|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Апокалипсис был вчера Роман Демидов © 2005 Пролог Рассказ нарочито антинаучен (особенно в эпизодах со звонками — призраками).
Автор сделал это специально и предупреждает ревнителей науки заранее.
Перейдем к тексту.
Сегодня.
Болела голова. Сильно. Он дотронулся рукой до лба и нащупал бинты.
— Очнулся! — проорал чей-то голос. Кажется, Севкин.
Похоже, они куда-то едут. По крайней мере, он находился в машине.
Юрий Воронцов открыл глаза. Точно, он находился в джипе Петра. Хозяин джипа находился за рулем, его отец — Владимир Семенович — сидел на переднем пассажирском сидении. Севка был сзади, рядом с Юрием.
— Ну, как ты? — спросил он Юрия.
— Если не считать, что у меня в голове, кажется, поселился рой пчел, то нормально.
А Севка, кажется, боялся. Он был бледен, его лицо четко виднелось на фоне царившей за окном машины темноты. А еще у него в руках было ружье. Ружья держали и Петр с отцом.
Похоже, что-то произошло. Воронцов протянул руку, чтобы дотронуться до плеча Владимира Семеновича — и застыл. Электронные часы на его руке показывали 10:08 A.M. Утра то бишь. А за окном — непроглядная тьма.
— Что вообще произошло? — спросил он, и вдруг понял — голос его дрожит. Он не хотел этого знать.
— Кажется, Конец Света, — просто ответил Петр.
Позавчера.
Позавчера был обычный день. Мир жил, не зная о предстоящем.
Абсолютно обычный день с обычными происшествиями. Юрию запомнилось лишь то, что в новостях города передавали о сумасшедшей гадалке, полдня ходившей по городу и кидавшейся на людей с криками о грядущем конце света. Ее скрутили и увезли в лечебницу, как а всех пришельцев из других миров или эпох, всех контактеров, всех людей, побывавших в Средиземье или других вымышленных мирах — словом, всех тех, кто не вписывался в убогую, серенькую материалистическую картину мира, в которую верят все так называемые «нормальные люди».
Юрий, помнится, даже посмеялся над гадалкой, которая сама поверила в свои способности предсказания (видно, некого больше было в них убедить), и продолжил сборы — старый друг Петька пригласил его в деревню к отцу, поохотиться.
Воронцов был уверен, что интересно проведет время. Как оказалось, он не преувеличивал. Скорее, наоборот, преуменьшал.
Вчера.
Полдня они ходили по лесу, никаких зверей не нашли, но вернулись в дом Петькиного отца счастливыми. Накрыли стол и устроили пир.
В самый разгар веселья Севка стал рассказывать анекдот. Юрий уже знал его, знал, что анекдот очень смешной, и ждал, пока Петр с отцом засмеются.
Однако, звук смеха до Воронцова не дошел. Что-то зашуршало вдруг, как шуршит сминаемая бумага, а потом все залил белый свет. Юрий услышал — даже не услышал, а почувствовал — удар, а потом его подбросило куда-то вверх, голова взорвалась болью, и он потерял сознание.
Как ни странно он радовался. Радовался, потому что понял — он ударился о потолок, а это значит, что все осталось прежним, ничего не исчезло, а белый свет — просто белый свет, который сейчас исчезнет...
Остальные так не пострадали. Когда свет исчез, Петр с отцом оставили в доме Севку, а сами побежали к другим жителям деревни, узнать, все ли у тех в порядке. На тот момент в трех домах, кроме дома Владимира Семеновича, жили люди...
Однако, живых уже не было. По крайней мере, так сказали Севке ошарашенные Петр с отцом. Они вернулись в дом, быстро обрисовали Севке картину. Находиться в деревне было страшно, и мужчины стали собирать необходимые вещи. Севка сгреб еду со стола в пакет, взял еще кое-что съедобное, что в тот день в меню не попало, попытался привести в чувство Юрия, не смог, взвалил его на спину и отнес к машине. Петр с отцом вскоре тоже пришли туда с одеялами, лекарствами, аптечкой, зачем-то топором и еще с чем-то. Это все могло и не понадобиться, но произошедшее... после такого можно было готовиться к чему угодно.
Потом Петр еще раз сбегал в дом, принес ружья и старенький приемник.
Джип отъехал от деревни.
Никто не обратил внимания на темноту: было где-то без четверти двенадцать ночи, а в это время всегда темно.
Но если бы кто-то из ехавших в джипе обратил внимание на небо, то не увидел бы ни луны, ни звезд.
Наступила полная тьма.
Сегодня.
— Эта чертова ночь длится уже почти полдня! — ругнулся Петькин отец.
Но Воронцова волновало другое.
— А что, я все это время без сознания был?
Ему ответил Севка:
— Да нет, часа через полтора после отъезда ты очнулся, поговорил с нами, мы тебе все объяснили, а потом ты вдруг стал орать: «Конец идет, конец идет, ОН идет!», потом Апокалипсис стал цитировать: «И я взглянул, и вод конь блед...» потом вдруг сказал: «Ищите Марину» — и отключился, а очнулся только сейчас, и , как оказалось, ничего не помнишь. Ты только этот концерт не повторяй, ладно?
— Постараюсь, — буркнул Юрий и закрыл глаза.
... Полчаса спустя у Севки зазвонил мобильник. Он посмотрел на экран, но номер не высвечивался.
— Странно, — сказал Севка и взял трубку.
«... а ты все не... Что это? — донесся откуда — то издали женский голос, сначала спокойный, а потом испуганный. — где ты, не молчи, мне страшно, где...». Связь оборвалась.
Севка в ужасе посмотрел на мобильник, потом выронил его и заорал.
***
Телефон Севки звонил еще дважды, один раз зазвонил мобильник Петра. На долю Юрия не выпало ничего. Немаловажную роль в этом сыграло то, что у Юрия вообще не было мобильника.
Звонки происходили от разных людей: какой-то сварливой бабы, сначала костерившей муженька, а потом вопившей не хуже сирены, занятого работой отца семейства, молодой женщины... Все они длились не больше десяти секунд (примерно столько же времени держался белый свет). Вполне возможно, что все эти слова произносились в момент Конца Света, и этим объяснялся их странный характер: обрывки чьих-то фраз без начала и конца.
***
Уже долгое время они стояли на дороге. Ни одна машина не попалась навстречу. Джип проехал мимо трех деревень, но там никого не было, по крайней мере, никто не выбегал к машине. Возможно, боялись. Возможно... но об этом думать не хотелось. Нет, нет жители деревень просто боялись.
Разговаривать не хотелось. Петр курил. Юрий светил фонариком на страницы взятого в дорогу детектива. Севка тоже вглядывался в страницы, но без интереса, а так, чтобы убить время.
Вдруг у него зазвонил телефон.
— Не бери, — посоветовал Петр. — Опять с призраками разговаривать... ну их. И так страшно.
«Призраками» они окрестили звонивших. Учитывая все произошедшее, трудно было поверить, что в трубке голос еще живущего человека.
Севка все же посмотрел на экран.
— Жена, радостно-растерянным тоном сообщил он.
Из всей компании (исключая, естественно, Владимира Семеновича) он один был женат, и это позволяло ему смотреть на друзей немного свысока. Севка разве что пылинки с жены не сдувал, а сейчас забыл о ней. Или просто боялся позвонить?
— Да.
— Сева, здравствуй. Как хорошо тебя услышать. Ты знаешь, я так боялась, а теперь нет. Не боюсь. Не страшно уже, вот только почему ты не звонил мне, почему, почему ты мне не звонил, ПОЧЕМУ?
Ее бессвязная речь оборвалась плачем, но это были слезы не горя, а облегчения. Севка пытался оправдаться, потом понял — это не главное, его жена просто рада знать, что он жив, и объяснения ей не нужны.
— Валя, жди. Я приеду.
— Обещаешь?
— Да.
В трубке запищало. Банальные слова Севы, кажется, полностью успокоили Валентину. Как ни странно, но самые, казалось бы, изъеденные и обмусоленные поколениями слова, которые говорят от чистого сердца, скрывают в себе громадную силу.
Севка облегченно вздохнул. Потрогал Владимира Семеновича за плечо и спросил:
— Далеко мы от города?
— Не знаю. Ехали мы без какой-то цели, да и трудно что-то понять в этой тьме.
— Значит так, — сказал Петр. — Сейчас мы возвращаемся к предыдущей деревне и смотрим ее название. Потом ищем ее на карте (папа, достань ее из бардачка, пожалуйста) и ищем путь в город.
— Ехать придется долго, — встрял Юрий. — Эта идиотская мгла не дает понять направление, и, видимо, нам часто надо будет его корректировать.
Нет, и ведь надо же! — продолжил он. — Миллионы людей гадали, каким будет Конец Света, придумывали варианты, один другого страшнее, но вряд ли кто нибудь додумался до такого банального: Конец Света — это полное его исчезновение и пришествие Тьмы.
— Философ, — устало съязвил Севка.
Машина развернулась и поехала назад, к деревне.
Девятнадцать минут спустя наступил следующий день.
Завтра.
О-о, да мы оказывается в другую сторону от города ехали! — протянул Владимир Семенович, светя на карту фонариком. — Так что, сын мой, разворачивай колымагу.
— Нет уж, Петька пусть отдохнет. Я поведу, — сказал Воронцов.
Он открыл дверь, вышел из машины, подошел к водительскому месту, но сесть не успел.
Кто-то схватил его за руку.
Юрий вздрогнул.
— Не бойтесь!
Из темноты появилась девушка лет семнадцати.
— Та-ак. Ну и откуда ж ты, прелестное дитя?
— Из деревни. Возьмите меня с собой! Они там все, кто жив остался, по домам сидят и умирать собрались, а я не хочу! Я узнать хочу обо всем об этом, ведь есть какая-то причина! Возьмите меня!
Юрию вдруг вспомнилась юмористка Воробей, у той вроде был такой номер: «Возьмите меня!».
— Ну садись, вздохнул Юрий, понимая, что девушка не отвяжется. Все же он попробовал ее отговорить:
— Слушай, а ты не боишься, что у нас тут, в машине, клуб заслуженных маньяков собрался? Садишься к незнакомым людям, в первый попавшийся джип...
— И вовсе не в первый попавшийся, тут несколько часов назад еще одна машина проезжала! А вообще по мне так лучше к маньякам, чем с этими, в деревне, от страха помирать!
— Ну это-то еще неизвестно, что лучше, — хмыкнул Юрий. — Кстати, несколько часов назад здесь тоже мы проезжали. Ладно, садись на заднее сиденье, только тихо сиди, а то мы, маньяки, шума не любим.
Девушка села. Юрий залез за руль, потом, вспомнив о чем-то, хлопнул себя по лбу, поморщился от боли и спросил:
— А звать-то тебя как, о девушка, блуждающая в ночи?
— Марина.
Владимир Семенович присвистнул.
— Да, дела...
— Да ладно вам, простое совпадение, — недовольно рявкнул Юрий, хотя не был в этом уверен.
«Ищи Марину», так, кажется, он говорил в бреду?
Они только-только отъехали от деревни, когда Петру позвонил «призрак». Марина, естественно, заинтересовалась этим явлением. Все наперебой начали излагать ей догадки.
Увлеченный беседой, Юрий чуть не пропустил тот момент, когда на дорогу выбежал человек. Взвизгнули тормоза.
— Ты что, придурок! — заорал Юрий, выбегая на дорогу — и осекся.
Машину окружили еще шестеро. Все с оружием. Двое в военной форме — видимо, бывшие солдаты, которые и снабдили банду оружием.
— Сядь в машину! — рявкнул один из солдат. — Ты! — кивнул он кому-то. — Поговори с ними!
Парень шутовски отдал честь и подошел к машине, заглянул в окно водителя.
— Не бойтесь, люди добрые, — усмехнулся он. — Ничего вам не будет. Даже машину оставим. Только дайте нам немного денежек и еду. А, и еще оружие, — он кивнул на ружья. — А то у нас недобор.
— А деньги то вам сейчас зачем? — начал Петр. Ответить парню не дала Марина:
— Вадик?
— Ты кто? — спросил парень и посмотрел на девушку.
— О! Ма-ри-ноч-ка! — расплылся в улыбке Вадик — Тогда ее тоже оставляете здесь — у девушки воссоединение с любимым!
— Вадик, что ты делаешь! Перестань! Неужели... неужели ты не боишься?!
— Тьма все покроет, — усмехнулся парень. — Продолжим разговор о деле. Ты, водитель, — обратился он к Юрию. — Давай деньги, и вы все тоже давайте! Потом выйдем и осмотрим багажник.
— Деньги у нас все вместе лежат, — соврал Воронцов. — В бардачке. Сейчас.
Он долго копался там, потом зачем-то засунул вторую руку.
— Ну долго ты там, блин!
— Уже все, — ответил Юрий — и плеснул Вадику в глаза из открытого пузырька йода. Парень заорал, остальные члены банды отвлеклись, и это позволило Юрию вдавить педаль газа до упора и уехать.
Вслед раздались выстрелы, но в машину они не попали.
— Кто это был, — спросил Петр у Марины.
— Друг мой! — всхлипнула она. — Вадька! Что это с ним такое... Он же вроде добрый был... Что? Вы глаза его видели? Они же черные все! Что с ним произошло?
— А что мы вообще знаем о том, что случилось? — Спросил Владимир Семенович. — Вот ты, Марина, скажи — в этом Вадике, кроме положительных качеств еще что-нибудь было такое... жестокое что ли?
— Ну... да! Конечно! Вы знаете, он ничего никогда не прощал, с врагами обходился именно что жестоко. Один раз мы шли домой — я зимой в городе живу — и на нас налетело трое каких-то козлов. Вадик их раскидал — он борьбой занимался. Двое сбежали, а один затормозил почему-то. Так Вадик ему пальцы сломал — осознанно, кажется. И... похоже это ему понравилось (не парню, естественно, Вадику). Хотя обычно он...
— Мы поняли, — сказал Владимир Семенович. — Так вот, мне кажется — это только гипотеза! — что то, что произошло — взрыв. Взрыв, произошедший после накопления критической массы.
— Массы чего?
— Не знаю. Скорее всего — зла, жестокости, накопившихся в мире. Это все, конечно, малоправдоподобно, но ... Послушайте.
Вот накопилось в мире зло. Достигло критической массы, и — шарахнуло. И вот те, кто имел какую-то цель в жизни, кто знал з а ч е м он, кто любил кого-то — тот выжил, отбил напор зла и остался тот же, что и был. Кто, как вот этот самый Вадик, был жесток, кто применял людей, как расходный материал для достижения своих целей — те приняли зло и стали этакими абсолютными плохишами из идиотских фильмов.
— Ну а погибшие.
— Погибшие... Думается мне, что у них цели никакой не было, болтались они в жизни, как ... гм, что-то в чем-то. Ничего они не сделали, что были они, что не было их — без разницы. Знаете, как мне страшно в нашей деревне было? Мы с Петром вам, ребята, сказали, что там все погибли. Это не совсем так — их просто не было. Там, в деревне, в одном доме жила баба Маша. Потом она преставилась, в дом ее заехали какие-то знакомые родственники. Они выкинули почти все бабкины вещи. А когда я зашел туда — все ее вещи были на месте, а вещей новых хозяев — не было, как и их самих. Как будто эти люди вообще никогда не существовали, ничего в доме не делали. Это, ребята, еще пострашнее, чем ваши телефонные призраки.
— Но если так — то куда эти люди делись? И почему мы о них помним, если их вообще н е б ы л о? — тихо спросил Севка.
— Откуда я знаю? Это ж только предположение, может, все не так было.
Наступила тишина.
Несколько часов спустя они въехали в город. Направились к дому Севы — по всеобщей договоренности решили пока держаться вместе, а у него была самая большая квартира.
До дома, однако, не доехали — кончился бензин. Взяли самые нужные вещи, еду, ружья, пошли пешком.
Вскоре одни сутки сменились другими.
Послезавтра.
— Погодите! — сказал Юрий и показал на ближайший дом. — у меня там знакомые живут, надо зайти, посмотреть...
Вскоре он вернулся обратно. Насколько можно было понять в неверном свете уличного фонаря, он был испуган.
— Что, никакого следа твоих друзей и квартира с вещами других хозяев? — спросила Марина.
— Нет... просто пустые комнаты. Главное, никогда бы не подумал, что они — люди без цели. Какие они были — теперь редко таких людей встретишь. Как бы поточнее сказать... наивные. Неконфликтные. Добрые. Милые.
— Старосветские помещики? — спросил Владимир Семенович. Юрий укоризненно посмотрел на него — и отвернулся. Видно, отец Петра был в чем-то прав..
***
Дом Севы. Первый подъезд. На лестнице пахнет кошками. Они наконец-то поднялись. Сева позвонил в квартиру.
За дверью долго царило молчание, потом раздался радостный вскрик — и Валентина, открыв дверь, бросилась на шею мужу.
Компания вошла в квартиру. Везде царила темнота. За окнами раздавались взрывы хохота, причем по грубым голосам и таким же грубым интонациям было ясно — беседуют эти люди явно не о лирике Тютчева.
— Темно тут, сказала Марина и включила свет.
С улицы донесся торжествующий хоровой вопль.
— Что ты наделала! — завопила Валентина.
— А.. я... а... что случилось то?
— Слышала, на улице сейчас орали? Это бандюганы какие-то ходят с оружием. Забегают в квартиры, где кто-то есть и все отбирают. Все! Можно считать, что мы ... как это сейчас говорят?
— Крупно попали, — сказала Марина. — Да ладно, может отобьемся. Вон у нас ружья есть.
— Ружья, — передразнил Марину Владимир Семенович. — Что ты с ними охотничьей дробью сделаешь?
— Черт! — завопила Валентина. — Я дверь не заперла!
Она бросилась в прихожую. Оттуда сразу же донесся голос: «Здравствуй, хозяюшка!»
Трое мужчин с оружием зашли в комнату.
— О-о, да тут весело! Вот что, разойдемся по мирному. Мы вас не трогаем — а вы нам за это платите. Ружья бросьте!
Ружья были поставлены к стене.
— Клоп! Пойдем со мной комнаты смотреть, — приказал вожак. — ты стой здесь и смотри за этими.
Двое вышли. Третий встал около двери и смотрел на столпившихся у дивана людей. На его лице играл дебильная улыбочка.
Юрий неосторожно шевельнулся и бандит тут же подлетел к нему.
— Не рыпайся!
Преступник не видел, как стоявший сзади него Петр взял табуретку и размахнулся...
Бандюган осел на пол.
К несчастью звук удара услышали его напарники (удар был действительно смачен, кроме того у бандита в голове явно ничего не было — так она звенела). Вбежавший Клоп получил той же табуреткой по лицу. Вожак после этого заосторожничал, входить в комнату, где затаились противники, побоялся. Долгое время царила тишина. Вожак все же не выдержал, рванулся в комнату — и получил в ногу заряд дроби из ружья Севки.
Бандитов связали.
— Что мы будем с ними делать? — спросил Юрий.
— У меня тут рядом гараж, — сказал Владимир Семенович. — Отнесем их пока туда. Сева, Юра, пойдем со мной.
— А я? — спросил Петр.
— А ты охраняй мою жену, — сказал Севка. — и поговори с Мариной, я же вижу, тебе есть, что сказать.
И Петр вдруг понял: Да, есть.
***
Они не поняли одного: почему на земле были оставлены только такие люди. А все просто. По Библии, в конце времен должны сойтись Воинство Добра и Воинство Зла. Бесцельной ботве тут, как видите, места нет. Но так, как (в отличие от абсолютного Зла) абсолютного Добра на Земле почти не осталось, роль его воинства выполняют люди целеустремленные, не принимающие Зло.
И битва будет. Но будет она дальше, а мой рассказ — как, собственно, и вся история человечества, — лишь пролог к ней. Поэтому слова «Конец» не будет. Будет:
Продолжение следует.
Роман Демидов © 2005
Обсудить на форуме |
|
