|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Путешествие во времени оксана якубович © 2010 возок бирона
Ноябрь наступил точно по календарю. Всю ночь задувал свирепый ветер, вперемешку с ледяной крупой, и когда Андрей наутро вышел из подъезда, деревья стояли совсем голые. Они сбросили листву за одну ночь разом, даже дорожки к подъездам завалило натолсто, как будто их не подметали по крайней мере неделю.
— Да чтоб вас приподняло и гепнуло! Как нарочно пятницы дожидались!
Время листопада Андрей вообще-то любил, ему нравилось сгребать остро пахнущие листья в мешок, сваливать потом на углу дома в громадную, как пирамида Хеопса, кучу. С Хеопсом, конечно, он подзагнул — всей осенней порции листвы в городе хватило бы от силы на пирамидку кого-то из придворных невысокого ранга. Например, жреца Каду, нерадивого стража Города Мертвых, имевшего от грабителей могил не то шестую, не то десятую долю добычи. Увлечение Древним Египтом, которое, собственно, и привело Андрея на истфак, к третьему курсу бесследно прошло, сменившись интересом к более близким эпохам, но некоторые имена намертво засели в памяти. А золото листьев так легко представить древним золотом царских гробниц...
По колена в желто-рыжих сугробах Андрей побрел до подвала, где хранился дворницкий инвентарь. Времени ему оставалось часа три, максимум. По пятницам начальница РЭУ Липатникова самолично проверяет, как трудятся дворники на вверенных им участках. Увидит листву на асфальте — прощай, премия.
Хорошо еще, его участок самый отдаленный, Липатникова до него последнего доберется. А Зинаиде Павловне и дяде Шуре точняк без октябрьской премии куковать.
Первым делом Андрей расчистил широкий тротуар и дорожки к подъездам. Он изрядно упыхался и запарился, а оставалась еще здоровенная площадка для машин на углу дома. Таскаться с мешками оттуда было далековато, и Андрей, воровато озираясь, несколько раз вывалил листья в контейнеры мусорной площадки.
— Ну, в первом приближении, кажется все.
Он выудил из мусора старые газеты и сел перекурить. Пробежал глазами первую страницу, заглянул на четвертую — нет ли чего по краеведению. Но вместо исторической рубрики там стояло большое интервью с заместителем начальника управления охраны памятников Борисом Узяевым. С Борькой Андрей учился на одном курсе, они даже слегка дружили. Андрею тогда прочили большое будущее, Узяев стойко держался в «середнячках». Наука его не интересовала, после университета Борька подался в чиновники и сразу уверенно пошел «вверх».
Андрей же устроился работать в музей и начал собирать материалы по XVIII веку Совершенно случайно ему попал в руки экземпляр брошюры, изданной в начале XIX века в Митаве в количестве 40 экземпляров «Записки случайного очевидца о Курляндии и России в восемнадцатом столетии», Андрей прочел и, что называется. «запал». Автор, некий Андриян Солопов из Митавы целый раздел посвятил биографии знаменитого герцога Бирона,. фаворита императрицы Анны Иоанновны. Но самое интересное — в рукописи довольно подробно освещался абсолютно неизученный период бироновской биографии — когда после смерти Анны Иоанновны герцог провел двадцать лет в ссылке в Ярославле.
В дополнение к «Запискам» Андрею удалось еще раскопать кое-какие сведения в городских архивах, он почти написал кандидатскую, но тут в область прислали из Москвы нового губернатора. Прежний, с которым у музейного начальства сложились самые добрые отношения, был изгнан в отставку. Через два месяца директор музея и четверо научных сотрудников получили, в свою очередь, приказы об увольнении. С тех пор Андрей сменил несколько мест, пытался писать в те же газеты, торговал на улице велосипедами, рекламировал чипсы... Он и моргнуть не успел, как прошло не то три, не то четыре года.
— А может, все шесть, — думал Андрей, пытаясь вчитаться, что там такое Борька наговорил. Но смысла в напечатанных курсивом фразах никак не отыскивалось.
Взгляд соскользнул вниз, к городской хронике. Маньяк напугал возвращавшихся с дискотеки студенток Грабители взломали дверь в департаменте образования... компьютеры, что-ли, вынести хотели? Муж попал в реанимацию от удара сковородкой ... мда. Авария на улице Первомайской. В ночь на воскресенье потерявшая управление «девятка» врезалась в опору рекламы, пострадали двое пассажиров, пьяный водитель отделался ушибами...
Андрей сунул газеты в карман. Пора было подниматься и топать сгребать листву в палисадниках. Занятие бессмысленное, как борькино интервью, но Липатникова должна убедиться, что дворник дома №16 никак не бездельничает.
До своей комнаты в коммуналке Андрей добрался только часам к четырем, усталый, как Бобик. С трудом заставил себя умыться, рухнул на диван и минут сорок бессмысленно таращился в потолок. Под ребрами томила странная сосущая пустота, непонятно откуда появилась. Утром ее не было. Чаю выпить, что-ли? Лучше бы, конечно, пива, но до получки еще неделя, а у соседей Андрей занимал уже дважды. Значит, все-таки чай. Но двигаться не хотелось.
Он покопался в себе и понял, что его гложет. Борька... вон уже интервью дает. Такую чушь несет, что читать стыдно, а поди ж ты... Андрей резко сел на диване.
— Да с каких это пор Мякушин дом стал памятником XVII века? — шепотом крикнул он стенке, — Тот в 1760 году сгорел, а новый через пятьдесят лет построили! И в доме Иванова не Козьма Минин ночевал, а Петр I! Тьфу!
Стенка укоризненно молчала. На выгоревших обоях четко выделялись один большой квадрат и четыре поменьше. Прежде там висели календарь с генеалогическим древом российских императоров, портреты деятелей Елизаветинской эпохи и открытка с видом старинного Ярославля. Андрей поснимал их полгода назад, когда окончательно понял, что уже никогда не напишет свою книгу о XVIII веке. Пухлую папку с выписками и копиями документов он запихнул в самые недра шкафа, под старые, изъеденные молью свитера. Со временем моль и бумаги съест, когда распробует.
В дверь аккуратно постучали, воспитание сработало прежде разума.
— Войдите.
Какого черта я пригласил его войти? — тоскливо подумал Андрей, глядя, как Владимир Петрович, шаркая шлепанцами, проникает в комнату.
Соседу было лет пятьдесят с хвостиком, он вышел на пенсию по «вредности» и пропорционально делил время между телевизором и чтением всевозможных газет и журналов.
— Как ваше «ничего», Андрей Николаич? Отдыхаете? А я вот вам вареньица принес, чай пить. Невестка посылку из Костромы прислала. Дай, думаю, Андрей Николаичу баночку презентую, вместе и испробуем. Запьем чайком, поговорим ладком, как говорится...
Воркуя таким образом, Владимир Петрович бодренько прошаркал к столу. Уронил на табурет пачку принесенных газет, проверил, есть ли вода в электрическом чайнике.
— Андрей Николаич, уж я чаек-то сам заварю... вы, не в обиду будь сказано, заварки кидаете, как бывало, моя супруга. Между тем, в журналах пишут, что чай должен быть свежим и непременно крепким, буде организм при его употреблении насыщался полезными микроэлементами.
Под воркотню сосед высыпал в заварочный чайник половину наличной заварки, но Андрей смолчал. Может быть, горячий крепкий чай заглушит пустоту внутри. А после можно и без заварки, на кипятке посидеть.
Варенье оказалось клубничное, темно-красные ягодины, как айсберги, тонули в прозрачном рубиновом сиропе. Андрей съел пару ложек. Вкусно, как в детстве. Ладно, за такое варенье не грех выслушать, что сосед извлек из последней речи премьера, или поддержать разговор об остывающем Гольфстриме
— А я ведь к вам, Андрей Николаич, вопросец имею, — начал сосед, когда оба ритуально испили по стакану и наполнили следующие, — Вы человек образованный, а в данном вопросе организованный ум требуется. Вот как полагаете, должен ли человек, обнаруживший последовательность неких неординарных явлений, поставить об этом в известность общественность? Вроде бы гражданский долг велит поставить, но есть ведь еще и житейский опыт. Могут ведь и в психушку упечь. Э-э-э?
Владимир Петрович выжидательно помешал ложечкой в стакане.
— И какие же явления вы обнаружили? — покорно спросил Андрей.
— С недавних пор наш город стал местом испытания психотропного оружия! Некто... или некая организация, регулярно воздействует на подсознание граждан! И это продолжается уже по крайней мере, неделю!
Андрей молча смотрел на обвислые, хомячьи щеки соседа. Это был уже не Гольфстрим, это уже следующая стадия. Владимир Петрович верно истолковал молчание, но совершенно не смутился.
— Да-да, Андрей Николаич, не надо на меня так смотреть. Я сперва и сам себе не поверил. Но выводы напрашиваются сами. Да вот, извольте ознакомиться!
Сдвинув решительным жестом стаканы на угол стола, разложил принесенные газеты.
— Ознакомляйтесь!
— С чем я должен ознакомляться? Эту газету я сегодня читал, ничего такого в ней нет.
— Которую? А, «Северный пешеход» за минувшую пятницу! Ну как же! Это только первый звоночек!
Палец соседа ткнулся в сообщение о «девятке», таранившей столб.
— Вас ничего здесь не настораживает?
— Ну...ээ-э . что меня должно насторожить?
— Дальше, дальше смотрите!
В газете за понедельник аварии на проспекте посвятили крохотную заметку.
По словам протрезвевшего водителя, «в лоб» «девятки» неизвестно откуда вывернулась запряженная лошадьми повозка, вот он и пытался избежать столкновения. При этом водитель упорно утверждал, что ничего, кроме кефира, вообще не употребляет.
— Не впечатляет? Хорошо! — воскликнул сосед, — Я, собственно, заранее предвидел, что столкнусь со скептическим неверием, на этот случай полную подборочку прихватил!
Газеты зашелестели под его короткими пальцами, по комнате прошел ветер.
— Тут ведь главное — расставить сообщения хронологически! — выкрикивал Владимир Петрович, подпрыгивая в такт над табуретом, — Авария на проспекте в ночь 25 октября! Водителя посчитали пьяным — пусть! Но через два дня вечером жертвами массовой галлюцинации стали пассажиры троллейбуса №8 на проспекте Октября! На встречной полосе движения появилась запряженная двумя лошадьми карета! Следовала параллельно с троллейбусом в течение пяти минут! Часом позже на перекрестке у Дворца Молодежи та же карета стала причиной серьезной аварии! Молоковоз столкнулся с автобусом, движение было парализовано на полтора часа! В последующие дни — опять несколько ДТП с участием гужевого транспорта, а в конном клубе «Фаэтон» утверждают, что их упряжки за ворота не выезжали!
— Может, врут?
— Вы полагаете, милиция не проверила? Тем более, что никого, кроме автоводителей, им задержать не удалось!
— Ну...
— Я вас умоляю! Журналисты, разумеется, немедленно принялись раздувать из этого дела сенсацию, заговорили о карете-призраке.
— Бред...
— Разумеется. Бред! Но! — сосед воздел палец, — Мы не можем отмахнуться от свидетельств стольких очевидцев. Карету наблюдали в течение текущей недели не менее шести раз!
— Может, у преступников проблема с машиной — бензина нету? — сказал Андрей.
— Ах, Андрей Николаич, вам бы все шутить. А в городе, между тем, события нарастают... Я в этом сугубо уверен....кстати, через пять минут новости начнутся, не включить ли нам телевизор?
— Валяйте.
Андрею уже и самому сделалось интересно.
Сперва шли обычные новости, Андрей зевал, Владимир Петрович нетерпеливо ерзал на табурете.
— А теперь перейдем к самым жгучим событиям последней недели! — объявила хорошенькая дикторша, косясь на бумажку, — Фантом-призрак, ставший причиной нескольких ДТП, перешел к активным действиям! Он напал на человека!
Камера показала тощего брюнета в бинтах, с подбитым глазом.
— Ираклий Габуния с другом и двоюродным братом ехали с именин. Внезапно из-за поворота вывернула карета и ударила их «тойоту» в бок, повредив правое крыло. — тараторила дикторша за кадром, — выскочив из машины, Габуния увидел рядом с каретой высокого мужчину с очень длинными волосами, так что чуть было не принял его за женщину. Габуния громко потребовал у водителя возмещения ущерба, после чего немедленно получил страшный удар в лицо и потерял сознание.
— Ничего себе призрак, — не сдержался Андрей.
— Фантом вернулся в карету, которая через полминуты растаяла в воздухе. К счастью, двоюродный брат Ираклия Михаил не растерялся и успел сфотографировать неизвестного! Возможно, теперь сотрудники милиции наконец убедятся в реальности призрака и сумеют-таки его задержать. — торжествующе закончила дикторша.
На экране появилось смазанное изображение мужчины с толстым, но породистым лицом, в кепке и белом шарфе. Длинные волосы... Андрей сразу понял, что это парик
— Ну! Что я говорил! — торжествующе завопил Владимир Петрович. — Этот Габуния попытался коснуться галлюцинации и немедленно получил электрический разряд страшной силы!
— Говорили-говорили...
Андрей выключил телевизор.
— Оставьте мне ваши газеты, Владимир Петрович, если можно. Я их еще разок перечитаю.
А сейчас я себя что-то неважно чувствую, наломался за день, знаете. Вы совершенно правы, но я сейчас не готов рассуждать, давайте завтра, а?
— О чем разговор, Андрей Николаич? Отдыхайте, отлеживайтесь. Газетки я вам оставлю, вижу, что заинтересовались, а у меня, хе-хе, вторые экземпляры имеются.
Закрыв за соседом дверь, Андрей ринулся к полке.
— Где же они ..ага, вот!
На пол порхнула ксерокопия старой гравюры. Мужчина в белом шарфе и парике глянул на Андрея с некоторой даже насмешкой. Лицо у него было одутловатое, грубое и одновременно породистое, тонкие губы поджаты. Это человек никогда не надел бы на голову кепки, тут и говорить не о чем. Да и откуда бы взяться Эрнсту Иоганну Бирону, фавориту императрицы Анны Иоанновны, герцогу Курляндскому, сосланному в Ярославль в середине XVIII столетия, в Ярославле начала века 21-го? Да еще в кепке? Бред же, бред!
Искать картинку не стоило, физиономию опального герцога Андрей и без того помнил наизусть.
— Нет, — сказал он себе вслух, — Это случайное совпадение или дурацкая мистификация. Ничем другим оно быть не может! Владимир Петрович псих, и свои психозы распространяет на окружающих. Ты же взрослый, современный человек, ты в университете учился и кандидатскую почти написал! Ложись — ка ты лучше спать, дворник Коваленко!
Но заснуть не получилось.
Дважды Андрей выползал на цыпочках в кухню и пил воду из-под крана. За окном стояла глухая ноябрьская ночь. Не было в ней ни проблеска, ни движения, ни звука.
— Как в восемнадцатом веке, — думал Андрей, прижимаясь носом к стеклу.
Тогда, после великого пожара 1760 года ярославцам настрого запретили возжигать огни и топить печи. Какие сделались в городе беспросветные ночи ... можно представить. Между прочим, запрет «пробил» у тогдашнего губернатора сам Бирон, дом которого сгорел в пожаре. Ссыльный герцог оставался лицом сугубо влиятельным, в столице сохранил немалые связи. Местное начальство трусило его больше огня. Правда, месяца черед полтора запрет пришлось частично отменить — вспыхнул бунт.
Тут Андрей поймал себя на том, что мысленно перебирает документы, надежно схороненные на дне шкафа, и разозлился. Сколько можно? Сколько можно тешиться напрасной иллюзией, уверять себя, что все поправимо, что Генрих Шлиман только в сорок пять лет начал заниматься археологией, а Трою откопал...Довольно! Черт бы подрал соседа с его завиральными идеями!
Андрей оделся и осторожно прикрыл за собой дверь квартиры.
Ночь хлестнула в лицо ледяным полотенцем. Втянув голову в плечи и утопив руки в карманы, он побрел вдоль улицы. Шел без цели и смысла, мимо мертвых домов; из черных окон смотрела в спину пустота. Редкие фонари на перекрестках качались от ветра, и располосованный тенями асфальт под ними качался тоже.
Андрей в задумчивости пересек странно пустой проспект с погашенными светофорами, нырнул в сеть мелких улочек. В Ярославле, если брести вот так безотчетно, ноги сами выносят к берегу Волги, к старому городу.
Новый звук с некоторых пор примешался к свисту ветра — монотонный размеренный скрип. Скрип-скрип...
— Дверь в подъезд? Не похоже... карниз оторвало, наверное, — мельком подумал Андрей, морщась, как от зубной боли. На всякий случай ступил с тротуара на проезжую часть, получить по голове листом жести не хотелось. Скрип-скрип... Он внезапно понял, что звук переместился, звучал не сбоку, а спереди, и вдобавок приближался. Пожав плечами, Андрей свернул в подвернувшийся переулок.
Скрип-скрип. В переулке было темно, как... ну в общем, ни черта не видно. Андрею захотелось повернуть назад. Он себя пересилил, быстро зашагал вперед и почти выскочил на небольшую площадь. Здесь под крыльцом запертого наглухо магазинчика горел синеватый фонарь в решетчатой оправе, и казалось заметно светлее. Андрей узнал место, отсюда рукой подать до Речного вокзала, там есть гостиница для командировочных и ночной клуб, и наверняка полно народу. Скрип — скрип.
— Эй, парень! А ну, стой! Стоять, тебе говорят!
Андрей врос ногами в асфальт.
Из-за угла магазинчика вывернула повозка, понурые кони дернулись и стали, свесив тяжелые морды. С отчетливостью дурного сна Андрей видел кожаную дверцу возка, в нее просунулась толстопалая рука в жестком обшлаге с пуговицами, зашарила в воздухе. Что-то неповоротливое заворочалось в возке и выпало, сопя и бранясь, наружу. Свет фонаря лизнул нахлобученную поверх пышного елизаветинского парика кепку, подпертые белым галстухом толстые щеки... На одной щеке Андрей увидел прилипшую шелуху не то семечек, не то креветок. Это его доконало. С диким воплем он рванулся, занемевшие ноги скакнули вперед, пронесли его через площадь резвей черкасского жеребца, вниз по спуску, вниз, сыпучим горохом, кубарем, кувырком, догадай только не свернуть шею. Он пришел в себя перед дверью ночного клуба.
Утро застало Андрея в его собственной комнате. Разложив газеты прямо на полу, он лихорадочно сортировал заметки о странных событиях в городе — все, которые попадались.
В одну пачку отобрал сообщения о призрачной повозке. Их набралось восемь. В другую, подумав, отложил три. Было, о чем поразмыслить...
...Группе студенток университета в Бутусовском парке преградил дорогу крупный волосатый мужчина в балахоне и низко надвинутой шляпе. В первый момент девушки приняли его за привидение. Неизвестный преследовал студенток, угрожая и требуя остановиться, до самой улицы Свердлова.
.... .Странно одетый тип пытался вынести из супермаркета бутылку «Горилки украинской» и копченую курицу, но застрял в турникете. При задержании пробовал подкупить охранника горстью фальшивых монет, затем нанес ему удар кулаком и скрылся. Охранник с тяжелой черепно-мозговой травмой доставлен в больницу.
... Угрожая обрезом неизвестной конструкции, преступник похитил из бара «Магнолия» ящик коньяка, три пачки сигарет «Мальборо» и кепку ночного сторожа.
— Есть! — возликовал Андрей, — Вот и кепочка, проявилась, родная!
Он вытащил туристический план города и нанес на него места происшествий. Как и ожидал, образовалось нечто вроде скопления.
— Кружит между Красной и Ильинской площадями, — бормотал Андрей, — все правильно, в ссылке Бирон жил у Мякушинского спуска.... Постой-ка! Было же еще сообщение!
Андрей схватил газету, которую приволок с помойки. Вот же оно — разгром в Департаменте образования. Неизвестные вломились в здание, ничего не украли....ну да, дом то построили на фундаменте дома Бирона, который сгорел в 1760-м.
Он еще посидел на полу, медленно осознавая случившееся. Если это галлюцинация, то какая — то слишком последовательная и неправдоподобная.
— А разве бывают правдоподобные галлюцинации? — съехидничал внутренний голос.
— Нет, — твердо решил Андрей, — это не галлюцинация. Если бы он просто людей пугал, ездил, скрип-скрип... тогда нормально, это вписывается. Но курицу красть фантом не станет!
Андрей заварил себе остаток чая, высыпал свой архив на пол и уселся посередине.
Глаза рассеянно скользили по вороху бумаг и бумажек. Выписки из частных писем и рапортов по начальству, из монастырских летописаний и хроник заезжих иностранцев... весь Ярославль XVIII столетия лежал на крашеных половицах. Но главное сокровище были «Записки случайного очевидца». Андрей любовно раскрыл их, переворачивал хрупкие страницы. Автор «Хроники», словно для удобства будущих историков поместил в Приложениях выборку из документов своего времени, дубликаты некоторых Андрею удалось обнаружить в архивах, другие, не сохранились.
....В лето от Рождества Христова 1760-е в мае-месяце занялось в одночасье, и выгорел город от Рыбной слободы до Стрелки....
....А поелику дом каменный господина герцога погорел тож, то повелел оный герцог , дабы печей по всему городу не топить, и оттого не стало льзя народу ни каши сварить, ни попариться. А Микишка — бурлак зачал народ смущать, и привалили под окна обер-полицмейстерска дома, и оный Микишка а с им в заводилах пушкари Ефим да Захарка Гирины, и зачали окна каменьями бить. ...
...Означенный же лекарь Гове злостно своими трудами пренебрегает, получающее от магистрату изрядную мзду, купцов и людей прочего звания пользовать не желает. И оттого ссыльному Мартемьяну Венгерцу смерть от удару приключилась, о чем своевременно доложить имею...
Стоп, а это что у нас? Не веря глазам, Андрей наклонился.
Донесение лейб-гвардии капитана Дурново.
....Попечению моему доверенный Эрнст Иоганн Бирон, неотлучно был мною надзираем. Однако же, злодейски опоив меня (поелику на службе отнюдь не потребляю), отбыл в возке к Мартемьяну-венгерцу, сей Мартемьянка — ссыльная рожа, за дела колдовские указом государыни императрицы в Ярославль отправленный на вечное поселение.
Отошед от зелья, сей же час явился я к избе, в коей венгерец снимал угол, однако же окромя самого Мартемьянки, да Федьки-прислужника никого не нашед. А оный Федька баил, будто венгерец зачал в каморе своей огни возжигать, ради выплавления каменьев самоцветных, и загасить печь согласно указу никак не хотел. И будто бы господин Бирон самолично явившись, приказал немедля огонь загасить, на что Мартемьян господину герцогу отвечал, и неприлично дулю показывал. Осерчав велико, господин герцог зачал огонь гасить и ножищами топтать, от чего у венгерца дух схватило и удар с им приключился. А Федька — прислужник, видя таковое, схватил камень самоцвет, и прочь выбежал, будто ума решившись. Метнул камень в господина герцога, но поелику господин герцог в сей момент в возок севши, никакого сугубого ущерба его особа не понесла. У Федьки же, равно как и у Матрены-вдовы и кухаркина сына Ванюхи, кои тому видоками были, затменье в уме наступило. И почали все трое кричать, будто возок с господин-герцогом враз сгинул, ровно и не стояло.
За то зловредное злоумыслие я велел обер-полицмейстеру Федьку в холодную посадить. Самолично же предприняв сугубые усилия по отысканию господина Бирона, однако же никоих следов мною обнаружено не было, а колея, что от возка осталась, посередь улицы пресеклася. Такоже в доме купецкого головы Ефросима Силина, где опосля пожара господин Бирон постой имеет, оный не явился. Имею доложить, что оный герцог, сговорясь с венгерцем чернокнижным, зачал из Ярославль–городу сбечь, дабы державе Российской ущерб действием прямым абы косвенным причинить.
Поперек листа косая выцветшая резолюция: «Разжаловать остолопа в солдаты! Генерал Клейнмихель».
Дочитав до конца, Андрей вспомнил — рапорт был им сразу определен, как подделка. Удивляло только, зачем Солопову она понадобилась?
В главе «Изложение событий пребывания Эрнста Иоганна Бирона, герцога Курляндского в граде Ярославле» история с венгерцем также упоминалась, и Андрей тогда заподозрил автора «Хроники» в нездоровой тяге к беллетристике.
Теперь он перечитал это место внимательней.
— Сосланный на вечное поселение в Ярославль венгерец Мартемьян Петефи, масон и алхимик, попущением городского магистрата, вновь занялся колдовскими опытами. Заветной мечтой оного венгерца было выплавление в пещи огненной некоего Кристалла, с помощью коего чаял он обрести власть над временем. Хозяйка избы Матрена, баба глупая, но богобоязненная, после показала, что огонь для опытов возжигали наипаче в ночи безлунные, либо когда месяц рогами на ущерб смотрит.
Сей венгерец не подчинился указу магистрата печей не топить, ибо Кристалл, формы коего начали уже застывать в нужной пропорции, чаяли огня всенощно. Эрнст Иоганн Бирон, самолично к венгерцу явившись, пихнул венгерца и огнь в печи разорил, и Кристалл на пол выбросив, ногами топтал. Исполнивши сей долг, господин Бирон сел в возок, но слуга венгерца Федор тем камнем вослед ему запустил. И поелику осколок сего камня в задке возка засел, оный возок вместе с господин Бироном тотчас с глаз сгинул. Отчего в магистрате ярославском великая паника приключилась, ибо надлежало им за герцогом крепко следить и в Санкт-Петербург, и в иные столицы отнюдь не пускать. А тот возок видели еще многие люди разного звания, будто появится посередь улицы, ровно из-под земли, да и сгинет....
После этого бредового сообщения автор «Хроники» как ни в чем не бывало, переходил к сваре между Бироном и главой магистрата по поводу двух подвод дров.
Андрей с трудом разогнул занемевшие ноги, доплелся до дивана и упал на спину.
— Значит, Кристалл вечности, — повторял он, тупо рассматривая трещину в потолке. — А почему бы и нет, в конце концов? Что я теряю? А в случае удачи...
Он сел, как подброшенный.
— Лично поговорить с самим Бироном! Спросить у него... черт, я столько могу у него выяснить! Ведь это же абсолютно потрясающее везение! Да любой историк за него полжизни отдаст, не раздумывая! Решено... решено...
На полке, под двухтомником випперовской «Истории античности» у Андрея еще оставалась небольшая заначка. Он быстро прикинул — на курицу и батон хлеба хватит.
— Если я прав, и Бирона с его возком мотает между нашим и его временем, старик здорово оголодал.... Странно, почему он в своем времени не вылезет? У нас-то выходил... Э, неважно! — лихорадочно думал Андрей. — это мой шанс! Пускай это невероятно, пусть фантастически, но это мой шанс, и если я его упущу... тогда, значит, так мне и надо!
С трудом дождался он ночи и вышел в город. Дожидаться пришлось в темноте, прячась от Владимира Петровича. Заинтригованный сосед несколько раз стучался, но Андрей делал вид, что его нет дома.
Почему-то казалось, что встретить возок будет легко и просто — надо только выйти на прежнее место. Но судьба смеялась. Он бродил по улицам до утра, промерз, как пес, напоролся на компанию подгулявшей молодежи и едва не был бит... Возок как сквозь землю провалился! То есть, наверное, действительно провалился — назад, в 18 век, сквозь вечность. Андрей вернулся измотанный и полностью павший духом. С досады хотел зашвырнуть курицу в мусорный бак, но вовремя одумался.
А дома уже поджидал Владимир Петрович с потрясающими новостями.
— Где вы шатаетесь, тут такие события! В утренних новостях! Трамвай сошел с рельсов! Милицейский патруль погнался за призраком! Скоро они войска вызвать надумаются, мудрецы! Куда смотрит научная общественность?
Андрея шатнуло, он ухватился за косяк.
— Поймали?
— Да что вы! Это же направленная галлюцинация, как можно ее поймать! Хотел бы я знать, кто это экспериментирует — наши, или все-таки проклятые американцы?
Андрей взял себя в руки.
— Думаю, что американцы. Вам следует поделиться своими соображениями с общественностью.
— Вы полагаете?
— Да-да. Только обращайтесь сразу на самый высший уровень, иначе вас никто и слушать не станет! Не воспримут!
— Да-да-да... вы полагаете, следует писать сразу наверх? В госбезопасность? Министру?
— Зачем же министру? По такому серьезному поводу следует обращаться сразу к президенту!
Так приговаривая, Андрей аккуратно подталкивал соседа к его комнате.
— ...главное, постарайтесь все изложить подробно и последовательно.... Вы сумеете, я уверен. Потом мне покажете, вместе и отправим.
Отделавшись от соседа, Андрей рухнул в постель и словно провалился. Не снилось ему ровно ничего. Очнулся в кромешной тьме от ужаса: «Опоздал»!
Взглянув на циферблат, слегка успокоился — шел всего лишь первый час ночи. От голода мутилось в голове, ноги тряслись. Тогда он стал есть курицу, глотал, не чувствуя вкуса, и спохватился, когда съел почти половину.
— Надо идти, — сказал сам себе вслух.
После вчерашней ходьбы ноги распухли, в ботинках им было тесно. Очень скоро Андрей ни о чем, кроме стертых ног, больше не думал. Присев на кованую оградку сквера, начал развязывать шнурки... вой сирены где-то далеко, едва различимый, поразил его слух. С ботинком в руках он вскочил, подхватил пакет с курицей, заковылял в сторону звука. Спешно натянул ботинок и побежал. Нырнул в арку ближнего дома, к счастью, в этой части города еще сохранились проходные дворы, промчался наискосок, выскочил на улицу, опять в ворота... и...
Это было невероятно, немыслимо, но Андрей увидел! Запряженный парой усталых коней возок выехал из-за череды старых сараев и покатил через двор. Скрип-скрип...
— Стой, стой! Господин герцог, остановитесь, пожалуйста! У меня важная информация!
Крайне важная!
Задохнувшись криком, Андрей бросился наперерез. Под ноги, понятно, не глядел, наступил на шнурки, полетел рыбкой. Он врезался головой во что-то твердое и на секунду ослеп и оглох, пришел в себя от сильной тряски.
Лицо упиралось в чей-то грязный сапог. Сверху щелкнуло, затеплился слабый свет.
— Кто таков! Чего орал? — спросил суровый голос.
Андрей с трудом приподнялся и онемел. Над ним нависал толстый породистый нос. Выше косматились брови, белки выпученных глаз были в мелких кровяных жилках — на гравюрах этого не видно.
— Я... то есть... Бирон? Эрнст Иоганн, да? — пролепетал Андрей.
— Эрнст Иоганн — есть я! А кто ты таков, самозванец, штафирка, не ведаю! Кому служишь, сказывай! — рявкнул герцог.
От этого рыка огонек свечки мигнул и собрался погаснуть. Андрей в испуге прикрылся пакетом.
— Э — то еще что?
— Ку..ку...рица...
— Что-о?
Короткопалая ручища сгребла пакет, герцог шумно потянул носом.
— Молодец! Хвалю!
Бирон вытащил курицу и откусил сразу половину. Зажевал с хрустом, так что у Андрея рот моментально наполнился слюной. Сглотнув, он пролепетал:
— Там батон еще... позавчерашний...
В ответ раздалось чавканье. Наконец Бирон доел курицу и вытер пальцы о полу камзола.
— Так! Теперь докладывай!
— Ваше превосходительство... то есть... господин герцог, вы знаете, где очутились?
Вопрос был дурацкий, но ничего умнее Андрею просто в голову не приходило. Он торопливо продолжал.
— Я знаю То есть, не знаю, каким образом, но вы попали в будущее! В 21-й век! Вы, главное, не волнуйтесь!
— В бу.... Вона что... я и то смотрю, на преисподнюю не шибко похоже...а и на белый свет не шибко.
Герцог покосился на окошко, за которым как раз скользнули фары случайной машины. Поскреб подбородок, успевший обрасти неряшливой седой щетиной.
— А не врешь?
— Да вы что? — Андрей даже обиделся, — Я же напротив... я вам чтоб помочь... вас же арестовать собираются, милиция. Вы то и дело аварии провоцируете, и в магазине опять же...
Бирон засопел, как бык.
— Я этому остолопу добром деньги давал! Я те не разбойник, не вор! А руки мне крутить — не замай, рылом не вышел!
— Все-таки для человека из далекого прошлого он реагирует как-то чересчур спокойно.
А может, за последнюю неделю старик свыкся с абсурдом происходящего, — подумалось Андрею. Он быстро сказал.
— Да-да, господин Бирон, я же понимаю... я сразу понял, что вам нужно помочь. У меня возникла одна догадка, я нашел в старом документе упоминание... Вы накануне своего...э-э... провала.... к Мартемьяну-венгерцу ездили?
— Что?
Бирон встряхнул Андрея, как куклу.
— Так ты подсыл мартемьянкин, а? Ну ужо погоди, я теперича я из тебя всю правду вытрясу!
— Нет, нет, Эрнст Иоганнович, господин Бирон, я не подсыл! Я историк, понимаете? Историк! Я еще в университете вашей биографией интересовался, и вот...
— А... студиоз, стало быть, — Бирон разжал пальцы. Андрей хлопнулся на пол и машинально потер шею. Хватка у герцога была железная. Синяки теперь точно останутся.
— Ну, сказывай, — после паузы проворчал Бирон, — да поживей, студиоз. Может, и впрямь чего умное присоветуешь.
Торопясь и заикаясь, Андрей изложил вычитанную историю. Бирон звучно поскреб подбородок.
— Верно, было. Стало быть, то Мартемьян, лиходей, мне спроворил? Ну, ужо погоди, вернусь, он у меня попоет заутреню! Змей, фармазон проклятый! Однако, ты, студиоз, все растолковал, а как мне обратно возвернуться, того и не сказал. Чего ж дальше то делать? Ведь мне, веришь-нет, хочу из возка ступить, а ровно кто назад пхает. Очнусь — вновь в возке, трясусь, как проклятый. Неужто так и буду болтаться?
— Нет, я точно знаю, что вы вернетесь. Через год вас вернут в Петербург, а позднее назначат герцогом в Митаву!
— Хм. — Бирон еще раз поскреб щетину на подбородке, — Ну, ин ладно.
Он заметно повеселел, извлек из-под сиденья початую бутылку коньяку, глотнул. Протянул Андрею. Огненный коньяк обжег горло, и Андрей уже совершенно приободрился.
Уже сунул он руку в карман, достать список заготовленных вопросов. Но всхрапнули, встревожились кони, из темноты возник и начал приближаться, нарастая с каждой минутой, вой сирены.
— А, будь вы неладны. Ты, студиоз, вот чего скажи — ежели вояки ваши меня заарестуют, в острог посадят? Или сразу на плаху пошлют? — спросил Бирон.
Возок двигался теперь быстрей, Андрея бросало из стороны в сторону.
— На плаху не пошлют, у нас на смертную казнь мораторий! — выкрикнул он между толчками, — разве в психушку....
Он высунулся в оконце, свет фар мазнул угол ближнего дома.
— Вот черт! Эрнст Иоганныч, налево!
От удара в подбородок он рухнул на дно, возок несся, подпрыгивая, Андрей каждую секунду ждал, что окружающий город начнет исчезать, таять. Ничего не происходило. Они влетели в очередные ворота и с налету уперлись в забор.
— А, сто чертей тебе в глотку! Чтож делать то, а? Студиоз, хоть ты подскажи! Неуж в твоей книжке больше ничего не написано? Скрутят ведь, ей-пить скрутят! — простонал герцог. По его лицу сбегал пот, капли оставляли на щеках светлые дорожки, и немудрено — герцог вторую неделю не умывался.
В этот момент Андрей понял, что задать свои вопросы уже не успеет. Вопросы Бирону будут задавать другие люди и в другом месте, а потом... потом, скорее всего, и впрямь упрячут старика в психушку. Он едва не взвыл от лютой досады. Ну почему ему так не везет?
Бирон пинком распахнул дверь, от могучего толчка Андрей полетел кубарем.
— Сыпь отсюда, студиоз! Я им покажу — психушку! — рычал Эрнст Иоганн, герцог Курляндский, потрясая здоровенным пистолетом. Не иначе, тем самым, который простодушный персонал бара «Магнолия» принял за обрез.
И Андрей вдруг ясно понял, что надо делать. Он даже удивился, почему столь простое решение не пришло в голову прежде. Ах да, он же надеялся сперва задать вопросы, собрать ценный исторический материал...
Подскочив к возку, Андрей торопливо зашарил по задней стенке. Гладкая, нигде ничего... неужели «Хроника» ошибалась? Резкий свист распорол темноту ночи. Андрей дернулся и охнул от боли, край ладони зацепил что-то острое. Есть! Осколок! За забором затопали, бежало сразу несколько человек.
. Андрей тянул изо всех сил, пальцы скользили. Он начал сдирать ботинок, но в спину ударил свет, во двор влетела милицейская машина. В этот момент двое в форме перескочили забор и, прикрываясь от фар, бежали к возку. Андрей бил ботинком с размаху, со второго удара Кристалл вылетел и заскакал по асфальту, разбрызгивая во все стороны бенгальские искры.
— Эрнст Иоганныч, гоните! — заорал Андрей благим матом. Кони шарахнулись, машина резко затормозила. Ослепленный Андрей метнулся вбок, как загнанный заяц. К нему бежали люди в форме, один не переставая дул в свисток, другой орал матерно. За спиной хлопнули дверцы, громыхнуло, панически закричала лошадь.
— Руки! Руки, стрелять буду! — завопил бегущий, Андрей успел увидать нацеленное в лоб дуло, обмяк и зажмурился. Полыхнуло и грохнуло, стальные пальцы сцапали его за шиворот. Он ощутил рывок и стал падать в пустоту, не имея сил кричать или сопротивляться, и темнота сомкнулась.
Знакомый резкий голос прокаркал над ухом.
— Ежели бы я над этими служивыми начальствовал, я б им зубы пересчитал. Растяпы, ввосьмером двоих лиходеев взять не сумели! Тьфу!
Андрей разлепил сжатые веки. Пахло пролитым коньяком и немытым человеческим телом. В оконце возка сочился серенький дневной свет, озаряя чумазое лицо Бирона.
— Где... что... разве я еще не убит? — пролепетал Андрей? — Они ведь стреляли.
— А то!
Ухмыльнувшись, герцог стянул парик и показал Андрею аккуратную дырочку в боковой букле.
— Ох!
— Мазилы, стрелять не умеют. — пренебрежительно заметил Эрнст Иоганн. Он грузно потянулся к оконцу, на Андрея пахнуло потом так крепко, что дух перехватило.
— А и не соврал ты, студиоз. Похоже, что и впрямь возвернулись. — сказал Бирон.
Позабыв про все, Андрей ринулся поглядеть. Увидел разбитую деревенскую улицу, белеющие свежим тесом домишки, бабу с ведрами на коромысле, разинувши рот глядящую на возок. Увидел пестрых куриц в пыли, плетень с перевернутыми горшками, а за ним, в перспективе, знакомый силуэт Рождественской колокольни.
Его охватили разом восторг и ужас. Восторг — он действительно в XVIII веке! И ужас — как же теперь обратно?
Андрей поглядел на свои руки. Они были пусты. Он не успел подобрать осколок Кристалла вечности, значит...
— А на кой тебе обратно, студиоз?
Оказывается, он задал вопрос вслух.
— На кой, говорю, тебе обратно? — повторил Эрнст Иоганн, — Я чай, не шибко много ты в своем времишке потерял.
— Но как же... что я здесь, у вас, делать буду? Опять же, документов у меня никаких...в дворники, и то, небось, не возьмут.
Бирон хмыкнул.
— Ты болтал, будто не долго мне в дыре этой мыкаться?
— Ну да. Через два года вас вызовут в Петербург и возвратят вам Курляндское герцогство. Вы вернетесь в Митаву! Это железно, не сомневайтесь!
— Вот и поедешь со мной в Митаву. Личным секретарем.
Тяжелая ладонь хлопнула Андрея по плечу.
— Бирон верность ценить умеет. А документы тебе справим, будь верен! Чай, местный полицмейстер отыщет какой ни есть пачпорт.
Эрнст Иоганн не обманул. На другое же утро Андрей получил паспорт безвременно помершего нынешним летом от лихорадки купецкого сына. Он стал Андрияном Солоповым, под каковым именем прожил до конца своих дней, был назначен главным библиографом Митавы и даже написал забытый впоследствии труд — «Записки случайного очевидца о Курляндии и России в восемнадцатом столетии».
8 ноября 2010 года
оксана якубович © 2010
Обсудить на форуме |
|
