|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Апокалипсис был вчера Степан Кайманов © 2005 Соседи Смешно: доктор назвал меня счастливчиком. Хорош «счастливчик»: стоит перед окном и в который раз думает — а не сигануть ли в него? Этаж девятый — гарантия сдохнуть сто процентов. Соглашусь, мне повезло больше, чем другим пассажирам того злосчастного поезда. Но отделался я далеко не легким испугом. «Парень в рубашке родился...» — сказал кто-то из санитаров. Хочется добавить, что рубашка оказалась в дырках.
Подумать только, месяц я не видел ничего, кроме темноты. Тридцать дней поочередно сменились тридцатью ночами, лето перетекло в осень, а для меня время как будто остановилось. Мир превратился в одно большое радио.
Иногда лежишь на диване, смотришь в пустоту и слушаешь, как за стеной перебравший Петро опять женушку по квартире гоняет или его зятек и невестка без остановки бранятся. Порою такие страсти кипят, что сценаристам мыльных опер и не снились. И никакой тебе рекламы, да и звук обалденный. Словом, телек можно не включать.
На самом деле своими разборками соседи уже изрядно достали. Не понимают, что слышу я теперь куда лучше прежнего. А как иначе? Если в одном месте убыло, то в другом прибыло. Ничего не попишешь, таков закон. Поэтому приходится время от времени долбить по стене, чтобы хоть ненадолго утихомирить шумную семейку. Из уважения к инвалиду, конечно, замолкают, но, как правило, ненадолго. В конце концов, что я им сделаю? Это только в фильмах слепой герой легко вырубает зрячего врага. Пара хороших глаз есть пара хороших глаз. И никакой слух, пусть даже самый обостренный, им не противопоставишь. Я грустно улыбнулся: плюсы, однако, тоже имеются. На свете, например, можно экономить.
Какая ирония: я ненавижу тьму, однако люблю именно ночь. Потому что с ее наступлением «мое радио» наконец-то отрубают, и я могу насладиться тишиной. Правда, нынешней ночью меня лишили даже этой маленькой радости. Почему-то вот уже второй час носились с воем ментовозы, визжали тормоза, а вертолетные лопасти рубили воздух. Наверное, завтра придется услышать о крупной аварии в центре города. Не припомню, чтобы менты так когда-нибудь суетились. Ладно, как говорится: «Утро вечера мудренее». Добираемся до дивана — и на боковую.
Я повернулся, отсчитал четыре шага и опустил руку. Подушка оказался под ладонью. Надо отдать себе должное, за последнюю неделю не ошибся ни разу. Однако над тем, чтобы не сшибать углы и косяки, нужно еще поработать.
Я залез под одеяло, помял подушку и про себя принялся читать выдуманную молитву. Четыре шага от окна — кровать. Десять шагов по коридору — туалет. А если повернуть налево и отсчитать еще два...
«Помогите! Помо...» — испуганно завопили на лестничной площадке, прервав мою молитву. Дом панельный — каждый стук, каждый скрип, не говоря уже о крике, просачивается сквозь стены, что вода сквозь сито.
Все-таки, что там, на лестничной площадке, случилось? Кричал мужик, а мужик — не баба, чтобы попусту орать. Только я об этом подумал, как мне самому захотелось крикнуть. Пару крепких слов.
Содрогнулась соседская дверь. Раз, другой, третий. Судя по всему, ее хотели вынести. То ли воры совсем обнаглели: решили обнести хату без всяких проверок; то ли в органы поступила информация, что у соседей пылится мешок гексагена, и теперь бравые ребята в масках штурмуют их квартиру. Как бы то ни было, кто-то вновь проверил соседскую дверь на прочность.
И, видимо, получил достойный отпор. Ибо что-то большое — полагаю, это был налетчик, — ударилось о стену. На мгновение за ней воцарилась тишина, а потом, не веря своим ушам, я услышал, как щелкнул мой дверной замок. Да что там происходит, в конце концов?
Естественно, я подскочил и бросился в прихожую. Красть у меня по большому счету не было, однако присутствие в квартире постороннего как-то мало радовало.
Считая про себя шаги, я влетел в прихожую, где почти сразу нарвался на крепкий удар. Но перед отключкой мне все-таки удалось кое-что узнать о незваном госте. Резкий запах одеколона был мне отлично знаком. Он часто сопровождал Олега Гаврилова — моего соседа.
***
От виска до виска тянулась то ли повязка, то ли еще что. Так или иначе, глаза я открыть не мог. Шевельнуться тоже. Не представляю, где я находился, но точно не на диване. Да и вообще, похоже, не в квартире. Шумная ночь неожиданно сменилась тишиной; воздух был свеж, словно меня переместили в горы.
— Он вроде бы очнулся, — сказали над ухом, — если этим приборам можно верить.
— Так и есть, — подтвердил кто-то, и меня словно током ударило.
Я дернулся, чувствуя, как возвращаются силы. Чья-то ладонь опустилась на лоб, ненадолго задержалась на нем, а затем сползла чуть ниже.
Повязку сдернули, я открыл глаза и подумал, что сплю. Вместо прежней темноты я увидел серый полупрозрачный потолок и двоих чудаков, склонившихся надо мной.
Нет, определенно я спал. Или умер. Ну где, как не во сне, можно еще увидеть человека в ярко-красном балахоне, расшитом золотом, и с эдакой серебристо-серой «осьминожкой» на лысой макушке.
— Ваня, ты меня не узнаешь? — поинтересовался тот, что находился по правую руку.
Я вгляделся в его лицо, в его круглое лицо — и понял, что надо мной склонился Олег Гаврилов собственной персоной. Мой сосед, ворвавшийся ко мне в квартиру, до того, как...
— Скажи, что это не сон? Скажите, что я снова вижу?
— В качестве доказательства могу тебя ущипнуть, — ответил Олег, не открыв рта.
Я отчетливо услышал каждое слово, но — удивительно! — губы старого соседа при этом не шевельнулись. Зато «осьминожка» на его макушке на мгновение ожила.
— Кстати, ты можешь подняться, — сообщил Олег. — Только не волнуйся. Тебе еще долго предстоит удивляться.
И я поднялся. Соскочил с платформы, как оказалось, парящей в метре над полом — таким же полупрозрачным, как и потолок.
Олег был прав: мне вновь пришлось изумиться. И он, и его молчаливый собрат перемещались по лаборатории — наверное, это была лаборатория — не касаясь пола. Их ноги вообще не двигались.
Конечно, я обалдел. Во-первых, мне вернули зрение. Во-вторых, привезли не пойми куда, но точно не в обычную больницу. В-третьих, эти чудаки умели говорить, не открывая рта, и летать. В-четвертых, — я провел ладонью ото лба до затылка, — зачем-то подстригли меня наголо.
Я осмотрелся: в просторном помещении без окон и дверей висели в воздухе еще две платформы, заваленные невиданными фиговинами.
— Три вопроса, — начал я, вздохнув. — Кто вы? Где я? И что, в конце концов, произошло?
— Ну ты пока объясни ему что да как, — сказал другой обладатель «осьминожки». — А я пока — за биороботами. Натерпится их увидеть. Ну и узнаю, что решил Совет. Надеюсь, войны не будет.
Молчун — так я решил его назвать — направился к стене, которая исчезла перед ним, словно ее и не было вовсе. Точь-в-точь, как фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Стена возникла вновь, стоило только Молчуну покинуть лабораторию.
— Повторить вопросы? — поинтересовался я.
— Не нужно, — усмехнулся Олег, начав говорить по-человечески. — Итак, мы — настоящие люди. — Он сделал паузу — видимо, давая мне время на то, чтобы я смог переварить услышанное.
Нечего сказать, хорошее начало. Они, с этой хреновиной на башке, — настоящие люди. А я тогда — кто? Фантик от конфеты.
— Ты источник. Как, впрочем, и все человекоподобные существа, живущие на Близнеце. — Он увидел мою озадаченную физию и поспешил объяснить. — Близнец. Так мы называем вашу Землю. На самом деле настоящая Земля, моя и отчасти твоя родина, находится очень далеко от Солнечной системы. Между прочим, сейчас мы на настоящей Земле. — Он немного помолчал. — Что произошло? Миллионы биороботов вторглись в ваш мир. С одной лишь целью — чтобы убивать. Проще говоря, вчера был Апокалипсис. Но тебе повезло. Ты стал одним из двенадцати источников, которым удалось спастись. Сразу скажу: именно вы в будущем начнете новую историю вашей Земли.
Понятное дело, голова пошла кругом, и я опустился на платформу. Меня назвали источником и человекоподобным существом, а мою планету — Близнецом. Сообщили, что выжили только двенадцать человек, включая меня, и я подозревал, что это не последние «сюрпризы».
— Не верю, — прошептал я. — Не верю. Наверное, я все-таки умер.
— На твоем месте я бы тоже не поверил. Даже для меня, для настоящего человека, сложно представить, что несколько часов назад целый мир существовал — и вот: его нет. Ни близких, ни родных. Кстати, у тебя остался кто-нибудь на Близнеце?
— Нет, — вздохнул я. — Они погибли месяц назад. Мать, отец, сестра и моя невеста.
— Значит, тот поезд забрал у тебя всех, — покивал Олег. — А ты просто заговоренный.
— Только не нужно называть меня счастливчиком и говорить, что я в рубашке родился. — Я сжал кулаки. — Дам в глаз.
— Не буду, — сказал Олег. — Лучше покажу тебе кое-что.
Он крутанул указательным пальцем, унизанным толстым голубым кольцом с красными огоньками, и в воздухе вспыхнула голограмма.
— Наблюдатели передали мне несколько записей, — пояснил он. — Вот как это было.
А было это так. С неба сыпались белые и бурые коконы, похожие на огромные баклажаны. Тысячи, сотни тысячи коконов втыкались в асфальт, пробивали крыши многоэтажек и мяли автомобили. Люди разбегались в панике, гибли, раздавленные коконами, как тараканы каблуком, и пытались укрыться. Но это было только начало вторжения.
Честно говоря, биороботов я представлял себе несколько иначе. В голове не укалывалось, кто на самом деле прятался в падающих баклажанах. Существа, вылупившиеся из коконов, выглядели самыми настоящими демонами и, как ни печально, ангелами. Невероятно, но они были заодно. И те, и другие врывались в квартиры, крушили все на своем пути и убивали людей, не щадя ни детей, ни женщин.
— Выключи, — попросил я, и голограмма исчезла. — Я не специалист по мифологии, но что-то твои биороботы...
Стена справа от меня опять исчезла. В лаборатории появился Молчун, за которым плыли две платформы. На одной из них лежал демон, на другой — ангел. Ни тот, ни другой не подавали признаков жизни, если таковое слово вообще применимо по отношению к роботам, путь и «био». Кстати, «био» было видно невооруженным взглядом: и кожа, и волосы, и рога выглядели очень натурально. А вот «робо» — что-то в глаза не бросалось. Не сомневаюсь, будь на моем месте священник, его бы, наверное, хватил удар. Но как минимум истерику он бы закатил. Вид мертвого ангела с обоженным лицом был неприятен даже мне — человеку, мягко сказать, далекому от Бога.
— Здоровые ублюдки, — заключил Олег, проверяя кончиком пальца остроту рога. — На каждого наверняка не меньше души потратили.
— Сейчас и проверим. — Глаза Молчуна горели, как у ребенка, только что одаренного новой игрушкой. — Посмотрим, что тут сотворил Эльмахиир.
Души? Полагаю, Олегу придется еще много чего мне разъяснить. К примеру, по какой причине нас называют источниками? Кто такой Эльмахиир? И что собираются делать со мной, как, впрочем, и с остальными спасенными. Ладно, не будем пока спешить. И без того голова пухнет от информации. Чудо на чуде и чудом погоняет.
Я почти позабыл, что «настоящие» люди говорят, не открывая рта. Приходилось признать, что они во многом превосходят нас. Однако почему столь развитые существа не защитили всех нас — своих братьев меньших. Не хотели? Не могли? Не успели?
Молчун насадил на указательный палец эдакий наперсток, коснулся им толстой демонической шеи и начертил ромб на груди биоробота. Без дыма, без шума кожа пошла тонкими порезами в тех местах, где мгновение назад скользил наперсток Молчуна.
Подобно тому, как со стены сдирают плохо приклеенную афишу, Молчун содрал с груди демона значительный кусок кожи, обнажив стальные внутренности. Кто бы мог подумать, что землян уничтожат рогатые и крылатые терминаторы.
— Как считаешь, отчего он сдох? — спросил Олег и ткнул пальцем в стальной подрагивающий диск. — Душеловка не повреждена.
Молчун снял нож-наперсток и запустил ладонь под Душеловку.
Щелкнуло. Звук напоминал тот, что случается, когда ломают грецкий орех. Извлеченная штуковина отчасти на него походила.
— Скелет крепкий, Душеловка надежная, но предохранители — дрянь. Думаю, — Молчун понюхал предохранитель, — этого биоробота убил мощный электромагнитный разряд.
— Значит, мы уже знаем их ахиллесову пяту, — покивал Олег. — Будет, чем порадовать Совет. Кстати, тебе уже известно, что он решил?
— Оправить парламентеров.
— Команды уже набрали?
Молчун, поглощенной изучением новой игрушки, покачал головой. Ему было не до решения Совета. И не до нас.
— Иван, как на счет того, чтобы посетить Рай? — вдруг предложил Олег.
— В каком смысле? — в очередной раз поразился я, хотя считал, что запас «удивлялки» давно кончился. Происходящее до сих пор казалось бредом. — То есть, как это — посетить Рай?
— Обыкновенно. В качестве парламентера.
— Вот-вот, правильно, слетайте. Нечего тут киснуть, — буркнул под нос Молчун, желающий избавиться от нас любым способом. И сунул руку в карман, откуда вынул золотистый кругляшок. — Чуть не забыл, — сказал Молчун и бесцеремонно прилепил мне на лоб этот предмет.
— Тут вся наша история и ваша отчасти, — пояснил Олег. — Нужно только щелкнуть выключателем. Информация подается прямо в мозг. Пока будем добираться до телепорта, узнаешь о нас столько, сколько мы сами о себе знаем. Так ты летишь?
Оставаться наедине с Молчуном не хотелось, других «настоящих» людей, помимо него и Олега, я не знал, да и, чего греха таить, перспектива увидеть Рай выглядела весьма заманчивой. Так сказать, из огня да в полымя.
— Лечу, — ответил я.
— Тогда тебе понадобится усилитель, чтобы ты походил на нас. — Олег кивнул на молчунскую «осьминожку». — С его помощью ты сможешь читать мысли.
«Осьминожка» отстала с шорохом, но Молчун даже глазом не моргнул.
Словно мне на затылок положили кусок теплого пудинга. Вопреки ожиданиям, боли не было, зато я четко увидел мысли Олега. Он думал о том, чтобы сменить мне одежду. Заменить рубашку и брюки на светло-зеленый балахон. Видимо, при выборе руководствовался цветом моих глаз.
— Олег, а с чего ты вдруг так обо мне заботишься? — спросил я, ощупывая кругляшок у себя на лбу. — Я даже «ненастоящий» человек.
— Ты столько пережил за последнее время, поэтому мне хочется тебя хоть как-то взбодрить. — Мой спаситель грустно улыбнулся. — Ну идем.
Я кивнул, активировал золотистый кругляшок и вышел из лаборатории следом за Олегом.
***
От рождения они обладали телепатическими способностями, но до «Первой Небесной Войны» их цивилизация развивалась почти так же, как наша. Они проделали путь от каменного топора до космической ракеты. И, естественно, столкнулись с теми же проблемы, что и мы. Перенаселение, нехватка энергоресурсов, голод — словом, весь букет.
В 2150 году профессор Эльмахиир Арджанский и его брат открыли проход в другое измерение. Как оказалось, проход в потусторонний мир. Первая экспедиция побывала на Небесах спустя два года после этих событий. А пятью годами позже профессор Риалдхар Гринсмарко, исследуя потусторонний мир, нашел новый источник энергии — человеческие души. Именно он создал первую душеловку и доказал, что с ее помощью можно разрешить энергетический кризис. Проблема заключалось в том, что естественной смертью «настоящие» люди умирали редко, а срок их жизни исчислялся тысячелетиями. Тогда и вспомнили о Небесах.
В 2111 году без объявления войны земная многомиллионная армия вторглась на территорию Ада. Дьявол был пленен, его войско разгромлено, а в распоряжении людей оказались миллиарды душ. Правда, выяснилось, что обремененные грехами адские души, названые «черными», истощались почти в тридцать раз быстрее, чем так называемые «чистые» души. За пять столетий «настоящие» люди опустошили адские котлы и уже начали поглядывать на Рай как источник новых душ. Однако церковь в то время была столь влиятельна, и во избежание волнений среди населения поход отложили на сто лет.
В 2734 году церковь была упразднена и началась «Вторая Небесная Война», окончившаяся лишь триста лет спустя. Как и Дьявол, Бог был пленен, ангельское воинство разгромлено, а «чистые» души очутились в руках «настоящих» людей. Казалось, мир был обеспечен энергией надолго. Если бы не фанатики и священники-партизаны, уничтожившие самое большое хранилище душ на Планете.
В 6742 году запасы «чистых» душ почти иссякли. Именно тогда появился проект «Спасение». На недавно открытой планете, прозванной «Близнецом» из-за удивительного сходства с Землей, решено было разместить всех имеющихся «недолюдей», чтобы они спокойно плодились и размножались. Собственно, генетики уже давно выращивали на убой таких, как мы, с коротким сроком жизни и не способных к телепатии. Однако в неволе мы размножались крайне плохо, да и души наши оставляли желать лучшего. Поэтому Совет принял решение дать нам полную свободу. И свою веру, дабы повысить качество поступающих душ.
В 7001 году восстановили Ад и Рай, а их бессменными руководителями стали небезызвестные братья Арджанские, играющие роль Бога и Дьявола.
В 12899 году, то есть вчера по нашему летоисчислению, впервые поставка душ была прекращена...
***
Того, что я узнал о «настоящих» людях, хватило бы не на один фантастический роман. После экскурса в историю Земли я больше не испытывал неловкости в их присутствии, да и они, похоже, не подозревали, кто я на самом деле. Когда мы вошли в просторное светлое помещение с телепортационными кабинками, никто из «настоящих» людей даже не подумал, что перед ним самый настоящий источник.
Про работу телепорта я тоже узнал. Но все равно было страшно. Как-никак по его стенкам бегали электрические разряды, да и в истории Земли бывали случаи, о которых не хочется вспоминать. Однако, как говорится: «Назвался груздем, полезай в кузов». Точнее, в высокую телепортационную кабинку, заполненную ярким светом...
Надо мной как будто решил поиздеваться невидимый великан. Одной могучей рукой он крепко схватил меня чуть ниже колен, а другой — за голову. И потянул, словно стараясь прибавить несколько сантиметров роста к моим «метр восемьдесят два». Ноги потяжелели так, что я и стопой не мог шевельнуть. Казалось, еще мгновение, и меня разорвет надвое, где-то в области живота. Пожалуй, выражение «плющит и таращит» весьма точно описывало мое состояние. Не знаю, как чувствовали себя «настоящие» люди во время телепортации, но лично я зарекся таким способом больше не перемещаться. Возращение — не в счет.
***
Под конец «увлекательного» путешествия я едва не упал, когда сверху внезапно ударил поток воздуха, и под его силой ноги невольно подогнулись. Впечатление было таким, словно мне пришлось спрыгнуть с третьего этажа. Электрические разряды стихли и растворились в свете, а затем и сам свет растаял, наконец-то обнажив прозрачные стенки телепартационной кабины.
Еще задолго до того, как мне разрешили пополнить команду парламентеров, разум принялся рисовать картину Рая. Несмотря на то, что теперь я знал правду, мне все равно хотелось его увидеть. Пусть райские врата строили обычными руками, пусть им правил всего лишь человек, пусть там никто не обретал обещанного счастья.
Я никогда не читал Библию, поэтому представление о Рае для меня сформировали кинематограф и несколько фантастических романов о так называемой небесной канцелярии. Режиссеры и писатели не слишком ошиблись в его изображении. А иначе и быть не могло. Мои спасители позаботились о том, чтобы в нашем сознании возник именно такой образ, с белокаменными стенами и золочеными вратами; чтобы мы — «человеки» — стремились в него попасть; чтобы у них — «настоящих» людей — не было перебоев с поставкой «чистых» душ.
Я ощущал себя космонавтом, чья ракета только что приземлилась на неизвестной, но удивительно прекрасной планете. Передо мной простирался бесконечный океан нежно-голубого не то дыма, не то тумана. То и дело едва заметные волны беззвучно разбивались о стенки телепорта. А там, вдали, высились белоснежные стены, созданные, казалось, из облаков и солнечно-желтыми пиками впивались в чистое небо прутья тех самых врат.
Небо. Какое тут было небо! Словно кто-то бросил в лазурное озеро россыпь самоцветов и заставил их плясать чарующие танцы; золотым дождем падали и падали огоньки, оседая на волнах волшебного океана. Не скрою, после смерти я хотел бы оказаться в подобном месте, чтобы вот так, не думая ни о чем, любоваться хороводом разноцветных звезд и купаться в чудесном океане.
Когда портал наконец-то открылся, у меня вдруг появилась уверенность, что я могу летать. Словно чей-то голос нашептывал мне: «Оттолкнись, оттолкнись, Иван. Превратись в бабочку и вспорхни над безбрежным райским океаном». Утопая в густой дымке по пояс, я чувствовал, как с каждым ударом сердца веса во мне становится все меньше. А на месте прежних семидесяти двух килограммов как будто возникает теплый воздух.
Не покидая портала, я рискнул тихонько оттолкнуться — и действительно на три секунды повис в воздухе. Могу поклясться, веса во мне было не больше, чем в пушинке. Я оттолкнулся снова — не сей раз чуть сильнее — и вновь повис в воздухе. Я смотрел себе под ноги и видел, как они медленно-медленно погружаются в густую дымку.
— Я вижу, ты уже освоился, — усмехнулся Олег, бесшумно возникший передо мной. — Как ощущения, Питер Пен?
— А как ты думаешь?
— Тогда прыгаем.
— Куда? — спросил я, когда Олег крепко схватил меня за руку.
— Туда, — он кивнул в сторону райских врат.
Мы вместе оттолкнулись — и взмыли так высоко, что телепортационные кабинки превратились в серенькие точки. Казалось, нам не хватило совсем чуть-чуть, чтобы допрыгнуть до танцующих звезд. Другие парламентеры тоже возомнили себя птицами, но в отличие от меня летели с таким серьезным видом, будто там, у врат, им предстояла самая сложная посадка в их жизни. Только сейчас я поймал себя на мысли, что страха разбиться не было, да и вообще никакого страха. Он, видимо, исчез сразу, как только густая дымка затопила телепорт.
Честно скажу, снижаться мне не хотелось. Я прикинул: того толчка хватило бы еще километра на три полета. Но Олег резко дернул меня вниз, и мы двумя ястребами начали пикировать к райским вратам. Как и остальные парламентеры. Нам оставалось метров тридцать до того, чтобы вновь ощутить твердь — проклятую твердь! — под ногами, когда райские врата стремительно распахнулись. Впрочем, «распахнулись» — шибко по нашему, по земному. На самом деле я не смог увидеть, как они распахивались, хотя и не сводил с них глаз ни на миг. Произошло следующее: вот они были закрыты, а тут — уже открыты. Будто кто-то вырезал несколько кадров из этого процесса.
Несмотря на открытые врата, сам Рай мне увидеть не удалось. Причиной тому был густой яркий свет, льющийся оттуда без остановки. Смотреть сквозь него было все равно, что сквозь стену. А такой способности я не имел.
Мы благополучно приземлились, выстроились перед вратами в один ряд, словно солдаты на плацу, и начали ждать. Не трудно было догадаться, кого. К моему сожалению, парламентеры почему-то не решились войти в открытые врата.
***
Он заставил себя ждать, но все-таки появился. На шагающем троне и в сопровождении шести ангелов. Честно говоря, меня куда больше поразил высоченный трон, нежели лжебожок на нем восседающий — такой же лысый, как и мои спасители, с такой же «осьминожкой» на затылке и еще одной — размерами чуть побольше — на груди.
Пока парламентеры молчали. Из любопытства я проник в разум каждого, но не нашел ни одной мысли, точно заглянул в пустое ведро. Только Олег посоветовал мне держать язык за зубами.
Лжебожок остановил трон в трех шагах от нас. Чем-то щелкнул на подлокотнике, и механические ноги вышиной и толщиной в фонарный столб начали подгибаться. Трон как будто встал перед нами на колени. Однако даже сейчас человек, сидящий в нем, смотрел на нас примерно с десятиметровой высоты. Ангелы по-прежнему парили чуть позади лжебожка, но ладони их уже лежали на рукоятях мечей.
Наконец первая фраза тронула напряженную тишину.
— Приветствуем тебя, Эльмахиир, властитель Рая, — сказал кто-то из парламентеров. Но точно не Олег. — Мы прибыли...
Парламентера внезапно прервали.
— Я знаю, зачем вы прибыли, — мысленно сказал лжебожок. — Вам нужны мои души. Но вы их не получите!
— Не глупи, Эльмахиир, — вмешался Олег. — Мы оба знаем, что будет с твоим войском, если наши силы начнут штурм Рая. Мы не хотим кровопролития, и поэтому пока добровольно предлагаем тебе вернуть души и сдаться.
— Позвольте узнать, вернуть кому? — спросил лжебожок. — Думаете, я не понимал, что будет, если без воли Совета уничтожу миллиарды источников? Думаете, ничего не предпринял до того, как начать Апокалипсис? Думаете, у меня не было своих глаз на Близнеце?
— О чем ты говоришь?! — как по команде воскликнули парламентеры.
— О законе, согласно которому ваши наблюдатели в случае Апокалипсиса обязаны спасти двенадцать источников. Шесть женщин и шесть мужчин. Разве не так?
Если до последнего момента парламентеры умело скрывали мысли, то теперь даже я сумел легко их прочесть.
— Я сделал так, чтобы нужные мне источники выжили в любом случае и именно их телепортировали на Землю. — Олег уставился на меня, как на чудовище. А лжебожок продолжал: — К вашему сведению, каждый из источников носит внутри себя генный заряд. Стоит мне пожелать, и все жители Земли погибнут.
— Этого не может быть.
— Ты не посмеешь.
— Уже посмел, — улыбнулся лжебожок и вновь чем-то щелкнул на подлокотнике.
— Подож...
***
Наверное, прежде чем рухнуть Олег хотел предупредить, что один из таких источников находится тут. Но не успел. Никто из парламентеров не успел. Лжебожку, впрочем, тоже не повезло.
Меня словно распяли на незримом кресте. Руки без моей воли раскинулись в стороны. Да чего там руки. Тело вовсе не подчинялось мне, выпуская из себя все новые и новые едва заметные волны — судя по всему, того самого генного заряда. Я увидел, как лжебожок вывалился из трона и мешком рухнул на райскую твердь. Как ангелы метнулись к своему повелителю. Как над райскими стенами и вратами взмыли тысячи, миллионы ангелов и устремились ко мне. Как...
Последняя волна пронеслась над райским океаном и я упал, как подкошенный. Атака выжила из меня все соки. Поэтому я просто лежал и тупо разглядывал радужную райскую твердь в ожидании ангельского меча. Увидеть Рай — и умереть. Сил не было даже на то, чтобы улыбнуться.
Меня подняли двое ангелов и, удерживая, развернули к трону. Чего они ждали, я не понимал. Наверное, выбирали, кто срубит мне башку. Только бы сразу, без пыток. Раз — и готово.
Я закрыл глаза и мысленно простился с жизнью. Просить Бога о помощи было бессмысленно.
— Повелитель!
— Повелитель!
— Повелитель!
— Повелитель!
— Поевлитель!
Что называется, глаза полезли на лоб. После того как мне вернули зрение, после того как я увидел «настоящих» людей и узнал об источнике их процветания, после полета над райским океаном, я думал меня уже ничто не сможет удивить. Оказалось, что ошибся.
Ангелы один за другим падали ниц. Перед человеком, который совсем недавно хотел наложить на себя руки. Перед тем, кто недавно считал шаги, чтобы не сшибать углы в собственной квартире, и мочился мимо унитаза.
Меня подхватили и усадили на трон. Предстояла долгая работа, но теперь судьба была в наших руках.
Степан Кайманов © 2005
Обсудить на форуме |
|
