|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Апокалипсис был вчера Юрий Хабибулин © 2005 Типично мужская психология Маленький осколок неизвестной планеты, формой удивительно напоминающий нечто, очень знакомое глазам человека, тысячи лет мчался в космосе, как пущенный из пращи камень. На одной его части, выходившей когда-то на поверхность, виднелись остатки окаменевших стволов деревьев, руины искусственных сооружений и высохшее русло испарившейся реки, напоминающие о прошлом скитальца.
Когда и какая случилась катастрофа, уничтожившая процветающий мир, превратившая его в нагромождения мертвой материи?
После трагедии, отколовшийся кусок, диаметром около пяти километров, безжизненно и обреченно несся в пространстве, подчиняясь неведомой злой силе, уничтожившей планету и запустившей его в Вечность по никем не рассчитанной и непредсказуемой орбите. Мертвое тело, несущее в себе трагическую загадку и угрозу любой жизни, повстречавшейся на пути, пролетало сквозь пустоту, разделяющую созвездия, пылевые скопления рассеянного космического мусора и метеоритные потоки, оставлявшие на его поверхности, скалах и изломах граней все новые и новые шрамы, приближаясь к окончанию неизвестной программы...
Если бы кто-то смог просчитать траекторию полета, он бы увидел далекую случайную цель — голубую яркую точку в небольшой звездной системе, состоящей из одного солнца — желтого карлика и девяти планет, одна из которых была обитаемой.
Именно к ней и летела смерть.
Я уже шестой месяц сижу в металлической коробке секретной космической станции и перебираю по кусочкам всю свою прошлую жизнь, пролетевшую будто бы в один миг. Привык к одиночеству и постоянной тишине. Когда мне надоедает смотреть на панели приборов и экраны мониторов, нажимаю заветную кнопку. Стены становятся прозрачными, и я лечу в черном бездонном космосе с рассыпанными повсюду блестками больших и малых сверкающих звезд и звездочек, находящихся в невообразимой дали от меня. А прямо передо мной висит огромный голубой шар, заполняя собой большую часть пространства и почему-то все мое сердце. Только тут понимаешь смысл слов «родная земля». Когда она так близка, и далека... Рядом, и недосягаема... Только и осталось, что перебирать воспоминания и заниматься запланированными делами, чтобы не сойти с ума и не сорвать выполнение задачи...
Первое время, когда я включал режим прозрачности, кружилась голова, никак не мог привыкнуть к тому, что тут нет ни верха, ни низа. Солнце или Земля могли оказаться как под ногами, так и над головой в течение нескольких минут, во время включения двигателей для корректировки орбиты. Потом я привык ко многому. Привык видеть на станции только одно живое лицо — свое, и то в зеркале, когда брился утром по московскому времени. Привык к одиночеству и звенящей тишине, и еще ко многим другим вещам...
После третьего месяца дежурства стало казаться, что я тут не один, стал ощущаться чей-то пристальный и внимательный взгляд. Будто бы кто-то осторожно наблюдал за мной из пустоты за бортом и изучал как букашку под микроскопом.
И этот кто-то не был человеком...
Иногда мне чудилось, что некто неразличимый и бесплотный проникает в мои мысли и ходит с фонариком по темным и покрытым забвением уголкам моей памяти. Луч воображаемого фонарика выхватывал из темноты давно забытые события, людей, картины и они вдруг отчетливо проявлялись неожиданными воспоминаниями. Я не был мнительным человеком, списал все на влияние космоса с его еще неоткрытыми тайнами и старался не обращать на это внимания. Но ощущение пристального взгляда из пустоты не проходило... Я защищаю Землю от опасных космических объектов, наблюдаю за пространством вокруг Земли. Земля наблюдает за дальним космосом и за мной, а за нами всеми наблюдает кто-то еще...
Главная опасность жизни на Земле грозит нам не от ядерной войны и террористов, а от неожиданного удара издалека. Только за последние годы было несколько случаев, когда Земля была на волосок от гибели и совершенно беспомощна.
Кометы и астероиды, размерами до нескольких километров в длину или в диаметре, пролетали очень близко (по космическим меркам) с Землей, всего на расстоянии нескольких сотен тысяч километров. При падении астероида диаметром всего в один километр на Землю, последствия для жизни на ней будут фатальными.
Разбивать взрывами можно только небольшие метеориты, до нескольких десятков метров в диаметре, оставшиеся от которых осколки при входе в атмосферу полностью сгорят. Более крупные тела необходимо каким-то образом ускорять или притормаживать, заставляя промахиваться по цели. Такое можно сделать при помощи установленного на поверхности незваного гостя мощного двигателя, например, создающего тягу противоположную направлению движения тела. Только в этом случае, при достаточно большой мощности противодействия и времени на маневр, можно успеть отвести беду и избежать Апокалипсиса.
У меня только одна попытка и два варианта развития событий.
Первый — почетный. Если выпадет он, то меня ждет медленное умирание в глубоком космосе с чувством исполненного долга и сознанием того, что жизнь не была потрачена впустую.
Второй — страшный.
Это когда я ничего не смог сделать и на какое-то время остался единственным из всех выживших людей планеты.
Наблюдателем за смертью Земли!
Вариант остаться совершенно одному в пустом пространстве, в котором больше не будет рядом со мной огромного голубого шара с кипящей жизнью, ясным небом и чистым воздухом. Не будет никого. Только гигантская братская могила беспечного человечества...
Технические проблемы оказались наименее сложными из всех. Участники проекта быстро поняли, что вариант беспилотной станции нежизнеспособен из-за малой надежности сложного оборудования в ее составе. Обязательно нужен человек, который сможет производить ремонтные работы, поддерживать связь с Землей, принимать решения по ситуации, выходить, если потребуется, в открытый космос.
При обсуждении проекта по созданию секретной космической станции камнем преткновения долго был вопрос о кандидатуре Архангела — так назвали будущего пилота. В принципе, этот человек сможет, если захочет, уничтожить планету ядерными ракетами для разрушения метеоритов, просто не выполнить задачу по защите Земли или диктовать ей любые свои требования. Никакие встроенные системы и секреты не смогут этому помешать и их нельзя ставить, или вся затея станет совершенно бесполезной.
Не слишком ли рискованно назначать простого смертного решать судьбу всего мира?
Дебаты затянулись надолго, до тех пор, пока, наконец, ведущие мировые державы не создали Спецкомитет и не выработали согласованные требования к кандидату. Требования были подписаны руководителями этих стран и на их основе принята секретная программа поиска пилота, одного-единственного человека из 6 миллиардов, населяющих Землю.
Оказалось, найти такого человека отнюдь не просто. Психологи, технические специалисты, врачи, военные составили сводный портрет идеального кандидата. Но, поскольку ничего идеального в реальной жизни не существует, было решено найти человека, наиболее близко подходящего к идеалу.
Этим человеком почему-то оказался я.
Хотя прямо мне никогда не говорили, по каким критериям выбрали на эту работу, постепенно о многом я и сам догадался. Я был уже немолод, обладал серьезным жизненным опытом, достаточно глубокими знаниями и навыками по нескольким специальностям. Здоровье было еще в порядке, а по типу был интровертом, — мог жить и в полном одиночестве. Имел много увлечений или, как теперь это называют, хобби. Наверное, было еще что-то, о чем я и не догадывался. И самое главное — у меня не осталось никого из близких родственников...
На меня нельзя было воздействовать, взяв кого-либо из них, в заложники. Я был недоступен для любого манипулирования!
Продукты питания, лекарства, горючее, запчасти для оборудования мне доставляли на орбиту посылками, выбрасываемыми со спутников различного назначения, которые запускались в космос довольно часто как с исследовательскими, так и коммерческими целями. Спутник сбрасывает посылку с радиомаяком, по сигналу которого я ее отыскиваю и забираю на борт.
Я посмотрел на дисплей, — 22 часа московского времени. Повернул ручку на пульте и на станции зазвучал знакомый голос: «Говорит Маяк, передаем последние известия. Сегодня, 18-го октября...». Прослушал сводку. Здесь, на расстоянии нескольких сотен километров от Земли, голос диктора воспринимается совсем по иному, чем на кухне своей квартиры при спринтерском поедании завтрака перед работой. Прислушиваешься к тембру голоса (немножко простужен или волнуется), интонациям (что так все плохо, да?), выделяешь личные предпочтения к темам передач или сообщениям, прикидываешь облик диктора и строишь догадки по поводу его «эго», сам-то он верит в то, что озвучивает или брешет и знает это...
Привычное невинное развлечение с одна тысяча девятьсот... уже не помню точно, какого года...
Слава богу, что у меня есть еще Интернет, и я могу общаться с внешним миром. За этим общением следит специальная группа, которая постоянно меняет айпишники и отсекает все возможные попытки засечь меня или привлечь внимание, как хакеров, так и нежелательных «любопытных» организаций. Пока есть такая возможность, руководители Спецкомитета, скрепя сердцем, пошли на маленькое нарушение по части скрытности моего существования, учитывая, что это единственная отдушина в моем добровольном заточении. Родственников у меня нет, для друзей и знакомых я погиб «трагической смертью» и меня давно похоронили, а общение в Сети, даже виртуальное, все-таки как-то поддерживает мой жизненный тонус и работоспособность. Во всяком случае, Интернет у меня пока был.
На одном из литературных форумов я познакомился с интересной женщиной — начинающим писателем. Мы начали переписываться, и она прислала свою фотографию. Симпатичная, средних лет с чуть вздернутым носиком, каштановыми волосами короткой стрижки и смеющимися глазами. Она мне очень понравилась, и я мечтал когда-нибудь ее увидеть.
В общем-то, я пока не скучал особо. Хотя, иногда и очень хотелось полежать на пляже, где-нибудь в Сочи или Ялте, нырнуть в прозрачную морскую воду с маской для подводного плавания, пообщаться с обыкновенными живыми людьми, попить пивка с сосисками в самой обычной забегаловке... Приходилось отгонять от себя щемящие мысли и жить в реальности.
Зазвучала песня из кинофильма «Земля Санникова» — «Есть только миг, за него и держись...». Время сеанса связи с Землей. Оно тут вообще идет как-то очень медленно, но так незаметно и однообразно, что отмечаешь его вот такими музыкальными сигналами — от песни к песне, или звуками морского прибоя, криками птиц, шумом дождя...
— Архангела вызывает Геос! Я Геос, я Геос, — Архангел, отзовитесь! — разнесся по станции голос дежурного оператора Спецкомитета. Это Костя Иванов. Молодой парень атлетического сложения, с огромными бицепсами и могучей шеей, был таким же как и я увлеченным радиолюбителем. На этом мы с ним и сдружились еще на Земле, во время моей подготовки.
— Архангел на связи, — ответил я, повернувшись к микрофону и нажав кнопку на коммуникаторе с защищенным каналом. На экране главного монитора появилось изображение части зала Центра управления и лицо дежурного.
— Получено! Как обстановка на борту, Архангел? — начинает Костя обычный круг вопросов.
— Обстановка нормальная, происшествий нет, готов выполнить любое задание Родины, даже сбегать пешком на какую-нибудь ближайшую планету за пивом с сосисками и сушеной воблой! — бодро рапортую я.
Мы оба понимаем, что это такая игра, правила которой все знают. Если с человеком все в порядке, он шутит и понимает юмор, это и поддержка, и психологический тест. Да и переговоры эти для очень узкого круга лиц...
— Ладно, товарищ Архангел, рад, что все в порядке, намек понял. Пришлем мы тебе пива с сосисками и воблой, если, конечно, не шутишь, — подхватывает Костя, — ты, главное, не перебери там, на орбите, а то начнешь еще швыряться громами и молниями, да и в вытрезвитель тебя затруднительно будет доставлять.
Небольшая пауза, тихие переговоры.
— Архангел, с Вами хочет переговорить Первый, оставайтесь на связи.
— Есть оставаться на связи, — рапортую.
Через несколько секунд на мониторе появилось озабоченное лицо генерала Соколова, Председателя Спецкомитета, и я услышал его взволнованный голос:
— Со стороны Кассиопеи, в метеоритном потоке, засекли крупный космический объект, астрономы сейчас высчитывают орбиту и вероятную опасность для Земли. Объявляю готовность номер один. Выполняйте предписанные действия! — закончив, Соколов отключил связь.
Выполнив все, положенные по уровню готовности действия, я, как обычно, вошел в Интернет на знакомый литературный форум. Лена уже оставила мне личное сообщение, спрашивала — чем я занимаюсь, сколько мне лет и в каком городе живу. Она писала свой первый роман, и ей интересно было знать мнение мужчины о некоторых отрывках. А мне было интересно общаться с умной и эрудированной женщиной, да еще и писателем.
Очень развеселила фраза о мужчинах из ее романа: «...каждый из них хочет ничего не делать и спасти мир. Типично мужская психология!».
Что ей ответить про себя? Правду сказать нельзя, да и не поверит просто, если бы даже было можно. Оставалось шутить...
Пишу, что работаю кем-то вроде архангела у господа бога и постоянно живу на небе. В конце предложения ставлю смайлик улыбки.
Не успел закончить сообщение, как заорала сирена тревоги. Быстро нажал клавишу Enter и бросился к главному пульту управления станцией.
Внеочередной сеанс связи с Землей, — наверняка, что-то важное. На главном мониторе вижу опять генерала Соколова и целую группу знакомых и незнакомых военных и гражданских из Спецкомитета. Вон стоят астрономы Сергей Ильич Ландау и Виктор Савельев, дальше генерал Туров с группой офицеров. Что-то лица у всех невеселые...
Председатель Спецкомитета слегка прокашлялся в кулак и заговорил внезапно охрипшим голосом
— Дмитрий, вести у нас неприятные. Объект, о котором, я тебе говорил на прошлом сеансе, был замечен поздно, скрывал метеоритный поток Леонидов. Американцы засекли его первыми, рассчитали траекторию и дали название.
Внутри меня что-то ёкнуло
— И как же они его назвали?
— Death, Смерть — тихо, глядя в сторону, ответил Соколов.
Мне как-то сразу все стало понятно.
— Сколько у меня времени на перехват объекта?
— Максимум, две недели — сказал генерал, продолжая смотреть в сторону.
— Значит, он идет прямо на Землю? — спрашиваю, еще надеясь на ошибку.
— Прямо на Землю, — слышу голос академика Ландау, — масса 18 миллионов тонн, скорость восемьдесят километров в секунду, диаметр около пяти километров, попадание в центр Китая и гарантированное уничтожение жизни на Земле. Мы ничего не можем сделать. Единственный шанс — это Станция и ты, Дима!
— Дима, разрешаю открыть файл 001 твоим личным кодом — вступил в разговор командующий ракетными войсками России стратегического назначения, генерал Туров, — основное ты знаешь, но помни, что результат часто зависит от мелочей! На месте все решения придется принимать самому. Будем надеяться на лучшее и удачи тебе!
Все отцы-командиры почему-то сегодня обращались ко мне на «ты», чего раньше никогда не было и от этого стало ясно, что все очень серьезно и это не учебная тревога. Земляне чудом успели вывести на орбиту средство защиты, всего за полгода до прилета Смерти.
Теперь дело за мной.
Лица на экране у собравшихся в Центре Управления были расстроенными, они знали ресурсы станции и хорошо понимали, что шансов справиться с таким большим противником у меня очень мало.
Неловкую тишину прервал дежурный оператор. Костя, стараясь говорить спокойно, сообщил, что мне с внеочередным спутником отправлена посылка с провизией, запчастями, лекарствами и дополнительным горючим. А когда высокопоставленные лица, пожелав мне успеха, отошли, Костя, подмигнув в видеокамеру, сообщил, что в одном из вложенных в посылку контейнеров находятся два литра свежего пива, килограмм баварских сосисок и сушеная вобла.
Соколов разрешил? Или...
Я растрогался. Если жив останусь, обязательно Костика отблагодарю. Хороший парень! Как он это сделал, не знаю, но понятно, что поддержать захотел по человечески, как смог...
И тут такая злость на меня нашла. На эту самую Смерть. Черта с два я позволю ей таких людей убить! Как Костя, Лена, Соколов, Ландау, Туров и еще 6 миллиардов других!
— Где этот проклятый космический монстр? Как долечу, так и дам ему по башке ядерной дубиной!
Дождался подлета посылки с радиомаяком, принял на борт, закрепил автоматикой баки с горючим, распаковал контейнеры, разложил содержимое.
С пивом и всем остальным Костя не обманул. Двухлитровая бутыль свежего Невского меня сильно порадовала. Все продукты пока в бортовой холодильник, до случая.
Очередной сеанс связи с Землей. Последние советы и напутствия. Генерал Туров смотрит на меня озабоченно:
— Слушай, а с тобой все в порядке? Чего ты такой угрюмый? — спрашивает.
— Да не угрюмый, а злой — отвечаю, — это я на Смерть разозлился! Вот доберусь побыстрее, и врежу ей как следует!
Наверное, я очень эмоционально это сказал, потому что все гражданские невольно заулыбались, а генералы одобрительно прищурились, мол, правильно мыслишь, коллега! Почудилось, что с экрана монитора меня обдала некая теплая волна. Вспомнилось из старой детской книжки — «Мы с тобой одной крови!».
Прощание закончилось.
Неустановленный «кто-то» из пространства удивленно на меня «посмотрел» и я ощутил как бы легкое щекотание где-то под черепной коробкой. «Кто-то» пытался понять что-то... Я уже привык к таким наваждениям и перестал обращать внимание на потуги воображаемого призрака.
— Ладно, друзья, как говорится, даст бог — свидимся! — подумал я, вставил флешку со скачанными из Центра данными по новому курсу в бортовой компьютер и ввел программу автопилота.
Станция ощутимо дернулась и начала ориентацию в пространстве для выхода на цель. Прошло несколько минут, мягко загудели двигатели и голубой диск Земли, заполнявший собой центр главного монитора наружного обзора, медленно поплыл к краю...
— Что ж, поехали разбираться с костлявой! — я откинулся на спинку антиперегрузочного кресла и прикрыл глаза!
Теперь пусть работает автоматика, а сам пока подремлю, у меня четыре часа личного времени по распорядку... Вспомнил фразу из романа Лены «...ничего не делать и спасти мир...». Улыбнулся...
Как только с экранов мониторов исчезла Земля, оставшись сзади по курсу, появилось впечатление неподвижного висения в пространстве. Одна и та же картина черной пустоты за бортом. Ничего не меняется, будто ты и не движешься никуда, хотя ядерные маршевые двигатели станции работают на полном форсаже. Только часы неумолимо отсчитывают оставшиеся тебе секунды жизни, да на электронной карте звездного неба, висящей на стене отсека управления, видишь две сближающиеся точки, одна из которых — ты, а другая — Смерть.
С Леной я продолжал общаться по Интернету, благо, в статичных сообщениях на форумах задержки времени на прохождение сигнала были незаметны, это не радио или видеосвязь, вот там задержки достигали уже десятков секунд и все удлинялись.
Лена писала: «Спасибо за замечания и мысли по книге. Я над ними задумалась. Ты все время шутишь насчет своей работы, но, чувствую, что чего-то недоговариваешь...».
Ох уж эти женщины, ну ведь ничего такого не сказал, как только догадывается? Да еще ведь по тексту! Не по интонациям, не по мимике... Да, женщину не обманешь!
Отвечаю ей в личном сообщении на форуме: «Привет! Мне сейчас точно грозит опасность, ты верно догадалась! Собираюсь в данный момент один выпить два литра пива, съесть килограмм сосисок и одну сушеную воблу. Жаль, что не можешь помочь. Но ты бы не отказалась выпить со мной холодного пивка где-нибудь когда-нибудь?».
Лена ответила: «Приглашаешь?». На это я среагировал праздником души и решил не отказать себе в последней земной радости — выпить вожделенный напиток, чтоб не пропал. Устроил космический междусобойчик, «сам с собой», выпил все пиво и вспомнил добрым словом Костика.
Запретный плод — сладок!
Теперь можно врезать и Смерти! И-эх! Где наша не пропадала!
Прошло уже 12 суток с момента старта к астероиду.
Полет проходил без серьезных происшествий и близился к концу.
До встречи с объектом, начала маневрирования и визуального контакта с целью оставались минуты...
На электронной карте звездного неба два движущихся объекта практически совместились. Теперь станция и пришелец летели рядом. От него и вправду веяло каким-то ужасом и смертью. Черное безжизненное тело странной формы равнодушно летело к Земле, пожирая оставшиеся до роковой встречи километры. Я внимательно осматривал поверхность астероида через специальные сканирующие устройства и видеокамеры, выбирая как безопаснее посадить станцию, и где закрепить вспомогательные стабилизирующие двигатели.
Во время облета заметил вдруг какое-то полуразрушенное сооружение правильной геометрической формы, явно искусственного происхождения.
Надо же так вот встретиться! Остатки мертвой цивилизации летят убивать живую...
На бортовом компьютере, по полученным данным приборов, проанализировал состав астероида и получил его объемное изображение. Очень странная форма... Что же она мне напоминает?
Ладно, пора потоптать Смерть ногами, успеть посмотреть руины, пока есть немного времени и начать установку на поверхности четырех стабилизирующих двигателей. Пятый, самый мощный — главный двигатель станции будет молотить Смерти в нос, тормозя ее движение.
Время было дорого, я послал Лене последнее сообщение: «Приглашаю. Ты красивая и умная. На фото ты мне очень понравилась. Хочу с тобой познакомиться».
Станцию я посадил в расчетной точке, в нескольких сотнях метров от заинтересовавших меня развалин. Не теряя ни минуты, взял отобранные приборы, сумку для образцов, влез в скафандр и через шлюзовую камеру вышел на поверхность проклятой Смерти.
Ощущение взгляда извне не пропадало на протяжении всего полета, то усиливаясь, то ослабевая, но тут я почувствовал чужое внимание так мощно и резко, что начал озираться по сторонам, пытаясь увидеть источник этого ощущения.
Вокруг никого не было, а в звуковом и радио диапазонах частот стояла ватная тишина...
На установку стабилизирующих двигателей оставалось несколько десятков часов. Сейчас, пока компьютер вычисляет точки установки, у меня есть немного времени.
Надо успеть посмотреть на развалины...
Странная арка из темного материала над полуразрушенным кубом здания, вывернутая, как лист Мебиуса, разбитая глянцевая дорога, ведущая куда-то в идеально круглый тоннель, внутрь астероида. Прошагав несколько сот метров, я попал в большое овальное помещение со слабо светящимися аквамариновым светом стенами. Наверное, это было какое-то хранилище.
В нишах стен, до высоты человеческого роста, в специальных прозрачных футлярах находилось огромное количество разнокалиберных сфер, похожих на хрустальные шарики размерами от мячика для пинг-понга до апельсина. Внутри них что-то поблескивало, вспыхивало разноцветными искорками, поверхность переливалась волнами оттенков.
От шаров и шариков невозможно было отвести глаза. Казалось, это живые, чудовищно уменьшенные солнца и планеты. Какая-то непостижимая цветомузыка света внутри них завораживала и гипнотизировала плясками оттенков и ритмом вспышек.
С трудом, оторвавшись от волшебной картины, я отсоединил от креплений в нишах несколько футляров с шариками, положил их в сумку для образцов и вернулся на поверхность Смерти.
На дисплее компьютерного модуля, встроенного в скафандр, появились координаты точек установки стабилизирующих двигателей. Начался отсчет времени. Теперь все надо делать очень быстро и качественно!
Следующие часы я в авральном темпе устанавливал арматуру, высверливая породу специальным буром и закрепляя в шурфах лапы опор для двигателей.
Времени оставалось все меньше и меньше. Я работал как автомат, почти не прерываясь на отдых, используя буксировщик и таская на себе огромные, но все же подъемные из-за отсутствия гравитации на Смерти, коконы двигателей, баки с горючим и блоки управления. Пот заливал лицо, тело гудело, перед глазами плясали цветные смерчи, мелькали цифры счетчика, в голове что-то не в такт бухало кузнечными молотами.
Теперь уже каждая секунда могла стать решающей и оказаться границей жизни и смерти для Земли. Надо как можно скорее установить ядерный корсет и запустить искусственный тормоз.
Главное, не потерять сознание, а отдыхать потом, после этой работы буду уже вечно...
Не помня себя от усталости, установив последний комплект оборудования и бросив поврежденный буксировщик, я, почти ползком, несколько раз отключившись по дороге, добрался до станции. Ноги не слушались, а сердце готово было выскочить из груди и куда-то убежать от страха и перегрузки...
Сняв скафандр, сел за главный пульт, чуть повернул джойстик ручного управления. Станция оторвалась от поверхности астероида, затем медленно поплыла к его носу. Меня била дрожь, руки вспотели и сильно тряслись. Не дай бог сейчас задеть за скалу! Тогда точно победит Смерть...
На остатках сознания мне удалось долететь до последней расчетной точки в голове каменного чудовища, стыковаться с приготовленными опорами в шурфах и нажать кнопку пуска программы торможения. Потом я провалился в какой-то мрачный и бездонный колодец...
Молочно-мутный рассвет над вытянутой долиной вдоль реки, зажатой по бокам черными громадами гор, наступал медленно и неохотно. В воздухе висели дым и запах гари, разносящиеся от очагов пожаров на местах бывших заправочных станций и разорванных газовых труб. Над этим местом, где раньше стоял город, впервые за многие последние столетия царила тишина, нарушаемая лишь слабым журчанием водных струй реки, поврежденных канализационных каналов, систем водоснабжения, да ворчанием редких бродячих собак, выискивающих что-нибудь съедобное в кучах развалин и мусора. Неба, облаков и солнца видно не было из-за тумана и огромного количества взвесей, поднявшихся и повисших в атмосфере. Поверхность долины, если бы кому-то удалось охватить ее взглядом, больше всего напоминала поле ожесточенного сражения, над которым еще не рассеялся пороховой дым и ядовитые газы, и где почему-то не осталось ни победителей, ни побежденных.
Руины зданий, покореженные упавшими деревьями и мачтами электропередач автомобили, обрушившийся мост, преградивший течение широкой стремительной реке, которая, перетекая через рассыпавшиеся опоры и лежащие вокруг них бетонные остатки упавших пролетов, невзирая ни на какие препятствия, непоколебимо продолжала свой, начертанный природой путь, вызвали бы у случайного наблюдателя щемящую картину смерти и разрушения. Нигде не было видно бульдозеров, разгребающих завалы в поисках живых, вертолетов с красными крестами, походных палаток-госпиталей и копошащихся человеческих фигур, устраняющих последствия очередного бедствия, как это бывало раньше во всех подобных случаях. Людей в бывшем городе не было вообще, ни живых, ни мертвых, как будто все они растворились целиком и без остатка в прошедшей ночи, не оставив о себе никаких напоминаний в этом взорванном мире.
Жуткое, бесхозное кладбище, брошенное на произвол судьбы вдруг исчезнувшими хозяевами долины. Но такое происходило не только в долине...
Если бы тот же случайный наблюдатель смог посмотреть на Землю из космоса, то он увидел бы такую же картину и на всех остальных поселениях людей. Все города, морские порты, села, военные базы, и другие творения человеческих рук были сметены с лица планеты и лежали бесформенными грудами кирпичей, стали, стекла и бетона. В лесах, саваннах, джунглях, равнинах, предгорьях и других, обитаемых ранее местах, валялись трупы погибших животных и птиц. В океанах плавала кверху брюхом рыба, никто ее не вылавливал, не было видно над волнами обычных на морских просторах вездесущих чаек, фрегатов и альбатросов.
Трупы людей тоже кое-где были, но, очень мало. Как будто, из шести миллиардов человек, на Земле остались только опоздавшие куда-то. Возможно, на уходящий поезд своей жизни...
Либо только замешкавшиеся, нерешительные, всегда всему неверящие и опасающиеся принять какую-нибудь четкую осознанную позицию. Кто понадеялся на авось, не приняв всерьез угрозу, вполне очевидную остальным, оставил все решать случаю и просчитался. Судьба решила за них жестоко и бездушно, так, как решает палач, выполняющий указания высшего судьи, находящегося где-то недосягаемо высоко по отношению к простому исполнителю приговора.
Палач лишь опускает топор на шею приговоренных... Он не виноват. Он не может ни промахнуться, ни спасти приговоренных, ни смягчить их участь, хотя они в это искренне и по-детски верят...
В тишине громко звякнула чугунная крышка откинутого канализационного люка. Несколько псов с покрытыми лишаями мордами, испуганно поджав хвосты, отскочили в сторону и настороженно уставились на грязного и обессиленного человека в порванной одежде, с трудом вылезающего на разбитую мостовую.
Мужчина оперся локтями о края металлического обрамления хода, напрягся изо всех сил и, подтянувшись, вывалился наружу. Собаки отбежали подальше, угрожающе ворча. Среди дворняг выделялись затесавшиеся в компанию огромный австралийский дог, большая немецкая овчарка и два бульдога, все с дорогими ошейниками.
В каждом движении человека чувствовалась неимоверная усталость, но он, сообразив, что стая собак представляет угрозу, напряг оставшиеся силы, встал на ноги и, покачиваясь, медленно пошел в направлении центра бывшего города, надеясь найти в уцелевших домах еду, воду, оружие и одежду. Осторожно ступая плохо сгибающимися ногами в измазанных грязью и нечистотами туфлях, он пытался вспомнить, как оказался в канализационном колодце, какой сегодня день и почему город в развалинах.
Голова жутко болела, в памяти вспыхивали отдельные картины, не связанные между собой. Похоже, у него полностью или частично отшибло память...
Относительно теплая погода и уже начавшие осыпаться желтые листья на уцелевших деревьях, позволяли предположить, что было начало или середина осени. Видимость небольшая, метров 100-200, как обычно, в сильный туман. Время определить даже примерно было затруднительно, целых часов на разбитых улицах не осталось, а солнце не позволяло за плотной пеленой тумана угадать свое месторасположение.
С трудом, перебираясь через груды кирпичей и бетонных блоков, человек медленно двигался в одном направлении, надеясь набрести на сохранившееся здание.
На покосившейся, отполированной до зеркального блеска желтой металлической пластине с надписью Внешторгбанк, висевшей на куске стены он внезапно увидел лицо, перемазанное кровью и грязью, заросшее небритой щетиной и вдруг вспомнил свое имя, и несколько ярких картин из прошлой жизни...
Его звали Дима. Дмитрий Данилович Скобцев. Он когда-то жил в этом городе и вернулся сюда умирать...
Запертая на замок, дверь памяти с визгом распахнулась и перед ним вспыхнула череда кошмарных картин. Он увидел ужас неотвратимой смерти, панику, толпы мечущихся людей, услышал объявления властей через репродукторы, по радио и телевидению, как во время войны, чтобы все прятались в наспех подготовленные подземные убежища. Перед глазами мелькали искаженные лица, вытаращенные глаза сумасшедших и накачавшихся наркотиками...
От одной такой своры полулюдей он, убегая, и спрятался в канализационном колодце, в сырости и темноте.
Стало плохо, пришел мрак и занял весь мир. Ощущения исчезли. Человека обняла черная пустота и провалилась куда-то вместе с ним...
Так приходит смерть? Или это все галлюцинация? Сон?
Где-то, на грани восприятия, послышался нестройный перестук далеких войлочных молоточков. Постепенно молоточки начали синхронизироваться и все больше попадать в общий такт. Чернильный мрак стал бледнеть, а мертвая тишина пропускать какие-то случайные звуки.
Я открыл один глаз. Вокруг яркий белый цвет. Острые углы, ровные линии, белая поверхность. Потолок, стена, простыня и какой-то удивительный, божественный аромат...
Где я? Это рай? Уж точно не ад! Осмелев, двигаю головой. Пол. Красный... Почему красный? Завален цветами, не вижу какими... Нет, что это, в самом деле? Закрываю глаз. Отдыхаю с минуту, потом открываю оба глаза и, осторожно, косясь по сторонам, осматриваю помещение справа и слева. Розы? Это все розы, пол комнаты завален алыми розами! В открытое окно врываются гул огромной толпы людей снаружи и звуки музыки. Пошевелил руками, ногой, языком. Все на месте. Вроде, лежу на кровати.
Какой-то странный рай. И где тут ангелы? Чуть поворачиваю голову и вдруг вижу одного. Весь белый, сидит сгорбившись у моих ног, крыльев не видно... Присматриваюсь повнимательнее, — да это дремлет женщина в белом халате! Я пошевелился. Женщина вздрогнула и, подняв голову, посмотрела на меня. Какое знакомое лицо — симпатичное, средних лет, с чуть вздернутым носиком, каштановыми волосами короткой стрижки и смеющимися глазами. Откуда я его знаю?
В глазах женщины вспыхнуло солнце. Какого цвета у нее глаза? Не могу понять. Наверное, солнечного, раз там солнце. А такие бывают?
Глаза улыбнулись, и солнца стало больше.
— Очнулся... Вы меня узнали, товарищ архангел? — как сладкую музыку слышу живой человеческий голос, — я Лена, Вы меня на пиво приглашали на форуме в Интернете, помните?
Боже мой! Хватаю ее за руку и шепотом ору:
— Лена? Это Земля? Мы живые?
Задыхаюсь, не хватает воздуха. После стерильного забыл вкус свежего и чистого земного, наполненного запахом роз.
Узнаю от Лены, что на Земле при близком пролете огромного астероида, видного невооруженным глазом, произошло несколько землетрясений, гигантских цунами и сдвигов тектонических пластов. Но, по большому счету, глобальной катастрофы не случилось.
Люди были предупреждены заранее, да и трудно было астрономам всех стран мира не заметить на небе такую глыбу, летящую на планету.
Как только стало ясно, что Земля успеет проскочить и Смерть пройдет мимо, информация о Спецкомитете, секретной космической станции и обо мне какими-то путями просочилась в прессу. Весь проект пришлось рассекретить. Подготовленные к старту космические челноки, российский «Витязь», американский «Фридом» и даже китайский «Тэй ко», заполненные до отказа горючим, стартовали вдогонку за ставшим безвредным астероидом, улетающим в бесконечность. На границе первой зоны невозвращения остался китайский корабль с расчетным запасом горючего. На границе второй зоны невозвращения остался американский корабль, тоже с резервом горючего. Российский «Витязь» на предельной дальности успел догнать убегающую Смерть и снять с нее меня.
Оставшегося топлива еле хватило вернуться к американскому кораблю. Его резерв вместе с американским астронавтом перекочевали на «Витязь». На последних каплях горючего удалось добраться до китайского корабля. Операция была повторена, российский корабль взял на борт китайского космонавта и запас горючего с «Тей ко».
Через неделю всех встречала Земля.
Это была самая дорогая и самая рискованная спасательная операция за всю историю человечества...
Люди не смогли оставить меня на Смерти и, если бы было принято другое решение, ни один из руководителей космических держав США, России и Китая не удержался бы в своем кресле...
Мне об этом рассказала Лена, а потом я прочитал из газет и много раз смотрел, как меня спасали, по телевизору.
На этот раз люди ушли от смерти...
Я вспомнил, что мне напоминала форма астероида — разбитое человеческое сердце...
Только через несколько лет выяснилось, что мощности всех двигателей на станции не должно было хватить для того, чтобы отвести Смерть от Земли.
Сработала случайность.
Хрустальные шарики, которые я подобрал на астероиде, оказались концентратами неизвестного вида энергии, которая и подпитала бесконтактным путем ядерные генераторы дополнительными ресурсами.
А я подумал, что, быть может, обошлось все это не без того таинственного и бесплотного «кого-то», кто наблюдал за мной на орбите и шарил в моих мыслях? Или это уже слишком?
Мы с Леной поженились через год после моего возвращения на Землю, когда я полностью поправился.
Как-то спросил ее:
— Помнишь фразу из твоего романа — «Ничего не делать и спасти мир — типично мужская психология!» — а ведь так и было! Ничего особенного я там и не делал. Ты была права!
Лена покраснела и, смущаясь, проговорила
— Знаешь, после того, как мне рассказали про тебя, про этот секретный проект, про то, что ты и вправду был Архангелом, и я встретилась с тобой, — я переписала всю книгу. Если хочешь узнать, как теперь звучит та фраза, тебе придется прочитать весь мой роман.
Она лукаво улыбнулась, и в ее глазах опять зажглись маленькие солнца...
Я прочитал роман, но вам не скажу, как изменилась та фраза. Сами догадайтесь...
Юрий Хабибулин © 2005
Обсудить на форуме |
|
