Мишка

    — У тебя, Мишка, — говорила мама, — все в голове перемешано. Ну что ты опять нарисовал, горе луковое? Седьмой класс, надо и посерьезнее быть. Трамвай у него с кошачьими усами. Ты уроки сделал?
   Мишка вздохнул.
   Ну как тут браться за дела, когда по бумажным листам скачут рыжие солнечные зайчики, а из открытого — вопреки строгому маминому наказу — окна веет восхитительно теплым воздухом. Весна на улице, травка зеленая, снег весь растаял... Короче, благодать, а у него все выходные горло болит. А что такое больное горло? Таблетки невкусные, гулять нельзя, друзей не позовешь и сам в гости не пойдешь. Скукота. Остается только вернуться к урокам.
    — Ма-ам, а мам?
   Мама, благополучно переключившая внимание с Мишкиного творчества на прозаические кастрюли, недовольно отозвалась откуда-то с кухни: — Чего тебе еще? Ни минуты с тобой не отдохнуть. Градусник ставил?
   Мама, она всегда сначала про скучные вещи спрашивает. То про уроки, то про лекарства, то про уборку.
   Градусник Мишка сегодня не ставил. Во-первых, совать под мышку штуку, наполненную ядовитой ртутью как-то не хотелось. Во-вторых, если мама окажется права, и температура у него все-таки есть, значит от болеет по-настоящему, серьезно и надолго. Вот еще ерунда — из-за таком мелочи сидеть дома всю неделю. Потому что мама непременно вызовет из поликлиники их врача тетю Клару, а та будет охать, тискать Мишку в объятьях и долго рассказывать маме, какие болезненные сейчас дети. А там и весна кончится.
    — Нормальная у меня температура. Ну мам, ты скажи лучше, у нас правда раньше в Кремле трамваи жили?
   Кремль Мишка очень любил. Это же настоящая древняя крепость прямо над Волгой, не хуже каких-то там рыцарских замков, которые, говорят, через один вообще ненастоящие. А то, что из кирпича, а не камня, не беда. Мишка даже гордился смекалкой далеких предков. Вместо того чтобы тащить невесть откуда тяжелые валуны, взять простую глину, которая под ногами валяется. Вдоль Оки вообще все склоны из этой глины-опоки, Мишка сам видел, когда мост строили.
    — Не жили, а стояли — строго поправила мама, заходя в комнату и снимая передник. Это ты по истории города готовишь, да? А опять, смотрю, замечтался. — Она положила ладонь на Мишкин лоб. Ложись-ка ты спать, медведь, весь красный. Потерпит твой доклад.
    — Не потерпит. Меня Виктор Иванович просил, я же обещал!.. Мне и книжку про трамваи завтра отдавать! И это же самая интересная тема, мне за нее сразу пятерку поставят.
   Мама негодующе покачала головой и отступила перед Мишкиным натиском.
    — Пятерку. А то ты у меня как будто отличник — ворчливо донеслось уже из кухни.
   Мишка честно засел за историю трамвая. Каким он только ни был, пока не появились привычные красно-желтые вагончики! И где только ни ходили. Он с удовольствием листал страницы со старинными фотографиями. Как здорово было бы пробежаться по таким вот старинным улочкам Нижнего, выложенным брусчаткой, по которой громыхают конные экипажи. Или посмотреть из окна громыхающего старинного трамвая на разлив рек. Или на настоящие пруды последи города, где люди катались на лодочках. Он бы греб, а Наташка сидела под кружевным зонтиком и глупо хихикала. Эх, не в то время Мишка родился. Все засыпали асфальтом — и брусчатку, и пруды...
   Доклад — не только про трамваи, как посоветовал ему сначала усатый учитель истории, а про старинный город с фотографий, сам складывался строка к строке.
   Мама прослушала сбивчивый Мишкин рассказ, улыбаясь.
    — Заслушаешься. Ну теперь я не могу тебя не пустить, медведь. Такая работа пропадет. А математику сделал?
    — Не-а, мам, у нас же контрольная была. Задания нету. А по физике меня точно не спросят.
   Увидев нахмуренный мамин взгляд, Мишка торопливо поправился: — И учебник я читал. Мама, а ты знаешь, что на площади Сенной продавали сено?
    — Знаю.
    — А что на улице Студеной дули холодные ветра?
   Мама опять вздохнула. — Знаешь что, друг хороший, я пошла суп варить. У деда где-то еще альбом Карелина был, это учитель твоего любимого Дмитриева. У него Нижний Новгород вообще не узнать, будешь хорошо себя вести — попросим посмотреть. А про книжку свою ты мне еще расскажешь. Ты себя точно хорошо чувствуешь?
    — Точно! — Уверенно заявил Мишка.
    — Тогда убери свои булыжники.
   Булыжниками мама называла почти настоящие музейные экспонаты, доставать которые Мишке удавалось нелегким трудом. Первый из них — действительно, настоящий булыжник. За него Наташке спасибо. Это она, как только на площади Минина вскрыли для ремонта асфальт, примчалась к Мишке. Если подойти близко к яме, там легко удавалось разглядеть старинную мостовую. Когда рабочие ушли обедать, Мишка и достал камень. Еще кирпич из кремлевской стены, там, где башня сломана. И кусок глины со склона. А еще кусочек резной дощечки. Его Мишка взял на память там, где ломали старинный деревянный домик, наполовину сожженный нехорошими людьми. И просто камушек, взятый из заросшего дворика с полуразвалившейся аркой и вазой фонтана. Как это можно просто сгрести в коробку и убрать под стол? Подумаешь, беспорядок.
   Пока он корпел над делами, неверное весеннее солнце уже скрылось.
   А потом мама погнала Мишку спать и снился ему, конечно, город. Город во сне пах пылью и лошадями, грелся под солнцем. Самый-самый разгар лета. По площади вальяжно прогуливались пары. На площадь, погромыхивая, выехал трамвай, и Мишка побежал за ним. Кондуктор, удивительно похожий на учителя истории, весело махнул рукой.
    — Садитесь, шаромыжники.
   Первым на подножку взгромоздился рыжий мальчишка в длинной невероятно грязной рубахе. Протянул руку Мишке.
    — Садись, бледнота.
   Мишка надулся, отмахнулся от руки, и едва не свалился на рельсы. Помог все тот же мальчишка, втащив Мишку за воротник.
    — Чего упираешься? Меня Сашка зовут. А ты нездешний, да?
    — Мишка — с трудом оторвавшийся от вида чудесного города, он кивнул веселому собеседнику. — Ага.
    — Тогда пошли. Зайдем ко мне — тут недалеко, я тебя с братишкой познакомлю. А вот он, вот он наш двор — там арка, а за ней домик. Пошли! У нас самый красивый двор, даже с фонтанами, не поверишь! Заходи, мы всегда рады будем.
   Сашка таскал нового друга целый день, куда бы Мишка ни попросил. Город радовался вместе с ними. Черные пруды — так, оказывается, это место называлось — встретили мальчишек уютной прохладой и качающимися на воде лодочками. Гуляли до вечера. Прозвенел очередной трамвай, приобретший Сашкиной шалостью букет нацарапанных угольком кошачьих усов. А как за ними контролер гонялся...
   А потом сон кончился.
   Мишку разбудила мама.
    — Медведь, ты со своими камнями весь измазался. И не умылся после уборки, спать лег. А это что?
   Мама подняла с пола обломок уголька.
    — Грязь разводишь.
   Мишка взвился. Уголек удалось отстоять. Мишка сунул его в карман брюк, наудачу.
   В школу мама Мишку, конечно, отпустила. И доклад прошел здорово.
   А на перемене он подошел к Наташке, и неловко вертя уголек в руках, спросил:
    — Слушай, ты, это... На лодке прокатиться хочешь?

Обсудить на форуме

2004 — 2024 © Творческая Мастерская
Разработчик: Leng studio
Все права на материалы, находящиеся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе об авторском праве и смежных правах. Любое использование материалов сайта, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.