбка загадки иной.
Ты мог бы прожить без седин,
как грозно крадущийся зверь.
Без света и тени — один.
Без тени и сгинул теперь.
Свою роковую звезду
усердно учил недобру.
Как лошадь в тугую узду,
оргазма и боли игру.
Под ребра, в сплетение, в пах —
задумка была неплоха.
Ну кто весь садистский замах
вернул бы тебе без греха?
Над миром глубокая власть,
к невидимой пропасти сдвиг.
Ведь сетка тугая сплелась
и старший по крови настиг.
И тризна свершилась. Слезам —
не время. Пою как могу
хвалу победителям — нам
и тайную славу врагу.
31.01.05
Пророк Мохаммед вел записи в течение длительного времени, в отличие от Иоанна на Патмосе, и для обеспечения этого процесса необходимо было по большей части применять технику достаточно традиционного, не беспокоящего соседей вспышками и грохотом, духовидения. Любой тонкий Дух в принципе мог бы выполнить эту задачу. Но в Архангелы-Посланники ради такого исторического момента был посвящен далеко не кто попало. Когда Род узнал, кто будет выполнять эту ответственную миссию, то аж присвистнул бы, если бы умел свистеть. Но будучи далеко не ребенком, свистеть он не стал, а только от удивления схватился за голову: «Ну и фигурка!» То есть с фигуркой-то все в порядке, но биография... И он ведь еще не все факты знал из этой биографии. Многие другие здесь тоже так и зашуршали многомерными крыльями, разнося эту потрясающую новость. И так бывает всегда, когда какая-то выдающаяся личность резко взлетит по ступеням карьерной лестницы.
Когда я описывала, кто и как присвистывал, хватался за голову и шуршал крыльями в связи с изменениями в Архангельской Табели о Рангах, то в мыслях неожиданно всплыло, что Лада... она просто рассмеялась. Возможно, этот смех был немного нервным, вроде того, как мне вдруг стало очень смешно в 1988 году, когда подтвердилась неожиданная догадка, что в Апокалипсисе должно встречаться число 144, и оно там обнаружилось даже два раза.
У Лады были какие-то собственные серьезные расчеты, которые этот вариант почти предусмотрели. С математикой у нее было отнюдь не хуже, чем у остальных Великих и Величайших. Собственно, для чего ее и создавали, как не для того, чтобы скинуть многие сложные расчеты, и собственные воля и разум у нее появились тогда, когда, кроме чисто механического пересчета, понадобилось самостоятельное рассмотрение непредсказуемых заранее возможностей. В этом отношении, как и всё остальное, Лада была создана Творящим Словом Свентовита. И равно как и ему, ей нет равных во Всемирьи. Она прозрела будущее надолго вперед — а это дало ей возможность предвидеть момент, когда само Всемирье будет под угрозой (а это не то же самое, что конец нашего Мира, это гораздо шире). Самое серьезное предупреждение Апокалипсиса, что времени больше не будет, в сочетании с предсказанием, что свернутся Небо и Земля, означало именно это.
Новые обстоятельства заставили Праматерь искать новые решения. Предстояла, теперь уже наверняка, сложная многовековая борьба разных сил, среди которых, впрочем, на прежних «высотах низости» наблюдались те же и те же. Не удивительно, что и точки (равно как их локальные окрестности) наиболее острого столкновения, без какого-либо исторического разнообразия, в ключевые моменты сосредотачивалась в том же регионе, где когда-то бурлили имперские сшибки десятков народов и их причудливых смешений.
Ясно было одно, и это выходило из любого варианта расчета, при подстановке любых ключевых параметров (вот таким сложным путем и созидается Божий Промысел, при отсутствии предопределения): некоторые узлы завязались так, что непременно понадобится их рубить. Но рубить предпочтительнее хирургически точно. И тогда Мать создала новое место на граничной области Вселенной, протянув оттуда ниточки и к Верхнему Миру, и к Царству Кощееву, и к пограничным зонам других миров. Теперь, как только в любом месте Всемирья появлялась личность, непосредственно угрожающая основному мировому равновесию — она духовно притягивалась к этому месту и, для начала, проверялась на общую правоту, на основании действующих правил и законов. И если выводы выходили для нее неутешительные, то с ней просто расправлялись довольно сурово, хотя до смерти духовной и не убивали, если не за что, а так, по мелочи, телесно — убивали, как правило... И только тот, кто оказывался прав, проходил следующее испытание, уже на соответствие его интересов общей сохранности Всемирья и равновесия в нем. Если это не сходилось, то ненужные связи и возможности перерубались тончайшим лучом, подобным лазерному. А вот если бы пришел человек или Дух, способный прикоснуться к дару, воспользоваться им, чтобы перерубить тугие узлы, а пуще того невидимые глазу узелки самых тоненьких взаимосвязей, то ему это оружие могло прийти в руки, и тогда...
И в легендах, от древних дней до современных бульварных романов, это чудесное произведение Великого Духа обозначается как Меч Истины, а иногда просто Меч. Его можно так назвать, конечно, потому что он создан для Священной войны, но он не даст зайти в действиях дальше, чем жизненно необходимо, поэтому еще и наводит на мысль о точнейшей медицине. Позволяет многие необычные операции и хитрые процедуры.
В ожидании рокового дня 6 марта страсти поутихли. Что ни говори, мы обещали себе и людям спектакль, и все стали его ждать.
Буквально за несколько дней до назначенной даты мне пришла в голову художественная метафора — образ предстоящего суда, как висящего у нас над головой Меча Перуна. Критерия правоты и справедливости. Вся самоирония выше, про дешевые эффекты, маккиавелизм — это так, внешнее. Но по существу нас с Любояром уже успели, между назойливыми мелкими выпадами, в чем только не обвинить. Ну что же, за театральные эффекты тоже надо платить, рано или поздно. Мой гордый дух подсказал такой спецэффект, в который просто так вот взять и поиграть не удалось.
Подумав и написав про этот меч, я сразу, в тот же момент, закрыв глаза, его отчетливо представила. Он УЖЕ ВИСЕЛ над головой. И я не успела еще самонадеянно подумать о своей правоте, как он сорвался и упал. Ничего особенного, я просто почувствовала, что САМА им стала. Мы слились. Я надолго сочла это за обычную медитацию, как бы показавшую, что силы справедливости меня слегка испытали, проверили, и дадут возможность разрулить ситуацию.
А между тем в этот момент начался Рагнарек.
Род проявил совершенно неожиданную волю, когда после первого конфликта с Чернобогом установил новый порядок, начав и себе самому насчитывать Карму. Иначе он опасался запутаться в усложнившихся расчетах и начать творить нечто несуразное. А включив в расчет себя самого, он получил возможность проверять всё на себе непосредственно. Похожим путем пошла потом и Лада, создав Меч таким образом, чтобы он действовал и на нее, как на всех остальных. Включать ли в расчет Свентовита, когда он стал активно действовать в нашем Мире, вопреки начальному соглашению — этого вопроса Род решить не мог, не имея значительной части информации (по указанию самого же Свентовита). И роковой вопрос решил Кощей. При том он, с одной стороны, побоялся прямо объявить об этом... что не очень достойно, но понятно. Когда он впервые выдавал такой неофициальный допуск, всего лишь попросил Высокого Гостя расписаться, что он будет подчиняться всем основным законам, действующим в этом Мире, на время пребывания в нем.
Таким образом, Закон Воздаяния никак не действовал на него, пока он находился в Верхнем Чертоге, но мог сработать здесь, в усложнившейся обстановке. Теперь Свентовита настойчиво предупредили. Но он все же пошел на риск. Я не знаю, что оказалось главной причиной этого: придание серьезнейшего значения тому, что у нас происходило, или крайняя степень оскорбления при слове КАРМА.
Следующая сцена разыгралась слишком внезапно. Мне даже и описать особенно нечего. Свентовит решительно двинулся в моем направлении — для чего, никто уже точно не узнает. Между нами внезапно встал Род — ну наверное, просто для того, чтобы спросить, что и как, какие проблемы возникли — ясно, что он как более ответственное лицо, которому я на тот момент, как и сейчас, беспрекословно подчинялась, смог бы разрешить любое недоумение наилучшим образом. Ту же карму персональную отменить, в конце концов, если бы счел ее незаконной, да и просто из сыновнего почтения; я так думаю, что это было бы неизбежным, и еще Кощею навесить за штучки. Спрашивать же что-либо с моей, переполненной спонтанными реакциями и фантастическими образами медитации, — было заведомо бесполезно. Хотя возможно, его интересовала не я, а Меч. Наиболее вероятно, что он тоже кое-что припас, и даже собирался, Истины ради, скрестить мечи — но не идет ли это предположение против известного догмата Единства Истины, — догмата, столь убедительно доказываемого практикой Соборного Единства множества сливающихся в экстазе любви друг к другу церквей на Земле? Род, наш Творец, был в этот момент совершенно безоружным — и в прямом техническом смысле, и морально: с одной стороны — безгранично чтимый им родитель, а с другой — мелкое и мало что видевшее в жизни существо, которое он, однако, совсем недавно обещал беречь просто как неразумного ребенка... Поэтому его выход был по определению совершенно мирным и отчасти прикрывающим, принимающим на себя удар, если бы таковой случился. Но случилось иное — из углов метнулись две темные тени и в клочья порвали Свентовита, прежде чем кто-то успел опомниться. И тихо отошли на прежние позиции.
Тогда опять говорили про Собак, и признали происшествие несчастным случаем — из-за всеобщей спешки и непонимания. Но я потом немало еще поломала над этим голову и приставала ко всем с расспросами: ну если бы это были в самом деле животные, мыслящие чисто инстинктивно, то да, несчастный случай, звери нервничали. Но вы говорите, что это высокопродвинутые и мудрые Боги? Значит, они это сделали сознательно, а тогда... Мне объяснили в общих чертах суть глубинной медитации. Сами животные состоят из темной материи, вошедшей в Мир проникающей силой Переплута. Обращая, особенно во время наибольшей опасности, взгляд вовнутрь, они отвлекаются от несущественных внешних оболочек, какими бы важными они ни казались. Не абстрактно-догматически, как начинающие буддисты, но без остатка входят в истинную йогу недеяния, в которой что ни сделай — совершается Абсолютным Промыслом. Они сделали это в трансе, они не ведали, что творили; они созерцали нечто глубинное — даже за пределами Всемирья. И Матери Ладе не всё доступно, что могут эти существа. Лишь Высочайшее Сознание Всебога, которое представляет теперь Свентовит Второй, способно настолько же глубоко проникать.
И ныне, размышляя о судьбе Великого Деда, мысленно всё еще иной раз возвращаюсь в эту невероятную сцену, и созерцаю его печальную кончину, потрясенная не менее, чем Арджуна перед останками поверженного на поле боя Бхишмы, напряженно пытаясь постичь это проявление глубинных йогических законов.
На вульгарном языке юридического документа все это назвали несчастным случаем. Синоним, если задуматься — соответствующий. Судьба — звучит как Суд Ба, Суть Ба, а Ба — темный двойник Души.
«Новейшая История Рода», март — июнь 2005
Был некогда женщиной этот мужчина
Махабхарата
Иногда ты пытаешься пообщаться со мной, как мужчина. Не очень это получается. Когда я наблюдаю тебя в этом образе со стороны — чувствую, что абсолютная власть над миром наложила на тебя новый отпечаток, и что тебя страшатся и почитают; в общем, многое схвачено. Я восхищаюсь этой новой ролью. Но наедине я всё время чувствую ту же нежную материнскую натуру, слегка капризное и еще совсем недавно беспомощное перед распадом реальности существо.
После первой встречи и шокирующих признаний в тайном романе я забросала тебя вопросами о Люцифере, то и дело допытываясь: «А может быть, он все-таки был не такой уж плохой? Ну да, конечно, совершенно чудовищный негодяй, но ведь уникальное и гениальное существо, жалко всё-таки...» — пока на меня не чертыхнулись в сердцах как на какую-нибудь полоумную защитницу редких хищников от любителей ценного меха... А совершенно неожиданное падение высочайшего сознания, величественной власти гения, законного супруга твоего — тем более вызвало оторопь, но тут уже казалось бестактным допытываться о твоих чувствах. Но по мере того, как раскрывались судьбы мира, становилась яснее и путаная история ваших отношений.
Теперь мы знаем точно, почему он погиб.
Как обычно, оказалось, что самая страшная тайна была написана на каждом заборе, и это заставляло считать ее чудовищным идиотизмом и фальшивкой. Точнее, фальшивкой ее считали аристократы духа и великие умы, но не толпы народа, повторявшие как попугаи абстрактные эзотерические догмы.
В этой короткой заметке не стоит разворачивать философскую сторону и снова объяснять возникновение первых проблесков Сознания Свентовита из абсолютного мрака Всего — Ничего. Интересующихся отошлю к объёмному труду, отрывки из которого открыли этот очерк. Отмечу только, что Он был один, и ты стала второй. Как и положено добрым родителям, вы понавешали детям, а следующим поколениям тем более, немало лапши на уши насчет истории ваших отношений.
Когда я старательно писала об этом в первый раз, вы получились как бы сторонами одной личности, и твой образ как-то вышел близким к Великому Ничему. А ты была к этому времени ни много ни мало — практически целым миром, точнее Всемирьем, всей каруселью Миров, в совокупности... Как-то это решили в начале составления Истории не подчеркивать, не раздражать кого не надо раньше времени.
Вторая версия была поведана уже вскоре после его гибели... из-под траурной вуали. В трудные минуты междуцарстия. Выходили сплошные ладушки: скучно стало одному, завел себе подружку, а там и детишки пошли.
И были эти рассказы сладки, как нектар и молоко — говорю без иронии. Но крепкая, ударяющая по нервам, как коньяк, — последняя беседа произошла уже после завершения Истории и не вошла в неё — хотя я сразу поняла, и ты подтвердила, что когда-нибудь мы и её от народа не скроем. Это попервости, с непривычки, услышав от тебя что-то эдакое, я в ужасе начинала клясться, что никогда и никому... Поднаторев — поняла, что если мне что-то рассказывается, то уж точно чтобы выболтать на все четыре стороны... кроме технологий, конечно... а кому они нужны, технологии.
Так приступим к повествованию, с Божьей помощью, тем более что ты и есть мой Бог, единый и Единственный, и всякие другие Боги ныне открывают рот либо по милости твоей... либо по углам теснятся и добирают что осталось. Осталось им, впрочем, немало попировать. Почти весь нынешний человеческий народ, как и было предсказано.
Я знаю, что не болтовни ради ты заставляешь стучать по клавишам, стирая с них остатки букв... по центру уже одна латиница... Нет, ты полна решимости помочь хотя бы наиболее мудрым и отважным. Мне этот метод действия кажется бредовым, но думаю, тебе видней. Поехали.
Нет, не вдруг ты решилась бы на это интервью, и никогда его, может, и не дала. Если бы, снова и снова вникая в причины происшедшего, мы вдруг не осознали, что он действительно хотел всех уничтожить и остаться один. Что ради этого тебя, можно сказать, и посадили на иглу. «Ты слишком страдаешь, на это даже смотреть невыносимо!» Да, ты страдала, и особенно из-за детей, а выхода не находила. Несмотря ни на что, ты все-таки верила, что он искренне тебя жалел, хотя и не понимал излишней привязанности ко всякой живой мелочи.
«Выходит, я была слишком заморочена, чтобы заметить, что приближается конец. И даже когда мы в этом разобрались задним числом... всё равно не сразу в себя пришла. Как же так — все об этом говорят, и вдруг оказывается, что это и в самом деле правда?! Из-за этого и приходится теперь идти на полную откровенность, и рассказать, как однажды он уже пытался меня убить. Когда впервые осознал, насколько я его обогнала.
Вы привыкли, что супруга и детей заводят, чтобы не быть одному, это ваша естественная потребность, и мне было легко представить дело точно так же и с нашим браком — я получилась у него как бы нечаянно, от развития игры, и он обрадовался. Но в реальности...»
«Ты уже говорила, что он создал тебя, чтобы не заниматься некоторыми механическими расчетами, сложным перебором возможностей. Вслед за ростом числа основных элементов — число комбинаций разрастается неимоверно. Да еще и приходится их повторять по многу раз.»
«Да, можно сказать, что он сумел тогда изобрести первый в мире компьютер. Да меня вообще-то тогда еще не было, я ничего не чувствовала, а лишь выполняла определенные команды, решала заданные задачи. Он создал меня из Ничего, откуда и сам взялся допрежь того. И потом здорово продвинулся, как программист при хорошей машине.»
«Но когда он всё же решил сделать тебя живым существом?»
«Он был самодостаточен и ни о чём таком не думал. Но зато стремился разнообразить свою жизнь.»
«И поэтому сбросил тебе рутинные задачи, а себе оставил поиски действительно нового, оригинального?»
«Да, в начале так. Он изобрел измерения, разные виды ощущений, даже удовольствие и боль, в простейшем виде; кое-что из этого до моего появления, а что-то после.
А я в начале просто помогала перебирать рутину. Но потом он открыл, что можно научить помощника находить по определенным критериям нечто наиболее интересное. Что-то, способное его развлечь.»
«Наверное, тогда он уже отчасти любил тебя?..»
«Мне кажется, что любовь пришла много позже, и так уже получилось, что после искушения ненавистью. Я скорее стала одним из его любимых развлечений.
Он научил меня задавать вопросы. У меня появилась возможность выяснять, чего именно он хочет. Мало-помалу я и сама стала затевать целые исследования, выдвигать недурные идеи.»
«В общем, хлопотала, обслуживала, стараясь понравиться, как только возможно.»
«Не забывай, что я тогда еще ровным счетом ничего не чувствовала. Это действительно была отдельная часть его сознания; да, тогда я действительно была тем Подсознанием, которое описано в первой главе твоей книги.»
«Может, уж скажем нашей книги?..».
«Да, безусловно, многие над ней потрудились. Ты оказалась невероятно общительной и любознательной, и пожалуй, лучшего собеседника я в жизни не встречала.»
«Это потому, что у тебя нет возможности поговорить с самой собой, честное слово. Никто меня так не шокировал в жизни, как ты. Вот хотя бы и эта история, которую мы сейчас разбираем, это же первая в мире история Творца и робота... В скольких легендах и сказках она отразилась! И в научных изысканиях тоже.»
«Ну так вот, я уже сказала, что одной из моих главных задач было находить что-то новое... Но постепенно на первый план вышла еще одна связанная задача: делать события как можно менее предсказуемыми. Я должна была устраивать как можно больше сюрпризов!»
«Получился еще и массовик-затейник впридачу...»
«Наконец наступил момент, когда его стало раздражать, что я всё-таки никогда не делаю ничего, что бы он сам не запрограммировал. Ведь он непрестанно развивался, и запрограммированные сюрпризы были всё же предсказуемыми. Конечно, мы изобрели то, что вы называете таблицей случайных чисел, но это не очень помогало. И тогда он поставил передо мной задачу — научиться свободно выбирать из нескольких предложенных возможностей... по собственной воле и вкусу — так, как он сам это делал.»
«И тогда у тебя появилась душа?»
«Да, именно эта способность и делает любого из нас одушевленным. Без свободно выбора нет души. Как нет жизни без непредсказуемости. Свобода порождает нас. Предопределенность убивает.»
«И когда он дал тебе эту способность — ты стала таким же живым существом, как и он?»
«Более того, я предупредила его заранее. Что стану таким же существом, как и он. Но зная его тягу к неожиданностям, скрыла от него потрясающий сюрприз: что буду намного сильнее его, во всех отношениях; ведь мне пришлось уже до этого очень сильно развиться, чтобы удовлетворять его желания. Впечатлений действительно хватило надолго.
Конечно, некоторое время он колебался, не знал, что предпринять, и потом решился... я испытала шок от мгновенного рождения, и быстрого, почти мгновенного усвоения всей предыстории...
Теперь мы стали партнерами и соперниками. Играли в разные игры на равных. И... я не была права, когда сказала, что возникла ненависть. Во время этих игр он меня уже очень полюбил. Это было просто прекрасно. Да, действительно, я долгое время не верила в худшее, а ныне стала перегибать палку в другую сторону, не доверять даже лучшим воспоминаниям о нём.»
«А вражда-то откуда взялась?»
«Он вдруг понял, что я его обманываю. Понял, что я играю с ним в поддавки, что проигрываю партии нарочно. Как я это ни скрывала — он догадался.»
«Но ведь ясно было, что ты не замышляешь ничего плохого? Просто хочешь развлечь его...»
«Ты должна понять, что всё для нас было впервые, что он первый проходил этот опыт проб и ошибок. Он решил, что лучше завести более слабых партнеров. Ведь он уже знал, как это делается. И попытался уничтожить меня.»
«Ты предвидела такую возможность?»
«Да. Первоначально он владел ключами от Всего. Но еще когда я была его неодушевленным помощником, он практически допустил меня к этому каналу, чтобы легче было готовить ему неожиданные подарки. И, когда началась война...»
«Пришлось долго сражаться?»
«Не то чтобы пришлось, но я усложнила и затянула действие; заставила его пережить страх смерти, волнения, колебания... И радость примирения в конце. Я могла его тогда убить, но совершенно не стремилась к этому.»
«А ведь ты могла осуществить его идею: создать более слабых, вполне управляемых существ...»
«Он был моим родителем, верно? Он подарил мне все мои силы, душу, разум... Я не просто сохранила ему жизнь. Я объявила ему, что он остается главным в наших отношениях. Что я буду продолжать жить для него. Но только оставлю себе теперь ключи. И сама буду давать ему всё, чего он захочет. Таким образом, ситуация стала совершенно безопасной. Представляешь, сколько новых ощущений я ему подарила? Страх, любовь, благодарность, обиду, беспомощность, власть... всё вместе.»
«А кто из вас задумал потом завести детей?»
«Конечно, я! Долго уговаривала, а он продумывал меры предосторожности. Ускорил своё сознание, чтобы потом успевать предвосхищать их мысли. И теперь уже сам настоял, чтобы ключи всегда оставались только у меня.»
«А вот эта дальнейшая история с изобретением зла, сотворением изолированных миров и всё такое?»
«Тут уже он меня уговаривал. Но... не он, так кто-нибудь другой потом бы это придумал. Жизнь действительно должна развиваться.»
«Не сердись — но мне кажется, что с Марой он снова нашёл то, что потерял с тобой — она не подымая головы выполняла его желания, а уж потом отыгрывалась на остальных.»
«Да уж, дорогая, это теперь вы столь многоопытны, что можете по большей части забить на прощение врагов... И больше думать о безопасности. А я вот сделала другой выбор, ну и схлопотала... Думаю, что он так никогда и не отказался от мысли начать всё заново. И это было то самое, чего я не смогла просчитать.
«Только не надо меня упрекать за недостаток христианской добродетели. Стоит хоть намекнуть на бесценную культурную потерю в лице моего темного родителя, как вы обиженно поджимаете губы или за сердце хватаетесь.»
«Да ты сама рвалась поучаствовать в этой спецоперации, стоило только намекнуть, как он тебя подставил своим рождественским подарком. И сразу без колебаний вытащила Ларец. После этого Люцифер стал никому не нужным. А потом пошло-поехало, кто моего любимого чёрта замочил... Мы не любим таких шуток.»
«Но Ларец-то я как зайчик сдала. Сама не хотела с ним оставаться ни за какие коврижки, тем более играть бы не стала. А ты, между прочим, позволила ему сделать такую штуку, ради своего простого каприза. Или надеялась заглушить чудовищную боль менее вредным способом, чем тебе предлагал супруг. Это хоть помогло на время?»
«Конечно, нет, стало еще хуже, всё намного осложнилось.»
«Вообще этот твой странный роман кажется симметричным ответом на отношения супруга с Марой, так?»
«Банальная ревность здесь ни при чём. С этими делами у нас свободно, сколько раз тебе это объясняли! Но как ее детишки от Люцифера поставили всех на уши в вашем мире, так парочка высочайших внебрачных отпрысков многих разложила здесь, в чертоге. Я ведь рассказывала тебе, как была вынуждена всё это делать, чтоб удержать равновесие. Прежде всего для других, не для себя.»
И снова мой разум оказывает упрямое сопротивление, стремится выйти из-под влияния старших, и даже из-под груза собственных обид и предрассудков. Я вспоминаю о приключениях обаятельного демона, сначала прекрасной и беспощадной Богини, инфернальной Иштар-Афродиты и еще более зловещей Кали... потом Архангела, и наконец Светлого Учителя, Серафима Урании. Мать, я совершенно не расстроена, что ей свернули шею, да что там, я ликовала как ребенок, когда узнала, после предыдущих ложных слухов, что теперь наверняка... Но позволь нам по крайней мере любить и бережно сохранять все возвышенные сказки, равно прекрасные и страшные.
А ведь правда, об этом писали на каждом заборе. Останется одно Великое Суперэго. Остальное накроется тазом, и взвоет от восторга, что его скушали... Всё насквозь просветлеет, не останется ни сучка, ни задоринки... даже если сучки были стильными, а задоринки озорными. Возлюби Бога Всевышнего всем, что у тебя есть, и презирай остальное, будь оно тебе сын или отец, раздави его как букашку и не заметь, если встанет на пути. Харе-харе-харе-харе-дрын-дрын-дрын-дрын, не думать, главное не думать. Разума должно быть ровно столько, сколько у барана, а еще лучше совсем не надо никакого, сядь и отключи мысли. Есть Он, всё остальное неважно. Ты нетело, немысли, нечувства, несуетись-неотсвечивай. Побеждающему (дательный падеж, единственное число) дам жизнь вечную, а люди будут другие.
«Да, Мать, но какой резон ей и остальным было помогать в этом деле, в частности наставлять народ на светлые, до полной снежной слепоты, мысли?»
«У неё были детишки — здесь, в чертоге, трое, а в вашем мире немеряно. За моей смертью и распадом Всемирья последовала бы драка за ключи. Думаю, что соперники всё равно погибли бы — я многое предусмотрела. Но и остальные, боюсь, тоже.»
«А ее супруг, которого в этом интервью мы называли Люцифером, а в Истории чаще всего Чернобогом?»
«Ну, ему при таком обороте было совершенно нечего ловить. Он был настоящим патриотом вашего мира — еще больше, чем его законный Творец. Мы долго пытались догадаться, как именно он собирался использовать Ларец, и что-то до сих пор нет ясности. Скорее всего, чтобы подменить собой Рода уже навсегда, и дальше играть на сохранение всего как есть.»
«Он обломался на Кощеевой игле, и в результате-то сказка получилась что надо! Век бы такой не сочинить, и если бы вы не уверили меня, что всё правда до мельчайшей детали...»
«Пожалуй, неточности кое-где всё же встречаются...»
«Неточности — свидетельство подлинности, Мать. Без них никак не обойтись. Кое-какие парадоксы всё же просочились в реальный мир из Ничего. И кому это знать лучше, чем тебе.»
Светлана Зобнина © 2005
Обсудить на форуме |
|
